Текст книги "Массаж сердца (СИ)"

Автор книги: Ingerda

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Мари резко развернулась, чтобы проверить, неужели подруга говорит всё на полном серьёзе?

– Ты же её ненавидишь?

– Да, и буду ненавидеть всё оставшееся время! Не говори мне о ней ничего и татуировку свою мерзкую с поясницы пусть сведёт.

Ну теперь-то всё встало на свои места для Марии:

задницу и поясницу Ифы Пейдж отлично запомнила с того злополучного дня.

Родители улетали домой более чем довольные. Всю дорогу в аэропорт, а затем и время до посадки, они не меняли тему и говорили только о мисс Блаттер.

О том, что она очень умна и начитанна, о её тонком чувстве юмора, решили, что наличие взрослого сына тоже большой плюс. Ведь это значит, что Ифа способна заботиться не только о себе, и, возможно, она будет отличной матерью снова.

Отец сказал Мари, что она будет полной дурой, если потеряет такую великолепную женщину, а мама впервые была настолько с ним согласна.

Казалось бы, план удался!

Родители поверили в её призрачные отношения и даже души не чают в выбранной кандидатуре. Можно облегчённо вздохнуть и радоваться.

Однако, на душе Марии кошки скребли.

Не потому, что она знает правду об Ифе, и даже не потому, что так жестоко обманула самых родных людей.

Когда родители нахваливали мисс Блаттер, девушка чувствовала какую-то гордость.

Чувствовала, что говорят о её девушке.

Не пыталась даже убеждать себя, в том, что это ложь.

Первое, что Мари сделала после того, как проводила родных, это позвонила Ифе.

Она не думала заранее, что скажет ей по телефону и не боялась показаться смешной.

«Глупо привязываться к человеку, после лишь одной проведённой ночи…»

Но позже Мари решит, что это не привязанность.

Сейчас, ей впервые не хотелось анализировать свой порыв.

«Просто, пусть Ифа скажет: “Добрый день”».

– Алло?! – голос женщины был на удивление бодр в столь ранний час.

– Привет.

– А, это ты! Как дела, Мари? Соскучилась?

– Где ты сейчас?

– Я тебя не узнаю, девочка-одуванчик, – рассмеялась мисс Блаттер. – Я на работе.

– На какой?

– На той, о которой не принято говорить вслух.

– Ясно.

Девушка почувствовала, как её кожа горит изнутри и вовсе не от смущения.

– Извини, что отвлекла.

– Подожди! Ты хочешь увидеться со мной? Если да, то полчаса у меня будет.

– Какая щедрость, – усмехнулась Мари, мысленно воображая, что Ифа делает на той работе. От этих мыслей словно потянуло под сердечной мышцей.

«Это эмоции. Получается, мне неприятно думать об этом».

– Так ты приедешь?

– Да.

Едва только женщина продиктовала адрес, Мари забила это место в навигаторе и рванула.

Как она и ожидала, местом работы её «спутницы» сегодня был пятизвёздочный отель, и было бы глупо предполагать, что Ифа просто в нём осталась переночевать.

Хотя до последнего, Мари надеялась на это.

Ифа первой увидела запоминающуюся машину психотерапевта и, видимо, решила, что эти полчаса они могли бы провести в автомобиле.

– Привет, примерная дочка своих родителей! – Ифа села на пассажирское сиденье, рядом с Мари, и, не спрашивая разрешения, поцеловала её в уголок губ. Так сделала бы девушка, если бы они встречались, или лучшая подруга при встрече.

– Привет.

– А я знаю, зачем ты здесь, – загадочно улыбнулась женщина и несколько раз выразительно подёргала бровями.

– Для начала я хотела бы поговорить.

– Только не говори, что хочешь со мной серьёзных отношений. Я не так давно позавтракала, может стошнить.

– От меня?

– От перспективы быть с кем-то. Но ты же не об этом хотела поговорить?

– Нет, – с трудом подавила в себе вздох сожаления Мари.

– Давай потом будем разговаривать, ты ведь не против? У меня действительно всего полчаса свободны, потом приедет Питер и нужно будет всё отснять до трёх часов.

– Отснять?!

– Да. Сегодня у меня напряжённый день, но он будет того стоить. – Ифа повернула голову в сторону отеля, и её лицо стало немного более расстроенным. – Кажется, он уже приехал и скоро мне нужно будет бежать. Давай сделаем друг другу приятно прямо здесь?

