Текст книги "Сердце для падшего Ангела (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

И как будто прочитав мои желания, меня поддерживают за плечи, помогая дойти до двери ванной комнаты. Хочу вывернуться, но в последний момент передумываю. Переступаю порог, всё ещё завёрнутый в одеяло, и высвободив одну руку, хватаюсь за косяк двери.

 – Дальше я сам.

 – Эмиль…

 – Я сам! – да когда же он оставит меня в покое?! «Ангел уйди, иначе я разревусь прямо тут и сейчас».

 – Ты позовёшь, если нужно будет?

 – Нет… Я лучше сдохну там, чем попрошу твоей помощи…

Отшатывается, как от заразного, и не мигая смотрит мне в глаза. Не знаю, что он видит там, но это явно ему не нравится, вижу по его обеспокоенному лицу. Неужели он думает? О Боже!..

 – Я не собираюсь там топиться или резать вены.

Вздыхает с облегчением и отступает ещё на шаг. Выходит я угадал, он думал, что я могу сделать с собой что-то… Да конечно, мне больно и обидно, но лишать себя жизни я пока не намерен.

 – Май… Просто уходи.

Наклоняет голову и прикусывает нижнюю губу. Медленно поднимает с кресла свою рубашку, всё время пробегаясь по мне глазами, не спеша одевает, как будто надеется, что я передумаю и попрошу остаться. Нет, уже не попрошу никогда… У самой двери задерживается.

 – Эмиль, я надеюсь ты простишь меня когда-нибудь… И не будешь ненавидеть.

Слышу щелчок закрываемой двери, и меня тут же бросает в жар. Пальцы с силой сжимают деревянный косяк, зубы стучат, кажется даже внутренности колотятся внутри… «Не будешь ненавидеть»… Я так этого хотел вчера и сейчас я хочу ненавидеть, НО…

Как только за Ангелом закрывается дверь, я понимаю, ничего не поменялось. Он оставил меня, ушёл, как я и просил, и мне сразу стало холодно и одиноко. Он закрыл за собой дверь, а мне тут же захотелось, чтобы вернулся, обнял меня, утешил, говорил какие-нибудь глупости, просто побыл рядом.

Ангел, который причинил мне такую боль, как никто другой в моей ещё такой короткой жизни. Ангел, который как оказалось, может и успокоить эту боль… как никто другой.

====== Май: Иллюзия. ======

– Май, как это понимать?

Майя кажется даже не ложилась. На ней вчерашнее белое обтягивающее платье в блёстках и туфли на высокой шпильке в тон (и как только ноги не отваливаются?). На лице вечерний макияж, только помада на губах поблекла и немного стёрлась.

– Ты о чём? – прикидываюсь тупым тюфяком, стараясь выиграть время и придумать что-нибудь для отмазки.

– О том, что ты там делал у него с самого утра? – Майя подходит ко мне почти вплотную.

 – В школу будил… – ляпаю первое, что пришло в голову, и сам себя готов убить, какая к чёрту школа – он едва ходит.

– Будил говоришь… в школу… – проводит пальчиками по моей голой груди под распахнутой рубашкой. – Ты во вчерашней одежде спал, что ли?

– Нет, раздевался… – вот почему я не думаю, прежде чем сказать?!

– Ага… и вместо того, чтобы одеть с утра чистое, натянул вчерашнее… – больно царапает ноготком сосок. – Непохоже на тебя… Наверное раздевался просто не у себя, да?

– Май, что за допрос? Пошли в душ, а то ты тоже во вчерашнем, а потом завтракать.

– Да, пошли, – подталкивает меня в спину, и я почти дохожу до двери своей спальни, когда понимаю, что где-то в чём-то меня обманули. Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда её стройная ножка в туфельке переступает порог комнаты Эмиля.

– Май! – пытаюсь остановить, но ловлю за руку только тогда, когда она уже открыла дверь ванной.

Блять! Блять! Блять!!! Виновато смотрю на раздетого парня, прикрывающего бёдра, второпях схваченным полотенцем. Одеяло, в которое он был завёрнут, валяется в углу. До него он видимо просто не успел подскочить.

– Мило… – тянет Майя каким-то особо мягким тоном.

