Текст книги "Небеса нараспашку (СИ)"

Автор книги: KaliWoo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Для меня это всё равно что синонимы.

Я поджала губы. Знаю, Валентино старше и опытнее меня, но разве толерантность это плохо? Неужели это неправильно: щадить чувства других и воздерживаться от осуждения образа жизни, отличного от твоего собственного?

Хотя, если прислушаться к самой себе, именно это я сейчас и делаю: осуждаю эсхатонгов. Почему, спрашивается? Из-за истории жены их «продукта»? Это была честная сделка, добровольная и достойно оплаченная, если такому феномену вообще возможно подыскать достойную цену.

И всё же.

И всё же…

Я положила руку на шерстистое плечо:

– Вэл.

– Да?

– Ты многое видел и знаешь. Но неужели ты с лёгкостью смиряешься с тем, что кажется неправильным, жутким и несправедливым?

– Нет, – на этот раз он не задумался над ответом, – Вот почему я не образец толерантности.

Я замолкла, мысленно сверяясь с собственными моральными границами. И я стану такой?..

– В любом случае, – тяжёлая когтистая лапа легла мне на голову, – Это наша работа. Неважно, насколько она нравится, мы должны добиваться справедливости по мере наших сил и возможностей. Я – разум, а ты – чувства, Кармен. Помнишь?

Мой недопёс сейчас что, толкнул вдохновляющую речь? Признаться, это было мило с его стороны.

– А теперь идём к порталу, – вернулась на исходную позицию передняя конечность, – Просто шагни вперёд и не пугайся. Марурун находится в другом рукаве Млечного пути, так что может возникнуть ощущение свободного падения, но это вызвано работой расщепителя и абсолютно нормально.

– О, расщепитель, прямо сразу полегчало, – нервно улыбнулась я, глядя на колеблющееся энергетическое поле.

– Правда? – явно не понял сарказма мой напарник.

Так или иначе, а шаг я сделала.

По ощущениям Валентино не угадал: моё тело прилежно докладывало, что пищевод оборвался где-то в районе горла и шмякнулся прямо в пятки.

Правда, уже в следующую секунду я поняла, что выжила и даже стою на твёрдой поверхности.

Да ещё и на другой планете!

Стоп. А я разве не должна задыхаться, вспучиваться или сплющиваться от неподходящих для меня условий?

– Марурун очень близок к Земле по условиям, разве что кислорода больше, – в который раз чудесным образом прочёл мои мысли Валентино, – Может разболеться голова, но это позже.

– А, поняла, – я титаническим усилием заставила себя не рассматривать с открытым ртом необычайно высокие шпили, словно выточенные из кости.

– Эсхатонги их выращивают.

– Кого? – не поняла я.

– Дома. Это колонии живых организмов, точнее, то, что от них осталось, экзоскелеты на основе углерода. Если присмотришься, увидишь, что верхушки другого цве…

– Вэл, – перебила напарника я, – Мы здесь не на экскурсии. Раико рассчитывает на нас! Пожалуйста, скажи, куда идти.

Кажется, Валентино удивился, но согласно замер, сверяясь с координатами:

– Хм. Это за городом. Элитные дома. Приличное расстояние, если топать пешком.

– Что же делать? – в моём голосе невольно просквозило отчаяние.

– Возьмём транспорт напрокат.

– У тебя есть водительские права? – удивилась я.

– Да.

– А какого класса?

– Думаю, совпадает с тем, что вы, люди, называете классом М.

– Мотоцикл? Ты водишь мотоцикл?!

– Не пойму твоего восторга, – подозрительно покосился на меня напарник.

– Да это же с ума сойти как круто! Научишь меня?

– Боюсь, наш транспорт отличается от вашего.

– Зануда, – уже привычно выдала диагноз я, увидев парочку местных.

Эсхатонги оказались похожи на мурен, но это только по части голов. Казалось, их устрашающее вместилище разума, вооружённое завидным частоколом зубов, было по ошибке размещено на теле, более всего похожую на некую гуманоидную вариацию, только с тремя ногами. Присмотревшись, я поняла, что пришельцы опирались не на три лапы, а скорее на три «хвоста», причудливо изгибавшихся при каждом шаге.

– Что важно для развития разумного вида?

