Текст книги "40 часов в Аду (СИ)"

Автор книги: Jane Люта SkyWalker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Уже у выхода, когда мы готовы безудержно мчаться в рвении опередить действия Кевина, совершённые им час назад, я прошу всех остановиться и отложить оружие на минуту. Да, я в курсе текущего постановления: «меньше на месте зависаем – быстрее пидора настигаем», однако я не колеблясь беру за руки девушек своими, взглядом намекаю Сэму сделать то же самое.

– Не совсем так, как это происходило у нас, но главное – добиться телесного контакта. Чувствовать команду, передать им свою энергию.

– Что. Ты. Делаешь. Логан? – растянуто спрашивает Парна, будто издевательски. Сэм тоже не понимает и хмурится, Мэй, кажется, осознаёт происходящее, и я не в первый раз мысленно благодарю её проницательность.

– Ребята, я провёл с вами всего несколько суток и не знаю как выразить признательность за всё то доброе и… самоотверженное, что вы делали. Как минимум, я уже не могу представить себя без вас. Да я попросту бы не стоял здесь сейчас, я жив благодаря вам! – стараюсь говорить уверенно, но голос дрожит. – Мы спасали шкурки друг другу множество раз, ввязывались в неприятности… Как же волнительно! Не совсем верно излагаю… – Никто не перебивает, в молчаливом согласии подтверждая мою уверенность в них и уважение. – Но не знаю как точнее, – мнусь в растерянности, хотя прекрасно понимаю что должен сказать. Я напрасно не репетировал, однако эти слова стоило озвучить перед всеми ещё в ночь первого дня на острове, когда заснули рядышком в церкви. – Мы были в грёбаных перестрелках с бандитами и убивали сотни чудовищ. Наши приключения и опыт многого стоят, разве вы не согласны?! –нащупав важную тему, восклицаю смелее: – Знаете, что самое главное из этого следует извлечь?

– Что мы отменные надиратели зомбиных задниц, –уверенно заявляет друг.

– Вееерно, –с сомнением выдаю я, улыбаясь, – а ещё?

– Что ми уцелели, – гордо утверждает Мэй Сянь.

– Очевидно же. – Поворачивает лицо женщина, зажигающая во мне огонь. – Мы отличная команда.

Ничего не говорю, реакция решает за меня выдать добродушный смех. Каждый ответ был в какой-то степени прав и верен. Каждый пробудил в душе уверенность и надежду на счастливый конец. Какой и должен был произойти, когда мы оторвались от пропитанной кровью тюремной крыши на вертолёте.

– Давайте разделаемся с ним и отлично попируем вместе. Приглашаю к себе, отменно оторвёмся за мой счёт. Договорились? – слишком воодушевлённо предлагаю, вглядываясь в лица намного серьёзнее моего. Они лишь участливо улыбаются. Безотчётная реакция всех, кто не хочет, чтобы их несогласие или сомнение кого-то обидели.

– Обязательно, друг, придём и повеселимся. Ради такого стоит разобраться со всем дерьмом, – как-то невесело отвечает Сэм, разрывая цепь из рук, и подхватывает мной найденный молоток.

– А сейчас за дело. И быстро. Нагоним засранца и убьём его – он даже опомниться не сумеет. –Моя мисс хладнокровие проверяет боеприпасы, поднимает с пола и перезаряжает винтовку.

– Данные со спутьника показали новое месьтоположение. Онь идьёт западнее, совсьем рьядом с морем. Дюмаю, ми сможем найти его в какой-нибудь прибрежной хижине, – обращается Мэй к Парне, кто стала выглядеть довольнее от полученных известий. Она наметила жертву и желает разобраться с ней. Хищница. Ей нет дела до моих сентиментальных придурей.

И вот, двое из нас с огнестрельным оружием, двое – с холодным, мы отправляемся на своё последнее задание. Буду надеяться, что последнее. Встреча с «главбоссом» не предполагает побочных ответвлений. Этому можно было научиться даже из видеоигр.