А я смотрю и понимаю, что нифига не мило. Мелкий реально выглядит жутко. Губа распухла и ранка покрылась корочкой, немного ниже ключиц посередине груди наливается синяк – мой «подарок» в туалете клуба, ниже с левой стороны на рёбрах тоже внушительно синюшная кожа. Слишком бледный, и синяки под глазами от косметики делают его ещё более жалким и беспомощным.

– Май, пошли… – тяну её за руку, сплетая наши пальцы. – Мелкий, прости.

– Трахались?

Я замираю, в ужасе переводя глаза на Эмиля. Он тоже выглядит растерянно и, кажется, вообще потерял дар речи.

– Что за бред?! – уже сильнее сжимаю её пальцы, пытаясь утащить. – Подрались и…

– Трахались…

Мне послышалось, или он и правда это сказал?! Кажется всё же сказал, потому что в глазах Майи недобрый блеск, а её ладонь до боли сжимает мою, откуда только сила?

А он? Зачем он говорит это? Разве он не понимает, как усугубляет ситуацию? А может… Может сейчас мелкий просто скажет, что я его изнасиловал. И в этой ситуации он будет прав. По-дурацки, но всё же…

Прикрываю глаза, готовый услышать всё что угодно, только не то, что он говорит в следующую секунду:

– Мне понравилось… А тебе, Май?

И смотрит так… Так, словно и вправду понравилось – не по-детски нахально и вызывающе. Только что стоял растерянный с глазами, как у побитой собачонки, и тут такая резкая перемена.

– Мелкий, что ты говоришь такое? – я выдёргиваю руку из пальцев Майи, несмотря на её шипение. – Это плохая шутка.

– Тебе совсем не понравилось? – опускает глаза (Пиздец! Это он что сейчас смущение изображает?) с чёрными разводами под ними и странным мягким голосом говорит:

– Я же первый раз, я научусь…

О Боже! Что это за цирк, и зачем ему это всё?!

– Эмиль… – но я не успеваю продолжить.

– Вот значит как?.. Значит Майечка не трогай мальчика, он же ребёнок, он же наш младший брат! А как сам? Так и не ребёнок уже и не брат вовсе?

– Май, он врёт! – мой мозг просто не в состоянии придумать что-то стоящее, чтобы вытащить меня любимого из такой глубокой задницы.

– Может проверим? К доктору съездим? Анализы возьмём?.. Резинки не было…я знаю… – как в такой короткий срок это жалкое существо превратилось в дьяволёнка?

Майя смотрит на меня всё больше бледнея:

– Май, послушай. Он шутит, мстит за драку…

– Всё-таки тебе не понравилось… – он уже без смущения отпускает полотенце, и нашему взору предстают красноречивые красно-фиолетовые следы от моих пальцев на его бёдрах. Какая уж тут драка…

Сестра переводит взгляд с моего лица на эти хорошо видные на бледной коже пятна, а потом обратно на меня.

– Я его изнасиловал… – выталкиваю из себя раздирающие нутро слова. – Он не хотел. Я был пьян. И да, на тот момент мне было хорошо…

Слышу надрывный выдох Эмиля. Смотрю в глаза Майи, но боковым зрением вижу, как тот поднимает с пола полотенце и заворачивается в него.

– Ну вот теперь, когда всем всё понятно, можно я приму душ? – голос уже не едкий, только слабая хрипотца и усталость.

Майя выходит первой из ванной, молча покидает комнату мелкого, и я слышу, как с грохотом хлопает дверь моей спальни. Знаю, меня там уже ждут с нетерпением.

Но не могу сдвинуться с места. Злость грозит выплеснуться наружу, вот только на кого она будет направлена? На него?

Нет, потому что он просто защищался, как смог, он мстил своими глуповатыми детскими способами, но наверное просто не мог по-другому. Я, быть может, и сам поступил так, случись такое со мной в таком возрасте. Он просто ребёнок. Обозлённый, обиженный, ненавидящий весь мир мальчик. И сейчас он на все сто прав в своей ненависти.

На Майю? Да она собственно и не скрывала своего интереса к младшему с самого начала, в отличие от меня. Она виновата только в том, что ревнует. Меня к нему… и как оказалось его ко мне тоже. Я видел это по её глазам. Впервые за многие годы нашей любви. Она злилась, что я прикоснулся к тому, о чём мечтала она сама.