Я покосилась на Валентино со всем доступным негодованием, на которое было способна. Серьёзно?! Повторение пройденного материала в такой момент?!

– Манипулятивные конечности, – процедила я.

– Верно, – явно оставшийся доволен ответом, Вэл толкнул носом (он шёл на четвереньках) дверь, более похожую на нечто, предназначенное у нас для кошек.

Мы очутились в скруглённой комнатке, совершенно не ассоциирующейся с прокатом чего бы то ни было. Существо, явно скучавшее у подобия принтера, к эсхатонгам не принадлежало. Высокое, с морщинистой, напоминавшей кору дерева кожей, оно навевало мысли о египетских мумиях. Через всю грудь существа с одного бока на другой шла широкая зелёная лента из какого-то пористого материала, заканчивающегося пушистыми жёлтыми кисточками.

«Итвати» – вспомнила название расы я. Порадую Вэла на обратном пути.

– Гиангский рассекач, – без обиняков этикета бросил обслуживающему персоналу мой напарник. «Лицо» итвати, не уступающее по нейтральности морде Валентино, повернулось к принтеру, и его владелец нажал несколько кнопок на плоской панели.

Я ждала, что транспорт выскочит прямо посреди комнаты, но, судя по всему, такие чудеса галактика для меня всё же зажидила.

Вэл же преспокойно развернулся к выходу, снова толкая дверцу носом. Короткая вспышка дала мне понять, что оплата состоялась. Это мы проходили: внедрённая платёжная система. Если что-то купил, оплата производится автоматически, едва ты выходишь за территорию магазина. Как по мне, здорово экономит время, да и украсть что-то сложнее.

Транспорт ждал нас на выходе.

– Это… ездит? – удивлённо выдохнула я.

– Разумеется, иначе зачем его брать.

– Даже не знаю, – честно призадумалась я, – Пошло бы в качестве украшения интерьера.

Третье веко стёрло с белёсых глаз все неозвученные комментарии относительно моего примитивизма:

– Смотри.

Валентино перешагнул через пулеобразный объект, а затем почти что лёг на него, вытянув хвост и поджав задние лапы. Рассекач внезапно встрепенулся, и его гладкая поверхность пришла в движение. Ртутная масса выпустила наружу синие усики, обвившие моего напарника. Тончайшая сеточка опутала голову гианга, и, наконец, транспорт приподнялся над землёй.

– Гравитационные подушки и управление силой мысли? Вот это да! – восхитилась я.

– Садись.

– Куда?

– На мою спину, куда же ещё.

– Э… Ладно, – я неловко разместилась на предложенном месте.

– Ноги сожми. Поедем быстро.

Я знала, что Вэл не ладит с шутками, так что вняла предупреждению. И вовремя: было впечатление, что нами выстрелили в нужном направлении.

Очень скоро город эсхатонгов остался позади, и мы помчались по чему-то, поразительно напоминавшему земные пустоши. Среди камней мелькали странные растения: то похожие на бочки, то спутанные, словно клубки водорослей, то ползучие, слегка шевелящиеся от поднимаемых нами потоков воздуха.

– Итвати? – спросила я, перекрикивая свистящий ветер.

– Что?

– Инопланетянин, который нас обслуживал.

– А. Да, верно, молодец. Это был иммигрант, многие из них работают на эсхатонгов за удобрения.

– За удобрения? – решила уточнить я, думая, что ослышалась.

– Да. Считай, за еду.

Я вздохнула. Мне всегда казалось, что галактическое сообщество просто обязано сеять разумное, доброе и вечное, а вместо этого я увидела гротескный портрет худших препон моего родного человечества. И кто из нас ещё отстающие, спрашивается? Одни порядки расы Вэла чего стоят.

Впрочем, после встречи с Йири у транспортного узла я решила, что расспросы могут и подождать. Пока – наше дело.

После города и участка пустоши замелькали отдельные дома, раздававшиеся не ввысь, а вширь.

– Раньше эсхатонги жили большими семьями, новые поколения селились на верхних этажах, над родителями, – сообщил мне Валентино, используя хвост, чтобы повернуть в нужном направлении, – Сейчас традиции изменились… Мы на месте. Сама будешь говорить? А то я, признаться, совершенно не в курсе, на что полагается давить с точки зрения разума.

