Текст книги "Там, куда тебя не звали (СИ)"

Автор книги: Kara_Mei

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

К концу моей тирады Снейп всё-таки притормаживает, оборачиваясь ко мне всем корпусом, и несколько мгновений меня разглядывает.

– Да вполне себе хорошие ножки, можешь так не торопиться, мы всё равно уже почти пришли.

Запинаюсь о какую-то кочку, чуть не падаю плашмя, в последний момент успев поставить ноги так, чтоб всё-таки не рухнуть. Останавливаюсь, непонимающе глядя на сизо-синие в свете луны собственные голени в таких же сизых кроссовках.

Это, видимо, какой-то новый уровень чёрного юмора, который я ещё не осознала? Или это что сейчас такое было?

– Мне кажется, моя шизофрения прет бурным цветом. Мне теперь слышатся голоса. Может, всё-таки пора в монастырь? – обращаюсь я тихим голосом к вернувшейся мне на плечо птице. Кася издаёт два коротких звука, похожих не то на кашель, не то на смех.

Да нет, бред какой-то, разве птицы умеют смеяться?

Отпустив злосчастный подол, максимально сильно закутываюсь в шаль. Сложив на груди руки, уже медленнее приближаюсь к Снейпу, который в этот момент со светящейся на конце палочкой наперевес что-то ищет в пушистых зарослях тростника.

– Я как-то могу помочь? – Постояв какое-то время в тишине, я наконец решаюсь влезть под руку. Мантия Северуса магическим образом куда-то исчезла вместе со всем этим элегантным нарядом графа Дракулы, уступив место вполне мещанскому набору рыбака.

Глупость собственного предложения до меня доходит даже раньше, чем Снейп успевает повернуться, чтобы что-нибудь фыркнуть. Ведь он же щас из вредности загонит меня в самую грязь. Но к моему удивлению, Северус не поворачивается, продолжая что-то увлечённо высматривать у себя под сапогами, чавкая по водянистой земле и медленно продвигаясь мимо травы, скрывающей его с головой.

От безысходности делаю несколько шагов туда-сюда вдоль берега и, достаточно быстро смирившись с невозможностью хоть чем-то помочь, начинаю оглядываться по сторонам, наконец обратив внимание на природу. А посмотреть действительно есть на что. Небо над головой совсем ясное, сплошь усыпанное звёздами. Желтая луна, кажется, стала ещё ближе и теперь искрится, отраженная в озере, подсвечивая весь окружающий мир холодным серебристо-зелёным светом. От лёгкого ветра и пробивающегося в зарослях мага чуть покачивает пушистыми кистями тростник. Где-то вдалеке со стороны Запретного леса раздаются заливистые песни соловьев и ещё каких-то неизвестных мне птиц. Кася, о чем-то коротко щебетнув, уносится в ночь. Прошагав ещё немного вдоль берега, я, к своему бешеному удивлению, обнаруживаю достаточно широкий дощатый пирс.

Какая красота!

Аккуратно, стараясь не ухнуть в воду, ступаю на дерево. Помост приятно чуть покачивается на воде. Жаль, что лодки нет, хотела бы я по озеру поплавать. Стараясь не подходить близко к краю, так как пирс явно всем требованиям безопасности не соответствует и перил не имеет, добредаю до самого конца. Обернувшись, выясняю, что до берега тут каких-то метров десять, но вид такой, что дух захватывает. Замок остаётся за спиной, позволяя полюбоваться лощиной и озером. Весь окружающий мир так и пышет жизнью: квакают лягушки, трещат сверчки и какая-то другая озёрная живность, а на поверхности озера то и дело появляются пузыри, свидетельствующие о наличии рыб.

Забыв обо всем на свете, опускаюсь на доски и, сняв кроссовки, касаюсь босыми ногами воды. Удивительно, но для начала весны оказывается не так уж и холодно. Начинаю необдуманно тихонько мурлыкать вокализ из «Русалочки». Просто сегодня почему-то хочется петь оттого, что просто очень спокойно на душе.

– Здесь красиво.

От раздавшегося за спиной голоса чуть не сваливаюсь от неожиданности в воду.

