Текст книги "Жертвенник (СИ)"

Автор книги: honey lemonade

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

========== Суть ==========

Поведя затекшими плечами, Гено ладонью накрыл свой лоб. Голова от переизбытка информации начинала медленно закипать, а Инк все никак не прекращал говорить. Хотя, интерес от рассказа он терять не собирался – каждая деталь истории Художника удивляла снова и снова. Казалось, что все это – плод воображения какого-нибудь заядлого курильщика-наркомана, а никак не реальность. Слишком уж… жестокой она оказалась. Даже для Развалинки, который тоже успел повидать немало.

– Ну, в целом, это все, – на Художнике лица не было, что лишь доказывало честность всего выше сказанного. Абсолютно каждое слово являлось безоговорочной правдой, рассказать которую ему пришлось через силу. – Дрим тоже знает. Но, только для него, я сделал небольшую рокировку в содержании.

– Ты ему соврал? – Гено нахмурился, смотря прямо в опустевшие и посеревшие глаза своего друга. Надо же, Инк, который всегда был самой честностью, ведь не видел смысла во лжи – солгал.

– Нет, что ты, – Художника натянул на лицо подобие улыбки, однако, за ненадобностью, совсем скоро убрал ее. Пока что, он не имеет права улыбаться при, вполне может быть, уже не друге. Творец не был уверен, что Гено вообще хочет видеть или слышать его сейчас. – Только кое-что скрыл и перефразировал. Эррор может захотеть узнать ответов, и потому пойдет именно к Дриму. Под давлением он может не выдержать и расколоться.

– Ну и что же ты от него скрыл и перефразировал? – Развалинка прекрасно знал то, что Разрушитель сейчас составляет компанию Создателю в плане соседа по дому. И он не особо принимал поступок своего друга. Просто все еще считал Ошибку опасным монстром. И, кто знает, вдруг его расчеты верны. Он ведь, как-никак, лишился памяти о своих прошлых жизнях не так давно, всего-то парочку перезапусков назад.

– Немногое, – Художник опустил голову, в то время как взгляд метнулся на флаконы с красками. Голубая так маняще сверкнула на свету. Особенно учитывая, что световых лучей в темной пустоте нет и быть не может. – Я не рассказал ему про демона и Эррора. Вернее, сказал, что душу у меня отобрали Авторы, а Эррор ничего не помнит и никогда не помнил. Ах да, еще наплел, что в ближайшем будущем собираюсь отвоевать душу у Авторов, вместо того, чтобы бороться с демоном.

Развалинка глубоко вздохнул, смотря на Инка. Второй сейчас имел вид провинившегося щенка, что почти жалобно просит ласки. И, даже не смотря на это, Гено молчал, ожидая нужных слов именно от Художника. В итоге тишина, образовавшаяся всего за несколько секунд, начала давить на Творца, отчего тот неторопливым движением вынул флакон с фиолетовой краской, краской стыда, небрежно откупоривая крышечку в форме сердечка. Инк быстро опрокинул в себя пару капель, а после, испытывая подкатывающий стыд, перевел зрачки на Гено.

– Ты меня ненавидишь? – глаза Художника, наконец, начали обретать цвета и формы, что явно говорило о том, что он начал испытывать эмоции, хоть какие-нибудь. Даже стыд.

Развалинка задумчиво посмотрел куда-то поверх себя, встречаясь взглядом с темнотой и пустотой. Ненавидел ли он Инка после всего, что услышал? Ну, наверно, должен был, ведь тот убил его когда-то давно без зазрения совести. Хотя сейчас он каялся, это было видно по глазам. И тем не менее, Гено куда больше всех остальных понимал позицию самого Художника, осознавая в каком отчаянии он мог находиться на протяжении всей жизни. Поправочка: всех жизней. Несомненно, он не торопился оправдывать деяния своего друга – они однозначно являлись грехом всей его жизни – но, разве он уже не поплатился за эти самые грехи? Сколько он еще должен страдать, дабы искупить все содеянное?

