Текст книги "Массаж сердца (СИ)"

Автор книги: Ingerda

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Мисс Блаттер. Можете просто Ифа.

– Очень рада, что вы всё же решили приехать, – девушка всё ещё рассматривала и пыталась анализировать особу перед собой.

Казалось, что она слишком молода для матери пятнадцатилетнего парня. Её идеальный в такую жару макияж, в тёмных тонах, добавлял загадочности и выразительно подчёркивал тёмно-карие глаза. Следующее, на что обратила внимание Мария – это татуировки.

Одна была на предплечье правой руки, в виде каких-то замысловатых геометрических фигур, а следующие украшали кисть левой руки, а именно, костяшки. Всмотревшись внимательнее, Мария поняла, что это цифры. Вероятно, они что-то значат для этой женщины.

– Простите ради бога, что вам пришлось ждать. В последнюю минуту навалилось много работы… – Мари помнит, что говорил её сын о её работе. «А точно ли он её сын? И сколько ей лет?»

– Меня тоже начинает подгонять работа, мисс Блаттер. Поэтому предлагаю начать. Ваш… сын, я ведь правильно понимаю, он вам сын?

– Да.

– В таком случае, вы должны знать, где я могу найти записи его предыдущих врачей?!

– Их нет.

– То есть как? Тринадцать специалистов – это не шутки. Я должна хотя бы в общих чертах взглянуть на их записи. Если ребёнок не справляется на протяжении многих лет с депрессией, она становится хронической. Вы же упоминали, что он пытался покончить с собой. Поймите, я должна лишь понять, не нуждается ли он в психиатрической помощи.

– Он дважды лежал в клинике в прошлом году.

– Как долго и что ему диагностировали?

– По-моему, биполярное расстройство, а сколько он там был, я не помню.

– Вообще не помните?

– Вообще. Показалось, что вернулся он слишком быстро.

– Есть ли смысл мне спрашивать, чем его лечили? – Ифа прыснула от смеха.

– Нет, конечно. Я не знаю.

– Понятно. Почему происходил отказ от лечащих врачей? – пока Мария пыталась сделать записи из их разговора, мисс Блаттер позвала официанта к их столику. Она заказала какое-то блюдо с морепродуктами и охлаждённый коктейль. Судя по всему, алкогольный. Марию немного смутило то, что эта женщина флиртовала с официантом, пока тот носил заказ. – Ифа, вы здесь?

– А?! Простите, отвлеклась. Мой сын сам отказывался к ним ходить, спустя примерно неделю визита.

– Почему? Вы не задавали этот вопрос ребёнку?

– Он уже взрослый, и наверное, его что-то не устроило в терапии… Спросите лучше у него самого. Я даже не знаю, почему ему вечно что-то не нравится, – снова поверхностный флирт с официантом, и прежде чем приступить к еде, Ифа предпочитает выпить.

– Хорошо. Тогда, можете мне предоставить адрес клиники, в которой он лежал, и данные последнего лечащего врача?!

– Да, без проблем, – женщина достала из лакированной сумочки ежедневник и достала уже готовый лист бумаги с написанными адресами.

– Вы подготовились.

– Подумала, что, может, вам пригодится, – уже прошло достаточное количество времени, чтобы Мария могла прочесть эту женщину, но она всё ещё не знает, как это сделать?!

– Спасибо. Скажите, Лукас ведь не всегда жил с вами?

– Это важно?

– Да.

– Что он там обо мне насобирал? – Ифа прикусила трубочку из коктейля зубами и улыбнулась, придвигаясь ближе. Девушку было не смутить вторжением в личное пространство.

Это её работа в каком-то смысле.

Лезть в душу.

– Простите, но этого я рассказать не могу.

– Только не говорите мне о врачебной тайне?! Лукас ещё несовершеннолетний, а я – его единственный опекун и имею право знать о нём всё, – теперь Мария решила приблизить своё лицо к этой опасной на вид женщине.

– Вы сами отправили его ко мне на приём и подписали бумаги о разрешении этого приёма. Если ребёнку в семье что-то угрожает, опекун может оказаться временным явлением. Тем более, если этот опекун не растил своего ребёнка и совершенно его не знает.

– А вы не так просты, доктор Миллер. Чего же вы хотите? – стоило Марии промолчать, женщина истрактовала молчание по-своему. – Назовите сумму?