– Нельзя же так подкрадываться! – возмущённо вскрикиваю я, вытаскивая ноги из воды, поворачиваясь к магу и попутно пытаясь понять, как он умудрился пройти всё это расстояние, не шелохнув пирса. И не без удивление обнаруживаю, что Снейп стоит босиком, на какие-то несколько сантиметров выше поверхности досок. Магия.

– Жаль, думал, свалишься, – цокает языком зельевар, всем своим видом изображая разочарование. Но не успеваю я начать возмущаться, как перед моим носом появляется стеклянный контейнер с светящимися насекомыми внутри.

– Светлячки? – перевожу я непонимающий взгляд с добычи на Снейпа.

– А кого ты там ожидала увидеть? Да, представь себе, такая ерунда, как сушеные светлячки, уходит для зелий в промышленных масштабах, – тут же недовольно морщится мастер, отчего мне почему-то сразу становится смешно.

– Я ожидала, что там будет… ну, не знаю… какой-нибудь розовый фосфоресцирующий помпон с крыльями стрекозы, например.

Снейп, тут же забыв про недовольство, начинает на меня коситься, как на сумасшедшую.

– Я начинаю искренне радоваться тому, что ты не умеешь колдовать, – наконец резюмирует волшебник, опускаясь рядом со мной.

– Кстати, мог бы сказать, что ты светлячков ловишь. Уж с ними бы я тебе смогла помочь.

– Ага, и перепугала бы своими песнями всех жителей берега… – вдруг Снейп замолкает, пристально уставившись мне в глаза тем самым своим взглядом, под которым хочется исчезнуть.

– Ну что опять-то?! – жалобно мяукаю я, чуть отползая в сторону, потому что глаза Северуса начинают светиться каким-то нездоровым огоньком, явно означающим, что маг что-то задумал.

– Ты можешь сейчас начать петь? – Снейп нервно облизывает губы, подаваясь вперёд, не давая мне и малейшего шанса на побег.

– Могу, а что вдруг случилось-то? – осознание того, что борт пирса заканчивается через каких-то сантиметров двадцать от моей попы, явно ознаменовало, что теперь отступать я могу разве что в воду.

– Тогда пой, это у тебя лучше всего получается. – Снейп резко подскакивает на ноги и, сделав два шага в сторону, вдруг начинает стягивать с себя рубашку. Единственное, что у меня получается выдать на все это действо, так это задушенный сип, долженствующий обозначить мое полнейшее непонимание происходящего. Северус замирает, одаривая меня таким выразительным взглядом, что я тут же начинаю сомневаться в том, кто из нас двоих спятил. Выглядит так, будто это я тут не понимаю очевидности происходящего.

– Там, – Северус снова опускается рядом со мной на корточки и тыкает пальцем куда-то по направлению к центру озера, – живет водный народ. У меня с ними отношения, мягко говоря, не очень хорошие. В первое весеннее полнолуние, – рука мага перемещается выше, указывая мне на луну, видимо, решив разжевать мне всё ну совсем как для слабоумной, – у них созревает один очень занятный корешок, который я давно думал как раздобыть. Так вот, ты – поёшь, я – добываю этот корешок.

– Стоп, погоди, погоди, в смысле я пою?

– Да что ж тебе всё нужно объяснять. – Северус закатывает глаза к небу. – Морской народ испытывает слабость к красивой музыке. На твоё пение точно соберутся все.

– То есть ты собираешься обворовать морской народ? – понимание происходящего начинает со скрежетом складываться.

– Ну не то чтобы обворовать, скажем так, они этими кореньями вообще не пользуются, но и жителям с поверхности они их не дают просто из принципа.

– И что я должна делать?

Боги, куда катится моя жизнь? Почему я участвую в этом акте вандализма?

– Просто пой, что угодно. Главное громко, я должен тебя слышать, – Северус на мгновение замолкает, внимательно заглядывая мне в глаза. – А то могу обратно не вернуться, – добавляет он тише, и судя по серьёзности тона, это действительно правда.

Снейп снова поднимается на ноги и уходит мне за спину, по всей видимости, раздеваясь. Духу обернуться у меня, понятное дело, не хватает, хотя в определенный момент, к собственному ужасу и стыду, я ловлю себя на доле кошачьего любопытства.

