Текст книги "Дети Капитолия (СИ)"

Автор книги: i_need_absolution

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Введение ==========

Она стояла, дрожащими руками перебирая подол черного платья. Что было, что будет, зачем – сейчас она уже не хотела думать. Может, ей впервые было по-настоящему страшно. Даже не так, она боялась. Девушка боялась будущего, неверных слов, страданий и всего того, что ей уже приходилось пережить. Да, революция совершена, но этим ничего не окончено.

– Ты ведь знаешь, что все это донельзя глупо? – почувствовав прикосновение к оголенному плечу, Китнисс нервно обернулась. Пит, все такой же добродушный и почему-то наивно улыбающийся, прожигал девушку взглядом. Кажется, это получалось только у него – одними глазами выразить все то множество чувств и мыслей, кто никто бы не смог никогда расписать.

– Я…я запуталась, – выдохнув, Эвердин покачала головой, – как это сейчас было непохоже на нее. Сильная, уверенная, символ революции, сама Сойка-пересмешница стояла, обхватив одной рукой другую и легонько подрагивала. Где вся та ее сила, вся уверенность, что была в ней несколько лет назад? Она снова та маленькая девочка, которая погибает от голода. И вновь перед ней белокурый Пит.

– Может, еще есть время все отменить? Может, оно того не стоит? Может…

– Я обязана. Ведь лишь так мне простят убийство Койн, – Китнисс вздрогнула от неприятного воспоминания. Не слишком ли много навалилось на эту еще юную девушку? Почему ее просто нельзя оставить в покое? Китнисс устала. Слишком устала. И скоро она тоже падет, ровно как и Капитолий.

Ссоры, срывы, выслушивание лекций от Пита и Энни – а стоило ли оно того? Лишь одно интервью, которое перевернет жизнь детям и жителям Капитолия – сейчас все в руках Китнисс. «Читать по листку», – ох, этому она научилась. Действовать по чей-то указке, терять саму себя. Единственное, что оставляло ее собой – Прим, но и той уже не существовало. Так почему бы не отомстить? Ради всех, кто погиб в неравной борьбе на забаву зажравшимся богатеям. Кто отдал себя против этих существ, которых и людьми-то назвать язык не поворачивается.

– От твоего слова зависит все. Просто помни это. Не опускайся до уровня этих мразей, которые наслаждались тем, как дети убивали друг друга. Прошу тебя, – Мелларк сильнее сжал плечо возлюбленной, стараясь в последний раз заставить ее передумать, но ему не позволили: резко оттащив его от Китнисс, Финик усадил Пита на кресло.

– Не доводи ее до безумства хотя бы сейчас, – чудесным образом восстановившийся после нападения, прошедший сквозь муки отчаянья и сумасшествия, вновь готовый бороться и любить, Финник все же кардинально поменял свое мнение. Пусть первое время Энни была уверена в том, что он ни за что не согласится на проведение новой бойни, мужчина полностью поддерживал Джоанну и желал мести.

– Как же вы меня все достали, – наконец буркнул Пит, отвернувшись и уставившись на какую-то статую, – удачно провести конференцию и обрадовать жителей Капитолия.

– Не слушай этого идиота, – покачав головой, Одэйр прикоснулся к руке Китнисс и посмотрел ей в глаза: – просто дыши, расслабься. Сейчас не тебя отправляют на сражение, сейчас не твоя судьба решается. Стань судьей еще раз, я верю, ты справишься. Ведь в этом нет ничего сложного? Тебе не надо привлекать внимания спонсоров, если что, мы рядом. И этот надутый кусочек хлебушка, и я.

– Хорошо, – Китнисс было куда страшнее, чем на пресс-конференции перед Голодными Играми. Почему-то в ее горле появился комок, мешающий ей дышать и говорить, – я…

– Так, расслабилась, эфир через несколько минут! – вечно неунывающая Эффи Бряк, как обычно в замысловатом наряде, на этот раз с пышным париком фиолетовых волос, поманила Китнисс за собой, оставляя позади вновь начавшего возмущаться Пита.

– Цезарь? – как можно сдержаннее спросила Эвердин, чтобы не растерять последние силы. Ответом послужил лишь быстрый кивок и легкое подталкивание в сторону сцены.