На себя? Да, скорей всего. Из нас троих только я оказался трусом. Меня тянуло к этому странному парню, больше похожему на взъерошенную девочку. А я душил это, скрывал от всех, и от себя в том числе.

Таскал сестру в свою постель, стараясь удержать её подальше от мальчика. И теперь понимаю, что совсем не потому, что беспокоился за самого Эмиля. Оказывается, я просто не хотел, чтобы она трогала то, что изначально принадлежит мне. Только сейчас, стоя в этой комнатке, выстеленной кафелем, только под этим убийственным взглядом янтарных глаз я это понял, я это признал. Он был нужен мне. Возможно даже больше, чем я ему. И я поступил так, как поступаю всегда – взял то, что хотел. Но в этот раз я, кажется, допустил ошибку…

* * *

– Не ожидала от тебя такого… порыва, – Майя только после душа, и в моём светло-коричневом махровом халате с рукавами, закатанными в несколько раз.

– Сам не ожидал, – устало сажусь на край кровати, а потом и вовсе откидываюсь на неё спиной.

Просто лежу и смотрю в потолок. Мне лень думать и тем более говорить. Но Майя не Эмиль, она будет пытаться вырвать из меня объяснения, даже если ей придётся делать это зубами.

– И как? Оно того стоило? Мальчик оказался таким сладким, как мне думалось? – гладит ладошкой мой пресс, а мне хочется, чтобы меня просто оставили в покое.

– Что ты за человек, сестричка? – убираю её руку и стягиваю в кучу рубашку на животе. – Я не хотел, чтобы так получилось. И это не было так сладко, как ты себе навоображала. Я в прямом смысле изнасиловал его…

– Ну я смотрю птенчик огрызается, даже ехидничает, значит не всё так ужасно как ты…

– Майя! – рывком поднимаюсь с кровати и усаживаюсь уткнув лицо в ладони. – Неужели тебе совсем его не жалко?

– Мне жалко, что не я первая, дорогой братик… И к тому же, я бы не оставила после себя это маленькое ароматное тельце таким истерзанным, – тоже садится рядом со мной, почти прикасаясь к плечу, но руками не трогает. – Мне всего лишь нужен был его маленький член во мне… А ты всё испортил, засадив в него свой…

– Блять…

– Хотя, – она перебивает меня и начинает выбираться из халата. – С другой стороны ты не испортил, ты мне помог. Теперь я буду хорошей сестричкой, умеющей пожалеть и понять, а ты будешь братцем ублюдком, заставившим младшенького…

– Заткнись… – шиплю и хватаю её рукой за шею чуть ниже подбородка.

Закатывает глаза, только не от нехватки воздуха, а от удовольствия. Сама накрывает мои пальцы своими тонкими и сжимает немного сильнее. Ей нравится. Я знаю. Я понимаю этот возбуждённый взгляд, эту просьбу в глазах. За много лет я научился делать так, чтобы не оставлять на её тонкой шейке синяков, чтобы чувствовать границу, когда надо остановится и больше не сжимать пальцы.

Эта тоненькая, хрупкая блондинка умеет делать вид, что её сломали, что есть кто-то сильнее, чем она. Но это только притворство, иллюзия. На самом деле, сверху всегда она. Она руководит, делает так, как нужно ей, при этом заставляет думать, что ты сам по собственной воле этого хочешь.

И сейчас, когда я в спешке срываю с неё запутавшийся халат, я думаю, что вот он способ согнать злость. Выплеснуть всё, что накопилось. Но я опять обманываю сам себя, потому что я не этого хочу, не в такой извращённой форме. Этого хочет ОНА. А я, как слепой котёнок, ведусь и урчу в её руках… Почему я могу справиться со всеми? Почему смог причинить Эмилю такую боль? А с ней справиться не могу… И больно ей делаю только по её желанию…

====== Эмиль : Слёзы оставим на потом. ======

В школу я всё-таки пошёл. Правда на следующий день…

А тот злосчастный, послепраздничный, я просто тупо провалялся в кровати. Не хотелось не то что вставать, с кем-то общаться, видеть кого-то – не хотелось даже дышать. Просто лечь, уснуть и не просыпаться больше. Я понимал, что глупо, что это не тот случай, когда нужно желать себе смерти. Я и не желал. Я хотел жить дальше. Просто жить. Но мечтать же не вредно? Вот я и мечтал, умереть на пару суток, а потом как-нибудь продолжить своё «жить».

