Текст книги "Десять затяжек (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Через минут десять вернулся Константин, отирая пот со лба и глубоко дыша. Когда он сел, Чес поспешил спросить:
– Значит, падающие зеркала теперь будут оповещениями о том, что ты закончил? – Джон то ли усмехнулся, то ли улыбнулся и поправил воротник рубашки.
– Если захочешь – устрою и такое. Ты ж меня знаешь на этот счёт, – Креймер отчего-то вспомнил вчерашнее и под впечатлением воспоминаний и хитрого взгляда вновь смутился. – Однако посмотри, как ловко ты справился сегодня!
– Ага, благо, что заметил… – насуплено пробубнил он, выезжая с улицы на шоссе. – Кстати, почему в последнее время ты перестал брать меня с собой?
– Потому что твой разум полностью затмился курением, – таинственно и с пафосом проговорил Джон и сразу после этого усмехнулся. – На самом деле, работы совсем мало, поэтому я и не прибегаю к твоей помощи.
– Ага, работы совсем мало! – передразнил Чес и повернул так резко, что пассажир на заднем сидении едва удержался на месте. – А судя по тому, как активно оттуда падали зеркала, работы там было предостаточно! Я бы даже сказал много…
– Оу, неужели мой юный курильщик и бывший ученик обиделся? – шутливо заметил Константин и легонько похлопал его по плечу; Креймер вздрогнул, однако мелкая обида, любившая закрадываться в его душу, мгновенно оттуда вытряхнулась. Словно пепел с сигареты – он мешает и лежит ненужной ношей. Так же и обида. И он знал, что для него обижаться как-то слишком глупо и недостойно, однако не мог заглушить в себе того, что было частью его характера. Это равносильно его чёртову румянцу. Разогнав машину, Чес усмехнулся и мельком глянул в зеркало заднего вида: Константин смотрел прямо на него, и край его губ изгибался в нечто среднее между улыбкой и усмешкой.
– Я думаю, ты сам догадываешься, что останешься со мной надолго… взял же необходимые атрибуты? – спросил Джон, а Креймер кивнул. Ему казалось, или напарник сегодня был добрее? Как и всегда, наверняка казалось, решил Чес и, не обращая внимания на цифру в круглом дорожном знаке, посильнее нажал на газ, спеша скорее к дому Константина. Последствия курения уже мало сказывались: свинец на лёгких стал делом обыденным, горло уже не жгло, горечь частью пропала или стала незаметной, а голова давно уж не болела. Да и почему-то непреодолимо тянуло курить; нет-нет, сам процесс ещё вызывал омерзение у Чеса, однако разговорчики за затяжкой оказались ему по вкусу. Особенно то, что было вчера… хотя он и пожалел триста раз, что спровоцировал его, но сегодня это событие вызывало у него лишь лёгкую улыбку и понимание того, что сделано это было правильно. Может, со стороны то выглядело жутко странно, да и не в характере всё это Константина, но это было довольно весело. Не считая некоторых моментов…
Креймер разогнал машину, лавируя между другими автомобилями, и даже видеокамеры всюду его не смущали – штрафы в его жизни были обычным делом. Он любил риск и экстрим, хотя и выглядел этаким хорошим мальчиком, соблюдающим все правила и законы. Резко завернув на уже, может, даже и родную улицу, Чес проехал пару домов и, не останавливаясь, на ходу припарковался, въехав в свободное место. Правда, пришлось внезапно остановиться, да так, что их нехило так дёрнуло в салоне, но зато они приехали на целых десять минут раньше, чем могли приехать обыкновенно.
– Хм. Довольно быстро. А как же штрафы за превышение скорости? – Креймер развернулся к Джону и усмехнулся.