– Сама, – я вспомнила нашу посетительницу и нахмурилась, явно готовясь к серьёзному разговору.

Нас встретил дом, увенчанный резными луковками всё из того же кораллоподобного строительного материала. Здесь была точно такая же а-для кошачья дверца, что и в пункте проката транспортных средств: должно быть, дань моде. Остальная часть дома, округлая, словно лёгший отдохнуть бегемот, как ни странно, создавала ощущение уюта. Моё собственное жилище внезапно показалось мне набором коробок.

– Скрипи, – предложил мне напарник.

– Что?

Вместо ответа гианг, слезший со своего рассекача, как-то замысловато боднул дверь, и петли, на которых она висела, издали скрип, судя по всему, служивший местной альтернативой звонка.

Скользящий звук по ту сторону двери доложил, что нас услышали.

На пороге показалась дама лавандово-фиолетового окраса. Она двинула челюстью, но как-то растерянно, явно удивлённая нашим визитом.

– Здравствуйте. Мы из Ассоциации. Дипломатический ковен. Я – Валентино, а это моя напарница Кармен, – взял на себя эту часть мой недопёс, – Ваше имя Зитэ?

– Здравствуйте, это я, а чем…

– Мы насчёт Вашей покупки мяса.

Я уловила ещё какое-то движение по ту сторону двери. Кажется, нас подслушивали. Должно быть, дети. Я и сама иногда любила пошпионить за мамиными гостями, периодически появляющимися у нас на пороге, если, конечно, меня не выволакивали поздороваться.

– Мяса? – недоумённо отозвалась хозяйка дома, – А, деликатес. Всё легально, мы перечислили деньги на указанный счёт.

– Проблема не в этом, – взяла слово я. Мадам из рода эсхатонгов воззрилась на меня с тем же удивлением, что и подруга детства Вэла:

– Зверушка говорит?

– Я человек, мадам, – я буквально приказала себе оставаться спокойной, – И нас попросила обратиться к Вам супруга шифса, продавшего своё тело. Она бы хотела похоронить… то, что от него осталось. Вы же не съели его полностью?

– Ах, нет, конечно же нет, мы не едим мех и кости. Но я уже сложила остатки нашего ужина в компостинатор.

Я оглянулась в указанном направлении, чтобы познакомиться с резервуаром размером с добрый внедорожник. Как мило.

Мои глаза снова остановились на хозяйке дома. Она интригующе молчала.

– Мы можем извлечь из резервуара то, о чём просит наша клиентка? – негромко спросил Вэл, оценив ситуацию чуть раньше, чем я.

– Да, без проблем.

– А… Можно одолжить у Вас сачок или что-то, чем вы пользуетесь, чтобы что-то оттуда достать? – осмелилась на просьбу я.

– Достать из компостинатора? Да кому вообще такое в голову придёт?

Действительно, о чём это я.

– Можете приступать, – махнула щупальцем наша радушная хозяйка, – Только не повредите ничего. Если шкура уже разложилась, я не виновата.

– Спасибо за понимание, – поблагодарил Валентино, хотя лично мне захотелось послать эту заносчивую выпендрёжницу на край галактики или ещё куда подальше. Вылитая Бриттани, противная девчонка из моего класса. Так, не думать о Бриттани, ситуация и без того напряжённая.

– Что будешь делать? – спросил мой напарник, кода я обошла чан кругом и нашла шлюз для заброса отходов, простодушно надеясь, что туда идёт только пищевой мусор.

– А ты видишь много вариантов? – я сняла футболку, оставшись в своём любимом спортивном лифчике, – Подсади меня.

– Да брось. Резервуар глубокий, к тому же, твоя кожа гораздо чувствительнее моей. Одевайся.

– Нет.

– Почему?

– Нам понадобится что-то, чтобы завернуть останки, – я едва заметно кивнула в сторону дома, уверенная, что за нами наблюдают, – На эту царицу точно рассчитывать не приходится.

– Пусть так, но твоя одежда…

– Будет испорчена. Знаю, Вэл. А теперь просто помоги мне.

