Текст книги "Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности"

Автор книги: Istime

Семке Валентин Яковлевич
Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности

Современная жизнь требует от каждого из нас предельной мобилизации физических и психических ресурсов. Формирование надежной стрессоустойчивости – задача не только отдельной личности, но и общества в целом. Желающие пополнить свои знания и умения в области управления сложными психическими процессами найдут в книге практические рекомендации по психической закалке, преодолению негативных характерологических качеств и воспитанию высоких чувств и стремлений. Овладев трудным искусством управления собой, человек обретает внутреннюю свободу, перестает быть игрушкой слепых страстей и желаний, достигает чувства душевной гармонии и своей социальной значимости.

Приглашение к разговору
(вместо предисловия)

 
Все связано в мире – и люди,
и страны, поверь!
Все в мире едино…
 

Ф. Кривин

О чем эта книга? Что нового она может дать тебе, читатель? Однозначно ответить на эти вопросы весьма трудно, поскольку автор постарался затронуть много острых, дискуссионных проблем человеческой психики, часть из которых успешно решается учеными в последние годы, а часть из них лишь предстоит изучить. Несомненно одно – проблемы эти не оставляют никого равнодушным: в нашем быстро меняющемся мире все, что затрагивает тайны человеческого бытия, приобретает междисциплинарный характер, заставляя общими усилиями раскрывать нераспознанное, расшифровывать неразгаданное, открывать потаенное.

Прежде всего эта книга – о сложном, неповторимом мире человеческого «Я», об основах психической деятельности, о роли эмоций в становлении личности. Человеку присуще стремление знать самого себя и себе подобных. Однако как мало, в сущности, мы знаем о своем внутреннем мире. Вспомним высказывание великого мыслителя И. Канта: ничто не вызывает такого удивления, как звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас.

Тайны «большой» и «малой» Вселенных (так назовем мы два изумляющих нас мира) остаются до сих пор неразгаданными и поэтому особенно притягательными. Недаром последние десятилетия внимание многих исследователей с одинаковой силой приковывают необжитые уголки космического пространства и неизведанные пружины коллективного поведения, загадки человеческого мозга.

Эта книга – о радостях и печалях человеческого единения. Она родилась из многолетнего опыта общения с людьми, стоящими на грани между психическим здоровьем и болезнью, чаще всего с креном в последнюю сторону. В неторопливых дружеских беседах (в больничной палате, на лечебном приеме, в разговоре с близкими и родными пациентов) часто приходилось слышать звучавшую как крик души жалобу на отсутствие теплых взаимоотношений и возможности раскрыть перед собеседником свои переживания, тревоги, сомнения.

Теплота человеческого общения… Как порой не хватает ее в самых обыденных условиях, как нередко мы обедняем наши отношения, невольно становясь «в ногу» с веком космических скоростей. Быть может, поэтому все большее внимание психологов и психиатров привлекает феномен эмпатии – умения сопереживать, сострадать, понимать чувства близких нам людей. Дружеское участие, стремление к духовному единству и взаимопониманию становятся столь же необходимыми, как забота о «хлебе насущном».

Само название «бесед», вынесенное в заголовок данной книги, предполагает возможность откровенного изложения позиции автора, тех раздумий, которые охватывают его при рассмотрении сложных судеб людей. Речь идет о заинтересованном разговоре о наших детях и внуках, о их труднопрогнозируемом будущем – особенно в предвидении неожиданных «ухабов и ловушек», подстерегающих еще неокрепшую юношескую душу на нелегком жизненном пути. Имеются в виду полные драматизма периоды возрастной перестройки, когда искажаются судьбы, калечатся характеры, колеблются или рушатся мир и согласие в семье. Поэтому знакомство с особенностями становления личности (с акцентом на его критических периодах) – еще одна тема для серьезного разговора.

Человек разумный – человек моральный

Человек – это мерило всех ценностей, узел связей. И если эти связи рвутся, значит, что-то испортилось в мире, значит, надо понять, в чем же причина, и попытаться убрать с пути все, что мешает человеку быть человеком.

А. де Сент-Экзюпери

Гармония человеческих отношений… Как важна и необходима она каждому из нас, и какой трудной и недостижимой представляется она иногда для отдельной человеческой общности – трудового коллектива, студенческой группы, семейной ячейки и т. д.