– Я их через день получаю, так что не переживай. А в полиции я так вообще частый гость и всё по неправильному вождению, – говорил он, вытаскивая ключ; машина затихла. Когда уж они вышли из салона, Константин спросил:
– Не боишься, что могут лишить водительских прав? – связка ключей звякнула в его руке. – А то я останусь без водителя…
– Всё в порядке, я же говорю: не волнуйся…
– А я и не волнуюсь, – Джон, перед тем, как открыть дверь, строго, но вместе с тем иронически посмотрел на него, а потом мелко подмигнул, словно хотел в одну секунду опровергнуть всё сказанное им ранее. Чес раскрыл рот, уже был готов что-то сказать, но в следующее мгновение был жестоко впихнут в прихожую, и уже не имело смысла что-нибудь говорить. Оттуда они молча прошли на кухню; нет, в доме была гостиная, но уже так завелось, что местом для затяжек стала кухня – это небольшое, за два дня готовки просветлевшее место, теперь вновь обречённое на захламление. Креймер, как успел, сумел навести порядок там, да и всегда помещение преображается, когда его используют по назначению. Скоро здесь всё снова должно прийти в упадок…
– Туго будет без тебя, – словно прочитав его мысли, вдруг сказал Джон, усаживаясь за стол и поглядывая на него. – Но на самом деле всё будет как обычно. А ты уж поверил? – ядовито спросил он, глядя на глупо улыбнувшегося Чеса. Тот мигом посерьезнел и лишь хмыкнул, понимая, что натура Константина – нечто неизменное в этом мире.
– Нет конечно. Я же знаю тебя, – увидав приподнятую бровь собеседника, он добавил: – Частично.
Тот удовлетворённо хмыкнул и кивнул головой вперёд, словно призывая Чеса сесть. Тот присел и тут же заговорил:
– Джон, знаешь, я срочно хочу закурить!
– Ого! – Константин выразил напускное удивление и слегка нагнулся вперёд. – Ученик начинает превосходить учителя? Ну… что ж, ладно, давай закурим. Я, в принципе, не против. Только… не спеши, – приказал он, увидев, как Креймер судорожно полез в карманы. – Давай сделаем немного по-другому… – хитрый блеск в глазах не говорил ему ни о чём хорошем.
– В смысле по-другому? – смотря на него исподлобья, осторожно спросил Чес, положив зажигалку и пачку на середину стола. Джон ухмыльнулся и, бегло пройдя взглядом по предметам, а потом – и по лицу собеседника, ответил:
– Ну… ты же вчера обвинил меня в том, что я показываю достаточно плохо. Получается, первое занятие насмарку. Сегодня, конечно, нет никакого «урока», но я хочу показать тебе, как стоит закуривать, в стиле вчерашнего. Ты же помнишь? – Сколько иронии в голосе! Даже в килограммах не сосчитать. Креймер сглотнул и кивнул: вчера было и смешно, и страшно. Спорить сейчас бесполезно, а уж отнекиваться – тем более, ибо упадёт он в глазах Джона ниже плинтуса… Поэтому и приходилось наивно улыбаться и непонимающе хлопать глазами, хотя картины в голове были отчего-то далеко не радужными.
– Возьми сигарету в рот, но не зажигай её. Я покажу тебе кой-какой способ, но… – Константин пристально смотрел на него, – но не советую тебе использовать его на мужчинах, ибо могут не понять. Си-и-ильно не понять… – чуть тише добавил он и тоже взял в рот зажигалку. – Может, тебе наконец удастся познакомиться с какой-нибудь девушкой и отстать от меня. Такой способ работает, если либо у тебя, либо у неё нет зажигалки, – Чес слушал молча, лишь перекатывая сигарету из одного угла рта к другому. Джон зажёг свою сигарету, сделал смачную затяжку и, выдохнув, слегка поддался вперёд, взяв за подбородок Креймера и притянув его ближе. Тот ощутил, что скверный румянец вновь начинает выдавать совершенно лживые его мысли. А может, и не лживые?.. О, поверьте, в тот момент ему было вообще всё равно на это – он полностью увлёкся процессом. Сначала попритягивая его за подбородок, Константин после взял его одной рукой за затылок и придвинул ещё ближе.
