Текст книги "Там, куда тебя не звали (СИ)"

Автор книги: Kara_Mei

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Полёт заканчивается перед самой стеной замка. Меня, дрожащую как осиновый лист, достаточно грубо стряхивают на землю и, недовольно буркнув что-то о том, что в моей следующей попытке суицида участия принимать не станут, быстрыми шагами удаляются прочь.

Кася аккуратно выпутывается из моих растрёпанных от ветра волос. Не ночь, а сплошное застрелись, чтобы я ещё хоть раз в ночное дежурство пошла, за этими демонами маленькими следить… О боги, Рон!

Кася взмывает вверх. После нескольких минут бега, чуть не снеся откуда не возьми появившегося на пути завхоза, я достаточно бесцеремонно вламываюсь в комнату госпожи Макгонагалл. Надо отдать должное, женщина меня внимательно выслушивает, никак не прокомментировав моё появление в начале пятого утра. Дальше всё мелькает, как в калейдоскопе: кабинет директора, внимательный взгляд голубых глаз, круговорот из серых стен и картин, красные тяжелые занавески с золотыми кисточками, испуганные заспанные голубые глаза на фоне кажущейся рыжей от веснушек кожи, взметнувшиеся, словно крылья, полы чёрной мантии…

Я затормаживаю перед одним из зеркал, какое-то время совершенно бессознательно разглядывая уставившуюся на меня девушку. Щёки совсем красные, начинаю ощущать, как болит ободранная кожа. Волосы торчат вихрами, создавая какой-то диковатый вид. Происходящее понимается с трудом, и видимо, заметив мою полную дезориентацию, меня пытаются сдать в лазарет. Сопротивляюсь весьма убедительно. Просто нужно умыться и чуточку поспать. Как добредаю до комнаты, не помню совершенно. Пуховое одеяло, кажется, будто весит тонну и неотвратимо припечатывает меня к кровати.

Всего лишь пара часов, и я буду как огурчик.

***

Надо сказать, что проснувшись, я чувствую себя даже лучше, чем предполагалось. Правда, в сознании любезно всплыли подробности последней ночи, поселившие во мне железную уверенность в том, что со Снейпом пересекаться я не хочу вот вообще ни при каких обстоятельствах. Слишком уж всё это… странно? Глупо? Не поддаётся здравому смыслу? Рон обнаружился храпящим в своей кровати, и судя по искреннему удивлению, на улице его и в помине не было. А это значит, если я видела не Рона, то кого? Директор велел деканам пересчитать учеников и попробовать определить, был ли кто-то из них за пределами замка этой ночью. Неясность во все происходящее добавил ещё тот факт, что за порог заведения после отбоя могут попасть только учителя и директор. Ни ученики, ни, тем более, я такой манёвр провернуть не в состоянии.

– Ох, милая, вы совсем клюёте носом! – раздаётся голос у меня за плечом, от чего я нервно дернувшись, чуть не опрокидываю на себя чай. Кася, с писком шарахнувшись от меня в сторону, чуть не падает со стола. Ничего не знаю, Кася – это птица, птица кто? Она. Логично? Логично. – Боже правый, извините, если напугал.

– Ничего страшного! – тру я глаза, с трудом сдерживая зевок и виновато улыбаясь. Напротив появляется пухлое взволнованное лицо Горация Слизнорта.

– Вот, выпейте, должно сразу стать легче. – Колдун откупоривает небольшой флакон и выливает из него пару капель в мою чудом уцелевшую чашку. От напитка начинает пахнуть детским Орбитом. На удивление, никаких неприятных ощущений также не обнаруживается, а вот сон как рукой снимает уже после первого глотка.

– Спасибо вам огромное! – отрываюсь я от чашки, чтоб улыбнуться самой благодарной улыбкой, на которую я только способна.

– Ох, не благодарите, милая! – тут же чуть краснея, отмахивается Слизнорт. – Мне льстит, что вы выбрали именно меня, хотя, право, мне казалось, что вы достаточно близки с профессором Снейпом.

Чай попадает не в то горло.

– После зелья профессора Снейпа я оказалась на больничной койке, – со смешком отзываюсь я, прокашлявшись.

