Текст книги "Не кричи...(СИ)"
Автор книги: Изменяя_реальность
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Бери себя в руки.
– Брок, я правда боюсь. А что, если ничего не получится? Что, если мы его не поймаем?
– Ну, значит не поймаем, – пожимаю плечами, – придумаем другой план. Давай, соберись. В участке сейчас кто-то есть?
Нина, шмыгая носом, смотрит в потолок, унимая нервы. Так-то лучше. Я тут не жилетка, чтоб в меня плакаться. Сама себя под плинтус загнала. То, что она боится, с одной стороны хорошо. Значит, будет думать наперёд, если, конечно, мы оба переживём эту ночь.
– Итак?
– Нет. Участок закрыт на доследование в связи с убийствами. Днём там были криминалисты и федералы.
– Чудно.
– Но сейчас там никого. Дежурный только, но ему моё появление до одного места.
– Отлично. Зауэр и ключи от машины верни. Радиостанцию ещё надо, напоминаю… – наблюдая, как она собирается, думаю, что надо бы поторопиться.
На улице прилично стемнело. Электронные часы на полке возле телека светятся зелёным. Без четверти семь. Что ж… Рановато, но есть ли смысл тянуть кота за яйца.
***08.22.2018 6:37 р.m.
Слова Рамлоу бьют больнее, чем я думала. Пока провожаю Алекса и отца, внутри всё клокочет. Я даже не знаю, от чего сильнее – от удовольствия, что кто-то наконец поставил моего отца на место, или от предчувствия самой настоящей бури. Он ведь не привык, чтобы кто-то ему перечил. А тут его не просто не постеснялись, а ещё и втоптали грязными сапожищами в неудобную правду. С одной стороны я благодарна Броку за нежданно подставленное плечо, а с другой… Он ведь уедет, и с вечно припоминающим мне этот разговор отцом придётся жить мне.
Острый язык Рамлоу и привычка говорить то, что думает в сумме со вспыльчивым характером делают его не слишком приятным собеседником. Зато честным.
В доме тишина. Слышно только, как клацает вилка о фарфор. Вот ведь невозмутимая скотина. Доедает ужин с таким видом, будто вообще ничего не случилось.
– Это было очень грубо, Рамлоу.
– Угу… Не понравилось?
Ну что за самодовольная тварь, а? Ему будто и дела нет, сгребает тарелку в раковину и ему плевать, что его выходка будет стоить мне последних семейных связей. С одной стороны очень обидно, что отец всю жизнь игнорировал меня. Я, как мне кажется, злилась на него за дело: за то, что бросил, за то, что всю жизнь тыкал носом в ошибки. И я так и не научилась справляться с его желчью и сарказмом, и постоянными нравоучениями. Особенно, когда он сравнивал меня с мамой. И если быть до конца честной с самой собой, меня порадовал скандал. Рамлоу плевать на желчный тон и сарказм отца – он ему никто. Фактически, папа и мне папа только по бумагам, и я ловлю себя на мысли, что не понимаю, как допускала обращаться с собой, как с мусором.
И Алекс… Ведь Рамлоу прав и на этот счёт. Если бы не счастливое стечение обстоятельств, когда он оказался в нужном месте в нужное время и вытащил меня, отец отправил бы Алекса в приют. Ему некогда заниматься внуком. Ему дороже своё спокойствие и жена. Хелен не плохая, нет. Просто после смерти Клариссы её разум помутился на столько, что с ней иногда совершенно невозможно находиться в одном доме. Но у Алекса нет выбора. Я сама превратила его жизнь в подобие семьи…
Чёртов Рамлоу!
– Эй, что за дела? – раздаётся у самого уха хриплый голос, и горячие руки пытаются поймать меня.
Я не хочу, чтобы Рамлоу видел мою слабость. Чтобы вообще видел какие-то мои эмоции. Он этого не стоит. Обхватывает меня за плечи и притягивает к себе. И я взрываюсь. Никто не пытался встать на мою сторону в спорах с отцом, до этого момента. Так себе поддержка, конечно, учитывая, что и по мне он танком прошёлся, но это лучше, чем жалеть меня и гладить по головке. Я не могу сдержать слёз, как бы не хотелось казаться сильной и уверенной. Они душат, накатывая волной вместе с ощутимым страхом за будущее.