– Нет, – Гено таки посмотрел в медленно оживающие глаза Художника, слегка улыбнувшись. – Должен был, но нет.

Инк оторопел от сказанных другом слов. Этот скелетик на протяжении долгих, мучительно долгих, лет свято верил, что, узнай кто-нибудь правду о нем, его все возненавидят. И теперь, услышав совершенно обратное, он был откровенно говоря поражен. И счастлив.

– … почему? – не унимался Творец, хотя костяные пальцы выуживали флакон с желтой краской.

Гено тихо посмеялся в кулак, все еще смотря на Создателя. Быть может, только Развалинка один такой, что не станет винить друга во всем. Но ведь практика показывала, что еще, как минимум, один монстр в мультивселенной поступил так же – Дрим. И Эррор, когда-то. И бог его знает, сколько таких же будет, Инк ведь больше никому ничего не рассказывал.

– Просто считаю, что ты уже расплатился за содеянное, – не-совсем-мертвый скелет лишь расплылся в еще более доброй улыбке, стараясь убедить Художника в своих словах. – К тому же, ты был в отчаянии. А это, знаешь ли, веский аргумент.

Характерный для флакончика с краской звук откупорения крышечки прозвучал, и лишь только затем краска была поглощена Хранителем вселенных. Желтая. А дальше последовали слезы счастья, что так сильно хотели выбраться наружу – Инк слишком много краски счастья и радости выхлебал за раз.

– Спасибо, – Творец уже крепко стискивал Гено в объятиях, едва позволяя ему дышать.

– Тихо, – Развалинка поглаживал друга по спине, хотя сам незаметно пытался выбраться из цепкого захвата Художника. – Испачкаешься ведь.

Медленно кивнув, Инк действительно отстранился, счастливо смотря в глаза скелета, сидящего напротив. Он был безоговорочно рад оказанной поддержке. Все это очередной раз говорило о том, что Художник ни в коем случае не должен облажаться – он всех спасет, и точка.

Стучать, а уж тем более спрашивать, можно ли войти, Эррор не собирался. И лишь потому, как только обнаружил, что Дрим действительно у себя дома, ворвался к нему. Под искрящийся глючный мат, Глюче открыл дверь с ноги, заставляя бродящего по кухне скелета с диадемкой встрепенуться и призвать жезл со звездочкой на одном из концов. Даже в своем доме Дрим никогда не чувствовал себя защищенным, а потому был готов к драке даже у себя на кухне. Впрочем, с появлением Кросса в этих скромных хоромах стало куда спокойнее.

– Эррор? – Дрим удивленно взглянул на представшего чернокостного, и лишь затем спрятал жезл обратно, обратив его в энергию. – Что ты делаешь здесь?

– Так и будешь молчать? – церемониться Ошибка не любил, и потому сразу же начал с самого главного. Кросс невозмутимо выглядывал из-за угла, готовясь, чуть что, направить на незваного гостя нож. – Спрашиваю тебя второй раз за день: где Инк и что он там делает?

Хранитель положительных эмоций заметно напрягся, по привычке поправляя совершенно идеально лежащую диадему на своем черепе. Кросс, не теряя времени зря, прислушался – ему не меньше Эррора хотелось услышать ответ на эти вопросы. А изменение в настроении Дрима лишь подливали масла в огонь. Хотя, тут уж скорее жидкости для розжига.

– О чем ты, Эррор? – Дрим непроизвольно начал пятиться к углу кухни, слишком грозным и страшным выглядел сейчас Ошибка. – Наверняка отдыхает где-нибудь, так что тебе не о чем волноваться.

Хотя, если быть до конца честным, последняя фраза, сказанная Принцем положительных эмоций, имела аккурат противоположный эффект: заставляла начинать нервничать. Впрочем, Глюче и так был как на иголках последних часов этак пять, может шесть. А то и больше.