Белёсые буркала слегка прищурились, затем мой напарник открутил крышку компостинатора. От резкого запаха у меня заслезились глаза: создавалось полное ощущение того, что в этом чане было массовое захоронение всех дурианов, когда-либо почивших по вине человека. Пахучий сыр, нестиранные носки, протухший лук…

Валентино резво погрузил лапу в коричневую жижу, нащупывая содержимое.

– Что-то есть? – окликнула его я.

– Много чего. Тебе лучше не знать… Ага, кажется, нашёл. Посторонись.

Рядом со мной плюхнулось нечто, в чём с огромным трудом можно было узнать когда-то красивую шифскую шубку. Сейчас оно истекало вонючими маслянистыми каплями.

– Я попробую поискать кости и зубы, они разлагаются медленнее. А ты расправь шкуру, если сможешь. Бактерии компостинатора не любят прямых солнечных лучей.

– Поняла! – отозвалась я, и тут услышала тихое «Простите».

Обернувшись, я едва не столкнулась нос к носу с ещё одним эсхатонгом, иссиня-чёрным, покрытым лавандовыми пятнышками. «Детская окраска» – пронеслось у меня в голове.

– Я… хочу помочь, – негромко произнёс подросток. У него (неё?) в руках был зажат неизвестный мне прибор, оснащённый воронкой и узким носиком, как у водяного пистолета.

– Помочь? – удивилась я.

– Ваша история. Я вымою шкурку. И остальное, – он облизнул просвет между клыками, справляясь со смущением, – Я знаю, кто вы. Вы оба. Виделу по Мегасети. Это же вы вели дело Вигваллы?

– А… Ага, – ошалело покивала я.

– Как здорово! Я не ошиблусь!

Второй раз выцепив странное окончание, я припомнила лекции Вэла. До определённого возраста эсхатонги бесполы и употребляют окончание «у», говоря о себе и таких же детёнышах.

– Ты нас очень выручишь, – произнесла я со всей признательностью, – А тебе разве не попадёт от мамы?

– Попадёт, но я помогу, потому что это правильно, – подросток щёлкнул предохранителем гаджета, и из носика полилась чистейшая вода. Я увидела капельки возле воронки и поняла, что эта диковинная игрушка собирает влагу из воздуха.

– Больше ничего, – тем временем, выбросил последний ком жижи Валентино, – О, у нас тут помощник? Как зовут?

– Пфирт, сэр.

– Очень приятно, а мы…

– Я знаю, кто вы, – эсхатонг даже заёрзал на месте, – Валентино и Кармен, выигравшие дело Вигваллы. Запись ходит по Мегасети, это было реально круто! Кто-то должен был поставить её на место.

Несмотря на то, что пространство вокруг нас было пропитано несусветнейшей вонью, мне на мир показалось, что ничего лучше со мной не случалось. В чувство меня привёл только глухой «Пум!», с которым Валентино спикировал с компостинатора.

Первая же струйка воды высветлила шифсовский мех. Пфирт прилежно ополаскивал нашу находку до тех пор, пока останки не стали чистыми.

– А это тот самый? – решившись, спросил меня молодой эсхатонг, – От когтей Вигваллы?

– О… Да, он, – я уже успела забыть, что рассталась с футболкой, и шрам на плече оказался выставлен на всеобщее обозрение.

– С ума сойти!

– Не хочу прерывать единение фаната и звезды, но мне бы тоже не помешало немного воды, – перебил нас Вэл. Его лапы и грудь были перемазаны коричнево-жёлтой слизью, уже начавшей подсыхать.

– Я помогу, – охотно вызвался подросток, пока я бережно собрала останки трапезы его семьи и завязала футболку крепким узлом, чтобы ничего не выронить.

– Благодарим за содействие, – тем временем вежливо поклонился Валентино.

– Знаете… Думаю, я хотелу бы быть дипломатом, когда вырасту, – застенчиво выпалил Пфирт, шевеля щупальцами.

– Мы будем тебе очень рады, – искренне улыбнулась я, – Сегодня ты сдела… сделалу очень доброе дело. Это многое о тебе говорит. И… мне жаль, что тебе влетит от мамы.

– Лучше, если влетает за то, что ты что-то сделалу, чем вообще безо всякой причины, – изрекло не по годам умное чадо, пока Вэл на заднем плане седлал своё причудливое транспортное средство.

