Текст книги "Твои губы - судьба моей кожи (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Он старался. Очень. Потому что обещал.

“Каждое утро солнце встаёт на востоке, чтобы взглянуть на новый мир. Просто улыбнись ему – оно хотя бы улыбки заслужило за свои труды”.

Чонин резко шагнул к двери и наткнулся на недоумевающий взгляд Сэхуна. Тот кутался в простыню и пытался по стеночке просочиться ближе к кухне. Чонин аккуратно подставил плечо и отвёл Сэхуна обратно в гостиную, чтобы уложить на диван, пропитавшийся сладким запахом омеги. Лапа тут же запрыгнул к Сэхуну и прижался пушистым боком.

– Просто поспи, ладно? Я проведу занятие и вернусь. Заодно предупрежу директора Ю, что ты пропустишь несколько дней. Пообещай, что не станешь делать глупости.

Сэхун осторожно кивнул, плотнее завернулся в простыню и отвёл глаза.

– Пока ты здесь, тебе ничто не угрожает. Никто не рискнёт вламываться ко мне домой.

Сэхун закусил губу и прикрыл глаза, будто соглашаясь с его словами. Наверное. Чонин понимал, что первый “жар” непросто пережить, особенно омеге с его чувствительностью, но от души надеялся, что Сэхун справится. Он обязан был справиться, этот сильный и упрямый мальчик, который отчаянно лез в драку с альфами и дерзил наставникам.

– Сэхун-и, это правда, поэтому если ты сомневаешься, лучше честно скажи, что именно тебя беспокоит.

Пара быстрых взглядов в ответ и стремительное движение. Скулу Чонина защекотали мягкие волосы, а шею оплели дрожащие руки.

– Не хочу, чтобы ты уходил… – Сбивчивый шёпот согревал ухо. Чонин осторожно обнял вцепившегося в него Сэхуна и погладил по голове.

– Я всё равно вернусь через пару часов. Да и идти мне больше некуда. Не волнуйся так, это просто первый “жар”. Чувства обостряются. Постарайся сохранять спокойствие, и тебе будет легче.

– Но дядя может узнать, что я у тебя, и тогда…

– Я страшнее твоего дяди, – слабо улыбнулся Чонин, продолжая перебирать пальцами спутанные волосы Сэхуна. Хотелось откровенно потянуть носом и тщательно обнюхать Сэхуна. Едва смог удержаться.

– Ты слишком вежливый и воспитанный.

– Одно другому не мешает. Вежливый и страшный. Ты знаешь. И я попрошу кого-нибудь заехать за мной и привезти сюда. Так лучше?

Сэхун упрямо посопел, но всё-таки кивнул, чуть отстранившись, потом облизнул губы и посмотрел с таким отчаянием, что Чонин не придумал ничего лучше. Просто прикоснулся к влажно блестевшим губам, медленно делая поцелуй более осязаемым и глубоким, долгим и тёплым. После прижал к губам Сэхуна пальцы, чтобы помешать им обоим продолжить. Смотрел в широко распахнутые от растерянности глаза и пытался привыкнуть к горящей от поцелуя коже. Сэхун целоваться не умел, но…

– Поспи, – твёрдо велел Чонин, закутал Сэхуна в простыню с руками, оставил под охраной Лапы и сбежал.

Пока ехал в лифте, рассеянно прикасался кончиком пальца к губам. Он три года ни с кем не целовался и целоваться пока не планировал, только сожаления всё равно не испытывал. Губы будто солнечными лучами припекало **. Необычное чувство.

Директор Ю внимательно выслушал его и высказался так же, как Ючон. По закону родня Сэхуна могла его вернуть. Единственным исключением был брак с альфой, который мог бы обеспечить и себя, и супруга.

– Вы могли бы…

– С чего вы взяли, что он сам этого захочет? – возмутился Чонин из-за очередного намёка. Намёками за сегодня он уже был сыт по горло.

– Фиктивный брак никто не отменял, – развёл руками директор Ю. – В том случае, если вы хотите помочь. Другого способа просто нет. Поговорите с ним. Чем скорее, тем лучше. Иначе вам придётся вернуть его родственникам. Это лишь дело времени. Как только они будут уверены, что Сэхун у вас, они начнут действовать. Официально он студент колледжа и нигде не работает. Вы же понимаете, что его заберут. У них полное право на это.

– А если у него будет работа?

