Текст книги "Десять затяжек (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Эй, парень, оттаивай! Или всё ещё не можешь смириться с таким счастьем? – Чес развернулся и лишь хмыкнул, вернувшись к столу и сев за него; Джону он ничего не ответил.
– Так что, мне готовить ужины или обеды? – через пару минут молчания спросил он, взглянув на него. Тот покачал головой и, отпив чая, бросил:
– Посмотрим. Как получится. В обед могу не всегда быть дома.
– А как же… ну, обучение курению? – Креймер знал, как это глупо звучало, но более подходящего названия придумать не мог. Джон едва сдержал смешок.
– Самому-то не смешно оттого, как это звучит? не называй это никак. Просто обычные затяжки. Ну… – он на секунду задумался, – это вообще не проблема, если честно. Можно когда угодно. Выпадет свободная минутка – закурим. Я всегда так делаю. Можно было даже сейчас, но… – глянул на часы, стоявшие на кухонном столике, и улыбнулся, – но сегодня уже поздно, и всем хорошим мальчикам пора спать. А вот завтра – в самый раз.
Чес и не заметил, что на часах было полдесятого. Он в действительности не любил ложиться поздно, хотя пару раз и мог сделать исключение.
– Что ты, Джон, я вовсе не хочу спать, можно было и сейчас…
– Нет, иди! Видел я сегодня, как ты не хочешь спать. Да и не охота мне сегодня с тобой возиться. Завтра придёшь к девяти сюда, приготовишь завтрак и проведём наше с тобой так называемое «занятие», – Джон сделал акцент на последнем слове и усмехнулся. Креймеру вновь стало неловко, но он смог перебороть это чувство и лишь сжал в пальцах край своей куртки.
– Мы же на завтраки не договаривались, Джон.
– Мы и эти обучения особо не согласовывали. План может меняться. График у тебя будет гибкий. Но можешь расслабиться: два раза на дню я не буду заставлять тебя готовить. Только раз. Но уж на мой выбор, когда. Вот так договоримся? – Чес кивнул. – Вот и хорошо, а теперь можешь уходить.
Парню было действительно нечего добавить, потому он и просто встал со стула и поплёлся в сторону выхода. Уже около двери Джон настиг его и, положив руку на плечо, проговорил:
– Но запомни, Чес: раз взяв сигарету в рот, уже навряд ли сможешь когда-нибудь оставить её. Вот я: вроде и излечили меня от рака, и даже вернули назад на Землю, а я всё равно будто бы желаю попасть назад, в Ад. А всё почему? Потому что не могу перестать курить. Никакие средства не помогают, – Креймер судорожно вздохнул, но даже не задумался, а на такую ли уж нужную жертву он идёт. Он просто знал: в этом будет его спасение и его счастье. И отчего-то сейчас Ад… нисколько его не пугал. Погибнет и погрязнет там под грехом курильщика, и чёрт с ним, главное, хоть будет у него хороший сосед. Это действительно хорошая, но в какой-то степени жуткая перспектива.
– Но есть же какие-то препараты, специальные курсы… почему же это неизлечимо? – полуразвернувшись, спросил удивлённо и слегка наивно Креймер, своим тёплым, малость непонимающим карим взглядом уставившись на него. Джон опустил руку и горько ухмыльнулся, покачав головой.
– Уже ищешь пути отступления? Может, тебе и не начинать тогда? Себя губишь да время тратишь. Это я про готовку. У тебя есть возможность отказаться вплоть до первой затяжки. Я не настаиваю, я просто предупреждаю. В общем, подумай, время есть. А про никотиновые пластыри… всё это ерунда! Мне ни разу не помогло. Не всяким людям помогает. Нужно желание, – Джон глянул на него тем своим ясным и проникновенным взглядом, когда говорил о чём-то действительно близком ему. – А у меня его нет, Чес. И у тебя, думаю, не будет, потому что курение… это реально грех. А всякий грех сладок. И это тоже покажется неимоверно сладким и привлекательным. Ты пока не бери в расчёт свою первую попытку – поначалу всякое отклонение от правил и канонов кажется ужасным и противным, а потом… привыкаешь. Включаешься в это дело, а потом окунаешься в него с головой и уже находишь кучу приятностей в нём. Впрочем, сегодня я что-то разговорился. Иди.
