Текст книги "Жертвенник (СИ)"

Автор книги: honey lemonade

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Как бы-то ни было, сразу и полностью выкладывать все карты на стол Разрушитель не собирался, Инк может ведь потом воспользоваться полученными знаниями против воли их собственника. Ох и придется же Творцу помучаться, чтобы достать из Эррора всю нужную информацию…

– Давай, говори, – нетерпеливо поторопил Инк, садясь на пол, напротив собеседника, взяв в руки ручку с тетрадью; приготовился писать.

Эррор вновь наградил Инка недоверчивым взглядом, а после ососмотрел гостиную, в которую его привел Художник.

– Ты серьезно? – Глюче брезгливо вздернул плечами. – Я не собираюсь говорить в таком сраче.

По всей комнате были разбросаны окровавленные тряпки Творца, а кисти с красками валялись в каждом закутке все той же комнаты, одна из них даже каким-то чудом застряла на люстре.

Инк погасил зрачки, заставляя Эррора удивляться новому выражению лица Хранителя. Такое раздраженное, даже забавно.

Без лишних слов, хозяин дома поднялся и собрал все тряпки с кистями и закинул их себе в комнату, вновь забавляя гостя забавным выражение лица а-ля «Доволен, ошибка треклятая?».

Эррор довольно покачал головой и поднял палец кверху, показывая на люстру.

– Одну забыл, – и тихо засмеялся. С таким-то ростом, Художник просто не сможет достать ценный для него предмет с такой верхотуры.

Инк тихо прорычал от злости, стоило только слегка лизнуть красной краски. Эррор поднапрягся от действия Хранителя. По своему неудачному опыту знал, если Инк тянется к красной краске – быть беде. Вот и решил его не злить и уже сам с легкостью достал кисть, протягивая ее Творцу. Коротко кивнув, Инк взял кисточку и отнес в спальню. На обратном пути в гостиную взглянул на часы и в ту же секунду они забили, ровно девять раз, чем напугали Эррора. Инк же ехидно оскалился и вернулся на свое насиженное место, приготавливаясь внимательно слушать и разборчиво писать.

И Эррор начал говорить, изредка останавливаясь и думая, стоит ли продолжать. Стоит ли говорить о таком интимном, как кошмары, Инку.

И, все же, решившись, Эррор рассказал Творцу о своем недуге. Рассказал, как страдает каждую ночь одной и той же сценкой. Рассказал о том, как некто неизвестный подходит к нему в черной, словно смоль, пустоте. Ему отчего-то так хочется довериться. Так сильно хочется его обнять и поговорить о всяком. Но вместо этого Глюкнутый как-то по-грустному улыбается и раскидывает руки в стороны, тем самым говоря, что будет рад смерти, лишь бы его убил именно тот, кто сейчас стоит напротив. И он без колебаний, уже без колебаний, делает это. После боль, жгучая и острая. Скелет падает на колени, чувствуя, как медленно утекает его жизнь куда-то глубоко в код, оставляя тело рассыпаться на прах.

Инк опешил. Взглянул на краски и даже протянул к ним руки, но так ни одной не выпил. Он ожидал чего угодно. Страшных драконов, радужных единорогов, для Эррора это было бы сущим адом в стране грез, но никак не услышанного. А тем более увиденного. Разрушитель позволил себе такую роскошь в беседе с врагом, как чувства. Рассказывая все это, на его лице читался ужас и страх. Он ожидал что угодно, но не увидеть Эррора таким. Каким? Таким живым, настоящим, умеющим чувствовать, чего-то бояться. Он вообще впервые нормально разговаривал с Разрушителем так спокойно, не во время битвы.

– Не думал, что ты такой, – решился, взял желтую и голубую краски и лизнул, вызывая на лице грустную улыбку.

– Какой «такой»? – Эррор уже расслабился.

Даже, если Инк воспользуется этой слабостью потом, плевать. Нет, не так. Инк ни за что не воспользуется душевными слабостями своего врага, Глюче знал это. Ну или хотя бы хотел верить.

– Ну, – попытался фигурально выразиться, используя жесты руками. – Такой, – не вышло.