– Это мало что изменит. Он должен полгода отработать. Официально. И доказать, что в состоянии себя обеспечить за счёт этой работы. Вряд ли вы сможете организовать подобное за пару дней. Подделывать документы никто не станет. У нас же тоже есть все эти справки, что он не работает и не работал. Сами понимаете… А ещё у нас на руках все его документы, поэтому вы вполне можете зарегистрировать брак хоть завтра.

В семь вечера Чонин торчал перед дверью собственной квартиры без единой мысли в голове. Спасти Сэхуна мог только брак, но это решение ни черта не казалось Чонину идеальным. Сэхун вряд ли придёт в восторг от такой перспективы. Обычно люди мечтают о браке по любви, а не по необходимости. Собственные чувства Чонин предпочитал и вовсе не брать в расчёт, поскольку с ними или без он всё равно оставался худшим вариантом для Сэхуна в сложившейся ситуации.

Потом Чонин принюхался и чуть не застонал в голос: даже через дверь чуял сладкий аромат. Это не срывало все барьеры, не лишало рассудка и не делало его опасным, но вызывало сильное желание уткнуться носом Сэхуну в шею и нюхать, нюхать, нюхать… И слизывать нежную сладость по каплям с тонкой матовой кожи.

Он наконец открыл дверь и обнаружил Сэхуна прямо напротив – тот сидел на полу, прислонившись спиной к стене, гладил Лапу и ждал. Бледный, замотанный в простыню и похожий на потерявшегося котёнка. Окутанный сладостью с головы до ног. Как горка конфет в запретной вазе на столе; Чонин с братьями-омегами частенько в детстве воровал конфеты из запретной вазы с риском получить скрученным полотенцем по заднице.

Чонин запер дверь, сбросил пиджак и протянул руку Сэхуну.

– Видишь, вернулся. – Он слабо улыбнулся.

Сэхун так и не прикоснулся к ладони, просто взвился с места, обхватил за шею и замер. Утопил в сладких нотах. Прикрыв глаза, Чонин растерянно гладил его по спине и не представлял, что им делать. Спасла только привычка планировать каждую минуту собственной жизни, поэтому Чонин отвёл Сэхуна в гостиную, усадил на диван и принёс им обоим по чашке чая. Затем наведался в прихожую, достал из кармана пиджака документы Сэхуна и вернулся в гостиную в компании неизбежного Лапы. Сэхун осмотрел собственные документы с тем же недоумением, с каким их обнюхал Лапа, тогда Чонин без спешки пересказал ему беседу с директором Ю.

– Боюсь, это всё, что можно сделать. Или ты попытаешься всё-таки договориться с родными. Выбирать тебе, – подытожил Чонин, опустившись в кресло и закинув ногу на ногу.

– Я так не думаю. – Сэхун плотнее завернулся в простыню и посмотрел на Чонина из-под лохматой чёлки. – Наставник Ким…

– Просто Чонин, – устало попросил он. – Мы не на занятии.

– Чонин, – послушно повторил Сэхун и нервно облизнул губы. – Выбирать надо тебе на самом деле. Потому что это тебе придётся нести за меня ответственность после. А у меня ничего нет. Я ведь не могу… У меня вообще ничего нет. А тебе придётся…

Сэхун умолк, переплёл пальцы и с силой сжал их. Не мог заставить себя произнести, что альфа обеспечивает своего омегу – это нормально. Но его, очевидно, смущало это.

– Сэхун-и, я предлагаю тебе выход. Принять предложение и согласиться пойти за мной – это твоё решение. Если у тебя есть другая подходящая кандидатура, это тоже вариант. Понимаю, ты мечтал не об этом, но это единственное, что тут можно сделать. Фиктивный брак длиной в год или меньше расторгнуть легко. Если твоя родня всерьёз намерена от тебя избавиться и отдать тебя туда, где ты быть не хочешь…

– Я согласен, – выпалил Сэхун, не дослушав до конца. – Если ты тоже согласен. Но с условием.

– Каким?

– Ты поможешь мне найти работу, – понурившись, тихо пробормотал Сэхун. – Чтобы… чтобы…

– Это после. Завтра приедет мой брат и займётся с тобой всем необходимым. Регистрация – послезавтра. Потом нам надо будет уехать.

– Куда? – Сэхун недоверчиво смотрел то на него, то на стопку документов.