Джон подошёл ближе к Креймеру лишь затем, чтобы открыть входную дверь. Чес во второй раз за день смог лицезреть самого повелителя вблизи: губы сжаты, значит, сосредоточен, запах какой-то приятный, да даже сигаретный дым и то на нём как-то притягательно пах, глаза уставшие, только сейчас парень смог увидать небольшие мешки под ними. Лицо было близко, Креймер подсчитал, что, возможно, на расстоянии сантиметров пяти или шести. Немного слева и сверху – Джон был выше. Парень понял, что как-то слишком неприлично долго для его статуса разглядывал повелителя тьмы вблизи, а когда приметил его вопросительный взгляд, резко развернулся и выбежал в открытую дверь, и к машине, к машине. Ветер по дороге слегка развеял его сумбурно настроенную голову. Уже выезжая на шоссе, Креймер понял, что поступил чересчур глупо – так быстро бегут только совершившие нечто страшное преступники. А он разве совершал что-то подобное? И да, и нет. Но бежать так было явной глупостью. В любом случае. Даже если это – бесхитростное оглядывание Джона Константина. Однако всё равно это как-то странно…
Разогнавшись до максимальной скорости и наплевав на все дорожные ограничения, Чес приоткрыл окно, чтобы резкие порывы ветра ещё чуть-чуть остудили его голову. В Лос-Анджелес постепенно закрадывалась ночь, а значит, и ночная жизнь, гремящая попсовой музыкой, диким смехом, а порой и стонами, пахнущая крепким алкоголем, естественно сигаретами и тяжёлыми духами, и ослеплявшая глаза прожекторами и ярким освещением, а также свербящая на языке какими-то острыми напитками. Креймер, проезжая по улицам, не понимал этого никогда: его достижением было сходить в тот бар. И всё. Он был явно не уличный, даже скорее очень домашний. Он хотел верить, что таков и Джон. Вернувшись к мысли о нём, парень хмыкнул и перебрал в памяти сегодняшний день и не только и задумался над его словами. Особенно над теми, прозвучавшими чуть тише за этот день: и когда Константин шёл готовить себе чай, об искренности сказанного Чесом лишь в последнем предложении, и когда тот злобно вновь шептал ему на ухо заткнуться, и наконец рядом с дверью – там Джон был, казалось, самим собой. А также вспомнил о вреде курения и о предупреждении повелителя тьмы… Однако в ту же секунду отмёл все сомнения – ему ничего не было жалко ради Джона. Ради его единственного любимого пассажира. Пускай даже если конечный пункт заведомо будет Ад – всё равно. Может, даже эта мысль уже грех? Тогда всё становится куда проще.
Нажав на газ сильнее, Чес скрылся в темноте. С завтрашнего дня он решил точно, что начнётся новая жизнь. Пускай уж не такая и новая, но, хотя бы, с приятными вкладышами, пропитанными сигаретным дымом и вкусными блюдами. А вот насчёт последних парню стоило немного позаботиться, чем он и занялся оставшееся до сна время…
Комментарий к Глава первая в качестве начала.
P.S. артик для вдохновения: http://php-studia.ru/?v=107yey.jpg
========== Затяжка 1 (учебная). ==========
Тем, кто не в силах пожертвовать чем-то важным, нечего и надеяться на перемены.
Атака титанов ©.
«Лишь бы не подгорело!» – взмолился Чес, перебегая от раковины к плите и переворачивая яичницу-болтунью. Слава Богу, на этот раз всё обошлось – кусочки были лишь слегка поджаристыми. Вот так бешено началось его утро: как только переступил порог этого дома, сразу был втянут в активный процесс готовки, нарезки, мытья посуды. Джон, услыхав включённую воду, сразу же заявил, что с посудой он справится сам, но Креймер, вспомнив, что со вчерашнего дня гора не уменьшилась, а даже вовсе наоборот, посчитал нужным всё же помыть её, потому как она мешала ему, да к тому же постоянно требовались то вилки, то ложки, то сковородки, поэтому разумнее было сделать всё-таки так. А вообще, ему было всё равно, сколько времени и сил он потратит на это – ради Джона можно было взять и сверхурочные.