– Отстань…
– Чего дуешься? Из-за упыря этого, папаши твоего? – ему удаётся развернуть меня лицом к себе, как бы я не сопротивлялась.
К чёрту моего папашу. К чёрту всё… Мне страшно. Что, если маньяк и правда убил бы меня? Если бы Рамлоу не подоспел вовремя, или решил пройти мимо? Что было бы с Алексом… Господи, ну какая же я дура! Вместо того, чтобы заменить ему мать я упивалась собственной злостью на отца и на весь мир, ища оправдание своему поведению погоней за убийцей сестры. Когда Алексу нужна была поддержка все от него отвернулись. В девять лет стать сиротой, даже не смотря на родственников… Это страшнее, чем как Рамлоу оказаться в приюте, не зная родной крови. Там хоть не ждёшь надежды. А у Алекса она всё это время маячит перед глазами… Что же я наделала?
– Я боюсь…
– А вот это уже хорошо. Это уже правильно… – прижимает меня так, что вот-вот затрещат кости, и я чувствую его запах, тяжёлый, грубый, такой же как он сам. – Нужно бояться.
– Но ты же ничего не боишься! – несу какую-то чушь.
Я не ожидала от Рамлоу поддержки. И от того ещё горше. Даже он – жестокий, озлобленный и беспринципный, – способен на настоящие искренние эмоции, и совершенно точно умудряется прочувствовать момент. Чутьё у него развито просто колоссально. И мне стыдно. Стыдно перед племянником, стыдно перед Клариссой за то, что не смогла стать Алексу кем-то больше, чем какая-то тётка, приходящая под утро с работы. Мне стыдно даже перед этим чёртовым Рамлоу за то, что он намного лучше меня. Лучше, хотя бы потому, что не стесняется себя, не стесняется обидеть других и говорит всё как есть, вскрывая гнойники словно скальпель.
– Ну, так это я. Мне и терять-то нечего, чтобы бояться, – я чувствую его дыхание на виске. – А тебе нельзя так, как я. У тебя вон какой парень…
Крепкие горячие руки сейчас кажутся самым надёжным укрытием во всем мире. И плевать, что он нестабилен психически, плевать, что он опасен. Сейчас эта опасность направлена во внешний мир, и мне мерещится, что в этих руках я словно у Христа за пазухой. Это ещё сильнее травит мне душу, выворачивая наизнанку. Я не понимаю, как, но выдаю ему свой самый главный страх:
– Я боюсь, а вдруг ты прав, и я – слабовольная дурочка…
– Давай-ка психоанализом займешься со своим психотерапевтом. Я максимум могу подзатыльник дать. Ободряющий.
Голос звучит насмешливо и одновременно ободряюще. Да, раздавать тумаки для поддержки у него выходит лучше всего. Пусть и словесные, зато встряхивает не хуже оплеухи. Под пальцами чувствую литые мышцы его спины. Под щекой ровно и сильно бьётся сердце. Какой же это кайф – быть слабой в руках такого, как он – уверенного, сильного, бесстрашного. Кажется, что с таким не опасны ни чёрт, ни бог. Жаль лишь, что он конченный псих, убийца и просто… охрененный мужик.
– Бери себя в руки, – отстраняет меня, едва заметно усмехаясь.
А в золотисто-зелёных глазах горит тревога. Что бы он мне не говорил, он всё-таки не так прост и однозначен. Есть там что-то под этими мускулами. Душа? Эмоции? Чувства?
– Брок, я правда боюсь. А что, если ничего не получится? Что, если мы его не поймаем?
– Ну, значит не поймаем, – пожимает плечами с таким спокойствием и равнодушием, словно это не великая проблема.
Может, так оно и есть? В это верится с трудом, но верится. По крайней мере его словам я верю. Надо взять себя в руки, он прав. А то что-то я совсем расклеилась. Мощнейший удар под дых может доставить человек с совершенно другим взглядом на жизнь. Это может перевернуть мировоззрение.
– Придумаем другой план. Давай, соберись. В участке сейчас кто-то есть?
Я принимаюсь искать ключи от офиса и от служебного автомобиля, быстро смахивая остатки слёз под бдительным взглядом машины смерти.
– Итак?
– Нет. Участок закрыт на доследование в связи с убийствами. Днём там были криминалисты и федералы.
