Текст книги "Рассвет Кровавой Хабанеро (СИ)"

Автор книги: Irokez

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Очередное такое представление было не совсем обычным, то есть необычным совсем: перед началом Джирайя заставил девицу проглотить особую таблетку. Через полчаса ее вывели, также голую и расписанную бодиартом с надписями весьма неприличного содержания, только в этот раз концовка была несколько иной. Надо сказать, здесь не обошлось без влияния самого директора. После того, как Минато и Джирайя порезвились с ней в этот раз, последний заявил первому: — Теперь предложи ее клиентам. — Что? — Это требование Хирузена, — пояснил Джи, пытаясь отдышаться. — Эти клиенты несколько особенные. — Но как? — Раздвинь ей булочки и пригласи присоединиться. — Что?! — Давай, делай, — цыкнул Джирайя, он был серьезен как никогда, а то Сарутоби нас в капусту изрубит. В пекинскую. Минато, скрепя сердце, пришлось выполнить это условие. Он раздвинул девушке ягодицы и пригласил гостей. Те оказались заядлыми любителями делать это «во вторую» и тут же выстроились в очередь со смазкой наготове. Далее Кушина, на которую уже вовсю подействовало возбуждающее средство, помнила только, как ее драли и драли, нещадно растягивая узенький зад, а ей все было мало. Потом она отключилась. *** Проснулась Кушина в одной постели с Минато, а тот ее крепко обнимал. Попка ужасно болела, но ей почему-то было на это совершенно наплевать. Сама не понимая отчего, она чувствовала себя хорошо, хоть это и было как-то ненормально. В голову лезли всякие странные мысли о том, что раз уж они с этим парнем пережили такое, то им уже ничего не будет страшно в личной жизни. А еще о том, что она была бы вовсе не прочь вот так каждое утро с ним просыпаться. «Хоть замуж за такого выходи», — иронично подумала Узумаки, попутно представляя афишу с надписью: «Сегодня на сцене нашего борделя выступает супружеский дуэт извращенцев». Тут она громко рассмеялась, разбудив Минато, а заодно и спихнув его ногой с кровати. Того огорчило не столь «романтическое» пробуждение, сколь то, что он опоздал на занятия, окончательно и бесповоротно. ========== Часть 17 ========== После того случая во время выступления, когда Джирайя получил от ученика разрешение трахнуть его возлюбленную, шальные и похотливые мыслишки никак не желали оставить его в покое. Эта девица была такой горячей штучкой, что ему вновь невольно хотелось ее «потренировать». Было в ней что-то такое, что не поддавалось описанию. И дело было даже не в узенькой упругой щелке юной прелестницы. Джирайя чувствовал в ней развратный потенциал. Все-таки он был хорошим учителем (пусть и не в том предмете, который принято преподавать в учебных заведениях), и в нем играл некий преподавательский интерес, если можно так выразиться. При должном обучении искусству разврата эта девчонка могла бы стать особым предметом его гордости. А еще, как говорится, приятное с полезным — он тоже получит массу удовольствия, развлекаясь с ней. Так что Джирайя, недолго терзаясь угрызениями чего бы там ни было, завалился к ней в комнату. Кушина как раз пыталась переодеться, когда ее подхватили легко, как тряпичную куклу, сорвали то немногое, что она успела надеть, и повалили на кровать, прижав могучими телесами сверху. Та отчаянно брыкалась, но куда там. Джирайя решил начать сразу с главного, минуя предварительные ласки, о которых сам же усердно долдонил ученику. Он расстегнул ширинку, раздвинул ей ноги и стал потираться наливающимся членом об ее промежность. — Ах ты, старый извращенец! — орала Хабанеро. — Брось, тебе же вчера понравилось, — прошептал он ей на ушко елико эротично. — Ты так от души стонала, когда я тебя вертел! — Пошел ты! — Да ладно тебе кривляться. Тебя же не удовлетворяет наш герой Минато. Женилка у него маловата, да и умение не то. — Он приставил кончик члена ко входу: — Такой девочке как ты нужен хрен побольше, чтобы оттянуться на всю катушку, — с этими словами он вошел под пронзительный визг и последовавшую за ним отборную ругань партнерши. Откровенно говоря, даже видавшего виды Джирайю поражало умение этой миловидной девицы выражаться хуже портового