Текст книги "Искусство чиссов (СИ)"

Автор книги: Isoetes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

«Какая же я маленькая», – промелькнуло у нее в голове, когда ее стопы оказались не в одном десятке сантиметров от пола.

Траун зафиксировал веревку свободной рукой, достал новый моток и поднес его к ее лицу. Мэрис тут же поняла, что от нее требуется. Человеческие зубы впились в узел и развязали его. Увидев, что девушка справилась с задачей, чисс грациозно скользнул вниз и, обняв ее бедра, стал стягивать путами голени и лодыжки. Легким движением рук ее ноги оказались согнуты в коленях. К ними были подтянуты и зафиксированы лодыжки ровно настолько, насколько позволяла растяжка девушки. Затем веревка была продета между стопами, заплетаясь в прочный несущий узел, и протянулась вверх к еще одной металлической петле на подвесе. Траун осторожно перенес вес ее тела на эту опору, надежно зафиксировав веревку. Он провел ладонью по бондажу, проверяя его прочность, а затем прислонил обе ладони к ее лицу, пристально глядя в голубые, как вечный лед Ксиллы, глаза.

– Мэрис, вы сможете на этот раз довериться мне полностью?

Ощущая прохладу его ладоней, девушка, не раздумывая, кивнула, и он подал ей еще один моток. Развязав зубами и этот узел, она с интересом ждала, что же будет дальше.

– У вас не будет возможности сказать «стоп». Вы также не сможете видеть, – предупредил он.

– Я верю вам, Траун, – страстно прошептала она. Он сдержанно кивнул, сложив веревку вдвое, и поднес ее к глазам. Аккуратно наложенная импровизированная повязка не приносила дискомфорта. Обмотав оставшуюся часть пут вокруг головы, он снова приблизил двойную веревку к человеческим губам.

– Откройте рот, – раздался таинственный шепот.

Девушка послушалась. Траун с величайшей осторожностью проложил веревку параллельно ее зубам. Выдохнув, она сомкнула их на жестких путах. Ей не было страшно. Траун не причинит ей боль. Она знала, что он никогда не обидит ее. Почувствовав его успокаивающие объятья, Мэрис полностью расслабилась. Ей было хорошо с ним.

Беря еще один моток, чисс принялся оплетать сначала ее грудную клетку, а затем свою. Он крепко обнял девушку за талию и стянул путы, плотно смыкая их тела. Мэрис с силой выдохнула, явно не ожидая такого поворота событий, и он успокаивающе провел пальцами по ее подбородку.

– В совместной обвязке нам будет комфортнее дышать в противофазах, – пояснил чисс, выдохнув и давая возможность ей сделать первый вдох. Она поняла, тут же став подстраиваться под его дыхание.

Сделав несколько ажурных обвязок, он окончательно сплел их тела вместе. Грациозно согнув свою левую ногу, Траун обвязал лодыжку, продевая отходящую от нее веревку через петлю. Затем, перенося свой немаленький вес на эту новую опору, он проделал то же самое со второй ногой. Теперь они висели на подвесе вместе. Обняв Мэрис, экзот наслаждался теплом ее тела. Люди были явно горячее, чем чиссы. Почувствовав легкую дрожь, вызванную сдавленными мышцами, он размял затекшие участки ее тела, что сразу же вызвало учащенное сердцебиение партнерши.

Траун освободил веревку, подвешивающую ее ноги, и закрепил конец к их совместной обвязке на спине девушки. Привязав веревки к бокам их связанных тел, он также закрепил их на петлях, создавая подобие качелей. Начав плавно раскачивать получившуюся конструкцию, он ослабил веревку, связывающую запястья девушки и завел руки ей за голову, закрепляя путы на спине. Теперь Мэрис висела исключительно на нем. Легкий вздох с вырвавшимся едва слышным стоном возвестил, что партнерша удивлена новым положением тела и покачиваниями импровизированного маятника. Он прижался к ее щеке, ощущая робкое дыхание, и наслаждался ее доверием. В ней не было страха, и это было приятно.

Колебания, вызванные в результате раскачивания, стали постепенно затухать. Траун ослабил веревку, держащую его лодыжки, и, подогнув колени также, как сделал это с Мэрис, привязал их к своему телу.