– А куда ты хотел бы? Обычно после заключения брака люди ездят куда-нибудь, где могут ни о чём не думать, отдыхать и быть вместе. Нам надо соответствовать. Твоей родне ведь незачем знать, что брак фиктивный.

– Д-да… но я никогда и нигде не был. – Сэхун пялился на собственные руки и трогательно алел скулами.

– Доверишь мне выбор?

– Конечно.

– Хорошо. Я закажу ужин тогда, потом спать. Завтра у тебя будет сложный день, да и у меня тоже. Нужно ещё договориться, чтобы меня отпустили, и поискать мне замену на время – занятия никто не отменит. И с Лапой надо что-то делать.

Чонин прихватил телефон, коротко сделал заказ на двоих и присел на стул за кухонным столом. Сэхун сам всё убрал, пока он был на занятии. Чонин машинально тронул чашку и повернул ручкой вправо. Было странно – он привык жить один и делать всё сам.

Заказ доставили через четверть часа. Чонин расплатился, запер дверь и хотел отнести всё на стол, но Сэхун ловко отобрал коробки и контейнеры и уволок всё сам. За время, которое потребовалось Чонину, чтобы снять галстук и повесить в шкаф, Сэхун всё расставил на столе и заварил чай. Уверенно сновал по кухне даже в простыне, наброшенной и завязанной на манер тоги. Чонин хотел отдать ему свою пижаму, всё равно он её не носил, но, оценив вид Сэхуна, передумал. В конце концов, завтра приезжал брат, а значит, Сэхуна ждал утомительный поход по магазинам и тьма обновок. Да и Сэхун наверняка бы отказался, а уговаривать его Чонин был просто не в состоянии.

Чонин вообще прямо сейчас ни на что не годился и пытался понять, что с его жизнью вообще происходит. Стоило в ней появиться Сэхуну – и всё пошло кувырком. Обвинять в этом Сэхуна он не собирался, но удержать контроль был обязан.

Сэхун озадаченно покосился на него, когда он забрал полотенце для посуды из худых рук и повесил на третий от раковины крючок.

Ужинали они в молчании. Чонин на миг отвернулся, а когда вновь посмотрел на стол, машинально сдвинул блюдце с соусом на два миллиметра левее.

– Как ты узнал? – Сэхун смотрел на него с лёгким потрясением.

– Что, прости?

– Я же совсем чуточку сдвинул. Как ты узнал?

Чонин проследил за его взглядом и осмотрел несчастное блюдце.

– Не знаю. Просто привычка. Наверное, тебе будет скучно со мной. Я привык, что моя жизнь идёт по плану. Распланированы месяцы, недели, дни и даже минуты… – Чонин с тяжёлым вздохом придвинул ближе чашку с чаем. – Я скучный и практичный.

– Ты учитель танцев, – возразил Сэхун и тут же отвёл глаза. – Ты не можешь танцевать по плану. Но я понимаю, о чём ты. Постараюсь ничего не трогать и не мозолить тебе глаза.

Сэхун поник и провёл кончиком пальца по краю столешницы.

– Мне неловко, правда. Ты не обязан помогать мне и решать чужие проблемы. Но я благодарен тебе за помощь, пусть ещё ни разу не сказал нормальное “спасибо”. Просто всё это так внезапно… и…

– Всё в порядке, Сэхун-и. Я лишь сказал, что у меня есть привычки, которые могут раздражать, а не чтобы ты стал невидимкой.

После душа Чонин вертелся на кровати и пытался спрятаться от лёгкого сладкого флёра. Но тот будто в саму кровать впитался. Как попытка порушить все планы.

А планы у Чонина были. На Сэхуна. Отчасти из-за этих планов он обрадовался вопросу Сэхуна и желанию побывать в настоящей школе искусств. Чонин планировал позаниматься с Сэхуном. В этом году у них всерьёз ничего бы не вышло, но уже в следующем Сэхун смог бы выступить вместе с Чонином на соревнованиях. Если бы захотел, конечно.

После соревнований была бы романтическая поездка куда-нибудь и весомый повод для внимания и ухаживаний. И они бы станцевали вальс тысячу раз. Знакомство с родными, свадьба, которой бы все обрадовались, дом на двоих и… Плавно, неспешно, красиво… Как тот вальс с выверенным счётом в лучших педантичных традициях Чонина.