– Ты прекрасно объясняешь, как еще тебя друзья понимают? – фыркнул Ошибка и посмотрел на часы в гостиной. – Ого, двадцать минут рассказывал. Еще ни разу не говорил так много и так долго. Ну, разве что сам с собой.

И Инк вновь опешил откровению своего собеседника. И больше всего в этом его ошарашивали не сами внезапные факты о враге, а понимание того, что именно с Творцом захотел поговорить о таких щепетильных темах Разрушитель. Художник и так догадывался, что его извечный враг разговаривает сам с собой, тоже ведь родился и вырос в матушке антипустоте.

– Понятия не имею, – дублируя сказанное телом, пожал плечами. – Пока что, кроме тебя никто не жаловался.

Эррор недовольно хмыкнул в ответ, начиная смотреть по сторонам.

Инк не отрицал. Эррору, как и любому другому мыслящему существу, нужно было периодически выговориться кому-то. Кому-то, кто бы понял его, кто бы посоветовал что-то или просто поговорил о глупом. Но почему именно Инка он выбрал? Наверняка ведь сам не знал. Творец так быстро набросился на него со своей идеей, что тот едва подумать здраво успел. Но отчего же именно Инку Эррор захотел довериться? Непонятно.

– Что ты там все пишешь? – Эррор был не из тех, кто любил постоянный разговор и пытался скрасить его беседой.

Но в логове заклятого врага тишина давила на, и без того, не устойчивые мозги.

– М? – Художник поднял взгляд и посмотрел на Эррора. – Твой сон пишу, чтобы не забыть.

И снова тишина. Убедившись, что Инк, пока что, безвреден, Разрушитель расслабился и отдался тишине. Хотя, с сотней голосов в башке, тишины он никогда не слышал. Разве что в далеком прошлом. Так что все, что ему оставалось, это смотреть по сторонам, изучая логово своего недо-врага. Лишь скрежет ручки о бумагу отвлекал.

Спустя неопределенное количество времени Художник поднялся с пола, осматривая записи в тетради.

–Я схожу к Дриму, – отвел взгляд и посмотрел на Глюче. – Я не на долго. Обживайся. Нам еще долго придется расследовать дело по нашим снам.

После Инк взял свою облюбленную кисть и, мазнув ею по полу, исчез в красках.

Эррор, кажется был в ступоре. Эй, Эррор, ты в порядке? А, он просто заглючил. «Этот чертов Художник просто пригласил меня жить вместе, ничего такого», – скажет Разрушитель сразу, стоит ему поубавить количество глюков на квадратном сантиметре костей.

Сколько Инк отсутствовал, Эррор понятия не имеет. Все равно все время проглючил. А когда Error.exe перезагрузился, заставляя тело и мозги работать слажено, Творец как раз вернулся. А жаль. Глюче хотел поизучать обитель Чернилки, пока тот свалил черт знает куда.

– Дрим не рад моей затее с мирным договором, – сербнул голубой краски и покрыл мир пессимистической дымкой.

Эррор довольно оскалися. А кто ж будет рад? Особенно такой эмоциональный, как Дрим. Но как бы-то ни было, пока что Инка трогать он не собирался.

Художник вздохнул и поднял унылое личико, посмотря в сторону дивана и восседавшего на нем Ошибку.

– Так когда переезжаешь? – эта фраза чуть не заставила покареженную программу Эррора вновь перегрузиться.

– С чего ты вообще взял, что я согласен?! – а вот и первая монеточка в копилку причин, по которым Эррор придушит Инка подушкой ночью.

Художник пожал плечами и сел на пол, задумавшись. Хорошо, что не продолжил диалог. Иначе убийство перенеслось бы на сейчас. Через время в глазницах воспылали два знака восклицания.

– Кстати, я тут кое-что вспомнил, – Эррор обратил на внезапно прервавшего тишину Инка. – У меня был похожий на твой сон

– И какой же это сон? – заинтригован.

– Все было в точности, да наоборот. Дело тоже было в пустоте. Но к скелету подошел я, желая убить того. Почему, не знаю. Но факт остается фактом. Вот только тем скелетом был Гено.