Мисс Блаттер откинула спинку водительского сиденья и перебралась на колени девушки.

Как бы Мари не пыталась призвать остатки здравого смысла, горячие губы Ифы на её шее побеждали.

– Ифа…

Девушка перехватила инициативу в поцелуе и не смогла сдержать стон удовольствия, чувствуя, как её наполняют тёплые пальцы мисс Блаттер.

– Смотри мне в глаза и ты быстрее себя отпустишь, – с улыбкой прошептала женщина, ускоряя плавные движения.

Мари так и делала.

Тёмно-карие глаза смотрели на её лицо, сменяемое спектром различных эмоций, а затем Ифа расстегнула ширинку своих узких брюк и полностью передала контроль над ситуацией в руки девушки.

В неумелые руки, скорее всего думала Ифа, но, судя по её дыханию и периодически блаженной улыбке, Мари была способной ученицей.

Их полчаса затянулись на час, так как обе долго выглядели не вполне естественно. А зарумянившееся лицо, испорченную прическу и припухшие от поцелуев губы можно было трактовать лишь так, что девушки занялись сексом.

Если Мари никто не будет за это отчитывать и вообще не заметит, то Ифа явно переживала по этому поводу.

– Чёрт! У меня мокрое бельё… – грустно сообщила мисс Блаттер, смотря на ширинку своих брюк. – Думаю, будет скандал.

– Значит, отмени съёмку.

– Я не могу. К тому же, я сама виновата.

– В чём?

– Мне нельзя заниматься сексом перед съёмками. Будет слишком наигранно.

Мари прикусила язык, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, о которой обязательно потом пожалеет. Примеряя на себя роль девушки Ифы, Мари уверена, что не смогла бы делить её с другими людьми.

«Это было бы слишком».

Но ведь сейчас, она делает именно это. Делит мисс Блаттер с другими, в то время, когда её гордость тихо помалкивает в стороне. Кажется, Мари стала лучше понимать своих пациентов прямо сейчас.

«Отличный специалист не может разобраться в своей собственной жизни».

– Когда мы сможем поговорить?

– Давай завтра? Завтра у меня выходной, и я буду заниматься в бассейне. Ты уже не ходишь туда?

– Пока не думала об этом, но я не уверена, что есть смысл продолжать.

– Есть! Послушай мудрую женщину и приходи завтра утром поплавать. Если хочешь, я даже попробую тебя научить.

– Не стоит, у меня будет тренер.

– Я сексуальнее твоего тренера. – Ифа собрала волосы в высокий хвост и поправила макияж, глядя в зеркало дальнего вида. – А теперь, мне пора. – Так же как и пришла, Ифа поцеловала девушку и скрылась из виду.

Мари представляла себе, как выглядит её лицо, испачканное красной помадой.

И старалась не представлять идущую на съёмки Ифу, так как сердце болезненно сжималось от этих мыслей.

====== 14 ======

– Доктор Миллер?! Я стала хуже воспринимать окружающие меня предметы. Помните, те симптомы, которые я не считала пагубными для себя? Теперь всё это невыносимо!

Мари внимательно смотрела на дрожащую пациентку. Разумеется, она помнит. И эту женщину, и её многочисленные симптомы, которых становилось больше с каждым сеансом.

Эта женщина была одной из самых сложных пациенток. Мари лечила её два с половиной года.

«И вот, она снова здесь».

– Вы принимаете сейчас лекарства, которые я вам назначала?

– Нет, но я принимала их до беременности.

«Боже правый, она умудрилась стать матерью со своим диагнозом».

– Когда вернулись ощущения страха и панические атаки?

– Год назад. Я не решалась идти к вам снова. Боялась, что вы выставите меня. Я ведь… перестала поддерживать своё состояние. У меня вся моя жизнь проходит в стрессе и страхе. Меня нервирует абсолютно всё, доктор! Я закрываю глаза и слышу плач своего сына, а когда просыпаюсь, вспоминаю, что его нет. Даже в вашем кабинете. Я смотрю на картину над вашей головой, и она будто засасывает меня внутрь.

– Как вы потеряли ребёнка? – Мари следила за каждым нервным вздохом пациентки, отворачивая от неё картину.