Фанфары, музыка, приветственное слово – все это пронеслось быстро, незаметно и как-то даже обыденно. И снова раскрылись завесы, ослепляя Китнисс Эвердин светом софитов. Сцена оживает, Цезарь как обычно в своем обычном амплуа, но легкая дрожь в его голосе говорит за себя: ему все известно, и он уже не чувствует тут привычную легкость. Только очередная маска. Даже попытка шутки выглядела слишком натянутой и неуместной.

– Китнисс Эвердин, победительница семьдесят четвертых Голодных Игр, символ революции, Сойка-пересмешница! Приветствуем! – под неожиданно бурные овации, Китнисс вышла к центру сцены, махая рукой и мило улыбаясь. Конечно, для жителей Капитолия лишь очередной повод блистать и наслаждаться хорошим зрелищем. Вполне возможно, что они не до конца понимали весь ужас будущего события.

– Здравствуй, Цезарь, – стараясь не смотреть в зал, девушка сглотнула – резко пересохшее горло было сейчас вообще некстати.

– Здравствуй, дорогуша. Как-то ты зажата, не находишь? – выдавив из себя улыбку, ведущий словно пытался прочитать мысли Эвердин. От этого девушке стало еще неприятнее, в ее голове путались слова и, кажется, она забыла все, что должна о чем должна была повествовать.

– Что ты, я расслаблена, как никогда, – ложь. Она просто хотела сбежать из-под света софитов и закрыться в домике. – Правда немного неприятно. Пусть я не отправляюсь убивать и пытаться выжить, я сама собираюсь… начать все это действо.

– Как раз ради этого мы и собрались здесь, – выдержав пару секунд паузы, чтобы утихли нервные вздохи и перешептывания, Цезарь решил сразу перейти к основной теме – Играм Капитолия. – Я слышал, что на этот раз все будет не так просто, как казалось на первый взгляд.

– Возможно… если честно, мы не хотели менять правила. В основном, все остается точно таким же, как и было раньше. Кардинальных изменений нет – как-никак, а это все же те же самые Голодные Игры, в которых я участвовала… дважды, – или трижды, если считать все те сражения со смертью, что происходили в самом Капитолии. Такого даже врагу не пожелаешь. От неприятной мысли девушка легонько поежилась, проведя ладонями, мокрыми от холодного пота, по креслу, в которое ее почтительно усадил Цезарь.

– Так все же, какие изменения?

– Я не буду раскрывать все карты, – начала Китнисс, впервые за все время взглянув на зрителей и склонив голову набок. Шатенку окружили камеры, словно старясь передать каждый ее вздох на весь Панем. – Основное изменение заключается в том, что в этих, последних Голодных Играх, будут принимать участие дети жителей Капитолия. Зрители сами станут участниками. Но, кажется, это было известно многим.

Мертвая тишина послужила ответом на заявление. Неужели эти «существа» наконец поняли весь ужас происходящего? И что все реально, а не какой-то слух? Интересно, как же они будут вести себя дальше, почувствуют ли все отчаянье, что испытывали жители двенадцати дистриктов на протяжении всех этих лет?

– Двенадцать юношей и девушек в возрасте шестнадцати лет будут отобраны в день Жатвы, а затем распределены по двенадцати дистриктам, где с ними будут работать победители прошлых лет с искусными тренерами и мастерами своего дела. В дистриктах трибуты проживут полторы недели, после чего отправятся обратно в Капитолий, где будет проходить уже общая тренировка. Она уже длится неделю. Далее все ровно как на обычных Играх. Парад, показательные выступления, пресс-конференция… – безостановочно продолжала Китнисс, словно наизусть рассказывая таблицу умножения.

Ошибиться или остановиться для нее значило потерять всю нить и сорваться на пустом месте. В голове всплывали воспоминания после принятия правил Квартальной бойни, вся та боль и буря эмоций, которые возникали в ней. Убежать, скрыться – именно этого сейчас хочетелось всем подросткам Капитолия? Хотя, вряд ли они все поняли. А когда поймут, будет слишком поздно.