========== Противный голос ==========

Буквально в первый же день пребывания в гостях у Творца, Эррор открыл несколько новых граней в своем враге. То, что он искусно рисует, он и так знал. А вот то, что Инк буквально до безумства фанатеет этим хобби, было для него в новинку. Как и то, что Творец любит играть на флейте. И что в доме у Художника, как можно подумать сначала, не срач, а идеальный порядок. На вопрос как, тот лишь пожал плечами и пожаловался на крайнюю неохоту идти спать, на очередную встречу к сатане. И плевать на головные боли, что стали извечным спутником жизни Инка из-за недосыпа. Так он хотя бы немного, но отстрачивал неизбежное, вселяя в себя маленькую надежду, что сегодня ада не будет. И каждый раз надежда разбивалась о пол, разлетаясь по округе и впиваясь в несуществующую душу Хранителя вселенных.

Взамен на откровенее, Эррор потребовал откровенее. Если уж Инк и вздумает как-либо использовать свои знания, пусть они будут в равных условиях. С равными знаниями и информацией. Но вместо долгих-долгих, почти вечных, рассказов Творец пошел в спальню, а вернулся с целой горой тетрадей. Отдал их Глючному в руки и начал наблюдать. Ему не было страшно или неловко от того, что Разрушитель прочитает сейчас. Но и ничего приятного в этом действии он не видел. Просто считал это за плату, за важные знания. Которых сейчас крайне не хватало.

Эррор принял всю гору рукописей Творца и чуть не потонул в ней. Как хорошо, что плавать в тетрадках довольно легко.

– Я так понимаю, снов у тебя вагон и маленькая тележка? – брезгливо взял один из томов и, открыв на первой попавшейся странице, принялся читать.

– Ага. Но самые последние хранятся в этой, – потряс толстой тетрадью перед Ошибкой. – Я ее еще не закончил, осталось несколько страниц.

Глюче угрюмо вздохнул, отбрасывая идею по-быстрому изучить все сны своего товарища по недугам куда подальше, забирая нитями из рук Инка его сонник и притягивая его к себе. А нитями только из-за того, что из завала записей Творца выбраться еще долго не сможет. Как минимум секунд десять.

Взору Ошибке предстал кошмар Творца, когда тот встретил странного типа в антипустоте. Тот еще помочь, кажется, обещал. Эррор ткнул в него пальцем и показал лист бумаги Инку.

– Что это за незнакомец?

Инк начал изучать текст на странице. Да, это именно тот сон, о котором он успел подумать. У него были весьма странные ассоциации именно с этим кошмаром. Во-первых, это очередное заточение в антипустоте без возможности выбраться оттуда. А во-вторых, эта персона была очень странной, со странными возможностями. Ох уж и не вызывала она у Инка доверия…

– Я не знаю, – честно ответил Хранитель, пожимая плечами. – Я не смог тогда его разглядеть. Словно что-то мешало мне это сделать, не позволяло.

– Ну и как такое возможно?

– Звезды, Эррор, это ведь всего лишь сон, – Инк улыбнулся, слегка выдавив желтой краски на язык. – Ну а хотя, если подумать, будь эти сны воспоминаниями, я б легко смог объяснить невозможность разглядеть того парня.

– Валяй, великий теоретик, – Разрушитель откинулся на спинку дивана, поднимая взгляд на Художника.

– Это работает по принципу самовнушения. Я хотел выбросить его силуэт из памяти, – Инк вздохнул. – И у меня это, как видишь, получилось, – выдохнул, ожидая реакции своего напарника по расследованию общего дела.

А тот лишь задумчиво погасил зрачки, а через пару секунд закивал, сообщая, что это действительно могло было быть. Осталось понять. Каким местом сны могли быть воспоминаниями?