– Его просто забрали. То есть… Я же не состою в отношениях, и этот ребенок был моей главной ошибкой. Я боялась его до смерти! Не могла смотреть на его ужасное маленькое личико, не могла слышать его плач. Я просто позвонила в приют и сказала, чтобы его забрали, пока я не убила его.

– Вы хотели его смерти?

– Нет! Я же его мама, я не хочу, чтобы он умер! Просто… я хочу так думать. Понимаете?

Несколько часов Мари изучала старую историю болезни этой женщины и думала, что с этого дня начнётся новая.

«Возможно, мисс Циммерман действительно расшатала её беременность и возня с ребёнком.

Жалко только мальчонку. Как ни крути, а он ни в чём не виноват».

Лукас должен был прийти на сеанс в половину пятого.

Признаться, Мари нервничала перед его приходом.

Почему-то она была уверена, что парень уже знает о том, что произошло между его матерью и психотерапевтом.

«Если так, как он отнёсся к этой новости?!

То, что он якобы не был против и сам об этом заявлял, – не даёт никакой уверенности.

Он сын своей матери, к тому же, ещё подросток.

У него одни мысли сменяют другие с бешеной скоростью.

Он и сам не всегда может за ними поспевать».

Девушка сделала самое невозмутимое лицо, когда в её дверь постучали, а затем – вихрем в кабинет ввалился Лукас.

Первое, что девушка почувствовала, – это перегар.

Во-вторых, он выглядел так, будто ночевал на вокзале и не умывался сегодняшним утром.

Спускать паршивцу эту выходку с рук, Мари не собиралась.

– Потрудись объяснить, что заставило тебя так напиться?

Парень рассмеялся. Совершенно нездорово.

– Лукас, сеанса не будет, пока ты не выдавишь из себя что-то более членораздельное.

– Этот урод, снова был в нашем доме! – Лукас лёг на диван так, что его ноги были заброшены на спинку, а голова, наоборот, свисала вниз. Мари волновалась, как бы его не стошнило в такой позе. – И знаешь, моя мать его не выгнала!

«Мать, уже хорошо».

– Зачем он, по-твоему, приходил? Вы с ним разговаривали?

– Пошёл он к чёрту! Я брезгую с ним говорить! Он привёз ей какой-то «гонорар» и бутылку палёного вискаря.

– Наверное, того самого, которым от тебя пахнет?

– Да, я его выпил. Потом собрал свои вещи и ушёл из дома. Я не хочу с ней жить! Она не слышит меня вообще. Будто я какой-то салабон или ничего не понимающий ребёнок. Её жизнь катится в жопу, а она думает, что всё скоро наладится. Как я должен себя чувствовать? Скажи, док, я всегда буду её ненавидеть? Мне снова захотелось умереть, когда я вспомнил её на тех видео.

– Думаю, это не совсем ненависть, Лукас.

– А что тогда?

– Тебе небезразлична судьба твоей мамы, но ты не знаешь, что должен сделать для того, чтобы что-то изменить.

– Кажется, что-то изменить – уже нереально.

– Лукас, если ты начал действовать в одиночку, не жди, что твоя мама отблагодарит тебя за это. Более того, она будет сердиться и закрываться от тебя. Ты ведь знал, что она довольна своей нынешней жизнью и менять её не собирается, даже ради тебя?

– Я знал, что она чокнутая, и я хочу, чтобы отныне мне было плевать на неё. Как раньше!

Парень вернул себя в сидячее положение и прикрыл глаза.

«Взрослому ребёнку становится неловко плакать».

– Думаю, теперь я точно выдохся! Пусть живёт, как хочет, а я умываю руки.

– Представляешь, Лукас, на нашей земле все люди – лжецы. И твои друзья, и твоя мама, и учителя в твоей школе, даже самый честный, казалось бы, человек.

– Дети не лгут.

– Сначала да, но они быстро этому учатся, – встала с места Мари и медленно прошлась по кабинету, попутно наполняя стакан воды из графина и протягивая его парню. – Ложь бывает разной, и это не всегда значит, что человек который лжёт – плохой человек.

– Мне бабушка в детстве говорила, что врать – плохо, – попытался отшутиться подросток.

– И отчасти была права, но даже бабушка лгала. Если не тебе, то наверняка кому-то… Есть очень интересная книга, Лукас, «Распознавание лжи», и мне не нужно её перечитывать, чтобы понять: человек, занимающий сейчас твоё место, мне врёт.

