Текст книги "Пожалей меня, Голубоглазка (СИ)"

Автор книги: Иллюзия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

« Глава 7 Часть 1

Ну, что же вы, – Костя оторвался от созерцания потолка и посмотрел в глаза администратору ресторана, – Марина Александровна, правильно?

Женщина кивнула. Она сидела напротив равнодушно спрашивающего мужчины, вот уже как двадцать три минуты только кажущимся равнодушным, и признавалась самой себе, что зря послушалась совета продавца купить тот антиперспирант. И тонкая белая шифоновая блузка, и трикотажный пиджак промокли насквозь в зоне подмышек, доказывая, что сомнительный на вид дезодорант оказался сомнительным и в своем действии. Что ни говори, а экспериментировать с маркой иногда вредно и не идет на пользу имиджу.

– Ну так что же вы, Марина Александровна, водите меня по кругу, – скорее утверждал, чем спрашивал Костя, восседавший на стуле с закинутым на край спинки локтем и подперев висок указательным пальцем, сдвигая им кверху внешний угол глаза. – Мне прекрасно известно, кто является директором этого темного во всех смыслах заведения, кем лично вы приходитесь вашему начальству и для каких целей используется отдельная комната, в которой мне пришлось недавно побывать. Сядь! – зло рыкнул на женщину, попытавшуюся подняться.

От резкой и какой-то даже звериной команды она шлепнулась обратно, невольно вскрикнув:

– Что вы себе…

– Закрой пасть, – Костя вернул спокойный тон, вставая со стула одним движением гибкого тела. Одетый полностью в черное, он напоминал пантеру, что усиливало потоотделение администратора ещё больше. – У тебя было время ответить на мои вопросы честно, с чувством так присущего тебе собственного достоинства, пользуясь возможностью обыграть шанс остаться на прежней должности и заслужить мое уважение. Но, увы. Ты его проср*ла, как и достойную денежную компенсацию.

Он начал ходить по кабинету, в котором они находились, вернее, в который он её притащил, говоря монотонно и на первый взгляд самому себе. Смотрел под ноги, засунув руки в карманы черных брюк, и делал неторопливые, очень тихие шаги.

– Ты думаешь, я не знаю ваших с директором грязных секретов? – остановился, сдунул невидимую пылинку с плеча и ухмыльнулся, покачав головой. – Порочной страсти одной и извращенной слабости другого? – начал медленно приближаться, сжимая в кулаки пальцы в карманах. – Или мне надо тебе по буквам, раздельно и четко? Озвучить то, что прячется в темноте? Вытащить на свет? Так ты скажи, я могу.

Марина молчала, уставившись на него во все глаза.

– Или, может, ты ещё не поняла, как серьезно я настроен? Как я решительно намерен добиться успеха в лечении твоей немоты? – подошел максимально близко и наклонился, не вынимая рук. – А?

Марина помотала головой, не в силах отвести взгляд, а Костя принюхался:

– Запах твоего тела выдает твои мысли – такие же омерзительные.

Администратор, смутившись, покраснела, но глаза по-прежнему смотрели в лицо Косте.

– А теперь открой, наконец, пасть и начинай исправлять ситуацию. Начинай делать хоть что-то, что бы мне понравилось. Я же выкуплю эту халупу, даже не споткнувшись, и разберу до последнего кирпичика, завалив ими ваши вонючие туши, понимаешь? И никто, ни одна живая душа мне не сможет помешать. Не вякнет и не попытается отсрочить – наоборот, бросится помогать, уговаривая меня поторопиться. Я же знаю, овца, и про камеру, и про адвокатов, и про шмаль. У вас денег не хватит не то что откупиться, а даже помочиться как следует. Будете по очереди в яму ср*ть да земелькой за собой присыпать, – выпрямился и снова ухмыльнулся, – если, конечно, из-под кирпичей выберетесь.

Марина открыла и закрыла рот. Зубы клацнули, и звук в тишине ударил по нервам. Костя выпрямился и сделал пару шагов назад, рассматривая её насмешливо и брезгливо, словно она облита помоями.