Пока Чес готовил, Константин сидел за столом и привычно курил. Если честно, то парень старался откладывать время начала курения как можно дальше, потому что, в общем-то, и не горел особым желанием, точнее, был даже жутко против этого; путь назад ещё был, но сворачивать на него, ясное дело, не хотелось. Креймер уж давно всё решил, а одолевающие с утра сомнения – это нормально. Видимо нормально, но точно таксист знать не мог.
– Джон, ты будешь чай или кофе? – Чес обернулся, устало глянув на него и утерев со лба пот – казалось бы, обыкновенная готовка, но с непривычки тратилось много энергии. Мужчина мельком оглянул его, ещё, кажется, сонно усмехнулся своей всегдашней ядовитой улыбкой и кинул:
– Кофе, – Креймер уже доставал зёрна и кофемолку. Потом резко отвлёкся на яичницу и уже убрал её с плиты; где-то в тостере выпрыгнул поджаристый хлеб, а кнопка на чайнике звонко отщелкнулась, возвещая о готовом кипятке. Парень разрывался между тремя делами, но ни разу не посетовал на выбранное им – в чём-то был даже счастлив, не считая того, что ему казалось, будто Константин на него пристально смотрит своим вчерашним невыносимым взглядом. Чес решил пока не замечать его, хотя мог сказать с уверенностью, что взгляд был не выдумкой его больной фантазии, а подкреплённым фактами событием.
Вот уже Креймер вытащил горячий хлеб и, обжигаясь, донёс его до доски, а потом быстро сделал из него бутерброды с беконом. Яичницу тем временем ещё раз встряхнул в уже остывающей сковороде и разложил по тарелкам: себе, конечно, меньше, потому что есть отчего-то не хотелось. Далее Чес справился с кофе, помолол его, и через пару минут на столе перед Джоном была уже дымящаяся, вкусно пахнущая чашка крепкого напитка и несколько кусочков сахара. После кофе потянулось всё остальное, и вот стол был уже накрыт; наконец расслабленно выдохнув, парень упал на стул и откинулся на спинку, закинув голову назад – он никогда в жизни не готовил так лихо и так много. Сегодняшний день был первым в таком случае…
– Ещё только начало дня, а ты уже выдохся. Так не годится… – неспешно произнёс Константин, дуя на кофе и слегка отпивая из него. Чес, не глядя на него, мог сказать точно, что тот пристально смотрел на него, силясь разузнать что-то даже ему самому неизвестное до конца – кажется, вчера было только самое начало.
– Нет, что ты, Джон! – Креймер принял нормальное положение на стуле, а тёмно-серые глаза мужчины вмиг переместились на что-то другое. – Просто я впервые готовил столько много и так быстро. Обычно на завтрак я привык обходится бутербродом и чаем либо кофе.
– Да я как-то тоже… – тот усмехнулся, видя постепенное замешательство и смущение Чеса. – Это было ведь твоё желание сделать такой шикарный королевский завтрак. Я был готов и на обычный бутерброд…
– Ну это как-то слишком: приходить готовить ради какого-то куска хлеба с сыром или колбасой! – вдруг будто вспыхнув, заявил Креймер и скрестил руки на груди. – Лично я не могу готовить такую мелочь тебе. Совесть не позволяет. Ты же мне одолжение сделал. А я, получается, что… – парень затих и, вновь чувствуя ненавистный румянец на щеках, схватил вилку и начал со скоростью метеора поедать яичницу. Он ненавидел в себе пока только два качества: болтливость и румянец. О, этот чёртов румянец был порой даже хуже болтливости! Ладно, если брякнул нечто лишнее – иногда это может даже идти в плюс, типа ты такой бесстрашный, раз можешь смело говорить порой неприятные вещи; а вот с румянцем было непросто – краснеют так, как он, считал Креймер, только девочки. Ладно, быть может, ещё некоторые девушки. Но уже даже не женщины!.. А он? Почему он, парень девятнадцати лет, не может скрыть этого? От этой мысли Чесу становилось ещё более стыдно, и потому всё начиналось заново по кругу. Да ещё этот противный взгляда повелителя тьмы!.. Ужас, каторга, а не взгляд!