– Я? – парень покраснел, будто его поймали за просматриванием порно среди урока.

– Да.

– И в чём?

– Твоя ложь вплетена в правду, поэтому ты веришь в неё. Ты убедил себя, что твои чувства к маме – это ненависть и только! Но какая-то часть тебя напоминает, что, если её жизнь рушится, тебе бывает больно от этого.

– Кому нужна эта боль? Всем насрать.

– Ты ведь был уверен, что остался один, когда умерла бабушка.

– Да.

– И ты был рад, когда узнал о маме.

– Не совсем. Я разозлился, что она явилась так поздно, и не хотел её встречать. Она на похороны к бабушке не приехала.

– Тебе было обидно.

– Да. И за себя, и за бабушку. А потом я увидел её и… ты сама знаешь мою реакцию. Припёрлась порноактриса, на высоченных каблуках, в кожаных штанах, и сразу начала мной руководить.

– Возможно, она не знала, как должна была вести себя с тобой. Она могла ужасно нервничать перед этой встречей, но это было её решением. Она хотела, чтобы у тебя был дом и ты не попал в интернат. Сколько тебе было? Тринадцать?

– Да.

Слёзы на его глазах практически высохли, и он активно участвовал в диалоге, не затрагивая настоящее Ифы.

До настоящего всё-таки добрались спустя пару часов.

Мари пыталась объяснить этому ребёнку отнюдь не то, как устроен мир и как в нём сосуществовать с подобными ему.

Она пыталась научить Лукаса – видеть пугающие его ситуации со стороны.

«Именно трезвый взгляд со стороны поможет ему решать проблемы по мере их поступления.

Что касается Ифы…

Ифа, Ифа…»

Мари чувствовала себя несколько обеспокоенно, когда речь заходила о ней.

А в своей голове девушка отчётливо слышала насмехающийся голос Пейдж: «Ты влюбилась в неё».

Хотелось отмахнуться рукой, как от надоедливой мухи, чтобы всё это, наконец, прекратилось.

«Лукас, кажется, ничего не знает о нас с Ифой».

– Док, ты слышишь меня?

Мари почувствовала резкий запах перегара, и это моментально помогло ей выйти из оцепенения.

Лукас стоял вплотную к её столу.

– Да, Лукас.

– Тогда, что нам делать?

Мари бы тоже хотела это знать, но дело в том, что парень какое-то время говорил впустую. Девушка разозлилась на саму себя. Она никогда раньше не пропускала слова пациентов мимо ушей.

«”Нам” – значит, Лукас рассказал что-то важное. Доверился. Будет крайне неуместно просить его повторить».

Мари кусала нижнюю губу, пытаясь сформулировать вопрос, но сын мисс Блаттер ей в этом помог. Вероятно, сам того не подозревая.

– Я не вернусь сейчас домой ни под какими пытками, но я, наверное, не должен был её толкать… И тем более, оставлять наедине с Хасаном.

– Ты её толкнул? Каким образом?

Лицо парня вытянулось, будто он сказал об этом уже раз десять.

– С лестницы. Она цеплялась за мою рубашку и не выпускала из дома, когда я уходил.

Дыхание Мари замедлилось, а лицо, скорее всего, побледнело. По крайней мере, именно так она ощущала себя со стороны.

Выяснив, где Лукас собирается ночевать, и отпустив его, Мари, не думая ни о чём, кроме своих идиотских картинок в голове, рванула к дому мисс Блаттер.

Она представляла себе кровавое месиво и никак не могла перестать дрожать.

После трёх попыток позвонить в квартиру, девушка начала громко стучать и сразу же обдумывать: «Не пора ли звонить слесарю?!»

«Почему она не открывает? Может, она без сознания? Или… Вдруг ей трудно подняться с пола?»

Спустя пару минут дверь всё-таки открылась, и Мари увидела перед собой самое удивлённое лицо, которое только могла изобразить женщина.

Ифа стояла в белых вельветовых бриджах и спортивном топе.

Мари осматривала с ног до головы стоящую перед ней женщину, на предмет ссадин, синяков, порезов, и как только взгляд зацепился за перебинтованную эластичным бинтом ногу, раздался усмехающийся голос:

– Не думала, что наши встречи станут настолько регулярными.

