Текст книги "Не кричи...(СИ)"
Автор книги: Изменяя_реальность
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Всё, завались, Рамлоу… Не мешай работать… – устало отмахивается «Дилдо».
Однозначно, ему очень идёт новое погоняло. Пожалуй, так и буду его называть.
– Да ты только из угла в угол ходишь с кружкой кофе. Мог бы, между прочим, и гостю предложить…
–Всё, завали ебало…
– Фу, как некрасиво, – хмыкаю.
Я, между прочим, ещё пока ничего не натворил, чтобы разговаривать со мной в таком тоне. А вот когда натворю, тогда лучше со мной даже не встречаться. Помощник шерифа отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Вот же… Сука! От безделия в теле всё гудит, словно высоковольтный кабель линии электропередач. Кажется, коснись меня, и на месте убьёт.
– Элди! Этот шут ещё здесь? – слышится голос шерифа и я застываю в стойке, как пойнтер перед фазаном.
– Да шериф…
– Какого хрена? Я же ясно выразился – чтоб ни одной живой души не было! – рявкает такой же лохматый и помятый шериф.
Уже интереснее… Что ж всё-таки стряслось? С видом побитой собаки помощник шерифа торопится к моей камере, а я уже чуть ли не приссыкаю от радости, что наконец выберусь отсюда и свалю из этого сраного городка.
– Шериф, что случилось? – сгребая в карман джинсов изрядно помятые баксы, спрашиваю.
Шериф смотрит внимательно, затем вздыхает так, будто готов родить двойню.
– Тебе какое дело, Рамлоу?
– Я любопытный.
– Даже слишком. Дочь пропала.
Пожимаю плечами – виданное ли дело, пропала шалашовка, видать не первый раз сваливает с дальнобоем. Покатается, нагуляется и вернётся. Жаль, правда, что свалила, не выполнив вчерашнего уговора.
– Вернётся, – проверяю, все ли документы на месте.
Папаша вздыхает так тяжело, что я невольно морщусь. Да что, чёрт возьми, ещё? Судя по всему я сейчас вляпаюсь в очередную историю, о которой потом пожалею.
– Помощь нужна? – блядь, ну конечно, именно это я и хотел сказать.
– А можешь помочь?
– Если спрашиваю, значит могу… – отступать уже поздно, увяз по уши.
– Ну, помоги… – усмехается шериф, жестом приглашая меня за свой рабочий стол, – последний раз её видели на парковке возле того кафетерия где ты подрался с дальнобоями. Она частенько там ошивается. Думает, что я не знаю, чем она занимается. Но сейчас не самый лучший момент… У нас насильник завёлся. В этот раз эти игры просто опасны.
– И куда только смотрит мать?
– Матери уже нет лет как семь… – отрезает шериф.
Ну, ок, допустим, я тебя пожалел сейчас. Допустим! Слушаю внимательно, аж самому противно. С другой стороны – всё какое-то занятие, развлечение, как ни крути. А это уже кое-что.
– Что по камерам? Отследили в какую тачку она села?
– Если бы… – шериф устало потирает слезящиеся глаза.
Не люблю вот это из пустого в порожнее. Мне нужны факты, а там я сам уже как-нибудь разберусь. Откуда такая уверенность? Да всё очевидно и вероятно: моё собственное прошлое. Кто не знаком – зайдите в Гугл, если вас там не забанили. Преступник я. Профессиональный. И умею не только убивать, но и находить своих жертв.
– Короче, шериф. Уехала со стоянки кафетерия. Всё? Это точно всё, что мне надо знать?
Шериф смотрит внимательно, недоверчиво. Правильно, старик, делаешь. Мне доверять – себя не уважать, но как говорится, раз в год и палка стреляет. Имею я право сделать что-то из ряда вон выходящее? Я выспался, отожрался, даже пар спустил. Можно и поразвлечься немного.
– Что ты хочешь знать, Рамлоу?
Кривляюсь.
– Ну, не знаю. Может у неё есть излюбленные направления? Запад-восток? Или в сторону Канады? – подцепляю на палец ключи от «Импалы».
– Она как перекати-поле. Куда ветер, туда и она, – вздыхает несчастный отец.
– Ясно, начнём с кафетерия.
– Мы там проторчали всю ночь и всё утро.
– Ну, так это вы. Бак полный в тачку залейте… А я покатаюсь по округе, посмотрю, что к чему, – гляжу на помощника и вижу, как его прямо распирает давлением фекальной станции.