– Очень странно, – озадаченно качает головой профессор. – Сколько я помню, Северус всегда был хоть и достаточно замкнутым и нелюдимым мальчиком, но когда дело доходило до зелий, ему сложно было найти равного.

Второй раз за вечер я чуть не давлюсь чаем. Почему-то понятия «Северус» и «мальчик» в моей голове отчаянно отказываются состыковываться. Словно бы он вот всю свою жизнь и есть такой весь угрюмый, меланхолично-саркастический с мазохистским привкусом.

– Так вы учили профессора Снейпа? – озвучиваю я проскользнувшую мысль быстрее, чем понимаю странность складывающегося разговора.

– Да, я был его деканом и обучал его зельеварению, – с явной гордостью за себя расплывается в улыбке Гораций, но тут же грустнеет. – Ах, столько воды с того времени утекло… Чудесные были детишки. Знаете, с ним на одном курсе училась одна удивительная девочка… – Слизнорт чуть запинается. Взгляд его становится отрешённым. Появляется странное ощущение, словно он смотрит куда-то сквозь меня, по всей видимости, погружаясь в воспоминания. – Когда мы впервые встретились, мне на мгновение показалось, что я увидел её… Вы удивительно похожи… Ах, прошу простить мне мою слабость…

Слизнорт виновато опускает взгляд.

– Расскажите, пожалуйста. – Ловлю себя на странном ощущении в груди. Что-то плохо объяснимое, заглушаемое сопереживанием и женским любопытством. Ладно, самоанализом займусь как-нибудь потом.

Практически до самого отбоя я сижу в комнате Слизнорта, слушая какое-то странное откровение-самокопание с элементами драмы и блокбастера. Почему-то я узнаю про жизнь нескольких молодых ребят, учившихся в Хогвартсе больше двадцати лет назад. И чем больше слушаю, тем больше чувствую, как до зуда под кожей мне отвратительна манера преподавания в этом заведении. Распределяющая шляпа, четыре факультета, грызущиеся между собой, и поощряющие происходящее преподаватели. Объединение детей в группировки и открытые их столкновения, которые иногда чуть не заканчиваются вполне недетскими последствиями. Но самое чудовищное, что я осознаю уже позже, бредя, как привидение, по коридору замка, – так это какое-то пробирающее до глубины души равнодушие. Гораций Слизнорт, Минерва Макгонагалл, Альбус Дамблдор – минимум они трое видели происходящее. Видели, как дети топят сами себя, но ни один не попробовал что-либо сделать.

Трясу головой, пытаясь хоть немного привести в порядок мысли.

Наверное, если ты никогда не видел в жизни другого, то происходящее кажется нормальным, самим собой разумеющимся, «системой мотивации». Но я видела, что можно по-другому. Если я только смогу, то хотела бы попробовать хоть что-нибудь изменить. Как хорошо, что у меня есть целая ночь, чтобы над этим поразмыслить.

Скрепя сердце я допускаю, что всё происходящее всё-таки не сон.

========== Глава 2. ПИАНИСТ ==========

Убейте меня, бога ради.

Завернув за очередной каменный выступ, я каким-то непостижимым образом оказываюсь во внутреннем дворе замка. Шли вторые сутки без сна. И нет, ничего такого криминального, просто тонизирующий напиток Слизнорта превзошёл все мои ожидания. В конце первого дня голова гудела, как престарелый процессор, желая переварить всю накопленную за прошедшие полтора месяца информацию. Перелопатив всю имеющуюся литературу по маглам, наметила дальнейший учебный курс. Ибо я всё-таки человек искусства, значит, будем пытаться привить маленьким дикарям чувство прекрасного. Помимо классных занятий появилась мысль как-то наладить с детьми дружеский контакт. Вопрос упирается в вполне очевидное «а как?». Это тебе не 21 век, где электронку на доске написала и сказала что-то в духе «детишки, пишите по любым вопросам». Увы и ах, короче. С учётом складывающейся обстановки хочется сделать что-то, чтобы они понимали, что не на одних них мир держится. Что рядом есть взрослые люди, готовые взять за них ответственность, помочь, а не откреститься, списав своё бездействие на рок судьбы. И видимо, причиной тому стал недостаточно стихший мой собственный юношеский максимализм вперемешку с проклёвывающимся материнским инстинктом.