Человек становится личностью в обществе других людей. Как известно, факт принадлежности к роду человеческому определяется понятием «индивид». Человек, появляясь на свет как индивид, становится личностью позднее. Этот процесс имеет и исторический (филогенетический) аспект, и аспект онтогенетический (когда происходит индивидуальное освоение социального опыта). В глубокой древности было в ходу обращение к богу: «Господи, дай мне силы, чтобы смиряться с тем, что я не могу изменить; дай мне мужество, чтобы бороться с тем, что я должен изменить; и дай мне мудрость, чтобы суметь отличить одно от другого». И силу, и мужество, и мудрость человек приобретает в процессе социального «созревания», используя как свой собственный опыт, так и знания, накопленные его предшественниками.

Что поддерживает в нас стремление к добру и самопожертвованию? В его основе лежат разумное человеческое начало, извечная тяга к единению, дружбе, любви как основе жизни. Только в условиях духовного единства, неразрывной связи с судьбой своих близких и всей страны разумный человек достигает высот своего совершенства, внутреннего покоя и согласия. Вместо с тем жажда обогащения, стяжательства, которые все более охватывают значительную часть нашего общества, неизбежно ведет к разъединению, конфликтам, мелким дрязгам и весьма глубоким душевным потрясениям. Нельзя снимать со счета и неизбежные в подобных случаях перекосы в воспитании детей, травмирование их неустойчивой психики семейными распрями, корыстными расчетами, мелочным эгоизмом, делячеством; как следствие всего этого – внутренняя бездуховность, неверие, разнузданность страстей, неуправляемость в поведении. Отсюда – один шаг до душевного распада, одиночества, депрессии, асоциального и антисоциального образа жизни, ухода в наркоманию и пьянство. Эта мысль подчеркивалась М. Горьким: «Современный индивидуализм для меня – источник всех психических заболеваний, всех вывихов, души».

Как реакция на возрастающее очерствение и духовное разъединение в последнее время начинают возрождаться нравственные проповеди, произносимые не только с амвона, но и с экранов телевизоров. Они призваны сеять «доброе, вечное», звать к внутреннему обновлению, осознанию красоты и величия человеческого духа, воскрешать добро и отзывчивость в каждом из нас. Вспомним, как проповедовали наши предки единение, мир и согласие, соблюдение здорового и трезвого образа жизни; как ценились в прежние времена основные человеческие добродетели – справедливость, мудрость, умеренность, мужество. На их основе и формируется человек разумный, человек-творец, человек-созидатель, способный управлять не только окружающей природой, но и своим собственным здоровьем, своей судьбой.

Из большого числа интереснейших встреч, которыми в изобилии даровала меня судьба, особенно запомнилась увлекательная беседа с патриархом советской психиатрии Авлипием Давидовичем Зурабашвили. Неторопливо и страстно этот умудренный старец развивал идею неизбежной, вместе с тем необходимой эволюции от «человека разумного» (гомо сапиенс) к «человеку моральному» (гомо моралис), способному «просеивать» свои поступки и эмоции через тонкое «нравственное сито». Вместе с положением «мыслю – значит, существую» должен бытовать в нашем сознании принцип «краснею от стыда – значит, существую». В век научно-технической революции, как никогда ранее, важно понять, что моральная категория составляет самостоятельную сферу личности – наряду с эмоциональной, волевой и интеллектуальной: при любых тяжелейших переживаниях искра морали смягчает душевную боль, а переключение на творческий труд способствует заживлению душевных ран. Проблема контаминации (очищения) морального климата, усиления и утверждения нравственных сил – одна из первых задач перестройки общества и каждого его члена в отдельности. Вместе с тем развитие индивидуализма, эскапии (ухода от общества) в мир озлобления, духовной пустоты и «душевной засухи» неизбежно содействует социальной «коррозии» личности, ее саморазрушающемуся поведению. Известно, что гедонистическая установка индивида служит первопричиной формирования клинических проявлений алкоголизма, наркоманий и токсикоманий. По сути дела, утрата доброты, отзывчивости, милосердия, человеколюбия и любви – это дорога в никуда, прерывание жизни, забвение всего светлого, яркого и дорогого.

Человечность, гуманизм, милосердно позволяют заложить фундамент физического и нравственного благополучия на долгие годы. Именно в неуклонном нравственном возрождении видится залог счастливой, здоровой и долголетней жизни. Давайте присоединимся к позиции поэта Кайсына Кулиева: «Бытует вечность только в простоте. А простота лишь мудрость и работа».