Два раза ко мне заходила Майя: в первый раз она принесла мазь от синяков и ещё одну…для лечения другой моей пострадавшей части тела. И спасибо ей конечно ОГРОМНОЕ, но…

Я дико смущался, кутаясь в одеяло и мечтал, чтобы она побыстрее ушла. И Майя, такая умница, правильно поняла мои манёвры на постели, поэтому только положила препараты на столик рядом с кроватью и тихонько удалилась. Слава богу, сообразила и не начала читать мне инструкции и объяснять, что и как использовать.

Мазь действительно помогла, по крайней мере боль прошла во всех вымазанных местах, и к обеду я спокойно уснул, завернувшись в одеяло и скомканные простыни, как гусеница.

Разбудила меня всё та же Майя. Причём странным способом. Я вдруг проснулся от того, что почувствовал, в комнате я не один. Глаз не открываю, прислушиваюсь. Как будто «дежавю». Вначале я подумал, что это опять Ангел. Такая тишина, не поймёшь. Но как только мои веки дрогнули, послышался лёгкий смешок.

 – Я вижу, не спишь.

Блондинка развалилась на другом краю моей большой кровати на довольно безопасном расстоянии, но сердце у меня всё равно застучало громче.

В домашней серой футболке, обтягивающих простеньких трикотажных лосинах и с хаотичным пучком из собранных волос на голове, она выглядела совсем просто, как настоящая старшая сестра, а не какая-нибудь модель на обложке свежего журнала. Косметика на лице была практически не заметна, а может её и не было там вовсе.

Она молчит, рассматривая меня, я тоже смотрю на неё и вспоминаю разговор в ванной, произошедший несколькими часами ранее.

Значит и у сестрички были на меня планы. А если поточнее, они были только у неё, Ангел же действовал скорее всего беспланово, на эмоциях. Я это понял уже потом, утром. Я был на взводе, он тоже. Изначально, из всего этого не могло выйти ничего хорошего. И если бы не поцелуй с парнем в дредах и не выпитое Ангелом, возможно ничего бы и не было? И стоит признать, что часть моей вины в этом тоже есть. Это я провоцировал его весь вечер на драку, хотел, чтобы у него сдали нервы и он уволок меня оттуда. Вот они у него и сдали…

Только я тогда ещё не знал про видео… Видео…

Поднимаю глаза на Майю. Смотрит… Молчит… Улыбается едва заметно, уголками губ. Спросить?.. Прикрываю глаза и отворачиваюсь. Нет! Не хочу знать. Я всё видел сам…

 – Зачем ты тут? – спрашиваю совсем другое, не открывая глаз и натягивая одеяло на раскрывшиеся во сне, плечи.

 – Ужин принесла.

Так просто? Привстаю на локтях. Действительно, рядом на столике поднос, с накрытой крышкой, тарелкой (как в ресторане прямо) и большой чашкой чая. Тюбиков с мазью, лежавших на этом же столе, уже нет.

 – Я убрала в шкафчик в ванной, – видимо прочитать вопрос в моём взгляде не составило особого труда. – Эмиль…

Внутренне напрягаюсь, предчувствуя серьёзный разговор.

 – Я не буду выспрашивать подробности того, что произошло между вами… с НАШИМ братом, – Майя опускает глаза, изображая смущение, и я почему-то понимаю, действительно только изображает. – Я просто хочу сказать. Я на твоей стороне…

Открываю рот, пытаясь возразить, но она выставляет руку ладошкой вперёд, призывая дослушать.

 – Конечно я не претендую на звание лучшей старшей сестры, да и из разговора сегодня, ты понял, что нравишься мне не как брат… Вернее не только как брат.

Чувствую как краска заливает моё лицо и уши. А Майя продолжает, придвигаясь по кровати немного ближе, подгибает под себя ноги и усаживается на них сверху.

 – Но я обещаю тебе, без твоего согласия, я никогда и ничего… Понимаешь? – смотрит мне в глаза не мигая. У неё такие же глаза, как у Ангела… Почти.

