Текст книги "Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности"

Автор книги: Istime

Нас возвышающая мудрость

 
Цель медицины как науки —
Постигнуть жизни сложный ход.
 

И. В. Гете

Итак, мы пришли к пониманию, что неврозы и психопатии представляют собой болезни личности. Возникая в результате сложных, труднопереносимых средовых (микросоциальных) конфликтов, эти заболевания могут смягчаться или усиливаться под влиянием социального окружения: человек печалится и радуется, разделяя свои чувства обязательно с кем-либо из близких. Знание проблем, имеющих отношение к возникновению неврозов, мер борьбы с ними и их предупреждения имеют важное профилактическое значение. Общеизвестна истина, что недуг легче предупредить, чем его лечить. Постижение этого знания облегчает выполнение подобной задачи, что совпадает с высказыванием известного чешского мыслителя Яна Коменского: «Изучение мудрости возвышает нас и делает сильными и великодушными».

Пропаганда здорового образа жизни, разъяснение условий возникновения пограничных состояний помогают людям бороться с нервностью, способствуют оздоровлению быта производственных отношений. Сохранение и поддержание душевного равновесия помимо укрепления общего жизненного тонуса благоприятствуют творческой деятельности человека. Эта истина становится все более очевидной: наблюдается массовая тяга к освоению разнообразных приемов и методов самовнушения, аутогенной тренировки, комплексов упражнений по психической и физической закалке организма.

Все возрастающий интерес современного человека к проблемам психического здоровья вполне объясним и понятен. Он определяется повышением уровня культуры и образования людей, с одной стороны, и постоянным усложнением образа жизни и межчеловеческих отношений, стремительным потоком информации, меняющимся обликом окружающей среды, предъявляющими к психической деятельности человека повышенные требования, – с другой. Уметь управлять своими эмоциями, проявлять выдержку и хладнокровие как в повседневной жизни, так и в критических ситуациях должен каждый здоровый человек.

Эллинская мудрость «Познай самого себя» призывает к весьма тяжкому, но необходимому и благодатному труду: раскрывая пружины своего поведения, осознавая подспудные мотивы и влечения, обучаясь рационально управлять своими чувствами, мы продвигаемся по пути совершенствования. Древнегреческий философ Сократ вывел блестящую формулу «ума» и «глупости» человеческих: «Я знаю, что ничего не знаю, а другие не знают даже этого». Между тем во многих странах до сих пор сохраняется положение, на которое в 1978 г. указывал Т. А. Ламбо в журнале «Здоровье мира» – органе ВОЗ: «Существует такое множество предупреждений, что нужно чуть ли не мужество, чтобы обсуждать проблемы психического здоровья одновременно и серьезно, и с чувством симпатии к человеку» [№ 3, с. 5].

Мы нередко сталкиваемся с парадоксом: люди охотно и искренне желают друг другу крепкого здоровья, однако к своему относятся далеко не всегда ответственно. Поэтому один из мотивов данной книги – дать читателю ориентир в сложном процессе самопознания. Прежде чем написать ее, пришлось «пережить» основные ее тезисы в общении с широкой аудиторией слушателей, в которой неизменно встречались благожелательный отклик и понимание, позволившие считать, что поднимавшиеся проблемы актуальны и значимы для очень многих. Однако, как показывает опыт, устное обращение врача далеко не всегда и не в полном объеме доходит до адресата. Это побудило автора изложить в книге сложные вопросы психологии и психопатологии личности.

Приглашая читателя к доверительному разговору, автор преследует цель: оказать содействие в чрезвычайно трудоемкой, но полезной работе по управлению своими чувствами и поступками. И здесь нельзя обойти очень щекотливую проблему – пробуждение тяги ко всему иррациональному, «сверхчувственному», имеющему якобы отношение к попыткам облегчить душевное состояние, снять эмоциональное напряжении. В их ряду попытки решить сложные социальные вопросы за счет серии телесеансов (как это делает психотерапевт А. М. Кашпировский), облегчить физическую и душевную боль путем бесконтактного массажа (вспомним сеансы Джуны Давиташвили) или же подзарядкой воды, мазей, втираний и даже тиражей газет (как это имеет место в радио– и телеопытах А. В. Чумака). А кроме них – безвестная армия других «целителей» и «магов», разных экстрасенсов («пахарей поля»), спиритов, знахарей, шаманов (или, как модно объяснять этот эффект на научном языке, – знатоков психоритмотерапии), последователей и адептов восточной медицины (школ йоги, у-шу, цигун и т. д.). Как правило, все эти направления – претендуют на безоговорочное лидерство, на создание «новой парадигмы науки о человеке», на «прорыв в новую область знаний». При этом, естественно, нет места соперничающим взглядам и воззрениям, а главное – забывается сам человек, который долгое время остается во власти «кудесника». Встреча же с нужным специалистом отодвигается в будущее, болезнь хронизируется, затягивается, нередко приобретает уже необратимый характер.

