Текст книги "Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности"

Автор книги: Istime

Психастения – болезнь сомнений

 
Хватит ли сил у тебя вести тяжелейшую
                                                  битву.
Разум и сердце твои, чувства и мысль
                                          примирить?
 

В. Шекспир

Данное невротическое состояние, наряду с истерией, относится к специально человеческим неврозам, блестяще обоснованным И. П. Павловым. Для психастении характерно преобладание второй сигнальной системы над первой, корковой деятельности над подкорковой. Типичен невротический конфликт между желаниями личности и невозможностью их осуществить из-за моральных препон, утрированно понимаемого чувства долга (его выражением могут служить установки «не хочу, но нужно» или «хочу, но нельзя»).

Психастения (в переводе с греческого – психическая слабость) описана в качестве самостоятельной формы невроза в начале текущего столетия видным французским психиатром Пьером Жане (в ряде других стран более распространен термин «невроз навязчивых состояний»). У больных на передний план выступает повышенная рассудочность, подкрепляемая выработанными под влиянием гиперсоциализирующего типа воспитания запретами и социальными тормозами. Весь смысл и содержание жизни таких натур заключается в тягостных сомнениях (по типу гамлетовского рокового вопроса «быть или не быть?»), извечных колебаниях, бесконечных рассуждениях, подменяющих решительное и эффективное действие.

Бесплодное мудрствование, бедность живого, образного мышления отражают описанное И. П. Павловым преобладание второй сигнальной деятельности над первой сигнальной. «Отсюда, – писал он, – отсутствие чувства реального, постоянное ощущение неполноты жизни, полная жизненная негодность вместо с постоянным бесплодным и искаженным умствованием… отсюда нерешительность, неумение свободно держаться, чувство неестественности своего поведения. Из этого вытекает сплошная неприспособленность к жизни, вечные сомнения»[16]16
  Павловские среды. – Л., 1949. – Т. 1. – С. 238.


[Закрыть].

Собственно все эти характерологические и интеллектуальные особенности личности составляют фон («мыслительный» тип высшей нервной деятельности), на котором с большей, чем при других типологических качествах, легкостью развиваются различного рода навязчивости. Кстати, преходящие, случайные, кратковременные проявления навязчивостей бывают у вполне здоровых людей. Кому не известно состояние, когда после просмотренного хорошего кинофильма многократно прокручивается понравившийся мотив, «мелодия как бы застревает в голове», возникает чувство неотвязности и досады от того, что не удается легко прекратить пение. А иногда появляется состояние беспокойства и неуверенности – выключен ли утюг, закрыта ли на ключ дверь и т. п.? Чаще всего они возникают на фоне общего недомогания, физического или умственного переутомления, в период эмоциональных явлений. При психастении (и неврозе навязчивых состояний) их появление связано со значительным психотравмирующим фактором, глубоко затрагивающим личность и существенно изменяющим ее жизненный уклад. Навязчивости приобретают интенсивный и устойчивый характер, мешают повседневной деятельности, вызывая состояние эмоциональной напряженности, неотвязности.

Клиническая картина невроза выражается в навязчивости трех видов – навязчивые идеи (мысли), навязчивые страхи (фобии), навязчивые действия (обсессии). Критически оценивая ненужность, а иногда и нелепость этих переживаний, больной тем не менее самостоятельно не может от них избавиться. Иногда с целью их облегчения он прибегает к выработке ритуала – специальной системы защитных действий, на время избавляющих от необходимости выполнения навязчивого акта.