– Не волноваться, говоришь, – раздражительно протянув последнее слово, Эррор недовольно скривился, всем своим видом давая понять, что злить его лучше не стоит. Ну а хотя, об этом уже давно знает добрая половина мультивселенной. – Мне плевать, что ты там собираешься мне пролепетать. Если не собираешься выдать мне всю правду с прилегающими потрохами, а силой ее из тебя вытрясу. И уже с твоими потрохами мне достанется правда.

Кросс немногозначительно выглянул из-за угла, уже держа в руках заостренный и обнаженный меч. Вернее, невообразимо больших размеров нож. Ошибка даже взгляда на него не удосужился бросить, продолжая распиливать напополам своими зрачками Дрима.

Хранитель позитива с неподдельным страхом в глазах покосился на своего единственного защитника – Кросса. И как только убедился, что он готов с минуты на минуту кинуться защищать, глубоко вздохнул.

– Ладно! – выпалил на эмоциях Дрим, попытавшись выглядеть максимально серьезным, стараясь полностью скрыть все отголоски страха в душе-яблоке. – Хочешь правду, будет тебе правда!

По-быстрому собравшись с мыслями, второй Хранитель начал говорить гораздо спокойнее, чем секундой ранее. Мечник притих во второй раз.

– Инк – вовсе не простой монстр без души. Да и нет ее не просто так. Вернее, она у него была, но только до того давно, что он и вспомнить не мог, как это. Авторы отобрали, стоило ему только родиться. А случилось все это вовсе не несколько десятков лет назад, а несколько сотен, а то и тысяч, «жизней» назад.

Давая своим слушателям несколько секунд для обдумывания сказанного, Дрим поторопился продолжить.

– Не было у него души ни тогда, ни в один из перезапусков. Но ведь время не стояло на месте, и его Автору стало скучно наблюдать за «недомучениями» своего творения. Потому и решил наградить его даром, за былые заслуги.

– Харош ходить вокруг да около, суть мне нужна, суть! – вспылил Эррор, скалясь от ярости.

– В общем, у него появилась душа. Но когда ее отобрали, тогда и началось веселье…

========== Ожидание ==========

Силой получив-таки весьма важные ответы, Эррор решил оставить парочку наедине. Хотя, тут уж скорее куда более влиятельным стал другой аргумент: хотелось немного побыть одному и подумать. Если сказать честно, Глюче уже давно в восторге от того, что голоса в черепушке не галдят шумом-гамом, напротив – сейчас там было пусто. И потому Ошибка стремился погружаться в эту почти умиротворяющуюся тишину так часто, как только мог. Впрочем, сейчас это было просто необходимо.

Думать взвешенно и рационально сейчас совсем не хотелось. Инк переживал сотни тысяч жизней снова и снова? И сейчас собирался отобрать свою душу обратно? Но почему он не рассказал об этом Эррору? Глюче все время, почти без остановки, тихо рычал от злости, все зыркая своим колким взглядом в сторону входной двери. Как ни крути, но руки-то чесались набить морду этому зазнавшемуся Создателю.

– Урод, – прокомментировал своего друга Глючный, приложив ладонь ко лбу. Череп начинал осознавать и переваривать информацию, отдавая гулкой болью. – Козел.

Раз в несколько секунд в адрес Художника продолжали сыпаться оскорбления разной степени и предназначения. Бывало, и бранные тоже проскакивали, чего греха таить? Впрочем, это не помогало понять одно: почему Инк промолчал? Раньше он мог спокойно озвучить все свои мысли, а теперь… Быть может, что-то изменилось? Возможно даже не в самом Инке (хотя и этот вариант событий откладывать не стоит), а именно в Эрроре. Он перестал казаться Творцу надежным собеседником и партнером в общем деле? Может быть. Во всяком случае, Глюче не мог сказать наверняка, и потому все, что ему оставалось делать – это ждать. Вот только чего?