– Ты думаешь, я не смогу ударить тебя? – спросил тихо. – Не смогу причинить женщине физического насилия?

Она опустила глаза, не выдерживая напряжения и пряча за ними страх.

– Ты права, но, видишь ли, есть одна незначительная деталь, которую ты должна принять во внимание.

Он помолчал, все так же её разглядывая, словно решал, с чего лучше начать.

– Дело в том, что для меня ты не женщина, и именно поэтому я держу свои руки в карманах. Открой свою пасть и начинай мне доказывать, что я не зря стараюсь. Не зря терплю зуд в ладонях и дышу глубоко тоже не зря. У тебя ровно две минуты. По одной на каждое мое усилие. Ровно через две минуты моя кровь побежит быстрее, ударит фонтаном в голову, и тогда тебе уже будет не нужно ничего говорить, да ты и не сможешь.

Он вытащил руки и посмотрел на них. Марина заметила, как от нетерпения дрожат его пальцы. Сглотнула.

– А мне не нужно будет стараться.

– Я… я мало знаю. Она новенькая, подружка Людмилы Маркиной. Она… она заменяла её в тот вечер, неофициально, естественно. И я пыталась её отговорить, но ей нужны были деньги, а ваши друзья сделали очень выгодное предложение, – Марина Александровна затараторила без передышки, вглядываясь в Костю, ловя малейшие изменения в его лице. – Всего и надо-то было сделать, что спеть.

– Что сделать? – черные брови встали домиком.

– С-спеть… или рассказать что-нибудь, поговорить…

– Зачем? Что за бред? Кто это придумал? Я что, бл*дь, по-твоему, на плюшевого зайку похож?

– Н-нет.

– Тогда какого члена ты мне сейчас байки травишь?

– Так друзья ваши… У неё голос просто хриплый, им очень понравился.

При слове «хриплый» Костю прострелило воспоминание. Вот, вроде бы и забыл думать, а тут… Хриплый, значит…

– Она курит?

– Что? Нет. На работе это запрещается, и я…

– Курить, значит, у вас нельзя, а еб*ться можно?

– По обоюдному же согласию…

– Это мы сейчас с тобой по обоюдному, а с ней я должен был сказки на ночь. Поет?

– Не слышала.

– Хр*новый из тебя администратор. Не знаешь, не слышала… Имя, может, назовешь или тоже не при делах?

– Рая.

– Полностью.

– Раиса Константиновна Климова.

Костя закрыл глаза. Если это не предательский хук от старухи судьбы, то он тогда доморощенный балерун. Климова… Раиса Константиновна… Ох*еть!

– Мне нужны копии её документов, – открыв глаза, холодно бросил. – Все, что есть в твоем закрытом шкафу на третьей полке сверху. Все документы на подружку и эту… Раиску-крыску.

Марина с трудом поднялась, опасаясь его приближения и стараясь держаться прямо, несмотря на головокружение. Мокрыми были не только подмышки, но и спина, и ладони, и области подколенных сгибов. Капроновые колготки создавали ощущение пленки, и до одури хотелось снять с себя всё и помыться, но выражение лица мужчины, желающего видеть документы, его побелевшие губы и подвижные желваки не давали задержаться на мысли об этом.

– Потом вы уйдете?

– Ненадолго. Я вернусь через три дня, давая тебе возможность зачистить следы, предоставить мне негативы и записи, написать заявление об уходе и получить расчет. Твой директор в данный момент уже заполняет необходимые бумаги в одном интересном месте, так что рассчитывать на его поддержку и помощь категорически не советую – только время потеряешь.

– У вас может ничего не выйти.

– У меня не может ничего не выйти или у тебя амнезия?

– Ресторан приносит существенную прибыль.

– А кто сказал, что я его продам?

– Но…

– Цокай живей, у меня мало времени. Все, что тебе надо знать, ты знаешь. Три дня. Сбежишь – сдохнешь быстро. Исполнишь, как велено, – может, успеешь человеком стать.