Но всё летело к чёрту с головокружительной стремительностью. План смешался и сломался, потому что о каких ухаживаниях вообще могла идти речь, если Сэхуну и выбирать-то не приходилось? Он внезапно становился супругом Чонина без всяких ухаживаний, потому что иначе оказался бы на краю пропасти. Чонин был для него прямо сейчас меньшим злом.

Быть “меньшим злом” Чонин отчаянно не хотел.

Чонин не хотел вот так, чтобы Сэхун оказался рядом только потому, что ему не оставили выбора. Если Сэхун так легко и быстро соглашался, это могло означать лишь то, что других кандидатов просто нет. Конечно, при мысли, что другие кандидаты могли бы быть, Чонину становилось дурно, но тогда хоть выбор в пользу Чонина о многом бы говорил. А так…

Чонин уткнулся носом в подушку и врезал ей кулаком. Слишком уж всё это. Для него – вдвойне.

“Если у тебя достаёт сил на улыбку, значит, счастья ты заслуживаешь”.

Может быть, но прямо сейчас Чонин предпочёл бы сил побольше, чтобы не думать о Сэхуне, что у Сэхуна “жар”, и что нельзя фантазировать о чём хочется.

Тихо скрипнула дверь ванной, потом приглушённо зашумела вода. Чонин зажал нос пальцами, чтобы не дышать. И он бы не удивился, если бы эта ночь его прикончила. Тело вступило в сговор с сердцем и выбрало своего омегу, и переубедить его никто не смог бы. Но события стремительно развивались по такому сценарию, что всё это летело куда-то не туда.

И даже Лапа предал и остался с Сэхуном.

** Припекало. Вы не поверите, но есть такой глагол “припекать”. Тут можно почитать, что он означает – http://dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/975046. Поэтому он сам не ошибка, и ошибки в нём тоже нет :) (Прим. беты)

========== 5.2 ==========

Комментарий к 5.2

Бета бежала, хвостиком махнула, споткнулась и упала *тут были фанфары*

Добрый вечер, котички :)

Это снова я вас замахиваю новой главой этого безобразия :)

Бета

5.2

Брат Чонина блистал безупречными манерами и не выносил, когда ему возражали. По счастью, он хотя бы пах иначе. И был омегой. Хотя это не мешало Чонину рычать на брата и всячески выражать недовольство замашками и планами в отношении Сэхуна. Впрочем, братец Чонина прощал рычание и недовольство исключительно Чонину.

Оглядев утром Сэхуна, старший представитель семейства Ким выразительно закатил глаза.

– Можешь называть меня Чжэин. У тебя есть гардероб?

– Что, простите? – робко уточнил Сэхун, припомнив, что именно в подобных случаях говорил Чонин. Ему хотелось произвести на родственника Чонина наилучшее впечатление.

– Ясно. Идём. Такое роскошное тело надо упаковывать в нечто достойное, а это что?

Сэхун смертельно обиделся и неловко провёл пальцами по предплечью. Нынешнюю одежду ему купил Чонин, и он ни за что не позволил бы отобрать эти брюки и рубашку, что бы там Чжэин ни говорил.

Первым делом Чжэин привёз Сэхуна в огромный торговый центр, где они поднялись на верхний этаж с помпезными залами. Побродить по залам у Сэхуна не вышло: Чжэин бесцеремонно затолкал его в зеркальную примерочную, отловил пробегавшего мимо консультанта и велел принести модные новинки последнего сезона. Возражения Сэхуна никто даже слушать не стал. Его просто оставили наедине с ворохом одежды, велели надевать всё по очереди и выходить из примерочной, демонстрируя наряды.

Спорить с Чжэином оказалось себе дороже – ни один стервец-омега, каких Сэхун видел по телевизору, и в подмётки Чжэину не годился. Чжэин с лёгкостью управлялся с окружающими вне зависимости от того, кем они были, мог переговорить кого угодно и заставить плясать под свою дудку. Альфы рядом с ним напоминали пушистых котят и ходили на задних лапках, а омеги тряслись и чуть ли в рот не заглядывали. Сэхун же плохо пока представлял, как ему обращаться с этой драгоценной особой, потому что никогда с подобными омегами не сталкивался. Чонин вот в систему не вписывался и под влияние Чжэина не подпадал*. Утром он вообще на Чжэина собак навешивал в количестве и требовал, чтобы Чжэин “не обижал ребёнка”. На что Чжэин здраво ответил, что Сэхун давно не ребёнок, а конь, которому с его физическими данными два года как замуж пора, ну и огрёб тут же новую порцию возмущённого рычания от Чонина.