Дрим был не то, что просто взволнован новостью Инка, он был ошарашен. Годы упорных сражений и боевый действий с армиями из двух солдат, а тут на тебе. Как он вообще умудрился Эррора заставить фактически подписать мирный договор. А так же, он очень переживал за своего напарника. Не каждый же день сидишь рядом с убийцей тысячи жизней и разрушителем сотней миров, невинно болтая при этом. И какую выгоду для себя будет иметь Разрушитель от расследования горе-детектива Инка? А вообще, Хранитель снов просто боялся за своего друга. Кто знает, что с ним могут сделать, как только тот полностью доверится своему врагу. Творец ведь всегда отличался сильной доверчивостью. И Дрим знал, что это однажды сыграет с ним злую шутку. И возможно, это время настало.

Принц положительных эмоций нервно мешал ложкой сахар в чае. Кросс, что попытался бесшумно подойти к нему, дабы обнять, чуть не получил внезапно выпавшей из руки Дрима ложкой, причем горячей – Хранитель снов испугался. Дрим и так никогда не отличался спокойствием, а теперь степень его нервозности просто зашкаливает. Скоро Кросс начнет откармливать своего возлюбленного успокоительными, если дело продолжит развиваться в геометрической прогрессии.

– Может ты перестанешь настолько сильно переживать за Инка? – Хранителя снов приобняли за талию, насильно заставлять того успокоиться. – Он, вроде как, не маленький.

– Не маленький, – Мечта вздохнул. – Но я не могу не переживать. Тем более, я не хочу, чтобы ему навредили. Ему ведь и так сложно живется, без души…

– Да, ты прав, ему невероятно сложно, – Мечтателя обняли крепче, заставляя все лишние мысли выветриться из разума. – Но это ведь наш Инк. Он привык к трудностям в своей жизни и окружающему дерьму. Он справится.

И все, что смог сделать Дрим в ответ на столь убедительные слова, это просто улыбнуться пошире и прижаться к Кроссу поближе.

Крестик в последнее время только это и делает, что успокаивает распережевавшегося скелетика и мотивирует того улыбаться перед Хранителем альтернатив. Ведь, если Инк будет улыбаться и вдохновлять Создателей творить, вся мультивселенная будет расти, цвести и благоухать. Точно так же, как и цветочки благоухают, о которых не забывают напоминать Сансы из разных вселенных разным Фриск и Чарам на геноцидах.

Инк порассуждал и побеседовал с Эррором около половины дня. Но даже этого времени хватило, дабы двум противоположностям прийти, впервые за их бренные жизни, к единому мнению: со снами что-то не так и с этим нужно срочно разбираться. Вот только из-за столь длительного мозгового штурма черепушки обоих желали как можно скорее разломаться на две части, вот и было решено продолжить расследование завтра.

На предложение пока что пожить у Инка, Эррор согласился. Но стоило только это сказать, Разрушитель выдвинул определенный ряд правил Художнику, которые он должен был соблюдать, иначе – договор о мире будет незамедлительно расторгнут. С правилами Инк предпочел разобраться потом, ибо голова и вправду болела. Ну а Разрушитель разрешил, у самого самочувствие было не лучше. Хоть и вскоре подействовала волшебная таблетка, которую Инк употребил недавно, дабы снять головную боль. Эррор предпочел отказаться от лекарств, мало ли чем его хочет споить Творец.

Но не прошло еще и нескольких минут, как Инк, ни с того ни с сего, взял и потерял сознание, падая тяжелым мешком с костями на пол. Глюче изначально не планировал помогать Творцу, но все же сделал это, если конечно перетаскивание нитями тушки Художника на кровать можно назвать помощью.

Инк с одновременным ужасом и восторгом в затуманенном разуме обнаружил в своем теле душу. Такую теплую. Пустая грудная клетка наполнилась ярким светом, слегка ощущался ее тихий трепет, звучал стук. Словно сердце у людей. Как, однако, приятно ощущать это тепло. Ведь, все это время недостающий, кусочек пазла встал на свое законное место. Все встало на свои места. Все так, как и должно было быть с самого начала.