– Почему твоя голова резко стала каменной?.. – прозвучало это где-то явно не здесь, не в кухне. Чес точно не помнил, что происходило, но ощутил наконец кончиком своей сигареты конец сигареты Джона. Наблюдать, что происходило впереди, было малость неудобно, но, кажется, его сигарета начинала тлеть. Эти, наверное, секунд десять он запомнил надолго; рука сильно держала его за затылок, будто бы он мог сорваться и убежать, а в нос било крепким запахом табака. На лице впереди не было больше ни одной эмоции, кроме злорадства, а воздух оказался отчего-то спёрт и удушлив, так что даже вдохнуть было нельзя. Креймер чувствовал, что в этом действии поистине было нечто интимное; а как Джон согласился на это, он не мог понять даже в конце всей этой истории. А ещё ему жутко не хотелось думать, что там выражало его лицо – наверное, стыд и позор было сидеть с таким блаженным лицом от каких-то глупых действий. Впрочем, сам Чес не понимал, почему ему это так понравилось, но в этом было явно что-то такое… Только вот он не мог решить: экстаз был от такого способа прикуривания или от того, что его «зажигалкой» был сам повелитель тьмы? Этот вопрос ещё долгое время не давал ему покоя.
Наконец Джон отпустил его; на конце сигареты действительно затлели угольки; Креймер чуть резвее вчерашнего вдохнул и сегодня уже не ощутил неприятной тошноты или головной боли, а также отвращения. Нет, это ещё казалось ему ненормальным и безумно грешным, но грешить с Константином было, согласитесь, куда приятнее, чем одному, поэтому эти мысли постепенно уходили, хотя их призрак будет витать рядом с таксистом всегда. Чес не верил, что это он так безболезненно вдыхал сигаретный дым и выпускал мутно-серые облачки, уходящие наверх. А ещё на его лице появилось даже выражение некоего удовольствия… может, таким способом зажжённая сигарета всегда вкуснее?
– Ну что, ты решил все свои проблемы с помощью курения? – ехидно спросил Джон, откинувшись на спинку стула, подложив руку под голову и смотря на потолок. Креймер вспомнил, улыбнулся и кивнул.
– Частично…
– Вот как… – Константин покачал головой и выдохнул дым, мельком потянувшись. – Ну-ну.
– А почему ты начал курить, Джон? – поинтересовался Чес, стараясь этими мелкими вопросами по грамму выуживать информацию из него. Тот вдохнул, будто хотел ответить что-то, но тут же расслабленно выдохнул и сел нормально, облокотившись о стол и бегло глянув на него.
– Ты же не говоришь… а впрочем, я не хочу равноценного обмена, – голос тихий, серьёзный – такое бывало редко и означало, что Константин готов сказать что-то правдивое. – Мне просто было тяжко. Надоело многое. Тогда ещё и алкоголь попался под руку – вообще адская смесь получилась. Собственно, немного меня того ты должен помнить… – Джон осторожно заглянул в его глаза и слабо улыбнулся. А Креймер был крупно удивлён: такого искреннего Джона он видел если не впервые, то весьма редко. А может, даже и никогда – граница между всем известным Джоном и настоящим была расплывчата, одна черта плавно переходила в другую. Чес задержал дыхание, будто боясь ляпнуть чего-то лишнего и сбить тем самым настрой собеседника на, если это можно назвать так, доверительный разговор.
– Вообще, нет здесь ничего удивительного: я начал курить примерно по той же причине, что и остальные тысячи курильщиков. Но, знаешь, все они, и мы с тобой, слабаки. Потому что дали слабости прогнуть нас так, как она того захотела. И в итоге получаем рак лёгких и остальные осложнения со здоровьем. Поэтому и ты там… тоже смотри: покури-покури, побалуйся немного, а потом уходи с этой стязи, ибо оно не твоё, уж поверь, – пристальный взгляд тёмных глаз вовсе не давил, как обычно, а наоборот, будто старался что-то понять, но без насилия – такое бывало с Константином не так часто. – Ты это, не думай, что я волнуюсь о тебе или беспокоюсь: я просто говорю как есть. Хрипотца в голосе идёт только мне, – он улыбнулся слабо, едва заметно, так, что можно было вполне предположить, что это лишь показалось, но даже такая улыбка была роскошью, непозволительной роскошью для Чеса. А эти драгоценные секунды тех наконец-то искренних слов были во сто крат весомее хоть сотни затяжек, похожих на вчерашние и позавчерашние. Креймер не заметил, как в горле пересохло, и с трудом кивнул головой, словно та была свинцовая. Константин опустил взгляд, ещё раз усмехнулся каким-то своим мыслям и закурил теперь уже молча.