 – Я не соглашусь, никогда, – выдавливаю из себя хоть что-то, путаясь и не понимая, что же она от меня хочет сейчас.

 – Вот и договорились. Тогда тема закрыта. Ты просто мой маленький брат… А теперь кушай, пока не остыло, – и пока я соображаю, где подвох, она просто наклоняется и едва прикасаясь губами, целует меня в щёку, потом так же непринуждённо вскакивает с моей кровати и напоследок, подмигнув мне, уходит.

А я смотрю на закрывшуюся дверь и чувствую себя маленьким ребёнком, попавшим в цирк уродов и не понимающим, зачем его сюда притащили. Только вот у меня вместо настоящих уродов – моральные, с блестящей и утончённой оболочкой.

Благополучно наплевав на ужин и заглушив сухость во рту только чаем, я опять завернулся в свой, сбитый из одеяла и простыни, кокон и почти тут же уснул до следующего утра.

* * *

А утром была школа. И именно в таком порядке, пробуждение, душ и школа (я целенаправленно миновал кухню). Ещё одно испытание, которое мне предстояло выдержать. Ведь я был не настолько пьян, чтобы не понимать, большая часть класса будет лезть вон из кожи, в надежде разузнать подробности оставшегося вечера, который к сожалению, (или к счастью?) у меня проходил уже без них.

Войдя в класс я понял, никогда не перестану удивляться этим странным ребятам. Нет чтобы обидеться, ведь именинник их бросил, зло пошутить или ещё что-то в этом роде, нет… Они, наоборот взахлёб и наперебой начали посвящать меня в свои приключения, (а были такие, что действительно их нашли, Славка, например, красовался сочным фингалом) и сожалеть, что я не остался до конца. Мою разбитую губу и угрюмый вид, никто даже не прокомментировал. Все как будто не замечали моего состояния, а я в такой атмосфере и в самом деле начал отходить. Улыбаться на самые нелепые части рассказов, вставлять от себя пару слов, спрашивать. Внутри стало немного теплее, и я сам для себя пометил плюсиком то, что знакомство с этими ребятами случилось в моей жизни. Я был действительно рад стать частью этой странной школьной семьи.

Маши в школе не было…

Последним уроком поставили физкультуру, и я с чистой душой свалил, прихватив с собой свою сумку. Заниматься наравне со всеми я не мог, так как и объяснить причину своего «не могу» тоже не мог, так что единственным и правильным вариантом, было уйти по-английски, при этом сумев не попасть на глаза физруку.

Благополучно и практически беспалевно (биологичка не в счёт) выскочив за ворота школы, я побрёл в сторону парка. К дому Мальвины.

Не сказать, чтобы мне очень хотелось выяснять всё-всё-всё, но я понимал, прояснить ситуацию всё-таки нужно. Не сегодня, так завтра, но разговор состоится. Так вот, по мне лучше раньше, чем позже, по свежему, как говориться.

В животе неприятно урчало, напоминая мне о вчерашнем выпитом чае и о сегодняшнем «ничего вообще». Я даже денег не взял с собой, так торопился побыстрее запрыгнуть в машину к водителю и не встретить на своём пути близнецов.

В парке, как и всегда в такое время, было не очень многолюдно. Редкие мамочки с колясками и собачники, выгуливающие своих питомцев.

А вот присутствие на площадке уже знакомых мне ребят, удивило. Наверное не я один решил слинять с уроков, а может некоторые из них и вовсе на них не были.

Ещё больше меня удивило присутствие между ними Мальвины.

Её тонкую фигурку я приметил сразу, хоть волосы и были собраны в длинные косички, переплетённые разноцветными лентами, ярко-голубая голова отсвечивала через весь парк. Подходя ближе к ребятам, я так же заметил Егора (узнал не сразу, так как на голову был накинут капюшон) и девочку «с дурью» со школьной дискотеки.

Первым моё приближение заметил как раз таки Егор. Его лицо расплылось в настоящей радостной улыбке, даже глаза засветились. Раньше я как-то не замечал, что парень довольно симпатичный, даже смазливый, а эта улыбка преобразила его, убрала суровость с лица и добавила какую-то искру, что ли. Или… Может это я просто поменялся после вчерашнего и начал замечать то, что не видел раньше?.. Разве я когда-то обращал внимание на улыбки парней?

