Текст книги "Твои губы - судьба моей кожи (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Вот хрен скажешь, что он так может, – обиженно прогудел Тонэ и разрушил минуту гармонии, заставив Сэхуна вздрогнуть всем телом, сбиться и замереть в руках Чонина.

Чонин на шаг отступил, намеренно удержал на несколько секунд дольше пальцы Сэхуна в ладони, наслаждаясь шелковистой кожей под подушечками, и поклонился.

– Благодарю. Это было приятно.

Чонин обвёл чуть насмешливым взглядом притихших ребят.

– Посмотрели? Это то, что я желаю увидеть в вашем исполнении. Сэхун-и вам продемонстрировал достижимость цели при должном старании.

– Просто у Сэхуна задница что надо, – заворчал Ниа.

– Если бы дело было только в заднице, Тонэ тоже с полтычка бы всё выполнял правильно. Продолжайте, пожалуйста.

Чонин повернулся к Сэхуну, едва студенты взялись вновь отрабатывать базовые шаги. Сэхун стоял на том же месте и смотрел вниз.

– Ты знаешь только вальс? Или что-нибудь ещё?

– Сальса, танго и румба. С румбой у меня хуже всего, – после долгой паузы ответил Сэхун.

– Ты сам занимался?

Сэхун слабо кивнул, поколебался и едва слышно добавил:

– Видел, как занимались другие. Смотрел, запоминал, а когда была возможность… повторял.

– Ты мог бы заниматься танцами…

– Не мог бы! – неожиданно резко перебил его Сэхун и отвернулся.

– Но тебе нравится.

– Нравится, – не стал спорить Сэхун, обхватил левое запястье пальцами и с силой провёл ногтями по коже, оставляя белые полосы на предплечье. – Но никто не станет спрашивать, что мне нравится и чего мне хочется.

– Но я тебя спрашиваю, ведь так?

– И что вы можете? – Сэхун резко повернулся к нему и требовательно посмотрел ему в лицо. – Вы всего лишь можете учить меня на дополнительных занятиях до конца учебного года. Это всё. Больше ничего!

Сэхун кинулся в угол, подхватил сумку и бросился прочь. Оклик его не остановил. Студенты, прекратившие заниматься из-за выходки Сэхуна, засуетились под строгим взглядом Чонина и вернулись к шагам.

Чонин отошёл к подоконнику и посмотрел за стекло. Сэхун появился на баскетбольной площадке, бросил сумку у решётки, взял мяч и принялся бродить с ним под корзиной.

Скрестив руки на груди, Чонин просто наблюдал и пытался понять. Пока рядом не обнаружился Ниа.

– Не напрягайтесь так, наставник Ким. Он придёт на следующее занятие. Он любит танцы.

– Тогда почему он…

– У него дядя – хозяин квартала. Мерзкий тип. В семье хотят, чтобы он умел что-то… – Ниа выразительно пошевелил пальцами в воздухе, подбирая нужное слово, – полезное, понимаете? Обтачивать детали, сваривать, работать с деревом, ремонтировать технику, шить, готовить. Что-то простое и нужное. Танцы им не понравятся, потому что они не нужны. Их не купишь и не продашь. Танцы для мажоров. И Сэхуна так, как Тонэ, вы не разведёте. Он как раз предпочитает не привлекать к себе внимания. Не хочет, чтобы его замечали. Ведь если его станут замечать, дядя отправит его туда, где получит от этого выгоду.

– В бордель? – задумчиво предположил Чонин. – Потому что он очень красивый?

– Соображаете, – довольно кивнул Ниа.

Домой Чонин вернулся без настроения. Запер дверь и бросил ключи в глиняную чашку, но тут же затрезвонил телефон в гостиной. Чонин стянул ботинки, пробежался босиком по ковру и поискал трубку в груде диванных подушек. Звонил ему господин Шин, владелец школы искусств. Чонин договорился встретиться с ним утром.

Господин Шин предлагал Чонину место и несколько групп разного уровня для занятий. Они обсудили расписание и решили, что Чонин может вести занятия до двух часов дня ежедневно и иногда – по вечерам. Чонину это подходило – отличный способ занять время и голову, да и деньги неплохие. Школа искусств находилась почти в центре города, поэтому в учениках недостатка не было, а уровень мастерства Чонина вполне отвечал требованиям господина Шина, если не превосходил.