грузчика. Пару мгновений спустя они уже оба наслаждались процессом. Кушина и сама поверить не могла, что ловит кайф оттого, что ее насилует старый хрыч здоровенным членом. Джирайя снова ловко управлял процессом, менял позы, ритм и частоту фрикций, прочувствуя, как бы доставить ей большее наслаждение. Кушина уже даже начинала жалеть, что не дала ему еще раньше. Под конец всего этого, когда они, разомлевшие, лежали на старенькой койке, неизвестно как выдержавшей весь этот бурный процесс, Джирайя, до этого погрузившийся в приятную дрему, открыл глаза и хитренько так промурлыкал партнерше, которую крепко к себе прижимал: — Что, детка, правда же с папочкой лучше? — Да иди ты, — буркнула та, попытавшись двинуть ему в ребра локтем. — Горячая штучка, — продолжал мурлыкать Джирайя и с наслаждением мял ее попку. Затем вознамерился просунуть свои шаловливые пальчики между половых губок и поозоровать ими там, но получил по рукам. «Ничего, — думал он, — ежедневная дрессировка в постели, хорошее половое воспитание большим членом и наша строптивая цыпочка станет как шелковая». Вслух же он предложил ей кое-что интересное, но прежде долго выпытывал насчет ее чувств к Минато. *** Кое-что интересное шокировало Намикадзе почти до инфаркта: придя на работу он увидел, как изрядно подвыпившая Кушина азартно скачет верхом на наставнике, с похабными стонами насаживаясь и вертясь на его здоровенном хозяйстве. И время от времени вскрикивая, какой он большой и горячий. После Джирайя поставил ее раком и начал активно двигаться, иногда приостанавливаясь, чтобы подтрахать ее пальцами в задницу. Минато так и не понял, что же произошло и как ему на это реагировать, но Кушина, увидев его, закричала: — Ревнуешь, жалкий трус?! Ты такой никчемный! И член у тебя маленький! Да тебя этот старый извращенец никогда ничему не научит. Тебе же не отрастить такой вертел, как у него. Тебе не сравнится с ним никогда! Джирайя хоть и был в полном угаре, но косился на ученика с явным сочувствием. Минато, конечно, мог быть и смелым, и решительным, но иногда его следовало растормошить. Минато в смятении подождал в коридоре, пока те закончат. Наконец открылась дверь, и на пороге появилась Узумаки в чем мать родила. Он озадаченно смотрел на довольную, пошатывающуюся Кушину. Та, взлохмаченная хуже ведьмы, после бурного секса, растянулась в томно-мечтательной улыбке и вдруг сказала: — Тебе еще учиться и учиться, чтобы трахаться как он. После она засмеялась и, покачиваясь, направилась к себе. *** Так повторялось еще несколько дней, пока Кушина не присмирела под богатырской фигурой Джирайи и стала отдаваться с явной охотой. Она каждый раз с изумлением наблюдала, как ее женское естество поглощает в свои недра его огроменный член, недоумевая, как он там вообще умещается. Она уже практически начала себя ощущать эдакой опытной гетерой или что-то вроде. Джи же начинал каждый раз против своей собственной методики с грубого секса, а после, в зависимости от того, насколько была податлива партнерша, вознаграждал ее ласками, хоть после они, казалось, были уже и не так актуальны. Так он объезжал эту строптивую кобылицу. Кушина понимала, что этот похотливый старикашка (хотя он был вовсе и не стар, просто она его так обзывала) пользуется ей на халяву, делая вид, что помогает парню. — Что, решил сделать домашнюю работу за ученика? — едко осведомилась она в очередной раз. — Он еще мальчишка, — добро улыбнулся Джи, — а тебе нужен опытный мужчина. Опыт приходит с годами практики, а у нас нет столько времени. — Тебе просто нравится меня трахать, — зло прищурилась она. — Нравится, — честно ответил Джи. — Ты такая горячая штучка! В тебе огромный секс-потенциал, — шепнул он ей на ушко возбужденно. — Ты очень страстная женщина… — с этими словами он принялся целовать ее в шею, спускаясь все ниже и ниже, и ниже… Кушина была польщена. Настолько, что сама в этот раз обвила его руками и раздвинула ноги. Этот старый обольститель знал, как поднять ее женскую самооценку. Между ними возникла та связь, которая возникает между постоянными партнерами. И раз уж неизбежно то, что он собирается постоянно ее иметь, то почему бы