– Оу, какой ты, – безэмоционально сказал Джон, откинув сигарету в пепельницу; парень ещё глубже уткнулся в тарелку. Последующие несколько минут прошли в полном молчании, прерываемом лишь побрякиванием вилок, чашек и тарелок. Чес изредка морщился от неприятного и непривычного ему запаха дыма, а потом не выдержал, встал и открыл окно, чтобы проветрить. Константин кинул малость недовольный взгляд скорее не на него, а на его клетчатую синюю рубашку. Или на джинсы, которые как-то плохо вязались с прошлым представлением о таксисте и его одежде, всегда мешковатой и тёмной. Короче, Креймер был уверен, что взгляд Джона был направлен явно не на его лицо. А зачем ему это – он и не знал.
– Как же ты курить-то будешь, если даже сам запах не можешь терпеть? – как и обычно насмешливо спросил повелитель тьмы, вновь возвращаясь к завтраку; Чес присел на стул и, поковырявшись в еде, отодвинул тарелку – совершенно ничего не хотелось.
– Да нет, это так, ещё с непривычки… – тихо отозвался он, задумавшись о совсем ином. Джон, глянув на него, будто прочитал это на лице и более приставать не стал вплоть до окончания трапезы. Креймеру же стало как-то невыносимо грустно: то ли здоровье его плакало от предстоящих затяжек, то ли сердце – от чего-то явно не возможного. Он не знал, однако в душе понимал, что нельзя унывать. Но беспричинную не-радость труднее всего лечить, это точно. Даже мысли о будущих частых встречах с Константином не приводили в восторг и не излечивали, не выметали, не отскабливали ту самую опухолевую грусть, тот самый осадочный сор, ту самую неприятную слизь смутных предположений; ему казалось, что ничего ровным счётом не изменится, Джон навряд ли подпустит его ближе, чем сейчас он есть, хотя верить во что-то великое и чудесное, конечно же, стоит. Потому что это он, Чес Креймер. А Чес Креймер ведь никогда не был пессимистом, верно? Парень улыбнулся, подумав, что тот самый камень с души когда-нибудь упадёт, ведь вчера он сделал правильный выбор. «Развернулся бы тогда, стал бы разворачиваться и уходить всё время», – беспрерывно крутилось у него в голове, пока он допивал свой кофе без сахара. «Наверное, правильно. Хотя и провально», – таково было его заключение в конце. Всё зависело от него самого. Но и не только…
– Ну что, юный курильщик, готов познать все таинства курения? – с иронией и вечным насмехательством в глазах спросил Джон, унося в раковину тарелку и кружку. Чес слегка встрепенулся и также отнёс свою посуду туда же.
– Да, наверное. Начнём прямо сейчас? – живо откликнулся он и столкнулся с Константином около стола. Тот лишь на секунду внимательно глянул на него и взял пачку с полки вместе с зажигалкой.
– Можно и сейчас. Только сначала – в магазин. Не буду же я потчевать тебя своими сигаретами? Да и тебе, думаю, нужно что-нибудь полегче… – Джон схватил пиджак и направился к выходу, Креймер поспешил за ним. Как только они переступили порог дома и оказались на улице, сейчас шумящей полной жизнью, Джон остановился и добавил: – Только пойдём пешком. Хватит нам кататься на машине.