– Вы могли бы отказаться от нынешней работы и заниматься полный день. И выступать на состязаниях. Почему бы нет? – забросил пробный камень господин Шин в конце беседы.

– Не вижу необходимости, – слабо улыбнулся Чонин. – Я ведь согласился на работу в колледже. На меня рассчитывают. И там у меня такие же ученики, какие будут здесь. Я могу себе позволить работать и там, и здесь. Меня это устраивает. А с состязаниями… с ними покончено, как мне казалось, но… Пока не знаю.

– Что ж, как пожелаете. Приступить можете завтра.

Вечером к Чонину на кровать забрался оживившийся Лапа. После помывки он выглядел пушистым увальнем, пусть и тощим пока. Лапа потоптался по ногам Чонина, слегка покусал пальцы на ступнях, свернулся клубком и мирно засопел.

Не омега, конечно, но тоже ничего. Жить можно. Наверное.

========== 3.2 ==========

Комментарий к 3.2

Добрый вечер, котички :)

Сегодня большой кусочек торта.

Бета

3.2

Сэхун тихо злился, постукивая грязными ногтями по жёсткому рулю. Наконец на светофоре вспыхнула зелёная стрелка, и он аккуратно повернул. Приходилось следовать правилам дорожного движения неукоснительно, поскольку на улицах всюду отирались патрульные. Сэхун с мрачной обидой подумал, что им стоило отираться не там, где всё благополучно и дорого, а в трущобах и бедных кварталах. Глядишь, дядя и ему подобные вели бы себя тише и приличнее. Но как же… Патрульных и пончиками не заманишь туда, где действительно опасно.

– Что дальше по списку? – неохотно спросил Сэхун.

– “Тачи”, – буркнул вечно мрачный Седой и поскрёб ногтями заросший щетиной подбородок. – Там стоянка. Тормозни-ка. Поищем что-нибудь. Из списка точняк что-то найдётся.

– Осторожнее надо. Народа многовато.

– Тебя спросить забыли, бестолочь! – зарычал с заднего сиденья Грибочек. – Взяли водилой, вот и рули. Молча. Будешь выкобениваться, получишь член в корму. Чтоб лишнюю энергию спустить с пользой.

– Ага, и чтобы дядя тебе потом этот самый член под корень отмахнул? С удовольствием. Хоть прямо сейчас. Хочешь?

– Грибочек, отвали от шарика. В самом деле отмахнут же. Кёсу лучше знает, куда пристраивать эту корму. А ты, корма, пасть захлопни и не вякай. Не у всех терпение железное, чтобы выносить твои заскоки. Зазнаешься, мигом на член натянут и скажут, что так оно и было. Тогда и дядя не поможет, если натянут за дело.

– Вообще-то, вы тут для защиты моего сокровища, так что сами не вякайте.

– Какого ещё сокровища? – забузил Грибочек.

– Того самого, на котором я сижу, – осклабился Сэхун с откровенной издёвкой.

– Дай я ему рожу начищу! Убью к чёрту… – окончательно вышел из себя Грибочек, и Седой едва утихомирил подельника.

– Закрой хлебало, – строго велел в конце концов Седой Сэхуну. – Больше держать его не буду. Нарвёшься – сам и расхлёбывать будешь.

Сэхун отмолчался, свернул к стоянке и припарковался там, где место нашлось свободное. Седой и Грибочек свалили, а Сэхун остался в салоне. Развернул машину, чтобы выехать было удобнее, и уставился на дорогу. Сидел и пялился без дела минут десять, пока мимо не прошёл кто-то. Сэхун уловил движение боковым зрением. Даже понять не успел, что именно показалось знакомым, и машинально скосил глаза вправо – на тротуар. Шумно сглотнул и облизнул враз пересохшие губы.

Наставник Ким шагал уверенно и легко сразу, небрежно держал снятый и аккуратно сложенный пиджак одной рукой, а другой шарил в кармане брюк. Сэхун с трудом сглотнул ещё раз, когда наставник Ким подошёл к машине – её Сэхун вспомнил мгновенно, едва задержал на ней осмысленный взгляд. Та самая тачка, что торчала как-то у крыльца колледжа. И Сэхун задолжал наставнику Киму колесо.