Почему именно в последние годы вновь оживился интерес к экстрасенсам и сенситивам? Здесь нужно иметь в виду, что сложный и многогранный процесс перестройки несет в себе, к сожалению, и негативные явления: на фоне возрастающего межчеловеческого «отчуждения» неизбежно усиливается обращение индивида «внутрь себя». Об этом хорошо замечено на паре советской власти А. М. Горьким: «Как всегда это бывает вслед за катастрофами социальными, люди, уставшие от оскорбительных толчков извне, обязаны и принуждены будут взглянуть в свой внутренний мир, задуматься – еще раз – о цели и смысле бытия». И как альтернатива этому – необходимость установления доверительной атмосферы на любом этапе формирования человеческих отклонений. К сожалению, мы потихоньку забываем о милосердии – состоянии, на котором в прежние времена покоились отношения страждущего (с одной стороны) и исцелителя (с другой). Между тем спрос рождает предложение: людям свойственно верить в чудеса, в прекрасное и сверхъестественное. Поэтому, столкнувшись с тяжелой патологией, человек наполняется верой, что именно «чудо» его исцелит, согреет, приободрит, избавит от тягостных забот и волнений.

И еще об одной проблеме хотелось бы здесь сказать. В последнее время, словно выпущенный на волю из бутылки джин, экраны захлестнул поток секс-фильмов, исчезли запреты на эту тему в средствах массовой информации. И все это в высоких дозах и без должной дифференциации. В нашем бурном, все усложняющемся мире приходится уповать лишь на нравственный «кодекс внутри нас». Будем надеяться, что по мере созревания и консолидации общества, его социального возрождения и выздоровления эти моральные основы существенно укрепятся, перекрывая все наносное и дурное в каждом из нас.

В духовном здоровье – источник силы и бодрости: стремитесь же к правде и познанию нового, приобщайтесь к дарам нравственной и физической культуры! Больше открывайтесь родным и близким, несите нм добро и счастье, «правду слова и действия», хорошее настроение. И это вернется к вам, окупится сторицей – щедрым светом внутренней теплоты и ясности.

Учитесь быть добрыми

 
Богатство, что растрачивает мот,
Меняя место, в мире остается.
А красота бесследно промелькнет,
И молодость, исчезнув, не вернется.
 

В. Шекспир

«Беседы о здоровой и больной личности» составлены в виде отдельных очерков, затрагивающих различные аспекты изучаемой проблемы. Здесь, помимо расширенного предисловия, содержится психофизиологический и нейропсихофизиологический, социально-психологический и медико-педагогический анализ структуры здоровой личности. Раскрывается содержание так называемых пограничных состояний (акцентуаций характера, неврозов, психопатий) с позиций их рассмотрения в художественной литературе и на основе клинического анализа. Особый акцент поставлен на психотерапевтическом и психопрофилактическом подходах. Все они объединены одной задачей – глубже раскрыть внутренний мир человека, его неисчерпаемые ресурсы и возможности для устранения возникающих нервных срывов.

Сразу же признаюсь, что выбор указанного жанра не случаен. Вот уже много лет на моей книжной полке стоят рядышком несколько книг, написанных в разное время и с разных позиций, но по сути дела об одном – о месте душевнобольного в обществе, о гуманном и бережном отношении к нему, о путях преодоления тяжелого недуга.