« Глава 7 Часть 2

Она вообще не разбиралась в машинах. Никогда. Ни в каких. Единственное, чем для Аи они отличались – это цветом. Костя смеялся над ней, спрашивая порой, какой марки проехал автомобиль, но Ая практически никогда не могла ответить правильно. Тоже смеялась и просила не пудрить ей мозги тем, что ей в жизни никогда не пригодится. Все, что она могла сказать про машину, – это то, что проехала какая-то синяя, красная, серая и т. д. Могла ещё добавить, грузовая та или легковая. Он всегда поправлял, показывая отличительные знаки, форму фар и кузова, указывал на посадку и много чего ещё, но все было бесполезно.

Зато она любила автомобильные номера. Бывало, начинала дергать Костю, показывая на ту или иную комбинацию букв, особенно развеселившую её. Придумывала фразы и предложения, спрашивая его версию данной аббревиатуры, и как-то так незаметно у них появилась своего рода игра. Кто быстрей придумает расшифровку букв в номерном знаке, тот выигрывает и может загадывать желание, а проигравший, естественно, должен был его исполнить.

Они любили эту игру. Любили дурачиться, оглашая идиотские желания, и вытирать друг другу выступившие от смеха слезы.

Он бы не вспомнил об этом, если бы не Раиса Константиновна Климова, будь она неладна.

*****

– Посмотри! Ну, посмотри же!

Костя разговаривал по телефону, но это не остановило Аю, чтобы говорить тише и не дергать его за рукав. Она кричала и показывала пальцем на машину, проехавшую мимо них. Он обычно любил её непосредственность и какую-то детскую порывистость, что ли, но не в этот раз.

– Да замолчи ты! – прикрикнул, заслонив рукой динамик телефона. – У меня важный разговор, что ты, как маленькая?

– Посмотри на буквы! – Ая ещё не осознала его тон и смысл слов, улыбаясь во весь рот. – РКК!

Он отвернулся. Был раздражен таким пустяком, ради которого прервал разговор, и девушкой, отвлёкшей его от дел. Он начал уставать от неё, потихоньку признаваясь в этом самому себе, и чувствовал, что скоро сорвется: нагрубит или выставит вон. В конце концов, у неё есть родственники, а он не нанимался возиться с беззащитным котенком, пусть тот хоть трижды будет с самыми красивыми глазами.

– РКК, Костя! Уже пятая за сегодня, как такое может быть?

Он никак не отреагировал, внутри закипая и обзывая мысленно Аю глупой курицей. Быстро закончил разговор, скомкав прощание, и развернулся.

– Чхать я хотел на твоё РКК и на тебя! Я был занят, неужели не видно? Или это ты у нас работаешь, обеспечивая едой и шмотками, платой за жилье и услуги парикмахера? Если я разговариваю с человеком, значит, должен его послать на х*й из-за твоего ср*ного РКК? Лично мне этот человек, – потряс перед носом Аи телефоном, – дороже, потому что он реальный и может помочь, а твоё дебильное РКК, – скорчил рожицу. – нет! Знаешь, почему пятое за сегодня? Потому что Радость Костина Кончается!

– А может, Радость Костю Кусает?

Ая стояла прямо, расправив плечи, сжав кулаки, вздернув подбородок и сузив глаза. Тогда он ещё не знал, что означает эта поза и этот прищур, тогда он подумал, что она просто-напросто злится, и разозлился ещё больше сам, полностью уверенный в своей правоте и считая её гонор блажью богатенькой девочки. Как-никак, её отчим владел многим, делая деньги, казалось бы, из воздуха. То, что они переживали определенные трудности в отношениях – было делом временным и поправимым. Костя знал, что рано или поздно они помирятся, и Ая вернется домой.

– Нет, – ответил, покачав головой. – не кусает. Радость меня за*бала и точно кончается.

Он ушел тогда, правда, не далеко. Бросил из-под бровей гневный взгляд, развернулся и ушел. Но Ая не была бы собой, если бы последнее слово осталось не за ней.