Психиатрия на путях перестройки

Проявления душевных болезней в отдельных случаях очень разнообразны, но общее в них то, что при них изменяется «личность» человека.

С. С. Корсаков

Издавна из всех несчастий, происходящих с человеком, пожалуй, наиболее сильное впечатление на окружающих производили расстройства психики. Сложную гамму чувств, в зависимости от воспитания и эпохи, порождало сумасшествие – от суеверного страха, набожного трепета, состояния беспомощности и обреченности до глубокой неприязни и отвращения. Достаточно вспомнить стихотворение Огюста Бабье «Бедлам»:

 
И грязный преступник, и честный герой
Подвержены общей болезни порой.
Любого гнетет одинаковой властью
Проклятый недуг, роковое несчастье.
И лорд, и король, и священник, и нищий —
Все легче соломинки в бренном жилище.
 

Но наиболее естественны и объяснимы чувства горечи и сострадания при столкновении с тяжелыми, запущенными формами безумия, когда больной длительное время проводит в условиях больниц – этих, как их прежде называли, «пристанищ погибших рассудков». Известный швейцарский психиатр Эйген Блейлер справедливо писал:

«Крепкие мышцы и здоровые кости являются и по сей час приятными и желательными качествами, однако можно управлять целым миром и быть совсем без рук и без ног. Между тем, малейшее расстройство психического механизма может превратить самого крепкого человека в достойный сожаления объект презрения или в опасного врага общества»[1]1
  Блейлер Э. Руководство по психиатрии: Пер. с нем. – М., 1920.


[Закрыть].

И все же нередко приходится констатировать, что люди знают о нервных и психических расстройствах гораздо меньше, чем о раке, сердечно-сосудистых нарушениях, туберкулезе и прочих «бичах» человечества. А зачастую эти «знания» граничат со средневековыми предрассудками и поверьями, поскольку тончайшие достижения человеческой психики еще недостаточно полно поддаются пониманию. Между тем будь широкие слои населения более осведомлены о причинах и течении психозов, сколько бы человеческих драм и трагедий было предотвращено.

Психиатрия имеет многовековую (и отнюдь не всегда приглядную) историю. Вспомним, что душевнобольных эллины отгоняли камнями, а в средние века сжигали на кострах инквизиции. Более гуманное обращение с ними было в Древней Руси: большинство сумасшедших, «юродивых», призревались в монастырях, а многие считались «богоугодными людьми» (во имя одного из них возведен в Москве храм – храм Василия Блаженного). По всей Европе строились долгаузы «для сумасбродных и под видом изумления бывающих, чтобы не быть им помехой и пугалом для здоровых». Так называемые «башни для дураков», «желтые дома» надолго оставались синонимами беспорядка, жестокости и бесчеловечности. И лишь в годы Великой французской революции с душевнобольных были сняты оковы, а сам сумасшедший «возведен в ранг больного» (кстати, за этот поступок Филипп Пинель – реформатор психиатрической науки – был заподозрен в контрреволюционной деятельности). Однако еще долгие годы предрассудки и суеверия поддерживали в населении предубежденность и опасения в отношении к душевнобольному.

Во многом эта ситуация была вызвана отгороженностью психиатрических больниц от внешнего мира как глухой стеной заборов, так и стеной недоверия, молчания и недоброжелательства, ибо сами врачи-психиатры оставались, по выражению П. Б. Ганнушкина, «настоящими сектантами со всеми положительными и отрицательными сторонами такой работы». Все это содействовало тому, что даже в середине 50-х годов настоящего века американские медики признавались: «Старые и молодые, высокообразованные и малограмотные, мужчины и женщины склонны видеть в психически больном человеке существо, не достойное уважения, грязное и потенциально опасное». И лишь постепенно наступил перелом в общественном сознании той же американской публики: попасть в разряд «душевнобольного» означало прослыть в глазах окружающих незаурядным, неординарным, наделенным талантом «божественного предвидения».

Каков же печальный «урожай» негативных биологических и социальных воздействий, которые приводят к душевному расстройству? По самым скромным подсчетам, проведенным экспертами Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), более 40 млн. человек на Земле страдают тяжелыми формами психических заболеваний. Согласно данным Госкомстата СССР, к началу 1988 г. на учете в лечебных учреждениях страны состояло 10,2 млн. психически больных; только за один год по стране было госпитализировано 2,1 млн. человек.