– Если слухи не врут, – Цезарь глубоко вздохнул, – победителей будет двое?

– Да. Обязательно из одного…дистрикта. Либо два, либо ни одного. Арена сама убьет второго. Погиб один – второй точно не жилец.

– Жестокие получатся игры…

– Жестокие? – в эту секунду в голове у Эвердин словно что-то перемкнуло. Легкая дрожь сменилась ярой ненавистью, которую исхудавшая девушка давно не чувствовала. – А смотреть на то, как в неравной борьбе бьются двенадцатилетние дети и восемнадцатилетние профессионалы, не казалось вам чем-то жестоким? Смотреть, как один ребенок добивает другого кирпичом? Как, буквально с вывалившимися внутренностями, подросток пытается дожить до окончания игр? Закидывать нас огненными шарами, затравливать ядовитым газом…

– Китнисс,.. – Цезарь попытался успокоить девушку, но та, не слушая его, поднялась с кресла и, сжав руки в кулаках, задыхаясь, выкрикивала проклятия. Ее язык был полностью развязан, сейчас она правила балом и ей это чертовски нравилось.

– Больные зажравшиеся ублюдки, хах. Хочется хлеба и зрелищ? Пожалуйста, получайте. Запомните: эти игры будут жестоки. Мы постараемся сделать их незабываемыми для каждого жителя этого падшего Капитолия, – успокоившись, Эвердин расплылась в ухмылке, – счастливых вам Голодных Игр, дети Капитолия.

***

Мертвая тишина, служившая ответом на только что услышанное заявление, повисла в комнате. Они не знали, что ответить, что чувствовать, о чем думать. Опасения подтвердились, страшные сны станут реальностью. Конечно, до конца осознание происходящего не хотело доходить до разума, но постепенно, секунда за секундой, голос Китнисс повторял: «Счастливых вам Голодных Игр, дети Капитолия».

– Мы ведь заслужили это? – первым, стараясь сдавливать дрожащий голос, прошептал что-то невнятное Джейдн. Невысокий парнишка, обычно никогда не унывающий и старающийся развеселить остальных, сейчас медленно падал в пропасть. – Хотя, это ведь не означает, что с нами что-нибудь случится? Не так ли? Я…

– Означает! – взвизгнула девушка, обхватив голову руками и стараясь вытянуть свои мысли в одну цепочку. – Нам конец, ты ведь это понимаешь? Кого-нибудь из нас обязательно выберут! Что тогда? Я не умею даже ножницы в руках нормально держать, а тут вы про убийства и выживание! Я не хочу умирать, не хочу, не хочу…

– Маргарет, прошу тебя, – вытерев тыльной стороной ладони со щеки подруги слезу, Изабелла легонько обняла ее, поглаживая по черным волосам, – успокойся. Оно того не стоит. Кто знает, кого выберет жребий? В Капитолии тысячи подростков, мы справимся. Я всегда буду рядом.

– Рядом…рядом…конечно…, а если мы станем врагами? – задыхаясь, пыталась что-то сказать Маргарет, но Изабелла лишь тихонько успокаивала ее на ушко. Как когда-то давно, когда они были совсем детьми и брюнетка – сама Маргарет Милсон – впервые призналась Изабелле в своих нежных чувствах.

– Такого не будет, просто успокойся, – безуспешно стараясь успокоить девушку, Хогарт вопросительно посмотрела на Джейдна, но тот лишь пожал плечами. Парень впервые не знал, что ответить и как успокоить свою близкую подругу, с которой они провели всю жизнь.

– Будет! – неустанно истерила Милсон, хаотично перебирая рыжие локоны Изабеллы. – А если выберут всех нас? Сражаться? Ведь это…

– Тогда нам придется убить друг друга, – наконец еле слышно произнес парень, все время конференции сидящий на подоконнике и отдаленно смотрящий в окно. Никогда не проявляющий чувств, но делающий редкие, язвительные и верные замечания, Алан из последних сил старался не наброситься на взбалмошную подругу. – Может, Марго, начнешь уже мыслить не так пятилетний ребенок? На месте Голубоглазки я бы давно вышвырнул тебя куда-нибудь.