– Мне нужно, чтобы вы отвечали на мои вопросы, касающиеся вашего сына. Или вы на самом деле не хотите ему помочь? – кажется, Мария сдвинула огромный камень с места. Мисс Блаттер тут же вытащила из сумочки тонкую сигарету и прикурила её, выпуская дым вместе с неровным дыханием.

Одна её рука, которой она прикуривала, немного задрожала:

– Он живёт со мной два года.

Мысленно Мария поставила галочку. «А ведь Лукас не какой-нибудь врунишка… В порыве ярости он говорил: «Родная мать никогда не бросит своего ребёнка, а потом не объявится спустя тринадцать лет», – и это похоже на правду».

– То есть, его воспитывала бабушка?

– Да, – очередная нервная затяжка. Девушка вполне уверена, что Ифа может следом занять рот следующей сигаретой. – Если вы думаете, что я ужасная мать, которая бросила грудного сына, то вы ошибаетесь! Я его не бросала. Когда бросают детей, их оставляют в детском доме, а он, ни в чём не нуждался, когда рос!

– Успокойтесь, мисс Блаттер. Я ничего не думаю и не додумываю о вашей жизни. Это совершенно не моё дело. Я ведь не ваш психотерапевт, а вашего сына. Поэтому меня интересует только то, как он жил и как живёт сейчас. Проблема есть и её нужно решать. Как бы мне ни хотелось, всё же придётся прописать ему таблетки спустя несколько приёмов, – Ифа подняла на девушку глаза.

Всё такие же чёрные и опасные, не дрогнувшие под воздействием эмоций.

– Почему не сейчас? Он пил какие-то таблетки, и ему было лучше.

– Для этого, нам придётся провести пару тестов, и я должна пообщаться с людьми, которые непосредственно были его врачами.

– Вы и в больницу поедете, где он лежал? Это в другом штате, если что.

– Ничего страшного, у меня есть машина, – женщина огляделась по сторонам, наверное, собираясь найти упомянутую машину, но рядом парковаться было запрещено. Ифа расплылась в улыбке, когда зазвонил её телефон. Что-то быстро промурлыкав в трубку, на непонятном для Марии языке, она спохватилась.

– Простите, мне пора бежать! – Мария и рта не успела раскрыть, как женщина упорхнула. Издалека она увидела взрослого мужчину, который собственнически обнял мисс Блаттер за ягодицы, и таким образом они пошли в неизвестном направлении.

Опять же, куда они пошли и как он лапает эту женщину – Мари не касается… но в голове цепочкой строятся вопросы, совершенно не приемлемые для психотерапевта.

И первый из них: «Сколько ей лет, чёрт возьми?»

Когда Мария оплачивала счёт, её губы тронула улыбка.

Ифа развела её на самые дорогие блюда, пофлиртовала с официантом, пофлиртовала с ней, предложила взятку, едва не сорвалась на истерику из-за вопросов о сыне и уехала с каким-то мужчиной.

Что мы имеем?

Мисс Блаттер невозможно читать по её поведению.

Она само противоречие.

Когда Мария возвращалась к пациентам, понимала, что задержится на работе ещё дольше.

Стоил ли юный пациент, по имени Лукас, стольких жертв и личного времени?

Мари не знала…

Но она знала, что ему хочется помочь.

Ребёнку, который смотрит на мир волком, и явно ненавидит свою мать.

«Интересно, как они уживаются под одной крышей?»

====== 3 ======

Мария впервые так радовалась выходным, словно у неё наступил внеплановый отпуск.

Хотя что там отпуск, она ведь обещала посвятить его родителям и устроить их приезд в Сан-Франциско.

Поэтому пока приходилось довольствоваться выходными.

Устроившись на диване, под мягким белым пледом, девушка планировала провести вечер за просмотром какого-нибудь сериала.

Ну, а что?

Она ведь человек в первую очередь, и психотерапевты тоже нуждаются в терапии рано или поздно.

У Марии – это было «задротство».

Такое вот слабое место у состоявшейся в жизни молодой женщины.

Ей нравилось смотреть сериалы в одиночестве либо играть в какие-нибудь стрелялки.

Она называла это – «целюсь и убиваю проблемы», и действительно, после столь подростковых занятий, она словно духом могла воспрянуть.