Шериф кивает «Дилдо» – взгляд суров. По любому, тебе придётся это выполнять, резиновый дружище. Приказ есть приказ. Ясен пень, почему Дженни тебе не даёт – ты ж вафля. Раскисшая, склизкая бесхарактерная вафля.
Тачка заправлена, и я с удовольствием навёрстываю упущенное. В «Danny’s» всё та же кривозубая оторва. Смотрит так, как будто привидение увидела. Сажусь за стойку, шлёпая ладонью по ламинированному меню.
– Доброе утречко, дорогуша. Помнишь меня?
– Да, сэр. Доброе утро… – мнётся.
– Кофе – чёрный, три куска сахара, и последние сплетни.
Девица молчит и хлопает глазами. Даже с места не дёрнулась. Ей чего там, под ноги суперклей разлили?
– Ну, чего ждём?
– Я не знаю, о каких вы сплетнях… – мямлит.
Оп-па… Не спроста жмётся. Не, ну понятно, что меня боится, после увиденного вчера. Да и это ещё не в полную силу, так, повоспитывал немного неучтивых.
– Не ссы. Я не кусаюсь. Разве только по ночам, и то нежно… – подмигиваю, расправляя смятую пятёрку и придвигая к Кетти.
Кетти смотрит, сведя брови, но деньги берёт.
– Поясняю: Дженни мне свиданку назначила на утро, а сама не явилась. Где искать мою подружку, знаешь? – и ведь не соврал же, правда?
Кетти молчит, сощурившись. Изучает. Медленно, так что мне охота ей вилку в зад воткнуть, заваривает кофе и придвигает ко мне. Три кусочка чуть желтоватого, пахнущего сыростью сахара лежат с краю на блюдечке. Наконец, решив сложное логарифмическое уравнение в своей головёнке, подаётся чуть вперёд и понизив голос, бормочет:
– Она была вчера вечером тут. К ней подсел тот, что напал на вас первым. Потом я не знаю, что было. Моя смена закончилась.
М-м-м… Бинго! Вот это мне фартит сегодня! К чёрту потрахушки, кажется, я нашёл себе новое развлечение.
– Хм-м… А почему ты шерифу не сказала?
– Я только вышла на работу, знать не знаю, был тут шериф или нет. Да и Дженни… Покатается и вернётся. Не первый раз.
– Чудно. На какой тачке были эти два недоразумения? – обжигаюсь об край чашки.
Сука, горячий кофе. Даже слишком. Зато неплохой, кстати, не пережжёный, не пресный. Самое оно.
– Дак, на красном «Mack Pinnacle»
– Великолепно, мне это ничего не говорит. Номера запомнила? Может, отличительные особенности какие? По-любому же что-то было, – не люблю вот эти вот пространные рассуждения.
Если бы не тот факт, что я пытаюсь начать новую жизнь, в которой нет места правонарушениям, то я бы уже давно получил более расширенную версию случившегося. Правда, не совсем праведным путём.
– Кажется, да. У них на контейнере ярко-оранжевая полоса такая, и надпись… Что-то про Мстителей.
– Ну, вот видишь… Уже что-то. Куда они поехали? – улыбаюсь так, что сводит щеки.
– Кажется, по 76-й, в сторону Питтсбурга… Но я не уверена.
Прекрасно. Бросаю на стойку ещё пару четвертаков, за кофе, и спешу на выход. Значит, в сторону Питтсбурга. Тут вариантов пара – либо они сейчас зависают с девкой в гостинке и по дороге я по любому наткнусь на их тачку, либо они в каком-нибудь отстойнике, и девица вернётся сама со дня на день. Что-то подсказывает, что мне сегодня везёт.
***08.18.2018 11:32 a.m.
Движок «Импалы» жрёт бензин и километры. Вылетаю на 76-ую до Питтсбурга. Кругом поля, распаханные под культуры. Меня это всегда поражало, что кто-то готов сутками ковыряться в земле ради того, чтобы получить урожай, который не всегда можно сбыть. Нет, из меня коммерсант как из собаки балерина, конечно, но даже я понимаю, что риски слишком велики.
Вот как ни крути, а чутьё меня ещё ни разу не подводило. Похожий по описанию тягач замечаю примерно в восьмидесяти километрах от Янгстауна, в местечке под названием Биг Бивер, аккурат за парковкой большегрузов. И эта ебанутая надпись «Мстители, общий сбор!». Ну, вот кто эту херню придумал лепить куда не попадя? Аж мутит, честное слово. В Щ.И.Т.е спасу не было от повсюду развешенных агиток, Кэп своей жопой в трениках сверкал, вместе с этой Командой Мечты, Фьюри задолбал обязательным приказом быть у Роджерса на подхвате, и тут ещё эти рекламные этикетки супергероев.