– Заткнись, Олфорд, – процедил сквозь зубы Джейдн, постепенно приходивший в себя, – только твоих изречений нам сейчас и не хватало.

– Как хотите, – Алан усмехнулся, – но я констатирую факт. Даже этих двух возлюбленных лесбияночек развести могут, а я бы с таким удовольствием посмотрел на их драку… Куинси, неужели тебе бы этого не хотелось?

– Алан, – сжимая руки в кулаки, шатен медленно поднялся, но Изабелла его остановила:

– Прошу вас, не надо. Мы слишком многое прошли вместе, чтобы сейчас, из-за какого-то глупого заявления стать врагами. Пройдет Жатва, а тогда мы с улыбкой будем вспоминать сегодняшний вечер. Просто…

– Просто надейтесь, что после завтрашней Жатвы мы не будем пытаться перегрызть друг другу глотки.

========== Глава 1. Жатва ==========

Счастье для одной части Панема – горе и муки для второй. Вот что означал сегодняшний день. Жатва…это шоу ждали жители Капитолия с чувством праздника и еще одним поводом повеселиться, посмотреть на чувства невинных подростков, которые их – увы и ах – только забавляли. И неужели сегодня решалась судьба их собственных детей?

Как жаль, что эти «существа» не принимали реальности.

В Капитолии было куда шумнее, чем обычно. Его жители суетились, бегали, некоторые пытались нелегально договориться с какими-то подставными лицами – куда без них – о том, чтобы имя их любимого ребенка было выброшено с урны. Некоторые – наоборот, чтобы имя ненавистного им человека попало как можно больше раз в несчастную стекляшку. Но и вся эта шумиха была вызвана не ужасом, страхами или чувством обреченности – лишь очередная игра, только в этот раз намного интереснее. Кто попадет, куда, как там будут тренировать – сколько же вопросов, над которыми рассуждал весь Капитолий.

Они не понимали, не хотели понимать, что погибнут все, кроме двоих.

– Знаете, это даже как-то неприятно, – прошептала Изабелла, сжав руку Маргарет. Что-то внутри кричало о том, что сегодняшнего дня надо бояться, что ничего хорошего именно ей он не принесет, но в то же время девушке всем сердцем хотелось услышать имена «счастливчиков», кои будут участвовать на бойне. Душа желала быть растерзанной.

– Да ладно, – Маргарет нежно улыбнулась, наблюдая за суетящимися около сцены людьми. До полудня еще было много времени, а, значит, свобода действий и подготовки нарядов. Истеричного состояния, которое охватило ее пару дней назад, словно и не существовало вовсе: девушка заинтересованно рассматривала подростков, иногда улыбаясь проходящим мимо парням. Она была спокойна и это настроение предавалось Изабелле.

Хогарт чувствовала что-то волшебное, странное рядом с девушкой. Она была влюблена? Возможно. Она восторгалась ей? Может быть. Ей просто хотелось защитить Милсон, и как же Изабелле было тепло на душе, когда Маргарет не переживала по пустякам и просто наслаждалась жизнью. Она любила и надеялась быть любимой.

Любила, не смотря на все страдания, что ей пришлось пережить, закрывая глаза на глупые истерики. Даже сейчас, предчувствуя скорый разрыв, она хотела насладиться каждым моментом, проведенным вместе. Почувствовать прикосновения мягких подушечек пальцев к своей щеке, аромат черных волос… Да, внутри хрупкой девчушки все сжималось от одной мысли о том, что может произойти, но она старалась быть сильной, не смотря на все и вся.

– Вообще, мне кажется это неправильным…почему должны страдать мы? – Джейдн заинтересованно вглядывался в небо без единого облачка. – Почему не отправить наших родителей? Конечно, на Голодных Играх принимали участие дети, но все же…

– Так ведь намного интереснее. Сам подумай – наши родители глупы, – Алан скрестил руки на груди, недовольно наблюдая за ошивающимися вокруг Маргарет мальчишками, которых, казалось, не замечала Изабелла, – они смотрели на убийства, им это нравилось. Им нужно было шоу. Да и сейчас они с удовольствием будут наблюдать за тем, как убивают ребенка собственного брата. Вновь ставки, глупые гонки, ненужные драмы…это надоедает. А тут мы. Молодая кровь. Которой, если честно, уже все это надоело. Не заманчиво ли?