– Может быть, я и брошу: я не знаю, Джон. Всё это слишком сложно, – тихо сказал Чес, также смотря на дымящуюся сигарету между пальцев. – Это оказалось поначалу вовсе не приятно, я даже подумывал было отказаться от этой идеи, но порешил довести дело до конца.
– Да, ты всегда был целенаправленным человеком. Но нынче твоя энергия, кажется мне, направилась совершенно не туда… ладно, не мне тебе нравоучения читать, – саркастически заметил он, с наслаждением затягиваясь. – Я просто высказал своё мнение. А так… ну, хоть в одном котле будем вариться, – Креймер тихонько рассмеялся и тут же спросил:
– Кстати, ты не подумывал бросить? А то, получается, ты идёшь на поводу у Люцифе…
– Не напоминай! – в глазах вновь застреляли гневные огоньки, голос приобрёл прежнюю сталь, но всё это было лишь на мгновение, потом Константин спокойным, слегка сдавленным шёпотом договорил: – Я не знаю, Чес… что-то вновь пошло не так. Я запутался. Заставить меня бросить курить должно какое-то важное событие. И оно, я чувствую, скоро нагрянет.
Он ясно и прямо глянул на Креймера; от такого серьёзного взгляда даже дух перехватило. Чес поёжился и начал активнее курить, чтобы закрыть себя в облаках дыма; казалось, что Джон чего-то от него ждёт. Но что может дать он, простой водитель? Ответ был ясен. Лично ему. А уж что там напридумывал Константин – неизвестно.
– Ладно, я и сегодня, кажется, разговорился. Короче, надеюсь, что такой способ зажигания ты взял на заметку, – сказал чуть более громче и чуть менее правдиво Джон, стряхивая пепел.
– Да уж… – Чес улыбнулся и тут только заметил за собой одну странность – он всегда забывал стряхивать. Джон увидел поспешность в его действиях, когда тот последовал его примеру, и понял это.
– О да, я тоже первое время, как только начал курить, забывал стряхивать. Но забывал ровно до того момента, пока осыпавшийся пепел не прожёг мне новую рубашку, – Креймер рассмеялся и тут же ответил:
– Наверное, это хороший урок. Думаю, если я не научусь, обстоятельства мне помогут, – Константин кивнул и выпустил облачко дыма. Чес почувствовал, что наступает то самое время, когда слова становятся ненужны… да в общем-то, всё становится ненужным, главной остаётся атмосфера. А уж она у них пускай и пропахла горьким сигаретным дымом, зато была уютная и благоприятная. Креймер где-то слышал, что с особо близким человеком и помолчать приятно. Он ещё пока не знал, каким человеком был ему Джон, но ощущал, что молчать с ним, действительно, тоже хорошо. Да и стеклянных, как бы для того, чтоб они просто были, фраз невозможно было произносить рядом с ним; хотелось почему-то вкладывать значение в каждое слово и в каждую интонацию. Даже сейчас Чес бросал частые, но недолгие взгляды на Константина и понимал, что поза того и редкие смачные вдохи тоже ведь о чём-то говорили… только понять бы о чём. Наверно, об его исключительной уверенности в себе… или не такой уж исключительной? Он хотел думать, что и сам Джон может иногда чувствовать себя неопределённо, наперёд не зная, чем закончится то или иное его действие. Хотя это маловероятно.