Это прежде всего «Психиатрические беседы на литературные и общественные темы» (1903 г.) Н. Н. Баженова – великолепного стилиста, блестящего оратора, замечательного диагноста и не менее талантливого организатора здравоохранения. Достаточно взглянуть на титульный лист, где обозначены семь кратких очерков, чтобы понять многогранность и глубину проникновения автора в медицинскую и общественную жизнь России: это страстное слово о С. С. Корсакове – «враче и учителе»; это этюды «Больные писатели и патологическое творчество», «Символисты и декаденты», «Область и пределы внушения»; это тщательно исполненные экскурсы в литературное прошлое нашей страны – «Душевная драма Гаршина» и «Болезнь и смерть Гоголя». Далее в этом ряду стоят «Записки психиатра» Л. А. Богданович (вышедшие в 1956 и 1969 гг.) и «Борьба с безумием» выдающегося популяризатора Пола де Кюри: обе книги посвящены наиболее тяжелым проявлениям патологии из области так называемой «большой» психиатрии (протекающим с галлюцинациями, бредом, расстройствами сознания и интеллекта), анализу социальных и биологических факторов, лежащих в основе этих нарушений, а также живучести предрассудков и предубеждений, которые препятствуют полноценному возвращению пациента в жизнь.

В очередной раз, но с одним и тем же хорошо знакомым мне чувством благоговения листаю небольшую (в 160 страниц) книгу Н. Н. Баженова и поражаюсь, насколько актуально и свежо звучат слова, обращенные еще в начале этого века «к неврачебной публике, которая не всегда бывает справедлива к нашему брату врачу, а подчас склонна с некоторым злорадством отвечать на наши ошибки». Сопоставляю их с той ситуацией, в которой оказалась в последнее время наша специальность – психиатрия: это и обвинения в злоупотреблениях, связанных с содержанием «инакомыслящих» в психиатрических больницах, применением «жестоких» методов воздействия, лечения, критические выпады по «неоправданной экспансии» в различные сферы общественной жизни и т. д. и т. п. Я знаю об этих упреках и, поверьте, больно и обидно их слышать, поскольку на основе своей более чем тридцатилетней деятельности могу заверить, что подавляющее большинство моих коллег – это беззаветно преданные больным и науке труженики, люди, осознающие с первых шагов своей самостоятельной работы всю опасность и сложность выбранной ими профессии. Укрепляюсь в своей правоте, читая заключительные строки из «Бесед» знаменитого психиатра: «Не спешите осуждать врачей, ибо и в медицине, как и везде, путь к истине идет через ряд ошибок».

Эти слова сказаны из другой эпохи, но как современно звучат они в наш беспокойный период, когда требуется еще большая доза терпимости! Между тем как раз этих качеств и не хватает нам в пылу острых споров и изложения своих позиций: как правило, верх берут экзальтированные выпады, покоящиеся не на взвешенных доводах, а на чрезмерной запальчивости, излишней эмоциональности и незрелых суждениях.

Когда же мы научимся уважать чужую позицию, понимать иные убеждения, а не передергивать и подтасовывать факты в угоду своим воззрениям и концепции? Умеренности в словах, большей взвешенности и, по возможности, большей рассудительности пожелал бы я своим оппонентам, спешащим провозгласить тезис о «вялотекущей болезни психиатрии», о «кризисе» и «тупике» в ее развитии, что по сути дела является повторением аптипсихиатрических веяний, которые были свойственны западной медицине и общественной мысли лет 20–25 тому назад. Однако эту «детскую болезнь» они перенесли намного легче и вышли из нее с наименьшими потерями. Нам еще предстоит «обратить глаза зрачками в душу».

Вот такими размышлениями хотелось бы предварить наш последующий разговор, дорогой читатель. Уместно напомнить, что за рубежом входят в моду многочисленные рекомендации по психологии и технике ннтерперсональных контактов – для родителей, детей и юношества, руководителей и др. Мы отстаем в этом направлении, да и вряд ли стоит всецело ориентироваться на такого рода методические пособия. Более полезной, на мой взгляд, может оказаться постановка вопросов «для раздумья»: она стимулирует самостоятельность суждений, возможность разработки собственной «платформы» нравственного воспитания и духовной закалки. Пока же мы остро ощущаем дефицит душевной теплоты и участия, умения сопереживать ближнему и поддержать его у самой последней черты, на пороге безумия. Что мы можем предложить человеку в подобные кризисные периоды? Как правило, набор наших рекомендаций весьма однообразен и дремуч: «не распускаться», «взять себя в руки», «не обращать внимания», «отвлечься», «рассеяться» и т. п. Между тем именно в этих состояниях душевной сумятицы человек нуждается в умелом советчике, который помог бы разобраться во всех сложностях межличностных отношений и в организации жизни. Таким помощником вполне мог бы оказаться «семейный врач»; кстати, такие функции выполняет психиатр в ряде западных стран (например, в Англии, США, Канаде): советует как воспитывать детей, провести отпуск, преодолеть чувство одиночества, разобраться в тягостных душевных конфликтах и т. д.