Мари подняла на Ифу обеспокоенные глаза, и улыбка мисс Блаттер тут же исчезла:

– Что с тобой?

– Ты… Что с ногой?

Женщина взглянула на свою перебинтованную ступню и щиколотку и с грустной улыбкой отмахнулась:

– Ерунда. Неудачно спускалась по лестнице.

– Тебе что-нибудь нужно? – Ифа изогнула одну бровь. – То есть, у тебя всё хорошо?

– Да, всё в порядке.

– Ладно. Тогда я… пойду?

Мари мысленно врезала себе:

«Какого чёрта это сейчас звучало как вопрос?»

– Хочешь пиццу? – мисс Блаттер распахнула входную дверь шире. Так резко, что она стукнулась о стену. Хорошо, хоть открывалась вовнутрь, иначе Мари бы отлетела на добрые пять метров.

– Пиццу?

– Да. Это вкусно, особенно, если её готовлю я.

– Звучит как приглашение.

– Оно и есть, – протянула руку женщина и, схватив Мари за запястье, затащила её в свою квартиру.

Пока девушка справлялась со шнурками на ботинках и смотрелась в зеркало, стараясь пригладить «пушистость» волос, Ифа ушла куда-то вглубь своего дома и оттуда прокричала:

– Располагайся в гостиной, скоро будет готово. Вино будешь?

– Нет, спасибо! Я за рулём.

– Ну и что? – Мисс Блаттер вышла с двумя тарелками и бутылкой холодного вина под мышкой.

Мари смотрела на то, как Ифа держит лицо, и чувствовала, как рассыпается её собственное.

«Она поссорилась с сыном, он её толкнул и ушёл из дома. Она не выглядит расстроенной, хотя периодически пристально смотрит на свой телефон. Бесспорно, она могла бы ждать звонка от Хасана, но если так, почему бы не держать телефон рядом с собой? Зачем сверлить его из другой части комнаты? Она улыбается, когда я смотрю на неё, и заботливо добавляет мне второй кусочек пиццы. Она не говорит сегодня о сексе вообще и шутит не пошло. Но стоило мне сказать о том, что моё кресло в машине заклинило, Ифа наклоняется к уху и говорит: «Зато мы его испытали, как нам нравится». Ифа пьёт вино и чокается с моим всё ещё полным бокалом. Она знает, когда ей прекратить, и её голова размещается на моём плече.

Приятная тяжесть, вкусно пахнущие длинные волосы немного щекочут шею… Ифа вздыхает и говорит мне «спасибо».

Она – странная женщина. Притягательно странная».

– За что «спасибо»? – Мари всё-таки сделала один глоток вина, так как в горле моментально пересохло от близости с этой женщиной.

– За то, что приехала.

– Не поверю, что тебя никто не навещает.

Ифа хмыкнула:

– Хасан только.

– Твой друг, – Мари специально произносит так, будто констатирует факт.

– Да уж, друзей таких…

– Поссорились?

– Да. Он заплатил мне за съёмки гораздо меньше, чем договаривались! Лучше бы я была актрисой, как раньше.

«А вот это стало интересным. Ифа сказала: «Лучше БЫ была», значит, не была?»

– А ты разве не снималась?

Женщина подняла голову и хитро улыбнулась.

Мари снова ощутила себя как загнанная лань, находясь в столь интимной близости с Ифой.

– Тебе это важно? – прошептала мисс Блаттер, опаляя губы напротив горячим дыханием.

– Нет.

– Тогда не спрашивай об этом.

– Как скажешь.

Мари казалось, что она уже задержалась у Ифы.

«Пора ехать домой.

Время довольно позднее, а завтра встреча, которую ждала уже слишком давно».

Однако, стоило девушке попытаться привстать, на её бедро опустилась изящная рука с татуировками.

– Куда?

– Думаю, мне пора. Пицца была бесподобной. Спасибо!

– А я?

– Что… ты?..

– Хочешь, я тоже буду бесподобной, когда ты попробуешь меня?

Мари едва не подавилась воздухом, когда услышала это. Она даже на несколько сантиметром отстранилась от Ифы, чтобы понять: не померещилось ли ей?

«Пока не думала, что хотела бы этого…

Вернее, может, где-то на задворках разума и думала, но не сейчас же!

Такого рода близость – это уже отношения. Серьёзные».