Значит, надо петь.

– Жил однажды на свете Дьявол,

По морям-океанам плавал,

А тебя никогда не видел,

Обо мне никогда не слышал, —

Начинаю я неуверенно, чуть подрагивающим от напряжения голосом. Сажусь удобнее, подобрав под себя ноги.

– Он украл с неба ясный месяц

И спустил ладьёю на волны.

Он приходит с ночным приливом,

У него весло из оливы.

Сзади раздаются шаги, и я снова дёргаюсь, когда вдруг мне на плечи опускаются чужие руки.

– Громче пой, и лучше закрой глаза, а то можешь испугаться. Главное – не переставай петь, пока я не скажу, что хватит.

– Хорошо, – тут же покорно соглашаюсь я, зажмуриваясь. Смех да и только, это как какая-то коллаборация из сказок народов мира. «Не оборачивайся, чтобы покинуть подземное царство» и иже с ними. Но я всё-таки начинаю петь громче. Достаточно быстро становится понятно, что при всей моей любви к Мельнице, в этот раз она мне не особо поможет, поэтому со скрипом пришлось воскрешать в памяти саундтреки к фильмам, куски из мюзиклов и всё, что только может быть красивым и петься громко.

– Раз в столетье Солнце спит,

Лучей сиянье погасив,

Их иссякает водопад,

Тепло и свет несущий нам.

Жизнь в мечтах проходит прочь,

Впереди желаний ночь,

Веру под конец времён

Не теряй – таков закон.[1]

Раздаётся какой-то странный звук, словно что-то слегка ударяется о воду, а в следующее мгновение пирс подо мной начинает медленно, но уверенно раскачиваться вверх-вниз, отчего становится достаточно страшно.

– Хочу, чтоб ночь эта

Продолжилась вечно,

Чтобы мрак море света

Одел в берега;

Как я хочу, словно Солнце, уйти —

В грёзы,

Слёзы,

С тобой.

И я пою. Громко, почти навзрыд. Пожалуй, моя самая любимая песня Nightwish, и так хорошо вписавшаяся во всё происходящее безумие. Ведь действительно, прекрасная весенняя ночь, и действительно, я не хочу, чтобы она заканчивалась. Где-то совсем рядом мелодию подхватывает странный духовой инструмент, своим жалостливым звуком напоминающий вистл.

– В сердце пусть царит печаль —

Мой бог прогонит её вдаль,

Я много тысяч лун в пути —

Но всё ищу, куда идти.

Две с лишним сотни светлых дней

Одной лишь ночи не ценней —

Поэтов время волшебства,

Пока не кончатся слова…

Судя по окружающему меня рокоту, Сев не ошибся, и морской народ действительно явился на меня посмотреть. Всё бы ничего, но за пением я напрочь потеряла счёт времени и теперь с ужасом поймала себя на глупой мысли – ещё каких-то полчаса, и мой запас «чтоб было громко» начнёт подходить к концу. Как-то я обычно не по этому принципу составляла свой репертуар. В ход идёт и Уэбер с его «the Phantom of the opera», правда, переложенный мною больше на оперный манер, и ария Царицы ночи из моцартовской «флейты», с колоратурой, которую мне, по идее, петь не положено.

– However cold the wind and rain

I’ll be there to ease your pain

However cruel the mirrors of sin

Remember beauty is found within.[2]

Выдаю я обрывок очередной Найтвишевской песни, тут же переходя к вокализу оттуда же. На усилившийся вокруг рокот обращаю внимание не сразу. Дыхание заканчивается, а в следующую секунду мне на плечи снова опускаются чьи-то руки. Тут же в нос ударяет характерный запах воды и тины, который до этой секунды совсем не ощущался.

– Саша, ты чудо. Достаточно, – раздаётся у меня над ухом в то же мгновение, от чего я тут же, неосознанно, открываю глаза.

– Ты весь мокрый, – озвучиваю я первую пришедшую в голову мысль, потому что Северус, мокрый как мышь, оказывается настолько близко, что ручьи воды с его волос и рук совершенно бессовестным образом мочат мне шаль на плечах и подол платья.

– Удивительно, не правда ли? – тут же со смешком фыркает маг, наконец отодвигаясь в сторону и с грохотом опускаясь на деревянные доски.