Не думаю, что меня тут ждут с распростёртыми объятиями, но решаю заглянуть в гости. Заглушив двигатель, качусь на нейтралке прямиком к стоянке, на которой завис «Mack Pinnacle». Ну, что, повеселимся?
Знаете, вот есть у меня такая гаденькая черта, и ничего не могу с ней поделать – люблю сюрпризы. Просто вот моё второе имя. Осматриваясь по сторонам, подхожу к грузовику. Никакого движения. Умерли все тут что ли раньше, чем я приехал? Далеко вы ребята отсюда уже не уедете – немного повозившись, перерубаю ножом топливопровод. Солярка льётся на землю, расползаясь жирным пятном.
Присаживаюсь на корточки недалеко от кабины грузовика. Мелкие камешки так и шепчут, так и подбивают на какую-то гадость. Взвесив в руке средних размеров галечник, без зазрения совести отправляю его в боковое хромированное зеркало. Он сухо щёлкает по металлу, отлетая рикошетом в стекло водителя. Никакой реакции. Ничего, я терпеливый. Запускаю ещё один, посильнее. Кабина чуть качнулась. Видать, тюлени зашевелились. Ну-ка ну-ка… Отправляю камень побольше прямиком в стекло с водительской стороны. Он громко клацает, оставляя заметный скол. Прелесть! Ну, как собой не гордиться?
Из кабины грузовика выползает знакомая харя. «Свинячьи глазки» смотрит с недоумением пару секунд, потом меняется в лице, что-то бросая в салон. Видать, узнал и своего дружка неумного зовёт. Вываливается сперва брюхо, потом он сам.
– Ты чё, сука, делаешь?
– Сижу, на тебя смотрю, – отвечаю честно, – вы тут девчонку не видали? Блондинка кругложопая. Из Янгстауна…
– Нахуй, сюда иди, пидарасина, я тебе сейчас бошку твою петушиную в жопу затолкаю, – летит ко мне с монтировкой в руке.
Эт ты зря, конечно. Поднимаюсь и ухожу от удара, наблюдая, как этот локомотив проносится мимо. Ну не люблю я, когда мою причёску обсуждают. Да ещё совать куда-то там собираются. Ага-ага…
– Как грубо… Я же вежливо спросил, о, а вот и дружок твой… Здарова, человек-морж, я спрашиваю, Дженни не видели? – отвешивая поджопник «Свинячьим глазкам», выхватываю из его руки монтировку.
Сейчас я займусь вашим перевоспитанием. Второй кабан пыхтит, торопясь поквитаться со мной за позор в забегаловке. Хорошо, что мы очень удачно встретились в лесополосе. За деревьями не видно будет, куда я монтировку вставлю одному из счастливчиков. А может и двоим сразу.
«Свинячьи глазки», обливаясь потом, пытается подняться, пока его товарищ совершенно необдуманно заносит руку для удара и получает снизу вверх по второму локтю. Слышу, как с характерным щелчком локоть вылетает из сустава, привет – травматология. Напарничек взвизгивает не хуже настоящей свиньи, хватаясь за руку. За это время «Свинячьи глазки» успевает подняться, и зажимает меня в своих потных объятьях. И без объявления любви, вот ведь нахал! Ну и вонища… Я теперь каждый раз вспоминать буду, заказывая свиную отбивную. Потом несёт так, что у меня глаза слезиться начинают. Фу, неужели Дженни с ними время провела? Блевать буду, дальше чем видеть.
Бью утырка затылком в переносицу. Отчетливо хрустит перегородка и любовные объятия разжимаются. Ребята, это не кино, где мы будем с вами драться полчаса, а потом каждый пойдёт по своим делам, не-а. Щас вы оба ебальники тут оставите, и всё.
Наклоняюсь к корчащемуся на земле однорукому бандиту.
– Дженни где?
– Кто?
– Тёлка, которую вы в Янгстауне сняли… Блонда круглозадая с синяком на левом полужопии, – поясняю так, чтобы дошло сразу.
Оба барахтаются в пыли, ещё больше становясь похожими на тюленей. Жирные, коричневые, повизгивающие тюлени. Тот, что со сломанным носом хватает ртом воздух сквозь кровавую пелену, пытаясь подняться с колен.