Но чем больше времени проходило, тем больше начал осознавать покрытый сонной дымкой разум, что Инк, своими собственными руками, убил всех. Абсолютно всех в мультивселенной. Она пуста, а он – ее единственный житель. А вот и монофобия тут как тут. Неоправданный страх сковал бы тело бедного Художника, если бы то было ему подвластно. Но вместо этого, он просто наблюдал за своим телом, которое, почему-то, не слушалось своего непосредственного хозяина. Попробовал пошевелить рукой – не вышло. Захотел пройтись – тщетно. Остается только молчать и наблюдать за тем, как гибнет мир. А Инк канет в забвение вместе с ним. Впереди пустота и темнота.

И только спустя несколько минут, когда тварь, что осела в теле Инка и переняла контроль его тушки на себя, смогла разжать челюсть Творца, выпуская на волю дикий сумасшедший смех. Но этот голос не был голосом Инка. Звезды, какой он противный.

========== Стоящая мысль ==========

Что есть антипустота? Колыбель всех миров и мать альтернатив? Слишком просто и банально. Противовес пустоте? Возможно. Но, чтобы определить более точно, максимально точно, следует в ней полностью разобраться. Если же пустота – это все не использованное место в мультивселенной, в то время, как антипустота – это ее начало. То место, откуда все и появилось. И находиться в этой белесой обители одиночества могут лишь единицы, остальных разложат на двоичный код и, считай, пиши пропало. И в это число единиц входили Инк и Эррор. Им, как рожденным в этой обители, даны специальные привилегии. Как например неимоверная сила, сравнимая лишь с несколькими десятками оригинальных Сансов и, конечно, прямая связь с Создателями, Творцами, Авторами. Они буквально слышат их голоса в своих черепушках, которые то и дело шепчут или кричат о чем-то. Координаты белой пустоты, следуя логике, равны нулям по всем осям: икс, игрек и зет. Антипустота все и ничто. Она размером со всего одну точку, но, попадая в нее, кажется, словно она – бесконечна. А что есть точка в трехмерном мире? Верно, шар. И в этом шаре ничто не может быть стерто окончательно. Вся энергия из умерших монстров и людей попадает сюда, а потому и никогда не теряется и не стирается. Так что, за круговорот энергии в мультивселенной можно не переживать. Так что же есть эта антипустота? Точка невозврата? Жертвенник?

Инк пришел в себя не скоро. Даже слишком. Знал бы об этом внезапном желании вздремнуть Дрим, уже бы выжрал всю аптечку, а именно только один ее препарат – успокоительное. Но вот Инк: живой, относительно здоровый и с новой информацией со снов. Которую пришлось как можно быстрее записывать на бумагу, ибо дырявая память Творца быстренько ее вышвырнет из головы, посчитав ненужной. «В этот раз что-то коротковат сон вышел», – отметил про себя Хранитель альтернатив и поспешил ретироваться к новоиспеченному… другу? Нет, у Разрушителя вселенского размаха друзей не было, лишь знакомые. Врагу? Нет, уже нет. Товарищу? Эррор не будет долго поддерживать товарищеские отношения с Хранителем, как только расследование закончится – миры снова начнут кануть в забвении. Инк пока что не знал, как отметить в своем мозге Глюче.

После глючноголосого приветствия и фразы: «О, так ты все-таки коньки не отбросил», двое противоположностей сели за кухонный стол напротив друг друга, думая о чем-то своем. Тишина стояла гробовая, лишь редкое сопение через носовое отверстие и ежесекундное постукивание часов из гостиной отвлекало обоих от мыслей. А думали оба о расследовании, что явно зашло в тупик. Были бы они детективами настоящими, наверняка нашли б уже какую-нибудь зацепку и продвинулись дальше, а пока – полный застой. А застои Инк ненавидел, особенно у Авторов. Ведь, однозначно, из его главных работ была борьба с артблоками. Которую, к слову, он сейчас откровенно игнорировал, прикрываясь целью выявить проблемы ночных кругов ада и, по возможности, подлечить себя. Мультивселенная нуждается в полностью здоровом, и морально и физически, Хранителем ее творений.