Ким Чонин. Даже его имя звучало так, словно было из параллельной вселенной, бесконечно далёкой от вселенной Сэхуна. Но сейчас Сэхун мог себе позволить шевелить губами и едва слышно тянуть вслух имя:

– Чон-ин.

Имя такое же, как движения его обладателя. Скупо, экономно, точно, но безупречно элегантно и мощно.

Ким Чонин с неизменным изяществом скользнул в салон и захлопнул дверцу.

За ручку дёрнули, и Сэхун полюбовался, как Седой плюхнулся на соседнее сиденье.

– Грибочек прихватил “тачи”. Надо ещё пару “маркиз”. Давай поищем наугад.

Сэхун не возражал, потому что как раз мог выехать следом за Ким Чонином. Выехал и пристроился на хвосте. Пропустил несколько машин вперёд, чтобы не бросаться в глаза, но цепко держал взглядом задний бампер.

Он не планировал следить за Чонином, но тот ехал в удобном направлении. Пару раз сворачивал к югу, потом выкатил на объездную магистраль и забрал ещё южнее, вырулив к мосту-пропускнику. В семи километрах от моста располагался колледж, но до него Чонин не доехал примерно четыре километра – остановился в новом квартале у небольшой стоянки, дождался зелёного сигнала и заехал за ограждение. Сэхун поступил так же.

Седой без вопросов выскочил из салона на поиски “маркизы”, а Сэхун продолжал держать взглядом знакомую машину. Видел, как Чонин запер дверцу и двинулся к одному из шести подъездов – второму слева.

Дверь за Чонином захлопнулась, мигнув жёлтым сигналом, и Сэхун пулей вылетел из салона, добежал до крыльца и поднялся по ступеням, чтобы просмотреть имена на таблице напротив кнопок.

Напротив двадцать восьмого номера красовалось искомое “Ким Чонин”.

Сэхун неохотно спустился и отошёл от крыльца на несколько шагов, обернулся и беспомощно оглядел окна и балконные лоджии. Вычислить, какими окнами выходила на эту сторону квартира Чонина – или не выходила – Сэхун не мог. Планировку новых зданий он не знал. Не в таких кварталах. В его квартале строили здания намного выше и с крошечными квартирками. Планировка точно отличалась.

“Сэхун-и”. Его никогда так не называли. Никто.

Сэхун вернулся в машину, крепко сжал руль пальцами и с досадой побился о пластик лбом. Потому что дурак. Потому что за каким-то хреном погнал за Ким Чонином, который просто учитель танцев. Хуже того, ещё и альфа. Ещё хуже – альфа из параллельной обеспеченной вселенной. Он всего лишь умел изумительно танцевать и солнечно улыбаться. Только-то. Сэхуну всего лишь хотелось потрогать его губы кончиками пальцев. Хотя бы – кончиками пальцев, если не отдать этим губам всю кожу разом.

Так глупо. Отчаянно глупо. Для Сэхуна Ким Чонин должен был оставаться просто красивой и нереальной картинкой. Не больше. И уж совсем идиотизм мечтать о чём-нибудь таком… Даже думать не стоило. Вот вообще. Ни разу. Сэхун ведь не наивный ребёнок, правильно? Правильно. Вот и нефиг думать.

Нефиг!

Всё неважно. В конце учебного года Ким Чонин навсегда исчез бы из жизни Сэхуна. И даже если бы Сэхун усердно занимался, смысл? Ему двадцать один. Никакие занятия не помогут Сэхуну стать профессионалом. Уже слишком поздно. Сэхун мог лишь до конца учебного года танцевать в своё удовольствие. Немного. Но, быть может, ему бы и этого хватило? Просто пригубить из бокала счастья. Украдкой. Чтобы знать, какое оно вообще. И ему полезно знать, где живёт Чонин. Нет, наставник Ким. Только по учёбе. Потому что у наставника своя жизнь, он счастлив и всем доволен, и Сэхуну в его жизни места нет и никогда не будет – это не сериал. Сюжеты сериалов в жизнь не вписываются.

“Сэхун-и”.

Чё-ё-ёрт…

– Есть одна. Пили в гараж, я пригоню через полчаса, – заглянув в приоткрытое окошко, шепнул Седой.

Сэхун с тихой обречённостью выехал на дорогу и без спешки покатил к родному кварталу. Сэхуну мечталось попасть туда как можно позднее, но не пилить же с черепашьей скоростью. И это всё равно ничего бы не изменило, как и очередь на пропускнике.