Навязчивые мысли могут иметь самое разнообразное содержание. К ним относятся прежде всего проявления болезненного мудрствования, пустопорожнего рассуждения на отвлеченные абстрактные темы (допустим, размышления на тему «почему земля круглая», «как бы вел себя человек, если бы имел один глаз» и т. п.). Иногда эти переживания определяются как «умственная жвачка»: в таком термине подчеркивается неотвязность, мучительность бесплодных рассуждений. Болезненные сомнения отражают незавершенность волевого акта: человек подолгу размышляет, правильно ли сделано то или иное действие, постоянно перепроверяет уже выполненную работу, иногда стоит на тягостном «распутье» перед выбором решении (ситуация, напоминающая поведение Буриданова осла, умершего с голоду, не выбрав предпочтительного источника питания). Классический пример такой нерешительности проявил Нанург в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»: тщательно взвешивая все достоинства и потери от женитьбы, он так и не смог придти к окончательному решению. Другим симптомом навязчивых мыслей является аритмомания (навязчивое стремление к счету, осуществление в уме сложных арифметических действий). Один наш пациент испытывал потребность в подсчете окон на четвертых этажах зданий: он вынужден был выходить из дому на 10–15 мин. раньше, чтобы успеть вовремя на работу; если он не выполнял этого действия, то длительное время испытывал неудобство и неуверенность, не покидало предчувствие какой-то беды. Другой больной постоянно считал ступеньки при спуске с лестницы. Такой же характер приобретает навязчивое рифмование, произношение стихотворных фраз, отдельных слов, припоминания неприятных событий.

Особенно многообразен мир навязчивых страхов (фобий), что позволило даже говорить о «саде греческих корней». Наиболее актуальными из них являются нозофобии (страх заболеть тяжелой, неизлечимой болезнью): в последние годы весьма распространена боязнь умереть от «разрыва сердца» (кардиофобия), от ракового заболевания (канцерофобия), страх сумасшествия (алиенофобия), бешенства (лиссофобия) или заразного заболевания (сифилофобия). Очень тягостны опасения смерти (танатофобия) и ожидания страха (фобофобия). При полном понимании нелепости своих опасений больные проявляют паническое беспокойство и тревогу на свое здоровье, заняты скрупулезным анализом внутренних ощущений, подолгу бывают на приемах у врачей, лишь на короткий момент успокаиваясь их разубеждениями. Один наблюдавшийся мной пожилой интеллигентный человек на протяжении нескольких десятилетий испытывал опасения быть укушенным бешеной собакой: для «защиты» от этих опасений он изготовлял специальные ватные щитки на голени, периодически осуществляя «контрольные» осмотры в подъездах, избегал мест, где можно было ожидать скоплении собак. Иногда фобии такого рода возникают после перенесенного заболевания (например, после приступа стенокардии или после инсульта).

Весьма распространены фобии, связанные с фактом пребывания индивида в человеческом обществе: вне межлюдских отношений их появление невозможно… Сюда относятся страх одиночества (монофобия), страх многолюдия, толпы (петтофобия), боязнь покраснения (эрентофобия), боязнь мнимого физического уродства (дисморфобия). При наличии последнего варианта фобии подростки (а именно в этом возрасте чаще всего появляется недовольство своей внешностью) подолгу рассматривают свое лицо («симптом зеркала», описанный профессором М. В. Коркиной), отдельные участки своего тела, настойчиво добиваются от хирурга и косметолога коррекции мнимого недостатка, а при отказе пытаются самостоятельно провести манипуляцию. Вспоминаю одну молодую девушку, которая достала хирургический инструментарий и пыталась у себя в общежитии устранить имевшийся, по ее мнению, неправильный разрез глаз; подруги застали ее всю окровавленную, когда она уже почти заканчивала «операцию».

Довольно часто в этом возрастном периоде наблюдается боязнь излишней полноты, приводящая к упорному отказу от пищи (нервная анорексия): в ответ на обидное замечание, поддразнивание сверстников девочка принимает решение обязательно похудеть. Так, одна наша 15-летняя пациентка, которую одноклассники дразнили «пампушкой», в результате систематического голодания (резкое ограничение в пище, искусственное вызывание рвоты, прием слабительных средств) почти в 2 раза «сбросила вес» (с 58 до 32 кг). Такой же упорный характер приобретает боязнь недержания газов: подросток старательно избегает контактов со сверстниками, уединяется, старается чем-либо «перебить» возможный неприятный запах, исходящий от него.