Не только Эррор остался в смятении после довольно долгого рассказа Дрима. Кросс еще несколько минут не сводил от Мечтателя удивленный взгляд, означающий даже без слов несколько десятков вопросов. Если и вовсе не сотен. А Дрим лишь виновато смотрел в пол, обдумывая все, что сделал. Должен ли он был говорить все это, когда Инк просил об обратном? Ответ, на самом деле, был вполне себе ясен: конечно он не имел права рассказывать секрет, который ему поручили охранять. Но, Эррор ведь должен знать всю правду, верно?.. Тем более, это ведь Эррор.

Конечно же Дрим начал замечать изменения в Разрушителе, вернее, чувствовать их. Он, как принц положительных эмоций, прекрасно знал о зарождавшейся влюбленности со стороны Глючного скелета, но никак не мог помочь ему справиться с этим. Влюбиться в бездушного – это самое настоящее испытание, которое Ошибка должен был пройти сам. Полюбить того, кто априори не сможет дать того же в ответ – до того больно, что и представить сложно. И никто, совсем никто, не мог оказать Эррору помощь, что означает, что он должен будет справиться со всем сам, своими же руками. Хотя, будто бы он вообще согласится принять помощь. Что именно стало точкой невозврата в чувствах Глюче, Дрим, пока что, определить не мог. Быть может, это вышло просто из-за того, что Инк оказался первым, захотевшим помочь разобраться Эррору в его проблемах. Но ведь, исходя из понимания характера Чернокостного, он бы предпочел отказаться от помощи, весьма многозначительно попросив запихать вышеупомянутую помощь куда поглубже. Но почему тогда он, все-таки, согласился? А, случайно, не из-за безысходности ли? Ведь, что он только не предпринимал, чтобы помочь себе – ничего не работало. И вот к нему как нельзя кстати пришел Инк с весьма заманчивым предложением. Как говорится, общие проблемы объединяют, но стало ли с этой недоделанной парочкой так же? Вероятность возможного Дрим не отрицал, но, все же, был не до конца уверен в подобном раскладе вещей. Ведь Хранитель все никак не мог понять, почему именно Инку Эррор так слепо доверился? Если это дело только одного случая, то его влюбленность была бы слишком мимолетной, чтобы развиться до любви. Однако, не поддаваясь никакому объяснению, чувства Глючного росли в геометрической прогрессии, давно минув предел простой влюбленности в том роде, в котором его привыкли замечать. Возможно, он уже любил Художника в самом прямом значении этого слова. Любил по своему: не так, как все. Ведь и для самого Разрушителя подобное, как он считал, ново и незнакомо.

Кросс, продолжая сверлить Дрима удивленным и непонимающим взглядом, кивнул в сторону кухонного стола, приглашая свою вторую половинку усесться на стул и нормально все рассказать. Вероятно, Мечтатель совсем не хотел, чтобы Мечник стал свидетелем всего происходящего вокруг. Впрочем, если вдруг Инк не справится, все все равно узнают правду об их общем прошлом. Если результат будет неудовлетворительным – Инк все равно ведь сбросит и начнет новую попытку. Дрим таки признался себе, что иметь такого друга, как Художник – своеобразно неприятно, даже противно. Но он уже ничего поделать не мог, так что просто продолжал бездействовать, ожидая хороших новостей. Ведь это все, что он мог сделать на данном отрезке времени.

– Потрудишься объяснить все поподробнее? – Кросс силой усадил Хранителя за стол, сев напротив него. Он мало чего понял в рассказе Дрима, потому и требовал детальных объяснений. – Или будешь молчать, как последний партизан?

Принц еле заметно дернулся, когда был усажен на стул насильно, но противиться не стал: прекрасно понимал всю ситуацию и потому осознавал, что без крупицы информации из-за стола выйти он не сможет. И потому, волей-неволей, но он должен был сказать что-нибудь. Хоть что-то, пускай и не совсем важное, потом можно было и сбежать от Кросса, лишь бы отвлечь его ненадолго.

– Не буду, – тихо отозвался Дрим, виновато смотря на поверхность стола. Он понимал, что конкретно облажался, и этим самым проколом он мог поставить под удар и самого важного монстра в его жизни – Кросса. И потому так сильно сожалел о содеянном. – Но и говорить что-то не стану, ты уже все и так прекрасно услышал.