Чес кивнул, и они свернули налево – вёл, конечно, Константин. Таксист с вниманием разглядывал район, доселе виденный им лишь из окна машины, но никак не вблизи и чаще всего ночью. Когда было темно, эта улица казалась неприятной и немного пугающей – сейчас она, залитая летним солнышком, будто вся преобразилась и вспыхнула. Первые этажи были частично заняты магазинами с различными безделушками или продуктами, толпы народа суетились в них или около; оказывается, совсем недалеко от квартиры Джона, где-то в метрах ста или ста пятидесяти, находился аж целый базар, где и обитало самое большое скопление народа на этой улице; это было сердцем, главной артерией сего района. Базарчик находился на другой стороне улицы; увидав заинтересованный и заблестевший взгляд Креймера, Константин направился к перекрёстку, решив дать парню вдоволь насмотреться на это глупое, но немножко занятное зрелище, по его мнению. Радости Чеса не было предела, когда они только-только вошли в торговые ряды: глаза в прямом смысле разбегались в разные стороны от такого количества всякого интересного и яркого здесь. Разноцветные шатры, наполненные всякими статуэтками, амулетами, браслетами, кольцами из различных металлов, материалов и камней, под потолком висели всякие побрякушки, ковры и почему-то широкополые шляпы; небольшие лавки, забитые до отказа разными и не объединёнными общей тематикой предметами: от маркеров и кружек вплоть до штор и расчёсок, и всё это находилось на одном прилавке, сверкая всеми цветами радуги и всеми оттенками так, что в глазах начинало рябить; ну, и, наконец, совсем крохотные забегаловки либо с одеждой, перекочевавшей из шатров, либо с едой – тогда за тридцать метров до этого был ощутим характерный запах жареного – всё это и ещё многое другое открылось перед глазами впервые здесь оказавшегося Креймера. Народа было пушкой не пробить – и все тоже разные, что глаза не могли отдохнуть на них. Обилие красок, шума, говора, запахов, смешанных из еды, едва уловимого – сигарет и совсем резкого – духов, положительно влияло на только захандривший было рассудок Чеса. Верно говорят, что прогулка способна избавить от угнетения или, по крайней мере, на пару часов заставить забыть какие-то свои проблемы. Вот и Креймер втянулся в общую базарную жизнь, не оставив ни один прилавок без внимания и даже накупив что-то, в общем, не столь важное и пустяковое. Парень даже и сам точно не знал, что находилось в его пакетике, зато мог с уверенностью сказать, что у него на душе – нечто похожее на счастье.
Да и Джон был тут же, правда, смотрел на него, как на глупого ребёнка, когда тот в очередной раз отходил от лавки с какой-нибудь безделушкой. Тогда он постоянно скептически спрашивал: «Что это? Зачем это тебе?», на что Чес, довольно щурясь не только от солнца, лишь мелко качал головой и вновь убегал куда-то. Константин хлопал себя по лбу и тяжко вздыхал; Креймер едва видел это, но не обращал должного внимания, хотя если бы пригляделся, то чуть ниже ладони, упавшей на лицо, смог бы увидеть слабо заметную улыбку… Когда они наконец вышли из толкучки и вновь оказались на более пустой по сравнению с базаром улице, то Джон, взглянув на таксиста и его огромный пакет, набитый всякой всячиной, ехидно спросил:
– Юный курильщик, у тебя хоть деньги-то остались? – последовало громкое, преисполненное искреннего удивления «Ой!» и последующее копание в карманах в поисках кошелька. После минуты тщательных исследований карманов джинс и пакетов, коих оказалось далеко не пять, на Джона был поднят неимоверно жалобный, полный почти что детской обиды и едкой горечи взгляд, сказавший за своего владельца всё.
– Джон, я, кажется, потерял… его, – зачем-то добавил Чес, хотя Константину было понятно всё и без этого; вздохнув и подняв глаза кверху, видимо, мысленно спросив, зачем и для чего было ему вести Креймера таким опасным и соблазнительным путём, Джон поплёлся вперёд, ничего не сказав вслух. Парень остался неподвижен и всё ещё в неприятном удивлении шарил по карманам и заново перебирал пакеты. Потом он нагнал повелителя тьмы и, уже чувствуя исходящего от него энергетику разочарования и недовольства, тихо повторил:
– Я его ведь действительно потерял, Джон… или украли. Думаю, нам нужно будет вернуться назад и… – Константин, как вихрь, ловко развернулся и вновь так же, как и вчера, схватил парнишку за ворот рубашки и, сделав несколько широких шагов к стене, сильно впечатал его туда. Чес и пискнуть не успел, лишь пару раз запнулся по дороге к стене и издал что-то отдалённо напоминающее хрипение, когда ощутил удар спиной. Взгляд Джона метал искры вселенского гнева, хотя лицо в общем его казалось спокойно. Креймер вновь не без восхищения удивился этой способности, но вдруг вспомнил, что сейчас он в таком положении, что вовсе не до изумлений, пускай и приятных. Мужчина слегка приподнял его над землёй, хорошенько встряхнул и вновь впечатал в стенку, только теперь намного слабее. Таксист краем глаза стал замечать, что люди удивлённо оборачиваются в их сторону. В это же время лицо Константина было слишком близко, ближе, чем когда-либо, что даже его неглубокое, слабое дыхание, пропитанное дымом, доставало до его собственного лица. Парень сжался, силясь смотреть вниз и даже вновь зажмурив глаза. Он боялся не того, что мог сделать с ним повелитель тьмы – это казалась ему вовсе не опасным, – а боялся он этой ужасающей ауры, исходившей от Джона, которая будто бы уничтожала всю его уверенность в своей невиновности. Ему хотелось, чтобы Константин начал скорее говорить, а не молчать – так будет хотя бы понятно, что у него на уме.
