Текст книги "Твои губы - судьба моей кожи (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

К счастью, любая дорога рано или поздно заканчивается. Они вскоре попали в отель, где их ждал подготовленный номер. Сэхун тут же обнял кровать и через минуту заявил из-под одеяла, что не стоит его беспокоить – конец света на уважительную причину не потянет.

Чонин сам разобрал большую часть вещей, ополоснулся в душе и побродил по номеру. Поскольку для всех они играли счастливую пару, номер получили соответствующий. Чонин вздохнул, остановился у кровати и осмотрел вытянувшегося под одеялом Сэхуна. Лечь больше было негде, вот и пришлось устроиться на свободной половине.

Спать Чонин привык без одежды, но Сэхун вряд ли отнёсся бы к этому спокойно. Чонин немного скованно повёл плечами, чтобы притерпеться к футболке и лёгким брюкам. Так себе вышло – сон не подманивался, и Чонин никак не мог улечься. Помучившись полчаса, тихо стянул с себя футболку – стало чуть легче и точно не так жарко.

Приподнявшись на локте, Чонин осмотрел свёрток из одеяла. Сэхун лежал неподвижно и дышал ровно. Поколебавшись, Чонин протянул руку, но остановил её в десяти сантиметрах от спины Сэхуна. Погладить так и не рискнул: припомнил напряжение Сэхуна на первых занятиях. Меньше всего Чонину хотелось напугать Сэхуна, поэтому он решительно улёгся и повернулся к Сэхуну спиной.

Это не помешало Чонину проснуться на рассвете с закинутой на Сэхуна ногой, рукой на поясе и головой на груди. Сэхун тихо сопел, запустив пальцы ему в волосы. А ещё у него задралась футболка, и прямо перед носом у Чонина завлекательно маячил нежно-розовый сосок. Помимо этого кожа Сэхуна отчётливо пахла манящей сладостью; Чонин поймал себя на том, что всерьёз вознамерился лизнуть матовую кожу и попробовать Сэхуна на вкус.

Чонин резко рванулся прочь, пока Сэхун не проснулся и не увидел это безобразие. Силу он, разумеется, не рассчитал и с грохотом свалился с кровати. Больно ушиб локоть и колено, но хоть не рассадил – мягкий толстый ковёр спас.

– Чонин? Что ты делаешь на полу? – сонно пробормотал с кровати Сэхун.

Чонин зажмурился, лихорадочно порылся в мыслях и брякнул самое идиотское, но единственное пришедшее в голову оправдание:

– Линзу ищу.

Как ни странно, Сэхун отреагировал тихим угуканьем и засопел опять.

Чонин вытянулся на ковре, счёл, что ему и так вполне удобно и даже приятно прохладно, поэтому можно и не рыпаться.

Аппетит к Сэхуну вернулся к десяти утра, и они вместе спустились в зал на первом этаже отеля. Чонин старался вести себя так, чтобы Сэхуна ничто не смущало. Будто бы Сэхун по-прежнему только ученик, а Чонин – его наставник. Сэхуну без того впечатлений хватало: он смотрел на всё вокруг с живым любопытством и заметным волнением, терялся в присутствии официантов, поглядывал на корочки меню с подозрением, словно те мечтали покусать его за пальцы, растерянно прикасался к волосам, что накануне подстригли и уложили, боялся испачкать новую одежду и… В общем, Чонин неплохо себе представлял букет эмоций Сэхуна – когда-то сам проходил через это.

Завтракали они в тишине, стараясь не смотреть друг на друга украдкой, но порой всё же ловили настороженные взгляды.

– Можно прогуляться по набережной, хочешь? – попавшись в очередной раз на горячем, предложил Чонин, чтобы разрядить обстановку.

Сэхун неловко повёл плечами и кивнул.

Поскольку под открытым небом становилось всё жарче, Сэхун решил сбегать в номер и сбросить надетый к завтраку пиджак. Чонин остался ждать у перил под лёгким навесом – в нескольких метрах от крыльца.

– У вас найдётся зажигалка? – позвали его звонким голосом. Он выпрямился, убирая локти с перил, и оглянулся. На него смотрел аккуратно подведёнными глазами утончённый омега, сжимавший длинными пальцами мундштук с вставленной в него сигаретой.

– Сожалею, – вежливо ответил Чонин.

– Тоже отдыхаете?