Сняв с петли путы, прикрепленные к одной из сторон бондажных качелей, чисс плавно опустил их скованные тела на бок. Снова раздался удивленный, шумный вздох, на который он откликнулся, прижав свой лоб к горячему человеческому лбу. Плавно, но с силой, оттолкнувшись от пола, Траун отправил всю конструкцию в головокружительное вращение вокруг своей оси.

Переполненная восторгом бондажного полета Мэрис на миг задержала дыхание, чувствуя невероятное вращение и не понимая, где и в каком пространстве она сейчас находится. Веревка, закрывающая глаза, ослабла, и она почувствовала, как ловкие пальцы Трауна сняли ее с головы. Хотелось открыть глаза, но ее доминант еще не дал команды. Вращение увеличилось. Мурашки побежали по телу. Голова слегка закружилась. Вот наконец, послышался долгожданный тенор:

– Откройте глаза, Мэрис.

Распахнув веки, девушка оказалась в центре невероятного вихря. Кружась в необычном танце на подвесе, она видела краями глаз, как сливаются в одно целое предметы интерьера, а перед ней сияли такие знакомые, такие восхитительные алые глаза. Взгляд, который она помнила еще с того вечера на «Реющем ястребе». Мэрис снова почувствовала его психический контакт. Это было потрясающе! Девушка с радостью предалась совместной медитации. Их сближенные тела и слившиеся сознания закружились в приносящей эйфорию бесконечности. Она страстно желала, чтобы так продолжалось вечно.

***

Насладившись эмоциями человека, Траун вновь возвратил их тела в вертикальное положение, вернув веревку, примыкающую к свободному боку обратно в петлю. А затем он отвязал путы, сковывающие лодыжки девушки, от обвязки на коленях, и также закрепил их на подвесе. В результате подтягивания этой веревки связанные тела снова пришли в движение, остановившись лишь тогда, когда их положение стало параллельно земле. Траун был снизу, а Мэрис оказалась сверху. Переняв на себя вес его тела, Мэрис охнула. Тут же Траун быстро привязал ее путы к подвесу, а затем ловко отвязал веревку от своих лодыжек, проделывая ту же самую операцию и убирая лишнее давление с девушки. Ноги его остались согнуты в коленях. Мэрис благодарно посмотрела на чисса, немного сощурив взгляд. Далее он протянул дополнительные путы сквозь обвязку на плечах и закрепил их на подвесе, создавая подобие гамака для их тел. Последним штрихом было создание широкой петли из счетверенной веревки, на которую чисс опустил свой затылок, убирая напряжение с шеи.

Девушка не могла видеть всех искусных манипуляций, но она с трепетом ловила каждое движение его тела. Траун таинственно улыбнулся и осторожно убрал веревки, связывающие ей рот.

Подвес снова начал раскачиваться, благодаря легкому движению руки доминанта, а девушка восхищенно взирала на него. Мэрис вздохнула настолько глубоко, насколько позволял бондажный каркас, оплетающий их тела. Траун тут же выдохнул, давая ей как можно больше свободы. Приходя в себя после головокружительного полета, она собралась с мыслями и приняла решение.

– Я люблю вас, – искренне произнесла Мэрис, глядя в бездонные алые глаза.

– Я много читал о подобной эмоции, – смотря на нее с нескрываемым любопытством, заметил Траун.

Не найдя желаемого отклика, она почувствовала подступающую горечь из-за того, что раскрыла ему свои чувства. Она не смогла… Не смогла пробить эту толстую ледяную стену, выстроенную им!

Чисс нежно улыбнулся, чувствуя, что среагировал несколько не так, как предполагал человек, и продолжил:

– Любовь – это человеческое слово. Любовь – это человеческое понятие, человеческий идеал. У чиссов нет слова «любовь» в вашем понимании. Обязанность, верность, честь, уважение, желание – это то, что мы имеем и в чем мы нуждаемся (1).

Мэрис испуганно и недоверчиво смотрела в пылающие алым глаза. Ей тяжело было понять и принять сказанные им слова. Чиссы. Они же другие. Они совершенно иные. Почему же тогда она воспринимала Трауна как человека, нарисовав в голове образ идеального и благородного рыцаря-джедая? Он навсегда останется для нее кем-то недоступным.