Лады, не хотите по хорошему, будет по моему. С размаху бью тяжелым ботинком тому, что ближе, в бочину. Крякает, заваливаясь. Вынимаю нож-боуи из-за ремня джинсов. От хорошей щекотки грех отказываться!
– Слышь, фермерская радость, разрез будет длинным… – приставляю лезвие ко второму подбородку выбранного мной претендента в покойники.
Он вздрагивает, вытягиваясь в струнку, смешно хлопая маленькими голубыми глазками. Ну, точно молочный поросёнок.
– Мужик, ты чё… Ты чё… Хорош, а… – сипит «однорукий», наконец сумев встать на ноги.
– Слушайте, некогда мне задерживаться. Говорите где тёлка, я её заберу, да поеду по делам.
– Бля, да она сама вчера в тачку лезла! Отвечаю, ничего плохого не сделали ей… – хрипит в моих руках «Свинячьи глазки».
– Да срать я хотел, что вы с ней делали. Где она?
– На Махонни Валлей, площадка отдыха.
– Где это? Я тебе не гугл-карта, – у меня че, на морде написано, что я навигатор?
– Назад, в сторону Янгстауна. Мимо не проедешь. Она просила там её высадить, – вытирая кровавые сопли, фыркает «Свинячьи глазки».
Кажется, знакомство с холодным оружием быстро вызывает разговорно-думательный рефлекс. Хочется драйва. Вот прям гадости какой-нибудь хочется, как китайской лапши быстрого приготовления с похмелья. В конце-концов они сами нарвались еще в кафешке. У меня, кстати, и повеселее железяка припрятана – Зиг Зауэр Р226 Е2. Направляю ствол на ублюдков, снимая с предохранителя.
– Раздевайтесь. Живо… – кажется, я кое-что придумал.
Не совсем приличное, но нам ли быть в печали. Таращатся, будто я им предложил групповушку. Ага, я пас, я по женской части, кто бы что из шипперов не придумал себе. Но пакость уже задумал.
Не слушаются, глаза округлили. Одной рукой прижимаю лезвие чуть сильнее к сальному подбородку, второй направляю ствол на напарника. От страха у свиноты трясутся руки и складки на брюхе. Рычу:
– Живо… Скидывайте шмотки в кучу. Ключи от машины мне.
– Мужик, ты чё… Ты это… Ты если обиделся, то мы ж это… – блеет, как баран.
Глаза округлил. Поздно, мои мягкотелые друзья, я уже настроился. Господисвятыеугодники… Эти прыщавые волосатые задницы мне будут в кошмарах сниться! Фу… Грех сегодня не нажраться в хлам, чтобы стереть себе память.
– Ты! Давай сюда иди… Ближе. Пока я твоему дружку сало не обстругал, – рычу, – вынимай ремень.
Связываю их, прочно фиксируя головы ремнём: лицом к лицу, глаза в глаза, лоб в лоб, губы в губы. Хе-хе… Труляля и Траляля просто, только не лысые. Руки связываю за спинами, так, чтобы они не могли вырваться и простояли достаточно долго. Теперь эта парочка мне напоминают картину Рене Магритт «Влюбленные». Да, знаю, что вы все подумали: «А этот Рамлоу не такой и тупой!».
Подхватываю вонючие манатки, обливаю всё соляркой и поджигаю. Благо один из этих поглотителей жратвы ещё и курит.
– А теперь, мои дорогие сказочные жители, счастливо оставаться, – забираюсь в кабину грузовика, нахожу рацию.
Эфир полнится переговорами проходящих мимо машин. Хм-м… А это будет весело! Вызываю по связи ближайший караван на сигнал о бедствии, снимаю грузовик с ручника, и швыряю ключи в ближайшую лесополосу. А теперь – добро пожаловаться в Ад!
За спиной раздаются отборные маты, пока я завожу тачку. В зеркале заднего вида наблюдаю фантасмагорическую картину, и усмехаясь, давлю на акселератор. «Импала» с рёвом срывается с места, забросав всё вокруг себя щебёнкой и поднимая тучу пыли. Мелкие камешки стучат в подкрылки.
Значит, девчонка на пути домой, Махонни Валлей? Увижу если, то довезу, конечно. Но больше – никаких гвоздей. Хрен его знает, чего она там за букет собрала и мне подарила…
====== глава 4. ======
Щенок из приюта Пресвятой Девы Марии.
08.18.2018 2:32 p.m.