Чонин едва заметно наклонил голову, разглядывая омегу с лёгким недоумением.

– Митто, – представился омега и чуть застенчиво улыбнулся. Застенчивость оказалась наигранной, но всё в целом смотрелось мило и по-светски. Если не считать застывшего на ступеньках Сэхуна, воткнувшего в Митто негодующий взгляд.

Сэхун отмер, осторожно обошёл Митто по дуге и приткнулся к Чонину под бок, ещё и в руку вцепился разом всеми пальцами. И чего только испугался?

– Приятное знакомство, – Чонин отвесил лёгкий полупоклон, – прошу нас простить, всего доброго.

Чонин невозмутимо зашагал вдоль перил с Сэхуном на буксире.

– Новый знакомый? – спустя три минуты громкого сопения поинтересовался Сэхун. Чонин осторожно покосился на него, но тот вроде бы выглядел обычно.

– Вряд ли. Просто просил зажигалку, я сказал, что у меня нет. Тебя что-то беспокоит, Сэхун-и?

– С чего бы? Всё отлично. – Траурный тон здорово противоречил произнесённым словам, и Чонин немного растерялся.

– Не обращай внимания. Тут многие отдыхают. Неудивительно, что они пытаются завести себе друзей на время отдыха.

– И ты не будешь возражать, если я заведу знакомство с каким-нибудь альфой? – Сэхун остановился и закусил губу.

– Сэхун-и, я понимаю, что этот брак для тебя – вынужденная мера, и у тебя просто не было выбора. Но это не значит, что ты мой пленник. Если тебе хочется с кем-нибудь познакомиться, я не могу тебе это запретить.

Чонин мягко высвободил руку, сунул в карман и побрёл дальше. На Сэхуна он не оглядывался. Не хотел и не мог. Знакомство с другими альфами совершенно Чонина не радовало, но кем бы он стал в глазах Сэхуна, если бы запретил? В конце концов, Чонин верно сказал – у Сэхуна не было выбора, только поэтому сейчас Сэхун занимал положение супруга Чонина. Совсем не то, чего Чонин хотел бы. Ему оставалось лишь принять правила игры, держаться от Сэхуна подальше и позволить провести рядом с собой год, чтобы Сэхун в итоге освободился от родни и встал на ноги.

Или…

– Милая, милая пара! Очень милая!

Чонин обернулся и удивлённо уставился на прыгающего вокруг Сэхуна омегу.

– Пожалуйста, всего десять за набор романтических снимков! Вы обязаны сделать снимки! Все так делают! Такой милой паре непростительно обойтись без снимков! Молодожёны, да? Пожалуйста, господа! Я лучший в мире фотограф в этих краях! Всего десять минут вашего времени – и у вас будут самые солнечные фотографии…

Чонин вопросительно посмотрел на смутившегося Сэхуна, потом кивнул фотографу и сунул ему требуемую сумму.

– Поближе встаньте… Во-о-от! Улыбнитесь, пожалуйста. Смелее.

Сэхун настороженно покосился на Чонина, но всё же робко улыбнулся. Улыбка застыла у него на губах, как нарисованная, едва Чонин рискнул приобнять его за пояс и привлечь немного ближе к себе. Чонин не удержался от грустного вздоха при виде такой реакции.

– Ещё улыбочку… А теперь поцелуй, лёгкий и солнечный. Такая милая пара, пожалуйста, поцелуй, крошечный! – частил фотограф, щёлкая камерой буквально со всех сторон сразу и бегая вокруг смущённых Чонина и Сэхуна. – Намёк на поцелуй, если угодно…

Чонин осторожно удерживал Сэхуна за пояс и лихорадочно размышлял, что бы такое сделать, чтобы фотограф унялся. Решил изобразить целомудренный поцелуй и коснуться кожи над верхней губой Сэхуна.

Мироздание стабильно продолжало рушить все благие намерения Чонина и подкладывало стадо свиней даже там, где хватило бы и одной крошечной свинки. Камень под ступню подвернулся не ко времени, и Чонин без единой мысли в голове ухватился за Сэхуна изо всех сил, чтобы не упасть. Глаза Сэхуна изумлённо расширились, а после закрылись, когда их губы встретились без малейшего намёка на благопристойность. Они даже слегка стукнулись зубами.

– Вот это страсть! Вот это пыл! Самые горячие фото в этом году! – восторженно вопил фотограф, привлекая к ним внимание прохожих.