Навязчивые страхи могут затрагивать и пребывание человека в физической среде. Таковы страх темноты, грозы, наводнения, пожара, других стихийных бедствий. Иногда возникает страх замкнутых пространств или, напротив, открытых площадей, боязнь острых предметов (айхмофобия). Один молодой парень боялся выходить на улицу, поскольку у него возникало стремление выискивать плевки на асфальте.

Навязчивые действия могут приводить к многократному повторению одного и того же поступка; (к примеру, бессмысленное перекладывание предметов на рабочем столе), неодолимое стремление к произношению нецензурных, бранных слов (копролалия): например, пугающее желание у богомольной старушки к ругани «в божьем храме». Точно такое же устрашающее воздействие на молодую мать производит навязчивая мысль разбить голову своему младенцу. Как правило, эти контрастные, «хульные» намерения не выполняются, но они весьма драматично переживаются больными. В отличие от них импульсивные действия требуют немедленной, быстрой реализации: таковы стремления к поджогам (пиромания), к бродяжничеству (дромомания или вагобандаж), к запойному пьянству (дипсомания), некоторые сексуальные перверзии, влечение к кражам (клептомания).

В некоторых случаях навязчивости возникают в условиях профессиональной деятельности человека: наглядный пример тому – страх актера перед выходом на сцену (после возникновения приступа сердечной боли в момент спектакля), боязнь спуска вниз у шахтера, который оказался свидетелем несчастного случая на шахте. Как правило, они возникают в определенной обстановке, связанной с психотравмирующей, эмоционально значимой ситуацией: имеет место резко усиленная, гипертрофированная реакция на возникшую опасность. В дальнейшем она появляется по «проторенным путям» в условиях, лишь отдаленно напоминающих первоначальную.

Течение данной формы невроза может быть самым различным: есть случаи, легко поддающиеся лечению; иногда болезнь как бы повторяется, рецидивирует; наконец, бывают затяжные, неблагоприятные варианты, требующие массивной и сочетанной терапии. При длительной, многолетней динамике невроза формируются стойкие, малообратимые изменения в характере, свидетельствующие о невротическом развитии личности.

Невроз ожидания, депрессия и «телефон надежды»

Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять жизнь, никогда не будет радоваться ей.

И. Кант

Многие невротические состояния вызываются тревожным ожиданием оценки своих действий окружающими людьми. Причем чем более значим в глазах больного оценивающий его человек, тем с большей вероятностью могут возникнуть болезненные отклонения в психической деятельности. Нередко ожидание оценки авторитетного лица более важно для индивида, чем уже осуществленное подведение итога.

Очень показателен в этом отношении анализ застенчивости, проведенный французским психиатром Л. Мишо в книге «Нарушения характера»: он констатирует, что патологическая застенчивость – весьма распространенное явление в клинике неврозов и имеет нечто общее со страхом, однако все же отличается, допустим, от страха смерти или физического страдания (в экстремальных ситуациях, угрожающих его жизни, застенчивый человек может проявить невозмутимость и бесстрашие). Застенчивость возникает из опасения оказаться в глазах других людей смешным и нелепым и связана с тем, какое значение страдающий ею придает мнению окружающих.

Довольно близки по своему происхождению различные невротические состояния, объединенные в понятно «невроз ожидания». Для них характерны временные, психогенно обусловленные расстройства функций определенных органов (сердца, кишечника, половых органов, речевого аппарата). Наиболее распространенными формами реагирования по механизму тревожного ожидания возможной неудачи являются логоневроз (заикание) и расстройства сексуальной функции.