Сэхун уныло перебирал ткани и размышлял, как это Чжэин и Чонин друг друга не поубивали ещё в детстве.

Он влез в какую-то атласную муть и выполз из примерочной пред очи Чжэина. Тот тут же поморщился и велел убрать “эту гадость”.

– Как вы познакомились, сладенький мой? – спросил Чжэин на втором костюме, который тоже пришёлся ему не по вкусу.

– Ну, в колледже. Он учитель танцев.

Чжэин выразительно закатил глаза, изысканно-небрежно поправил воротник розовой рубашки и продолжил допрос с пристрастием:

– Как банально… Он тебе нравится?

Сэхун смешался и покраснел.

– Почему вы спрашиваете? Вы же знаете, что этот брак… ну…

– Знаю. Но я спрашиваю о тебе. Он тебе нравится, деточка?

– Слушайте, в моём положении… – возмущённо начал Сэхун.

– Меня меньше всего интересует твоё положение, – отрезал Чжэин. – Меня интересует мой брат и его личное счастье. Прости за откровенность. Но мы все тут три года ждём, пока свершится чудо, и он оживёт. Ты прав, я в курсе, что этот брак заключается исключительно ради твоего благополучия. Только все бы предпочли, чтобы брак был настоящим.

– Правда? – Для Сэхуна это и впрямь стало неожиданностью. Он полагал, что брак будет обременительным для родни и друзей Чонина.

– Сладенький мой, Чонин уже три года как вдовец. Всё, что он три года делает, это планирование каждой минуты своей жизни. Службу я не считаю. Он просто всё время занят делом. Никакой личной жизни. Чтобы ни о чём не думать и ничего не вспоминать. Каждый божий день он тратит силы, чтобы каждую ночь спать мёртвым сном и начинать сначала. Но это не жизнь. Это даже не иллюзия жизни. Он просто похоронил себя вместе с Мином.

– Мином? – Сэхун насторожился.

– Его учитель танцев в колледже. Омега. Покойный ныне супруг. Все были против этого брака, но если Чонину что-то втемяшилось в голову, то тут всё бесполезно. Ну и этот брак здорово всем нам помог, так что грех жаловаться. Мин сделал так, что Чонин сам захотел выбраться из болота и исправиться, за что ему огромное спасибо, но его больше нет, и Чонину пора бы с этим смириться. Но я всё равно считаю, что брак был неравным. Мин был намного старше, а Чонин – студентом всего лишь. Ветер в голове. Но любовь, сам понимаешь. И танцы. И восемнадцать. Кошмарное сочетание. Чонин просто не мог устоять, хотя я всегда подозревал, что танцы он любил больше. Они с Мином всегда побеждали на соревнованиях. Пока у Мина не обострилась болезнь. Фатально. Не смотри так. Знаю, что звучит цинично, мой сладенький, но я не собираюсь смотреть, как мой брат просто существует изо дня в день.

Чжэин деловито повязал Сэхуну шарф на шею, осмотрел и недовольно поджал губы. Шарф снял и пробежался пальцами по тонкой ткани.

– Чонин тяжело перенёс его смерть. Не думай, так-то он держался великолепно: оставался рядом, поддерживал, подбадривал. Но когда ему сказали, что всё кончено… Он долго не разговаривал вообще ни с кем. И это ты его два года назад не видел. Одни кости ходячие. Сейчас он уж поприличнее выглядит. Ну и, врать не буду, уже год он вроде бы нормальный, но кто его знает. Он много чего ни с кем не хочет обсуждать, вот мы и сидим на вечном низком старте в ожидании чего угодно.

Чжэин с отвращением отбросил шарф и взялся за голубенький, накинул Сэхуну на шею и почти удавкой затянул. Глаза при этом у него блестели с пугающей хищностью.

– Ну так что? Считай, что сейчас моими устами тебя вся семья вопрошает: он тебе нравится? Ты вообще хотел бы по-настоящему заключить с ним брак? Тебе, к счастью, не восемнадцать, что-то уже должно быть в голове.

Сэхун нервно избавился от голубенькой мерзости, смял ворот рубашки и сглотнул.