И вот этот вот гроза подземелий, ужас всея Хогвартса?

Вокруг Снейпа с облепивших поджарое тело майки и штанов натекла приличная лужа. Волосы мокрыми сосульками с вкраплениями какой-то побережной травы обрамляют непривычно довольное лицо мужчины. Причём в данную минуту почему-то мужчиной его даже язык назвать не поворачивается, слишком уж нашкодивший вид у этого воплощения зла. Так, мальчишка лет пятнадцати, успешно провернувший аферу века домашнего масштаба. И тем не менее, все вместе выглядит настолько непривычно и в какой-то степени мило, что даже поймав себя на мысли о том, что я уже слишком долго таращусь на лежащего рядом мужчину, не могу заставить себя отвести взгляд.

Наконец Северус, видимо переведя дух и собравшись с силами, снова садится, при этом не без удовольствия обдав меня брызгами, и, чуть порывшись в кармане штанов, протягивает мне нечто совсем странное.

В мои руки опускается предмет чуть длиннее моей ладони и втрое тоньше. Что это именно корень, понятно лишь по Снейповской рецензии, по мне так это больше странный кусок мрамора, светящийся изнутри тёплым белым светом. Причём мрамор и по виду, и по консистенции.

– Не розовое, но тоже светится, – усмехается маг.

– Ты им людей убивать собрался? – выразительно выгибаю бровь, пару раз постучав псевдокорнем по деревяшке пирса.

– Эй, Ариэль Шотландская, поаккуратнее. За новым сама полезешь, – тут же хмурится маг.

– О, простите-извините, – отдаю странную находку обратно. – Но мне кажется, им можно гвозди заколачивать.

– Внешность обманчива. – Северус поднимается на ноги, встряхивает головой, взмахивает волшебной палочкой и вмиг становится из мокрого мальчишки привычным взгляду летучем мышем.

Обманчива – не то слово.

– Эй, а я что, так и должна мокрая ходить? – подскакиваю, бросаюсь следом за уходящим с пирса магом, подхватывая кроссовки. – Северус!

Комментарий к Глава 10. ПТИЦА АЛКОНСТ

Птица Алконст (Алконост) – в русском искусстве и легендах райская птица с головой и руками девушки. Часто упоминается и изображается вместе с другой райской птицей Сирин. Отличительная особенность птицы Алконст это её голос. Пение Алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всём на свете.

[1] Nightwish– Sleeping Sun, стихотворный перевод. Автор не известен.

[2] Как бы ни холодны были ветер и дождь,

Я буду здесь, чтоб облегчить твою боль.

Как бы ни жестоки были отражения греха,

Помни, что красота внутри.

Nightwish– Beauty and the Beast

Очень жду ваших отзывов!)

========== Глава 11. ПЕРВЫЕ СТРАННОСТИ ==========

– Сев! – жалобно сиплю я, ловя спокойный взгляд мага. – Пожалуйста, не надо…

– Тише, не шуми. – Северус сжимает в своей руке мои пальцы, которыми я вцепилась в край его мантии.

– Сев, ну сам подумай! – снова предпринимаю жалкую попытку остановить прущего вперёд, словно бронепоезд, Снейпа.

– Уже подумал, и улыбнись ты наконец нормально… Доброй ночи, Дамблдор, – маг чуть кивает поравнявшемуся с нами директору.

Жалко кутаюсь посильнее в шаль.

– Какая неожиданная встреча! Прекрасное время для прогулки, не так ли? – тепло улыбается Альбус, проходясь по мне пытливым взглядом. Хочется провалиться на месте.