– Чудно.
– Но сейчас там никого. Дежурный только, но ему моё появление до одного места.
– Отлично. Зауэр и ключи от машины верни. Радиостанцию ещё надо, напоминаю… – я всё ещё не очень хорошо понимаю, как он собирается искать маньяка с таким минимальным набором средств.
Даже федералы, имея в своём распоряжении спутники, всю базу данных и доступ ко всем камерам страны не могут вычислить маньяка третий год. Если Рамлоу это удастся, я поверю в то, что он – самый удачливый сукин сын на свете. Остаётся полагаться на его чутьё.
====== глава 6. ======
Однажды ты не вспомнишь ни моего лица, ни моего голоса. И это будет лучший день в твоей жизни.
08.22.2018 7:23 р.m. Возле участка пусто. Дежурная машина стоит недалеко от парковки. В самом офисе горит одинокая лампочка над крыльцом. Интересно, где сейчас Брюс? Мужчина средних лет, проведший последнее время дежурным в соседнем здании, куда сейчас временно перевели весь оставшийся офис. Здание регистрации автотранспорта как раз через дорогу, и, вероятнее всего, Брюс сейчас сидит там, лениво просматривая страницу за страницей спортивной газетки.
– Что-то не так? – Рамлоу бросает сосредоточенный тяжелый взгляд.
Меня слегка знобит в предвкушении предстоящего. Одновременно хочется скорее покончить с этим делом, и не приступать к нему вовсе. Оттянуть момент.
– Нервничаю.
– Это нормально. Я выйду здесь. Не будем лишний раз красоваться перед офисом вместе.
– Ключи… – я протягиваю ему брелок с ключами от «Импалы».
Всё это время я таскала их с собой с того момента, как потребовалось принести вещи из багажника машины. Никто даже не поинтересовался, что я делаю в машине задержанного. Кстати, этот факт меня крайне неприятно удивил. Насколько же мои подчинённые расслабились, что даже не посчитали необходимым проверить записи об изъятии вещей задержанного. И это не говоря про федералов. Вот тут я ловлю себя на мысли, что спустя рукава работают не только мои люди.
Рамлоу молча кивает, и выскальзывает из машины, негромко прикрывая пассажирскую дверь. Его силуэт двигается в чернильной темноте ночи, пропитанной запахом полыни и треском кузнечиков. Я ещё секунду провожаю взглядом крепкую невысокую фигуру, пружинисто крадущуюся вдоль Бексар Стрит к стоянке автомобилей. Густые тени скрывают его не хуже камуфляжа. В это время в моём районе спокойно. Никаких случайных свидетелей – частный дом напротив участка, мимо которого придётся пройти Рамлоу пустует уже четвёртый год, а других жилых домов по соседству просто нет.
В офисе неприятно пусто. Пахнет мокрой побелкой и почему-то сыростью. Странно. Всего-то двое суток с момента событий, а кажется, будто целая жизнь прошла. Я не могу поверить, что здесь умерли два моих коллеги. Один из них был моим наставником, и от того ещё грустнее осознавать произошедшее. Что ж Рамлоу прав, если он не уберётся из города – войны и ещё более страшных последствий не миновать. Если, как он говорит, сам Председатель Совета Безопасности замешан в грязных делишках. Если только слова Рамлоу окажутся правдой… Если… Я боюсь продолжить мысль.
В темноте нашариваю в сейфе тяжёлую кобуру с хранящимся внутри Зиг Зауэром. Невольно мысли сходятся в одну ясную точку – из этого оружия убиты люди. Сколько – одному Рамлоу известно. Может, к чёрту маньяка, и стреножить его, позвонить в ФБР и сдать особо опасного психа, готовящего государственный переворот. Фактически – акт терроризма. Руки мелко дрожат. Я не могу решить до конца, что же делать. Вынимаю Зауэр из кобуры. Тускло блестит в свете настольной лампы воронёная сталь, будто затаившись и выжидая, так же как её хозяин. Даже на расстоянии угадывается молчаливое присутствие Рамлоу. Его вещь пропитана энергетикой смерти ровно на столько на сколько он сам пропитан безумием войны.
– Ну, долго ещё? – подстёгивает меня голос на пороге.
– Радиостанция вон там, – мотаю головой в сторону небольшого зарешеченного помещения.