Девчонку я привожу в Янгстаун где-то за полдень. Вид у неё знатно помятый, проспала всё самое интересное, например, как на парковке возле офиса шерифа я нашёл тачку помощника «Дилдо» и на её крыше покормил голубей. Ну, а что? Птички кушать хотят, а у меня как раз пакетик семечек в бардачке завалялся. Короче, засрали они ему машину так, что отмывать задолбится. Впрочем, пусть радуется, что у меня настроение хорошее и желание свалить как можно быстрее, а то моя фантазия с нерастраченной энергией довели б его до белого каления.
Шериф как-то странно хмыкает, встречая свою дочурку, бьём по рукам и я прыгаю в тачку, наблюдая через очки за тем, как мечется по парковке помощник, недоумевая и размахивая руками. Ну, ничего, отмоешь как-нибудь. Можно подумать, тебе воды жалко. В общем, прощай Огайо, штат конского каштана и янкис, «оранжевых и синих» и Огайо Стэйт Бэйкиз… Короче, целую крепко в десна, и мчу дальше.
В Арканзасе, проехав почти весь путь, я проёбываю поворот. Ну, блядь, очевидное-невероятное, просто. Тут очень мило конечно, но после скоростного автобана тащиться по городским дорогам такое себе занятие. Ни одного ссаного указателя, а асфальт – будто Перл Харбор после бомбёжки. Не долго и подвеску тут оставить. Приходится знатно сбавить скорость, чтобы не выкрошить себе зубы при тряске и не расширить словарный запас своего случайного попутчика. От скуки, кстати, я подобрал автостопщика не далеко от Мемфиса. Прикольный пацан, только накуренный, то и дело, если не курит, то жрёт что-то из своего рюкзака. Всю дорогу втирает мне какую-то дичь, попыхивая косячком, затыкаясь лишь на то, чтобы сточить очередной помятый, видавший виды бургер. Вот и сейчас смотрит на меня сквозь муть в глазах и смеётся над довольно дурацкой шуткой собственного исполнения.
– Видок у тебя довольно крутой. Ты, случаем, не коп? Или спецназовец какой? – не замолкая ни на минуту, трещит попутчик.
– Что-то типо того, – бросаю ему в ответ, лениво посматривая по сторонам. «Надо же, какой проницательный,» – мысленно усмехаюсь.
Хорошо бы заправится, да пожрать нормально. И кофе. Хочу кофе, американо непременно. С какой-нибудь неполезной, но очень вкусной хернёй, типо круассана. Знаете, в этом ведь даже есть какой-то кайф – чуть-чуть подзабить на ежедневные тренировки и позволить себе сожрать что-то кроме продуктов из разрешенного списка. Как только я прыгнул в тачку и махнул платочком Пирсу и Кэпу по боку пошли все мои тренировки и палеодиета. Сложно сохранять привычный режим, мотаясь по стране, как говно в проруби. Хорошо, что прошло не так много времени, всего каких-то два дня.
– Да-а-а… Дела, брат… А у меня, помнится, тоже история была…
– Погоди ты со своими историями, – обрываю, вглядываясь в пыль.
По дороге за нами мчит небольшой пикапчик, подпрыгивая на ухабах. Он быстро нагоняет и я уже слежу за ним, не отрывая глаз. Невольно напрягаюсь. Честно говоря, условные рефлексы, выработанные десятилетиями не отпускают даже во сне, и если только я не в дым ужратый. А так как я сейчас стёкл как трезвышко, то по привычке реагирую на каждый «пук». Вот и сейчас жду подвох.
Пикап с воем проносится мимо, забрасывая и без того пыльный капот моей красавицы мелким мусором. Бараны сельские, такое впечатление, что машина у них не своя. Свою бы хрен кто стал так гробить, зная во что обойдётся ремонт.
– И чего ты так напрягся, чувак? Они ж тут все так летают… – подметив моё напряжение, тянет гнусаво пассажир.
– Тебе-то откуда знать?
– Я вырос недалеко отсюда… В Хоупе. Кстати, можешь высадить меня там, загляну к своей старушке. Хочешь, угостит тебя своим отвратительным картофельным салатом, – смеётся, закатывая глаза мой обкуренный попутчик.
Идея неплохая, кстати, завалиться куда-то и перекантоваться, а то от рулёжки почти семнадцать часов у меня уже в глазах песок и жопа как доска. По хорошему, бабки надо экономить, и от предложений на халяву отдохнуть или хотя бы морду умыть, я не отказываюсь.