– Чес Креймер… ты меня нехило так удивляешь… – тихо прозвучало ему вновь на самое ухо; тело Джона прижалось к нему, таксист вздрогнул, хотя и сам не понял, от неприятного или от приятного. – Ведёшь себя, ей-богу, как малый ребёнок или нежная девушка – всё теряешь, что-то придумываешь, отвлекаешься на мелочи, – судя по звукам, Константин слегка отодвинулся и заговорил чуть громче, Чес приоткрыл один глаз. – Кажется, спокойная жизнь тебя совсем выбила из прежней колеи. Что ж, это мы исправим… А сейчас, мой «милый ученик», мы никуда не возвращаемся и идём туда, куда я хотел тебя привести, и покупаем всё на мои деньги. Потом, если захочешь, вернёшь, – в ту же секунду пальцы разжали ворот его рубашки, и Креймер едва устоял на ногах, уже не удерживаемый Джоном. Вроде, в этой речи нет ничего особенного – бывало когда-то и похуже, – но отчего-то всё равно на душе оставался неприятный осадок: а всё из-за чёртовой энергетики. Чесу было действительно неловко так опростоволоситься перед повелителем тьмы, да ещё и с самого начала, когда он хотел использовать время, пагубное для его здоровья, с пользой для его взаимоотношений с Константином. Но, делать нечего, Джон уже давно в пару десятках метров от него, а жизнь, как говорится, продолжается, поэтому Креймер побежал догонять его. Как только парень поравнялся с ним, Константин боком глянул на него, усмехнулся и зашагал быстрее.
– Сразу как шёлковый… Ей-богу, ребёнок! – яд так и сочился в его словах. Всегда. Этого-то Чес и не любил.
– Джон, я не ребёнок! Уже давно, – на полном серьёзе сказал он, нахмурив брови и пристально глянув на повелителя. Тот мельком посмотрел на него, хмыкнул, специально не скрыл колючей улыбки и небрежно бросил:
– Когда принимаешь такой вид – да, но в душе ты никогда не повзрослеешь. И я же не говорю, что это совсем плохо. В каком-то смысле это даже прекрасно… – глубоко вдохнув, вдруг серьёзно, практически так же, как и Креймер пару секунд назад, произнёс Джон, откинув голову назад и любуясь, кажется, небом. Чес задумался и тоже поднял голову: сегодня небо действительно казалось необыкновенно лазурным. Или только казалось? Парень не смог понять до конца эту требующую долгих дум мысль, так как с треском и смаком влепился в фонарный столб, спустившись с небес на землю и потирая раскрасневшийся лоб; Константин прошёл без всяких происшествий рядом, лишь, кажется, негромко ухмыльнулся. Когда всё ещё потирающий лоб Чес нагнал его, он тихо добавил:
– А вообще, лучше не меняйся. Когда-то давно я взял тебя к себе таким и вовсе не хочу, чтобы от меня ушёл второй «я», – Креймер от удивления даже позабыл закрыть рот и едва не поставил себе второй синяк на лбу, в последний момент ловко увернувшись от столба. Слова… мало сказать, что они поразили его до глубины души – больше, дальше! Но Джон не дал ему задуматься, не дал ему начать копаться в них, улавливать там новый смысл, а лишь на ближайшем повороте грубо дёрнул парнишку за рукав со словами «Сюда!». Чес малость отвлёкся от своих мыслей, завидев перед собой новый район и совершенно новые виды. Здесь он раньше не бывал, точнее, может, и бывал, как и во всех остальных частях города, но только на машине, пешком же – совсем другое дело. Конечно, ничего особенного, но парень всегда находил то, чем можно было полюбоваться, пускай этим и были обыкновенные балкончики с цветами, возвышающиеся бетонные джунгли или виднеющаяся в конце дороге церковь, всё более и более приближающаяся к ним.