– Да не ломайся ты так. У тебя с ним намного больше общего, чем ты думаешь. Он родился и вырос почти в таком же квартале, как твой. Вся наша семья оттуда, потому хватит смотреть на меня, как на болонку. Мы сами только из дворняжек, поэтому всем насрать на твоё происхождение и положение в обществе. На твоё приданое или его отсутствие – тоже насрать. Это ты уяснил? Если Чонин тебе не по душе, мы просто сыграем эту пьесу по нотам и пинком под зад выкинем тебя через год. Свободный полёт и тра-та-та. Но если Чонин тебе в самом деле нравится, мы можем поставить другой спектакль.

– А его вы вообще спросили? – обиделся за Чонина Сэхун; чувство лёгкой оторопи его ещё не покинуло.

– Это не так важно, если ты жаждешь его заполучить по-настоящему.

– Да неужели? – Сэхуну всё сильнее казалось, что Чжэин паршиво знает собственного брата.

– В таких делах все альфы малость туповаты, сладкий мой.

– Меня зовут Сэхун вообще-то. Никакой я вам не сладенький. Это раз. И если я не нравлюсь Чонину, то никакие ухищрения ничего не дадут. И тут уж всё равно, нравится ли он мне. Это два. Ну и три – Чонин спасает мою шкуру. Будет подлостью использовать это в личных интересах. Я бесконечно благодарен ему, но вряд ли смогу навязать ему свои чувства, если они ему не нужны, поэтому…

Чжэин внезапно громко захлопал в ладоши и расхохотался.

– Браво, Сэхун. У братика по-прежнему прекрасный вкус и глаз-алмаз. Твой характер мне уже нравится. С таким нравом ты не позволишь ему отсиживаться в скорлупе. Ладно, положим, я лучше знаю собственного брата, чем ты…

– Что-то я в этом сильно сомневаюсь, – мрачно буркнул выбитый из колеи повадками Чжэина Сэхун.

– А я – нет. Так вот, мой сладкий, если тебя послушать, то он тебе явно нравится. Тем лучше. На личный вопрос ответишь?

– А до этого вы какие задавали?

– Тебе палец в рот не клади. Ты раньше с альфами встречался?

Сэхун застыл, не зная, что ему говорить. С альфами он не спал никогда, но кое-что дядя заставлял его делать. И Сэхун не мог решить, потянет ли это на “встречался”. Наверное, всё же нет. Он помотал головой.

– Это хуже, ну да ничего. Купим тебе телефон, напомни. Буду тебя инструктировать. Пока сними это убожество, поищи брюки поуже и рубашки с красивыми рукавами, ну-ка…

Спустя час они выходили из торгового центра с горой пакетов. Забив пакетами машину, поехали в ателье, где с Сэхуна спешно снимали мерки и прямо на ходу пытались создать белый костюм для церемонии. Чжэин царственно возлежал в удобном кресле и томно указывал пальчиком на то, что считал нужным навесить на Сэхуна.

Один из помощников мастера – молодой и нагловатый альфа – прильнул к Сэхуну ближе, чем стоило бы, и обхватил за пояс. Сэхун тут же рефлекторно дёрнул локтем и коленом, оттолкнув альфу подальше, выхватил припрятанную “бабочку” и рыкнул:

– Убери топырки, лопух, пока я тебе шарики не отхватил вместе с сарделькой под самый корень!

Альфа сел там, где стоял, все прочие поражённо застыли на местах, а Чжэин звучно впечатался лицом в раскрытую ладонь и испустил долгий стон, полный отчаяния. После смерил Сэхуна укоризненным взором умирающей в муках лани.

– Сейчас не в моде мыть рот с мылом и пороть по заднице розгами, но воспитанному омеге не пристало так выражаться и махать ножиком. Яйца можно пальчиками отлично сдавить и мило улыбаться при этом, как полагается воспитанному омеге. Надо что-то с этим делать. А! Какой кошмар! Ужас! – Чжэин схватился за грудь и патетично откинул голову назад. – Боже! Руки! Его руки! Немедленно сделайте с ними хоть что-нибудь! Руки – это лицо омеги. Только посмотри на своё “лицо”!

Сэхун торопливо обкусил ноготь на указательном правом. Это ему не очень помогло, потому что за него взялись всерьёз.

Вечером Сэхун дополз до квартиры Чонина на последнем издыхании. Чжэин буквально сдал его на руки Чонину вместе с грудами пакетов и упакованным в тёмный чехол свадебным костюмом.