На переезде обгоняю пикап, и становлюсь прямо между ним и железнодорожными путями. Работает семафор, и стоит мне остановиться, как меньше чем в метре от бампера «Импалы», сотрясая воздух, проносится товарный поезд. Внутри всё подкидывает. Тяжелую машину раскачивает потоками воздуха. Забавное ощущение. Я со щенячества любил стоять рядом с проходящим поездом. Было в этом что-то пугающе-захватывающее. Вот и сейчас как в детство окунулся. Пока считаю вагоны, подмечаю, как водила покидает пикап и направляется к нам.
Какого хрена? Что ему может быть нужно? Мой укуренный попутчик, кажется, совершенно не реагирует на происходящее, лишь глупо улыбается. Вот нутром чую, будет заваруха. Подбираюсь по привычке, протягивая руку между сиденьем и дверью. Там, на полике, лежит мой Зиг Зауэр. Спешно сую его за пояс. Вороненая сталь приятно остужает кожу. И точно, наблюдаю как этот ушлёпок достаёт свой шланг и принимается поливать задний бампер «Импалы», ах ты ж хуесос! Лады, щас я тебе устрою…
Дождавшись, пока он вернется в машину, окидываю взглядом состав в поиске хвостового вагона. Еще штук семьдесят, или в пересчёте на минуты – где-то пять или семь. Отлично, мне хватит и трёх, чтобы привести в чувства этого сельского мачо и его пассажира.
Надо видеть рожи этих ковбоев, когда я подхожу к пикапу и запрыгиваю на капот. Наверное, вам сложно представить, что можно сделать с тачкой за семь минут? А за три? Думаю, что они тоже такого себе не представляют. Так вот, поясняю: высаживаю сперва с ноги лобовое стекло. Оно покрывается сеткой мелких радиальных трещин, вминаясь в салон, в то время, как парочка буффало сидит с открытыми ртами, очевидно, не вдупляя происходящее. Стекло жалобно хрустит, под ногами стонет металл. Затем, попрыгав на капоте, перебираюсь на крышу. Она легко проминается под моим весом. Грохот стоит такой, что смешивается со стуком колёс поезда, так что не оглохнут они там, ничего страшного. Видимо, до них всё же доходит, что надо что-то делать, и водила не вовремя распахивает дверь, получая ботинком по затылку, как только высовывает свою неумную башку. Бьется носом об рамку окна, оставляя на ней кровавые сопли.
Спрыгиваю вниз и рывком открываю водительскую дверь в обратную сторону, ломая петли. Металл протестующе орёт. Ну-ка, прикинем, во мне примерно восемьдесят килограмм, плюс ударная инерция… Дверь визжит отчаянно, когда я цепляюсь за рамку, повисая на ней, раскачиваясь и ногами выбивая обшивку. Дёргаю, рву её вниз всем весом, раскачивая пикапчик вместе с побледневшими пассажирами. Со скрипом верхняя петля отваливается, перекашиваясь. Водила застывает с каменным лицом, не смея шелохнуться, придерживая менструирующий нос двумя руками. Да, знаю-знаю, не такого ты ожидал. А оно – вот как вышло, видишь. Я на взводе, и бесить меня сейчас лучше не надо. Как только замечаю движение на пассажирском, вынимаю из-за пояса пистолет. Отхожу на пару шагов, чтобы улучшить позицию обстрела и беру на прицел второго ушлепана.
– А-ну, сел обратно в машину! – даже не пытаюсь перекричать шум поезда. – Трюк выполнен профессионалом, ёб вашу мать! Самостоятельно не повторять без присмотра родителей!
Зиг-Зауэр в руке говорит громче, чем любой оратор. Эффектная вещь, даже стрелять не надо. Достаточно просто показать. Пассажир пикапа усмехается и вынимает дробовик. Ну, серьёзно? Зря, ты же не успеешь им воспользоваться, дурачок! Перевожу на него ствол, щёлкая предохранителем. Он тут же цепенеет. Всё-таки, хоть я сейчас не в боёвке и не в разгрузке, а в гражданском шмотье, отказать моей физиономии в свирепости невозможно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что перед вами профессионал, а не хуйло из субботнего клуба по айкидо. Так вшатать машину за пару минут – уметь надо. Это вам не на бампер поссать. Так-то.
– Брось каку, пока я в тебе дырок не навертел, – честно и почти ласково предупреждаю.
Пассажир возвращается на сиденье, бросая дробовик на землю, и послушно держит руки на виду. Отхожу ещё на пару шагов назад. Ну, ахуеть не встать, картина! Капот и крыша мятые, водительская дверь болтается на нижней петле. Надо раз и навсегда отбить этим ушлёпкам желание мочиться куда-то кроме унитаза.