Заикание чаще всего возникает в детском возрасте под влиянием неблагоприятных микросоциальных конфликтов (в семье, школе, детском коллективе). Длительное пребывание в напряженной психотравмирующей ситуации, из которой не видно должного выхода, создает состояние внутренней тревоги, безнадежности, ожидания новых оскорблении, незаслуженных обид и унижений. В таких условиях под влиянием внешне незначительного повода (пьяная выходка отца, нападение собаки, встреча в сумерках с незнакомым мужчиной, грубый окрик учителя во время ответа у доски) вызывает дезавтоматизацию привычного речевого акта, возникают «сбои» в речи. Раз появившись, они легко повторяются при эмоциональном волнении, ответственных выступлениях. Само ожидание активного речевого контакта уже предрешает возможную неудачу: усиливаются стеснительность, робость, неуверенность. Создается порочный круг, когда заикание превращается в значимый, психотравмирующий фактор, поддерживающий и ухудшающий состояние больного и закрепляющий аномальную структуру формирующейся личности (нелюдимость, замкнутость, повышенная ранимость, мнительность и др.).

Для страдающего невротическим заиканием чрезвычайно важна поддержка и понимание близких ему людей. Нередко заикание не проявляется – в привычной, домашней обстановке и возобновляется в условиях школы. С учетом этого нужно радикальное преобразование семейной (устранение сурового, жестокого обращения, нервозности родителей) и школьной среды (избегание чрезмерной требовательности, непомерных нагрузок, соблюдение должного педагогического такта и индивидуального подхода). Наряду о планомерными логопедическими занятиями важно внушить ребенку веру в себя, укрепить его волю, создать барьер перед будоражащим больное воображение ожиданием очередной неудачи.

В основе психогенно обусловленных расстройств сексуальной функции (у мужчин – половая слабость или импотенция, у женщин – половая холодность или фригидность) лежат неудача при половом сношении, боязнь оказаться несостоятельным в глазах сексуального партнера, превратное представление о вредных последствиях подросткового онанизма и другие переживания. После первого неудачного полового акта, вызванного иногда пренебрежительным отношением партнера, ожидание очередного «фиаско» как бы предрешает новый срыв – запускается уже знакомый механизм «порочного круга». Характерно, что вне обстановки полового сближения сексуальная функция остается сохранной (наличие эрекции в утренние часы и в подготовительном периоде, влечения к женщинам и др.), однако не встречая горячей поддержки со стороны партнерши, они вновь обречены на неудачу. Очень мудрое наставление по предупреждению дисгармоний в сексуальной жизни дал в своих «Опытах» французский философ М. Монтень: «Новобрачные, у которых времени сколько угодно, не должны торопиться и подвергать себя испытанию, пока они не готовы к нему; лучше нарушить обычай и не спешить с воздаянием должного, дождаться, сколько бы ни пришлось, подходящего случая, уединения и спокойствия, чем сделаться на всю жизнь несчастным, пережить потрясение и впасть в отчаяние от первой неудачной попытки».

Половая холодность женщины также может корениться в неудачном начале сексуальной жизни: переживая его как нечто грубое и постыдное, она может надолго затормозить чувственную сторону близости (ярким примером тому являются переживания героини романа Ги де Мопассана «Жизнь»). Среди других факторов, определяющих угнетение половой функции, следует иметь в виду отсутствие духовной близости, симпатии, боязнь забеременеть или заразиться венерической болезнью. Установление отношений гармонии в интимной жизни определяется взаимной поддержкой супругов: принято считать, что «нет холодных женщин, а есть неумелые мужчины», точно также, как «нет мужчин, страдающих импотенцией, а есть нечуткие женщины».

Вот один из примеров, поясняющих необходимость бережного, щадящего отношения между супругами. На прием обратился техник С., 26 лет, рассказавший о драме, едва не приведшей его к самоубийству. На протяжении 3 лет его беспокоила все понижающаяся половая потенция: в первые полгода после женитьбы влечение к жене было достаточно сильным, хотя жена нередко указывала на кратковременность полового акта, упрекала в «слабости» и неспособности удовлетворить ее желания. Постепенно состояние отчуждения нарастало и лишь с рождением дочери появилась надежда на продолжение совместной жизни. Однако поведение жены становилось все более вызывающим, половые акты осуществлялись лишь изредка, «по принуждению», влечение полностью исчезло. Моральные истязания жены привели к длительному депрессивному состоянию, возникали мысли о самоубийстве. По настоянию матери развелся с женой, после чего решил обратиться за помощью. Психотерапевтическая работа способствовала снятию невротического ожидания неудачи. Повторный брак подтвердил ложность опасения в своей несостоятельности, сексуальные отношения с супругой нормальные.