 – Эмиль, давай к нам! – Егор помахал мне рукой и скинул капюшон на спину, открывая собранные в пучок, рыжеватые дреды.

Мальвина тоже оглянулась и я увидел как промелькнула на её лице грустная улыбка.

 – Привет, – я обращаюсь ко всем, но смотрю только в её глаза. Смутилась, отвела взгляд… Мальвина смутилась?! Наверное, мир перевернулся.

 – Привет Миль, – протягивает тонкую ладонь и касается моего рукава и почти тут же убирает.

Ребята по очереди приветствуют меня, даже те, кого я не знаю. Егор даже на секунду прижимает меня, обнимая за плечи, но без подтекста, просто по-дружески и тут же отпускает, хлопает ладошкой по плечу.

 – Ну рассказывай, – и смотрит своими глазами – искрами.

 – Что? – обвожу взглядом собравшихся, делая вид, что я вообще тут невидимка. Многие уже заняты своими разговорами, но некоторые всё же наблюдают за мной.

 – Как такая красота тут нарисовалась? – касается большим пальцем ранки на моей губе, на автомате отмечаю, что руки у него теплые, несмотря на холодный ветер.

 – Братская любовь, – не отворачиваю лицо, жду пока он сам уберёт ладонь.

 – За дело? – ещё несколько секунд водит по губе, как бы ощупывая ранку, а я начинаю чувствовать себя неудобно, хотя ребята даже внимания не обращают на нас, уже занятые своими делами.

 – За поцелуй… – говорю тихо, слышит только Егор и Мальвина, которая всё ещё рядом.

 – Ты рискованный. Я бы побоялся при брате, – ободряюще улыбается, убирая руку и тут же меняет тему. – Ты к нам покататься?

Поворачиваю лицо к Машке, стоит смотрит в сторону, но вижу что прислушивается.

 – Может быть… Но мне надо с Мальвиной, один на один…

 – Понял, – Егор подмигивает и оборачивается к ребятам. – Давайте пошли к учебке на парапеты?

Ребята тут же поддерживают, подкинутую Егором идею, и вскоре вся толпа скрывается между деревьями в направлении медицинского университета. Здание там старое, зато площадка перед ним новая, удобная, с бордюрами и возвышениями.

Странный парень… Но он мне нравится.

 – Маш, – поворачиваюсь, к стоящей рядом девушке, и беру её холодную ладонь в свою.

 – Миль, прости, что так получилось, ещё и в твой день рождения… – вижу как заблестели глаза Мальвины. Да что же это? Я её просто не узнаю.

 – Маш, послушай, тебе не за что извиняться. Это я был не прав. Всё хотел докопаться, удовлетворить интерес. Вот и получилось.так.

Прижимаю её голову к своему плечу и глажу по мягким волосам, закручиваю на пальцы одну из косичек, легонько дёргаю вниз, заставляя девушку поднять ко мне лицо.

 – Мальвин. Ты не виновата ни в чём. И если ты думаешь, что я виню тебя…

 – Думаю. А разве нет? – смотрит мне в глаза своими блестящими, полными слёз.

 – Нет… И если ты не против, я хочу, чтобы всё у нас было как до… До всего этого.

 – Я тоже хочу, Миль. Только вот сможешь ли ты…

 – Маш, повторюсь, мне нечего тебе прощать. Если кому-то и нужно просить о прощении, то это ИМ…

Машка понимает сразу, сникает вся, фокусирует взгляд на моей разбитой нижней губе. Опухоль почти спала, но выглядит всё равно не очень.

 – Только тут? – кивает на моё лицо.

 – Нет. Мы ещё дома помяли друг друга… Вернее меня помяли…

 – Ты уехал домой? Я думала… Не знаю…

 – Уехал… Мальвин… – внутренне содрогаюсь, нет я не смогу сказать ей, что видел то видео.

 – Что?

 – Забудь. Давай вообще забудем вчерашний вечер, как будто его и не было вовсе? Пожалуйста… – прижимаю её сильнее, чувствуя боль в ушибленных рёбрах, но мне плевать.

 – Уверен?

 – Уверен.

 – Тогда… – Машка отстраняется и целует меня в уголок губ. – Пошли с ребятами покатаемся, я тебе свой скейт, так и быть пожертвую.