Картина: Соловьёв, «Приплыли». Уровень сложившейся глупизны ситуации примерно такой же. Нет, ладно наткнуться ночью на Северуса, который меня видел, кажется, уже во всех состояниях души и тела, и моя ночнушка травм его психике не добавит, но директор-то, директор… Чувствую, как медленно и уверено начинаю краснеть от шеи до кончиков ушей. Северус стоит рядом с таким видом, будто ничего необычного не происходит, и это вообще не его директор застукал в тёмном коридоре с девушкой, да к тому же больше раздетой, чем одетой. Причём вот именно застукал, появился, как чёрт из-под земли, посередине коридора. Теперь понятно, почему мой мозг решил, что игра с Филчем в прятки логичнее, чем дальнейший мозговой штурм завхоза «а чего это мы вдвоём ночью по коридорам шаландаемся». И вот на тебе, пожалуйста. А всё почему? Правильно, потому что я решила поиграть в гринписовца, пока Северус ставил силки. А поскольку деятель из меня так себе, было решено мешать разговорами. Домешалась до того, что мы расстроили рояль в выручай-комнате: возник небольшой спор о музыкальных способностях, и мы закусились, играя «Норвежские танцы» Грига в четыре руки.

– Действительно, – спокойно отзывается Снейп, а я только сейчас замечаю, что он до сих пор держит мою руку. От осознания этой детали становится совсем дурно. – И моя прогулка продолжалась бы куда дольше, если бы юная леди не изволила лунатить.

Чего?

Сев сжимает мою руку сильнее, и мне требуется неимоверное усилие, чтобы не обернуться к нему с просьбой пояснить сказанное.

Ладно, лунатик так лунатик.

– Да, досадная проблема. Но я думаю, господин Слизнорт поможет Сашеньке справиться с этим… – Директор на мгновение замолкает, видимо, подбирая правильное слово, и чуть раскачивается из стороны в сторону, – неудобством. Я попрошу его вам помочь, – наконец резюмирует Дамблдор, отчего я с трудом натягиваю благодарную улыбку, между тем размышляя, что за игру затеял Северус.

Пожелав директору спокойной ночи, мы двинулись дальше, но как ни трепала я зельевара, он так и не признался, зачем было это враньё, да ещё и снова приплёл мою маггловскую сущность. Бесит, блин, до невозможности.

***

Утро началось не лучше. Проснуться от того, что на выходе из комнаты в тебя врезается сова, – удовольствие, надо сказать, ниже среднего. Клубок перьев, издав крик раненого птеродактиля, навалил на пол большую кучу экскрементов и, шарахнувшись через весь класс, с грохотом плюхнулся ко мне на стол.

– Да чтоб тебя! – взвываю я, готовая швырнуть в птицу первым попавшимся под руку предметом.

Кажется, после трёх часов сна я всё-таки становлюсь немного раздражительной. А всё почему? Потому что Кася вечером наотрез отказалась возвращаться с нами в замок. Так бы закрыла окна, и куковала бы эта пернатая зараза на подоконнике.

Сова тем временем испуганно пригибается да таращит на меня свои огромные глазища. Требуется с минуту осмысления, чтобы я наконец заметила привязанную к лапе птицы записку.

– А ну живо сюда, – командным голосом рявкаю я, отчего птица, все ещё лупая глазами, бочком ковыляет ко мне через стопки документов.

Надо же, со мной таки связался «Ежедневный пророк». В жарком письмеце обнаружился краткий рассказ о том, как проникся моими идеями главный редактор, и просьба написать что-нибудь такое, чтобы проняло толстошкурых чистокровок о необходимости смягчения отношений между чистокровными магами, полукровками и магглами. Ладно, как-нибудь на досуге, если не начнёт происходить какая-нибудь очередная ерунда, я обязательно подумаю о статье.

Изобразив вселенское страдание, через силу выношу-таки своё тельце к завтраку, заведомо готовясь отбиваться от Минервы с тыквой. Что за фетиш такой вообще, неужели сложно подавать что-то отличное от тыквы? Видимо, за то, что рядом со мной появляются всякие ягодные и фруктовые джемы, надо благодарить какую-то отдельную высшую силу. Ну, или ругать, а то такими темпами весь мой рацион сведётся к чаю, овсянке и варенью.

И я уже было решила, что на сегодня катастрофы себя исчерпали, как на меня решила прыгнуть миссис Норис. И всё бы ничего, если бы кошка не сиганула через полстола, аки альбатрос, прямиком мне в тарелку. А поскольку миссис Норис больше среднего размера ирбис, нежели домашний кот, зверюга благополучно перевернула и меня на стуле заодно. Зато теперь я могу с уверенностью сказать, что видела ужас и замешательство на лице завхоза. Дети повалились от хохота, я в чае, каше и минервином соке. Благо Снейпа на завтраке не оказалось, а то ещё и его ядовитые комментарии вслед я бы точно не пережила.