Дело шло со скоростью улитки, а надежды осталось ровно столько, насколько мало шансов обогнать все у той улитки гоночный карт. То есть, весьма не удовлетворительный. Любой другой на месте этих двоих давно бы психанул и продолжил мучиться, да только эти двое – те еще упертые бараны. Если стоят на своем, то будут продолжать делать это до самого конца. И так, пока не умрут. Весьма обезнадеживающе. Зато факт, что они упертые бараны убеждал Дрима, что они дойдут до конца и смогут разобраться в себе, им это пойдет на пользу. Вдруг вынесут полезные советы и начнут жизни с нового листа. И возможно уже не просто как враги.

Но чем больше времени проходило, чем больше Инку снилось снов, он начинал понимать, что теряет чувство реальности. Он понимает, что уже не помнит того, что с ним было хотя бы с утра, даже смутно не помнит. Память с каждым днем все хуже и хуже делает то, что должна, а разум попросту ломается. Инк уже не помнит, где реальность, а где сон. Еще одна монетка в копилку психозов и фобий дружелюбного Творца. Совсем немного и его крыша окончательно съедет. Дрим и Эррор это прекрасно понимают. Если же Эррор как-то держится с сотнями голосов в черепушке, то Художнику уже совсем плохо. Не разберутся хотя бы с его кошмарами сейчас, наплевав на схожую хворь Эррора, позже уже будет попросту поздно. Уж лучше убить его, чем мучить поломанный разум и заставлять не понимать, что сейчас происходит. Такого даже врагу не пожелаешь, что уж говорить о лучшем друге. Особенно такому, как Инк, обделенному.

Творец старался ни с кем не контактировать. А все из-за того, что он перестал контролировать свои действия. Воспоминания из снов периодически накрывали его башку и заставляли делать такое, о чем потом приходилось жалеть. Этой отрешенности радовался всего один монстр в мультивселенгой – брат Блу. Все остальные задавались немым вопросом, ведь некому его задать было, а где Инк? А определенные персонажи задавались иным вопросом. Вернее вопрос был тот же, но спрашивали уже о другой личности, об Эрроре. Фреш, который в дела Хранителя и Разрушителя старался не совать свой несуществующий нос, однажды имел смелость предположить, что эти двое либо поубивали себя на поле боя, либо смогли увидеть в друг друге прекрасное и полюбить. За это он получил не хилого пинка от Найтмера и Ко.

Но Дрим иногда выводил своего друга погулять, проветриться, подышать свежим воздухом. Такие прогулки никогда не предвещали беды, ведь проходили в отдаленных и безлюдных альтернативах, лишние глаза им не нужны. Не всякий захочет увидеть сошедшего с ума бывшего Хранителя. Вот только и тут их настигла беда, когда ее никто не ждал. Беда в виде покрытого противной смолью Санса с четырьмя щупальцами, грозно наставленных на экс-Хранителя и действующего Принца положительных эмоций. Сначала Найтмер удивился, давно уже себе надумал, что подохли эти двое, но нет, Инк живой и относительно здоровый, с мозгами конечно небольшая беда, но на вид вроде в норме. Тогда остается еще один вопрос. Куда делась Глючная задница? Вот удивился бы главный Кошмар всех альтернатив, что та самая Глючная задница сейчас отсиживает сиднем в доме Творца и смотрит телек, поедая шоколад так ласково предоставленный Инком. Найт бы рухнул там, где стоял. Спросите, что мешает поискать в антипустоте этих дуралеев? А не получилось бы этого у него. Чтобы телепортироваться нужно четко знать координату, а ее, увы, Найтмер не знал. Эррор, Инк и Дрим похоронят этот секрет вместе с собой. Хорошая мотивация, чтобы продолжать жить.

Отбиться от Кошмара удалось просто. Ну а если быть верным, то друзья просто сбежали от него, быстренько перемещаясь в другую, еще более отдаленную и безлюдную вселенную.

Между бездушным и теперешним Хранителем вселенных завязался задумчивый разговор, который собирается продвинуть расследованте вперед:

– Погоди, твоими снами и снами Эррора я не могу управлять, – Дрим вопросительно посмотрел на друга, ожидая его реакции.

Инк уверенно кивнул, медленно забывая только что заданный Дримом вопрос.