На самом интересном месте в дверь раздался звонок.

Это вряд ли была Пейдж, так как дверь никто не порывался снести.

Зато о её барабанных перепонках абсолютно не заботились…

Звонок не отпускали, пока Мария не выползла из уютного гнездышка и не открыла дверь:

– А чего это ты?

Да, действительно, больше ничего в голову не приходило.

Либо Мари пыталась спросить, почему её подруга воспользовалась звонком, а не сносом двери с ноги, либо её больше интересовало наличие годовалой малышки на руках подруги и чемодан за её спиной.

– Можно мы войдём? – Пейдж не язвила и не была в привычно-бодром расположении духа.

– Да, конечно. Давай помогу, – пока подруга перекладывала на руках спящую дочурку, Мария помогла затащить в квартиру чемодан. – Ты можешь положить Лизэль в спальне. Я сегодня всё равно в гостиной обосновалась.

– Спасибо, – чем дальше, тем сильнее Пейдж напрягала девушку. Неужели она поссорилась с мужем из-за поездки к маме? Хотя, судя по чемодану, она приехала не на сутки.

Мари поняла, что сегодня ей не суждено досмотреть серию.

Как и завтра, если Пейдж задержится.

Подруга появилась в гостиной спустя десять минут.

Вероятно, столько потребовалось, чтобы уложить ребёнка.

На неё нельзя было давить, так как её выражение лица и дрожащие пальцы говорили о серьёзной проблеме.

Мария видела это как психотерапевт.

Придётся пока забыть о выходных и поговорить с подругой, как с пациентом.

– Пейдж?

– Не надо, Мари, я знаю, что ты хочешь сказать.

– Просвети меня? Даже я этого не знаю.

Подруга подняла глаза на серьёзную Марию:

– Ты хочешь, чтобы я поделилась с тобой, что произошло. Мы подруги, я понимаю, но это… очень мерзко для меня.

– Пойдём в мой кабинет?! Я накапаю тебе волшебного успокаивающего эликсира, и ты пообщаешься с доктором.

– Мари, я, правда…

– Я тоже, правда, не буду подслушивать, о чём вы будете говорить. Я останусь здесь, в этой комнате, а доктор Миллер ждёт тебя в кабинете, – Пейдж согласилась.

Даже если ей не сразу станет легче, она хотя бы сможет рассказать то, что делает больно.

Мария прошлась по кабинету, в поисках «эликсира» и капнула несколько ложечек в заранее приготовленный чай.

– Возьми вот, выпей, – прежде чем отпить содержимое кружки, Пейдж пыталась понюхать, что там намешано.

– Что это?

– Чай с травами. Пей, ничего не будет.

– Это же коньяк! – подруга зажала рот рукой и выпучила глаза.

– Всего чайная ложечка. Справа от тебя бумажные платки, если что, бери. Я начну… – Пейдж вытянула сразу несколько платков и крепко их сжала в кулаке. Наверное, с такой же силой она удерживала внутри свои слёзы. – Насколько я понимаю, ты ушла из дома, а точнее, от мужа. Я не буду задавать вопросов типа: что произошло? И не буду сыпать тебе советами по примирению с ним. Мне интересно, каковы твои дальнейшие действия?

– Я не знаю. Если мне будет совсем тяжело, я уеду к родителям.

«Если Пейдж так настроена, значит, Марк сделал что-то очень плохое. Синяков и ссадин нет, значит, он не причинял ей физической боли. Измена?

Возможно.

Скорее всего, застуканная, а может, подруга залезла к нему в телефон и нашла что-нибудь там».

– Думаешь ли ты о разводе с ним в данный момент?

– Да. Я хочу подать на развод после этих выходных.

– Что говорил тебе Марк в своё оправдание? – сейчас причина их ссоры кроется в том, что ответит Пейдж. Она плачет, пьёт коньячный чай, путается в словах и уже не до конца уверена, озвучивала ли она всю ситуацию Марии или нет.

– Он говорил, что это было лишь раз, и он… не знает, что на него нашло. Он не говорил это взволнованно или виновато, представляешь? Будто это так обыденно для меня, приходить домой и видеть, как он трахает другую. Я, я… до сих пор не могу выбросить всего из головы.

– Ты видела их?