Заражение началось в прибрежной области, и в основном чернокожие чудики вяло нападают на близлежащие хибары в поисках пока ещё не попавших под его действие горожан. Хорошо, что чудиков мало, и они не способны разжечь такой же «пожар войны», что и на Баное (проклятье, когда я перестану упоминать его?!). Хорошо, что и мы, и полицейские устраняют их один за одним, пока они слепо бродят по округе не видя дальше десятка футов[2]. Вевак и близко не стоит со смрадными переулками и рынками Морсби, где то тут, то там с сиплыми рычаниями заражённые наваливались сразу группами. Несмотря на выеденные мозги и мышцы, они имели все шансы прижать к ближайшей стене и впиться остатками челюсти, пока на твои крики о помощи не отреагирует напарник. Здесь всё проходит намного легче, насколько я могу рассуждать из своего богатого опыта обращения с обращёнными.

Босыми ногами ступаю по хладной земле, голову каждый момент времени мочит вода, пробуждая сознание и не давая отрубиться на месте, в незнакомом неудобстве в поисках давно утраченного покоя и отдыха. Огибаем рынок с левой стороны и движемся строго прямо по некогда оживлённой улице со слишком простой городской архитектурой гаражного типа. Встреченные полицейские держат оборону на входах зданий, приглашают нас внутрь. Люди с высунутыми из окон лицами также манят руками, в испуге поджимая рты. Но мы не потерпевшие, мы виновники трагедии. И мы идём исправлять свои ошибки, приобретающие размах катастрофы для Вевака. Кто сильнее страдает от нахлынувших на головы бед, подобного этому непрекращающемуся дождю: жители города или мы? Вопрос той ещё сложности.

Незадолго до отлёта меня предупредили о Веваке, перевалочном пункте для пересадки на судно, проследующим на курортный остров. Непредсказуемость водной и воздушной стихии должны были на какое-то время оставить в гостях у папуасов, но, к счастью, яхта забрала меня почти сразу после сошествия с трапа аэробуса, чертовски долго летевшего до места назначения.Мне советовали здешнюю кухню, места с красивыми пейзажами и пару достопримечательностей. Как раз одно из них виднеется впереди, на первый взгляд даже не особо различимое среди других зарослей – с коротко постриженным газоном парк. Один из мемориалов погибшим в Последней мировой войне. Место, в котором произошли последние сражения между австралийскими и японскими войсками, вовлёкшими – не иначе – и жителей провинции… Сепик, как утверждает каменная плита на входе. Как по-человечески не обозначать среди противоборствующих сторон виновную. Миролюбивая нация. Символичное место для того, что положить конец войне с преступником Кевином Куази-или-не-Куази, который, по представлениям гения дедукции, устроил или хочет устроить не менее чудовищное бедствие.

Этот мемориальный парк меньше загородного и не столь щедро обставлен техникой и скульптурами, но служит живописным местом для прогулок жителей. И даже сейчас, покамест вирус пополняет список всё новым числом жертв, от посетителей нет отбоя. Во-первых, сразу же заковылявший к нам охранник, скорее всего недавно защищавший парк от таких как он, угрозы; во-вторых, группа легко одетых местных, наряды которых сорвали зубами; в-третьих, наконец, пугало с огромными раздувшимися руками, в беспокойстве снующее рядом с бронзовой статуей трёх воинов в центре – участников Последней мировой. Мне кажется, или над головой появляется красная неровная полоса с названием побочного задания – «убить монстра, угрожающего расправой местным гражданам» или это просто мигрень? К слову о боли: игнорирование коленки не спасает от рези и сопутствующих неудобств. Кажется, она напоминает о себе с большей силой. И это не какое-то там самовнушение, а вполне настоящее побочное действие чрезмерного напряжения. Мне срочно нужны таблетки или алкоголь. Или всё вместе. Поспешно я отказался от своих «наркотиков». Невозможно бросить привычки так скоро.

– Займёмся им, – предсказуемо командует Парна, кивая на упомянутое «в-третьих», и я, чтобы поскорее разобраться с замедляющей нас проблемой, выстреливаю почти весь магазин. Подхватившие друг друга за спины Мэй и Сэм плетутся сзади и прибывают вовремя, чтобы насмотреться на устроенное мною представление.