Один щелчок ключом, и Рамлоу снова в ловушке. Наблюдаю, всё ещё взвешивая в руке тяжёлый чёрный Зауэр, как он внимательно пробегается глазами по полкам, находя нужное.
Я так и не двинулась с места, всё ещё пытаясь понять, а точнее – осознать происходящее. В голове тяжело ворочаются несвязные мысли. Рамлоу подходит быстро, держа подмышкой радиостанцию, и протягивает мне руку раскрытой ладонью вверх. Ждёт, что я отдам пистолет. Не вырывает из рук, не забирает. И я чувствую его мысли. Он даёт мне право выбора – оставить всё как есть, и продолжить охоту на маньяка, или бросить затею и отнестись к нему как и положено представителю власти. Взгляд спокойный. И от того ещё страшнее. Он уверен в себе независимо от того, какое решение приму я. Или верит мне. Верит? Очень вряд ли…
– Спасибо. Тебе эта штуковина не по руке. Тяжёлый очень и отдача сильная, – поясняет, принимая пистолет.
Быстро проверяет боевую систему, разбирая и вновь собирая казённик. Проверяет обойму. Начищенные головки патронов тускло отбёскивают двойным рядом. Увеличенный боезапас. В сочетании с патроном Парабеллум – страшная вещь. В умелых руках. И я не сомневаюсь, что руки Рамлоу именно умелые.
– Всё ещё думаешь, не вернуть ли меня за решётку? – замечает мой взгляд Брок.
– Я думаю о том, скольких ты убил из него.
– Не достаточно… Всегда не достаточно, – отзывается он, усмехаясь, – ты выходишь сейчас первая из участка. Это не вызовет никаких подозрений. Моя машина уже стоит недалеко отсюда. Я выйду через пять – семь минут. У тебя будет небольшая фора. Куда едем?
– От участка сразу налево, на восточную Грейвис стрит, затем на окраине города увидишь табличку. Север Джулиан стрит. Запомнишь? – в ответ Брок кивает, – от неё прямо, по 44-му шоссе. Это и будет наш маршрут на ночь.
– Налево на Грейвс, на перекрёстке на Север Джулиан и затем 44-е шоссе. Так?
– Да. Я буду на стандартной волне.
Рамлоу в сумраке офиса выглядит пугающе. Тёмная одежда, тёмные волосы, тускло блестящие глаза. И ни тени улыбки. Куда только всё его балагурство подевалось? Настоящий профессионал – собран, холоден, серьёзен.
– Теперь слушай меня. План прост. Ты даёшь мне отстать на максимально возможное удаление. Для УКВ радиостанции предел – двенадцать миль. Следи за уровнем сигнала, если начнёт слабеть, значит ты выходишь из зоны, ясно? Имей ввиду, что держаться нужно строго в этом диапазоне. Не более двенадцати миль от меня, иначе я тебя не найду никогда. Поняла?
– Да. А если он свернёт на просёлочную дорогу?
– Не свернёт. Ты не позволишь. Запомни, девочка – это не он охотник. Это ты – охотник. Вымани его на трассу. Что бы он не делал, как и чем бы не заманивал – не поддавайся. Я буду слышать ваш разговор точно так же, как если бы сидел с тобой в одной машине. Со мной на связь не выходи, он тоже будет нас слышать.
– Брок?
– М-м?
– Ты ведь меня не бросишь?
Устремляет на меня полный непонимания взгляд. Сейчас мы – одна команда, и для него бросить меня равно бросить своего.
– Я вызвался тебе помочь. Запомни. От своих слов я не откажусь.
Киваю. И всё-таки мне не по себе. Рамлоу чувствует моё волнение и быстро притягивает к себе, сжимая ладонями плечи. Заглядывает в глаза.
– Не бойся. Иначе он победит. Если ты проиграешь психологически, опустишь лапки, то считай, что битва проиграна.
Мне нечего ему на это ответить. Это даже не психология, это что-то древнее, гораздо более древнее, чем современная наука о поведении. Из уст Рамлоу вообще звучит запредельно архаично. Возможно, тому виной его собственная близость к животному бытию. Окидываю взглядом офис. Одинокая лампочка на моём бывшем столе светит слабо, бросая охристо-оранжевые блики на стены, на потолок и на лицо Рамлоу.