– Значит, судя логике, Найтмер тоже не имеет власти над вашими кошмарами, – Дрим задумчиво опустил взгляд, продолжая думать о чем-то.

Инк лишь снова кивнул, забывая половину сказанного Дримом.

– Тогда это явно не его руки дело, – заключил свои разъяснения Принц Золотое Яблочко, переходя к новым.

– В принципе, мы это уже давно знаем, но что ты хотел этим сказать? – зрачки поменяли форму на синенький знак вопроса и зеленую волну.

– Чтобы понять, о чем я говорю, ответь на вопрос, – интригующе продержав паузу, ну или формулируя вопрос, сказал Принц. – Что такое сон?

– Ну… Проекция воспоминаний и мыслей? – неуверенно подал голос Художник.

– Верно, но сны только в грезах кажутся реальностью а, по пробуждению, ты начинаешь замечать подвох, – вот теперь точно интригующая пауза. – Но твои сны и там и там кажутся слишком реальными. Я бы даже сказал, подозрительно реальными, – единственная стоящая мысль за последний месяц. Ага, Эррор зависал у Инка целый месяц.

Инк погасил зрачки, мысленно повторяя все сказанное Дримом, боясь что-то упустить со своей памятью-ситом.

– Могут ли это быть твоими воспоминаниями? – этот вопрос заставил Инка полностью выпасти из реальности и перестать существовать в этом мире.

Нужно хорошенько все обдумать, срочно. Да, в голове каша из топора, что свихнула к чертям крышу, но Инк все еще тот же Инк, верно?

Ладно, это сейчас не важно. Нужно над кое-чем поразмыслить. Воспоминания могут быть снами? Но как? Тем более, не мог же Инк как-то пережить столько жизней, не запомнив этого? Он уже не был в этом уверен. Художник давно перестал быть хоть в чем-то в этой жизни уверенным.

От таких возвышенных дум и назойливых вопросов Мечтателя, Инк предпочел сбежать, не удосужившись сказать куда и на сколько. Вздохнув, Дрим решил какое-то время его не тревожить, пусть побудет в одиночестве. Но думать в единстве с собой он не хотел, тем более не мог, поэтому и решил навестить старого, но очень хорошего друга, который тоже часто мучился от сбросов. Ага, это очередной Санс.

========== Опыт ==========

Утро в альтернативе с уклоном на точные науки проходило штатно. Ну как, если постоянные звуки от взрывающихся пробирок и резкий запах химических реактив можно назвать штатной, то только для этой вселенной. Тут жило множество светлых умов, по-настоящему хорошо разбирающихся в разных отраслях. Некоторые знатоки в химии, другим нравится ядерная физика, а третьим – высшая математика. Но у всех хорошо развито аналитическое мышление, иначе, кто бы химичил в лабораториях? И именно в такой занятой атмосфере и обитал очередной друг Инка – Саенс. С ним Творец познакомился так же, как и с большинством альтернативных версий себя же. На вселенную напал Эррор, итог: прибежал Художник, прогнал Ошибку и занялся восстановлением альтернативы. Ну а любопытный во всех смыслах Саенс начал расспрашивать Инка о произошедшем. Так и познакомились. Для этой ситуации, желательно, так же упомянуть и то, что и сам Творец был не из робкого десятка в плане науки. Он вполне мог тягаться на равных с оригинальной Альфис, в области знаний. И все равно науке предпочитал искусство. Творить его работа, как-никак.

В лаборатории самого низкого из местных скелебратьев все кипело, жужжало, искрилось и шипело. Проводился очередной, вполне возможно, что неимоверно опасный, опыт. А Саенс даже и защитной одежды никакой не надел. «Ну и хрен с ним. Оторвет руку – все равно после перезапуска все станет на круги своя», – думал ученый в явно слишком длинном для него белом халате и очках. Постоянные перезапуски явно надломили разум этого любителя пробирок. Но с этим, увы, уже ничего не поделаешь. Если конечно ты не имеешь сил прекратить мучения этого мира.