Крестик нахмурился, скрестив руки на груди. Слышать-то он слышал, а вот понять – не понял. Еще и Дрим говорит так, будто бы из всех этих не совсем понятных фраз, он должен был извлечь какую-то до одури простую суть. Бесит. Иногда Дрим жутко бесит, однако Кросс не торопился говорить это вслух. Ведь любил и оберегал этого балбеса, что предпочитает решать все проблемы в одиночку, вообще не задумываясь о том, что о нем нет-нет, да кто-то беспокоится. Взять в пример того же Мечника, и Инка. И Блу. Да вообще, если хорошенько подумать, можно найти уйму монстров и людей, кого заботит сохранность Дрима. Более того, не только сохранность как физический фактор, но и эмоциональное спокойствие.

– Будешь продолжать говорить загадками, Дрим? – Мечник тихо хмыкнул, опустив руки обратно на стол и взглянув прямо в золотистые зрачки скелета, что сидел напротив. – Помнится, я клялся тебя защищать. Но как мне защитить тебя, если ты не хочешь говорить о своих переживаниях?

До Хранителя положительных эмоций только что дошло, что Кросс сейчас пытался узнать вовсе не информацию об Инке, а о самочувствии его самого после всего пережитого. От понимания всего этого на лицо Принца с золотой диадемкой налезла милая улыбка, в которую Крестик однажды влюбился. И которую любил до сих пор.

– Со мной все хорошо, честно, – Хранитель улыбнулся чуть шире, дернул уголками губ (которых нет). – Просто немного переживаю об Инке. Он снова вляпался в неприятности, и я ничем не могу ему помочь. Хотя, он и сам попросил не помогать.

– Но ведь это разве не похоже на него больше всего? – Кросс положил руку вдоль всего стола, еле заметно прикасаясь к пальцам Мечтателя, ставшим таким родным.

– М? – Дрим еле заметно пожелтел от смущения, но противиться таким нужным сейчас прикосновениям не стал. Лишь еле заметно расслабился. – Да, наверно, ты прав.

– И из этого следует, что из-за Инка переживать не стоит, ведь он со всем справится?

– Угу, – голос Хранителя еле заметно напрягся, как и сам Мечтатель. Хотя по взгляду и виду этого не скажешь. – Надеюсь на это.

Инку предстояло сделать, пожалуй, самое опасное во всей его жизни. Ни одна битва ни с каким там Найтмером или Эррором не сравнится в глобальности и масштабности. Казалось, что вообще можно было противопоставить самому настоящему отродью из Преисподней? Но нет, у Художника был план. Хлипенький, но он, все же, был. И пускай все зависело лишь от того, сможет ли он выдержать напор демона и перенять контроль своего тела снова на себя. Творец уже давно понял, раз уж истинный враг всей его жизни начал стучаться в двери – его не остановить. И потому он решил впустить его, совсем ненадолго. И затем, увы, придется бороться. Сначала морально, а потом – и физически. Инк ставил на кон все, но, как знать, вдруг и этого будет мало? И, ладно бы, сражаться с демоном, еще куда ни шло, но ты ведь попытайся его обхитрить! Более того, придется драться с тем, кто и тела-то физического не имеет!

Казалось, что можно было противопоставить демону? Но нет, у Инка был план, и всего один шанс его воплотить. Увы, он предоставил свою судьбу удаче, надежде и вере. Надеясь, что удача будет его сопровождать, он верил в свой успех.

Помимо всего прочего, Творец должен был проверить замок. Если тот еще не дал слишком глубокий трещин, ну или их хотя бы не так много, он мог вздохнуть спокойно. По сути, все, что Хранитель мог сделать – это ждать. Демон и сам его найдет, когда придет время.