– Конечно видела! В нашей с ним спальне. Какая-то смазливая дрянь с отвратительной татуировкой дракона на пояснице! Его потянуло на малолеток… а мне двадцать семь, и я оказалась не нужна. Конечно, я всё ещё не могу избавиться от живота после родов, от растяжек, у меня грудь не такая упругая… Можно мне изменять.

– Как у вас было с сексом после рождения дочери? – Пейдж поперхнулась.

– Не уверена, что я должна тебе это рассказывать…

– Пейдж, твоя подруга осталась за пределами этого кабинета. Ты ведь слышала о врачебной этике, так как и сама врач.

– Да, я попробую.

– Ещё чаю?

– Нет-нет! Не надо. После родов, у меня была депрессия. Такое бывает… Я казалась себе не такой красивой, толстой, плаксивой, у меня постоянно был переизбыток молока, и я плакала, когда приходилось его сцеживать. Чувствовала себя дойной коровой. Марк всегда успокаивал меня. Говорил, что я подарила целую жизнь, и всё, что со мной происходит – это временно. Говорил, что я прекрасна даже с этим лишним весом и в домашнем халате. Месяц мы жили без интима, а потом он меня убедил, что я готова.

– Каким он был в ту ночь? – Пейдж посмотрела на подругу исподлобья.

– Как обычно. Хорош собой, сексуальный, нежный. Постоянно повторял мне, чтобы я расслабилась.

– Ты не получила всего того, что получала обычно в сексе с ним, я права?

– Да. Всё-таки сказывалась послеродовая депрессия.

– Ты была разочарована в себе в тот момент и начала всё чаще отказывать ему в близости.

– Не то, чтобы я отказывала. Просто, у меня было много хлопот с ребёнком, а у него – работы.

– Почему вы не обратились к семейному психотерапевту тогда?

– Я была уверена, что это нормально. Каждый день в какой-нибудь паре рождается ребёнок, и женщины часто, поначалу, испытывают дискомфорт в занятии сексом.

– Я не сексолог, но могу поспорить с тобой сейчас. Дискомфорт не должен воздвигать стены для твоего сексуального партнёра. То, что случилось в твоей семье, простым языком выражаясь, называется: «отсутствием влечения друг к другу».

– Хочешь сказать, он не виноват, что напялил чей-то зад в нашей постели?

– Вы оба виноваты. Ребёнок должен был укрепить семейные отношения, а не разладить их. Не спеши подавать на развод пока. Ради дочери.

– Я не собираюсь прощать его.

– Тебя никто не заставляет.

– Тогда, что мне делать? Я больше не хочу быть с ним. Не хочу, чтобы Лиза с ним общалась.

– Твоё желание насчёт себя я могу понять, а с ребёнком видеться – не смей запрещать. Он тебе изменил, а не дочери. Не втягивай девочку в ваши отношения. Насколько мне известно, отец он хороший, – Пейдж взглянула на дно пустой кружки с неким разочарованием.

– Можно, мы поживём у тебя немного? Я хочу устроиться на работу, а Лиза…

– Не вопрос. Живите, сколько потребуется. Я всё равно одна и никого не привожу в свою квартиру.

– Да уж. Лучше бы я была одна. Поторопилась я с семейной жизнью.

– Не говори так. У тебя есть Лиза, и она ни в чём не виновата.

– Я знаю. Из-за неё я и не наделала глупостей, – судя по их дальнейшему разговору, плавно перешедшему к детям, а потом и к их детству, Пейдж стало немного легче.

Она всё ещё собирается винить себя за непривлекательность, но сейчас это пойдёт лишь ей на пользу.

Возможно, она начнёт действовать и выберется из своего запустения.

Мари решила, что оставив подругу с ребенком у себя, ей не придётся лишний раз волноваться о них.

Выходные прошли махом.

Просто как стрела, вылетевшая из лука.

Если один день девушка провела с подругой и маленькой Лизэль, то второй день она собирала по крупицам информацию о своём юном пациенте.

Пообщавшись с доктором в клинике, где лежал Лукас, Мария поняла, что его мать специально платила деньги, чтобы сын лежал у них.

Тот диагноз, что ему здесь ставили, вполне может быть излечим лекарствами, за пределами лечебницы, но… Ифа Блаттер говорила, что её сын проявляет к ней ещё и сексуальный интерес.