Сэхун ждал с нетерпением, как и Тонэ, каждого нового занятия с наставником Кимом. Во время перерывов Сэхун даже помогал Тонэ отрабатывать шаги в общем сортире на втором этаже. К счастью. Потому что стоило Сэхуну как-то ввалиться в сортир, и следом прискакал Мокрый. Не один. Но моментально сдулся, напоровшись на высоченного и злого Тонэ, раздражённого собственной неловкостью. Тонэ в гневе не рекомендовался к употреблению вовсе. Рядом с ним в таком состоянии ничего не грозило только омегам, к которым Мокрый не относился.

Следовало отдать Мокрому должное – он попытался хотя бы тихо уволочь Сэхуна из сортира. Только Тонэ всё равно заметил, поскольку именно в помощи Сэхуна и нуждался. Наверное. Потому что его вмешательство в любом ином случае казалось фантастикой. На кой чёрт ему надо, если он никогда раньше…

– Замри-ка, – глухо рыкнул Тонэ в адрес Мокрого и кивнул в сторону. – Видал?

– Чо? – не понял Мокрый.

– Вантуз. – Тонэ слегка сжал губами спичку и одновременно криво ухмыльнулся. – Если тебе припекает, так я тебе его прямо туда и вгоню. С размаха. Возвратно-поступательно. Как физик поёт. Чтоб дерьмо на мозги не давило. Если хочешь, то рискни и попробуй ещё хоть шаг сделать с принцем в нагрузку, чтобы я прикинул, как много в тебе лишнего дерьма. Ну а если не хочешь, топырки убрал, громко покаялся, чтоб я слышал, и свалил в туман. Сечёшь?

– Извини, Тонэ, – пробормотал Мокрый, поразмыслив с минуту, дабы не так сильно уронить лицо. И осторожно разжал пальцы, отпуская рукав Сэхуна.

– Недопырок. – Тонэ недовольно поморщился. – Перед мелким покайся. Громко.

У Мокрого лицо пошло пятнами, а во взгляде, устремлённом на Сэхуна, запылала жгучая ненависть, но он всё-таки извинился и свалил. С альфами из группы студентов, что чаще всего получали наказания, никто не связывался. Вот омегам везло меньше, пусть даже они попадали в ту же группу. Хотя Сэхун никогда этого не понимал. Он сам выглядел достаточно внушительно, чтобы дать сдачи, но это никого не останавливало. Потому что “омеги должны быть скромными, тихими и послушными”.

На очередном занятии в танцклассе Сэхун привычно забился в угол, но наставник Ким безжалостно выволок его оттуда. Сопротивление и стенания не растопили ледяное сердце: они опять танцевали вальс, и наставник Ким постоянно показывал студентам всё на примере Сэхуна. А Сэхун тихо умирал, ощущая на спине под левой лопаткой уверенную горячую ладонь, что, кажется, без труда прожигала его кожу и плоть – до самого сердца. В другой ладони наставник Ким мягко сжимал его пальцы и продолжал вести. И если до подбородка и губ Сэхуна долетали тёплые выдохи наставника, то ноги его враз становились ватными. Странно, что он ещё умудрялся при этом как-то их ставить нужным образом и не спотыкаться. А ещё у Сэхуна глаза болели, потому что он запрещал себе пялиться на губы и улыбки наставника, но глаза хотели. Сэхун выбивался из сил, воюя с самим собой.

Танцы с наставником напоминали Сэхуну изощрённую пытку, но без них было намного хуже, чем с ними.

Сэхун постоянно терялся, когда наставник Ким предлагал танец с поклоном и заканчивал танец тоже с поклоном. Сэхуна никто и никогда с поклоном не благодарил. А наставник Ким благодарил. Каждого омегу, с которым выпадало танцевать. Только Сэхуну казалось, что поклоны наставника Кима в его адрес особенные. Быть может, Сэхун просто хотел, чтобы так было. Но он мог смотреть в такие мгновения на смуглую кожу, резкие линии, ямочку на подбородке и невероятные губы, мог отслеживать каждую трещинку на губах и повторять взглядом чёткий контур.

Во время танца Сэхун тоже смотрел на наставника Кима, но украдкой. Даже приметил несколько серебристых нитей в тёмных волосах, хотя наставник Ким явно был молод для седины.