Саенс не так давно обнаружил интересную вещь, пока проводил опыты с магией. Если в пространстве будет находиться достаточное скопление магии, оно начнет сжиматься до того момента, как не станет размером с кулак. Изначально, получив такой результат, ученый не особо удивился. Что интересного в том, что магия сжимается? Это логично, иначе как ему еще создавать кости и использовать их при атаках? Но со временем странное свойство данной материи начало удивлять тем, что она не просто превращалась в объект, а в ткань, оболочку. Вот это уже действительно стоило того, чтобы начать новый блокнот для записей и описания проведенных опытов по этому интересному открытию. Чем Саенс поспешно и занялся. Но не особо преуспел в этом. Он больше ничего не выяснил, буквально. Так что сжег к чертям блокнот и забил на открытие, никому ничего не рассказав. И это стало его серьезной ошибкой.

Инк всегда приходит так же неожиданно, как и шутит. Не вовремя, сильно мешая, заставляя сердиться одним только своим присутствием, вынуждая прожигать его недобрым взглядом. А в ответ Творец лишь мило улыбался. Да, криво, но так естественно. Да, не по-настоящему, но так природно, что было ну прям очень похоже на него. Скрывать бесчувствие и бездушие под улыбкой и разноцветными красками. Но вот он, Хранитель во плоти и крови, что живет только из-за того, что живут миры вокруг него. Вот он, что защищает их только из-за того, чтобы выживать самому. Тошно, не правда ли?

Саенс поприветствовал друга поднятой кверху мензуркой, предлагая выпить кофе из пробирки – другого чистого сосуда для напитка в лаборатории попросту не было. Ну и Инк согласился, почему бы и нет? Никогда не выпивал кофе из посуды, в которой несколько минут назад, вполне возможно, была такая ядреная смесь, что, выпив ее, целая сотня таких же Хранителей, как и он сам, сляжет тут же, где и стоит.

– Как ты? – коротко спросил ученый, что уже давно знал о плохом состоянии духа и мозгов у друга.

– Неважно, – не менее коротко ответил Художник. – Дрим заставляет думать о том, о чем думать абсолютно не хочется.

А вот жаловаться – это абсолютно не в его стиле.

– Житие-бытие?

– Что-то вроде того, – неестественно мило улыбнулся Чернилка, хлебнув из пробирки кофе.

«Магия начала восстанавливаться, ты готов?», – какой противный голос.

Инк испуганно вздрогнул и резко начал оборачиваться туда-сюда, глазами ища источник звука. Безрезультатно. Саенс на это лишь махнул рукой и продолжил опыты, съехавший с катушек Защитник вселенных это не его профиль.

– Так чего пожаловал-то? —Хранитель вселенных, и плевать, что бывший, в гостях без причины – крайняя редкость.

– Хотел поговорить на более спокойные и менее щепетильные темы, – яркие зрачки в глазницах загорелись смятением, говоря о задумчивости хозяина. – Надоело голову ломать, отдохнуть захотел.

– Ах отдохнуть, значит, – коварно произнес один из немногих очкастых Сансов. – Хрен ты у меня отдохнешь, помогать с опытами будешь, лишние руки мне крайне нужны.

Инк на это лишь коротко кивнул, самому не хотелось сидеть без действия. Скучно. Художнику и так надоело сидеть дома и буквально не делать ничего, кроме сидения на диване в гостиной и разговора с бывшим врагом-номер-один. Кстати, именно это занятие оказалось самым интересным в жизни шизофреника. Узнавать в Эрроре с каждым днем что-то новое внезапно оказалось таким занятным.

И жизнь в лаборатории ученого закипела в дважды быстрее. Ее хозяин суетился с показаниями от замысловатого опыта, а гость – метался из угла в угол, перенося с собой горы листов с записями, чертежами и прочими радостями лауреата какой-нибудь премии, если таковы имелись и делалось, выдавались в подземелье. Да и эта помощь по работе косвенно помогала и самому Творцу. Он отвлекался от своих раздумий, был сосредоточен на том, что делает именно сейчас. Не думает о таком запутанном в его памяти прошлом. Ему следует почаще так разгружать себя, а то и глядишь, да выздоровеет. По крайней мере, он очень надеялся на это. И не только он. И не только Дрим.