– Заберу утром за два часа до церемонии, – предупредил Чжэин, по-отечески чмокнул полумёртвого Сэхуна в лобик и скрылся в кабине лифта раньше, чем Чонин успел что-либо спросить.

– Можно мне тихо умереть в уголке в прихожей? – попросился Сэхун. Лапа с сочувствием принялся лизать ему запястье.

– Он, конечно, невыносим, но я не думал, что настолько. Чай будешь?

– Чай – буду.

– Я как раз заварил.

– Тогда это уже не чай, а чайная паста, но мне самое оно.

Чонин как раз затащил в прихожую последние пакеты и посмотрел поверх плеча с явной обидой.

– Я настолько плохо завариваю чай?

– Э… нет. Идеально, – соврал Сэхун. Хотя обиженный Чонин выглядел очень милым и даже неуклюжим. Сэхун едва переборол желание погладить его по голове.

После чаепития оба завалились спать. Чонин убрёл в спальню, а Сэхун уже привычно устроился в гостиной с Лапой под боком. Чжэин помог ему как раз с рядом вопросов и разными средствами, какими Сэхуну прежде пользоваться не доводилось. По крайней мере, Сэхун теперь мог не опасаться, что у него промокнет одежда во время “жара”.

– Обычно раз в полтора-два месяца. День или два, – объяснил по поводу “жара” Чжэин.

Это Сэхун уже слышал и от доктора Пак Ючона, который вручил Сэхуну баночку с капсулами.

– Принимать каждый раз, если не хочешь обзавестись малышом. Именно во время “жара”. Восемь из десяти, что залетишь, если не будешь их пить. Хотя чёрт его знает, Чонин обожает детей.

Чжэин по поводу предполагаемого ребёнка высказался с энтузиазмом.

– Не волнуйтесь, – “утешил” Чжэина Сэхун, – мне всё равно это не светит. Он совершенно спокойно реагировал на меня, когда… ну…

– А чего ты хотел от альфы, который уже состоял в браке? Конечно, выдержка у него на высоте, но это не значит, что ничего нельзя порушить к чёрту. Погляди, ты у нас высокий, красивый, бёдра какие роскошные… Прирождённый соблазнитель альф, вот и соблазняй. Постарайся, или мы зря покупаем этот чудесный кожаный комплектик?

– Он дырявый. Как раз на…

– В этом самая соль, олух.

– Это не сработает. С ним. И я в жизни это не надену.

– Тогда вон тот кружевной. С бантиками. Такой же сладкий, как ты. Розовый. Прелесть, да?

– А можно как-нибудь без крайностей?..

Утром Чжэин явился точно в срок и уволок ещё сонного Сэхуна в отель. С помощью прислуги Сэхуна облачили в костюм, красиво уложили волосы и глаза ещё подвели. Кто-то порывался накрасить ему губы, но Чжэин воспротивился.

– Ему целоваться же, а альфы терпеть не могут помады и бальзамы. Их потом хрен сотрёшь. Так хорошо.

Чжэин придирчиво осмотрел Сэхуна, прикрепил к нагрудному карману розу и довольно кивнул.

В муниципальном управлении, по счастью, было пустынно. Сэхуна завели в роскошный зал, выдержанный в торжественных багровых тонах. Всюду горели свечи, а у массивного стола стояли альфа и омега почтенного возраста и при должностных регалиях.

В первом ряду сидели люди, которых Сэхун видел впервые. Он узнал лишь доктора Пак Ючона и директора Ю – эти стояли чуть в стороне и пытались подбодрить Сэхуна улыбками.

Дальше всё превратилось в сон, потому что мозг Сэхуна просто отказывался поверить, что вот прямо сейчас Сэхун вступит в брак, как в какую-нибудь лужу ногой. Он не мог в это поверить. Просто не мог.

Сэхун ничего толком не понимал и не слышал. Отключился от происходящего ровно в тот миг, как увидел Чонина в чёрном костюме. Чонин казался измотанным и усталым, но всё равно красивым, как сказка.

Сэхун после ощущал жар ладони, что обхватила его пальцы. Их запястья связали ритуальным шарфом, пока подсказывали им слова клятв и обетов. Сэхун что-то за кем-то повторял, но ничего толком и разобрать не мог. Смутно помнил, что где-то рисовал корявый автограф и пытался разборчиво приписать фамилию и имя. Помнил, что его старые документы обменяли на новые. Помнил, как Чонин тоже писал своё имя. Помнил, как шарф развязали и обрызгали их обоих розмариновой водой.