Острые волчьи черты, внимательный немигающий взгляд из-под темных низких бровей, плотно сомкнутые тонкие губы… Всё выражает его готовность вступить в схватку. О себе сказать того же я не могу, и он это чует, как хищник чует кровь своей жертвы. Пальцы стискивают мои плечи сильнее, до синяков, до жжения. Встряхивает меня, вынуждая обратить на себя внимание.
– Повторяю. Ничего не бойся. Я рядом.
Киваю.
Только сев в служебную машину, понимаю, что сейчас происходит. Что я натворила, гоняясь за миражами. Я освобождаю одного убийцу, чтобы поймать другого. И у меня нет ни единой гарантии, что Рамлоу сейчас просто не сдёрнет куда посчитает нужным, бросив меня в пустоте. Если уж поводок Пирса с ним не сработал, затянувшись вокруг глотки в виде досье вечного убийцы, то что говорить обо мне? Озноб бьёт всё сильнее, и я первым делом включаю обогрев салона, и только после этого запускаю двигатель. На всякий случай проверяю оружие. Заряжен мой Глок-19, под резинкой на левой щиколотке дремлет «Смит-вессон м-65», совсем крошка, в сравнении с Зауэром Рамлоу, но не менее смертоносный шестизарядный револьвер.
В зеркале заднего вида замечаю какое-то движение. Видимо, я и не заметила, как истекли отмеренные пять минут. Надо поторопиться и увеличить между нами расстояние.
***08.22.2018 7:56 р.m.
Она сомневается. Понять можно. Всё, что я сказал – не заслуживает доверия. Ни про Пирса, ни про себя. Да и кто я, чтобы просить доверия? Бродячая бешеная собака. Таких только усыплять, она права. Но Морелли возвращает мне Зауэр, хоть это и даётся ей с огромным трудом. Ничего, скоро я уберусь отсюда раз и навсегда и она забудет обо мне, как дурной сон.
– Повторяю. Ничего не бойся. Я рядом.
Нина заглядывает в глаза так, что мне хочется всё бросить, закрыть её в камере, и лично найти этого маньяка, лишь бы не чувствовать её страха. Животного, липкого, вползающего под кожу, заражающего. Эмоции всегда самое опасное оружие. Они мешают правильно думать. Отвлекают. Уметь их выключать – первое, чему меня научила жизнь, а вот ей только предстоит освоить эту науку. Я бы с удовольствием поменялся с Морелли местами, да только не меня маньяк ищет.
Когда Морелли выскальзывает из офиса, подныривая под сигнальную ленту «Пересекать запрещено», начинается обратный отсчёт. Пару-тройку минут я потрачу на установку радиостанции. Она как-раз успеет добраться до выезда из города.
В машине пахнет пылью. И кожей. Я чертовски соскучился по этой крошке. Жёсткий тонкий обод руля приятно холодит ладони. Радиприёмник нахуй, потом облицовку поправлю. Сейчас не до эстетики. На его место втыкаю радиостанцию. Как только провода питания щелкают фишками, табло оживает. Передатчик автоматически настроен на волну пассивного приёма. Шкала тут же показывает на находящийся неподалёку источник сигнала – машина Морелли. Что ж, охота началась. Пора прекращать валять дурака.
Съезд на 44-е шоссе сложно проебать. Пустырь просто огромен. На индикаторе устойчиво горит уровень сигнала от приёмника Морелли. Судя по нему, она недалеко, максимум миль пять-шесть, а это не больше четырех минут по трассе. Достаточно, чтоб вовремя вмешаться.
В свете последнего фонаря справа мерцает невесть откуда взявшийся автомобиль. Какого, спрашивается, хуя, его несёт? Вообще-то я еду по главной, а этот хуепутало даже не сбавляет скорость, а по-моему даже наоборот. Неприятно холодеет под ложечкой. В аварии я бывал бессчётное количество раз и это – она. Почти две тонны «Импалы» вздрагивают от сильнейшего удара в бок. Грохот и вой металла бьёт по ушам. Всё, что я успеваю сделать – прикрыть голову руками, предварительно ёбнувшись виском об стекло в водительской двери. Пассажирская дверь вминается прямо на глазах, калеча мою крошку. Триплекс лопается, повисая на рамке окна. Глаза слепит свет фар. Что-то с рёвом тащит «Импалу», схватив поперёк корпуса. Выкручиваю руль в направлении движения, давя на газ, пытаюсь увести машину из-под атаки. Но слышу, как в холостую визжит резина по асфальту. Каких-то несколько секунд. Рёбра, передавленные ремнём безопасности напоминают о себе агонией. Вдох сделать адски больно. Вот же дерьмо! Разбираться, что происходит, а тем более пугаться – некогда. Кажется, это и есть мой ответ на вопрос о том, жив ли падлюка Роллинс. Что-то огромное прижимает «Импалу» мордой к столбу. Приехали, блядь. Если что-то должно случиться, то оно непременно случится, и непременно тогда, когда ты меньше всего этого ждёшь. Отстёгиваюсь, благо ремень не закусило.