Креймер не задумывался, стоили ли эти редкие минуты взаимопонимания, но никак не дружбы того, что он резко подорвал себе здоровье и нарисовал в конце своего пути точку с подписью Ад. Он бессознательно знал, что определённо стоили. Он не считал себя глупым ребёнком, но нутром ощущал, что в последнее время поступал совсем наивно и порой необдуманно, слепо доверяя свою судьбу круговороту жизни и… Джону Константину. А такое слепое доверие есть что?..
– Сегодня странная затяжка, как думаешь? – Креймер сначала не понял, кто это сказал, и хотел было ответить, как осознал, что те слова принадлежали ему.
– В чём-то да, – он удивился, подумав, что Джон должен был обязательно удивлённо спросить, что он имел в виду. – Потому что она, наверное, «неучебная».
– Определённо отличается. И мне так больше нравится, – Константин глянул на него, словно хотел сказать, что «мне тоже». Или эта лёгкая вуаль теплоты лишь показалась Креймеру?
– А они будут повторяться в будущем? – зачем-то, весьма глупо и много наивно спросил сразу же Чес, затушив окурок в пепельнице и вопросительно взглянув на него. Тот последовал его примеру и, пока запихивал окурок в горку, совсем мелко и явно не специально задел тыльной стороной ладони пальцы Креймера. Парнишка слегка вздрогнул.
– Если будет будущее, будут и они, – просто ответил Джон, убирая руку и смотря на собеседника своими пронзительными тёмными глазами. Чес не сразу убрал руку от пепельницы, за что потом был осмеян со стороны Константина, но улыбнулся и отчего-то, хотя ответ того и не отличался определённостью, был уверен точно, что, как бы смешно это ни звучало, будущее у них будет, как и эти затяжки. Стоит быть лишь чуточку терпеливее…
Комментарий к Затяжка 3 (неучебная).
http://goo.gl/yYm4sG – арт, с которого у меня фапательные процессы достигают максимумов. By Loki Laufeyson (http://goo.gl/xNVLKC)
========== Затяжка 9,5 (часть 1). ==========
Дни незаметно проходили. Также быстро проходили и затяжки… каждый день по одной – стало нерушимой традицией. Чес неуклонно соблюдал эти правила, поэтому ежедневно навещал Джона; пускай и иногда вовсе не было времени или не хотелось, но он старался всегда находить пару минут на затяжечку вместе с Константином. Более одной сигареты в день он не выкуривал принципиально: как был верен сложившемуся правилу, так и не смел отклоняться от него. Во-первых, было скучно курить одному, да и не очень-то хотелось, ибо хоть в девятый, хоть в сотый раз Креймеру был неприятен сигаретный дым; во-вторых, делать затяжку без Джона стало как-то… не по себе, что ли. Чес пытался однажды зажечь сигарету, но без напарника это дело не задалось и закончилось едва ли не потерей дорогой зажигалки. Чес прекрасно помнил, сколько та стоила, поэтому побоялся пробовать во второй раз, понимая, что если всё-таки потеряет её, то будет винить свою криворукость до конца дней. Вот так и получалось, что курил он только тогда, когда курил Константин: рядом с ним и руки мгновенно вправлялись в нужное место, и пропадала неуверенность, и дым переставал казаться противным – да даже за каким-нибудь разговором он начинал приобретать тот непередаваемый сладковатый привкус; уж никогда Креймер не подумал бы про себя, что когда-нибудь в жизни ему начнёт нравиться курение. Но, действительно, это было так – Джон неосознанно приучил его к этому, привив, сам того не замечая, ему убеждение, что делать затяжку с ним хорошо и приятно. А таксист, ясное дело, не мог думать иначе, чем так. Ибо если он начинал доверять кому-то слепо, то не снимал с глаз повязки почти что детской веры до самого конца.
А затяжки медленно утекали, таща за собой и дни. Или наоборот? Креймер, если честно, и сам не знал, да и вообще запутался сильно в происходящем, потому что был втянут в желейноподобное беспечное настоящее, сотканное из дыма, контуров привычной, слегка потрёпанной кухни и блистающее иногда тепловатой улыбкой Джона. Он любил её. В общем, это было ожидаемо, потому что всё редкое автоматически становится привлекательным и приятным для нас. В особенности исключением никак не мог быть Чес – он никогда в жизни не считал себя кем-то выдающимся. Он просто обыкновенный человек, чьи порывы души в определённых ситуациях весьма ожидаемы. Только вот, что произошло позже, не поддалось никаким прогнозам и гороскопам…
Но об этом ещё только впереди, ибо даже будущим, видимым нам событиям своё время.