Чонин стремительно отпрянул от Сэхуна, стараясь не смотреть на беднягу вовсе. И стараясь поверить, что ему только показалось, будто губы у Сэхуна мягкие и нежные, отзывчивые. В третий раз показалось. Стойкая галлюцинация, не больше. Хотя ладно, кому он врал? Просто это же Сэхун, а он… он такой. Особенный. Любой нормальный альфа счёл бы его… красивым и желанным.

– Вот ваши снимки. Можно распечатать самостоятельно или в любой студии. – Фотограф со страшно довольным видом всучил Сэхуну маленькую одноразовую флэшку со снимками и помчался к другой парочке с громкими предложениями.

Чонин отвёл глаза и попытался залюбоваться морским пейзажем. Если бы не те обстоятельства, в которых они с Сэхуном оказались, он вёл бы себя по-другому. Возможно, Сэхун тогда счёл бы его настойчивым и даже наглым – не без оснований. Но сейчас Чонин не мог себе позволить даже лишнего взгляда в сторону Сэхуна, поскольку ему полагалось только играть роль мужа, но не быть им на самом деле. И Сэхун вправе обидеться из-за этого нелепого поцелуя, потому что Сэхуну требовался фиктивный брак, а не настоящий.

Сэхун, как ни странно, был тихим и немного смущённым. Обиду и негодование он не демонстрировал, только настороженно поглядывал время от времени на Чонина.

Чонин сводил Сэхуна на ипподром, потом они покатались на парковом трамвайчике и покормили карпов в пруду. Они почти не разговаривали, хотя и понятно – Сэхун набирался новых впечатлений, а Чонин любовался красками в его лице и восторженным блеском в глазах. Сэхун совершенно по-детски сидел на корточках у пруда и пытался пальцами потрогать карпов, что в воде кишмя кишели.

– Может, потанцуем? – не выдержал Чонин, когда к ужину они спустились вновь в ресторанный зал. На возвышении в углу играли на фортепиано, скрипке и саксофоне. Мелодия получалась простой, но бархатной и трогательной.

– Но это… – Сэхун начал говорить уже после того, как доверчиво вложил пальцы в ладонь Чонина.

– Будем импровизировать, – мягко улыбнулся ему Чонин и осторожно прикоснулся к пояснице, чтобы привлечь к себе и сделать первый шаг.

– Значит, ты не всегда танцуешь по правилам? – тихо спросил Сэхун, когда они оказались перед возвышением, где музыканты оживились при виде танцующей пары.

– В танцах нет правил. – Сэхун, кажется, затаил дыхание, когда Чонин внезапно отпустил его и заставил сделать длинный шаг назад, чтобы после вновь притянуть к себе и провести ладонью по спине, прикрытой лишь тонкой тканью рубашки. – В танцах есть основы. Если ты умеешь правильно стоять и двигаться… – Чонин притянул Сэхуна к себе ещё ближе, практически прижал к груди – не смог удержаться. И договорил, почти касаясь губами уха: – …то ты сможешь танцевать что угодно и как угодно. Боишься, Сэхун-и?

– Нет. – Сэхун сам тронул ладонью плечо Чонина и медленно обошёл вокруг под негромкий саксофонный напев, скользя ладонью над лопатками и касаясь другого плеча.

– А раньше выглядел напуганным, – рискнул отметить Чонин, поймав ладонь Сэхуна собственной. Скрипач лихо потревожил струны смычком, и Чонин порывисто притянул Сэхуна спиной к своей груди.

– Вовсе нет, – выдохнул Сэхун, машинально повернув голову и позволив Чонину оценить безупречный профиль. На секунду. Потому что Чонин прикрыл глаза от близости тела Сэхуна. Пожалуй, чувствовать бёдрами роскошные ягодицы Сэхуна было чересчур для его впечатлительной натуры. Пришлось оттолкнуть Сэхуна, поймать за руку на повороте и привлечь обратно, чтобы оказаться лицом к лицу.

– Да? А выглядел ты, когда мы в первый раз танцевали, так, будто я тебя вот-вот укушу.

– Но не укусил. – Сэхун вновь смотрел исключительно на его правое плечо.

– Поэтому теперь уже не боишься?

Сэхун нервно облизнул губы и промолчал, оставив вопрос без ответа.