– Рисуй Красками, Костя! – крикнула ему в спину, не стесняясь ни людей вокруг, ни того, как выглядит в их глазах, – Ропщет Кобелиный Козел! Распят Крысиный Король! Роет Колодец Клоаки! Рыдает Клоп-Кровопийца! Раздавлены Кости Крота! Разрушенн Казённый Клозет! – она кричала «расшифровку» злополучной серии автомобильного номера без остановки, и Костя знал, что Ая может так очень долго. Откуда в ней это бралось?

Она хотела… он не знал, чего она хотела: обидеть ли его, наказать, остановить ли, вернуть… Он и не хотел знать. Спешил убежать от хриплых криков, но последний из них заставил сбиться с шага и схватиться за грудь. И громко заржать.

Спустя несколько секунд до него донесся и смех Аи, тоже понявшей весь комизм ситуации.

«Раиса Константиновна Климова» – это была именно она.

Они хохотали так, что некоторые сердобольные люди спрашивали, не нужно ли вызвать врача. Нет, им врач был не нужен. Им нужен был секс, которого у них быть не могло, и в тот день они разряжались смехом, сбрасывая напряжение, злость и неудовлетворение от постоянного облома. Сейчас Костя, как никогда, четко понимал это.

*****

Вспомнил вот…

Какова вероятность совпадения? Стопроцентного попадания? Учитывая, сколько живет на планете людей. Если хорошенько подумать, то Климовых Раис могут быть сотни. С хриплым голосом – десятки. И он бы сразу узнал её.

Но, с другой стороны, у неё была совсем маленькая грудь и короткие волосы. Ая жаловалась на необходимость в постоянной укладке и жалела, что нельзя все время носить головной убор. Могут ли волосы за несколько лет так отрасти и стать настолько густыми? Может ли вырасти грудь после восемнадцати лет? У девушки в темной комнате явно были не имплантаты, и, если бы ею (по каким-то невероятным причинам) оказалась Ая, он бы её узнал.

Костя посмотрел на свою руку и растопырил пальцы. Волосы незнакомки словно ожили на его ладони, напоминая, как скользили и позволяли себя скручивать. Он сжал пальцы в кулак, вспомнив, как гладил мягкие полушария. Черт!

Копии паспорта Климовой Раисы в документах не нашлось, что вызвало дополнительные вопросы к администратору, но та и сама была в шоке, прекрасно помня, что копия раньше была.

Он попросил описать девушку.

– Чуть выше среднего роста, длинные волосы, думаю, но они всегда были убраны и сказать, насколько длинные, я не могу. – с готовностью отчитывалась Марина Александровна. – Большие глаза, пухлый рот.

– Какого цвета?

– Обычного, – удивилась администратор. – Как у всех, красный.

– Глаза, ё*твою мать!

– А-а… синие, кажется.

Костя напрягся.

– Цвет волос?

– Светлые.

– Челка?

– Нет.

– Её можно назвать блондинкой?

– Я больше склоняюсь к пепельной. Да, можно.

Это были не аргументы, ведь волосы можно сто раз перекрасить, а челку отрастить, но Костя ощутил какое-то тянущее чувство. Внизу, в животе, будто хотел кто-то вылезти. Длинный и толстый червяк. Это ощущение было таким натуральным и сильным, что Костя провел рукой по животу, разгоняя тягость.

– У неё есть диастема? – спросил, затаив дыхание.

– Что это?

– Щель между передними зубами, тупица.

Администратор задумалась.

– Н-нет. Кажется, нет.

– Мне нужно знать точно, а не рассчитывать на твоё «кажется»! – закричал Костя, ударив в шкаф кулаком.

– Откуда мне знать? Она никогда не улыбалась!

– Возраст.

– Двадцать пять, кажется.

– Если ты ещё раз скажешь, что тебе кажется, я закрою тебя в морозильную камеру.

– Я что, должна помнить данные всех своих работников?

– Хороший администратор именно так и делает. А ещё он не теряет важных документов.

« Глава 8

Он не мог жить.