Зауэр ложится в ладонь. Не будет долгих разговоров. Вываливаюсь из машины. В голове шумит от удара. Перед глазами слегка двоится, но это не беда. Беда в другом…
– Эй! Рамлоу! Не ожидал? – знакомый голос.
– Я надеялся, что ты сдох…
– Взаимно, пёс!
Джек Роллинс. Вот – беда. Что б тебя. Жаль, что я всё же не убил тебя там. Тень нависает. Рука Джека хватает меня, как котёнка за шею сзади, пытаясь заставить подняться с колен. Чёрт! Вот же чёрт! Единственная мысль – очень некстати.
– Я передумал отвозить тебя Пирсу живым, – рычит на ухо Джек, наклоняясь непозволительно близко, – скажу, что ты сопротивлялся…
Я вижу в его руке острый, похожий на лист дерева тычковый нож. Один удар, и я покойник. Джек уже делает короткий замах. Не будет рефлексии на тему дружбы. Я для Джека – предатель, а с такими разговор короткий, сам его этому учил. Счёт идёт на мгновения. Удар, по моим расчётам, придётся в горло.
– Я время тратить не хочу… – Зауэр щёлкает в темноте.
Времени на уговоры у меня нет. Ни у меня, ни у Нины, иначе ей – кранты. Или я или он. Глаза Роллинса округляются. Видать совсем охуел, решив, что я пустой хожу. Зауэр дважды рявкает. Отдача гасится за счёт малого расстояния между нами. Где-то испуганно взлаивает собака. Роллинс смотрит с недоумением. Ещё секунда. Захват слабеет. Нож падает на землю. Роллинс заваливается на бок, глядя на меня такими испуганными глазами, каких я никогда у него не видел. На губах выступает пузырящаяся кровь – пробиты лёгкие и сердце. Бронежилет не спасёт от выстрела в упор. Первый выстрел пробивает защитную пластину в боку, второй выстрел – разрывает внутренности.
– Даже отрубленная волчья голова кусается. Сколько раз тебе повторять?
Наблюдать, как угасает жизнь в бывшем заместителе отчего-то неприятно. Когда-то он был мне единственным другом. Единственным, кто подставлял плечо, до тех пор, пока не поверил в необходимость стерильного мира. Поднимаю с асфальта нож. Ничего такой, удобненький. Прощальный взгляд на разлёгшегося в луже собственной крови заместителя. Бывшего заместителя. Надеюсь, если и увидимся, то теперь только в Аду. Взгляд Джека ещё секунду горит сознанием и мутнеет.
– На сей раз, надеюсь, ты всё ж таки сдох.
Что делать с машиной? Искать другую сейчас – потеря времени на то, чтобы установить заново станцию, да и плюс, тут далеко не автостоянка. «Импала» прилично помята, но всё ещё на ходу. Крепкая, старушка. Грёбанный сукин сын Роллинс. Чтоб тебя в Аду Дюрант{?}[Уильям Крапо Дюрант (англ. William Crapo Durant; 8 декабря 1861 – 19 марта 1947) – американский предприниматель, основавший автомобильные компании General Motors и Chevrolet.] за это в жопу дрючил, ей богу…
И тем не менее, машина не подводит. Приходится поебаться с тем, чтобы выбраться из объятий тачки Роллинса, но в конечном итоге с воем «Импала» выбирается на свободу. Промятая дверь на сломанных петлях перекашивает, высекая нижним своим краем искры по асфальту. К чёрту, потом разберёмся…
Уровень сигнала на приёмнике неуклонно падает, как бы я не давил на газ. Что-то подсказывает мне, что проблема не только в Роллинсе. Виски неприятно сдавливает напряжение. Это, блядь, мой идиотский план! Даже, еби его мать, обвинить некого в таком ахуенном косяке… 44-е шоссе совершенно пустынно, куда не кинь взгляд. Кругом либо пустынная местность, либо непроглядная ночь. Если возле Сан-Диего ещё есть какой-то намёк на деревья, то спустя пять или шесть миль начинаются мелкие кустарники и проплешины по-серьёзнее. Пора снимать с себя лычки тактика. Говно-идея – отправить Нину одну. И я говно, а не защита. Надавать бы самому себе по ебалу. Тревога грызёт неуклонно, как пёс кость. Только хруст пожираемых ею нервных клеток стоит. И вот уже 44-е шоссе сменяется 83-им. За плечами порядка сорока миль, а в эфире всё та же мерзкая тишина.