– Джон, я ведь понимаю, нам туда? – Креймер кивком головы указал на видневшуюся вывеску с дымящейся трубкой над магазином. Константин приподнял бровь, глядя на парнишку, кивнул и немного ускорил шаг. Чес не отставал.
– Ты там уже бывал?
– Сам-то как думаешь? – спокойно вопросом на вопрос ответил Джон и потом добавил: – Конечно бывал. Более ста раз, наверное, точно, – таксист присвистнул от изумления.
– Ничего себе, ты так долго куришь? – Креймер глянул на его сосредоточенное лицо. Тот горько усмехнулся.
– И долго, и часто, – Чес научился по какой-то едва уловимой интонации в голосе определять, желает ли Константин продолжить разговор. Сейчас, судя по всему, нет. По крайней мере, так казалось парню, да и сам Джон был человеком таким – самим себе на уме, потому и его задумчивое выражение лица заявляло о немного ином состоянии души, чем у других людей в такое время, – о более, гораздо глубоких размышлениях, которые происходили в нём. В таком случае Креймер не решался навязываться этому человеку. Они молча дошли до двери, и Константин, слегка потянув на себя ручку, открыл её, ступая через порог в темноватое помещение; Чес последовал за ним.
Как оказалось, это был специализированный магазин всяких курительных принадлежностей: разного рода дорогие сигареты, изысканные и роскошные трубки, мундштуки, отборного сорта табак, кальяны и многое другое. Всё это лежало справа и слева под стеклом прилавка, а многое находилось и на полочках позади них. В самом воздухе стоял стойкий запах табака, под потолком почему-то стелился туман, прикрывая и затемняя сам свет, а кроме них, посетителей больше не было. Джон, не смутясь, по-хозяйски подошёл к стойке справа от них и начал пристально вглядываться в лежащие там вещи; они, благо, были подсвечены, иначе ни черта не было бы видно. Чес осторожно подошёл к нему и посмотрел, что же такое интересное находилось в том шкафчике; оказывается, это были пачки сигарет в плотных, из, вероятно, дорогого материала упаковках, а уж про их содержание и цены, значившиеся под ними, парень решил просто промолчать и даже не думать. Константин же преспокойно стоял и выбирал, тихо говоря:
– Тебе нужно что-нибудь менее сильное… хм… что же выбрать? – он вдруг краем глаза заметил, что Креймер стоял рядом, и сказал громче, кинув на него недовольный взор, будто он мешал: – Ты чего здесь стоишь? Иди зажигалку пока выбирай! Свою же вроде сломал…
Чес сию секунду скрылся с глаз долой и отошёл в противоположную сторону; там, по всей видимости, были зажигалки. Парень решил сразу отойти от супер дорогих, украшенных чуть ли не бриллиантами и золотом, к менее дорогим, но всё равно даже они стоили, по его меркам, слишком много для такой безделушки. Хотя, если подумать, для кого-то это ведь целый культ – чем навороченнее зажигалка, чем лучше. Однако Креймер не понимал таких людей, сейчас вовсю уставившись на «дешёвые», по мнению этого магазина, зажигалки. «Странно, даже продавца нет…» – таксист хмыкнул, но решил, что это, наверное, нормально, и продолжил разглядывать зажигалки.