– Больше так никогда не делай, – улыбаясь, грожу пальцем водителю, будто провинившемуся ребёнку.
– Сука! Я тебя из-под земли достану! – хрипит он, отфыркиваясь кровью.
Ну, извини, нечего было из своего ведра с болтами вылезать, сейчас бы мирно разъехались. А то решил, ишь ты, отомстить за то, что перед тобой встали. Может, я роженицу везу, или мне просто быстрее всех надо?
– В очередь, сукины дети… Сперва залатай радиатор… – раздаётся выстрел, и из-под капота пикапа со свистом вырывается струя пара.
Вот так будет с каждым, кто тронет мою красавицу! Мой пассажир откровенно ржёт в голос, разглядывая картину сквозь заднее стекло. Отлично, раз ему весело. Мне, кстати, тоже зашло такое развлечение.
– Чува-ак, ну ты и ебанутый!
– Да, не дипломат. Он нассал на мою тачку… – поясняю, возвращаясь за руль.
Товарняк уже пронёсся мимо, вильнув последним вагоном, даже семафор ещё не перестал голосить и подмигивать. Да плевать на правила движения, камер тут один хрен нет, да и какого, спрашивается, лешего я вообще забыл на этой просёлочной дороге. Стартую с места еще до того, как замолкает сигнал опасности – «Импала» с рёвом задирает ноздри в небо, и, тяжело покачиваясь, переваливается через железнодорожные пути.
– А, ты так и не рассказал, чего тебе надо в Мексике, – копаясь в дорожном рюкзаке в поиске очередной порции то ли дури то ли жратвы интересуется парнишка.
– Не в Мексике, а на границе. У меня там одно старое дельце.
– Надеюсь, не такое, как с этими мужиками? – смеётся попутчик.
Я, честно говоря, даже и не спросил до сих пор как его зовут. Да и зачем? Через несколько миль мы разбежимся, так к чему загружать мозги нахрен не нужной информацией. Бросаю короткий взгляд на укурыша. И всё-таки пацан мне нравится. На вид ему лет двадцать, может и того меньше. В серых глазах – марихуановый туман. Салон машины уже провонялся ароматом каннабиса, благо что в некоторых штатах на её употребление есть разрешение. Остаётся надеяться, что Арканзас – один из них.
– Не такое, будь спок. Есть там дельце… Есть, – отмахиваюсь.
– Да давай, колись, чувак… Мне ж интересно, что такой мужик как ты забыл в таком захолустье как это, – упираясь коленом в торпеду, раскуривает очередной косяк, и на сей раз молча предлагает его мне.
– Такой мужик едет отдавать долги, – секунду раздумываю, но от соблазнительного предложения всё же отказываюсь.
– Много насобирал долгов-то?
– Достаточно, – отмахиваюсь, – на житуху хватит.
Пацан хмыкает в ответ, выпуская сладковатый дымок изо рта.
– Да-а, ты, походу, и правда какой-то спецагент или что-то в этом роде. Вона как разнес им тачку. За секунду, – поглядывая по сторонам, блаженно улыбаясь, делает заключение попутчик.
Какое ему, нахрен, дело до моих долгов. По факту, я, куда не плюнь, кругом в долгах – в приюте Пресвятой Девы Марии, где рос со щенячества, Пирсу – за свою амбициозность и желание отхватить кусок пожирнее, в Щ.И.Т.е за работу двойным агентом и подставу за подставой, даже Джеку Роллинсу я торчу. Шкуру свою, за то, что не такой идейный оказался, как он… Предатель, одним словом. Короче, дышу я по-ходу, тоже в долг. Как буду из этого всего выкручиваться – понятия не имею.
Через девять с небольшим миль нас встречает Хоуп. Тихий, провинциальный городок. Ухоженные дома, кругом зелень. Я б тут завис, конечно. Ай, да ладно, кому я вру, я ж тут сдохну через неделю от скуки, или сопьюсь вусмерть. Пацана высаживаю на Мак-стрит, возле большого деревянного дома. Он, улыбаясь, кидает мне на пассажирское бумажный пакет. Даже не открывая, я догадываюсь, что там «план». Ничего так благодарность, тянет либо на срок исправительных работ, либо на ахрененный отрыв. Надо будет убрать подальше, а потом раскурить косячок, как только припаркую свою жопу в безопасном месте. На пороге дома появляется здоровенный краснющий мужик в растянутой майке и трениках, и я решаю, что с удовольствием переночую в машине где-нибудь подальше отсюда.