Кася вдруг с звонким свистом делает в воздухе фигуру высшего пилотажа и исчезает в высоком арочном проеме. Ещё немного – и, кажется, я начну понимать птичий язык. Ускоряю шаг в попытке нагнать пернатую. Пеночка то и дело выскакивает из темноты перед самым моим лицом, при этом что-то требовательно щебеча, и снова исчезает. Проклиная всё на свете, вынуждена перейти на бег. Как только сойдёт снег, обязательно займусь по утрам спортом, а то так я долго не протяну. Несколько поворотов, бок начинает противно колоть, а связки голени – безбожно тянуть. Удивительно, что после недавнего моржевания я ещё умудрилась не слечь с обострением хронического гайморита. Любую мысль о том, как вообще Снейп умудрился меня найти и спасти, решительно гоню прочь из головы. Слишком уж как-то неприлично.

Очередной поворот, и я не успеваю додумать какую-то гениальную мысль, как передо мной вместо ожидаемого просвета оказывается преграда. Не ожидая появления препятствия, в лучших традициях собственной грации затормозить я не успеваю, поэтому совершенно бессовестным образом сношу человека с ног. Падение, правда, оказывается непродолжительным, видимо, какое-то заклинание спасает несчастного от удара о каменный пол. И ещё до того, как я успеваю поймать на себе полный ненависти взгляд, уже по знакомому запаху трав я понимаю, кого именно так безбожно уронила.

– Рунцис, – шипит Северус, и даже несмотря на полумрак я вижу, как сверкают бешенством его глаза.

Тихо ойкнув, отпрыгиваю в сторону, давая мужчине подняться. Снова появляется безумное желание вжаться в стену и делать вид, что меня нет.

– Какого дементора тебя носит ночью по коридорам?

Практически кожей ощущаю идущие от Снейпа ледяные искры.

– Меня Кася торопила! – совершаю я жалкую попытку оправдаться.

– Да неужели? Тебе не кажется глупым, пытаться переложить ответственность на птицу? – Отряхивается маг так, словно его облили из лужи.

Я на секунду замираю, осознавая всю глупость ситуации.

– Ваш мирок доведёт меня до шизофрении! – фыркаю в ответ, взмахивая от безысходности руками.

– Так что ты тут делаешь? – Снейп взмахивает головой, откидывая назад прядь волос.

– Гуляю, – осознаю я, что на заданный вопрос так и не ответила. – Заснуть никак не получается.

Маг чуть щурится, продолжая прожигать меня взглядом, а потом, в два шага сокращая расстояние, хватает меня за руку. Дальше происходит что-то совсем не поддающееся логике: резким движением задрав мой рукав почти до локтя, мужчина достаточно больно поднимает мне руку вверх и припадает носом к моему запястью. Не зная, как реагировать на происходящее, я замираю, как кролик перед удавом, тупо хлопая глазами. Снейп шумно вдыхает.

Ну всё, совсем кукушка того…

Начинаю судорожно продумывать план побега. Жить всё-таки хочется, а в том, что большинство обитателей заведения сильно не в своём уме, я уже убедилась.

– Сколько ты выпила? – Снейп наконец мою руку отпускает и делает шаг назад.

– Чего? – чувствую, как в этот момент работающая на пределе возможностей все два дня голова вдруг резко отключается.

– Зелья. Сколько ты выпила зелья. – На худом лице мужчины начинают играть желваки.

– Эм…– подзависаю я с перепугу. – Не знаю, сколько профессор Слизнорт налил…

Северус тихо ругается себе под нос.

– Тебе что, прошлого раза не хватило?

– А что в этом такого? – От неожиданного наезда даже забываю обидеться на достаточно громкое «дура» между строк.

Снейп снова шумно вдыхает, видимо, в попытке вернуть самообладание.

– Потому что твоё тело ненормально реагирует на любое магическое воздействие, – чеканит каждое слово маг, от чего по спине пробегает холодок. – Вспомни, чем кончилось первое твоё употребление зелья. И я не удивлюсь, если ты будешь бродить до тех пор, пока силы организма не иссякнут и ты не рухнешь замертво.