Внезапно сигнал просто обрывается, будто его и не было вовсе. Блядь! Миллион раз – блядь! Бью по тормозам. «Импала» орёт дурным голосом, стирая «Данлоп» об асфальт. Сдаю назад, пытаясь попасть в сигнал. На шкале появляется несколько неуверенных делений. На развилке выворачиваю руль направо до хруста в приводе и плечах. Уровень сигнала прибавляет ещё одно деление. Уже лучше. Могла бы и предупредить, что мы поедем так далеко.
– Я так полагаю, что вы немного не успели на наше свидание, мистер Рамлоу… – раздаётся в эфире насмешливый приторный голос.
Блядь! Как так-то? Вот почему всё случается разом? Я слышу в эфире сдавленное мычание и хрип. Несомненно это Нина. Ебучий случай! Где я не предусмотрел брешь в плане? А всё просто. Я не учёл того факта, что этот петух не просто хорошо знаком с Ниной, но и следит за ней, возможно даже всё это время пас нас двоих возле дома. Вот же дурак старый! Пара дней «нормальной» жизни убила во мне всё чутьё. Ослабила нюх на неприятности. Я слишком расслабился, слишком поверил в то, что нужен кому-то, позволил себе проебать вспышку, увлёкшись шансом попробовать на зуб иную нормальность… И сейчас голос маньяка лишний раз доказывает, что я – еблан!
Спидометр «Импалы» отсчитывает растущие мили. Сигнал стремительно падает. Судя по показаниям, расстояние между нами критическое. Блядь, вот тут уже никто кроме меня будет не виноват, если девчонка погибнет. Злость на самого себя закипает так, что в пору на одной только ярости долететь до Луны и обратно.
– Что тебе надо?
– Я же говорил, что она – моя добыча… Мистер Рамлоу, вы так не вовремя вмешались в наши личные дела… Я предлагаю вам встретиться на окраине городка Джалл, Нью-Мексико, и уладить данный вопрос. Через десять часов. Не явитесь – я буду по частям присылать шерифа Морелли её родне.
– А мне ли не похуй?
– Тогда я ничего не имею против, если вы просто исчезнете… Это будет мне только на руку…
Хм-м… Мне и самому было бы на руку моё исчезновение, но… Но! В доме Морелли полно моих пальчиков, Алекс и этот старый хрыч Морелли видели меня в её доме. Знают, что мы куда-то собирались в ночь вдвоём. И для всех это будет означать только, что я, возможно, угрожая ей расправой над семьей, вывез куда-то под покровом ночи и убил. Что лишний раз подтвердит теорию о том, что маньяк – я. Умно! Парень нехило так подстраховался. Как говорится, и рыбку съесть, и на хуй не сесть. Мыслит он, однако, очень широко. Браво! Но не учитывает того факта, что только Морелли может дать показания в мою пользу. А значит, в моих интересах, чтобы она осталась жива.
Вот тут меня перемыкает. Как только я найду этого ублюдка, я выну его поганый язык через глотку и завяжу узлом.
08.22.2018 7:56 р.m.