Так, как это считалось правильным. Есть, ощущая вкус, спать, ощущая невесомость, выпивать, ощущая расслабленность, разговаривать, ощущая интерес.

Он не мог чувствовать себя живым. Удовлетворенным.

Делал все на автопилоте, контролируя каждое движение. Смотрел на себя со стороны и понимал, что он – зомби. Не Бог, не Властелин и даже не чертов системник.

Он же не страдал, верно? Это было бы нелепо и смешно до колик. Да и не дано это ему. Никому, если ты силен и беспощаден и точно знаешь, что тебе надо делать. Идешь к своей цели, хладнокровно сметая помехи на пути, или попросту их не замечаешь, устремив взор только вперед.

Все нормальные мужики поймут и подтвердят, что он прав. Разбитые иллюзии не для них.

И плевать на Кота и Лешего.

И тем более на Соплю, который при виде своей Ви напоминает дебила с полным ртом сладких, до приторности, слов. Взгляды друга, брошенные, типа ненароком, на девушку, иногда буквально бесили Костю. Вот уж кто ради секса с одной и той же расстегнул свою душу на все пуговицы и превратился в болвана.

Лично Костя хотел просто тр*хаться. Да, он был совсем не против банальщины – тр*хнуть ещё раз ту незнакомку. Только раз. Ну, может, два.

Он был согласен на темноту, на жесткий пол, на холод, проникающий в щели дырявых окон, лишь бы почувствовать ещё раз её голую. Было бы неплохо, если бы она поцеловала его. Его и его малыша, превращающегося в могучего великана в её горячем рту. Да, это было бы совсем неплохо.

Он передернул плечами и потер свои яйца. Они начинали болеть. Жажда обладания незнакомкой накрывала его все сильней, и, будь Костя хоть на чуточку слабее – сдулся бы. Лопнул, как мыльный пузырь или воздушный шарик, оставив после себя звук случайно выпущенного кишечного газа.

Черт, как же хочется спать. Но Костя знал: стоит только лечь, сна – как не бывало. Нет, конечно, он, подружившись на несколько суток с бессонницей, понимал, что в конце концов вырубится, да и могло помочь спиртное, если бы он захотел помочь себе, но он не хотел.

Как доморощенный извращенец, он не мог заставить себя хотеть забыться, отдохнуть, не ощущать постоянного ЕЁ присутствия. Не помнить.

Когда-нибудь его организм даст сбой. Невозможно быть постоянно на взводе, не давая разгрузки голове и сердцу, но Костя ничего поделать с собой не мог. Не мог не думать, не вспоминать, не пытаться найти и каждую минуту каждого часа уговаривать себя бросить эту затею.

Спустя четыре дня он начал вырубаться на ходу, ставя под угрозу свою жизнь, жизнь других и приближал возможность встречи с ангелами. Он увеличил нагрузку в тренажерном зале, пытаясь выложиться на полную катушку и найти забвение в мышечной боли, горячем душе и прохладных простынях, но ничего не спасало.

Не спасали ни чужое, ни привычное, ни другие, ни свои. Ни новые идеи, которых не было, ни зоны отдыха, осточертевшие шаблонностью, ни даже мята, посоветованная счастливым и мстительным болваном.

Чтоб этот заср*нец долго жил!

Да если б знать, что все так повернется…

*****

Увидеться с Людмилой труда не составило. Домашний адрес оказался не выдуманным, и, позвонив в дверь деревянного двухэтажного дома, он услышал гостеприимное «проходите». Девушка поступила необдуманно. Легкомысленно, он бы сказал. Не спросив «кто?», она открыла дверь, получив все шансы оказаться распятой.

Подруга таинственной Раи являла собой смесь болонки и спаниеля: шоколадные глаза, мелким бесом вьющиеся короткие волосы, пуговкой нос и влажный рот. Пышногрудая, в коротком халате и игриво подмигивающая разноцветными ноготками на ногах. Вот кому надо было работать проституткой и обманчиво горделиво стоять разряженной куклой на подоконнике богатого особняка очередного папочки, танцуя по щелчку и веселя публику.