Смеюсь, обнимая её за талию. Она тоже оплетает мой бок рукой и улыбается. Я рад, что решил оставить всё как есть и не ворошить прошлое. Ещё бы с настоящим как-то разобраться.

* * *

Настроение улетало с той же скоростью, с какой мы подъезжали к дому. После двухчасовой «скейтовой» тусовки с ребятами, возвращаться домой не хотелось. Но это мой дом с недавних пор, и мне придётся возвращаться сюда каждый раз два следующих года. Почти, два…

На кухне, кроме кухарки Ольги, не было никого, что немного сбавило напряжение в моих нервных клетках.

А женщина, заслышав восторженное урчание у меня в желудке от вкусных запахов, даже не попросила снять верхнюю одежду, только руки пришлось вымыть. Она каждый раз мне об этом напоминала, делая строгое лицо, а я каждый раз специально «забывал» их мыть, пока мне не скажут. Так делали мы с мамой… когда-то.

 – Кушай, кушай… Одна кожа да кости, – мне в тарелку положили добавку вкуснейшего мясного рагу и с сожалением посмотрела на мою разбитую губу.

«Это вы ещё то, что ниже не видели» – подумал вскользь и принялся поглощать еду, как будто это происходило последний раз в жизни. Синяки на груди и боку действительно расплылись ещё больше, образовывая на коже большие фиолетово-красные пятна. Но кости были целы, и на том спасибо. Даже та часть тела, на которой я восседал на данный момент, практически уже не беспокоила.

 – Ты неплохой мальчик… – продолжила женщина, и я навострил уши, к чему это она начала? – Но вот с Маем Эдуардовичем всё никак не поладишь…

Кусочек мяса стал мне поперёк горла и я попытался протолкнуть его большими глотками сока из стакана. Вот же… Я и не думал, что наши крики (в основном мои) тогда ночью, могли услышать слуги. И что ещё можно было подумать? Весь вчерашний день я не выходил из комнаты, а сегодня являюсь весь такой раскрасавец со следами «разговора двух любящих братьев» на лице. Так вот ничего другого и нельзя было подумать?.. Хотя пусть лучше так, чем узнают, как было на самом деле.

 – Не выходит как-то… – аппетит начал меня покидать, и ещё недавно, такое вкусное блюдо, уже не лезло.

 – Вы же братья… Кушай – кушай, – женщина кивнула на тарелку, заметив мою заминку и продолжила. – Конечно не моё это дело, но мне тебя жалко… Да и его жалко… Не просто ему…

«Ага, прям страдал как никто, пока драл меня в своё удовольствие», – и тут же заставляю себя переключиться на еду. – «Не думать о случившемся. Не думать!». Но как же тут не думать…

 – Он ведь тоже без матери… Вот как ты был, когда её не стало. Маленький, худенький… – кухарка умостилась напротив меня и, теребя салфетку на столе под вазочкой с яблоками, кивнула куда-то в сторону. – Отец то их не очень баловал своим вниманием, они всё с друг с дружкой больше. И в школу, и в кино, и погулять…

Я отвлёкся от «маленький -худенький» и переключился на другую фразу. «О Боже, Ангел с Майей ходили в кино? Быть того не может! Я их только по клубам и могу представить. Или может им тогда лет по двенадцать было, ну тогда да… Кино» – пытаюсь побольше впихивать в себя, чтобы быстрее опустошить тарелку и укрыться у себя в комнате. Разговор мне не нравится и продолжать его нет никакого желания. Между тем, моего мнения похоже, спрашивать не собираются.

–…а Эдуард Александрович всё по разъездам, да по бабам… Ой! Прости, я не то хотела… – женщина побледнела и зажала рот пухлой ладошкой.

 – Да что уж тут… – проглатываю последний, наконец-то, осиленный мной, кусочек и отодвигаю тарелку. – Не маленький. Знаю отлично, что не в браке меня мама родила… Меня посвятили в подробности отношений… моих родителей.

Знать то, я знаю, конечно, но от этого больно не меньше. От того, что без отца, от того, что так вот… И мама… Глупышка. Нашла бы себе мужика, да и жила бы как все.

Так нет же. Любила. Надеялась… На что только надеялась спрашивается? Он бы не променял всё ЭТО, на нашу двушку на окраине.