Чрезвычайная сложность поставленных вопросов делает ряд выдвинутых на суд читателя положений дискуссионными. Собственно, автор и не претендует на окончательное решение затрагиваемых проблем, поскольку многие из них подлежат дальнейшей научной разработке. Однако если ему удалось вовлечь вас в углубленную работу по самопознанию и самосовершенствованию, то главную цель настоящего труда можно считать достигнутой.

Неповторимый мир личности

Каждый, отдельный человек – целый мир, рождающийся, умирающий вместе с ним, под каждым надгробным камнем – история целого мира.

Г. Гейне

Когда затрагивается проблема личности, обычно подчеркивают индивидуальность, своеобразие, неповторимость отдельных качеств человека. При этом иногда указывается на невозможность постичь сложный внутренний мир; вспомним превосходные строки Е. Евтушенко:

 
Что знаем мы про братьев, про друзей,
Что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
Мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди… Их не возвратить,
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
От этой невозвратности кричать…
 

Да, непередаваемо богат духовный мир каждой личности. Однако при всей сложности определения ее структуры можно выделить такие стороны, как темперамент, тип нервной системы, характер, познавательные способности, потребности, одаренность, мировоззрение. Познавая отдельные компоненты этой структуры, можно весьма полно раскрыть и сложную архитектуру конкретной личности. Такой научный подход наложен в системном анализе отдельного человека: в существенной мере огрубляя характеристику личности, он тем не менее позволяет глубже понять некоторые общие черты, свойственные тем или иным людям. Однако прежде чем перейти к рассмотрению наиболее существенных качеств личности (в первую очередь, ее эмоциональной жизни), остановимся на самом понимании этого термина.

Первоначально он означал ритуальную маску, которую в Древнем Риме снимали с лица умершего: она воплощала имя, индивидуальные права и привилегия, передающиеся по наследству. В более позднем времени как синоним этого понятия стал использоваться термин «персона» (отсюда название учения о личности – персонология).

В современном понимании личность рассматривается как продукт общественного развития, субъект познания и активного преобразования мира; это человек, рассматриваемый не только с точки зрения его общих свойств и черт, но и со стороны своеобразия его социальных, духовных, физических качеств. Общим признаком личности является социальная деятельность. Ее индивидуальность выражается в природных задатках и психических свойствах человека (в особенностях восприятия, памяти, воображения и др.). При всем этом личность – это прежде всего тот или иной социальный тип, носитель наиболее существенных черт эпохи, класса, социальной группы. «Личные исключения из групповых и классовых типов, конечно, есть и всегда будут. Но социальные типы остаются»[2]2
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 36. – С. 207.


[Закрыть], – писал В. И. Ленин. Великолепным воплощением такой типологии людей в художественных образах являются многие персонажи «Мертвых душ» Н. В. Гоголя.

Личность формируется и проявляется во взаимодействии с окружающей средой. Особое место в этой отражательной и познавательной деятельности, регулировании ее поведения занимают эмоции. Это внутренний механизм, при участии которого внешние раздражители превращаются в мотивы, а также создаются оптимальные условия для приспособления к внешней среде и нормального функционирования организма, направленного на ее познание и творческое преобразование. Вполне правомерно утверждение, что своеобразие личности в значительной мере определяется особенностями эмоционального реагирования. Формирование чувств во многом зависит от общественного сознания человека: их развитие в обществе проявляется в постепенной «социализации». Это порождает многообразие палитры человеческих эмоций, позволяющее: говорить о их безграничности. Вернемся в этой связи к творчеству Е. Евтушенко:

 
У каждого свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
Но это все неведомо для нас.
 

Однако при всей многоликости эмоциональных состояний они наиболее точно поддаются не только психологической, но и нейрофизиологической характеристике. Поэтому обратимся к более детальному рассмотрению их природы и глубинных механизмов чувственного реагирования.

Происхождение эмоций

…Без «человеческих эмоций» никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины.