Она ждала кого-то. И уж точно не Костю.

При его появлении девушка вскрикнула и метнулась за диван, стоявший в центре гостиной, пряча за спинкой голые ноги и хватаясь руками за мягкую обивку. От страха и удивления глаза стали напоминать две чашки крепкого кофе (если смотреть на них сверху), а рот приоткрылся, обнажая мелкие зубки.

– Кто вы? Почему врываетесь без разрешения? – Людмила, немного придя в себя, стала быстро спрашивать, будто хотела успеть узнать имя своего убийцы, перед тем как умереть. Словно это бы имело какое-то значение. – Что вам нужно?

Костя, бегло осмотрев комнату, подошёл к стулу и, развернув его сиденьем к себе, сел.

– Что вы себе…

– Меня зовут Константин. Не Костик, не Косточка, не любым производным от начального, и я ищу одну девушку, подругой которой ты якобы являешься. Коллегой, если хочешь. Ты ведь Люда, верно? Она недавно подменила тебя на работе и пропала, что разумно и ожидаемо. Я хочу знать, где можно её найти.

Людмила внимательно смотрела из-за дивана и начинала соображать. Костя будто воочию видел, как забулькал мозг в её голове, вскипая от скорости мысли, словно борщ от высокой температуры. Она прекрасно поняла, о ком идет речь, и – что важно – не пыталась ни перебить, ни отрицать, ни врать, прикинувшись дурой. Он видел это. Чувствовал. Был уверен, что сейчас получит долгожданное.

– Константин, а дальше как?

– Романович.

– Константин Романович, зачем вам моя подруга-коллега?

– Это не твое дело, дорогая, но подозреваю, что, не ответив, ничего не услышу, так? Хочу заключить с ней контракт – уж больно хорошо работает.

– Работает кем? Официанткой?

– В том числе. Видишь ли, я собираюсь через несколько дней стать владельцем одного из ресторанов и набираю себе смышленый и прыткий персонал.

– Рая не согласится.

Значит, все-таки Рая… Он почему-то надеялся, что это имя липовое. Наверное рассчитывал найти свое прошлое, которое, как оказалось, не оставляло его в покое ни на день, все сильней норовя вцепиться в грудь когтистой лапой, вырывая легкие вместе с ребрами.

Ускользающее время будило его совесть, до сих пор благополучно почивавшую в коме, и Костя подозревал, что пытался решить проблему с помощью найденной Раи. Исцелиться хотел, что ли. Так он думал, потому что никогда больше не испытывал такого дикого желания кого-то поиметь и сопротивлялся этому, как ни странно.

Совесть, да… Какое ей дело до давно минувших дней? Есть «до» и «после» – четко разделенные понятия его существования, и лично Костю вполне устраивало последнее. Он был почти уверен.

– А это мы поглядим, – сказал вставая. – Ты, главное, адресочек мне шепни, а там я разберусь, что к чему.

Достал из кармана черных брюк телефон и подмигнул Люде, все ещё стоящей за диваном и вцепившейся в его спинку.

– Ну или номерок – против не буду.

– Номер не дам без её разрешения, адрес не дам. Она про вас мне ничего не рассказывала.

– Получается, ты не очень-то и хорошая подруга?

– Я хорошая подруга, и мне сейчас многое совсем не понятно.

– Ты не должна понимать. Все, что от тебя требуется, – дать то, о чем прошу, потому что просить долго я не умею, а причинять тебе вред не входит в мои планы. – Костя начал вертеть в руках мобильник, пригвоздив девушку взглядом.

– Пугаете?

– Нет. Не выношу запаха мочи и вида дрожащих тварей. Я предупреждаю: мягко и безболезненно.

– Кто вы ей?

– Работодатель в будущем и, надеюсь, друг в настоящем. Уверен, что щедрость одного другому не помешает.

– Давайте я при вас ей позвоню.

– Нет! – Телефон в руках замер. – Ты глухая?

– Но…

– Сколько ты хочешь?

– Что?

– Назови сумму.