Парень, несомненно, был прав: рано или поздно, но интерес к играм был бы утерян. Молодежи уже не хотелось наблюдать за этим…обыденным? действом, к которому их приучали собственные родители. Все больше появлялось подростков, которым было неприятно наблюдать за играми. Мир начинал постепенно разделяться, противопоставление поколений было бы неизбежно. И, рано или поздно, революция бы совершилась в любом случае. Только не от Сойки-пересмешницы, а в самом сердце столицы.

– Ну-ка, Иззи, если бы выбрали кого-нибудь из нас, на кого бы ты поставила? – попытался пошутить Джейдн, поправляя рубашку, в которой ему было донельзя неудобно – но на Жатве ведь надо выглядеть подобающе.

– Ну, – девушка усмехнулась, но ей не дал продолжить Алан:

– Точно бы на свою девушку поставила. Как без этого? Влюбленная дурочка, – закатив глаза, Олфорд откинулся к спинке скамейки, – хотя, Маргарет могла бы там всех парней перед собой на колени поставить….ну, или встать на колени перед ними, используя свой ротик получше любого оружия.

– Да как ты… – вспыхнула Марго, резко вскочив и недовольно хмыкнув, – ты хотя бы иногда соображаешь? Или так, говоришь все, что у тебя на уме? Придурок….

– А разве я не прав? – Алан тоже поднялся, взглянув на раскрасневшуюся Милсон. В его стиле было замечать малейшие детали, после чего вводить людей в неловкие положения. И сейчас он чувствовал Маргарет лучше остальных. – Солнышко, ты ведь заглядываешься на них, – уже шепотом добавил парень.

– Так, пожалуйста, хватит. Мне это надоело. Давайте хотя бы сегодня забудем все наши разногласия, прошу, – Изабелла умоляюще взглянула на русоволосого, – эти распри…хотя бы в последний день, когда мы, возможно, вместе…прошу вас. Забудьте про них. Давайте просто посидим вместе, наслаждаясь минутами спокойствия.

– Тем более, – Марго деловито поправила свою коротенькое платьице, словно и не заметив последнего замечания Алана, – сегодня мне исполняется шестнадцать лет. А в мой день рождения никто из вас четверых не должен грустить или ругаться. Мы еще давно об этом договаривались.

– Тебе-то везет. Вряд ли твое имечко будет в урне, – буркнул Куинси, но сразу же рассмеялся, – хотя, если бы оделась еще откровеннее, тебе вызвали бы чисто для того, чтобы станцевать ради поднятия настроения бедным мальчишкам…

– Какие же вы идиоты, все-таки, – наконец-то Изабелла все же окончательно расслабилась, залившись звонким смехом.

***

Площадь постепенно наполнялась шестнадцатилетними подростками. Сдача крови, охрана, несколько больших экранов по бокам у сцены, еле слышные всхлипы… все это было каким-то обыденным, не вызывающим особого порыва эмоций. Четверка друзей стояла у входа за преграду, пропуская вперед каких-то нездорово восторженных людей. Наверное, сейчас даже никто и не знал, что чувствовать и о чем думать. Вполне возможно, некоторые надеялись, что все это – лишь розыгрыш, который скоро окончится какой-нибудь шуткой.

Некоторые обнимали своих родителей, кто-то отдаленно в сторонке обсуждал наряд и того, кто же будет присутствовать на Жатве. Просачивались слухи, что сама Китнисс Эвердин соизволит приехать, вместе с Джоанной Мейсон – она была назначена распорядителем Игр. Неуравновешенная женщина, желающая отыграться на беззащитных детях за все страдания – не гениальное ли решение?

– Они такие смешные, – Алан рассмеялся, в очередной раз проведя большим пальцем вдоль шеи, когда на него посмотрел какой-то парень и быстро отвел взгляд.