Что я сделал не так? Однозначно поспешил, предположите вы, и будете правы, потому как стрелял предварительно не пошевелив мозгами и не предупредив никого, да и толком не прицелившись. Итог: как и ранее встреченные «особые» заражённые, он так просто не дался. Для чего ему нужны наросты, я понимаю, когда он приседает и защищается от пулевой очереди, а когда я прекращаю жать на спусковой крючок, подходит и прямо передо мной давит до состояния окровавленного панкейка этими огромными бледно-коричневыми ручищами голову одной из ходячих рядом. Я отскакиваю и на всякий случай отбегаю сердитой собакой. Замахнулся «лаять» на незнакомца, который мне явно не по зубам.

– Ну что ж, он бронированный. Я немного удивлён, – изрекаю гордо, как первооткрыватель.

– Молодец, – то равнодушие, с каким Парна произнесла слово и вздохнула, заставило меня сомневаться в том, что она не насмехалась, – На твоём показательном примере мы подумаем над более смышлёной тактикой боя.

– Стрелять, как видно, не вариант: просадим все патроны, – делает вывод Сэмюэль. – Банойские ублюдки тоже пули не жаловали.

– Его морда однозначно менее всего защищена. Давайте заставим нам её показать, – призывает через плечо Парна.

Тем временем мутировавшее чудовище настигает ближайшую живую цель. Нужно ли говорить, кого?! Едва не лишаюсь винтовки, успевая прижать к себе, когда он пытается буквально расплющить её между своими лапищами в дюймах[3] от моего лица. Полностью понимая смысл его атак, отбегаю в сторону и встречаю другую угрозу, но менее опасную и оттого более предпочитаемую, поэтому в ход идут метательные ножи. Оставаться рядом с тем чудиком без чёткого плана мне становится неловко и страшно, как при первой встрече с самоубийцей или костлявым мясником… или каждым безобразным, представляющим смертельную угрозу. Чёрт возьми, я никогда не избавлюсь от тех жутких образов?!

– Сэмюэль, Логань, отвлеките монстра, чтобы Парна нашла его слабые точки! – раздаётся тонкий женский голосок сзади, но тем не менее сильный и руководящий. Сянь Мэй, приодетая в тёмную полицейскую курточку и более не дрожащая, освобождается от хватки друга, прихрамывая доходит до ворот и вступает в схватку с заражёнными, подоспевшими на звуки стрельбы и громких разговоров, при помощи вакидзаси. Под ловкими неустанными движениями отлетают сперва кисти, а потом и головы неповоротливых нападающих, привыкших, видно, к лёгкой не сопротивляющейся пищи. – Иди! – обращается повторно к Сэму, который жалостливо провожает её взглядом.

Приняв во внимание доходчивое указание, выдыхаю, готовясь действовать максимально серьёзно и расторопно. Очень не хочется вновь подставляться под зубы людоедов: и так слишком много напоминаний осталось. Даже думать о них больно. Задание по уничтожению противников перешло в разряд выполненных, и я как обычно в последнее время спешу браться за следующее. Недавно заметил за собой, что заниматься самодеятельностью и раздумывать над планом мне не свойственно: годы подчинения родителям, учителям, тренерам, врачам и надсмотрщикам (особенно им!), дали о себе знать. Я спортивный игрок, способный придумывать план действий только на игровом поле, а эти испытания показали, что я иногда терялся на такой огромной местности, полной обезумевших, придурков, бандитов и садистов без намёка на мяч, счёт или рогатые ворота. Да и не зря говорится: много поваров портят похлёбку. Посему позволял командовать тем, кто влился в атмосферу дикости раньше меня.

Сэм Би разбегается, стучит чудище по касательной молотком и отпрыгивает в сторону.

– Ну что, мудак, вот он я, иди доберись до меня! – Тварь послушно оборачивается на дразнение. Обижается она или гневается – не ясно: признаки человеческого лица стёрлись, уступив мутировавшей гримасе, напоминающей ожившее дерево.

Лишившись патронов, я вынужден кинуть ножик, но он предсказуемо отскакивает от него зубочисткой от стены. Мои воздействия на него настолько смешны, что Парна этого даже не скрывает и улыбается, а деревянный молоторукий мутант попросту игнорирует. Что же сделать, чтобы не заиметь в такой ситуации какую-нибудь позорную кличку?