– Почему ты согласился? – Чонин плавно повёл ладонью вдоль позвоночника Сэхуна – от поясницы вверх.

– На что? На брак? – Сэхун держал ресницы опущенными, и Чонин немного беспокоился из-за этого – не мог читать в глазах Сэхуна ответы заранее.

– Я понимаю, что у тебя выбора не было. Но ты просто согласился, хотя на моём месте мог быть кто угодно.

– Это вряд ли, – после минутного молчания и двух поворотов тихо отозвался Сэхун. – Ни один альфа не пошёл бы на это. Только ты. Потому что ты слишком добрый. И слишком джентльмен.

Убивать Чонина Сэхун мог бы и понежнее. Где это хвалёное омежье милосердие вообще? Чонин умер ещё раз при мысли, что Сэхун искренне полагал, будто он согласился бы на брак – даже фиктивный – с любым омегой, а не с одним конкретным. Впрочем, чего он хотел? Сэхун оказался в беде, ему предложили помощь, и он смотрел на это именно как на помощь. Логично, но это ни черта не утешало Чонина.

– Значит, ты согласился только поэтому?

Музыканты взяли перерыв, и им пришлось вернуться к столику. Но Сэхун так и не ответил на вопрос. Чонину оставалось только улыбаться, как и прежде, и стараться соответствовать наивной вере Сэхуна в его безграничную доброту. Впрочем, тут был свой плюс – такая доброта в скором времени гарантировала Чонину достижение просветления и переход в категорию Будды при жизни, если верить постулатам учения Шингон. Он не об этом мечтал, но нирвана и статус бога – это тоже неплохо. Да и после просветления Будде дела не будет до земных забот. До О Сэхуна – в том числе, ибо где боги, а где человеческие чувства…

– Вина? – предложил подбежавший к их столику официант.

– Нет, спасибо, мы постигаем дзэн, – машинально ответил ему Чонин, не сводя глаз с блестящих от вишнёвого сока губ Сэхуна.

– Воды? – тут же сориентировался находчивый официант, и Чонин благосклонно протянул ему пустой стакан, потому что пока ещё Буддой не стал, продолжал чувствовать и не мог наколдовать себе даже банальной воды.

========== 6.2 ==========

Комментарий к 6.2

Добрый вечер, котички :)

Несу вам большое и светлое, типа слона )))

Лёд можно брать с собой, но пока много не надо ;)

Бета

6.2

Сэхун уже десять минут торчал в туалете для омег, закрывшись от греха подальше в угловой кабинке. Сидел на крышке унитаза, прижимал к уху телефон и бесцельно тянул за хвост, торчавший из коробки с рулоном. Туалетная бумага была невыносимо розовой, с зайчиками. И розовая куча у ног Сэхуна росла с впечатляющей скоростью.

– Нет, он по-другому сказал, – уныло пробормотал Сэхун.

– Так что он вообще сказал? – не выдержал Чжэин.

Сэхун перешёл на шёпот, поскольку в туалет кто-то сунулся и хлопнул дверцей соседней кабинки.

– Сказал, что у меня не было выбора, поэтому он ничего не может мне запретить. И если я пойду знакомиться с левыми альфами, он не будет против. Когда же оно кончится?

– Врёт как дышит, высший пилотаж. На тебе его запах, даже если немного. Ни один альфа к тебе не сунется. Что там у тебя кончается? Альфы или что?

– Да нет, бумага. Рулон какой-то бесконечный…

– Ты в сортире, что ли?

– А где ещё? Сюда он точно не проберётся и не подслушает. И вообще… сегодня случилось ужасное.

– Ты его недооцениваешь. Что там уже случилось?

– Я… – Сэхун набрал воздуха в грудь и сильнее дёрнул за хвост рулона, потом выпалил экспрессивным шёпотом: – Яегопоцеловал!

– Что?!

– Я поцеловал его. В губы. Случайно. Или он меня… Сложно сказать.

– Господи, что там вообще у вас происходит? Ты ещё скажи, что он спит на коврике в прихожей по ночам!

– Да нет, засыпал в кровати. Утром, правда, ползал по полу и искал какую-то линзу.

– Какую ещё линзу? Откуда у него вообще линзы?

– Не знаю, – уныло подытожил Сэхун и выдохнул с чувством облегчения – рулон кончился. Теперь надо было придумать, как свернуть бумагу обратно.

– О чём ещё он говорил?