Одним из частых спутников неврозов являются депрессивные состояния, которые представляют собой реакцию на неблагоприятное стечение жизненных обстоятельств, потерю близкого человека, тяжелое заболевание ребенка, неудачу в личной жизни, крушение идеалов и т. п. Из спектра эмоциональных переживаний исчезают светлые и радостные тона, теряется вкус к жизни, доминирует чувство грусти, уныния, тревоги. По данным французского врача Л. Бертаньи, не менее половины всех обращающихся за медицинской консультацией больных страдают открытой или замаскированной (ларвированной) депрессией (только во Франции депрессии подвержены 5 млн. человек), пускающей свои корни в самое «сердце жизни».

Невротическая депрессия развивается у лиц, лишившихся социальной опоры, повернувшихся в сторону одиночества и изоляции, невольно расставшихся с привычными идеалами. У депрессии есть множество объективных и субъективных признаков. Прежде всего это гипертрофированное чувство вины и страх оказаться в чем-то «не на высоте», тягостное давление в области сердца, тяжести в руках и ногах, головная боль, потеря аппетита, пониженный тонус: все окрашено несчастьем и горем, а будущее кажется беспросветным и безнадежным. Уже в самой согбенной позе, в тяжелых замедленных движениях, тусклых, глубоко запавших глазах видятся очертания депрессивного синдрома. Все мысли сосредоточены на травмирующей ситуации, а воображение рисует единственный выход – расстаться с безрадостным, мучительно тягостным существованием.

О социальной опасности депрессивного состояния свидетельствуют анкеты, содержащие сведения о последних месяцах жизни самоубийц: примерно 80 % из них обнаружили очевидные признаки депрессии. Для предотвращения печальных последствий депрессий в последние годы создаются специальные суицидологические службы (т. е. службы, изучающие проблемы самоубийства). За рубежом их называют «службами утешения». Их основным орудием являются «телефоны надежды» или «телефоны доверия»: человек, оказавшийся в отчаянном одиночестве, один на один со своим горем, получает последний шанс выслушать по телефону слова утешения. «Спасители душ» из частных организаций ведут на расстоянии продолжительные разговоры с отчаявшимся собеседником, стараются развеять его душевное смятение, помочь обрести утраченные надежды на достойную жизнь.

В нашей стране суицидологическая служба строится на принципиально иной основе. Предусматриваются дальнейшее оздоровление микросоциальной обстановки, предупреждение и лечение наиболее ранних форм депрессивных состояний, применение широкого арсенала антидепрессивных препаратов.

Взволнованное сердце

Психология невроза – это психология человеческого сердца вообще.

Э. Кречмер

Наше время отличается усложнением эмоциональных переживаний, все нарастающей дифференциацией и интеллектуализацией межличностных отношений; требуется большой запас сдержанности, самообладания, умения разумно разрешать психоэмоциональные конфликты. В современных условиях изменилась реакция на обиду: мушкетерские «выпады» сейчас не в моде, приходится вольно или невольно тормозить свои эмоции, которые не находят физической и биохимической разрядки.

Это привело к заметному нарастанию «психосоматических» заболеваний, отражающих сложное взаимоотношение эмоционального состояния и характера функций внутренних органов и систем (сердца, печени, желудка, кишечника и др.). О влиянии душевных переживаний на соматические функции можно судить по обыденным выражениям: «задрожал от страха», «сердце зашлось в тревоге», «побледнел от возмущения», «расцвел от радости». Можно считать общепризнанной роль перевозбуждения эмоциональной сферы в развитии таких соматических расстройств, как гипертоническая болезнь, мигрень, язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, экзема, тиреотоксикоз и др.