Понимает ли Ифа, о чём сейчас думает Мария?

Она, в отличие от девушки, более раскрепощённая и для неё в этом нет ничего заурядного.

Тот же секс, лишь другие ощущения.

Но она ведь не идиотка, она прекрасно понимает, что Мари, без чувств, не станет засовывать свой язык ей в трусы.

И она ждёт ответа от Мари.

Ждёт, чтобы понять: чувствует к ней девочка-психотерапевт что-то или нет?!

– Мари?! Ты не хочешь?

– Я… не уверена, что мы сегодня должны заниматься сексом, – ответила завуалированно, как психолог. «Или как блеющая овечка…» Ко второму варианту девушка склонялась больше. – Где, кстати, твой сын?

– Ты слишком часто о нём спрашиваешь. Он у друзей.

Женщина откинулась на спинку дивана и со скучающим видом уставилась в окно.

Не то чтобы Мари собиралась её как-то успокоить… Нет!

Но это вышло само собой. Когда Мари протянула руку и осторожно положила её на спину мисс Блаттер, ничего не произошло, кроме напряжения под её ладонью.

А когда рука плавно двинулась вниз и повторила своё лёгкое поглаживание, Ифа прикрыла глаза.

– Наверное, ты тоже считаешь меня легкомысленной? – тихо произнесла женщина. – Можешь не отвечать. Мой сын прав: я не умею жить, как обычный человек, и не умею быть счастливой. Всё это умерло во мне, когда я была в возрасте Лукаса.

– Тебе необязательно рассказывать об этом.

– Останься сегодня со мной?!

Мари прикусила себя за язык, чтобы ненароком не согласиться. Она бы и правда хотела остаться, если бы не встреча с Патриком, опять же.

«Перед этой встречей, определённо, нужно подготовиться».

– Прости, Ифа, но я не могу.

– Мы можем спать порознь, если хочешь.

– Дело не в этом.

Чувствуя, как легко прогибается от слов женщины, Мари встала с дивана:

– У меня действительно много дел.

– Так говорят все… всегда, – лёгкая грусть на лице мисс Блаттер сменилась на улыбку. Если бы Мари не слышала, что эта женщина ей сказала, она бы решила, что эта улыбка искренняя.

Девушка сидела на кухне в своём удивительно тихом доме.

После отъезда родителей, она вновь перестала «пользоваться» этой частью квартиры.

А сегодня ей вдруг захотелось посидеть за столом, который всё ещё не был собран после «Семейного ужина», и прислушаться к себе.

«О чём я только думала, когда решила, что мы с Ифой справимся с ролью липовой парочки?! Я – не справилась. И она это знает».

На встречу с Патриком Мари приехала намного раньше назначенного времени.

Она успела выпить чашечку американо и полистать ленту на форуме психологов.

Ей предстоит прикинуться студенткой, не знающей ещё ничего о психологических терминах и литературе.

«Пусть господин Патрик Рой посоветует что-нибудь, для общего развития, так сказать».

– Добрый вечер! Мария?

Подняв голову, девушка нахмурилась и, возможно, выглядела очень враждебно, поэтому стоящий перед её столиком мужчина поспешил себя обозначить:

– Мы с тобой переписывались на форуме психологов. Я – Патрик. Патрик Рой.

– О, прошу меня извинить! Я абсолютно не так вас себе представляла.

«Да уж, действительно не так… Если верить словам мисс Блаттер, на встречу должен был приехать засохший изюм, а не красавчик с голливудской улыбкой».

– Понимаю, – по-доброму посмеялся Патрик. – Наверное, сложно поверить в то, что я профессор, доктор наук, психиатр и психотерапевт в одном лице.

Лицо Мари едва не скривилось от количества пафоса. Она не слышала столько «себялюбивых» слов с того момента, когда рассталась с парнем.

– Да, а я очень счастлива, что нашла вас.

– И я рад нашему знакомству. Что предпочитаешь из напитков? – Патрик полистал меню и выделил для себя несколько страничек.

– Можно ещё кофе. Я уже выпила одну чашку, но, кажется, это меня не взбодрило, – Мари кивнула на свою полупустую чашку кофе, на что Патрик вновь отреагировал улыбкой.

«Интересно, он так и будет скалиться всё время?!»

– Кофе, так кофе, но на этот раз – доверься мне и поймёшь, что до этого пила неправильные напитки.