– Замертво? – тихо переспрашиваю я, ощущая, как начинаю сереть. – И с этим ничего не поделать?

Ну нет, ну вас нахрен с такими приколами! То подлёдное плавание по неизвестным причинам, то зельями травят, а ты при всём желании с этим ничего сделать не можешь, потому что ты кто? Правильно, магл. У них вон даже кошки и птицы магичнее меня…

Волшебную палочку в руке мужчины я замечаю только в тот момент, когда на её конце вспыхивает неяркий голубой огонёк. Инстинктивная попытка дернуться с места проваливается с треском, потому что какая-то невидимая сила плотно сжимается вокруг меня кольцами, не давая хоть чуточку дернуться. Тем временем светящийся конец волшебной палочки упирается мне в лоб, отчего я невольно жмурюсь. Проходит несколько томительно долгих ударов сердца, и путы наконец ослабевают.

– В течении двух часов заснёшь, – раздаётся голос Снейпа, и я наконец решаюсь открыть глаза. Маг спокойным шагом удаляется прочь.

Значит, можно идти спать. И я уже даже успеваю развернуться, решительно собравшись направиться с миром в мою башню принцессы, как осознаю отсутствие на месте моего пернатого навигатора.

– Кася! – оглядываюсь я по сторонам, и словно в ответ на мой призыв со стороны скрывшегося за поворотом Снейпа раздаётся знакомое «кюить». Правда, за этим звуком чудесного появления моей подружки не следует, и ещё какое-то время тупо постояв посередине тёмного коридора, я принимаю необходимость догонять профессора и, по всей видимости, забирать птицу силком.

Предательница.

***

Снейп недоволен. Я не вижу его лица, потому что иду чуть позади, но то, что он совершенно не рад моему обществу, ощущается прекрасно. Поскольку Кася наотрез отказалась улетать, бурча что-то о том, что придётся его переделывать, Северус смирился с необходимостью довести меня до комнаты. В конце концов, он в патруле, не всё ли равно, как убивать время?

Идея повести меня через темную лестницу едва не стоит магу очередной партии нервных клеток – я чуть не слетела вниз головой, когда вместо очередной ожидаемой ступеньки под ногой оказалась пустота. Хорошо, что в последний момент успеваю повиснуть на перилах, а то очередным вторжением в личное пространство того и гляди доведу мужчину до греха.

Северус выводит нас в какой-то очередной мрачный коридор с высокими окнами. Прошагав где-то половину в абсолютной тишине, я вдруг торможу, заметив, как противоположная оконному ряду стена вдруг начинает покрываться узорами.

– Северус, что это? – окликаю я ушедшего на пару шагов вперёд мага.

Офигеть, магия!

Судя по выражению лица остановившегося рядом Снейпа, в происходящем он понимает не сильно больше моего. Стена же совершенно спокойно заканчивает покрываться узорами и наконец оборачивается небольшой фигурно выкованной дверью.

– Даже не вздумай, – шипит мужчина раньше, чем я успеваю дёрнуться в сторону ручки.

– Если что, скажешь, что пытался остановить, но я не слушала, – улыбаюсь я, чуть щурясь от вдруг хлынувшего в окна яркого света луны.

Дверь поддаётся значительно легче, нежели я ожидала. Тихо скрипят петли, представляя моему взору достаточно большое плохо освещённое помещение. Делаю решительный шаг.

Стен не видно, находящийся в дальнем углу камин приятно потрескивает, пригревая. Подхожу ближе, рассматривая пузатые свечи на каменном выступе дымохода. Длинные восковые подтеки говорят о том, что горят эти свечи далеко не первый день. Перед камином на низких раскоряченных лапах стоят два глубоких кресла и столик.

– Это какая-то шутка? – раздаётся за спиной гневное шипение.

Провожу пальцами по тяжелому бархату. Вроде на галлюцинацию не похоже.

– Что это за место? – Оборачиваюсь через плечо на Снейпа. Мужчина выглядит так, словно только что разочаровался во всем мире.

– По всей видимости, Выручай-комната, – тихо бурчит Снейп. Мой взгляд падает на столик.

– И что она делает?

