Текст книги "Жизнь - только держись! (Шаг второй) (СИ)"

Автор книги: Happalo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– «И какое же стихотворение о любви подойдёт? Блин, думаю так как будто у меня их сотни припасены и каждое могу воспроизвести по памяти с пол пинка», – размышлял я, топая к указанному месту.

ЧэЁн осторожно раздвинула пальцы на левой руке и увидела, как Лалиса пошла к доске с абсолютной уверенностью в том, что она делает. Об этом говорили её прямая спина, слегка вздёрнутый подбородок и намёк на улыбку в уголках губ.

– «Пусть у неё всё получиться, Господи! Пожалуйста, пусть у неё всё получиться!»

Думать о том, что её подружка опозориться, ЧэЁн не желала категорически, потому как становиться жертвой для насмешек ей придётся вместе с ней.

– «Мне хватило школы в Сиднее», – вспомнила она и неожиданно даже для себя подняла правую руку, сжав её в кулак, и выпалила. – Лалиса, файтинг!

Подружка, услышавшая это, обернулась и на её лице расцвела ставшая уже привычной такая притягательная улыбка. ЧэЁн окатило волной жара, когда она поняла, что именно только что произошло, и её лицо вновь спряталось за ладошки. Даже Чжи ИнГук, не сдержавшись, улыбнулся.

– У тебя хорошая поддержка, Лалиса-ян. Смотри, не потеряй её, – напутствовал он вышедшую к доске и замер в ожидании.

– Спасибо, сонсенним, – поклонилась девочка и повернулась лицом к одноклассникам.

Те в свою очередь смотрели на неё, ожидая, что же будет дальше. Некоторое время стояла тишина, а затем Лалиса… нет, не начала декламировать стихотворение, а словно заговорила с парнями и девчонками, сидевшими за партами.

– «Я пришла к мудрецу и спросила его: «Что такое любовь?»

Она указала обеими руками на учителя, не поворачиваясь к нему, намекая на то, кто здесь мудрец.

У ИнГука от удивления приподнялись брови.

– Он сказал: «Ничего»

Тут девочка пожала плечами.

– Но я знаю написано множество книг.

Лалиса прижала руки к груди, словно прося о чём-то, и скользнула взглядом по лицам одноклассников.

– Вечность пишут одни,

Её левая рука поднялась на уровне груди открытой ладошкой вверх.

– А другие – что миг.

Правая поравнялась с левой, но только повёрнутая ладошкой вниз.

Чжи ИнГук смотрел и слушал словно заворожённый, как и все в классе. Даже ЧэЁн вынырнула из своего импровизированного панциря и во все глаза таращилась на подружку.

– То опалит огнём,

Левая рука девочки на мгновение сжалась в кулак, а затем, будто вспыхнув, раскрылась, начав подниматься ввысь.

– То расплавит как снег,

Правая, изобразив сжатый кулак, тоже раскрылась и проскользила вниз, но более плавно.

– Что такое любовь? «Это все человек!»

Обе руки указали на Чжи ИнГука, возвращая ему всеобщее внимание.

– И тогда заглянула ему прямо в лицо,

Лалиса на самом деле повернулась и посмотрела прямо в глаза учителю, задержавшись взглядом на его зрачках всего лишь на мгновение.

– Как тебя мне понять? «Ничего или все?»

Вновь глядя на лица одноклассников, она приподняла плечи и развела руки в стороны.

– Он сказал, улыбнувшись: «Ты знаешь ответ!»

«Ничего или все!», – середины здесь нет!»

(Стихотворение Омара Хайяма, немного скорректированное автором книги.)

Закончила декламировать Лалиса, вопросительно взирая на сонсеннима.

Глава 26

Место действия: Сеул. Школа Искусств Сонхва

Время действия: восемнадцатое сентября 2009 года. Сразу по окончании урока литературы

Из класса потихоньку выходят ученики. Некоторые из ребят оглядываются. Сразу напротив дверей у окна встали три девочки и что-то тихонечко обсуждают.

– Ну ничего себе! – Поглядывая через открытую дверь на Лалису, стоящую рядом с преподавательским столом и беседующего с ней сонсеннима, говорит ЧеРиш.

– Я-то думала, она сейчас промямлит что-нибудь, а она…, – недовольно высказывается МиЁн – первая красавица класса и бросает раздражённый взгляд на цель их обсуждения.

– Но это же были не сиджо, – пытается поддержать подругу ДаМи. – Мне её стихи совсем не понравились!

ЧэЁн стоит тихонечко возле двери в класс и ждёт подругу. Закончив общаться с сонсеннимом, Лалиса выходит в коридор и ищет кто-то глазами.

– Я здесь, – подаёт голос ЧэЁн, привлекая к себе внимание.

– А? – оборачивается к подруге Лалиса, – Онни, ты ДжонГука не видела?

– ДжонГука?

– Да-да ДжонГука, – кивает Лалиса.