– Звучит интересно.

Мистер Рой заказал кофе.

«Судя по тому, что он что-то шепнул официантке, в него что-нибудь добавят».

– У вас уже от меня секреты? – девушка проследила за реакцией Патрика и осталась довольна. Он не был напряжён ни минуты.

Беседа протекала непринуждённо, в какой-то степени даже весело.

И даже никакой коньяк в кофе не стал поводом для создания напряжения, но…

Спустя пару часов разговоров ни о чём и пару сотен попыток выудить друг из друга хоть какую-нибудь информацию, мужчина не выдержал.

Он со стуком бросил приборы на стол, отодвинул от себя недоеденную порцию блюда и откинулся в кресле.

Мари заметила резкие перемены сразу.

– Что-то случилось, Патрик? Выглядите нездоровым…

– Зачем это всё, Мария?

– О чём вы?

– Наша встреча… Я сразу узнал тебя. Очень жаль, что ты не узнала. Не помнишь меня?

– Нет… – прошептала Мари, будто скажи она чуть громче, на них обвалились бы стены этого здания.

====== 15 ======

– Ты выступала на своём первом семинаре, в Нью-Йорке, а я… пытался к тебе подкатить.

– Семинар я хорошо помню, а вот твоего лица – нет. Хотя запомнила бы.

– Надеюсь, это можно отнести к комплименту?

– Как хочешь, – натянуто улыбнулась Мари.

– Ладно, постараюсь выдать информацию под другим углом. И мне будет очень обидно, если ты не вспомнишь.

Патрик тяжело вздохнул и попросил повторить кофе, прежде чем продолжить:

– Сначала ты пыталась меня отшить, ничем не аргументируя, но повторяя, что я зря теряю время, ухаживая за тобой. А потом, ты отмечала успешную работу, пила чистый коньяк и нашла меня сама.

– И что потом? Мы с тобой?..

– Да! Так как мы оба были пьяны, ты не можешь говорить, что я использовал тебя. Тем более, потом ты кинула меня и бросила три сотни на диван. Будто… заплатила мне за ночь.

– Боже! – выдохнула Мари, схватившись пальцами за виски. – Теперь я понимаю, почему ты решил, что отвратительный кофе с коньяком зайдёт мне.

– Разве нет?

– Нет! Извращение какое-то.

– Ну, ты хоть вспомнила меня? – Патрик блеснул улыбкой.

– Да. Хотя я предпочла бы не помнить.

– Всё было так ужасно?

– Восемь лет прошло, я понятия не имею, как там и что было. Просто, давай забудем об этом?!

– Я думал: ты искала меня не просто так. А чтобы сказать, например, что-нибудь… важное.

– Так и есть.

Мари заранее представила, как вытянется лицо господина Роя, как только она огорошит его «приятной» новостью.

– Тогда, я весь во внимании?!

– Кто такая Ифа Блаттер?

Лицо мужчины выглядело задумчивым и абсолютно ничего не понимающим.

«Верно, он же не знает новую личность матери своего сына».

– Не знаю. А кто она?

– Теперь я донесу информацию более… доходчиво. Кто такая Офелия Джордан?

На мгновение лицо Патрика снова отразило непонимание, но спустя пару минут он буквально ужаснулся от своих мыслей.

«О чём же таком он подумал?»

– Не уверен, что слышал это имя ранее. Зачем мы играем в эту странную игру?

Мари знала, что он понял, о ком речь.

«Офелия (Офа) довольно редкое имя и, работая в провинциальном городке, можно быть абсолютно уверенным, что речь идёт именно о том или ином человеке».

– Патрик, ты должен рассказать мне о ней. Как так вышло, что ты повернулся на пятнадцатилетней девчонке? К тому же, на своей пациентке.

– Откуда ты знаешь?

– Давай я успокою тебя сразу, – Мари взяла Патрика за руку и несильно сжала её. «Как правило, в такие напряжённые моменты, тактильный контакт работает беспроигрышно». – Эту информацию использовать против тебя я не собираюсь.

– Тогда я не понимаю: зачем ты всё это выясняла? Это было лет двадцать назад!

– А точнее, пятнадцать. Речь пойдёт о твоём сыне, Патрик. Его зовут Лукас, а я его лечащий врач.

Некоторое время мужчина переваривал полученную информацию.