Ну-ка, ну-ка.

Поднимаю лежащую на ней первую книгу. На обложке виднеются когда-то позолоченные буквы.

– Время от времени появляется.

– А-а-а…– тяну неопределенно в ответ, переключив всё внимание на книгу. – Das wohltemperierte Klavier, – читаю себе под нос.

– Что это? – заглядывает мне через плечо Северус.

– Хорошо темперированный клавир Баха, а тут вот прелюдии Рахманинова, – отзываюсь я. – Тут разве есть инструмент?

Оглядевшись, в углу комнаты обнаруживаем задернутый чем-то отдаленно напоминающим персидский ковёр рояль. Немного возни, и на свет божий является камерный Бехштейн. На чёрном лакированном дереве танцуют блики свечей. Открываю крышку клавиатуры, водружая на пюпитр ноты Рахманинова.

Где тут моя любимая…

– Говорят, певцы не сильны в игре на фортепиано, – отрывает меня от поисков произведения облокотившийся на крышку рояля Северус.

Поджав губы, стягиваю мантию и закатываю рукава водолазки. Не отрывая взгляда от мужчины, ударяю по клавишам. Щас я ему покажу «не сильны в фортепиано». Нет, конечно, до пианистов мне действительно учиться и учиться, да и достаточно часто мне просто не хватает размера рук, и не всегда получается не мазать, но сейчас доказать этому змею свое фортепианное мастерство стало делом чести. И принципа.

Alla marcia, размеренное стаккато.

Бам.

В достаточно медленном темпе, по-рахманиновскому, начинаю прелюдию соль минор, при этом продолжая с прищуром гипнотизировать провокатора.

Секунд через тридцать Северус отлипает от рояля и располагается у меня за спиной, то ли чтобы не отвлекать, то ли чтобы побесить ещё больше.

Ой, надо было не выделываться и начать играть что-нибудь попроще. Если первый хроматический пассаж я ещё и могу воспроизвести играючи, то дальнейшее аллегро обещает принести мне много боли. И это я сейчас в буквальном смысле, когда я быстро играю, начинают сильно ныть связки в предплечьях.

Краем глаза замечаю, как Снейп присаживается на край кресла, пристально следя за моими движениями. Господи, лишь бы не налажать.

Рахманинов! Ну неужели не могла взяться за что-то попроще? Почему не Эйнауди какой-нибудь? Кусаю изнутри щеку, пытаясь унять волнение. Для себя. Я играю в первую очередь для себя. Ладно, зря, что ли, я за фоно почти двенадцать лет своей жизни провела?

Отрешиться от происходящего получается на удивление быстро, и дрожь от волнения сменяется тем самым, обожаемым мною спокойствием и наслаждением. Из нас, вокалистов, пианисты, конечно, так себе, но и я тут на высший класс не замахиваюсь. Рахманинов перетекает в Баха, потом в Равеля, и я прохожусь по всей программе за последние два года. Наконец, порядком выдохшись, с немеющими от боли и напряжения предплечьями я наконец удостаиваю победоносного взгляда своего немого слушателя.

– Читаешь с листа? – удивительная манера смотреть прямо в глаза.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – бурчу в ответ. Вот знает, как поставить меня в глупое положение.

– Это… сложно? – На мгновение мне кажется, что я открываю от удивления рот. Правда, достаточно быстро собираю разбежавшиеся в страхе во все стороны мысли.

– Уж точно не сложнее, чем варить зелья. Хочешь научу?

Тут же предлагаю первую пришедшую в голову мысль, только потом осознавая, что и кому я только что предложила. Ладно, брать слова назад глупо. Двигаюсь вбок на широком табурете и выжидающе смотрю на мужчину. Снейп, видимо, тоже не очень ожидая, что его вопрос обернётся против него же самого, какое-то время молчит, оценивающе оглядывая меня.

– Ладно, давай.

========== Глава 3. ПОЗНАВШИМ СМЕРТЬ ==========

Кася, громко пискнув, приземляется со всего маха мне на стол, чуть не опрокидывая отставленную за ненадобностью чернильницу.

– Аккуратней, – дергаюсь я. – Ты чего такая неуклюжая?