***

«Да кто вы вообще такая? Откуда такой, как вы, знать, что здесь на самом деле происходит?!»

Мне кажется, что я действительно чем больше провожу времени в замке, тем меньше понимаю, что здесь вообще происходит. А проникновенные переписки с учениками и того круче. Но тем не менее, что-то мне совсем не нравится такое общение. Так, вдох-выдох, я взрослая, мудрая и не вступаю в перепалки с детьми, хотя очень хочется. Надо было на психолога идти учиться, ей-богу.

«Да, я действительно плохо понимаю, что здесь на самом деле происходит. Но с другой стороны, если бы ты мне не хотел/хотела что-то сказать, ты бы ко мне не обратилась/обратился».

«Да парень я, прекратите эти дурацкие дроби писать», – прилетает практически моментальный ответ. – «Вы что, действительно не знаете, с кем общаетесь?»

«Нет, действительно не знаю. Да и что поменяется от имени обратившегося? Я просто хочу попытаться помочь, насколько это возможно».

Оказалось, что существ страдательных в этом замке более чем достаточно. Мне начали писать. Сначала понемногу, а теперь я почти каждый день после обеда разбираю скопившуюся корреспонденцию. Изначально дети просто спрашивали, как дела в замке, а теперь ко мне обращаются со всеми вопросами, начиная от просьб помочь в трансфигурации, травологии или, упаси бог, зельеварении, и заканчивая вопросами про то, почему парни такие козлы, а девочки бесчувственные селедки. Теперь я знаю, как за двадцать минут переписки успокоить бьющуюся в истерике маленькую женщину, при этом не дав ей отравить гада, могу назвать десять причин, по которым завхоза не стоит превращать в червяка, а также могу не хуже Горация рассказать, как правильно приготовить эликсир из хамомиллы, «дарующий уверенность в себе и душевное спокойствие». Кажется, я в жизни столько не училась, как за последние пару недель.

***

– Нет, ну вы слышали? Слышали, за что они переживают?! За квиддич! Квиддич, чтоб его! Не за мальчика, которого чуть на тот свет не отправила эта ваша звезда местная, а за какую-то ср… вшивую игру!

Круто разворачиваюсь вокруг своей оси, чтобы посмотреть на Дамблдора.

Мальчик, который выжил, чуть не убил Драко Малфоя. «Избранный» гриффиндорец чуть не убил «слизеринского выскочку». Один ребенок чуть не убил другого. И наверное, я бы не стояла сейчас в кабинете директора, если бы эти чертовы дети хоть на секунду раскаивались в содеянном. Но нет, моя «обратная связь» показала истинное лицо этих благородных личностей, искренне беспокоившихся за то, что они теперь могут продуть без своего командира. И видимо, по этому же вопросу сейчас у Дамблдора находились и Северус с Минервой. Макгонагалл на протяжении всего моего монолога то и дело бросала на меня встревоженные взгляды, никак не пытаясь встрять в разговор, а Снейп, по всей видимости, решил вообще прикинуться мебелью и лишь изредка, в моменты, когда я уже практически начинала переходить на крик, бросал на меня тяжёлый взгляд.

– И что вы предлагаете, мисс Рунцис? – мягким голосом отзывается директор выждав паузу, видимо, чтоб удостовериться, что я закончила бесноваться.

– Что я предлагаю?! – чувствую, как меня начинает аж трясти от бешенства.

Я ещё и предлагать что-то должна?

– А что вы делаете, чтобы предупреждать такого рода инциденты? Дайте подумать, что же я могу предложить. Наверное, прекратить постоянное сталкивание студентов лбами за счёт межфакультетской вражды? Может, просто введёте пяти-или семибалльную систему оценки знаний? Нет? Или, например, нафиг сжечь книги из запретной секции, которые читают все кому не лень, хотя это чёрная магия? Или вам жизненно необходимо чем-то специально козырнуть перед оставшимся магическим миром? И как, стоит оно того?

– Мисс Рунцис, сядьте и успокойтесь, – впервые за полчаса раздаётся бархатный со стальными нотками голос Северуса.