не попытаться получить от этого удовольствие, решила она. Что же касается выполнения работы «за того парня», Кушина была совершенно права, а Джи понимал, что, по сути, оказывает ему медвежью услугу и с этим надо что-то делать. Тут ему пришла в голову отличная идея. Он поинтересовался у юной любовницы, как она смотрит на то, что они с Минато поработают вместе. Та была не против, в конце концов, парень ей все же нравился. На вопрос, как конкретно им надо вместе поработать, Джирайя ответил, что должен над этим еще подумать. После этот пройдоха заявил, что ему нужно вдохновение и лестью выудил из Великой и Ужасной Хабанеро обещание побыть его музой. *** Кушина не переставала поражаться неиссякаемой извращенной фантазии Джирайи. В этот раз то, что они вытворяли, понравилось даже ей. Жаб, снова уединившись с ней в уютном уголке, разделся и развалился на постеленном на полу матрасике. Кушина, не дожидаясь приглашения, стянула с себя всю одежду сама, кинула в стороне и выжидательно уставилась на этого развратника. — И что я должна делать? — ядовито осведомилась она. — А что ты хочешь делать? — ответил вопросом на вопрос Жаб. — Ничего, если честно, — хмыкнула та. — Оставила бы тебя здесь валяться, а сама бы выкинула твою одежду в мусор. Тебе же нравится голышом бегать? — Злая ты, — делано надулся тот. — Не знаешь, чем заняться, помассируй меня ножками, а то поясницу что-то ломит, — он повернулся вверх спиной и показал пальчиком на больное место. — А больше у тебя нигде не ломит? — дерзко процедила Узумаки со всей силы наступая тому на поясницу. Джирайя охнул. — Здесь? Здесь? Может, здесь? — продолжала она беспощадно топать, желая по возможности оставить тому на память синяки. — Да, да… Здесь… И вот здесь тоже, детка! — кряхтел Джирайя, жертвуя собой на благо искусства любви. — Что, перетрудился развратничая? — злорадствовала Хабанеро, продолжая орудовать сперва одной ногой, потом второй, а потом и вовсе встала на мужчину обеими. — А писюн твой вонючий не надо помассировать? А то ты только скажи, мне же нетрудно! — продолжала язвить она, все больше входя во вкус и намереваясь хорошенько наподдать ему заодно по заднице. Но не успела Кушина как следует завестись и понестись, заправляя оскорбления одно почище другого, как Джирайя прервал ее, воскликнув: — Отличная мысль! Он снова перевернулся на спину, подложив руки под голову, и развел в стороны ноги, открывая ей потрясающий вид на свои могучие волосатые яйца. — Валяй, — разрешил Джирайя и предупреждающе добавил: — Только ты с ним уж понежней, не отдави папуле хозяйство, будь добра. — Уж как пойдет, — процедила сквозь зубы Хабанеро, слегка раздосадованная тем, что вынуждена делать то, что сама же и предложила. Ну кто ее за язык-то тянул? А, впрочем, наступить ногой на яйца этому развратному старикашке будет очень даже приятно! И она наступила ему правой ногой на мягкое, очень мягкое место. Мошонка волнообразно перекатывалась под пальцами, волосы щекотали ногу. Кушина надавила посильнее, Джирайя издал довольное: «А-а-а». Узумаки сделала еще несколько пробных нажатий почти одними пальцами ноги, а потом осмелела и наступила всей ступней, придавив сверху ствол и прижав большим пальцем головку. По физиономии Жаба гуляла довольная улыбка. Решив, что нечего ему так кайфовать, она перенесла на ногу свой вес и начала бесчинствовать. Вскоре причиндал Джирайи, словно бы в качестве протеста против таких издевательств, воинственно восстал колом. Пофутболив его немного разные стороны, Хабанеро прицелилась, будто желала забить гол, но тут мужчина резко сел и подсказал правильную идею: — Обхвати его ножками и помассируй. У Кушины все равно не было мысли получше, так что та уселась напротив, обхватила стопами его член и усердно принялась мять, чувствуя, как он пульсирует. — Да, да, детка! Посильнее. Не останавливайся. О, как хорошо! — пыхтел большой Жаб, блаженствуя. Кушина поднажала, не желая давать пощады ни Джирайе, ни его огромному дружку, терзавших ее последнее время постоянно. Может, ей и нравилось то, что он имел ее каждый день просто до фантастического оргазма. Это в ее глазах его не оправдывало. Вот теперь