– Думаю, так оно и есть, – чуть подумав, кивнула на прощание я.

– Мне кажется, или твоё лицо плохо соответствует ситуации? – спросил гианг, когда мы притормозили, чтобы отдать его модный мотоцикл, – Ты улыбаешься.

– Ах, это… Да ничего, просто задумалась, что рада делать нашу работу. Оказывается, её даже замечают.

Валентино хмыкнул. Звук был похож на выдёргивание пробки из пустой стеклянной бутылки:

– Нас не всегда будут гладить по шёрстке, или как это там говорится.

– Конечно. Я понимаю. Но немного мотивации как раз кстати… Что это? – я только сейчас разглядела в лапах Валентино нечто вроде пончо крупной вязки, изумрудно-зелёного цвета.

– Купил у уже знакомого тебе итвати. Подумал, что тебе… некомфортно без верхней одежды. Надень. Это атта, часть их национального костюма.

– О… – признаться, я даже смутилась, – Спасибо за заботу… Ого, оно прохладное! И на ощупь как мох!

– Да, это растение немного напоминает земной мох. Не забывай периодически опрыскивать.

Я подняла глаза на напарника:

– Благодарю, Вэл. Для меня это много значит.

Когтистая лапа бережно тронула меня по голове:

– Что ж, раз тебе удобно, давай вернём Раико память о муже.

Воссоединение семьи с их отцом было очень трогательным. Шифса буквально легла на шкуру, свернувшись клубочком и не переставая бормотать слова признательности. Её малыши поглаживали знакомый мех, судя по всему, не до конца понимая происходящее.

– Держи себя в руках, – буркнул в мою сторону Валентино, видя, что я готова прослезиться. Я героически шмыгнула носом и сдержалась.

– Я не знаю… не знаю, как вам отплатить. Вы… невероятные. Оба. Я и не надеялась… – движения Раико стали суетливыми. Пока я отнекивалась, шифса вдруг выпрямилась во весь свой крошечный рост:

– У вас отыщется то, чем можно резать?

– Это подойдёт? – Вэл извлёк из шкафа нечто вроде серпика с гравировкой.

– Да, – Раико повернулась к шкуре, и, раньше, чем я успела возразить, махнула инструментом.

Снова обернувшись к нам, шифса с поклоном протянула мне то, что когда-то было задней лапой её мужа:

– Прошу, примите это в дар от моей семьи. Вы не знаете, но на протяжении долгих лет лапка шифса считалась лучшим амулетом от бед и несчастий. Пусть она приносит вам удачу и помогает в вашем благородном труде. Только… не прячьте это в коробку или под стекло. Мой муж был активным, и ему бы очень понравилось путешествовать в хорошей компании.

– Что ж… Раз так, – я выудила из кармана ключи и отыскала свободное колечко, безбоязненно приторочив к нему дар Раико, – Я не расстаюсь с этими ключами. Отныне Ваш подарок будет всегда со мной. Обещаю.

… – Ты держалась молодцом, – похвалил меня Валентино, когда я проводила шифсу до нашего босса и снова вернулась в кабинет, – Но я должен буду забрать у тебя этот подарок.

– Но Вэл, так не честно, я дала обещание!

Гианг покачал головой:

– Я лишь попрошу наших умельцев обработать твой новый амулет специальным составом, чтобы сохранить на долгие годы.

– А, это, – с немалым облегчением выдохнула я, – Тогда конечно. Буду тебе очень признательна.

– И да, – Валентино прищурился, наклонив голову набок, и я поняла, что это было аналогом его улыбки, – Мы же оба знаем, как назвать это дело?

– Ага, – я взглянула на предмет, угнездившийся на моей руке, и бережно погладила полупрозрачные коготки образцового отца, не пожалевшего самого дорогого для своей семьи, – «Счастливая лапка».

– Ложусь, уже ложусь, – заворчала я, увидев, что инспекция в виде крокодилообразной морды снова посетила дверной проём моей комнаты, – Вэл, я знаю, когда не выспалась, необязательно проверять меня каждый вечер!

– Я не за этим, – мой напарник как-то странно замялся, не решаясь войти.

– Так, интрига держится, – я убрала руку от сенсорной кнопки ночника, – В чём дело?