========== Затишье ==========

Демоны вовсе не всемогущи, это лишь человеческое предубеждение и заблуждение. Некоторые вещи сотворить даже они не в силах. И даже не смотря на то, что у разных видов этих тварей были разные способности, они имели одинаковое табу. Они не могли отнять силу, данную человеку, монстру, да кому бы то ни было, от рождения. Какая еще сила? Например, способность Творца к созданию, а Разрушителя к разрушению. Демон мог спрятать ее, обмануть выбранную жертву, чтобы сполна позабавиться (а уж изощренной фантазии у них всегда было с лихвой), но не отобрать. И уж точно не присвоить. Даже несмотря на то, что демоны – твари вездесущие, живучие и невероятно проворные, они так и не смогли найти лазейку для своего самого главного запрета. Демон мог убить, обмануть, разложить на атомы и собрать вновь, но не присвоить то, что не может увидеть или ощупать. И именно на эти знания, получившие путем очень долгих размышлений, Инк полагался. Полагался примерно с такой же надеждой, как и на удачу, вечно сопутствующую его после злополучного дня, когда он впервые встретился с демоном. Видимо, фортуна посчитала нужным похерить Художнику всю жизнь одним только днем, вернее персоной, которую он встретил в тот самый день. Вот только судьба-злодейка даже и задуматься не могла, что своим действием породит силу таких масштабов, и заставит Творца так отчаянно сражаться за свое будущее. Интересно, сможет ли Инк переплюнуть удачу, судьбу и фортуну в сообразительности и отчаянии?

Глючный скелет нервно постукивал костяшками пальцев в течении последнего часа, отмечая, как его неторопливый друг так и не собирается возвращаться к себе домой и, наконец, объяснить, что за чертовщина происходит вокруг. Ладно, всю суть сказанного Дримом Эррор понял, осознал и принял. Вот только некоторые вещи Принц так и не сказал: почему Инк сражается за свою душу сам, и почему ничего не сказал об этом Ошибке? Если же хочет обезопасить незнанием невинных монстров и людей, так, тем более, какого черта не попросил о помощи? Как-никак, чем больше персон будет сражаться за то, что по праву принадлежало Инку, тем больше шансов будет на выигрыш. И вообще, как сражаться тем, у кого, по сути, силы абсолютно безграничны? Как сражаться с Автором, чей авторитет гораздо более велик, нежели у простого скелета-художника. Каким бы умным, сильным и проворным он ни был – с человеком, чьи действия непредсказуемы до остервенения, шансов на победу у Творца просто не было, как ни крути и с какой стороны не посмотри. И Эррор понимал, что Творец не настолько глуп, чтобы без колебаний и сопротивлений на своих же ногах идти на эшафот. Значит, Дрим таки где-то да наврал. Или же нет?

– Он говорил слишком искренне для лжи, – Разрушитель перестал мучить кухонный стол и тишину вокруг вечными постукиваниями костяшек о деревянную поверхность, перестав это делать. Руки лениво опустились под стол, а голова – над. Вернее, на. – Значит, Дрим не соврал.

Как хорошо, что шизофрения отступила, не заявляя голосами в черепушке о своем наличии. Хотя, право дело, Глюче уже начинал задумываться, что через пару часов таких рассудительных мучений, и голоса вновь вернуться в голову. С энергичным Художником под боком Эррор ощущал себя странно. Так, словно все происходит ровно так, как должно было происходить еще с самого начала. Так, словно раньше нормальной жизни и не было, и она началась только совсем недавно, как Глючный «переехал» к своему врагу. И теперь временное и вынужденное место проживания грезилось стать ПМЖ.

– Или же соврали ему, а он поверил, – слегка ударил головой о стол в попытке заставить ту работать быстрее, выдвигая более стоящие мысли. – Да, скорее всего так и есть. Значит, Дриму соврал Инк? Вот черт.