– Не пугай их, дорогуша, а то до слезок доведешь детишек, – Джейдн схватил Алана за запястье и взглянул на часы, – скоро полдень. Что же, наверное, нам пора расходиться…

– Надеюсь, что все пройдет удачно, – заключив в объятия Джейдна, Маргарет глубоко вздохнула, закусив губу, – я вас всех очень сильно люблю и…

– Так, все, пошли уже, – предчувствуя очередную истерику, Изабелла легонько потащила Маргарет за собой, увлекая ее в толпу девчонок. Только одно распределение, между девушками и парнями… с экранов это все казалось куда более привлекательным, чем на самом деле.

Палящее солнце невероятно обжигало кожу, хотя, по идее, оно не должно было быть таким горячим. В горле все пересыхало, и голоса, посторонний шум постепенно уходили на второй план. В голове лишь стучало сердце, неприятно отдаваясь в ушах. Вот оно, время неприятного ожидания.

Хогарт невольно все сильнее прижималась к обнимающей ее сзади Марго, не спуская взгляда со сцены, где стояло несколько стульев, а так же ровно двенадцать стеклянных небольших столиков. Посреди – две урны, одна с голубыми конвертами, другая – с розовыми. Нетрудно было догадаться, для чего они предназначались. Минута, две, три… скорее, на грани истерики сейчас была не Маргарет, а сама Изабелла. Ей одновременно хотелось и кричать, и задыхаться, и рвать на себе одежду, закрыться дома и слушать успокаивающую музыку. Может, вернуться в прошлое, и остаться в нем навсегда.

Двенадцать.

Звон часов послужил своеобразным знаком. Резко все замолчали, и впервые была такая тишина, что, казалось, любой шелест листка, любой звук был бы оглушающим. Капитолий замер в ожидании зрелища. И среди этой тишины послышалось легкое цоканье каблучков.

Эффи Бряк.

– Здравствуйте, жители Капитолия! – ее звонкое щебетание пронеслось над всей площадью. Как ни странно, за приветствием последовали бурные аплодисменты, которые чудеснейшим образом разрядили накаляющуюся обстановку. Женщина же выглядела ровно так, как на Жатве семьдесят четвертых Голодных Игр. Только сейчас на ее лице не было ни капли неприязни – она вся светилась от счастья. – Чудесный, солнечный день. Не правда ли? И как же здесь много прелестных личиков! Все так и горят желанием узнать свое будущее!

Что же, я не хочу зря тянуть время. Сегодня вас будут встречать победители прошлых лет – Китнисс Эвердин, Финник Одэйр и Джоанна Мейсон!

Лишь только на сцену поднялся златовласый красавец, послышались бурные перешептывания. Он жив? Финник Одэйр жив? Любимец Капитолия, который им же был так нещадно растерзан, смог выбраться из ловушки смерти? Технологии, медицина…. Сейчас Жатва и правда принимала нереальный характер – то, чего не должно было быть, становилось реальностью.

Три победителя, прошедшие через множество сражений не на жизнь, а на смерть, отстоявшие интересы жителей Панема и несущие немалую роль в успешном завершении революции, сейчас произносили душераздирающие речи, при том наслаждаясь каждой секундой в роли Истинных победителей. В их руках была судьба подростков, они объявляли приговор.

Затем каждый из них, по несколько раз подходя к урнам, доставал конверты и аккуратно раскладывал их по столикам. Как ни странно, победители были полностью расслаблены и не чувствовали себя не в своей тарелке – они даже обменивались шутками, на которые так приветливо откликались жители. Напряженной обстановки словно и не существовало – она куда-то пропала, и сейчас будущие трибуты даже расслабленно болтали, иногда прислушиваясь к происходящему на сцене – а вдруг назовут их имя?

– Итак, имя первого везунчика… – Эффи деловито подошла к первому столику, после чего прокрутила в руках жгуче-розовый конверт и воспроизвела написанное. Еле заметный вскрик, после чего Изабелла краем глаза заметила, как перед ней расступались подростки, давая проход невысокой девчонке – когда-то Хогарт хорошо с ней общалась, но со временем это общение переросло во взаимонеприязнь. Как странно, Изабелла в глубине души была даже рада тому, что назвали именно эту девчонку.