– Да так… спрашивал, почему я вообще на это согласился.

– А ты что ответил?

– Ничего.

– Вот дурень! А слабо было влепить в лоб, что влюбился? Пусть бы он решал вопрос.

Сэхун обречённо вздохнул.

– Нечего вздыхать. Лучше иди и попробуй ещё разок поцеловать. Или надень тот эротический комплектик и соблазни. Стриптиз умеешь?

– Как вы это себе представляете? Может, вообще тогда просто расстегнуть ему брюки и сразу отсосать?! Или связать и заставить исполнить супружеский долг, угрожая ножом? – возмутился Сэхун в голос. Тут же стукнула дверь соседней кабинки, и кто-то пулей вылетел из туалета.

– А ты сможешь? – живо заинтересовался Чжэин. – Всё-таки это посложнее, чем просто раздвинуть ноги.

Сэхун от негодования даже воздухом поперхнулся.

– Ну, по крайней мере, это небанально, – продолжал рассуждать Чжэин. – Он, конечно, выпадет в осадок – вряд ли Мин отмачивал подобное, но если ты постараешься, и ему понравится…

Сэхун сбросил вызов, выключил телефон и сунул в карман. От греха подальше. Вряд ли Чжэин такими темпами мог насоветовать нечто дельное, зато отлично демонстрировал бессилие и отчаяние. И чем Чонин так родне насолил, что они мечтали наградить его буквально любым омегой в качестве супруга?

Сэхун обречённо разворошил кучу из туалетной бумаги, потом попытался утрамбовать кучу в мусорное ведро. Ничего не вышло, и взмокший от приложенных усилий Сэхун вывалился из кабинки.

Ночью он задумчиво рассматривал в приглушённом свете спину Чонина, глядя через плечо. Их с Чонином разделяли приличное расстояние и контрольная буферная зона из подушек. Но уже хорошо, что Чонин не спал в кресле и не пытался снова искать линзу на полу.

Сэхун торопливо отвернулся, едва Чонин завозился под простынёй. Чонин вообще много крутился и ёрзал, и до Сэхуна не сразу дошло, что Чонину просто неудобно. Ума сложить кусочки мозаики воедино Сэхуну хватило – Чонина раздражала одежда. Всё-таки дома Чонин спал без ничего – Сэхун помнил, но лучше бы не. Жаль, сам себе память стирать не умел, а то стёр бы видения с сухим подтянутым телом, острыми лопатками, узкими бёдрами и широкими плечами, чтобы не вспоминать и не мучиться от зуда на кончиках пальцев – полжизни за потрогать. Мрак и черти с вилами – Сэхун хотел потрогать альфу впервые в жизни! Конец света.

Пока Чонин вертелся и пытался уснуть, Сэхун уговаривал себя уснуть тоже и проснуться раньше Чонина. Если бы это у него получилось, он смог бы улечься так перед пробуждением Чонина, чтобы всё выглядело двусмысленно. И чуточку потрогать. Легонько. Пушинкой.

Все труды Сэхуна пошли насмарку, потому что проснулся он вполне естественно в той самой буферной зоне – без подушек вовсе, зато с Чонином. Точнее, почти под Чонином. Во сне тот умудрился не только наложить на него лапу и меховую ногу, но и практически улечься сверху. Только правое бедро касалось матраса, всё остальное возлежало на Сэхуне.

Левая ступня отогревала лодыжки Сэхуна, колено вклинилось между ног, горячий и твёрдый живот прижимался к Сэхуну так же плотно, как и левое бедро. Грудью Сэхун чувствовал грудь Чонина и каждый размеренный вдох и выдох вместе с паузами между ними. Как ни странно, но тяжесть Чонина при этом совершенно не мешала дышать ему самому.

Голова Чонина покоилась на простыне рядышком с головой Сэхуна, и Сэхун чувствовал лёгкие поцелуи тёплым воздухом на шее под левым ухом. Чонин спал настолько тихо, что различить его дыхание на слух было невозможно. Зато удавалось различить мерное движение мышц груди и щекотку тёплым воздухом на выдохах.

Сэхун осторожно скосил глаза влево и принялся разглядывать в рассветном мареве лицо с крупными и резкими чертами. От крутого лба, говорившего об умении за себя постоять, упорстве, молчаливости и практичности, до изящно прорисованных густых бровей, намекавших на воображение и оригинальность их обладателя.