– Не думаю, что вы сможете понять, – мягко сказал Траун, читая, казалось, ее эмоции. – Наши расы слишком отличаются. Разная история, другая культура, иные ценности.

Все еще чувствуя досаду, но взяв себя в руки, она спросила:

– Неужели представители вашей расы не испытывает подобных эмоций?

Мягкие подушечки пальцев коснулись ее лба и щек, выводя замысловатые узоры:

– Мы выражаем их по-другому. Не так, как вы, люди.

– Как? Каким образом? – стараясь понять собеседника, жадно спросила она.

Наступила длинная пауза. Их взгляды снова слились. Ее дыхание участилось. Он смотрел в ясные голубые глаза, купаясь в их красоте, а затем таинственно прошептал:

– Вы сейчас можете это наблюдать и ощущать.

Глаза девушки удивленно расширились. Она задышала чаще, стараясь случайно не дернуться всем телом в совместной обвязке. Затем очень медленно пришло понимание. Он любит. Да. Он любит ее. Просто выражает это по-другому. По-своему. Так, как принято у чиссов.

Траун ослабил веревку, удерживающую за головой ее руки, и аккуратно освободил запястья. Сильные пальцы стали массировать маленькие ладошки, возвращая им способность к движению и разгоняя кровь по сосудам. Удовлетворившись этими манипуляциями, он вложил в руки Мэрис новый моток веревки и сказал:

– Теперь ваша очередь. Я хотел бы довериться вам.

Пульс резко участился. Зрачки быстро расширились. Тело окутала странная аура. Испугавшись такой внезапной смены ролей, она сильно сжала веревку пальцами, не зная, что с ней делать.

– Смелее, – прошептал он с глубоким уважением и доверием.

Вспомнив недавние события и чувствуя себя неловко в новоприобретенной роли, она несмело поднесла моток к его синим губам. Траун элегантно обхватил зубами конец веревки и грациозно, умеючи развязал узел. Дрожащими пальцами она осторожно обхватила запястья и завела синие руки за ему спину. Он покорно сложил их предугадав ее движения и приложив ладони к локтям. Девушка, как можно, аккуратнее стала привязывать его предплечья друг к другу. Весь процесс приходилось делать на ощупь, ибо они были прикованы лицом к лицу. Стараясь не обжечь его кожу, она очень медленно протягивала путы между спиной и конечностями. Наконец, руки чисса были плотно связаны. Судя по одобрительному взгляду, она справилась. В ее глазах застыл немой вопрос. Что делать дальше?

– Теперь вам решать, – с интересом следя за сменой эмоций на ее лице и реакцией на новую роль, ответил чисс. – Вы сейчас ведете в этом танце.

Звук его голоса эхом отразился в голове, словно впечатывая в сознание важную мысль. Она – доминант. Он – подчиняемый. Теперь она в ответе за все дальнейшие действия. Она поняла его чувства. Поняла ту ответственность, которая лежит сейчас на ней. Она ясно осознала цель такого необычного искусства.

Мэрис несколько секунд обдумывала свое желание, не решаясь его осуществить, а затем аккуратно положила ладони ему на скулы и разгладила лицо. Нежно взглянув в бездонные алые глаза, она прикоснулась своими губами к его мягким синим устам и подарила красивый и долгий романтичный поцелуй. Траун закрыл глаза, пропуская через себя это новое незнакомое для него ощущение. Девушка запустила пальцы в его иссиня-черные волосы и нежно прижалась щекой к его уху. Оценив ощущения подаренные человеком, он спросил:

– Что это?

– Поцелуй, – смущенно пояснила Мэрис, осознав вдруг, что она первая и единственная человеческая девушка, которой вообще доверился Траун (А может и единственный человек?) – Так мы выражаем свои чувства к дорогим нам людям.

– Весьма необычно, – вежливо прокомментировал он. В алых глазах светилось искреннее любопытство.

– Я покажу еще, – с готовностью произнесла она, вновь прильнув губами к нему, – откройте рот.