Хоть бы меня предупредила, рассказала как-то по-нормальному. Что вот мол есть у тебя старшие брат и сестра и отец есть… А то всё бред плела про пропавшего папу… Странно, я всегда в мыслях называл его папой… А сейчас, когда видел настоящего, когда понял, что и как на самом деле… Отец, подходит сюда действительно больше.

 – Спасибо, было вкусно, – встаю готовый уйти.

 – Эмиль… Извини меня дуру… Но так тяжело смотреть, как братья и вот так…

« Знали бы вы, как именно…» – представляю лица слуг, если бы они узнали, что же на самом деле делал старший брат с младшим в комнате сестры… Скорей всего, только шофёр сохранил бы невозмутимый вид, мужик тот ещё кремень.

Улыбаюсь. Наверное я становлюсь таким же больным психом, как эта чёртова семейка, (с недавних пор и МОЯ семейка) если веселюсь от того, что представляю лица других, возьми да распространись такая новость между персоналом.

А должен бы волноваться, бояться, не дай бог… А мне только смешно и немного грустно.

 – Всё будет хорошо, тёть Оль… У нас всё будет хорошо. – хотя сам не верю ни единому сказанному мной слову. – Ещё раз спасибо, готовите вы очень вкусно…

И прежде, чем кухарка успевает открыть рот и что-то мне ответить, вылетаю с кухни.

Уже на ступеньках понимаю, что забыл школьную сумку, брошенную на соседний от меня стул, за столом. Ну и ладно. Не до уроков мне сейчас. Потом заберу. А скорее всего, заботливая женщина сама принесёт мне её в комнату.

Сейчас меня волновал только душ и маленькое аккуратное кладбище за городом, которое я собирался навестить сегодня. Мама… Поймёшь ли ты меня?.. Простишь ли?.. Что вот такой вот я у тебя получился, неправильный, непутёвый и, в конечном итоге, никому не нужный…

====== Май : Чай со вкусом детства. ======

Передо мной ворота и усыпанный пожелтевшими листьями асфальт. Крупные дождевые капли стекают по лобовому стеклу, почти закрывая обзор. Но я вижу сквозь потоки воды эти открытые ворота и разноцветный ковёр, мокнущий под ливнем. Почти как тогда.

Нет. Тогда листья были ещё зелёными, дождь теплее и ворота не открывались…

Нужно въехать и перестать вызывать недоумение у охраны, но я не могу. Стою тут уже минут сорок.

Недавно подбегал один из охранников, укрывшись прозрачным дождевиком, спрашивал, может что случилось. А я только пожал плечами и остался сидеть в мокром авто, перед открытыми воротами.

Я уехал в тот же день, даже не попрощавшись с ним. Не потому, что хотел сбежать, или спрятаться подальше с глаз, уехал по прихоти отца.

Командировка была его идеей и именно он настаивал на том, чтобы ехал я, хотя по моему мнению, можно было с лёгкостью отправить любого другого сотрудника, специализирующегося в данной отрасли, а не заместителя генерального директора.

Почти три недели… Интересно, ОН как-то изменился за это время? Как ему живётся в моём доме, после всего случившегося?

Конечно я звонил и спрашивал так часто, как мог, спрашивал у Майи, поэтому пытался быть крайне осторожным в своих вопросах.

По её словам, всё уладилось. Эмиль ведёт себя как обычно, ходит в школу, играет в компьютерные игры, гуляет с друзьями. По клубам больше замечен не был.

И я был искренне рад, что у него всё налаживается, только одно меня удивляло. Майя сказала, что у него всё та же сине-волосая девушка. Скорей всего видела их где-то вместе. И меня не столько заботило, что сестра могла признать в ней героиню одного из своих любимых домашних видео, как то, что мелкий всё ещё с этой девушкой.

После всего что узнал, после того, что сам увидел. Что это? Настоящая любовь или жалость? Лучше бы последнее…

Да, я ревновал. Ревновал мелкого к его друзьям, к этой разноцветной малолетке Мальвине, к Майе. Они все были там, рядом с ним, и только я за сотни километров от него.

Днём, загружая себя работой, ночью убивая себя воспоминаниями о нашем с ним последнем вечере.