Эррор только что сообразил, что, дабы узнать правду, ему придется переться именно к Инку. К Инку, которого Принц положительных эмоций настоятельно просил не трогать или еще как-либо не беспокоить, ведь тот занят весьма важным для него делом. И из всего этого вытекает вопрос: как же следует поступить дальше? Продолжить бездействовать, или все-таки помочь своему недоделанному другу? Оба развития событий Эррор рассматривал, и если первое было в графе возможных, то ко второму Глюче склонялся больше всего. Когда вся загвоздка состояла в выборе между двух зол, Эррор отдавал прерогативу действию. И в этот раз он намеревался сделать то же самое.

Почему Разрушитель так внезапно подобрел? Ну, для начала, его перестали донимать сотни голосов в голове. А еще странное чувство в своей плохособранной душе. Он словно чувствовал, что делает все правильно, что теперь поступает правильно. И лишь поэтому он доверился Инку, и захотел его спасать из дерьма, в которое он влез, как думал Глюче, по самую макушку. Впрочем, он ни разу не ошибся.

Благодаря Инку Разрушитель смог понять, какого это – быть простым монстром и жить обычной мирской жизнью, не заботясь о том, как выжить сегодня и попасть в завтра. И за это Глючный был невероятно благодарен Художнику. Более того, жизнь с этим самым Художником понравилась Чернокостному, и он был бы не прочь прожить так до конца своих дней, до своей и его кончины. Но тогда назревает вопрос: почему Эррор так легко отрекся от своих идеологий разрушителя? И ответом на этот вопрос служило всего одно слово: безысходность. Разрушитель прошел через множество преград во всей своей жизни, пережил много всего, в том числе и ненависти к своей персоне. И только теперь он на самом деле осознал, насколько сильно и бесконечно устал от всего, что происходит вокруг. От всей жизни вокруг. А Инк ему показал, что есть еще один путь, которым можно было пойти. Впрочем, он только и делал в своей жизни, что пытался доказать Эррору, что можно не разрушать, и только теперь до него дошла суть всех слов Художника. Только после того, как Глюче полностью осознал себя, он начал осознавать мир вокруг. Вот она – причина, по которой Разрушитель отступил от стези разрушения.

После того, как Чернокостный отрекся от всех своих убеждений, что, к слову, до одури сложно сделать на практике, у него настал период переосмысления абсолютно всего, что он сделал и делает до сих пор. Он думал абсолютно обо всем: начиная от простых оскорблений в адрес Творца, заканчивая уничтожением ряда вселенных и убийств ничем не виновных монстров. Он думал, зачем делал все это, какая цель им управляла, что он хотел достичь посредством всего содеянного. А когда ответа на три предыдущих вопроса не нашлось, Эррор осознал: все, что он делал в своей жизни – это бездумно уничтожал и убивал, так и не найдя компромисса с миром вокруг себя и собой. Но теперь Ошибка понял все это. Вот только от решения одной проблемы, появилась другая, более существенная на его скромное мнение: Разрушитель не знал, что делать дальше, ведь все, чем он жил ранее – это разрушение. Стоит признать, что просто спокойно жить он уже не сможет, после всего содеянного уж точно. И сейчас Эррор напоминал слепого котенка, который не знает, что его ждет буквально завтра, и который не знает, куда идти. Пока что, Глючного бережно и аккуратно направлял Инк, но он в последнее время начал отдаляться от Разрушителя, тот это чувствовал. Чувствовал, как у Творца появились проблемы, о которых он не хочет говорить и с которыми хочет справиться сам. И это было больно. А особенно больно становилось от догадки, что Инк не просто не хочет делиться своими переживаниями, а не хочет делиться ими именно с Эррором.

Найтмер начал замечать кое-что неладное. Кое-что такое, что заставило его наплевать на пропажу Инка и Эррора. Тем более, первого он не так давно видел во вполне сносном здравии. Повелителя кошмаров съедало интересом от всего, что происходит вокруг, и лишь именно поэтому он пока не торопился предпринимать хоть какие-то действия в адрес пропавших и их друзьям. Особенно интерес проявлял себя в том, что он начал замечать странную энергетику, а, следовательно, и ауру, исходящую от некоторых альтернатив. Как он понял, эти альтернативы были созданы максимально давно, а значит, они ближе всего располагались к антипустоте. Увы для Кошмара, он не мог попасть в вышеупомянутую антипустоту, ведь там нагрузка на душу настолько превышает порог допустимого, что никому там не выжить. Никому, кроме, разве что, Инка и Эррора. И именно поэтому Найт подозревал, что эти двое как-нибудь, пусть даже косвенно, но связаны с происходящим в альтернативных вселенных.