Как и говорилось, дни постепенно шли. Когда-то у Креймера и его вечного пассажира (уже сильно приелось название, не находите?) появлялись дела, порой сложные; времени на отдых не было – только на перекур. Вообще все последующие дней пять прошли быстро, резво, редко лениво и неспешно – такое бывало либо вечером, либо ночью. А восьмая и девятая затяжки даже объединились в один день; Чес позволил себе впервые выкурить не одну сигарету, а аж целых две, потому что Джон как-то ободрительно похлопал его по плечу и немного улыбнулся, а все мы знаем, что значила эта улыбка для него. Да и денёк выдался несладким, нужно же было как-то снять стресс? Креймер качал головой, называл себя дураком, но не мог не признать, что начинает приобретать привычки и словечки курильщика: вот уж и докатились до того, что сигаретка снимала стресс. Раньше он не понимал этого, однако… однако и сейчас, в сущности, это тоже осталось для него загадкой, хотя он сам был уже давно вовлечён в этот круговорот. Лишь Константин не давал ему надолго задумываться над этим, постепенно утаскивая его в своё «грешное ложе»… а разве Креймер был против? Ему только в радость идти хоть на дно океана, лишь бы Джон был рядом под боком…
Несмотря на довольно радужный и короткий обзор этих четырёх дней, на деле же всё было куда менее весело и мило. Да, в эти четыре дня случилось много интересного, Константин даже изредка бывал откровенен, но… чувствуете, опять то самое «но» – двигатель человеческого эгоизма и навеватель неудач? Именно оно довело Чеса до такого состояния: до хрипоты в голосе, вовсе не приятной, до постоянного кашля и уже начинающихся проблем с лёгкими, и наконец до какого-то странного, полусонного состояния без сигареты в нужное время. Последнее было хуже всего – словно ломка. Креймер догадывался, что это нечто психологическое, да и читал вроде где-то, однако какие книжки могут сказать правду так, как её скажет сам человек, испробовавший или испытавший что-то? Всё это сухая правда в чёрных буковках на белом фоне яркого экрана! Джон тогда сказал мало и скомкано, зато, как понимал сейчас Чес, до зубовного скрежета правдиво. А правда разве когда-нибудь была принята своевременно и без отторжения? Ответ ясен.
Однако, кажется, мы слишком отошли от этого «но», которое опять мешало спокойно жить Чесу. Этим «но» оказались сами разговоры, происходящие во время затяжек – то самое, на что возлагал все свои надежды Креймер. Они… не то чтобы не удовлетворили паренька – как было сказано, Джон иногда мог позволить себе сказать что-нибудь эдакое личное, – но просто ощущение оставалось странное после каждой такой сказанной фразы или целых предложений; даже казалось, что и эти слова какие-то неоконченные, обрубленные. Хотелось услыхать их продолжения, а уж Константин подсыпал ему новую порцию чего-то личного, тоже, впрочем, непонятного и обрубающегося, как чувствовалось, на самом интересном. Чес жаждал большего, а получал лишь эти огрызки. Конечно, грех ему жаловаться – он и сам себя за это корил, но неосознанно было желание получать больше отдачи на свои жертвы. Это естественно (эгоизм в нём лидировал, он знал), но это естественное Креймер старался подавлять, и в итоге получал ещё большую жертву и ещё большее желание узнать правду о Джоне. Линия его мыслей замкнулась, и теперь он мотался по кругу, словно по карусели, только уже не радостно, как это бывает, а как будто катался там раз сто и вовсе не рад сто первому, ибо удовольствия это не приносило.