Короче, не буду вам тут сопли жевать, объясню, что к чему, раз уж мы, наконец, остались один на один. Я тут неплохо так влип, за что башке моей светит или пуля или гильотина. Пока пахал на этого… как бы помягче выразиться – не хорошего человека Александра Пирса, выяснил, что он задумал нечто грандиозное. Ладно я – дурак дураком, вечно в поисках больших денег и приключений, но он… О-о-о! Он задумал что-то эдакое, а именно – переплюнуть Гитлера и единолично завладеть мировым господством. Короче, состряпал он такую херабору, что угробит сперва одних неугодных, а потом может и на других перекинуться, систематизирует мир, приведёт его к тотальному порядку, в котором, как в концлагере, не будет места для людей с отличной идеологией. А значит, и мне придёт закономерный пиздец, поскольку уж кто-кто, а я точно не попадаю в рамки систематизации и буду в числе первых, кто падёт в сражении за новый миропорядок.
И для этого он внедрил шпионов (здрассте!) в приснопамятный Щ.И.Т. а там начал насаждать в неокрепшие умы наймитов свою псевдо националистическую идеологию. Вот знаете, я хоть и ебанутый, но не идейный. Я деньги люблю, но и потратить их надо успеть прежде, чем башка с плеч слетит.
Так вот, прихватил я кое-что у этого болвана Пирса, и дал дёру. Он позвонил мне уже когда Вашингтон остался далеко позади. Я, на всякий случай, чтобы замести следы, рванул через Нью-Йорк, за одно оставляя флэшку в одном мне известном местечке... Ну, чтобы карман не жгла. Да и целее так будет. А в нужный час, если со мной что случится, драгоценность эта попадёт ни куда-нибудь, а прямиком в руки прессы. И вот тогда Пирс попляшет, если я к тому времени сдохну не своей смертью. Зачем он, кстати, звонил? Соскучился видимо. Ну, или точнее – обнаружил пропажу важных файлов. Короче, мы с ним обменялись: он мне чистое прошлое, а я ему взамен – никому не раскрывать секретов приготовления фирменного пирога. И оба сделали вид, что друг-другу поверили, ага-ага.
Вот и бегаю теперь по стране, как робот-пылесос по залу, где провели вечеринку с конфетти – не знаю, за что в первую очередь схватиться. То ли жопу прикрыть, то ли бабки отвезти, а потом валить как можно дальше из страны. Куда-нибудь в Парагвай. Или в Узбекистан, а лучше – на другую планету. Лишь бы не нашли. Но мы-то с вами не дураки, так ведь? И прекрасно понимаем, что найдут. Непременно найдут, и, вероятно, что по моему следу уже пустили гончих, так что надо успеть как можно быстрее решить вопрос денег… А-а-а, я ж про деньги-то ещё не рассказал… Тут дело такое… Неудобняк, конечно, делиться, но факты из жизни, как и слова из песни – не выкинуть. Короче, бабло – все три ляма, ну почти три, сто тысяч я себе оставил, – я везу в городок на границе с Мексикой, называется он Мак-Аллен. Меня там подобрали, когда мне было года два, кажется. С синяком на половину ебала, сломанной ключицей и в соплях-слезах. Кто такой и откуда – естественно никто не знал. Говорят, выкинули, как котёнка, из машины.
В общем, весёлое у меня было детство: кругом монашки ордена Святой Терезы, да такие же сопляки, как и я. Годам к восьми стало понятно, что сладить со мной не просто: то спальню подожгу, то подерусь, то украду… Подарок, а не ребёнок. За год из «фостерных» семеек меня возвращали бессчётное количество раз. Если кто не понял, «фостерные» – это типо усыновителей, только в тестовом режиме. Короче, крови я попил нехило так. Одна лишь настоятельница, сестра Изабелла, продолжала искать ко мне подход. Уж не знаю, что ей так во мне приглянулось, может, глаза у меня красивые, но я считаю, что она – единственный человек, который не заслуживает смерти. Хорошая тётка. Правильная. Руки ни разу на меня и на других не подняла, всё пыталась словом да проповедью увещевать. Ей бы это удалось, не проснись во мне талант к дракам. Уж чего-чего, а рука у меня с детства тяжёлая. Как она смеялась – рука тяжёлая, а голова пустая. Она по-моему пустая до сих пор, но да ладно.