В. И. Ленин

Эмоциями, или чувствами, называют психические состояния, отражающие субъективное отношение индивида к окружающей среде и к самому себе. Они сопутствуют нам на протяжении всей жизни, меняясь в зависимости от возраста и внешних воздействий.

Приспособительный характер эмоций не вызывает сомнений. Возникнув и развившись на заре человеческого существования, они несли несколько функций, общих с животным миром. Прежде всего имеется в виду приведение организма в состояние «боевой готовности». Эта роль наших чувств отражена в прекрасной работе Ч. Дарвина (1872 г.) «Выражение эмоций у человека и животных»: на большом фактическом материале он доказал общность внешних выразительных движений, возникающих в зависимости от внутренних и внешних причин (голод, ярость, жажда, страх). Особое внимание он уделил оценке гибкой системы мотиваций, имеющей врожденный характер и названной им инстинктами. На разных ступенях эволюционной лестницы, с развитием и усложнением нервной системы, оценка ситуаций мозгом становится все более тонкой и дифференцированной.

Другая биологически целесообразная функция эмоций заключается в оценке происходящего вокруг: это так называемый ориентировочный инстинкт (названный великим русским физиологом И. П. Павловым рефлексом «А что такое?»). Сигнальный характер эмоций животного и человека позволяет оценить уровень энергетического потенциала (например, появление усталости, которая может исчезнуть под влиянием страха или ярости) и осознать угрозу организму (так, реакция боли может свидетельствовать о развивающемся воспалительном процессе). Здоровый человек устраняет неблагополучную ситуацию или же приспосабливается к обстановке, не допуская срыва нервной системы; при невозможности преодолеть возникшие сдвиги в функциональном состоянии организма они принимают затяжной, патологический характер.

Наконец, эмоции оказывают существенное влияние на все виды деятельности человека и животного, окрашивая в различные тона его волевые процессы. Со времен И. Канта принято подразделение эмоций на стенические и астенические. Первые из них подготавливают организм к активности, способствуют мобилизации творческих возможностей (состояние, которое иногда определяют как желание «своротить горы»); вторые, напротив, препятствуют осуществлению целенаправленной, осознанной деятельности (тоска, подавленность вызывают состояние, когда «все валится из рук»). Эмоции в этом смысле следует рассматривать как мощный двигатель прогресса. Повторим замечательные слова В. И. Ленина, приведенные в качестве эпиграфа: «…без „человеческих эмоций“ никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины»[3]3
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 25. – С. 112.


[Закрыть]. И. П. Павлов считал, что эмоции являются источником силы для нервных клеток коры больших полушарий, выполняя роль своеобразного аккумулятора нервной энергии. В этом смысле они играют биологическую и социальную роль.

Помимо упомянутых разновидностей эмоций их делят на положительные и отрицательные – по признаку доставляемого удовольствия идя неудовольствия. Первые из них (радость, блаженство, умиление, любовь, симпатия и т. д.) содействуют, как правило, упрочению полезных навыков и действий, вторые (горе, презрение, зависть, разочарование, испуг, тревога, ненависть, стыд, раскаяние, ревность и т. д.) помогают уклониться от влияния неблагоприятных факторов. Однако такое альтернативное деление не всегда оправдано: и в отрицательных эмоциях заложено «рациональное» зерно. Это верно подмечено К. Паустовским: «Способность ощущать печаль – одно из свойств настоящего человека. Тот, кто лишен чувства печали, ток же жалок, как и человек, не знающий, что такое радость, или потерявший ощущение смешного». В спектре чувств человека можно также выделить нейтральные (по своему знаку) переживания: таковы состояния спокойного созерцания, удивления, любопытства, безразличия. Однако преобладают в нашей жизни положительные эмоции. Даже такие привычные для нас негативные проявления эмоций, как слезы, в последнее время оценивают как весьма необходимый компонент реагирования: они играют определенную роль в смягчении стрессовых реакций. Умение радоваться, заразительно смеяться, чутко откликаться на все занимательное позволяет преодолеть житейские трудности, оказывает существенное подспорье в борьбе с тяжелыми недугами. Поэты сравнивают радость с солнцем, без которого нет жизни: поэтому сосредоточение на приятных чувствах оказывает лечебное действие.