Поэтому ей хотелось бы, чтобы он прошёл полный курс терапии под наблюдением опытного специалиста.

Если бы Мария была просто психотерапевтом, её вряд ли бы посвятили в эти подробности.

Однако, она ещё и психиатр.

Назвав свою фамилию, девушке оказалось приятно быть на слуху у местного персонала.

После общения с лечащим врачом у Марии разболелась голова.

Вполне возможно, что от полученной информации.

Доктор, с которым она общалась, видел записи от предыдущих специалистов.

«Депрессия у подростка началась два года назад.

Как раз после смерти бабушки и после переезда к «маме».

Выходит, ребёнок сменил тринадцать психотерапевтов за два года.

Это очень много.

И действительно, Лукас сам переставал посещать своих лечащих врачей.

Но почему?

Что не так они делали?»

Марии предоставили о них информацию в клинике, и девушка даже сравнивала их между собой.

Это были абсолютно разные мужчины и женщины.

Разные техники занятий, у каждого своя терапия.

Нескольких Мария даже знала лично.

И тот адрес, что оказался у неё в руках, адрес последнего лечащего врача, был её знакомым.

Эдди Кроул.

Мария училась с ним на одном курсе, но в разных подгруппах.

Она ни за что бы не подумала, что мир настолько тесен, и ей придётся увидеться со старым приятелем, благодаря пациенту.

От сердца даже отлегло.

«Может, Эдди расскажет, почему от него отказался подросток?

Если, конечно, он сам это знает?!»

Совпадением даже оказалось то, что Эдди жил всего в двух кварталах от Марии.

Девушка решила, что эта встреча будет наполовину деловой, наполовину приятельской.

Ведь столько всего хотелось узнать о старом знакомом.

Эдди встретил Мари на пороге своей квартиры немного помятый и небритый.

От него неслабо несло алкоголем, а за спиной царил настоящий хаос.

Даже не нужно было заходить в квартиру, чтобы понять, насколько там засрано.

– Вам кого? – Эдди швыркнул носом и опёрся бренным телом о дверной косяк. Девушка заметила, что лишний вес этому парню не идёт. И что бы с ним ни случилось в жизни, почему психотерапевт опустился до столь жалкого состояния?!

– Эдди… Кроул?

– Это я! – икая произнёс мужчина, всматриваясь в лицо девушки. Может, он начинал видеть перед собой знакомые черты.

– Мария Миллер, давно не виделись. Мы можем пообщаться?

– Мари? – Эдди практически протрезвел. Он нервно сглотнул и обтёр вспотевшие ладони о свои потёртые штаны. – Проходи в дом… я рад тебя видеть! Ты изменилась.

– Ты тоже, – не стала лукавить девушка, проходя в гостиную.

– Ты извини, я в таком виде… Проблемы навалились одна за другой, не успеваю разгребать.

– Виски помогает?

– Что? – мужчина присел напротив Марии и проследил взглядом за её действиями. Она взяла откупоренную бутылку виски и наполнила оба стакана. Дабы проще было завязать диалог.

– Я говорю, виски помогает решать проблемы?

– А-а-а… Не уверен, но притупляет душевную боль. Послушай, – внезапно встрепенулся Эдди. – Тебя же не жена моя отправила ко мне? Чтобы ты помогла мне.

– Нет, но ты прав, я к тебе по делу.

– Слушаю, – мужчина сделал несколько больших глотков, будто в его стакане была вода.

– Лукас Джордан, твой пациент? – Мария обратила внимание на небольшую заминку со стороны приятеля. Это не было похоже на то, будто он силится вспомнить некого мистера Джордана. Он знал, о ком идёт речь.

– Мой… был. А что с ним?

– Ничего. Всего месяц прошёл с тех пор, как ты с ним виделся. Теперь он у меня, и я хотела бы вникнуть немного более подробно. С чем я имею дело?

– Он обычный подросток. Умный, талантливый, ранимый. Насколько я помню, он всего два года знаком со своей матерью, и оттуда проблемы. Лукас не воспринимает её как мать.

– А как кого он воспринимает её? Как женщину?

– Что? Боже упаси! Он просто полон ненависти к ней и презрения.

– Тебе удалось выяснить, что за фрукт его мамаша? – снова Эдди меняется в лице, становясь пунцовым… Неужели здесь замешан флирт или даже интим? От мисс Блаттер всего можно ожидать.