Судя по выразительному чириканью в ответ, пеночка возмущается в духе «вся в тебя».

Вот вам, пожалуйста, шизофрения прет пышным цветом.

Вздыхаю, прикрыв глаза рукой. После заклинания Снейпа я проспала как убитая часов двенадцать минимум. Самое противное, вырубило меня где-то в процессе объяснения основ нотной грамоты Грозе Подземелий. Как оказалась у себя, понятное дело, я ни сном ни духом. Поэтому третьи сутки, так же, как и в прошлый раз, весьма успешно избегаю встреч с деканом.

Раздаётся требовательное «кюить», и я нехотя открываю глаза. Кася, чуть наклонив голову, перебирает лапками по лампе.

Да ладно?

Замечаю на лапке привязанную записку.

Очень интересно, и кто желает со мной связаться? Неужто Снейп решил, что я всё-таки могу сойти для роли собеседника?

Ловлю себя на том, что расплываюсь в какой-то глупой маниакальной улыбке. Ну не, что за глупости? В конце концов, Северус Снейп вот вообще не предел моих мечтаний. Не, я, конечно, понимаю, что если двух особей противоположного пола запереть в одном помещении, рано или поздно они займутся сексом, но… нет. Да и мы не в замкнутом пространстве.

И тем не менее какой-то клубок предвкушения противно царапается где-то в районе желудка, из-за чего я на несколько мгновений замираю со сложенной запиской.

Словно наваждение какое-то. Тьфу ты, да что за ерунда?

Чуть машу головой из стороны в сторону, пытаясь прогнать странные мысли, и наконец разворачиваю записку.

Хагрид. Ну, действительно, кто ещё мог, потеряв меня из виду, справиться о моем самочувствии и позвать на чай?

***

В избушке лесника пахнет ягодами и травами. Вкусно. Занимаю приглянувшееся ещё в прошлый раз место у окна. Клык устраивает свою огромную голову у меня на коленях, задумчивым взглядом следя за Касей.

– Так значит, тебя интересуют волки? – великан наконец перестаёт мельтешить по помещению и устраивается у себя в кресле.

– Угу, – киваю я в ответ, отхлебывая обжигающего чая. – Мне вот просто очень любопытно стало, водятся ли у вас такие же волки, как у меня на родине.

Стараюсь улыбнуться самой милой улыбкой, на которую только способна. За сложностью объяснения моего спасения, как-то часть о том, что я наткнулась на волка, провалилась под лёд, а потом меня отогревал самый страшный преподаватель, оказалась невысказанной. И все мои приключения той ночи по версии для широкой публики закончились на том, что я просто не смогла догнать чью-то тень.

– Ну вообще, самыми крупными в нашем лесу является Черныш и его стая.

– Черныш? – чуть не фыркаю я с хохота. Ну даёт, чем страшнее тварь, тем милее кличка.

– Да, чудесный зверь и необычайно мудрый! Никогда просто так не нападет. Профессор Дамблдор даже предлагал, чтобы Черныш охранял Хогвартс от дементоров, но я отговорил. Ни к чему ему с такими мерзкими созданиями связываться. Удивительно, что он в последнее время всех так заинтересовал, – хмурится Рубеус. Нда, животные могут спать спокойно, пока на их страже Хагрид.

– Всех? А кто ещё спрашивал про волков? – наклоняю голову, ловя бегающий взгляд великана. Лесничий старательно пытается спрятаться от меня за бородой.

– Ну… несколько дней назад профессор Снейп вдруг стал расспрашивать меня о Черныше, а до этого мистер Гарри Поттер заострил на нём своё внимание, когда мы вели с ним дружескую беседу, – наконец признаётся Хагрид.

– Мда, – только и могу подытожить я всё происходящее.

Не, ну красота. Видимо, дети всё-таки решили меня грохнуть. Притом совершенно непонятно, кто именно и каким способом. А вдруг Поттер с Уизли так обозлились на меня за то, что их оштрафовали, что они решили меня изжить? А вдруг это банда Малфоя, обернувшегося Поттером, чтобы отомстить за подпорченное ЧСВ? А вдруг…

Мотаю головой, чтобы отогнать дурные мысли.