Мы не случайно взяли за «точку отсчета» указанный год: он оказался переломным для всей отечественном психиатрии. Ветер перестройки открыл широкие просторы для революционных преобразований в этой области медицины. С декабря 1988 г. вступил в силу закон, обусловливающий и оговаривающий права больных, утверждены правила их госпитализации, пересмотрены показания к содержанию на учете. И это сразу же привело к изменениям в статистике: только на протяжении последующего года сняты с психиатрического учета 736 тыс. человек. Вместе с тем в существенной мере изменились условия пребывания больного в стационаре, все смелее внедряется в практику система «открытых дверей», расширяется сеть дневных стационаров и ночных профилакториев, совершенствуется так называемая внедиспансерная служба оказания специализированной помощи: среди них оправдали себя центры охраны здоровья, центры пограничных состояний, психогигиенические консультации, кустовые психодиагностические кабинеты и др.

Однако это лишь первые шаги по сложным и трудным дорогам перестройки психиатрии: предстоит упорная работа по дезалиенизации (снятия печати безнадежности, обреченности с душевнобольного). В обществе еще сохраняются настороженность и недоверие к больному, который выписывается из стационара в состоянии клинического улучшения или же выздоровления. Еще действуют многочисленные социальные ограничения на многие профессии (в том числе и при поступлении в высшие учебные заведения). Чтобы «открыть» психиатрию для населения, надо смелее давать информацию по правовым и социальным основам этой области медицины. Надо повысить ответственность всех и каждого за укрепление и охрану психического здоровья, за повышение интеллектуального потенциала нации.

Мы слишком долго транжирили здоровье – и общественное, и индивидуальное. Долго пренебрегали самыми элементарными мерами по его укреплению, закалке. Мы – если так позволительно выразиться – расточительно и безоглядно «разбрасывали камни», теперь пора (пока еще не поздно!) собирать их. И делать это предстоит сообща, совместными усилиями медиков и общественных деятелей, родных и близких больных. На последнем, восьмом по счету, Всесоюзном съезде психиатров и невропатологов в 1988 г. была выдвинута профилактическая концепция: «Не у постели больного, а раньше, когда человек здоров, надо начинать нашу работу». Психиатрия должна стать важной и неотъемлемой частью всей медицины. Сближение ее с другими медицинскими и социологическими дисциплинами открывает перед учеными и врачами огромные перспективы – как научные, так и практические.

Возрождение славного имени

Здоровье сохранять – задача медицины.

Болезни суть понять и устранить причины.

Авиценна

В последние годы бурно развивается отрасль психиатрии, занимающаяся изучением так называемых пограничных состояний – неврозов (социально обусловленных, преходящих нарушений в эмоциональной и волевой сфере) и психопатий (уродств характера, обязанных своим возникновением сочетанию неблагоприятных конституционально-биологических и средовых влияний). И неврозы, и психопатии являются чисто человеческими болезнями: их природа определяется индивидуальными особенностями личности, условиями ее формирования и воспитания.

Распространенность пограничных нервно-психических нарушений весьма значительная. По данным американского исследователя Д. Дейви, примерно 1/8 населения земного шара на протяжении жизни страдает неврозами; другой американский психиатр – Грегори – указывает, что частота неврозов у населения США составляет 20 %. «Невроз – это, пожалуй, самая распространенная из всех болезней, и разве лишь меньшинство населения свободно от невроза», – пишет английский врач Э. Джонс. Причем наиболее частой разновидностью невротических состояний считается депрессия: от легких проявлений грусти, уныния, подавленности до выраженной мрачности, безысходности. Вероятность невротической депрессии достигает примерно 10 % для каждого жителя планеты (в 14 раз выше психотических форм депрессии и в 10 раз выше такого тяжелого психического заболевания, как шизофрения).

Существует изречение, что «только подбирая раненых в битве жизни, можно их счесть»: поэтому теперь, при совершенствовании методов диагностики, увеличивается количество больных пограничными состояниями. Известный американский психиатр Д. Клаузен объясняет невротические расстройства отсутствием у человека общественного положения, к которому он стремится, т. е. с «сознанием неудачи в борьбе за успех». Американский социолог Э. Фромм утверждает, что капитализм по самой своей природе невротизирует людей, вызывая постоянное чувство неуверенности в завтрашнем дне, страх перед безработицей и т. д. Другой социолог – К. Хорни – считает, что в условиях конкурентной борьбы возникает невротическое беспокойство, которое «является доминирующим». Отсюда следует вывод, что болезни личности составляют настоящее национальное бедствие.