– Так не пойдёт. Придётся «раскрыть его», – метафорично предлагает план действий Сэмюэль, но я не понимаю, как это сделать. Показательно пожимаю плечами. – Когда он будет атаковать, хватай его культю, а я – другую!

– Боже мой, ты серьёзно? А нам хватит сил? – Мы с Сэмми не были из разряда хлюпиков (а если подумать в таком ключе, то он, высокий и крепко сложенный, прямо Майкл Оэр[4], отлично бы сыграл бокового защитника!), но размеры ручищ мутанта поражают своими объёмами. – Хорошо, – сокрушённо соглашаюсь, не имея в запасе более приемлемой идеи. Точнее, не имея их у себя вовсе. Как же хочется, чтобы за меня сделали всю грязную работу. Эгоистичная усталость вопит, заглушая остальные мысли.

В тот же миг, будто получив сведения о наших атаках, чудовище группируется в защищённую каменную крепость, закрывая себя лапами римским легионером, и неспешно двигается к главной угрозе – Парне Джексон, несмотря на погоду, источающей боевой жар. Она занимает статичную позицию, как опасная автоматная турель, и готовится выстрелить в ту секунду, когда обнаружит своими сенсорами уязвимую область врага, так как головы всех предыдущих угроз уже снесла. Она пускала каждую пулю по назначению, не понаслышке зная, что такое экономия боеприпасов. На последние Баной был беден, но Парне каким-то образом удавалось много стрелять. Она знала тайный секрет изготовления пуль, что ли?

– Парни?! – с волнением обращается она, предчувствуя надвигающуюся опасность. – Я всё ещё не вижу его морды, – заявляет так, будто мы сами не понимаем.

С Сэмом накидываемся на громилу и начинаем с усердием наносить удары имеющимся холодным оружием. Что самое удивительное, он невозмутим. По каким-то ему известным причинам, он как средний полузащитник выбирает себе мишень в лице моей женщины, «центровой», «разыгрывающей мяч», невзирая на все наши старания. Пинки и ругательства также не привносят изменений.

– Ребята?! – снова кричит она, и во мне почему-то просыпается раздражение. – Я готова, – выдыхает решительно, и я с тревогой в сердце понимаю, что Парна собирается стать приманкой. Надеюсь, отпрыгнет от его дробящих молотов. Или… постой, Логан! Ты обязан не допустить того, чтобы её вообще ранили!

– Идёт, девочка. –Поворачивается к Парне со спокойствием друг-верзила. – Картер, наваливаемся на угрёбка!

Настаёт время тактически-грамотной обороны центрового. Слышится потрясённый стон изо рта Мэй, и мы игроками линии нападения хватаемся за бронебойного, предотвращая атаку – и никакого штрафа за «задержку» или «вторжение[5]», класс! Твёрдый, скользкий и противный на ощупь, он, к счастью, поддаётся на наши потуги. Или… планирует раскрыться для контратаки?!

– Давай! – в один голос с Сэмом кричим Парне, готовой с того момента, когда увидела чудище.

От неё исходит аура ярости и расползается во все стороны, силы приливают к мышцам и дают преимущество в битве. Пули с огромной скоростью поражают нежную человеческую мякоть мутанта, заставляя упасть ничком на землю. Враг повержен. Парна даже не шелохнулась. Ситуация зрелищнее дуэлей в моих излюбленных вестернах. Я завожусь.

– Прекрасно сработано, друг, – получаю похвалу и до меня доходит, что не знаю фамилии человека, с которым участвовал почти в боевых действиях. А может я зря преуменьшаю бедственность «кровавой карусели»?!

– Сэм, раз уж у меня тут наметилась викторина личных вопросов. – Кошусь взглядом на Мэй, которая, хромая, медленно нагоняет нас. – Могу я унять любопытство и спросить твою скрываемую фамилию?

– Битти, друг. Я не скрываю её, просто не афиширую. Сценический псевдоним ко мне прилип, как блохи к собаке.

– Крохотный Сэмми? Да ладно, – усмехаюсь своей нелепой шутке, глядя на великана Сэма.