– Я кое-что нашёл. Хотел тебе показать. Запись с исследовательского зонда.

– Ого, а с какой планеты? – заинтересовалась я.

– С Земли, – в лапе гианга была зажата вещь в форме ромашки, – Здесь есть отрывок, на котором мелькает гренландская акула… Не гляди на меня так, сама же хотела её увидеть.

– Серьёзно? – у меня даже дыхание перехватило.

– Да.

– Вэл.

– Что?

– Ты копался в архивах библиотеки, чтобы найти для меня запись гренландской акулы. Знаешь, что это значит?

Со стороны гианга веяло прямо-таки ощутимой тишиной.

– Кое-кто из нас не каменный к чужим мечтам и потребностям, – я потыкала пальцем в мускулистый бок, – Теперь можешь делать что угодно, я в жизни не поверю, что это инстинкт или долг!

Валентино негодующе отвернулся, не желая признавать поражение:

– Смотреть будешь, или как?

– Буду! – всё же испугавшись, что он передумает, я спустилась с кровати, садясь рядом со своим недопсом, – Готова!

– Это будет гораздо круче ваших кинотеатров, поэтому постарайся не бояться.

– Я тебя умоляю, это же всего лишь…

Коготь ткнул в центр «ромашки», и я едва удержала визг, выжав из себя слово «запись». Моя комната исчезла, вокруг, насколько хватало глаз, простиралась кромешная бездна с редкими белёсыми клочками, проплывающими то тут, то там. Должно быть, Вэл был очень доволен собой, когда я со страху вцепилась в его переднюю лапу, с немалым трудом убеждая себя, что всё вокруг – голограмма.

Акула показалась в кадре не внезапно. Плыла она совсем неторопливо, будто по инерции. Я мигом припомнила латинское название хищницы, происходящее от слова somnus, «спящий». Её шкура была покрыта многочисленными шрамами от укусов сородичей, доставшихся в брачный период. Черви, стерегущие её слепые зрачки, слабо светились бледно-зелёным. Потёртая туша с невероятным для акул изящным маленьким ртом, она (или он) жила в своём особом мире, без явных тревог и волнений, десятки и сотни лет, совершенный хищник мрачных глубин: не менее невероятная, как и пришельцы с далёких звёзд.

Гренландский реликт направлялся прямо к нам, и я невольно нагнула голову. Мне казалось, что если я вытяну руку, мне удастся дотронуться до грязно-белого брюха, но это было невозможно. Внизу, под моими ногами, расстилался мрак, но испуг ушёл. Жизнь была и в этом негостеприимном мире, и, как я выяснила, не была редкостью в нашей галактике. На секунду в моей груди завертелось ощущение того, что я – часть чего-то важного и очень, очень большого. Жизни. Множества разных форм, прекрасных даже если они пугают или делают то, что вызывает страх, ярость, отвращение.

Эсхатонги могли не есть мужа Раико, но это их Природа. Пфирт моглу не помогать нам, но это его… Что? Альтруизм, который мы по ошибке зовём человечностью?

– А теперь живо спать, – распорядился Валентино, дождавшись, пока голограмма полностью развеется.

– Конечно-конечно, – протянула я, снова забираясь на прежнее место, – Это было потрясающе. Спасибо, Вэл.

Гианг кивнул на прощание, выходя прочь. Увы, его указание так и осталось невыполненным: я думала о Вселенной и своём месте в ней до тех пор, пока за окном не раздалось пение птиц.

========== Кейс 3. “Малыш” ==========

Насколько я могла судить по опыту, вся моя жизнь проходила под эгидой противоречивых чувств.

Со времени дела «Счастливой лапки» не прошло и трёх дней, как меня всосало в новую амбивалентность: школьную экскурсию, организуемую родителями, на этот раз – моими родителями.

– Я полагал, у тебя нет отца, – флегматично изрёк Валентино, пока я в странной заторможенности собирала вещи в поездку. Не то чтобы мне было многое нужно, наш пункт назначения располагался всего в часе езды, но время само себя не потянет.

– Вэл, это смешно. Я ведь не могла отпочковаться от матери.

С юмором у моего напарника всё ещё было туго, и я использовала эту паузу, чтобы выложить, а затем снова вернуть на место пачку влажных салфеток.