– Попробуем танго, Сэхун-и? – предложил завораживающим низким голосом наставник Ким.

Сэхун только и успел, что шумно сглотнуть слюну, припомнив о более тесном контакте двух тел – так требовалось для танго. Его рука ни о чём не спрашивала – сама потянулась к руке наставника Кима, соглашаясь на всё и позволяя вести.

Сэхун замер испуганной птицей, когда ощутил твёрдость бедра наставника Кима. Потом весь мир завертелся перед глазами, резко остановился, но лицо наставника Кима оказалось над лицом Сэхуна. Наставник уверенно поддерживал его рукой, смотрел сверху вниз и согревал едва уловимым дыханием пересохшие губы. После наставник медленно перевёл взгляд на эти самые губы. Сэхун продержался ровно две секунды – не больше. И машинально губы облизнул, потому что иначе было просто никак. Зато сразу положение их изменилось – они вновь стояли напротив друг друга, до нового поворота.

Сэхун ощущал себя пушинкой в руках наставника Кима. Это оказалось новым и неизведанным. Вот так танго Сэхун не танцевал ещё ни разу в жизни. И вот таким желанным он себя тоже ни разу в жизни не чувствовал, потому что на них смотрели все прочие ребята. Смотрели на Сэхуна и восторженно выдыхали – он слышал.

– Благодарю за танец, Сэхун-и, – чуть хриплым голосом после проронил наставник с неизменным учтивым поклоном и перешёл к Ниа, чтобы помочь исправить недочёты с вальсом.

– А можно тоже вот то, что вы с Сэхуном танцевали?

– Миссия для вас пока невыполнима, позднее, – покачал головой наставник Ким, небрежно провёл ладонью по волосам, откидывая со лба чуть растрепавшуюся после танго чёлку.

– А какой танец из бальных у вас самый любимый? – поинтересовался Тонэ.

– Я все люблю. – Солнечной улыбкой согрело сразу и всех. – Хотя от румбы у меня в жилах начинает гореть кровь. Невозможно стоять и терпеть. Танцевать тогда необходимо так же, как дышать.

– А покажите!

– Не сегодня. Подождём, когда Сэхун-и будет готов.

Сэхун уж точно никогда не был бы готов для румбы с наставником Кимом. Для него и танго прошло как сон, а уж “танец любви” или “вертикальный секс”, как называли румбу, и подавно его бы прикончил. К тому же, румба всегда давалась Сэхуну плохо. Почти никак. Движения он вроде бы знал, но никогда не мог выполнить даже просто хорошо.

У крыльца после занятия Сэхун неожиданно увидел знакомую машину. Рядом толклись приятели Тонэ. Как видно, Тонэ велел им приглядеть за тачкой наставника Кима, чтобы с ней ничего не случилось. И ребята тут же отскочили от машины, едва на крыльцо следом за Сэхуном вышел сам наставник Ким. Он явно понял всё верно, шагнул вперёд, но оглянулся на Сэхуна.

– Подвезти тебя домой?

Сэхуну всю жизнь толковали, что нельзя садиться в машины к незнакомым альфам, и что все неприятности омег начинаются именно с этой фразы. Но это совершенно не помешало ему кивнуть. Наплевать – с наставником Кимом он мог поехать куда угодно, просто чтобы побыть рядом ещё немножко. Правда, домой на машине наставника он попасть не хотел, только об этом можно было подумать уже в салоне.

Наставник Ким распахнул перед ним дверцу, коснулся пальцев, дождался, пока Сэхун удобно сядет и аккуратно дверцу закрыл. Внутри знакомо пахло кедром и сандалом, легко и ненавязчиво, но стойко. Сэхун машинально сунул руку в карман и сжал платок, который таскал с собой, но всё никак не решался вернуть.

Наставник Ким без спешки обошёл машину и устроился на сиденье рядом.

– Вы тоже домой едете? – собравшись с силами, поинтересовался Сэхун, стараясь не пялиться на Ким Чонина.

– Нет, у меня сегодня вечерние занятия в школе искусств.

– Танцы? – с надеждой предположил Сэхун. – А можно посмотреть? Из уголка?

Сэхун не успел отвернуться. Пришлось встретить весёлый взгляд наставника Кима и как-то его пережить.