– Успокоиться, чтобы что? – вскидываю я голову, тряхнув волосами и обращаясь к змеиному декану. – Чтобы они друг друга поубивали? А если бы тебя не оказалось рядом?! Господи, да что с вами со всеми? Я… я не понимаю…

Я не успеваю договорить, как меня обрывает мягкий голос Дамблдора.

– Ну, тише, не горячитесь так. Я прекрасно понимаю ваше возмущение, но, поверьте, нет повода так нервничать. В конце концов, господин Малфой жив, а через пару дней будет ещё и абсолютно здоров. Поймите, наши ученики в первую очередь волшебники…

– Наши ученики в первую очередь дети! – рявкаю я в ответ, делая акцент на последнем слове, и, крутанувшись на каблуках, вылетаю из кабинета директора, на прощание громко долбанув дверью.

Нет, да это уму непостижимо, чтобы вот так было насрать! Ну, подумаешь, чуть не убили пацана, главное, что квиддич не отменили! А им хоть бы хны! Я в ужасе! Влепили отработку до конца года, и всё, наказан так наказан! Прям вот уже вижу в глазах осознание и раскаяние!

Слетаю вниз по лестнице с такой скоростью, что ученики шарахаются от меня в разные стороны, дико таращась вслед. Кажется, словно не хватает воздуха. Настолько противно от всех этих людей, что хочется помыться, соскоблив с себя кожу жёсткой щёткой. Над головой с противный щебетом мечется Кася, но я не обращаю на птицу внимания. Я в бешенстве. А поскольку такое мое состояние может обернуться чем-нибудь похуже словесной перепалки с директором, лучше всего уйти подальше от потенциальных триггеров. Это я ещё верх самообладания показала, не вопи здравый смысл на задворках сознания, я бы вообще как следует этого старика за грудки тряханула, чтобы растрясшиеся от времени мозги наконец встали на место.

С силой долбанув по деревянным дверям, обдираю о неошкуренную поверхность ладонь и вываливаюсь на улицу.

Как меня всё это достало!

Решение отправиться в Запретный лес появляется как-то само, поэтому быстрым шагом, то и дело поддавая носком туфли то по клоку сухой земли, то по камням, отправляюсь куда подальше. Полностью взвинченное состояние, на грани слез и нервного срыва. Хочется орать, реветь и бить морду одновременно.

Всем спасибо, моя нервная система кончилась. Не хочу и не буду на это всё смотреть. Сами пусть это маггловедение изучают, умываю руки. Иначе следующая беседа с директором чревата кровопролитием. И вот не будет меня мучать совесть.

Не обращая внимания на то взлетающую, то опускающуюся Касю, продолжаю углубляться в чащу леса. Хочется просто бежать, опрометью, куда глаза глядят и нафиг не возвращаться в этот гадюшник. А вообще хочется домой…

Ловлю себя на том, что только сейчас, почти четыре месяца спустя, я начинаю искренне тосковать по дому.

Хочу домой, к маме и коту. Сидеть в три часа ночи на кухне и жрать с пушистой мордой напополам красную икру за просмотром мультика, а не вот это вот всё! Надоело! Я сама ещё ребёнок, почему я вообще во всё это ввязалась? Хочу чтоб стёрли память и нафиг ко мне больше близко не подходили! И нет, жалеть не буду.

Притормаживаю, чувствуя, как задыхаюсь от быстрого шага, и наконец замечаю, что воздух стал совсем спёртым. Над головой, опираясь на высокие кроны деревьев, расстилаются свинцовые тучи.

– Да будет дождь, – недовольно бурчу себе под нос, оглядываясь по сторонам. В какой момент из красивого хвойного леса я умудрилась забраться в валежник, непонятно.