– Помолчал бы ты, Картер[6]…

– Хэй, помогите мне!.. – слабым голосом кричит местный, перебивая наш шутливый разговор. Темнокожий, но заметно светлее остальных граждан Вевака, лысый мужчина средних лет с трудом выползает из кустарников с длинными раскидистыми листьями; изгрызенная рука беспомощно волочится за ним. Укушенный. – Мне сложно двигаться, мышцы не слушаются, – акцент его подозрительно похож на южноамериканский.

– Тебя укусили, да? Тогда у тебя одна дорога. От этого нет лекарства, – обрекаю его скорбным тоном. Слишком много жизней уже утеряно навсегда.

– Да, приятель, он прав, мы видели, что стало с тем, кто пытался излечиться, – подтверждает мои слова друг, высясь крепкой фигурой над низкорослым мужиком, кажущимся ещё более чахлым. – И ты, можно сказать, счастливчик, если не видел того устрашающего мутанта.

– Вы?.. – захлёбывается он. – Вы же не можете говорить такое всерьёз? Не так ли? – Мы переглядываемся.

– Поверь нам. Мы с Баноя, если тебе это о чём-то говорит. Так что выбирай: хочешь, чтобы мы позаботились о тебе, или – неотвратимая и невыносимая боль, какая со временем превратит в одного из этих чудовищ, – предложила выбор Парна, бесстрастная как всегда. Ну, почти всегда.

– Но… как человеку смириться с таким? – Мотает головой в растерянности. – Оставьте тогда мне, пожалуйста, ваше оружие, чтобы я…

– Ми спешим, и оружие ням горазьдо нужнее, – один из немногих моментов на моей памяти, когда Мэй отказывает помочь страждущим. Глядя в её потухшие узкие глаза, понимаю, это даётся ей нелегко. – Деляй вибор, и мы уходим.

– Да, не обессудь, мы очень заняты! – вставляю и я свою пару центов.

– Хорошо! Хорошо! Сделайте это… – Он жмурится и опускает голову к мокрой лужайке, принимаясь тихо читать молитву, вроде на испанском. Её прерывает пистолетная пуля, не воспроизводя видимого впечатления сочувствия в стрелявшей.

Не знаю, каким Богам ты пробовал молиться, парень, но здешние давно оставили надежды помочь Новой Гвинее. Кто и может разобраться со всем этим, так это только мы, а мы, как известно, далеко не святые.

– Пляж – следующим поворотом направо. Двигаемся с удвоенной скоростью. Сможешь идти быстро, Сянь Мэй?

– Да, я постараюсь. Всё благодаря удёбной обуви.

– Но я всё равно поддержу тебя, даже если ты будешь против, – голосом ласковым, почти пластичным, что его можно помять в ладонях, произносит Сэмюэль. Неужели я был с ней таким же обходительным? Мэй благодарно кивает ему, и они снова становятся сиамскими близнецами, сросшимися где-то в районе торса.

Мягкий оливковый газон парка выводит на мощёную камнем дорожку улицы, но мы торопливо покидаем твёрдую почву ради мокрого, почти студёного, песка. Я и Парна без лишних сомнений перелезаем через низкое металлическое ограждение, отделяющее прибрежную тропу с рыбацкими хижинами и домишками, построенными из местных природных материалов, от береговой линии. «Близнецы» остаются чуть выше уровня моря из-за несамостоятельности Мэй: передвижение по мокрому песку затруднительно, а в её случае ещё и усугубит травму.

Вдалеке, за пальмами, на синем горизонте, виднеются схематичные тёмные силуэты военных кораблей. Отправленных лодок с помощью пока не видно. Вероятно, это и правильно, что с незамеченной ранее и упущенной угрозой – Кевин, я о тебе – мы расправимся сами. Вероятно. Себя в этом ещё стоит хорошенько убедить.