– Думаю, можно, – решил наставник Ким, жестом попросил пристегнуться и взялся за руль. Машину он вёл спокойно и даже несколько лениво, будто сам в это время был мыслями далёк от реальности. Сэхуну подходило, потому что удавалось украдкой поглядывать на строгий профиль наставника.

Спустя минуту Сэхун попытался угадать, какая у наставника Кима семья. Тут вот и прихватило. Возраст наставника Сэхун не знал наверняка, но тот выглядел достаточно солидно, чтобы держать в доме своего омегу. Смириться с тем, что у наставника Кима есть собственный омега, не получалось. Вся сущность Сэхуна восставала против этого, потому что наставник Ким был нереальным в его реальности. И Сэхун не мог себе представить омегу, который достойно смотрелся бы рядом с наставником Кимом и заслуживал бы права на прикосновения его губ.

Сэхун пару раз открывал рот, чтобы спросить, но так и не смог. Решил, что лучше уж ему не знать.

– Твои родные не будут волноваться, что ты задерживаешься? – спросил наставник Ким, когда они катили по мосту.

– Я же не маленький уже, – буркнул Сэхун, нахохлившись. – Не будут. Может, и вовсе не хватятся.

Наставник Ким едва заметно нахмурился при последних словах, но ничего по этому поводу не сказал. Зато остановился на углу, где начинался ряд торговых лавок, и негромко попросил Сэхуна подождать его в машине.

Наставник вернулся в самом деле быстро и поставил на заднее сиденье большой пакет с хорошо знакомым Сэхуну логотипом. Логотипом компании, выпускавшей одежду и бельё для омег. Настроение Сэхуна улетело ниже плинтуса и окончательно пробило пол.

Сэхун мрачно глазел на приборную панель и даже не смотрел, куда его везут. Пытался разобраться в себе и понять, что не так. Ему хватало ума осознавать, что такой альфа, как наставник Ким, никогда на него не посмотрит даже с искрой интереса, потому что воспитанием промывают мозги с детства. Чонин наверняка родился и вырос в своём параллельном мире, где омеги как куколки: красивые, ухоженные, знающие себе цену, с безупречными манерами. Сэхун видел таких по телевизору. Это не мешало ухоженным омегам создавать альфам проблемы, но они отличались от тех омег, которых Сэхун знал в своей реальности. Он и сам отличался, потому что таскал в кармане “бабочку”, умел ей пользоваться и махал кулаками в драках.

Сэхун наткнулся взглядом на собственные руки и тут же судорожно стиснул их в кулаки, потому что грязные ногти, огрубевшая кожа, ссадины и царапины. Наверное, Ким Чонину стоило немалых трудов прятать брезгливость и отвращение, когда на занятиях он касался этих рук.

Сэхун понимал, что наставник Ким, Ким Чонин, никогда его не заметит. Это справедливо, но обидно. Потому что Ким Чонина Сэхун не ненавидел. И ещё обиднее и больнее знать, что внимание наставника и его солнечная улыбка – это лишь одолжение. И больно, что у наставника уже есть омега.

Сэхун разрывался внутри на части, потому что наставник был вправе встретить любящего омегу и жить счастливо, но делиться наставником не хотелось. Наставник Ким помог ему, отогрел добротой, и даже Тонэ помог Сэхуну из-за наставника Кима – проявил ответственность за партнёра и постарался оправдать доверие. Раньше Тонэ уж точно не сподобился бы, но наставник Ким мало-помалу менял всех ребят, заставлял их доверять друг другу не только во время танцев, заставлял их чувствовать ответственность в обычной жизни. Тонэ ведь даже признал себя проигравшим в споре, когда к нему сегодня пара омег пыталась подкатить, а такого прежде не случалось.

Сэхун копался в себе и во всём этом, но легче не становилось. Он даже самого себя не мог понять до конца. Ведь знал же, что нельзя и напрасно, а продолжал думать всякое и пялиться на Ким Чонина.

То место, где наставник Ким остановил машину, Сэхун, тем не менее, узнал. Тут и видел наставника накануне. Они выбрались из салона одновременно, и наставник посмотрел на Сэхуна с лёгким укором. Сэхун тут же припомнил фильмы, где альфы обычно распахивали дверцы и помогали омегам выйти. Ладно уж, Сэхун мог и обойтись.