Медленно сползаю на ближайший ствол поваленного дерева, напрочь забыв про свою арахнофобию. Накрывает жгучее отчаяние. Что бы я ни пробовала делать, всё происходящее вокруг уверенно стремится в какую-то непроглядную задницу. Закрываю глаза, прислушиваясь к низкому перекату грома, следующему почти вместе с яркой вспышкой молнии. По лицу начинают неуверенно мазать капли дождя. Кася что-то тихо пищит, скребя когтями моё плечо, но от навалившейся вековой усталости идти совершенно никуда не хочется. Вот бы привалиться так к мшистому боку старой ели и стать её частью. Тихо, спокойно, вдали от всех. Но вместо желаемого отрешения от окружающего мира в сознании вдруг всплывает почти растаявший от времени обрывок воспоминания о том, как я уснула в объятиях мага, согретая его теплом. Тут же открываю глаза, неумолимо краснея и судорожно вдыхая.

Боги, о чем я вообще думаю! Вот же ж извращенец, неужели, будучи магом, нельзя было придумать какого-нибудь другого способа меня отогреть? Так, надо возвращаться.

Но стоило мне только подняться на ноги, как дождь полил с таким остервенением, словно желая смыть лес с лица земли. Жалобно пискнув, Кася сильнее прижимается к моей шее.

Класс, теперь ещё непонятно, как отсюда выбираться.

Недовольно поморщившись и отбросив за спину ставшие похожими на мокрые сосульки волосы, выбрав наобум направление, устремляюсь куда глаза глядят. Понятное дело, что о запоминании маршрута не идёт и речи. Но хочется надеяться, что всё-таки дождь прекратится и Кася сможет провести меня до замка. А то если меня опять кто-то будет спасать, опять будут эти презрительно-сочувственные взгляды.

Дёргаю плечами то ли от нервов, то ли от холода. Спустя ещё пару минут одежда становится мокрой насквозь, на подол налипает всякого рода мусор, но я упорно перелезаю через очередное поваленное дерево, стараясь брести левее в наивной надежде выбраться из леса своим ходом. Просто пойду к Дамблдору и попрошу стереть мне память. Не думаю, что он будет против.

Поскользнувшись на мху, громко взвизгнув, ухаю на землю, больно приложившись в полёте боком об обломанный еловый сук.

Твою налево.

Прижимаю немеющие от холода пальцы к правому подреберью, попутно отмечая, что умудрилась разодрать ткань мантии. И за осмыслением своего увечья не сразу замечаю, что стало как-то слишком холодно, а вместо дождя на мокрое платье медленно опускаются снежинки. А следом за этим открытием где-то внутри начинает медленно, но упорно ворочаться паника: это у нас, в Питере, весной снег дело привычное, но не тут. Но тем не менее снег продолжает медленно кружиться.

Дико озираюсь вокруг, пытаясь прикинуть, что ещё можно ожидать от местной фауны и флоры. И, к не меньшему своему ужасу, я таки замечаю потенциальный источник проблемы. Между деревьев, чуть покачиваясь, движется что-то, что в первое мгновение я принимаю за человека в мантии. Вот только это «что-то» парит на метр выше земли.

Ну, Северус, если это твоих рук дело…

Но почему-то практически сразу становится понятно, что Сев тут не при чем. Слишком странная, страшная энергетика исходит от существа. Кажется, словно даже видно, как тёмная пульсация волнами расходится от фигуры. Где-то на задворках сознания здравый смысл голосит бежать без оглядки, но оцепеневшее от ужаса тело не может двинуться даже на миллиметр, и я, вытаращившись во все глаза и почти не дыша, слежу за медленно приближающимся существом. Из-под оборванных рукавов мантии появляются худые, изуродованные руки. Медленно, словно наслаждаясь моим ужасом, существо подплывает всё ближе, по всей видимости, нацеливаясь сомкнуть костлявые пальцы с рваными ошмётками кожи у меня на шее.

Мысли в панике суетятся и путаются. Кася, наконец пискнув, бросается вперёд, словно только сейчас осознав всю фатальность происходящего, но вместо того, чтобы врезаться в странную личность, птица проваливается в тёмный силуэт, словно он состоит не из живого существа, а из дыма. С истерическим смехом сознание наконец признает всю аховость положения. То, что личность эта не время спросить пришла, понятно как-то само собой. Жмурюсь, вжимая голову в плечи, ожидая чего-то страшного. Скомканно ощущается боль от впившихся в ладони ногтей. Сердце бешено молотит где-то поперёк горла, а собственное частое, прерывистое дыхание без труда заглушает отчаянный писк Каси, все ещё носящейся взад-вперёд.