Потом Сэхун разглядывал недлинные, но густые ресницы. Пушистые. Довольно массивная переносица подтверждала упорство и упрямство, соглашаясь со лбом, сам нос – отнюдь не тонкий и изящный – намекал на идеальную для альфы длину члена в возбуждённом состоянии, а форма – на роскошную толщину. Сэхун невольно покраснел, когда подумал об этом. Этому его научили дядины пассии из борделя еще лет пять назад. Стоило признать, что способ оказался верным, хотя с Чонином Сэхун на практике не проверял соответствие одного другому.

Искушение коснуться костяшками твёрдой даже на вид скулы Сэхун победил с трудом. Медленно перевёл взгляд на губы. Полные, мясистые, очерченные с изяществом и жёсткостью одновременно, предельно чётко – даже в уголках рта. Сейчас кожа на губах выглядела шершавой и потрескавшейся, но Сэхун всё равно цеплялся взором за каждую трещинку и любовался, пока не сосредоточился на волевом подбородке с характерной ямочкой, окончательно подбивавшей баланс в графе “упрямство”. Правда, эта же ямочка говорила о доброжелательности, весёлом нраве и хитрости чёрт знает какого уровня. В сочетании с упрямством и практичностью – ядерная смесь.

Сэхун тут же забыл обо всём этом, едва встретил слегка затянутый сонной дымкой взгляд Чонина. Ресницы приподнялись от силы на сантиметр, но солнечные лучи завораживающе подкрасили радужку золотисто-карими и почти оранжевыми бликами. От игры света в глазах захватывало дух, и Сэхун непроизвольно сглотнул, осознав, что его поймали.

– Наверное, мне нет смысла подрываться и отскакивать мячиком, если ты демонстрируешь похвальное спокойствие. – Голос Чонина прозвучал очень тихо и уютно вместе со всеми хрипловато-бархатными спросонья нотками.

Сэхун молчал, потому что не представлял, что на это вообще можно ответить. Он разглядывал Чонина долго и пристально, поэтому понятия не имел, когда Чонин проснулся и как долго терпел изучающий взгляд. Зато прямо сейчас Сэхун прекрасно ощущал опасность альфы. Не в том смысле, что Чонин мог сделать ему больно, а в том смысле, что Чонин мог забрать всё, что забрать пожелал бы. Сэхун не смог бы защититься. Или не захотел бы защищаться?..

– Я не специально, – так же тихо добавил Чонин, вновь сомкнув веки и спрятав завораживающие блики от Сэхуна. – Подушки себя не оправдали.

Если бы только подушки. Чонин явно умудрился ещё и раздеться во сне, хотя логично – он привык спать без одежды.

– Ничего страшного, – собравшись с силами, пробормотал Сэхун. – Из-за этого я в обморок не упаду.

Не соврал. Просто спать в одной постели с обнажённым альфой – это мелочь. На фоне некоторых эпизодов из жизни Сэхуна – сущая мелочь. Не будь этот альфа Ким Чонином, разумеется. Но он был. Именно Ким Чонином. И у Сэхуна сердце колотилось так же быстро, как во время их первого танца. Сэхун изо всех сил надеялся, что Чонин этого не замечает, пусть даже он всё ещё прижимался грудью к груди Сэхуна.

Ощущения отличались. Обычно Сэхун не выносил близости альф, но желания шарахнуться прочь от Чонина не возникало. И пальцы не искали сами на голых рефлексах “бабочку”. Сэхуна трясло внутри, но это больше походило на трепет и предвкушение.

Чонин медленно сдвинул ладонь, задев плечо Сэхуна, упёрся кулаком в матрас и осторожно отодвинулся, чтобы вытянуться на спине рядом и сонно вздохнуть. Простыня сбилась складками на узких бёдрах, и Сэхун поспешно отвёл взгляд – его уже достаточно ловили сегодня.

– Ты весь город мне показал? Или планируешь нечто особенное?

Тема казалась вполне безопасной, да и Сэхун хотел знать, чем будет занят их день.

– Нечто особенное, Сэхун-и. Ты когда-нибудь был в заливе Поющих Водопадов?

– Нет. – Ответ был лишним. Чонин и так знал, что Сэхун никуда не ездил. – Это что-то неповторимое?

– Именно. Туда добираться долго, конечно, но лучше сейчас, пока сезон дождей только на носу. Позднее уже не выйдет.