– Забавно, – наконец, изрёк гианг, – В доме нет фотографий твоего второго родителя.

– Они с мамой в очень натянутых отношениях, а здесь, – я обвела руками комнату, откашлявшись, чтобы воспроизвести интонацию, – «Нет ничего моего», так что фоток папы это тоже касается.

– Меня удивляет тот факт, что у людей воспитанием потомства занимаются именно самки, – кажется, мой напарник заскучал от сборов.

– А, припоминаю. Ты рассказывал, что у гиангов наоборот, – охотно отвлеклась от темы собственной семьи я.

– Да, у нас самки только дают жизнь. Нянчатся и воспитывают самцы.

– Интересно, где бы я сейчас была, находись я на попечении папы, – я задумалась, замерев с расчёской на волосах.

– Кармен, сколько ты там ещё будешь копаться? – до комнаты донёсся голос маман, и я встрепенулась:

– Уже иду!.. Вэл, тебе разрешили поехать с нами, поскольку ты – мой питомец.

– Что ж, – мой недопёс потянулся, – Соберу полные сведения о твоей семье.

– Разве у Квату в распоряжении не хранится моего полного личного дела?

– Есть, но я изучил его не сказать чтобы тщательно.

– Почему?

– Предпочитаю судить обо всём сам, – последовал гордый, но при этом кристально чистый ответ, – Конец связи, выходим в свет.

Арендованный автобус уже поджидал у нашего дома. Мама, по всем канонам поторопив меня, задержалась сама, так что моей первостепенной задачей стало прошмыгнуть в салон как можно скорее. И, разумеется, этот достойный план сразу же провалился.

– Странная девчонка нашла себе не менее странную собаку, глядите-ка.

– И тебе привет, Бриттани, – обернулась я, старательно изображая безразличие. Бриттани Майерс, чирлидер, звезда школы, которой не давало покоя только одно обстоятельство: успешность моей матери. Моя родительница зарабатывала больше отца Бриттани, что каким-то непостижимым образом ставило меня на ступень выше в иерархии нашего учебного заведения. И неважно, что я ни на что не претендовала и просто хотела тихо и мирно учиться: Бриттани была твёрдо уверена в том, что это заговор с целью свержения её с престола, а потому не упускала возможности погнобить меня минимум по двум темам: из-за моих успехов в учёбе и из-за того, что у меня нет парня. Возможных друзей она распугала от меня лично, так что тут царила тишина. И вот, наконец, собаку прибавила: ни дать ни взять, торжество фантазии и оригинальности.

– Знаешь, есть теория, что люди, которые не любят себя, специально подыскивают себе уродцев. Думают, что недостойны большего, – блондинка с громким цоканьем туфель на платформе протопала ко мне.

– А можем, я просто хороший человек?

Бриттани хмыкнула, глядя на Вэла:

– Что это вообще такое?

– Метис китайской хохлатой. И его зовут Валентино.

– Мне не нравится, как он на меня пялится. Эти белые глаза… Бр-р!

Я вздохнула, представляя сладкий, но совершенно нереалистичный сценарий: как маскировка отключается, и Бриттани визжит от ужаса, поняв, что смотрело на неё на самом деле.

Но нет. Никогда. Не в этой жизни. У ковена строгие правила на сей счёт.

Я уже говорила об амбивалентных чувствах? Так вот, они не закончились.

– А вот и я. О, привет, Бриттани.

– Мадам Фэйр! – тут же расцвела блондинка, – Как я рада Вас видеть!

Да, именно. Мой школьный враг № 1 боготворил мою родную мать. Видит небо, Провидение перепутало утробы. Моя маман и Бриттани были бы идеальным сочетанием.

Пока я без особой надежды искала, можно ли вытошнить куда-нибудь всю эту милоту, Вэл устроил мне подарок: Бриттани споткнулась об его хвост и растянулась аккурат возле входа в автобус.

Я в изумлении покосилась на своего недопса, прилежно изображавшего пай-мальчика. Он сделал это нарочно!

В моей груди будто пристроили чашку горячего шоколада. Вэлу не нужно было вмешиваться, его это не касалось – но он сделал мне приятное.