она тоже сделает ему приятное. Вот так бы еще, чтобы мало не показалось! Она перешла на предельно возможную скорость и окучивала стояк Джирайи то двумя ногами одновременно, то ими по очереди. Вдруг мужчина напрягся и разродился таким мощным фонтаном семени, что Кушина сама обалдела от произведенного эффекта. — О да! — выдохнул Джирайя и повалился на спину, полностью удовлетворенный, хоть и немного с отбитыми яйцами. Кушина что-то язвительно ворчала и вытирала испачканные ноги о край матраса. После этого на довольного Джирайю действительно снизошло вдохновение, и ему пришла в голову мысль о том, что для наиболее полного раскрытия потенциала обоих его учеников сперва необходимо дать им возможность как следует разрядиться. В этих целях он, не мудрствуя лукаво, решил попробовать кое-что из ранее изученного, но, так сказать, под другим углом. Он поведал часть своей задумки Помидорке, слегка утаив, в каком именно качестве она будет в ней участвовать, а все подозрения загладил торжественным обещанием разрешить ей оттянуться по полной и не стесняясь в выражениях. Это ее вполне устроило. Тем более, что для начала требовалось как раз хорошенько подоставать Минато, пока того основательно не проберет. Уж кому-кому, а ей это, определенно, было по плечу. И Хабанеро взялась за дело со всем энтузиазмом. *** Под кое-чем стареньким Джирайя подразумевал порку. Только в этот раз он снабдил плеткою не только Минато, но и Кушину, а затем умело стравил их. Кушина отрывалась по полной программе, ни в чем себе не отказывая. Она обзывала Минато последними словами, хотя он ей и нравился, сумев довести до бешенства даже его. Он перестал сдерживаться и хорошенько выложился, пока ее хлестал. В то время, как молодежь выпускала пар, Джи то и дело подначивал, подбадривая Кушину репликами типа «Так его, этого сопливого мальчишку!», а Минато — «Врежь хорошенько этой шлюшке!», в конце добавляя, что хочет побольше экспрессии. Те лишь на секунду уставились на него с немым вопросом: «Ты за кого болеешь?», но после быстро вернулись к своему занятию. Данное мероприятие они провели не раз. Минато быстро обнаружил, что сильно возбуждается, глядя на пляшущие под плеткой упругие ягодицы Кушины, а та, в свою очередь, не могла не заметить, что заводится от обжигающих ударов, особенно по попке. Когда запас сил и сквернословия иссякал, процедура порки заканчивалась быстрым и пылким юношеским сексом, что безумно нравилось им обоим и вызывало искреннее восхищение у Джирайи. ========== Часть 18 ========== После того, как молодежь вдоволь повыпускала пар, лупя друг друга, Джирайя решил, что пора слегка углубиться в изыски и, главное, наконец достичь той цели в укрощении Помидорки, коей им так и не удалось достичь ранее: заставить ее получать удовольствие от подчинения и желать его. Потерявшая бдительность Кушина, которую в честь ее последних успехов перестали постоянно запирать, была предательски скручена Большим Жабом и растянута для экзекуции. — Это вовсе не для того, чтобы унизить тебя или из желания сделать тебе больно, — пояснял Джирайя, хорошенько окучивая попку Кушины. — Тебе надо помочь раскрыть потенциал. — Он сделал паузу и пояснил: — Ты у нас и так горячая цыпочка, но это вовсе ведь не значит, что ты не можешь лучше. Тебе просто надо перестать зажиматься в своей злобе и позволить себе покайфовать в руках опытного партнера. Научись уже отдаваться, а не давать по большому одолжению. — Сам бы сейчас слышал, что ты несешь, извращенец! — прошипела Узумаки. — Расслабься, детка! Просто перестань кривляться, и почувствуй радость оттого, что тебя натянут не по разочку. Гордись собой за то, что ты так здорово умеешь позволять это делать, — продолжал он, не слушая ее. — Ты должна не просто научиться быть шелковой, а разрешить себе это делать. Не отравляй свою страсть ядом злобы! — закончил он уже как-то совсем поэтично. Тут уж Кушина окончательно потеряла мысль и начала по обыкновению активно извиваться, мешая процессу порки. — Игры с сопротивлением тоже интересны, но разве тебе не хочется попробовать что-нибудь новенькое? — поинтересовался Джи, делая перерывчик для смены орудия пытки.