Сэхун отчётливо различил только требование сурового альфы скрепить договор брака поцелуем. После Сэхун вообще перестал что-либо замечать. Видел лишь полные до сладкой чувственности губы. И ощущал их на собственных губах – упругие до твёрдости, шершавые, но нежные в касаниях.

Сэхун дышал короткими выдохами Чонина, робко прикасался ладонью к густым волосам на затылке и тонул в бесконечных соприкосновениях их губ. Чувствовал улыбку Чонина и только поэтому продолжал держаться на ногах. В груди разливалась лёгкость, а кончики пальцев покалывало и чуть сводило от напряжения. В голове беспомощно трепыхалась всего одна угловатая и безразмерная мысль: “У меня теперь есть муж”.

Поздравления и пожелания благополучно прошли мимо Сэхуна, пребывавшего в истоме после поцелуя. Точнее, он вообще пребывал в полнейшей прострации, потому что муж, поцелуй, новые документы, свобода от родни, великие планы Чжэина… и истерика Чжэина по поводу оставшегося на его попечении Лапы.

Наверное, Сэхуну полагалось погибнуть от этого всего, потому что это с ним произойти просто не могло, но произошло.

Оклемался он немного только в каюте парома, на котором им предстояло прибыть на остров с пляжами и лучшими отелями. Прямо как в тех сериалах, что крутили по телевизору. Сэхун непременно отчалил бы вновь в прострацию уже по этому поводу, если бы ему не стало дурно от качки.

Он трепетно обнимал белоснежный унитаз, пока Чонин метался вокруг него, пытался поддержать, подбодрить и как-то помочь. Такое вот в сериалах почему-то не показывали, хотя понятно – на романтику это не тянуло определённо.

Сэхуна снова скрутило.

– Может, крепкий кофе? Или вино? – растерянно предположил Чонин; Сэхун высказал отношение к этому соответствующими звуками. – Ладно… Воды?

– А-а-а… – попытался простонать утвердительно Сэхун, мечтая сдохнуть на месте, лишь бы Чонин куда-нибудь испарился и не смотрел на него. Видок Сэхуна, должно быть, пробивал на слезу.

Сэхун плеснул из ковшика на ладонь, кое-как умылся и прополоскал рот.

– Можно мне тут… одному побыть? – взмолился он.

– Нет уж.

– Я не хочу, чтобы ты… видел меня таким… – Сэхун поспешно всучил ковшик Чонину и снова обнял унитаз. – Когда же это кончится?..

– Завтра к вечеру прибудем.

– Молчи!.. Бу-э-э… Я сдохну к этому времени… точно сдохну…

– Ш-ш-ш, всё будет хорошо. – Чонин завернул его в махровый халат, подсунул под задницу подушку и осторожно обнял. – Ещё воды, быть может?

– Почему тебе нормально?

– Я рос в порту. Если хочешь, схожу за врачом.

Сэхун помотал головой и снова обнял унитаз. Когда его перестало выворачивать, Чонин сам умыл его и отволок в кровать. Лучше Сэхуну не стало, зато желудок опустел окончательно. Чудесное завершение торжественного дня, да уж. Да и первая брачная ночь тоже так себе, хотя она по сценарию и не предусматривалась.

Сэхун старался лежать тихо и неподвижно, потому что спиной ощущал тепло и твёрдость груди Чонина, а на животе у него покоилась горячая ладонь. Это было приятно. Приятно настолько, что настрадавшийся Сэхун умудрился всё же уснуть.

* Подпасть под влияние – устойчивое, http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-50123.htm. Пожалуйста, не надо исправлять, там всё правильно (Прим. беты)

========== 6.1 ==========

Комментарий к 6.1

Доброе утро, котички :)

Пьём кофе/чай и вальсируем дальше? ;)

Бета

6.1

Чонин проклял всё на свете, потому что перед глазами у него маячил бледный и ослабленный Сэхун. Но Чонину и в голову не приходило, что на пароме Сэхуну станет дурно. Сам Чонин совершенно не ощущал дискомфорта. Он даже мог поклясться, что нет никакой качки вовсе, но это ничем Сэхуну не помогло бы.