Чуть выше открывается простор, роскошный, неограниченный, не охватываемый взглядом, даже если крутить головой как сова. Небо в Веваке не поддаётся описанию, оно не просто серо-ватное или голубо-перистое, оно словно с солнечным просветом надежды висит над городом, увеличивая его маленькие размеры в несколько раз. Я думал, что влюбился в синеву Галвестона[7], но в здешней – есть нечто притягательное, успокаивающее. Задумываюсь над тем, что оно-то видит всё и всех, а вопрошающих оглушает громом, смысл которого не слишком-то понятен обычным людям. В таком случае, где же найти более сговорчивого свидетеля, а?

Решаем идти параллельно друг другу, внимательно изучая местность: Сэмми и мисс Мэй проверяют и по возможности входят в каждую встреченную хибару с треугольной крышей (как их ещё ветром не разметало?!), надеясь обнаружить преступника с подругой. Дома либо пусты, либо заперты: внутри тихо. Какова вероятность того, что мы их пропустим? Он же не какой-то там придурок, чтобы остановиться на видном месте, а вламываться во внутренние помещения само по себе кажется аморальным и уголовным. Вооружённый разбой и незаконное проникновение в частную собственность… ох. Какие Парна вообще возлагает надежды на успех в поисках?

Поражает действенность сообщения из громкоговорителей. Казалось бы, оповестили жителей спустя приблизительно два или три часа после начала безумия, но они вовремя отвлеклись от своих рутинных дел и заперли дома; или бросились в места, обозначенные как более безопасные, чем их жилище; или доблестные полицейские отряды помогли им найти убежище. В Морсби всё обстояло иначе: монахиня своими сообщениями привлекла не так много народу, несмотря на наши старания с включением вещательных приборов! Эх… Там ситуация была гораздо серьёзнее и не оставляла шансов найти уцелевших, а в подобной – когда каждая прошедшая минута уносит чью-то жизнь под гнусные рычания, хочется поскорее покончить с вевакским бардаком.

Вижу перед собой группу обращённых рядом с невзрачным худощавым чучелом, слабо походящим на человека, и во мне нарастает гнев. Стремлюсь к ним, пока любимая находит собственных врагов, скашивая их пулями. Закреплённые на поясе ножи идут в ход и разят банду нежити во главе с чучелом в грудные клетки, шеи и головы, застревая и оставляя глубокие раны в мяклых телах. Когда трачу весь арсенал, инстинкт заставляет отпрыгнуть в сторону – рядом проносятся две искривлённые человеческие кости и падают на песок. Воздействие это производит скорее психологическое, нежели травматическое: скорость их полёта слишком мала, чтобы ранить. Я бы даже ушиба не получил! Но откуда они? Решаю рассмотреть поближе поражённые тела и попутно собрать метательные ножи. Одно лежащее на спине ещё дёргается: то самое чучело с аккуратными, открытыми округлыми ранами на месте рёбер. Очевидно, растратив свой «метательный запас», мутант лишился костной опоры и свалился наземь. Печальный экземпляр. То, каким образом вирус меняет людей кажется просто омерзительным. Почему он вызывает такие сильные мутации в организме? Многие стали обычными ходячими с зубами и когтями в качестве оружия, вполне безобидные, если сравнить с другими особями. Ох, к дьяволу эти гнусные размышления, где им самое место…

Ритмичная монотонная прогулка по безлюдному и – слава небесам! – беззаражённому пляжу начинает надоедать. Отдалённо окружение напомнило мне книгу, прочитанную ещё в подростковые годы (весь цикл писателя, конечно, отменный и динамичный), где львиную долю повествования занимал пляж. Бесконечный и одинаковый, как этот. Хорошо, что в нашем мире нет ужасных омаров. Ургх! Зато хватает заживо съедающих людоедов. Бррр! Дождь нахально отвлекает от погружения в мысли чуть приятнее реальности.

Парне, как бывшей полицейской, должно быть известно о разрушительных свойствах погоды: некоторые улики и следы легко смываются. Тогда что она пытается найти?

И вдруг, как будто бы в противовес моим скептическим рассуждениям, находим свежий труп.

– Будьосторожен с этим. – Кивает она. – Он может внезапно напасть.