– Сезон дождей? – забеспокоился Сэхун, озадаченный столь странным выбором места для отдыха при грядущих погодных условиях.

– Не волнуйся. Сезон дождей обычно цепляет только половину острова. На другой половине сезон дождей в иное время. Природная аномалия и нюансы рельефа.

– Мы на чём-то поедем?

– Нет, там нет дорог, надо идти. К вечеру должны добраться, можно остаться там на ночь и часть дня, а после переночевать в рыбацкой деревушке и вернуться в отель. Маленькое приключение.

– А ты раньше там уже был?

– Один раз, с Чжэином. – Чонин потянулся и лениво прикрыл глаза. – Дорогу помню плохо, но мы спросим в деревушке на всякий случай. Так что? Рискнёшь или нет?

– Поющие Водопады… Они в самом деле поют?

– Сам увидишь. И услышишь. Если хочешь.

С Чонином Сэхун хотел всё, поэтому они спустились в ресторан к завтраку, а после вновь поднялись в номер, чтобы переодеться для похода. Чонин первым воспользовался ванной, чтобы натянуть футболку и лёгкие джинсы. Они решили, что Чонин подождёт Сэхуна у крыльца. Сэхун тем временем перерыл свои вещи, нашёл пятнистую футболку и джинсы, похожие на те, что были на Чонине, переоделся и по привычке сунул в карман “бабочку”. Пригладив волосы, он окинул придирчивым взглядом отражение в зеркале и спустился в холл.

Поставив ногу на первую ступень крыльца, Сэхун осмотрелся в поисках Чонина. Нашёл быстро – тот стоял у перил возле большой каменной вазы с цветами в компании уже знакомого омеги. Омега что-то мило щебетал, а затем потянулся рукой к волосам Чонина, в которых белел цветочный лепесток.

Это стало последней каплей.

Сэхун сам не понял, откуда в его руке взялась “бабочка”.

– Эй, шлындра, а ну убрал топырки от моего козырного! Или я тебе сейчас наделаю дырок в бампере. Будет шабаш в десятку альф сразу на твою вислую корму. Сдриснул со скоростью звука, кумекнул? Чо буркалы пялишь? Натяну на жопу и моргать заставлю! Ушкандыбал в темпе вальса!

Омега оторопело отступил от Чонина на шаг, немо открыл рот и закрыл, потом медленно развернулся и бочком обошёл Сэхуна по широкой дуге, чтобы после галопом унестись прочь.

Убедившись, что мерзкий омега скрылся с горизонта, Сэхун деловито сложил “бабочку”, сунул в карман джинсов и тогда только с нарастающим ужасом сообразил, что его вообще-то слышали все, кто был рядом. Включая Чонина. На окружающих Сэхун плевать хотел с местной колокольни, но вот реакция Чонина его беспокоила всерьёз.

Сэхун испуганно покосился на Чонина и озадаченно застыл. Чонин разглядывал собственные кроссовки с чересчур сосредоточенным видом и кусал нижнюю губу. Выпрямившись, подошёл к Сэхуну, аккуратно подхватил под локоток и повёл прочь от отеля, продолжая кусать губу. Только после того, как они отмахали квартал, Чонин расхохотался в голос, ощутимо врезав Сэхуну кулаком в плечо.

– Что?.. Ты не злишься? – растерялся окончательно Сэхун.

– Полагаю, здешнее общество не слышало отродясь такого, – отсмеявшись, фыркнул Чонин. – Вряд ли он понял всё, что ты ему сказал, но интуитивно смысл уловил.

Чонин опять расхохотался, обеспечив Сэхуна вторым синяком на плече. Замечание по поводу чистоты речи и хороших манер прошло безболезненно и ненавязчиво. Когда же они выбрались за черту города, Сэхуну стало не до этого. Он привык к бетонным джунглям, а такое количество живой зелени вокруг никогда прежде не видел. Порой по левую руку в просветы между ветвями проглядывала морская лазурь. Сэхуна и тянуло к морю, и не тянуло: плавать он не умел, ещё не отошёл от последствий путешествия на пароме, но любопытство зудело глубоко под кожей.

Чонин уверенно шагал впереди и выбирал тропки непостижимым для Сэхуна образом. Время от времени галантно придерживал перекрывавшие им путь ветки, чтобы Сэхуна ими не смело.