Зная механизм формирования пограничных состояний, приводящих к нарушению социальной приспособляемости личности, легче их преодолевать (особенно на начальных этапах). Понимание причин и сущности своей болезни является мощным подспорьем в лечении пограничных состояний. Врач лишь моделирует, усиливает, перераспределяет защитные силы организма, направляя их в нужное русло; заново формируя подточенный неврозом характер, мы как бы создаем новую личность. Вместе с тем нередко в борьбе с возникшей за счет отрицательных воздействий микросоциальной среды болезнью человек остается одиноким и непонятым окружающими. Одиночество это тем более тягостно, что больной не располагает достаточными знаниями для понимания своей болезни: отсюда порождается представление о неизлечимости своего страдания, появляются мрачные мысли и намерения, вплоть до попыток самоубийства. И как должно быть благодарно человечество тем ученым, которые приближают нас к раскрытию «тайн психики» – здоровой и особенно больной!

В длинном ряду таких исследователей возвышаются два титана – это наш великий физиолог И. П. Павлов и австрийский психолог и психиатр З. Фрейд. И если имя первого не нуждается в подробном представлении советскому читателю, то о втором мыслителе мы знаем, к своему стыду и сожалению, крайне мало. Дело в том, что долгое время его труды находились под строгим запретом, учение о подсознательном было вычеркнуто из практики немногочисленной группы русских врачей-психоаналитиков, а само использование метода психоанализа как метода познания личности в начале 30-х годов было полностью прекращено. Теперь, когда стало возможным приблизиться к научному наследию З. Фрейда, следует сделать все, чтобы оно стало достоянием врачей и широкой публики.

З. Фрейд родился в 1856 г. в небольшом городке Фрейбурге. После окончания медицинского факультета Венского университета специализировался у знаменитого французского психоневролога Шарко, затем работал в терапевтической и психиатрической клиниках в Вене. С конца прошлого века ученый сосредоточил внимание на изучении истерии, создал теорию катарзиса (очищения), направленную на излечение данного невроза. Позднее вышли его фундаментальные труды по теории и практике психоанализа: наиболее значимые из них – «Толкование сновидений» (1900 г.), «Психопатология обыденной жизни» (1901 г.), «Тотем и табу» (1913 г.), «Лекции по введению в психоанализ» (1917 г.), «Психология масс и анализ человеческого „Я“» (1923 г.), «Будущее одной иллюзии» (1927 г.), «Неудовлетворенность культурой» (1930 г.) и др. В 1938 г., после аншлюса Австрии, З. Фрейд стал узником венского гетто, откуда был выкуплен одной из своих богатых пациенток. Умер З. Фрейд в Лондоне, в 1939 г., в возрасте 83 лет.

Таковы скупые строки биографической хроники знаменитого мыслителя. Гораздо сложнее изложить квинтэссенцию его психоаналитического учения. Определив в основе истерических проявлений нарушения эмоционального содержания (прежде всего вытесненные в подсознательную сферу ранние детские конфликты и переживания), З. Фрейд разработал методику «свободных ассоциаций». В задачу врача входит выявить неудовлетворенные потребности и желания больного путем преодоления систем его психологической защиты. Исследования символического языка сновидений позволили обнаружить явления «цензуры»: это облегчает выход на «поверхность» неосознанных желаний, только в зашифрованном виде. Вспомним и о другом, «главном», результате психоаналитического учения: неврозы не имеют какого-либо им только свойственного содержания, которого мы не могли бы найти и у здорового, или (как выразился К. Юнг – ученик и последователь З. Фрейда) невротики заболевают теми же самыми комплексами, с которыми ведем борьбу и мы, здоровые люди. От количественных отношений борющихся сил зависит, к чему приведет борьба: к здоровью, неврозу или к компенсирующему высшему творчеству. Оценивая в целом научное наследие З. Фрейда, можно согласиться с мнением Дж. Мэссона, что оно изменило «интеллектуальные и эмоциональные контуры века, в котором мы живем».