Наставник Ким завёл его в холл школы искусств и потянул в просторный коридор, а у двери с табличкой “Раздевалка”, задержал и вручил тот самый пакет.

– Прежде чем ты решишь обидеться, проясню свои мотивы, – твёрдо заговорил наставник Ким, строго глядя на смешавшегося Сэхуна. – Твоя одежда не плоха, но все в классе будут смотреть на тебя. Постоянно. Поэтому ты толком и увидеть ничего не сможешь, потому что тебе наверняка будет неловко. Что хуже, остальные тоже будут плохо заниматься, раз уж займутся тем, что будут глазеть на тебя. Если ты не против сорвать урок, то можно оставить всё так, как есть. Выбирай, Сэхун-и.

Сэхун с опаской глянул на наставника Кима. Поймал лукавую улыбку и невольно улыбнулся в ответ.

– Нет, сорвать урок я не хочу.

– Тогда беги и переоденься, а потом сразу сюда, – Наставник Ким указал на дверь напротив раздевалки. – После занятия сможешь переодеться снова. Давай.

Сэхуна втолкнули в раздевалку раньше, чем он успел раскрыть рот и спросить, что ему делать, если одежда не подойдёт. Наставник ведь понятия не имел, какие у Сэхуна размеры. Наверняка вещи оказались бы Сэхуну велики, наставник же видел его только в мешковатых брюках и безразмерных кофтах.

Но поезд ушёл, потому Сэхуну пришлось вытряхнуть содержимое пакета на широкую лавку. В небольшой коробке нашлась мягкая обувь, идеально подходившая для танцев. Сэхун аккуратно открыл пластиковую упаковку и выудил из неё тёмно-серые узкие брюки. В другой упаковке оказалась модная светлая рубашка в тонкую серую полосочку – в тон брюкам. А потом Сэхуна бросило в жар при виде фигурной упаковки с блестящей серебристой тканью внутри. Он растерянно прикоснулся пальцами к трусам, которые и на теле не ощущались бы, наверное.

Сэхун медленно сел на лавку и прижал ладони к пылающему лицу.

Наставник Ким купил ему даже трусы! Чёрт возьми! Сэхуну купил трусы альфа! И Сэхун понятия не имел, что ему теперь делать. Выигрышнее всего выглядел вариант “броситься с разбега под автобус”. Легче сдохнуть, чем принять такое. Но трусы были очень красивые. Сэхун в жизни не прикасался к такой ткани и ничего подобного не носил. Надеть такие трусы для него приравнивалось к кощунству. Только потому он и рискнул. В силу привычной для Сэхуна дерзости. Если уж нарушать, то с размахом. Правда, признаться самому себе, что он хочет показаться наставнику Киму в выбранной наставником Кимом одежде, Сэхун так и не смог.

Сэхун осторожно влез в обновку, сглотнул, провёл ладонями по бёдрам и улыбнулся. Удобно и красиво, идеально для его “сокровища”. Ну а когда оделся полностью и взглянул на себя в большое зеркало, сглотнул ещё раз. Наставник Ким выбрал ему одежду так, будто предварительно тщательно обмерил всего Сэхуна с головы до ног. Всё сидело на Сэхуне один к одному, будто по нему было сшито. Ткань красиво облегала тело, обтягивала исключительно на заднице, но длина рубашки позволяла отчасти это скрыть. Интрига, да уж…

Сэхун спохватился, кинулся к раковине, пустил воду и тщательно принялся тереть щёки ладонями, безжалостно отмывая лицо с помощью фиалкового жидкого мыла. Пребывая в отчаянии, сражался с лохмами – придавал им пальцами и водой относительно приличный вид.

Только придя к выводу, что он не слишком смахивает на пугало, Сэхун рискнул выползти из раздевалки и добрести на ватных ногах к нужной двери.

В танцклассе под негромкую музыку несколько пар кружились в вальсе, но Сэхун торопливо обшаривал взглядом помещение, пока не нашёл наставника Кима у окна. Тот беседовал с молодым человеком в полосатом костюме, но сразу заметил Сэхуна. Долго смотрел на него, после небрежно кивнул собеседнику и лёгкой стремительной походкой направился прямиком к мечтающему провалиться сквозь землю Сэхуну. “Провалиться” пришлось отложить до лучших времён, поскольку наставник Ким улыбался ему. Подошёл, ловко ухватил за руку и поволок в центр класса.