Комментарий к XII

1 – слова Марико-сан Блэкторну («Сегун», Джеймс Клавелл). «Любовь – христианское слово. Любовь – христианское понятие, христианский идеал. У нас нет слова «любовь» в вашем понимании. Обязанность, верность, честь, уважение, желание, эти слова и мысли – это то, что есть у нас и в чем мы нуждаемся.»

========== XIII ==========

Иди вперед или вернись, но помни, что путы,

сплетенные из цветов, труднее разорвать, чем железную цепь!

«Мальтийская цепь», М.Н. Волконский

Тела, сплетенные крепкими путами, медленно опустились на пол. Синекожий чисс вновь взял инициативу на себя. После пережитой эмоциональной бури, а также в результате стягивающего тело жесткого корсета, Мэрис была полностью опустошена и начала терять сознание от невозможности полноценно дышать. Она не знала, сколько времени длился бондажный танец, но предполагала, что достаточно долго, раз ее тело впало в такое состояние. Руки бессильно повисли, а ноги онемели. Усталость сковывала суставы, повиснув на них многокилограммовым грузом.

Вдруг она почувствовала, что веревки резко ослабли. Тут же девушка медленно скатилась с груди Трауна, судорожно ловя ртом воздух и закашливаясь. Под ее затылок быстро была поставлена мягкая ладонь, а по щекам мягко, но настойчиво били пальцы.

– Мэрис! С вами всё в порядке? – спросил такой долгожданный, такой любимый голос.

– Да… всё… отлично… – еле ворочая языком, выдавила она из себя. – Я просто… немного… утомилась…

Она приоткрыла глаза и увидела обеспокоенное лицо Трауна.

– Со мной всё в порядке… Правда… – попыталась уверить она его.

Он подложил ей под голову свой свернутый белый китель и стал бережно разминать застывшее тело. Мэрис находилась в такой прострации, что ей было уже всё равно. Происходящее вокруг ее совсем не волновало. Важны были лишь ласковые и убаюкивающие прикосновения его ладоней. Девушка чувствовала, что засыпает, но ей так не хотелось терять связь с реальностью. Не хотелось перестать чувствовать нежные пальцы, мягко забирающиеся под ребра и приятно прощупывающие мышцы.

– Расслабьтесь, Мэрис, – прошептал Траун, касаясь прохладным кончиком носа ее лба, – не нужно себя пересиливать.

В последний раз открыв глаза, чтобы посмотреть на своего возлюбленного, она увидела его заботливый алый взгляд, а затем почувствовала прикосновение мягких губ к шее. Сон теплой пеленой накрыл сознание.

***

В каюте царил таинственный полумрак. Успокаивающая тишина нарушалась лишь спокойным дыханием спящей человеческой женщины. Мэрис спала на руках Трауна будто в детской колыбели. Он сидел на полу, подогнув колени, а вокруг в хаотичном порядке лежали мотки веревок, которые лишь недавно так искусно сплетали их тела вместе.

Почувствовав, что девушка задыхается, он взял карамбиак (1) и быстро разрезал путы. Такое случилось с партнершей впервые за столь длительную практику связывания. Чисские женщины были намного выносливее. Их тела можно было связывать часами без опасения, что что-то пойдет не так. Человек же оказался совсем слабым и очень нежным, как только что родившийся лот-котенок. С ней нужно обращаться очень аккуратно. Это оказался очень интересный опыт.

Он уже давно находился среди людей, но так и не изучил до конца эту весьма любопытную расу. Почти все они боялись Трауна: его необычный внешний вид, проницательный алый взгляд, даже вежливую манеру речи. С человеческими девушками же ему мало довелось общаться за все время службы в Империи, но те редкие, что встречались ему, также смотрели на него с недоверием, а то и вовсе пугались. Мэрис же оказалась другой. Редкий бесценный экземпляр. Он был рад, что тогда, много лет назад, столкнулся с ней на границе Доминации. Она – единственный человек, не побоявшийся раскрыться ему, странному чужаку в жестоком человеческом мире.