Его лицо раскраснелось, до самых ушей, а вместо улыбки, уголки губ опустились вниз. Патрик залпом опрокинул в себя свой напиток, а затем ненадолго закрыл лицо ладонями.

– Как это получилось? Он сын Офелии? Она… его мать? Почему она мне не сказала, что всё-таки оставила ребёнка?!

– Послушай меня, я рада, что ты не бьёшься в истерике и задаёшь мне много вопросов, но я не смогу на них ответить, пока ты не ответишь на мои.

– Хорошо.

– Расскажи, как Ифа, точнее… Офелия, попала к тебе?

– Её записали ко мне на приём родители. Я лично общался с ними… мистер и миссис Джордан. Они были очень уважаемыми людьми, и у них был даже какой-то там книжный бизнес.

– Какая у них была причина?

– Вот так сразу я не вспомню, но, по-моему, Офелия попала в плохую компанию, скатилась по учебе и хамски относилась к окружающим.

«Пока ничего криминального. Типичное поведение её ребёнка сейчас. И я ещё раз убеждаюсь, что Лукас – сын своей матери. Но каким образом Ифа оказалась без трусов?»

– И что потом? Что вы делали на сеансах?

– Я просто беседовал с ней, назначал лекарства, проводил тесты…

– Патрик, ты ведь знаешь, что я хочу услышать? Тесты и лекарства – это очень хорошо, но не думаю, что от этого беременеют.

– Чёрт! – мужчина сдавил переносицу и прикрыл глаза. – Это моя вина.

– Что ты сделал?

– Я решил, что моя тактика сработает. Я делал ей комплименты, как женщине…

– Пятнадцатилетней женщине, на минуточку.

– Ей уже было шестнадцать.

– Тебе так кажется, что дальше?

– Она выглядела очень несуразно, Мари. Честное слово, ты только представь: распущенные непричёсанные волосы, закрывающие половину лица, безразмерные толстовки, широченные штаны защитного цвета, все эти замашки подростков с плохих районов… и плюс, от неё всегда пахло табаком. Будто она самокрутки курила, ты можешь себе такое вообразить?

– То есть, ты решил перевоспитать ребёнка.

– Что-то вроде того.

– А в трусы ты к ней зачем залез? Что ты там такого возжелал, чего нет у взрослых женщин? Захотелось поразвлечься с девственницей? Или как? Я понять не могу.

– Да при чём здесь её девственность?! Она, между прочим, говорила мне, что я не стану её первым мужчиной.

– Но в итоге стал?

– Да.

Мари посмотрела на часы и закатила глаза:

«Казалось, по ощущениям, что только приехала, а время подгоняет домой».

– Давай не будем отвлекаться от темы на сожаления, нервные вздохи и прочее. Ты рассказываешь, а я просто молча слушаю тебя. Осуждать я тебя не стану – это меня не касается, но правду готова вытянуть из тебя клещами, если потребуется.

– Я расскажу.

– Хорошо. Мы остановились на «несуразной» девушке.

– Я делал ей комплименты, как женщине. Говорил, что она красивая, что достойна лучшего в этой жизни. Я хотел, чтобы она изменилась и увидела со стороны то, во что вляпалась. Она рассказывала, что не верит людям и не верит в людей. Понимаешь? Так рассуждать в её возрасте. Я был ошеломлён.

– Что потом?

– Потом она стала меняться. Её одежда из мешковатой и рваной превратилась в вызывающую и… слишком экстравагантную. Её родители решили, что у Офелии кто-то появился, раз она так резко изменила своим вкусам. Даже я так решил. А с учебой у неё, тем временем, дела стали обстоять ещё хуже. Позже я понял, что эти её старания были для того, чтобы я обратил на неё внимание.

– Хочешь сказать, что она влюбилась в тебя?

– Да, наверное. Хотя я не знаю наверняка.

– Похоже на правду. Что потом? Ты растаял, когда увидел её в мини-юбке?

– Мы часто и много разговаривали о сексе. Её родители настаивали, чтобы я выяснил: есть ли у неё кто-то, а ей это нравилось. Офелия включилась в какую-то свою игру. Она получала удовольствие, когда я говорил с ней о сексе. Она говорила, что у неё уже был парень, в красках описывала их интимную близость, рассказывала о своих ощущениях. Вернее то, что вообще ничего не испытывает.