Затем партнер, и снова, снова посыпались имена. Вскоре шесть человек, три девушки и три парня, стояли, нервно покачиваясь, у своих столиков и выдавливая неприятную улыбку. Наверное, именно сейчас до них доходило то, что будет дальше. Схватки, сражения, попытки понравиться остальным, состряпать из себя запоминающуюся личность – Игры на Выживание.

– Думаю, имя трибутов из четвертого дистрикта стоит произнести мне, – сладкий, завораживающий мужской голос пронесся над площадью, после чего последовал шелест открытия конверта. – Знаете, я даже нервничаю. Несколько лет назад я тоже стоял, надеясь на победу. Как же хорошо, что именно на тех играх удача мне улыбнулась, – Финник промолчал, создавая интригующую паузу. – Изабелла Хогарт!

Внутри девушки все оборвалось.

Последняя, еще цветущая надежда на то, что она услышала не то, что ей просто показалось… она увядала с каждой секундой. Изабелла постепенно начинала задыхаться, пытаясь глазами найти хоть кого-нибудь – как назло, сейчас все затуманилось, и девушка неосознанно сжималась, схватившись за голову.

Она погибнет.

– Изабелла, думаю, тебе надо… – Хогарт почувствовала легкое прикосновение к своим плечам. Конечно, Маргарет. Улыбающаяся. Улыбающаяся, черт подери, Маргарет, так расслабленно себя ведущая с начала Жатвы. – Тебя ждут.

– Но… – постаравшись справиться с собой, не понимая причину странной улыбки, Изабелла сделала шаг вперед, на несгибающихся ногах стараясь дойти до сцены. Подняться она была не в силах – тело ее просто не слушалось. Не желало. Девушка не хотела понимать, принимать, что выбрали именно ее. Это ведь неправильно? Так просто не должно быть. Она даже не поняла, как приняла помощь Одэйра, который так дружелюбно протянул руку девушке.

Словно находясь во сне, Изабелла подошла к столу и, чтобы не упасть, облокотилась на него. И кто же будет ее союзником?

– Думаю, такой прекрасной девушке нужен защитник, – учтиво заметил Финник, раскрывая синий конверт, – и этот джентльмен… Алан Олфорд!

Хогарт будто ударили во второй раз. Только сильнее. Затуманенным взглядом она нашла в толпе Алана, который со весьма спокойным видом приближался к сцене и, отказавшись от помощи Финника, подошел к девушке.

Маска спокойствия просто прекрасно скрывала всю ту бурю чувств, что испытывал парень сейчас. Нет, он не хотел бежать, кричать или падать в обморок. Он даже не дрожал – с полным безразличием смотрел в толпу, из которой уже начали выходить подростки, распределенные в пятый дистрикт. Парень будто знал заранее, что его вызовут. Олфорду было только чуточку страшно – и не потому, что его отправляют на бойню.

– Ты почему так на меня смотришь? – слегка придя в себя, Изабелла выпрямилась, – вот мы и…

– Думаю, насколько же ты рада тому, что я – не твой соперник. Ведь правда, рада? – Алан ухмыльнулся. – Как ты думаешь, эти игры будут интересными?

– Людям будет интересно смотреть на то, как меня будут убивать. Я в этом просто уверена.

– Смотрю, ты оптимистка.

– А ты как… – Изабелла не успела договорить. Ее буквально отрезвили имена, произнесенные из уст Китнисс Эвердин. Маргарет Милсон и Джейдн Куинси. Перед глазами Изабеллы резко все потемнело и земля будто начала уползать из-под ног. И только Алан, чувствуя это, еще сильнее сжал заледеневшую ладонь девушки, тихо прошептав: «Мы все равно победим».

***

Заключив Маргарет в объятия, Изабелла даже боялась поцеловать девушку. Хогарт пыталась не думать о том, что, возможно, она последний раз обнимает свою возлюбленную. Невероятная боль, разрывающая изнутри, управляла трибутом, вгоняла ее в полное отчаянье и неспособность разумно мыслить.