Тело девушки было бережно подхвачено сильными руками и перенесено на кровать. Мэрис тут же свернулась в позу эмбриона, по-детски подогнув ноги. Траун лег рядом, намереваясь разделить с ней сон. Его рука легла на ее хрупкое плечо, а лицо зарылось в мягкие темно-русые волосы. Ноздри трепетали, впитывая непривычный аромат человеческого тела.

Он никогда не испытывал раньше такой привязанности к существу другой расы. Подобные практики khimbaekae были строго запрещены между чиссами и представителями иных рас. Его народ яростно поддерживал политику затворничества. Ксенофобия также была широко распространена. Но теперь он не с ними. Он с людьми, у которых еще многому предстоит научиться, ведь его так манит эмоциональность человеческой расы.

Раньше он смотрел только на брата, обучившего его всем аспектам искусства связывания. Но Миттʼрасʼсафис трагически погиб, спасая людей на «Сверхдальнем перелете». Эта потеря мучила Трауна многие годы. Быть может человеческая женщина поможет ему унять внутреннюю боль? Он научится любить, как это делают люди. Мэрис научит его. Он будет смотреть только на нее, потому что чисские пары связывают друг друга один раз и на всю жизнь, лишь меняя рисунок обвязки и крепость узлов.

***

Ему снилось, что они с Трассом карабкаются по склону ледника все выше и выше. Падает легкий снег, который обволакивает белым покрывалом высокие горы Ксиллы. Трасс оборачивается и смотрит на младшего брата. Его алые глаза светятся предвкушением чего-то невероятного. Траун размахивается ледорубом, вгрызаясь в многовековой лед и подтягивая тело наверх. Трасс, уже стоящий на вершине, протягивает ему руку. Приняв помощь, младший брат ступает в когтистой обуви на скользкую поверхность.

Два молодых чисса смотрят вниз на белоснежную долину, под поверхностью которой находятся глубокие пещеры, где построили свою подземную цивилизацию представители их народа.

Трасс замахивается ледорубом и вонзает его когти в край ледника, у самой пропасти. Он подзывает брата, и они вместе затягивают прочные веревки на лодыжках, сковывая ноги вместе. Затем Трасс привязывает веревку к закрепленному ледорубу. Только он достаточно безумен, чтобы совершить такое. Они встают на край пропасти. Внизу километры высоты и отрицательный склон. Траун находится спереди, смотря вперед на падающий снег, Трасс сзади. Их ноги скованы вместе. Трасс крепко обнимает брата за грудную клетку. Траун не боится. Он привык к такой сумасшедшей игре со смертью. Он безоговорочно доверяет брату.

Трасс наклоняется вперед, и два тела с бешеной скоростью несутся вниз, пугая падающий снег и вверяя себя в длань подхватившей их гравитации. Если веревка или ледоруб не выдержат, то…

Комментарий к XIII

1 – Карамбиак – название боевого ножа на языке Минангкабау, народа с индонезийского острова Западная Суматра. Чаще всего в обиходе используют общепринятое индонезийское название – керамбит, или филиппинское – карамбит.

Узнать больше об этом оружии можно здесь: https://www.youtube.com/watch?v=uXn3EerospM и здесь https://www.youtube.com/watch?v=-CUsFQTL0js

Внешний вид карамбиака Трауна: http://xn—80aey5b.xn—h1af.xn—j1amh/image/cache/data/94/04/7abf5980537e3bbbc6012793b3754d11-630x552.jpg

========== XIV ==========

Только любя, отдавая себя другому и проникая в него,

я нахожу себя, я открываю себя,

я открываю нас обоих, я открываю человека.

«Искусство любить», Эрих Фромм

Закрыв глаза, он лежал в полудреме, вспоминая события прошлого вечера. Мэрис снова с ним. Его желание. Его стремление. Его вдохновение. Его… любовь – странное человеческое ощущение привязанности и безграничного доверия. Новое, еще не до конца понятое чувство.

Близкий контакт тел посредством веревок сблизил их навсегда. Теперь он принадлежит ей. Он ответственен за нее. Он сделает всё, чтобы она была счастлива.

Ее голова покоилась на его широкой ладони. Щека, примкнувшая к кисти, пылала, словно огонь. Человеческое тело горячее. Пожалуй, даже слишком горячее. Непривычно, обжигающе, но очень приятно.