Почему всё не может быть просто? Вот как в сопливых женских романчиках. И где вообще принц на белом коне, когда он так нужен?! Ух, негодный, ни на кого положиться нельзя.

Хагрид тем временем внезапно меняется в лице и подскакивает с насиженного места.

– Забыл, совсем забыл!

– Что? Куда? – тут же отвлекаюсь я, удивлённо разглядывая снова замельтешившего лесничего.

– Совершенно забыл, что нужно сегодня сходить проведать фестралов! Они очень плохо переносят зиму. – Кустистые брови великана сходятся на переносице.

– Фест-чего? Опять какие-то страшилища кровожадные?

– О, нет, что ты, они мирные, но… – Рубеус запинается.

– Но что? – Я вопросительно веду бровью и чувствую, как губы непроизвольно дергаются в нервной улыбке.

– Просто они выглядят немного непривычно, но их видит только человек, видевший смерть. На твоих глазах погибал кто-нибудь близкий?

Вдох облегчения вырывается как-то самопроизвольно.

– Не, слава богу, никого терять не доводилось.

– Ну, тогда тебе не грозит их увидеть. Ты же составишь мне компанию? – тут же чуть щурится в улыбке Хагрид.

Удивительно, насколько отличается Запретный лес днём от Запретного леса ночью. Словно два совершенно разных мира.

Рядом так же мирно бредёт Клык. Кася исчезает сразу же, как над нашими головами смыкаются широкие еловые ветви.

– А кентавры тут далеко живут? – донимаю я Рубеуса расспросами о местных жителях.

– Да, достаточно, – идущий впереди лесничий кивает. – Но разве вы не знакомы с мистером Флоренцом? Он преподаёт в Хогвартсе прорицание.

– Прорицание? Вместе с Сивиллой? – искренне удивляюсь я. Хотя, надо признать, Трелони я видела за всё время пребывания в замке от силы раза три. И все три, само собой, мимо пройти незамеченной не могла. Почему-то эта безумная женщина решила, что мы хорошие подруги. Особенно удивительно то, что когда мы встретились посередине дня в одном из коридоров, пахло алкоголем от неё за добрые метров пять. Ещё один вопрос к педсоставу.

– Да, – наконец оборачивается ко мне великан. – В том году в Хогвартсе было неспокойно, поэтому у нас теперь два преподавателя прорицания.

Алкоголик и пони преподают придумывание из воздуха проблем. Великолепная смесь, ничего не скажешь.

Благо вслух эту мысль я додумываюсь не озвучивать.

– Мы пришли. – Бас Хагрида становится тише, отчего я тут же отрываюсь от разглядывания прыгающей рядом с моим боком собачьей холки.

– Твою… – только и могу прошептать в ответ, начиная пятиться назад.

Между чёрных теней деревьев замерло с десяток жутких тварей, отдаленно напоминающих лошадей. Мумифицированных лошадей. Чёрная чуть блестящая кожа плотно натянута на выдающиеся в стороны кости. От лопаток вверх острыми треугольниками торчит что-то, отдалённо напоминающее крылья летучей мыши. Под длинными гривами сотрясаются тонкие жилистые шеи, увенчанные драконьими головами. Но самое жуткое во всем этом ожившем кошмаре – это глаза. Большие, как плошки, они светятся каким-то диким белым светом. И все взгляды этих тварей устремлены на меня и Хагрида.

– Клык, идём назад, – тихо командую я собаке, перебирая в пальцах его жесткую шерсть. Становится не то что страшно, а как-то совершенно жутко. Начинает колотить.

– Саша, ты чего… – дальше я не слышу. Откуда-то сверху на плечо падает Кася, и я, круто развернувшись, бросаюсь прочь. Благо в снегу прекрасно различимы наши следы.

Только вылетев из леса, я наконец сбавляю темп и глубоко вдыхаю, стараясь выровнять дыхание.

«Видят только увидевшие смерть» – фу нафиг, дрянь какая.

На плече что-то тихо курлыкает Кася, и я, неосознанно трепля Клыка по голове, отправляюсь к избушке дожидаться лесничего.

Хагрид появляется достаточно быстро и выглядит совершенно потрясённым.