– А ты умеешь плавать? – поинтересовался Сэхун у спины Чонина и запрокинул голову, чтобы оценить убегавшие вверх ступени. Неужели им так необходимо лезть на этот холм?

– Ну да, а что? – отозвался Чонин на ходу, бодро пересчитывая ступени ногами и явно не намереваясь останавливаться.

– Да так… Нам обязательно лезть вверх?

– Вверху селение. Там передохнём, уточним, как идти, и потопаем дальше. Не волнуйся, так высоко больше забираться не придётся. Сэхун-и, устал? – Чонин оглянулся и остановился, потом протянул руку. Сэхун благодарно ухватился за жёсткую ладонь и позволил себя почти втащить на ступень.

– Ползти смогу, – с бледной усмешкой ответил он Чонину и понуро поставил ногу на следующую ступень.

– Могу тебя понести, хочешь?

– Не стоит. Я из тех, кто паршиво смотрится на руках у альф.

– Тут смотреть некому, – развеселился Чонин и внезапно шаловливо пробежался пальцами по рёбрам Сэхуна, всколыхнув всё тело острой щекоткой. Сэхун завопил от неожиданности и припустил зайцем вверх, позабыв об усталости тут же. Вылетел на площадку с деревянными бочками, согнулся, ухватившись ладонями за колени, и попытался отдышаться после забега. Рёбра всё ещё горели после прикосновений Чонина.

Чонин прошёл мимо него, сунув руки в карманы джинсов.

– А ты шустрый, Сэхун-и.

Сэхун придержал вертевшееся на языке “засранец”, выпрямился и поспешил за легко шагающим по склону Чонином.

У окраины селения они напились прохладной воды из родника, причём Сэхун ещё и получил каплями в лицо, потому что Чонину взбрело в голову подурачиться. И за ветку над головой подёргать, чтобы обсыпать их обоих белыми лепестками.

– Сколько тебе лет вообще? – возмутился Сэхун, стирая ладонью влагу с лица и смахивая с волос лепестки.

Чонин задумчиво принялся загибать пальцы, потом просиял.

– Двадцать семь. Кажется. А что?

– А ведёшь себя так, будто тебе пятнадцать.

– Ну не вечно же мне щеголять манерами и тебя воспитывать. Тебе не нравится? – Чонин вздохнул и понурился. Вселенская скорбь прямо. Разыграл спектакль как по нотам, заставив Сэхуна согнуться пополам от смеха.

В хорошем расположении духа они добрались до ближайшей изгороди, и Чонин внезапно поймал в ладонь крупный апельсин. Второй он подхватил с земли и двинулся вперёд, чтобы бросить фрукты в плетёную корзину. Положив ладонь на плечо старика, заставил того опуститься на валун у изгороди.

– Посидите, мы соберём. – Чонин подмигнул Сэхуну и принялся собирать раскатившиеся апельсины. Сэхун поколебался, но тоже наклонился, чтобы подобрать спелый фрукт. Было немного странно, потому что дома оплошавшим омегам никто не помогал. Тут же старичок сидел на валуне, щурился от ярких солнечных лучей и растерянно улыбался, наблюдая за ловкими движениями Чонина.

Когда они собрали в корзину все апельсины, Чонин поставил корзину у изгороди и подошёл к старичку. Сэхун ни слова не понял из той тарабарщины, на которой изъяснялись старик и Чонин, зато они друг друга понимали отлично. Старик даже веткой начертил на земле несколько линий, указывая в ту сторону, где полагалось быть заливу Поющих Водопадов. После он показал на небо и покачал головой.

– Что случилось? – не выдержал Сэхун.

– Всё в порядке. Он просто считает, что мы не успеем обернуться до начала сезона дождей. – Чонин тоже посмотрел в небо и закусил губу. – По прогнозам ещё два дня должно быть. Да и небо чистое вроде. Это ни о чём не говорит, конечно, но…

– Но осталось ведь немного? – с надеждой уточнил Сэхун. К чёрту водопады. Ему просто не хотелось, чтобы этот день заканчивался.

– Да, ещё пара часов ходьбы. Ты уверен?

Сэхун твёрдо кивнул.

Они попрощались со стариком и двинули в восточном направлении. Сэхун посокрушался, что они не прихватили бутылку с водой, но Чонин успокоил его:

– Тут повсюду источники. Без воды точно не останемся.