Теплые пальцы осторожно прикоснулись к его острым скулам. Значит, Мэрис тоже уже не спит?! Разглядывает его. Изучает. Прикосновение робкое, несмелое. В пальцах чувствовалась дрожь. Она еще не привыкла находиться рядом. Ведь это была их первая ночь. Впервые в истории чисс разделил сон с человеком.

Он приоткрыл глаза, еще не отойдя от дремы, и Мэрис сразу же испугано вздохнула, отдергивая руку. В глазах девушки читалось недоумение и совсем немного – страх. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но Траун деликатно прислонил палец к мягким губам. Сейчас не нужно слов. Гораздо важнее язык тела.

Он смотрел на нее с нежностью, слегка подняв уголки губ в едва различимой улыбке. Мэрис улыбнулась в ответ и положила ладонь на широкую грудь, обтянутую черной тканью. Еще рано показывать ей чисскую сущность. Она не поймет и испугается. А он не желал терять это маленькое совершенное существо.

Вытянув руку, он прикоснулся к хрупкому плечу, спрятанному за тонкой хлопковой тканью сорочки. Мэрис поняла его. В голубых глазах отразилось сияние его алого взора. Осторожно, будто не веря своему счастью, она прильнула к нему и уткнулась лицом в грудь. Ладони несмело легли на ключицы. Тепло ее тела обволокло его, словно жаркое пламя костра. Она дышала часто-часто, и он, трепетно заключив хрупкое тело в надежные объятья, подстроился под ее сбивчивый ритм, трепетно раздувая ноздри. Пальцы примкнули к густым темно-русым волосам. Из ее губ вырвался едва слышный стон. Он ласково поглаживал голову и играл с локонами. Мэрис блаженно зажмурилась и полностью расслабилась, слушая ритм его глубокого дыхания.

Некоторое время они просто лежали. Траун позволил Мэрис чувствовать его тело – спокойное сердцебиение, равномерное дыхание, тактильные прикосновения. Ее тело с каждой секундой становилось податливее и горячее. Она все больше доверяла ему, привыкала к его обществу.

– Thrawn, – ее шепот подобен теплому летнему ветру. – Ch’ah csarcican’t seo ch’acah vah… (1)

Он так давно не слышал родной речи, что уже успел позабыть, насколько та красива, даже несмотря на то, что чеунх из человеческих уст звучал с сильным акцентом. У Мэрис тоже давно не было практики. Он научит ее говорить по-чисски певуче, поставит речь и скорректирует произношение. Она станет чиссом, а он постарается быть для нее человеком.

Мягко перевалив девушку на спину, он навис сверху. В голубых глазах глубокое доверие смешалось со страхом. Улыбка немного растеряна. Тело слегка дрожало. Траун знал, что если попросит, она не откажет. Но ни он, ни Мэрис еще не готовы к близости. Их тела слишком разные. Он детально изучит ее, а затем шаг за шагом раскроет себя. Сейчас еще слишком рано.

Тепло улыбнувшись, он наклонился ниже и осторожно прикоснулся к ее влажным губам. Поцелуй. Вчера он услышал именно это слово. Так люди выражают свою любовь. Необычно и столь интимно.

Он поцеловал подбородок, а затем спустился к шее. Мэрис доверчиво запрокинула голову, довольно урча. Губы прильнули к шее, покрывая ее нежными поцелуями. Ее глаза прикрыты, а томное дыхание смешалось с легкими стонами. Человеческая кожа тонкая и мягкая. Ему хотелось разомкнуть губы и слегка прикусить ее, как делают это чиссы, но он сдержал себя и аккуратно положил голову на человеческую грудь.

Теперь его очередь слушать. Мэрис приняла правила игры, позволив ему изучать свое тело. Тонкие пальцы переплелись с иссиня-черными волосами. Горячие прикосновения приятны. В ее робких движениях чувствовалась женская нежность. Он очень давно не был с женщиной. Почти забыл, каково это. Слушая ее робкое дыхание и учащенное сердцебиение, он наслаждался ее присутствием.

Вдруг Мэрис нервно вздохнула. Траун грациозно поднял голову и с тревогой посмотрел в голубые глаза.