В итоге он имел далёкое от лелеемого в мечтах настоящее, хотя, дабы не признавать в себе кажущегося со стороны эгоизма, прочно упрятывал эти претензии, считая их глупыми и необоснованными. Но ведь в конечном счёте и его недовольства должны вскоре вскрыться, как и многие остальные. Только вот будет ли это нужно самому адресату всех этих претензий? Креймер уже заведомо знал, что навряд ли. Поэтому, до поры до времени, оставалось проглатывать их молча.
Таким, немного странноватым способом, и прошли их последующие шесть затяжек. Чес уж давно привык к сигаретному греху внутри и снаружи себя; мелкие симптомы и недомогания прошли ещё в первые дня два, а тяжесть в груди стала привычной. В голову потихоньку начали закрадываться мысли о бесполезности принесённой жертвы, но Креймер их упорно не замечал, стараясь, как только те появлялись на пороге, занять себя чем-нибудь другим. На самом деле он запутался и не мог понять себя: то ли он доволен происходящим, то ли сетует на своё безумство. Однако Чес не старался разобраться в себе, распутать тот жуткий ком тугих мыслей, а лишь всё отбрасывал на сотни провалившихся в бездну «потом». Он и чувствовал, что в итоге это не приведёт его ни к чему хорошему, но даже страх перед неизвестностью будущего был жалок по сравнению со страхом обнаружить в себе то, отчего может быть жутко тошно и не по себе. И тогда даже не поверишь, что это – часть тебя. Чес надеялся на что-то, что чудесным образом, взмахом волшебной палочки или хлопком в ладоши, должно решить все его проблемы и наконец рассказать ему, что с ним. Это удел слабых, он отчасти понимал, но готов был опуститься на ступень ниже, лишь бы не связываться с самим собой. Так и дошли до того, что курение привело его не только к проблемам со здоровьем, но и с самим собой – теперь и, кажется, навсегда злейший враг Креймера он сам. Кто бы поверил в это!
Чес усмехнулся и тут же заткнул свой внутренний голос, а то недавно из-за него такая фразочка проскочила, что хоть стой, хоть падай! Он встряхнул головой и обернулся назад, на подъезд, в котором скрылся Джон. Да, сегодня они вновь на работе после целого лениво проведённого дня; а, как говорится, любишь отдыхать, люби и работать, поэтому звонок Константина настиг его в два часа ночи; пришлось чертыхаться, зевать, спешить, обозлиться на весь мир, но ехать. Зевая и наблюдая за светлеющей дымкой тумана над головой, Креймер сонно думал о причинах столь раннего появления демонов: в ход шло всё от того, что им попросту могло не спаться, вплоть до мысли о различных часовых поясах между Адом и земным миром. Глупо, конечно, но всякий вариант хорош и имеет право на существование.
Чес не вытерпел, наконец отошёл от своей машины к дому, обычной многоэтажке, и уселся на ступеньку, решив подождать его так. Хотелось курить. Такое желание появилось сравнительно недавно; однако сейчас он попридержал свои амбиции, ведь со всей серьёзностью взял за правило не курить без Джона. Последний, кстати, был сегодня чем-то определённо взволнован и взвинчен, даже беспорядок дома устроил такой, будто собирался переезжать. Хотя куда уж ему – Константин слишком ленив для этого. Точнее, Креймер хотел верить в это и в то, что тот навряд ли бы собрался куда-то так резко уезжать, даже… даже не предупредив его. Но мог – это же сам повелитель тьмы, и он не обязан ни перед кем отчитываться в своих действиях и решениях. А уж в особенности перед ним, перед каким-то курякой Чесом Креймером.