– Джон, а мы точно должны покупать всё в этом дорогущем магазине? Почему нельзя удовлетвориться обыкновенными сигаретами и обыкновенной зажигалкой? – обернувшись, спросил вдруг Чес, глядя на спину Константина. Тот первую минуту ничего не отвечал, и Креймеру даже показалось, что не ответит, как вдруг раздался голос:
– Потому что так нужно и так сказал я. Ты же, надеюсь, полностью доверил мне своё обучение? – то ли спросил, то ли что, Чес лишь промолчал и сглотнул слюну. – А это значит, что покупка нужного материала лежит на мне, как и выбор, какого качества будет всё это. А если ты насчёт долга, который должен будешь мне вернуть… – казалось, сам Джон задумался, как же ему решить вопрос, – то до поры до времени считай это подарком. Но как только мне понадобятся деньги и более разумных вариантов, чем ты, у меня не будет, тебе нужно будет их всё-таки вернуть. Всё понятно?
– Да… да, спасибо, Джон, я, конечно, благодарен, но это кажется мне лишним и… – вдруг где-то загромыхало так сильно, будто в одно мгновение свалились сразу с десяток кастрюль. Чес едва ли не вскрикнул от неожиданности, а Константин оставался спокоен.
– Ого, да неужели это снова ты, Джон? – раздалось на центральном прилавке. – Да сегодня не один, кто это?
Нельзя сказать, что голос был приятный или неприятный – он был обыкновенный, никакой, словом, да и возраст человека нельзя было определить по нему. Но Креймер понял, что это явно мужчина.
– Здравствуй-здравствуй, Джордж, как поживаешь? – довольно дружелюбно, даже слишком, спросил Константин, и продавец, ещё не видимый для Чеса, обошёл, видимо, прилавки и оказался за шкафчиком, около которого стоял повелитель тьмы, и они пожали друг другу руки. Креймеру всего лишь на секундочку стало обидно – Джон так, судя по всему, по-дружески относился к этому продавцу, что хотелось от зависти кусать локти. Но парень взял себя в руки, поняв, что осталось всего немного до появления общего интереса, а соответственно, большего времени, проведённого вместе. Из-за темноты, полностью окутавшей всё, что находилось дальше прилавков, Чес не мог увидеть ни лица, ни хоть какого-нибудь клочка этого Джорджа.
– Я-то отлично, а это всё же кто с тобой? – в голосе звучал слишком неприкрытый интерес, граничащий с плохого рода любопытством. Креймеру сразу не понравилось такое.
– А, это… – небрежно отвечал повелитель тьмы, – да так, обещал помочь с выбором сигарет. Достань, пожалуйста, три пачки вот этих…
– Ого, сам Джон Константин решился помочь какому-то парнишке? Интересно, – Чес, отвернувшись, делал вид, что не услышал и выбирал зажигалку. Послышалось какое-то шебуршание и заворачивание чего-то в пакет.
– Он меня довозит. Услуга за услугу, – всё также сдержанно, спокойно и в чём-то беззаботно продолжал отвечать Джон.
– О-о, вот как! – протянул нараспев голос. – Это всё?
– Нет, ещё, кажется, он не выбрал зажигалку. Погоди минутку, – позади Чеса послышались торопливые шаги, а вскоре Джон осторожно тронул его за плечо, да так резко, что он крупно вздрогнул: – Ну что, выбрал?
– Нет, я… не совсем знаю, какую именно, да и цены… – Константин тяжко вздохнул и ткнул на чёрную с тёмного цвета небольшой стразой на ней.
– Джордж, неси вот эту, – хоть продавец и находился в другой стороне, но всё равно смог как-то углядеть, какая именно зажигалка была нужна, и вот уже в их пакетик заворачивалась и она.
– С тебя, Джон… а в общем, всё видно на дисплее. Делаю скидку десять процентов тебе по старой дружбе, а ему – пять, как впервые здесь купившему, – Константин подошёл к центральной кассе и, достав из кармана пару купюр, бросил их туда. – Как всегда не мелочишься, Джон! Держи, там сдача, – ловкая, чёрная рука схватила деньги и быстро переменила их на пакетик. Мужчина взял пакетик и, кивнув в пустоту, на самом деле тому, кто за ней скрывался, зашагал к выходу; Чес отчего-то сконфуженно поплёлся за ним.