– Не совсем. Я пытался узнать, но она… сложная женщина. В её голове какая-то фауна.

– Ты спал с ней? – Мария откинулась на спинку дивана, смотря на приятеля с прищуром. Он же, ёрзает на стуле и медленно качает головой. Положительно. – Скажи вслух, я тебя не записываю и пришла как к другу и коллеге.

– Да, спал.

– И как потом?

– Что как? – снова Эдди делает несколько больших глотков виски.

– Как тебе потом работалось с её сыном? Ты уверен, что он ничего не знал?

– Конечно я уверен! Кто бы ему сказал? Не я же! Да и никто больше не видел нас.

– Может, она сама ему рассказывает? – Мария знает, что это глупое предположение, но и оно имеет место быть в данной ситуации.

– Не думаю.

– Ты не думаешь, но мы не можем быть в этом уверены. Как у тебя дела-то вообще? Ты тут пьёшь не из-за мисс Блаттер, надеюсь?

– Нет, что ты! Это было всего раз, и даже не секс, а перепихон в моём кабинете.

– Без подробностей, друг мой.

– Извини.

Пока Эдди рассказывал Марии о своих делах, о жене, о работе, девушка думала об оставшихся двенадцати психотерапевтах, от которых тоже резко отказались.

Есть ли вероятность того, что каждый из них тоже побывал под юбкой матери Лукаса? Если это так, спустя неделю стоит ли Марии быть осторожной с Ифой?!

В первую встречу, женщина уже успела пофлиртовать с ней и с официантом, а уехала с абсолютно другим мужчиной.

Мария считает, что это не её дело, но если Лукас знает о личной жизни своей мамы такие подробности, как, например, её участие в фильмах для взрослых – это уже огромный повод задуматься и поискать проблемы в себе, а не упекать ребёнка в клинику.

«В таком возрасте мальчик если здоров, то вполне нормально, что он проявляет сексуальную активность.

Либо встречается с кем-нибудь, либо смотрит порно. Ещё есть вариант – и то, и другое.

Таким образом, парень находит подобные ролики и смотрит их. Ему нравится женщина на экране, он чувствует эрекцию, представляет себя на месте второго партнёра, а затем доводит себя до приятных ощущений.

Потом внезапно появляется мама в жизни этого мальчика.

Что он почувствовал в тот момент, когда узнал в своей красивой матери героиню порнофильма?!

И никуда ведь от неё не сбежишь, она его единственный опекун.

Родная мать.

А ещё, в его классе и школе, такие же половозрелые подростки, которые тоже наверняка знают о наличии подобных сайтов.

Наверняка школьники знают, кто такая Ифа Блаттер, а самое грустное, что они почти наверняка задирают Лукаса.

Дети жестоки.

Им, в таком возрасте, сложно объяснить то, что кто-то невиновен, если они считают иначе.

Оттуда и попытки навредить себе.

Оттуда и попытки свести счёты с жизнью.

Оттуда и агрессия.

Он не монстр.

Ребёнок просто не знает, как ему относиться к этой информации.

Ему нужна помощь».

– Эй, Мари, ты тут?

– А? Да, извини, я… устала сегодня, – Мария действительно крепко задумалась над ситуацией с Лукасом и совсем не слушала Эдди. – Думаю, мне пора ехать домой.

– Хорошо, я понимаю. Если что, теперь ты знаешь, где меня искать. Заезжай в гости, буду рад.

– Да, я тоже. Спасибо за помощь.

– Брось, как я мог не помочь тебе?!

Вот так и промчались выходные.

Зато, девушка готова была себя хвалить за хорошую работу.

Кажется, она сможет помочь Лукасу.

Несмотря на его эпатажную мать.

– Привет, девчонки! – с этими словами Мария вошла в гостиную и застала Пейдж и Лизэль за просмотром мультфильма. Если Пейдж почти спала, её очаровательная девочка наблюдала за жизнью диснеевской русалочки с восторгом.

– Привет, Мари. Прости, что мы и комнату твою заняли и в гостиной тусуемся. Я не думала, что ты рано сегодня вернёшься, мультики вот включила.

– Перестань нести чушь, вы мне не в напряг.

– Точно?

– Точно, Пейдж! Двигай попу, сесть хочу рядом с вами, – подруга тут же подвинулась.