– С вальсом справишься?

– Я… но… наставник…

– Просто Чонин. Ты сейчас не на занятии. Потанцуешь со мной?

Изысканный поклон и протянутая рука. У Сэхуна сердце оборвалось и рухнуло вниз, заколотилось в самых пятках. Ему безумно нравилось имя наставника, но он запрещал себе даже в мыслях называть наставника просто Чонином. Чтобы сохранять дистанцию и помнить – невозможно.

Но какого чёрта? Даже если это сказка, это была сказка Сэхуна, а все прочие могли проваливать к дьяволу дружным строем.

Сэхун облизнул губы и вложил пальцы в ладонь Чонина. “Просто Чонина”.

Невольно прикрыл глаза, ощутив горячее прикосновение под левой лопаткой. Ладно уж, сердце всё ещё трепыхалось в пятках и никуда оттуда в ближайшее время не собиралось.

– Шаг, – почти неслышно подсказали на ухо.

Сэхун соглашался на танец и позволял Чонину вести, доверчиво следовал за ним и старался двигаться так, чтобы это хоть немного соответствовало той красоте, что демонстрировал Чонин сам по себе. Старался, пока всё ещё думал о людях вокруг. До того, как встретил пристальный взгляд тёмных искристых глаз. Потом он уже смотрел только Чонину в глаза и растворялся в музыке и движении. Чувствовал под пальцами сильное плечо и слегка сжимал тонкую ткань белоснежной рубашки.

Жаль, что волшебство закончилось. Чонин вёл занятие, потому не мог танцевать до конца с Сэхуном. Он подходил к парам и терпеливо объяснял, в чём именно ошибки, какие и как их исправить. Время от времени танцевал с другими омегами, пока у всех трёх пар не получилось достойно. И тогда ученики перешли к румбе.

Чонин жестом велел Сэхуну присоединиться к группе и отрабатывать пока движения в одиночку. Они все стояли к Чонину лицом по одному и пытались сделать то, что он им показывал. Когда же вновь разбились на пары, Сэхун коснулся ладони Чонина, принимая его предложение с внутренним трепетом и желанием умереть на месте. Потому что румба и Ким Чонин. А румба и Ким Чонин – это раз увидеть и не жить.

– Мягче, Сэхун-и. Чуть больше расслабленности и доверия. Будь собой.

Сэхун сделал глубокий вдох. Если уж кому он и мог доверять, то, пожалуй, только Ким Чонину. Потому что “Чонин” перевешивало пугающее “альфа”.

– Хорошо…

Ради этой улыбки Сэхун мог постараться и лучше. И ради счастья. Он танцевал. Он в самом деле танцевал, и никто не осуждал его за это. И это было здорово. Так здорово, что Сэхуну хотелось сразу и плакать, и смеяться. Плакать – потому что это рано или поздно закончилось бы. Смеяться – потому что он всё-таки смог, смог, несмотря ни на что, смог сделать это возможным для себя хотя бы на время. По-настоящему. Потому что другие пары больше не танцевали – они смотрели на них с Чонином, улыбались и иногда хлопали им.

Но всё это тоже было неважно. Сэхун улыбался, чувствуя руки Чонина везде. Ловил тёплое дыхание, когда они оказывались близко, ловил лёгкие улыбки, когда они оказывались дальше. Позволял себе крутиться, ощущая близость и поддержку Чонина. Позволял себе… любить?

Сэхуна распирало от желания вывалить на Чонина всего два слова: “Люблю тебя”. Просто вот вывалить на голову, и пускай Чонин сам думает, что с этим делать и как. Желание выглядело глупым и нелогичным, чёрта с два поймёшь, откуда ноги растут, потому что Сэхуну не место рядом с Чонином, и он знал это. Но вывалить на Чонина два слова хотелось нестерпимо – Сэхун чуть ли не лопался от того, как его этим распирало.

– Прекрасно, – выдохнул ему почти в губы Чонин, когда они замерли. Сэхун смотрел в смуглое лицо снизу вверх, пока Чонин уверенно поддерживал его. После Чонин помог ему выпрямиться, медленно провёл кончиками пальцев по запястью и наградил неизменным поклоном.

Сэхун не отпускал Чонина взглядом, пока тот беседовал с другими учениками, а затем занятие закончилось.