Пока припевалы Бриттани суетились над своей звездой, я тихонечко шепнула «спасибо», боднув лбом видимое только пне плечо. Ответ от Валентино последовал уже в поездке, когда он будто бы невзначай ткнулся носом в моё колено.

Я мягко похлопала по ногам, приглашая его положить голову, и вскоре мы вдвоём глядели в окно, на мелькающие то тут, то там ранчо.

В этот момент я чувствовала поддержку своего напарника, и понимала, насколько это было необходимо. Мы ехали на раскопки: в точку пересечения работы всей жизни отца и бизнеса матери, и мне предстояло лицезреть ритуал, не менявшийся с того момента, когда мне стукнуло три.

За эти годы я перепробовала множество образных сопровождений, и, думаю, этот самый удачный.

Итак, включите фантазию. Дикий Запад. Салуны, красноватая пыль, перекати-поля на нужных позициях, палящее солнце. С коня спрыгивает бандит: моя мать, Сесилия Фэйр. Ей навстречу движется шериф: мой отец, Гарретт Уиллоу.

Они останавливаются друг напротив друга, приняв уверенные позы, ровно такие, чтобы в случае чего выхватить по револьверу.

– Сесилия.

– Гарретт.

Сухо, безэмоционально, как на похоронах троюродного дядьки, отвергнутого семьёй, побиравшегося и умершего в драке с бездомными на теплотрассе.

Смена кадра: на этом этапе они вспоминают про меня, свидетельство их мимолётного порыва страсти. В данных обстоятельствах гораздо больший объём сожалений приходится на долю моей маман: мы с отцом понимаем друг друга непозволительно хорошо.

– Привет, пап, – подождав завершения ритуала встречи, помахала рукой я.

– Привет, красавица. Снова подросла?

– Уже не смешно, пап! – захихикала я, уворачиваясь от его колючей щетины, которую отец всегда именовал «экспедиционной». Хохма про мой «подросла» была его излюбленной, и, хоть я и была не самой миниатюрной 15-летней девушкой, до папиного роста мне было далековато.

– Что я тебе покажу, когда закончится экскурсия, – подмигнул мне отец, оборачиваясь к моим одноклассникам, выползающим из объятий салона на немилосердно палящее солнце, – Всем добрый день. Меня зовут Гарретт Уиллоу, и я руковожу раскопками на этом ранчо. Сегодня я поведаю вам о самых настоящих капсулах времени: битумных ямах, позволивших нам узнать о мире, в котором человечество ещё только делало первые шаги.

– Все, кто хочет пройти по гораздо более удобному и облагороженному маршруту, следуйте за мной, – взяла слово моя маман, – Я расскажу вам о тех окаменелостях, которые являются частью моего бизнеса, и о техниках нанесения резьбы.

– Разумеется, никогда не поздно присоединиться к нашей группе и узнать о том, насколько бесценными находками является то, что не сможет украсить ваши интерьеры, но будет доступно в экспозициях музеев по всему миру, – не собирался сдаваться папа.

Из накалившейся ситуации меня снова выручил Вэл, все же решившийся расстаться с кондиционером автобуса.

– Пап, ты ещё не видел моего пёсика, – с глупой улыбкой втиснулась между родителями я.

– О, и правда, милая. Дай-ка на него посмотреть… – отец проследил за моим взглядом и поправил свой стетсон а-ля археолог «Парка Юрского периода», – Ого, какой серьёзный парень. Я хотел его погладить, но, судя по всему, он слишком крут для подобных вольностей. Валентино, да? Будем знакомы, я Гарретт.

Сделав над собой титаническое усилие, Вэл вильнул хвостом для приличия.

– Потом спрошу, как тебе удалось уговорить маму, – шепнул отец, поворачиваясь к набравшейся группке, – Так, хорошо, если все готовы, идёмте. Дорогая?

– Я у карьеров погуляю, – прилежно доложила я. Дело было не в том, что я была прекрасно осведомлена о занятиях родителей, а в том, что выбрать на экскурсии кого-либо из них означало либо заработать печальный взгляд (от папы), либо бесконечное брюзжание (от мамы).

– Идём, Вэл, покажу тебе раскопки, – пригласила своего недопса я, – У нас будет свой, авторский маршрут, только для двоих. Что скажешь?