Известный советский терапевт А. Л. Мясников считал, что гипертоническая болезнь «в своих начальных стадиях» представляет собой невроз, развивающийся у людей деятельных, часто весьма работоспособных «под влиянием чрезмерных повторных, длительных нервных воздействий». Встречаются люди, которые под влиянием воспитания привыкли тормозить внешние проявления чувств: внешне выглядеть собранными, целеустремленными, выдержанными, однако именно эти личностные качества несут в себе фактор риска быть подверженным психосоматическим болезням.

Механизм формирования патологического состояния можно представить себе следующим образом: психогенный (микросоциальный) конфликт создает эмоциональное напряжение; при его подавлении двигательные и сосудистые, вегетативные реакции как бы блокируются, вызывая существенные сдвиги в нейроэндокринном аппарате. На первых порах они имеют обратимый, динамический характер, однако при частых и продолжительных стрессовых влияниях становятся стойкими и необратимыми.

Образ жизни человека во многом определяется самим человеком – его поведением, эмоциональной реакцией на происходящие вокруг события. В 60-х годах М. Фридман и Р. Розерман выделили два основных типа поведения: А и В. Лица психологического типа А обладают огромной работоспособностью, они всегда в спешке, им вечно не хватает времени, не переносят безделья, быстро ходят и быстро едят, всегда в нетерпении. Лица типа В в общем не напряжены, расслаблены, уравновешены, сдержанны, неторопливы. Длительное наблюдение обнаружило у лиц типа А вдвое большую частоту коронарных заболеваний по сравнению с «легко живущими» лицами типа В, существование которых свободно от конкуренции, враждебности и нетерпения. С возрастом отмечено ослабление наиболее ярких признаков такого поведения (сильнее всего они выражены в возрастной группе 30–55 лет).

Исследованиями советских ученых установлена зависимость развития гипертрофической болезни от выраженности нервно-психического напряжения, свойственного определенным видам профессиональной деятельности: среди телефонисток и телеграфисток она наблюдается в 2,5 раза чаще, чем в контрольной группе работающих женщин. Также более подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям административные и хозяйственные работники, диспетчеры, врачи, педагоги, т. е. люди, профессия которых связана со значительными эмоциональными перегрузками. Вместе с тем зарубежные исследователи обнаружили связь различной соматической и психической патологии с социальным (в частности, семейным) статусом личности: разведенные мужчины достоверно чаще страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями, инфарктами миокарда, чем женатые; уровень самоубийств среди первой категории в Великобритании, Швейцарии и ряде других западноевропейских стран составляет около 50 %, среди второй – около 10 %.

В основе весьма частых катастроф «взволнованного сердца» лежат, казалось бы, обыденные и, к сожалению, ставшие в некоторых коллективах привычными проявления грубости, бестактности, несдержанности. Однако давайте разберемся – так ли уж безвредно грубое слово, так ли безобидно укоренившееся хамство? Известно, что большинство смертельных исходов (примерно 70 %) объясняется болезнью сосудов и сердца, а их утяжеление и злокачественное течение тесно связаны с отрицательными эмоциональными влияниями.

Неужели нельзя поставить «заслон» любому проявлению грубости, распущенности в обращении с подчиненными, безудержному хамству? Ответ должен быть один: можно и нужно оздоровить нашу среду, предотвратить любую мелкую ссору (в автобусе, научной лаборатории, семейной обстановке), грозящую перерасти в затяжной конфликт, смывающий все психологические преграды и заставляющий многих его участников «хвататься за сердце». Нужна упорная, повседневная, непримиримая война с любым видом черствости, бестактности. Альтернативой этим безобразным проявлениям асоциального поведения должны быть доброжелательность, вежливость, чуткость, умение сопереживать, помочь тем, кто рядом с нами.