– Вы… Вы думаете, что я…

– Я заплачу тебе. Сколько?

– Нет, я не возьму денег.

– Детка, ты не поняла.

Костя стал приближаться, сжав телефон и не сводя с «жертвы» глаз.

– Я не умею шутить, не умею терпеть, но умею покупать. А купить, чтоб ты знала, можно всех.

Он стремительно, как змея, захватил пальцами левую бровь девушки вместе с кожей и, оттянув на себя, сильно провернул.

– Или ты назовешь свою цену, или я назову твою.

Люда дернулась вперед, что есть силы цепляясь за спинку и наклоняясь над диваном. Она бы сделала упор на сиденье, но длины рук не хватало, и девушка будто зависла над ним. Бедрам стало больно, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось над глазом. Ей показалось, что в голову загнали огненный кол. Боль была настолько сильной, настолько пронзительной, что слезы непроизвольно брызнули сами, и Люда не сдержала крик.

В области брови сильно зажгло, а потом начало печь. Мгновение – и сильные пальцы слегка отпустили кожу, чтобы тут же снова захватить ещё крепче и ещё резче прокрутить, сдавливая глаз к переносице. Людмила могла бы побороться, но боль ослепила её так ярко, что девушку словно парализовало. Она вся сконцентрировалась только на одном – успеть что-нибудь сказать, пока мозг не взорвался.

– Десять, – слово прозвучало жалостливо и громко, как у маленького ребенка, когда он в отчаянии просит отца, уже закрывающего за собой двери магазина, купить ему игрушку.

– Десять? – Захват ослаб.

– Десять тысяч.

– Хорошо.

Пальцы отпустили раздирающее болью место, и оно сразу запульсировало, грозя выбить глаз мощными ударами.

– Долларов. – Люда постаралась выпрямиться.

– Договорились, – ухмыльнулся Костя и ласково провел по её брови, приглаживая вздыбленные волоски.

Люда всхлипнула и отшатнулась к стене, закрываясь ладонью. Закусила губу, чтобы не зареветь в голос.

– Считай, что тебе жестко сделали шугаринг, – «успокоил» Костя, растирая между подушечками пальцев черную краску. – И пользуйся качественной косметикой. – Он достал из заднего кармана портмоне и открыл. – На этой карте необходимая тебе сумма. – Вытащил одну и бросил на диван. – Диктуй адрес и номер телефона.

*****

Прости меня.

– Перестань говорить глупости. Меня хотят заманить в ресторан, где будут открыты большие возможности, это ли не чудо? Не благословение?

– Ненавижу, когда ты мой косяк выставляешь за бонус, причем свой.

– Это не бонус, это сарказм. И ты дважды дура.

– Вот спасибо.

– Кушай на здоровье.

– Почему дура?

– Оценить нашу дружбу в десятку! Так продешевить высокие отношения!

– Что я могла сделать, когда не знаю ничего, но терплю укусы кобры?

– Обоср*ться, например.

– Ая…

– Ая – это для близких, и я до сих пор не понимаю, почему ты так меня зовешь!

– Так подруга же.

– Судя по последним данным, ещё какая. Ну, хоть на косметику качественную заработала. Что ему нужно?

– Я уже сто раз тебе сказала. Повторить?

– И я сто раз поняла. Только вот не знаю я никакого Констани…

– Аечка, что? Что с тобой? – Люда метнулась к оседающей на пол подруге. – Господи, да что не так-то? Ну? Приди в себя, убийца классических эклеров!

– Что ты там говорила про отчество?

– Эклеров?

– Дура! Владельца ресторана!

– Злишься? Будешь жить. Романовичи мы.

– Боже мой…

– Пошто так реагировать? Я тебе сто раз уже…

– Заткнись. Я… Я не… Опиши мне его.

– Что-то стало холодать.

– Все – дословно. Внешность, движения, манеры.

– Не знаю, смогу ли.

– Синяк твой оттуда?

– Нет!

– Господи, как же я раньше не догадалась…

– О чем?

– Вот бл*дь! Это ж надо было опять так вляпаться!