Честно говоря, я не совсем понимаю, что задумал Рамлоу. Я не охотник, чтобы понимать принципы, которые он использует в своей игре. Да и признаться, в глубине души я безумно боюсь, что он просто свалит, бросив меня. А что его держит? Обещание? Алекс? Я? Деньги? Смешно… То, что я почувствовала, взяв в руки его оружие не сравнить ни с чем – холод не металла, а холод наносящего смерть. Ему так плевать на чьи-то жизни, что если одной будет меньше, он и не заметит. В его системе координат чужая жизнь не является ценностью. Тогда что для наёмника-одиночки ценность? Может, я снова ошибаюсь на его счёт. Понять, что происходит в его голове мне не дано. Но он явно не из тех, кто прогибается под этот мир.
В зеркале заднего вида медленно гаснут огни Сан-Диего. Где-то там сейчас Алекс смотрит телек или делает уроки. Где-то там в нормальных семьях садятся ужинать все вместе… Где-то, но не в моём доме. Надо прекращать эту игру со смертью. Мне не доставляет никакого удовольствия быть ненужной, быть чужой для близких.
От города отъехала всего-ничего, и хоть я знаю, что Рамлоу тут, рядом, слушает вместе со мной эфир, я всё-равно чувствую себя одиноко. В огромной пустоте, словно в космосе. Холод пробирает. Но холод этот не снаружи, а внутри. Меня подмывает нажать на кнопку вызова по рации, услышать его хриплый и звонкий одновременно голос, почувствовать себя не так жалко. Рамлоу прав, я не должна бояться. Но я боюсь… Потому что заранее чувствую, что поиграю эту схватку? Потому что он своей, сука, уверенностью и непоколебимостью сломал мой собственный внутренний стержень? Я выгляжу смехотворно. Вот у него действительно проблема на порядок сложнее. Если я могу взять Алекса, бросить работу и уехать из этого чертового городка, и меня никто не найдет, то Рамлоу такое светит только в фантазиях перед сном, и то он не опускает руки. Как ему это удаётся? Что держит на земле человека, у которого ничего нет, и почему меня, у которой есть всё, не держит на земле ничего? Иначе как объяснить, что он бережёт свою жизнь, а я – нет? Это несправедливо… Это не правильно. Интересно, что он сам думает по этому поводу? Вряд ли такие, как он рефлексируют об отсутствии связей. Вряд ли в его лексиконе есть такие слова, как «нужность», «забота», «семья», «привязанность» в конце-концов. Возможно, это и есть его секрет выживания? Быть пустым всегда… Когда тебе нечего терять, когда ты самый страшный враг в первую очередь самому себе?
– Мисс Морелли… Рад, что вы снова уделили мне время…
От неожиданности я вздрагиваю. Очень надеюсь, что Брок слышит это. Машинально бросаю взгляд на индикатор сигнала. Стабильно-устойчивый приём. Вот только вопрос – приём устойчивый на маньяка или на машину Рамлоу? Чёрт, кажется, в этом плане не хватает деталей. Кажется, мы оба не учли, что сигналы накладываются, и потому определить, какой ближе – невозможно.
– Само собой…
– Как ваш приятель?
– Какой?
– Тот, что увёз вас в разгар нашего свидания?
– Не имею ни малейшего представления.
– Очень-очень жаль, что вы снова лжёте, Нина… Мне придётся вас наказать…
Я внутренне напрягаюсь при этих словах. И молюсь только о том, чтобы Брок был где-то рядом. В заднем зеркале мелькает большая чёрная тень, которая стремительно приближается. В последний момент яркий бело-голубой свет бьёт в глаза через зеркало, ослепляя. Я пытаюсь поймать руль, но чувствую мощный тычок в левый бок. Машину неумолимо тащит в кювет. Твою мать, Брок! Где ты?! Удар в заднюю дверь буквально опрокидывает служебную машину. Срабатывает чёртова подушка безопасности, больно ударяя в лицо. Орёт дурным голосом система поддержания курсовой устойчивости, в то время как я кувырком лечу в кювет. В лобовом мелькает земля, свет фар, звёзды, земля, свет фар и наступает чернота.
08.23.2018 5:23 а.m.
– Скоро тут будет полиция штата…
– Хорошо, – кивает Рамлоу, прислоняясь к крылу машины и вытягивая ноги, вглядывается в начинающийся рассвет.
Мне откровенно не по себе от произошедшего. Я теперь ничем не отличаюсь от него. Озноб пробирает до костей. Рамлоу вскидывает голову, подставляя грязное измождённое лицо первым лучам рассвета, устало улыбаясь чему-то.