– Так не должно было получиться, – шепотом произнесла Маргарет, захлебываясь в слезах. Она находилась в прострации, пытаясь понять причины, разобраться хоть в чем-то. С одной стороны, она знала, что и как делать, а в другой… как? – Ведь правда? Почему мы? Почему я? Почему вместе? И против? Зачем…

– Да, Марго, для тебя это точно шок, – Алан хмыкнул, мерно стуча пальцами по стене, – вместо слушанья этого нытья, я лучше бы подольше с семьей поболтал. Конечно, всю жизнь мечтал поплакать вместе с лесбиянками в одной комнате. Лучше бы другим тут занимались. Последний раз ведь нормально друг друга видите.

– Да закройся ты уже, – сквозь зубы процедил Джейдн, со всей силы стукнув друга в плечо, – вообще не в тему. Это не смешно и неуместно. Нас убивать скоро друг друга заставят! Ты об этом подумал?

– Конечно. Знаешь, дорогой ты мой, – Олфорд не горел желанием на кого-то срываться, заставлять себя что-то чувствовать, – мне все это уже надоело. Думаю, нам пора отправляться. Я не вижу в этой встрече никакого смысла.

– Не видишь? Да зачем тогда вообще пришел? – почему-то Изабелла была дико зла на Алана, но при этом она понимала, что сейчас не стоит закатывать сцены.

– Потому что тебе так захотелось, – прошипел парень и постучал по двери, – мы готовы отбывать в свои дистрикты.

========== Глава 2. Поезд ==========

На несколько секунд замерев на платформе, девушка измученно взглянула впереди себя. Маргарет с Джейдном давно уехали в двенадцатый дистрикт, даже толком и не попрощавшись – за это Хогарт про себя проклинала Алана, но в чем-то и поддерживала парня. Сейчас было уже бессмысленно о чем-то разговаривать, что-то менять. Просто смириться со своей судьбой, надеясь на то, чтобы ближайшие дни не оказались для нее и Олфорда последними.

– Пошевелись, – почувствовав легкий толчок, Изабелла нехотя шагнула в глубину поезда. Резковато-сладкий запах каких-то не слишком приятных духов сразу врезался в нос, после чего до трибутов донесся звонкий, щебечущий голосок:

– Дорогие вы мои солнышки, – буквально подпрыгнув с дивана, синеволосая девушка с весьма нежной внешностью судорожно поздоровалась за руку с каждым из друзей, – называйте меня Селиной. Селиной Хейз. И именно я буду за вас отвечать ближайшее время. Надеюсь, мы подружимся!

– Получается, ты – местная Эффи Бряк, – буркнул Алан, слегка скорчившись от звенящего голоска. Сейчас ему хотелось лишь тишины и спокойствия, чтобы поразмышлять над дальнейшим планом действий и тренировок, а не слушать бредни девчонки, которая – он уверен – всего на пару лет старше его.

– Называй меня, как хочешь, милашка, – тыкнув парня в живот тонким пальчиком, Селина набрала в легкие побольше воздуха, – думаю, вам нужна маленькая экскурсия?

Получив утвердительный кивок, девушка выпрямилась и, слегка подтянув то и дело желающий сползти топик, прошла вперед. Как бы давно ни жили Алан и Изабелла в Капитолии, насколько бы их семьи ни отличались неким уважением, такой роскоши ребята все же никогда не видели – разве что дома у Маргарет, да и она слишком сильно не увлекалась креслами из голубого бархата и позолоченными дверными ручками. И сколько же стоило создать двенадцать таких поездов?

– Что же, – Селина открыла дверь первого купе, – здесь будешь на время поездки жить ты. В соседнем купе… Алан, там, неподалеку, я и Финник. Если что-то будет нужно – смело стучитесь! Так же в ваших купе душевые, и вообще, ближайшее время делайте, что хотите. Этот поезд полностью в вашей власти. Только вот через минут пятнадцать, будьте добры, пройдите на обед. Вы, наверное, проголодались! – не останавливаясь, тараторила девушка, буквально вызывая головную боль. И как только у нее хватало воздуха и дикции так быстро и безостановочно балаболить?

– Спасибо, – выдавила из себя Изабелла и, улыбнувшись как можно приветливее, закрыла дверь прямо перед лицом Хейз. Кажется, Изабелла была готова провалиться под землю, исчезнуть, притвориться мертвой. Все, чтобы ближайшее время не выходить из комнаты.