– Vei carcir ch’itt’siz? (2) – ласково спросил он.

– Nan’ei ch’itt’siz… – в ее голосе прослеживалась плохо скрываемая боль. – K’ir nah lcuki… (3)

Понимая, что теперь в ответе за ее душевное состояние, он прикоснулся ладонью к пылающей нездоровым румянцем щеке. Мэрис слегка наклонила голову, откликаясь на его движение, и доверчиво прижалась к пальцам.

– Rt’eseci, —прошептала она. – Carcen’co. Butur. Csehn. (4)

Участливо ей улыбнувшись, он нагнулся ниже, прислонив губы к уху, и ласково произнес, вкладывая в каждое слово убеждающе трепетную нежность:

– Let hah ch’pae. K’ir nah csehn. Ch’ah am bah vah. (5)

Блаженная улыбка появилась на ее лице. В глазах искрилась благодарность. Он почувствовал искренность и безграничную любовь. Из ее уст прозвучала просьба, которую Траун не слышал от женщин уже много лет. Тело наполнилось теплом и желанием. Алый взор вспыхнул ярче. Губы изогнулись в предвкушающей улыбке. Всего лишь одно слово:

– Ln’osahi. (6)

Когда жесткая веревка ласково стянула хрупкие запястья, девушка томно выдохнула его имя:

– Thrawn…

– Maris!..

Комментарий к XIV

1 – Я буду любить вас вечно.

2 – Что случилось?

3 – Ничего. Не важно.

4 – Мысли. Прошлое. Боль. Страх

5 – Оставьте прошлое. Не бойтесь. Я с вами.

6 – Веревка.

========== XV ==========

Лишь тот достоин жизни и свободы,

кто каждый день за них идет на бой.

Иоганн Вольфганг Гёте

Тепло ее тела, такое насыщенное и тонкое, было крайне приятно. Оно просачивалось сквозь белоснежный китель, достигая кожи и согревая, казалось, само сердце. Кожные рецепторы впитывали его, разливая восхитительные волны нежности по всему организму. Мэрис была рядом, доверчиво прильнув к нему спиной и наслаждаясь надежными чисскими объятьями.

Как всегда, полумрак командной каюты дополнялся лишь томным светом мониторов у адмиральского кресла, да отливающей лазурной рябью голограммой с необычным предметом мандалорского искусства войны. Реликвия, созданная двадцать пять тысяч лет назад первым мандалорцем-джедаем, символ власти Мандалора, – темный меч. Мэрис с упоением рассказывала Трауну его историю: мандалорские войны, переход из поколения в поколение, Война Клонов и государственный переворот на родной планете этого гордого народа; темный лорд ситхов, забрак, канувший в небытие, но его имя до сих пор боялись произносить вслух… Ее голос то был звонок, словно трель самой красивой певчей птицы, обитающей на Набу, то тих, подобно журчащему горному ручейку, то переходил на сдержанный шепот, напоминавший легкое потрескивание озерного льда в морозную ночь.

Он слушал внимательно, вникая в каждое слово, наслаждаясь ходом ее мыслей и глубокими знаниями, ощущая единство с ней. Постичь психологию расы с помощью изучения искусства – излюбленная тактика еще со времен службы в Доминации. Умозаключения давались нелегко. Пожалуй, постигать загадочные души народов Галактики помогала логика вкупе с многомерным мышлением, а опыт приобретался путем проб и ошибок. Теперь же рядом находился истинный специалист, способный показать и рассказать много больше, дать новый материал для размышлений, направить логику в нужное русло. Ведь Мэрис посвятила искусству всю свою жизнь, плотно занявшись его изучением после давней встречи со времен «Сверхдальнего перелета».

– …символ свободы всего мандалорского народа, – тихо закончила она.

Повисла вдумчивая тишина. Траун аккуратно осмыслял только что услышанное, расставляя мысли в голове по полочкам и строя предположения: каким образом возможно применить полученные знания с точки зрения военной тактики и стратегии. Изящная кисть протянулась к голограмме и легко прошла сквозь проецируемое изображение необычного по меркам джедайского меча рикассо.

– А что для вас свобода, Траун? – неожиданно спросила она, слегка запрокинув голову вверх.