В психологии принято разделять эмоции на низшие и высшие. К первым относят эмоциональные реакции, возникающие в связи с биологическими потребностями – чувством голода, жажды, половым влечением, оборонительным инстинктом. Переживание этих эмоций формирует мотивы определенных поступков: избегание болевых раздражителей, поиск пищи, сексуального партнера и т. д. Повторное удовлетворение таких потребностей формирует и закрепляет поведенческие стереотипы. Именно благодаря простым (биологическим) эмоциям «организм быстро оценивает характер воздействия, руководствуясь древним и универсальным критерием всего живого – стремлением выжить», – замечает видный советский нейрофизиолог академик П. К. Анохин.

На их основе происходит формирование присущих лишь человеку высших, социальных эмоций (или чувств), которые иногда определяют еще как интеллектуальные: они возникают в процессе познания личностью окружающей действительности. В свою очередь, высшие эмоции подразделяются на этические (нравственные, моральные) и эстетические. Первые из них формируются в процессе обучения и воспитания; это своего рода регуляторы поведения человека в обществе: если оно не соответствует общепринятым канонам, у субъекта возникает чувство неловкости или стыда (Г. Гегель определил стыд как «зачаточный, не резко выраженный гнев человека на самого себя»). Если человек под влиянием внешних обстоятельств совершает поступок, несовместимый с его представлениями о чести и долге, то под влиянием высших эмоций вызревает комплекс ярко окрашенных эмоциональных переживаний «позора и бесчестья», подталкивающих человека к самоубийству. Этические эмоции способствуют сплочению людей в различные коллективы; таковы чувства долга, ответственности, солидарности, патриотизма, товарищества, дружбы, творческого вдохновения.

Формирование эстетических чувств отражает способность индивида к восприятию красоты и гармонии окружающего мира. Помимо природных задатков в их становлении существенное значение приобретает воспитание эстетического вкуса, который, согласно воззрениям Н. Г. Чернышевского, позволяет живо сочувствовать прекрасному в сочетании с проницательным здравым смыслом. В круг эстетических эмоций входит возможность оценивать возвышенное, прекрасное, различать оттенки трагического и комического в происходящем, удовлетворенность от блестяще выполненного творческого труда. Известный нейрофизиолог К. Бернар как-то заметил: «Кто не знал мук неизвестного, тот не поймет наслаждений открытия, которые, конечно, сильнее всех, какие человек может чувствовать».

Иногда в широкой лекционной аудитории встречаешься с вопросом: быть может, лучше обходиться без эмоций, не переживать по поводу всех невзгод и неудач? Кстати, некоторые фантасты и футурологи, представляющие себе «человека будущего», рисуют образ существа с непомерно большой головой и маленьким туловищем, у которого разум довлеет над чувствами. Однако такой допуск нереалистичен: дело в том, что эмоции пронизывают, просвечивают все наши психические процессы. Недаром в обиходе встречаются выражения «прочувствованные мысли» или же «осознанные чувства». Такой же смысл приобретает влияние эмоций на нашу память; вспомним замечательные строки К. П. Батюшкова:

 
О память сердца, ты сильной
Рассудка памяти печальной!
 

Без эмоций – как положительных, так и отрицательных – человек лишается побуждений к деятельности: в этом плане, следует понимать замечание К. Маркса, что человек без эмоций, что покойник в отпуске (здесь налицо двойное отрицание активности – «покойник» да еще и «в отпуске»). Давайте на минуту проставим себе, каким станет человек, если он вытеснит из своего духовного арсенала эмоции восторга и отвращения, любви и ненависти, радости и отчаяния, заменив категории добра и зла «голым» расчетом, действуя сообразно кибернетическому устройству. Обезличив себя, человек утратит все человеческое, потеряет способность развиваться, расти, совершенствоваться. Потеря человеческих чувств, эмоциональных способностей означает гибель в человеке решительно всего человеческого, а с исчезновением физиологических эмоций прекращается всякий контакт с окружающим.

Эмоции поддерживают интерес к жизни, к происходящему вокруг нас. Человек значим и цепей в своей совершенности и завершенности, поскольку сила человека не только в одном разуме или только в чувствах: он прекрасен лишь тогда, когда чувства и разум взаимно обогащают и дополняют друг друга. «Воспитать гармонически развитую личность намного сложнее, чем изобрести какую-нибудь электронную машину», – утверждает болгарский писатель Павел Вежинов.