Я вздрогнул. Со своими словами осторожнее, ты же молчала всю дорогу! Впрочем я прислушиваюсь к совету и с опаской приближаюсь к едва ли мёртвому. Почему едва ли, спросите вы? Потому как вы вряд ли бродили по закоулкам многократно проклятого Морсби и отдирали от своих шорт и юбок (слава небесам и тупоголовости заражённых, что одежды, а не кожи!) присосавшихся лежачих. Вы не овиделись. В рядах бродяг, бегунов, громил, жирдяев, самоубийц, психов и мясников встречались и паскудные лежачие, ожидающие, пока вы приблизитесь на расстояние укуса. И если находкой Парны окажется таким, предостережение держаться подальше – не лишнее. Ни на первый взгляд, ни на второй – он не проявляет признаков, какие отличают его от обычного трупа. Ни дёргается, ни тихо мычит. В таком мире подобное странно. Я хочу обратно в свой, не в тот, который навязал наш дружок Кевин.

– Смотри. – Переворачивает Парна руками тело с осторожностью. – Был подстрелен будучи живым. По моим соображениям, дело рук Харона, – довольно празднично замечает она и находит в песке автомат, по всей видимости, ранее принадлежащий полицейскому. – Сучонок лишил нас боеприпасов, ха. Мы на правильном пути.

Тут же перед взором появляется чёрно-белый тандем друзей. Я не их цвет кожи имею в виду. Образ «Инь и Ян» недвусмысленно приходит в голову, символизируя бесконечную борьбу светлого и тёмного, позитивного и негативного. Противоположностей. Не может быть никакой «окончательной победы» одного над другим, нет ничего окончательного, нет конца как такового. Только хренов баланс между ними.

– Как-то вы подозрительно вовремя появились в «ключевой области», – говорю я новоявленным воплощениям одной из японских или китайских философских концепций.

– Тропинка свернула на берег, поэтому мы и здесь. Думаю, так сделали нарочно, чтобы людям удобнее попасть в тот ресторан или кафе. – Сэмюэль тянет руку, указывая вперёд, на белоснежный свод колонн. Вид его самовлюблённый и гордый, как часто бывает у меня. Только в последнее время я не блистаю здравыми идеями.

Достигаем красиво оформленного открытого заведения почти бегом и сразу же замечаем следы недавних посетителей. Больше уверенности, чем сомнений относительно тех, кто нам и нужен. Или Парне, что равноценно при складывании нашей втроём причастности и её. Хотя я могу ошибаться.

– Давяйте осмётримся, – кажущийся мне шепелявым, раздаётся женский голос.

Окинув четырьмя парами глаз приблизительно дюжину столиков, обнаруживаем застреленного заражённого и поднос с тарелками, остатки еды на них выглядят довольно свежими. От построения догадок на этот счёт отвлекает одна деталь, вызвавшая всеобщее молчание. Брошенные на полу наручники. Потрясённое безмолвие распространяется даже на мысли. Смотрю на друзей, сверлю их лбы, силясь увидеть подсказки о том, что захватило их умы, но я совершенно пуст в предположениях. Даже догадываться лень.

– Ещё одна улика, да, девочка? И что она, мать твою значит? – вкрадчиво спрашивает Сэм, петляя вокруг столов.

– Что мы продолжаем идти правильно. Шанс того, что это оставлено Йеремой, очень велик. Но не могла же она его скинуть нам как подсказку к её местоположению? – рассуждает Парна, выходя за рамки собственного понимания ситуации. – Это какая-то бессмыслица!

– Она нашля способь сбежать от него? – гипотеза невероятности прилетает в наши уши от наивной Мэй.

– Или же более неутешительный вариант, – складываю руки, размышляя об уместности своих выводов: – Она переметнулась на сторону врага.

– Бред, зачем ей… она могла его обмануть! – усердно упрямится в своих доводах Парна, и на этот раз я не могу с ней согласиться. Когда это всё началось? Часа два-три назад? Надо же! Какая у Кевина степень в области промывания мозгов? Мы не знаем, а Йерема, дикая девчонка из джунглей, так вообще ни о чём не догадывается. Уж не знаю, какие у них вышли скитания, но в завершении всего мирно кушать в ресторане мне преподносится слишком неестественным для враждебных настроений.

– Выясним у неё сами, когда найдём.