Вопрос понятен и более чем обоснован. Мэрис, всю жизнь прожившая в криминальной среде, оказалась врагом сначала Республики, а теперь и Империи; за ее голову была назначена награда, и любой контрабандист из «своих» мог с легкостью выдать ее официальным властям. Быть чужой среди своих и никогда не стать своей среди чужих; постоянно прятаться и убегать, не имея надежды на спокойное существование и хоть каких-то планов будущее… Столько лет прожить в страхе! Однако сберечь то, что так и не удалось в полной мере сохранить ему самому, – искренность и идеализм, чистоту души и веру в прекрасное, доброту и отзывчивость. Мэрис, все такая же наивная, похожа на повзрослевшего ребенка, с детской любознательностью задававшего сложные философские вопросы.

Что он мог сказать ей? Высокопоставленный имперский офицер, с легкостью подавляющий мятежи и по приказу жестокого руководства способный уничтожить целые народы, выжечь целые планеты; нелюдь, за спиной которого до сих пор яростно шептались влиятельные имперцы-люди, ожидавшие любого удобного случая, чтобы «съесть его живьем». Он чувствовал неприязнь к себе и страх еще со времен обучения в Имперской Академии; а после повышения и уничтожения ячейки повстанцев на Батонне – еще и суеверный ужас, исходивший от обычного гражданского населения. Его боялись пираты, контрабандисты и прочие нелояльные Империи элементы. Но Мэрис…

– Прошу прощения, мой вопрос неуместен, – после небольшой и томительной для нее паузы заключила девушка.

Гранд-адмирал мягко улыбнулся ее деликатности, немного сожалея, что человек не может видеть его лицо. Ее тело расслаблено, дыхание ровное, пульс слегка учащен – всегда учащается, когда он прикасается к ней или обнимает. Поразительная особенность человеческих женщин! Широкая ладонь аккуратно коснулась щеки, и Мэрис сразу же наклонила голову, откликаясь на его ласку. Он не видел ее лицо, но прекрасно знал – девушка закрыла в блаженстве глаза и улыбнулась светлой улыбкой. За столько лет тяжелого существования и превратностей судьбы оба они изголодались по нежности. В криминальной среде для Мэрис подобное считалось первым шагом на пути к женскому рабству, в имперской для Трауна – непростительной слабостью. Лишь теперь они смогли отбросить все предрассудки обоих очень жестоких обществ, аккуратно связав друг друга жесткой веревкой образно и по-настоящему.

– О, нет. Вы вольны спрашивать, и всегда получите ответ, – философски отозвался Траун, нехотя отстраняясь от нее и бесшумно направившись к широкому иллюминатору.

Звезды сияли далеким огнем, разбросанные в черноте космоса, словно рой маленьких светлячков. Без ее тепла было одиноко. Хотелось вновь заключить маленького человека в объятья и не отпускать никогда. Алые глаза были полны тоски. Такой взгляд он позволял себе нечасто, каждый момент времени контролируя собственные эмоции, мысли и даже язык тела, превосходно владея мимикой и движениями. Ведь по невербальным жестам так легко прочитать собеседника. Кому как не Трауну знать это?!

Спиной он чувствовал ее недоуменный взгляд. Казалось, он знал ее всю жизнь, и в то же время она другая; существо иной расы, столь непохожей на его собственную. Снять маску и обнажить душу перед человеком, инородцем, нечиссом оказалось сложнее, чем он предполагал. В отличие от общества чиссов в Доминации, где прямое проявление эмоций считалось позором, люди часто искренне выражали их, порой даже сами того не осознавая. Насколько легко их можно было читать! Мэрис была для него раскрытым многостраничным фолиантом, трактовать который доставляло неистовое удовольствие. Она не закрывалась, а позволяла изучать себя, в то же время делая попытки понять его. Девушка робко прикоснулась тонкими горячими пальцами к его холодной чисской душе еще тогда, вися вниз головой в лучах гиперпространства на передней площадке визуального наблюдения «Реющего ястреба», а он закрылся; продолжал закрываться, оставаясь для нее неразрешимой загадкой и боясь показать ранимость и тоску, съедавшие разум все эти годы.