– Случилось чего?

– С чего ты взяла? – Мария даже выпрямила осанку, чтобы сбить явно хорошую интуицию Пейдж.

– Не знаю. Радостная ты какая-то.

– Прикинь, я видела сегодня Эдди Кроула!

– Это кто такой?

– Ну ты чего? Помнишь в универе, на моём курсе, ходил такой кудрявый модник? Говорили, что будет хорошим врачом.

– А, который мне встречаться предлагал?

– Да. Я ему не стала говорить, что мы с тобой всё ещё дружим, а то мало ли, от него жена вроде как ушла.

– И как он? Я имею в виду, сильно внешне изменился?

– Ну-у-у-у, растолстел и запустил себя.

– Реально жирным стал? А чего не сфоткала?

– Каким образом? Я по делу к нему, вообще-то, ездила, – Пейдж спустила дочурку с колен, усаживая её чуть подальше от себя и поближе к мультику.

– Ну, что за дело у тебя с ним? Как я понимаю, теперь с холостым?!

– О, началось! Это не то, о чём ты думаешь, ясно тебе? Он был лечащим врачом моего пациента.

– Мальчишки того?

– Да.

– Я смотрю, ты прониклась к нему. Есть варианты, в чём его проблема?

– Да. Более того, я уверена, что смогу помочь ему.

– Расскажи старой подруге?

– Я врач, Пейдж, а не только подруга, – Мария не удержалась от смеха, когда её подруга показательно надулась.

– Завела разговор и слилась на самом интересном. Только моя Мари так может.

Девушка провела весь вечер в своём кабинете.

Завтра у нее состоится второй приём с Лукасом, и она хотела бы быть готовой к любой вытекающей ситуации.

Рано предполагать, что этот парень спокойный по своей природе.

Мария всё ещё не уверена на все сто, почему он отказывался от врачей.

«Не могла же его мать со всеми…

Или могла?»

В любом случае, девушка дала себе слово, что залезет в это лишь в том случае, если именно это вызывает негативные эмоции у её юного пациента.

Просидев за бумагами до поздней ночи, Мария так и уснула за рабочим столом.

Если бы не привычка ставить будильник заранее, Мари проспала бы на работу.

Когда такое было в последний раз?

Наверное, когда она расставалась с последним молодым человеком.

Он всю ночь срывал её телефон, и она его просто была вынуждена отключить. Соответственно, выключила его тогда вместе с будильником.

Когда опаздываешь куда-то, всё будто против тебя оборачивается.

Машина туда же!

Наотрез отказалась заводиться, что бывает очень редко, но если день-два её не заводить, выдаёт такие сюрпризы.

Видимо, аккумулятор сдыхает.

Пришлось бежать на каблуках до ближайшей станции метро, а потом пересаживаться на автобус.

– Доброе утро, доктор Миллер! – приветливый ресепшн немного остужает взмыленную девушку.

– Привет! Ко мне должен будет подойти юноша. Скажите ему, подниматься в мой кабинет!

– Э-э-эм, он уже возле кабинета. Ожидает вас.

– Хорошо, спасибо, – кажется, Мария всё-таки опоздала.

«Вот к кому угодно могла бы позволить себе опоздание, а к ребёнку идти стыдно.

Ужас какой-то», – с этими мыслями девушка шла к своему кабинету.

Лукас не изменился с момента их последней встречи.

Всё такой же хмурый парень, лежащий на диване возле кабинета и быстро-быстро собирающий кубик Рубика.

– Доброе утро, Лукас! Проходи в кабинет, пожалуйста.

– Неуд тебе! – на выдохе произнёс парень, прежде чем подняться и пройти в кабинет. – За опоздание.

– Ты никогда не опаздывал в школу?

– Нет. Если я вижу, что опаздываю, то тупо туда не иду.

– Интересно, где же ты проводишь время, если не идёшь на занятия?

– В основном у друга, – это порадовало Марию. У парня есть друзья, значит, он не совсем один.

– Твой друг, тоже прогуливает уроки?

– Нет, он уже не учится в школе.

– Чем же он занимается? И как его зовут?

– Ты уверена, что тебе это интересно? – Лукас плюхнулся на диван в обуви и прикрыл глаза. Увидев однажды его мать, Мария увидела невероятное сходство. Будто отцом там вообще не пахло… Лукас очень похож на Ифу.