– А лодка-то не из военных, – скептично отмечает неумолимая ненавистница Харона, повернувшись к берегу.

– Похоже на морскую яхту, – уточняет её подруга.

– О чём вы? – спрашиваю, вместо того, чтобы устремить взгляд туда, куда и девушки. По волнам несётся приличных размеров судно. Судя по отсутствию пирсов и причалов, яхта не сможет прибиться близко к берегу. Какой смысл тогда ей двигаться сюда?.. Разве что…

– За нашим дружком, – опережает меня мистер, совсем не крохотный, Битти, загораживая обзор. – Его эскорт прибывает. Гадёныш рядом.

– Выглядывайте его по округе и соблюдайте осторожность! Он вооружён. А уж о его опасности я точно умолчу! – проверяя магазин винтовки, предостерегает Парна. Если оценить воинственность её вида, скажу, что сейчас она выглядит наиболее впечатляющей.

– Пойду в ту невысокую хижину. Если они рядом, то могли укрыться в нечто подобном.

Вывеска на строении из бамбука и пальмовых листьев угрожающе свисает справа от входа. «Прокат спортинвентаря для незабываемого отдыха» гласит она, а я чувствую непередаваемую словами тревогу, пересекая порог. С парализованными мыслями несвойственно сжимаю автомат, как пакет с продуктами. Бдительность решает меня оставить.

____________________________________________________________________________________________________

​[0] В криминалистике – различные изменения в элементах вещной обстановки окружающей среды, возникающие в результате механического, химического, биологического, термического и иного воздействия во время преступной деятельности.

[1] Или экстрадиция (лат. ех – из, вне и traditio – передача) – форма международного сотрудничества государств в борьбе с преступностью, заключающаяся в аресте и передаче одним государством другому лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления (для судебного разбирательства), либо лиц, уже осуждённых судебными органами другого государства (для исполнения приговора).

[2] В переводе на сантиметры – 304,8.

[3] В английской (имперской) системе мере равен 2,54 см.

[4] Майкл Жером Оэр (р. 1986) – профессиональный игрок в американский футбол, играющий за клуб «Пантеры Каролины», до этого на той же позиции в «Воронах Балтимора».

[5] Нарушения правил в американском футболе: в первом случае игрок держал или тянул игрока команды противника, у которого не было мяча; а во втором – до броска игрок защиты пересёк линию розыгрыша и совершил контакт с игроком линии нападения или между ним и распасовщиком не было игроков.

[6] Основная корпусная деталь машин или механизмов (двигателя, редуктора), коробчатого строения, предназначенная для опоры рабочих деталей, их защиты и размещения запаса смазочного масла. Названа по фамилии английского инженера.

[7] Город в юго-восточной части Техаса, США, на острове Галвестон у побережья Мексиканского залива.

Комментарий к Материальные следы (1)

Коллаж: https://pp.userapi.com/c854528/v854528443/30ae6/9B2Kx-sd3Aw.jpg

========== Красный остров. Разрешение раздора (концовка первая) ==========

– Будь любезна, подыграй мне, – шепчет Харон на ухо Йереме перед тем, как взять со стола добытое ранее оружие. Заняв позицию позади вставшей пленницы, он приставляет правой рукой грязный нож плашмя к её шее, а левой – сжимает пистолет. Глубоко вдыхает и считает про себя. Страх сдавливает лёгкие, царапает словно когтистой лапой.

Смягчающим фактором выступает великое число пережитых стрессовых ситуаций, в последнее время в заключении уж точно, так что они с Кевином, с позволения сказать, «заклятые друзья». Главным всегда было и актуально сейчас держать себя в руках и обороняться словом. Как известно, им можно убить и спасти, и людей за собой повести. Словом можно предать и продать, и купить. Словом, всё, в чём способен ты убедить. Ввязываться в малоосмысленное кровопролитие, за которое велик шанс его не только отсчитают и лишат премии, мягко говоря, он не рассчитывал и потому постарается заболтать неприятных посетителей всеми возможными силами в затянувшемся ожидании спасительной лодки, и очень вряд ли у него снова есть право на ошибку. Один раз, можно сказать, он уже воспользовался им, когда оставил четвёрке жизнь.