– Так ты их увидела? Но как такое может быть? – громыхает Рубеус, опуская рядом с входом открытую глубокую корзину. В воздухе тут же начинает пахнуть свежим мясом. Так вот, значит, что эти милые создания ели.

– Откуда мне-то знать. Есть вообще какая-то пометка, чью смерть надо видеть, чтобы потом мочь узреть вот этих монстров?

– Они не монстры! – хохлится великан, начиная оттирать корзину снегом изнутри. – Говорят, что, чтобы их увидеть, надо познать смерть. Обычно их видят те, на чьих глазах умер близкий человек.

– Но ведь это такая абстрактная формулировка… Да и смерть, если задуматься, её же видит каждый чуть ли не каждый день? Смерть муравья, на которого наступили, смерть мухи, съеденной пауком… Самое страшное, что я видела – смерть собаки под колёсами машины… Может, дело в том, что просто остальные люди не воспринимают смерть животных как личную утрату? – Вопросительно смотрю на Хагрида, ожидая хоть каких-то пояснений моих догадок, но тот лишь качает головой в ответ.

«Магия – вещь непостижимая»

***

– А можно один вопрос? – Наклоняюсь вбок в тщетной попытке поймать взгляд, но Снейп прет по коридору, как танк, на под ногами мешающихся внимания не обращая.

–Что ещё? – сухо фыркает маг, чуть кривя губы.

– Нет случайно какой-нибудь такой бумаги, чтобы два листа были связаны между собой магией и один отражал написанное на другом?

Северус резко останавливается, смеряя меня не то взглядом удивленным не то презрительным, при этом картинно выгибая бровь.

– Ну, что-то такое, чтобы переписываться можно было с человеком. Блин, как объяснить? Ну вот человек берет лист, пишет, например, «Привет». Ты находишься в другом месте, и у тебя на пустом листе проявляется это «Привет». И ты можешь ему написать ответ, который он сразу увидит у себя на листике.

Зачем, спрашивается, изобретать велосипед, если можно придумать что-то по типу смс-сообщений в доисторических условиях.

– Зачем тебе это? – Чёрные глаза прожигают во мне дыры.

– Хочу попытаться наладить доверительное общение с учениками. Написать легче, чем сказать, а мне кажется, многим из них есть чем поделиться. – Начинаю увлечённо разглядывать носки ботинок. Почему, будучи озвученной, моя гениальная идея не кажется такой уж гениальной?

Я уж молчу о том, что для того, чтобы собраться с духом и наконец перестать избегать Снейпа, понадобилось приличное количество душевных сил. И чего ради, спрашивается?

– А я тут при чём? – Мужчина чуть наклоняет голову вбок, продолжая пытаться меня гипнотизировать. Видеть я этого, конечно, не вижу, но чувствую прекрасно.

– Я просто подумала, что если пойду с этим вопросом к господину Дамблдору, он, как и в прошлый раз, поручит это тебе, поэтому я просто решила ускорить процесс. – Начинаю уверенно покрываться красными пятнами, потому что только что завуалированно назвала Северуса мальчиком на побегушках и он это явно услышал. Вот сейчас, по-моему, самое время снова провалиться, потеряться и вообще сгинуть к чертовой матери, лишь бы на меня так больше не смотрели.

– Хорошо, я подумаю, что можно сделать. – голос Снейпа пронизывает до костей.

***

– Подожди, не так. Только кончиками пальцев. И выгни ладонь внутрь… Щас. – Макаю перо, которым только что помечала в нотах правильные номера пальцев, и без какого-либо стеснения ставлю на кончики пальцев Северуса по точке. – Играй так, чтобы к концу занятия точки стёрлись.

Сев молчит. Точнее, Северус сопит, слушает, но в дискуссию не вступает. Тут он на моей территории, и поскольку сам, добровольно согласился учиться, прекрасно понимает, что спорить о методах обучения бессмысленно. В конце концов, по сравнению с его тиранией этот мини-боди арт так, ерунда. Идёт сороковая минута попытки разбора «Утренней молитвы» из детского альбома Чайковского. За неимением ничего альтернативного, понятное дело. Да и я как-то что-то попроще едва ли смогу вспомнить, чтобы озадачить запросом библиотеку.