Прошло уж два часа с тех пор, как Джон скрылся за обшарпанной красной дверью; таксист успел поскучать, съездить в маркет за хотдогом, заехать в ближайшее отделение полиции, чтобы заплатить за давно уж просроченные штрафы, а потом вернуться назад и подумать обо всяком, три раза выйти из машины и вновь залезть обратно, после всё-таки решив остаться снаружи. Было невероятно скучно, Креймер пытался пойти за ним, но в итоге все четыре попытки закончились неудачей, ибо этажей оказалось аж целых двадцать, а квартир – вообще бесчисленное количество и непонятно, в какой из них происходило действо. Конечно, можно было пройтись по каждому этажу и чисто интуитивно и по звукам и суматохе определить, где властвовал Константин, но Чес как-то отбросил этот вариант, боясь навязаться ему. Раз не брал с собой – значит, не нужен. Это было почти всегда… парень усмехнулся: он так практически и не сдвинулся с места – как был далёк от Джона, так и не приблизился ни на йоту. Это, между прочим, логичный финал его истории… глупо не признавать. Креймер улыбнулся, а рука непроизвольно полезла в карман. Курить он любил и ненавидел. Никогда не думал, что начнёт питать противоречивые чувства к чему-нибудь; Константин, оказывается, умел менять чужие жизни. В этом убедиться можно было с лёгкостью и на нескольких примерах.
Чес удержал себя в пятидесятый раз от затяжки, ибо, во-первых, принципы не позволяли, а во-вторых, сегодня должна быть затяжка номер десять. Как никак, круглое число. Может, у него были какие-то предрассудки, но не хотелось портить такое красивое число столь отвратным курением в одиночку. Хотелось, чтобы Джон был рядом; кажется, зависимость от курения было не таким уж и страшным, как зависимость от него и его редких словечек. Креймер выдохнул и посмотрел на проехавшую мимо машину; его же собственная стояла на другой стороне улицы. С каждой минутой скукоты и света становилось в два раза больше, постепенно теплело, а улица стала изредка пестрить рано проснувшимися прохожими. У Креймера появилась мысль вновь наведаться к Константину, точнее, попытаться его найти. Конечно, было одно «но» (опять): тот мог выйти в любое время и, не увидав своего водителя после трудной работы, сильно разозлиться, ибо домой после такого хотелось сильно-сильно, Чес представлял. Но любопытство, что же там такое происходит, взяло верх, поэтому он, ещё минутку посидев около подъезда, вскоре встал и вошёл вместе с первым вышедшим господином в очках. Он очень редко позволял себе такое, ведь каждое его появление сопровождалось неодобрением и долгой, иногда короткой гневной речью Джона, да и практически всегда его помощь была ненужна. Да и что он, в принципе, мог сделать такого гениального для самого Константина? Джон был сам себе помощником. Всегда. Ему, наверняка, что есть Чес Креймер, что его нет – всё равно, курил бы и добирался в одиночку, либо задействовал каких-нибудь людей, чьи лица и фамилии навряд ли бы трудился запоминать. Так, по крайней мере, считал сам Чес, минутами иногда доходящий до такого отчаяния, что даже и не верилось, как с такими мыслями он мог жить спокойно, да к тому же ещё и улыбаться. Но как-то мог. И сам даже и не задумывался над этим.
Лифт со скрежетом распахнулся, и таксист вошёл туда: первый этаж был давно обследован и снят с подозрения. Также он проверил шестой и девятнадцатый этажи. Почему именно их? Да для того чтобы ещё раз убедиться, что интуиция у него отвратная. Наверное, именно поэтому всё настоящее оказалось далеко от ожидаемого. Хотя, возможно, оно так всегда. Чес решил обследовать каждый этаж по-быстрому; боязнь перед Константином прошла, может, совместные затяжки повлияли или что-то ещё, но тот теперь не казался ему таким уж устрашающим. И, конечно, может Креймеру показалось, но в последнее время, по его наблюдениям, Джон, иногда высказывая ему своё недовольство, уже не прикладывал ту экспрессию, те злобные едкие слова и не оставлял неприятного осадка на душе, а немного журил, будто младшего брата за мелкую проделку. Была вероятность, что такое наблюдение могло быть неверным, но Чес старался судить критично, будто со стороны, и каждый раз получался один и тот же вывод. Приходила иногда мысль, что курение обволакивало едким дымом особой связи двух различных людей и яростно, совсем как-то непропорционально сближало их. И потому ругать человека, с которым куришь, было не то чтобы невозможно, а немного странно и необычно.