Пускай Принц отрицательных эмоций и выглядел так, словно не простит окружающим незнание какого бы то ни было факта, он, случись что странное, предпочитал пассивно наблюдать. Наблюдать и питаться негативом, нисходящим от множества людей и монстров вокруг. В любой из ряда вон выходящей истории всегда присутствовал Найтмер. А если не присутствовал, то вот-вот придет, негоже пренебрегать лакомыми пучками негатива. И он не будет ничего делать, пока ситуация не начнет свой ход к развязке. И как только это произойдет, он обязательно высмотрит момент, чтобы поднагадить, сделав ситуацию снова ужасной и продолжая наслаждаться от происходящего. Временами, когда между Инком и Эррором происходили масштабные потасовки, что уносили жизни ничем невинных горожан, Найт был готов хлопать в ладошки от удовольствия. Порой, он именно так и делал, раздражая своим присутствием Глючного скелета. А вот Инк относился к Найтмеру с особой опаской. Он знал, что этот осьминог недоделанный был умен, хитер и проворен. Не хуже брата своего, если не лучше. И если второй задействовал свой ум во благо и только во благо, первый не станет скупиться на изощренность и кровожадность в действиях, лишь бы ситуация продолжала носить хаотичный характер. Ведь, пока живые существа бояться и содрогаются в страхе, пока плачут, пока сеют негатив – Найтмер здоров и полон сил.

Вообще, в вопросе подпитки энергией куда легче было именно Повелителю кошмаров. Ведь, если оставить мультивселенную в покое, люди и монстры будут производить достаточное количество негатива для спокойной и беззаботной жизни Найта, а вот Дриму приходилось из кожи вон лезть, лишь бы выжить и мочь хотя бы что-то противопоставить своему братику. В итоге вот, что имеет мультивселенная: Найтмер, который гадит, чтобы нагадить; Дрим, который помогает и защищает, чтобы жить и ни в чем не нуждаться; Эррор, находящийся на исправительном пути и Инк, который сражается и защищает, чтобы выжить. Такой себе расклад вещей.

Помимо всего прочего, в закоулках альтернатив обитало еще множество вредителей, что не прочь навредить эмоциональному балансу. Взять того же Фреша, который своими паразитами может разом разрушить энергетику целого мира, дай только ему пару дней. Потом еще был Ласт, чью похабную вселенную все всегда обходили десятой, нет, даже двадцатой дорогой. Саенса, что со дня на день сойдет с ума, тоже нельзя списывать со счетов. И каждый из вышеперечисленных, черт побери, был просто переполнен чувством безысходности, а потому от них стоило ожидать буквально чего угодно.

Инк сидел в позе лотоса на белесом полу, смотря пустым и отрешенным взглядом на парящий перед ним шар, отливающим приятным желтоватым светом и блеском. На этой сфере трещин было уже и не счесть, что означает, что демон может попасть сюда с минуты на минуту. Однако Творец чувствовал, как байты информации все еще продолжают переводить на свои места. Значит, у Художника было еще совсем немного времени на повторение плана, чем он незамедлительно и занялся.

Спустя около получаса, Творец обнаружил, как давление на грудную клетку значительно ослабло. Легкая полуулыбка полуухмылка налезла на лицо Хранителя. Он понимал, что прекращение процесса раскладки информации означало лишь то, что персона по ту сторону сферы уже закончила распределять куски двоичного кода по местам, и сейчас ждет, пока распакуются байты цифр. А эта тишина и необъяснимое спокойствие – самое настоящее затишье перед самой настоящей бурей.