– Уверена.

– Ну ладно. Его зовут Итан, а работает он в ночном клубе. Представляешь, у него весь вечер перед глазами сиськи. Там такие девочки работают… офигеть можно, – на этом моменте Мария решила действовать более осторожно. Его мать, насколько ей стало известно, фигурирует в подобной деятельности. Поэтому нужно пока реже упоминать всё это.

– А ты там бывал?

– Где? В клубе? Да.

– И как тебе?

– Не знаю. Вроде понравилось, но выпить так и не налили.

– Можно я задам тебе личный вопрос? – Лукас приподнялся на локтях и задумался.

– Да, только если я тоже смогу задать тебе вопрос.

– Хорошо.

– Тогда задавай.

– У тебя есть девушка?

– Нет, – выдохнул парень, будто вся его жизнь кончена, а он всё ещё один.

– А вообще, ты пробовал встречаться с кем-нибудь?

– Нет, мне это не интересно.

– А что ты думаешь об этом? Твои одноклассники наверняка уже начинают встречаться с девушками. У тебя никогда не было такого желания?

– Зачем? Если я захочу секса, то я смогу снять себе тёлочку без всяких дебильных ухаживаний и прочего.

А вот это Марии не понравилось: «Выходит, он испытывает неприязнь к женщинам. Неужели тоже из-за матери? Что тогда насчёт бабушки? Она ведь его растила, и о ней, Лукас отзывался очень тепло».

– Тебе уже много известно о таких приёмах?

– Не очень много, но я уже знаю, как всё делается, если мне приспичит.

«Бесспорно, он говорит о порнофильмах и, судя по тому, как сжалась его челюсть, перед глазами мелькают не те картинки, которые бы его воодушевляли».

– Скажи, Лукас, как начинается твой день?

В критический момент всегда спасает вопрос, не касающийся темы. Он остужает.

Заставляет думать о другом.

– Какой ещё день? Выходной или будни? – раздражительность, и правда, немного рассеялась. Или же она сменилась чем-то другим.

– Можно описать выходной.

– Да никак. Встал, принял душ, приготовил завтрак, поел, залип в комп или ушёл к Итану. Вернулся, поел, уснул.

– То есть, весь день ты отсутствуешь?

«Завтраки мальчишка тоже сам себе готовит?!»

– Да. Стараюсь.

– А Ифа? Всё время находится дома? – в глазах парня промелькнула благодарность, за то, что она не назвала эту женщину – его матерью.

– Не знаю. Утром она дома, потом к ней приезжает Хасан, и я сваливаю. Когда возвращаюсь, её ещё нет.

– Хасан – это её мужчина?

– Ну как сказать… Она и спит с ним, и работает. А вообще, работает и спит – это одно и то же, – Лукас нервно засмеялся. Его лицо исказилось так, будто он собирался заплакать. Мария подумала, что это именно тот мужчина, который встретил её у кафе.

– Как он относится к тебе?

– Никак. Что я есть, что меня нет. Иногда спрашивает: «Как дела?», но он нихрена не слушает. Его волнует только его член и под кого бы выгодно подложить Ифу. Она этим живёт, между прочим. Хочешь, я скину тебе несколько интересных видео, благодаря которым ты поймёшь, что не мне нужен психотерапевт, а ей? Просто… Уберите из моей жизни эту чокнутую, и я буду чувствовать себя лучше. Обещаю! Я даже могу жить в интернате! Мне всё равно! Пусть только она откажется от меня?! – Лукас сорвался на крик со слезами.

Всё вышло из-под контроля совсем не там, где ожидала Мария.

Пока парень кричал и кашлял от надрыва горла, девушка спокойно надела перчатки, достала из шкафчика небольшой бутылёк и подошла к парню.

Его не остановило даже то, что Мария присела к нему ближе, явно нарушая его личное пространство.

– Я не хочу с ней жить! Я ненавижу эту шлюху! Пусть она откажется от меня.

– Голову запрокинь, – совершенно не щадящим голосом потребовала девушка, и Лукас не возражал. Его лицо было красным, руки дрожали, а слёз было столько, что плаксивая девочка могла бы отдыхать в сторонке. Капнув по две капли в каждую ноздрю, Мария проследила, чтобы парень не закашлялся и не выпрямился раньше времени.