– Так он, кажется, с ДаСолем куда-то ушёл, – ЧэЁн задумалась на пару секунд. – Они вроде о столовой что-то говорили.

– Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога! – Неожиданно пропела девочка и, схватив подружку за руку, потопала по направлению к столовой.

Я ещё в начале недели хотел поговорить со своим одноклассником по поводу его возможного участия в группе. Уж больно он смазливый. Девки толпами, а точнее кучками за ним ходят и хихикают, стоя в сторонке, когда его взгляд падает на них. При всём при этом пацан и сам смущается. Дети – одним словом.

– «Ты можно подумать умудрённый годами старец?» – промелькнула мыслишка, про которую я тут же благополучно забыл.

Нужен седьмой участник группы, а где его взять, не знает никто. С одной стороны народу, занимающегося вокалом и танцами, в Корее до фига и больше. Даже БОЛЬШЕ, чем больше! Они тут вообще на каждом углу трутся. Куда не взгляни, обязательно наткнёшься либо на танцоров, либо на певцов или вообще на тех и других одновременно. Однако, для моей задумки абы кто не подходит. А вот ДжонГук вписывается очень даже ничего так в состав будущей группы. Только есть одна маленькая загвоздочка… Его надо ещё убедить в том, чтобы он принял моё предложение. И что-то мне подсказывает, что это вероятно будет не так-то и просто сделать. Хотя, если подумать здраво, можно ведь свалить эту "обязанность" на парней. Им же нужнее... Пожалуй, так и поступлю.

– Лалиса, подожди! – Заканючила уставшая от столь стремительного передвижения ЧэЁн. – Да, не беги ты так! Я за тобой еле успеваю.

Остановившись, оглянулся и отпустил руку подруги.

– «Блин, и чего я её за руку то схватил? Странно…»

– Куда ты несёшься, словно все демоны ада за тобой гонятся? – Недовольно морщась и поправляя юбку, высказывается ЧэЁн. – Лучше объясни, зачем тебе ДжонГук?

– Надо, онни! Надо мне с ним поговорить, – возвращаюсь к движению и подруга, подскочив, устремляется за мной.

– Это что за секреты такие? – продолжает трещать ЧэЁн. – Ну, расскажи! Я же твоя лучшая подруга!

– «Ммм. И когда подобное со мной случилось?» – Отвечаю на ходу, не оборачиваясь. – Это не мой секрет, онни. Так что извини, но сказать ничего не могу. Пока…

– А потом расскажешь? – Никак не может угомониться ЧэЁн.

– «Чё ж тебя так прорвало то сегодня? Сплошные вопросы.»

Место действия: Сеул. Школа Искусств Сонхва. Столовая

Время действия: восемнадцатое сентября 2009 года. Вторая половина дня

В обширном по размерам помещении расположены длинные столы, вдоль которых по обе стороны стоят скамейки. Присутствуют и столики поменьше, где с каждой стороны приставлен отдельный стул. За одним из длинных столов сидит компания парней из пяти человек. Каждый набрал на раздаче себе то, что он любит, и ребята, поглощая пищу, разговаривают кто о чём.

– Вы видели лицо сонсеннима, когда Лалиса назвала сиджо Ким ЧонХи «примитивными»? – Задав вопрос, ДаСоль берёт палочки в руки и быстрыми движениями закидывает рис себе в рот, начав его пережёвывать.

Все присутствующие смеются, а кто-то даже пытается изобразить, как выглядел сонсенним в тот момент. Разумеется, в Корее очень уважительно и с почтением относятся к старшим, а уж тем более к преподавателям, но это не мешает иногда среди своих посмеиваться над ними.

– Да я чуть со стула не упал, когда услышал, что она сказала, – делиться впечатлениями один из ребят.

– Как и я, – поддакивает второй.

Прожевав рис и сделав глоток сока, ДаСоль смотрит на промолчавшего ДжонГука. Парень сидит и задумчиво вертит палочками для еды, смотря расфокусированным взглядом куда-то в даль.

– ДжонГук, а ты что скажешь? – привлекает к себе внимание лидер небольшой компании.

– А? Что? – Уронив от неожиданности одну из палочек на тарелку, переспрашивает парень.

Он быстро поднимает утраченное и вопросительно смотрит на старшего товарища.

– Я спрашиваю: видел лицо сонсеннима, когда Лалиса назвала стихи госпожи Ким ЧонХи «примитивными»?

– Ты об этом, хён, – кивает ДжонГук. – Видел конечно, – улыбается он и переводит разговор на менее скользкую тему. – Я даже подумал, что сейчас Лалисе сильно влетит от сонсеннима. Однако, она молодец! Ловко выкрутилась. Да ещё и стихотворение такое красивое прочитала.

– Это дааа, – соглашается ДаСоль и ему в такт кивают несколько ребят. – Но ведь это всё-таки были не сиджо.

– И что? – пожимает плечами ДжонГук. – Помнишь, на той неделе сонсенним читал нам стихи какого-то вегугина (По-корейски «вегугин» то есть, «человек внешней страны». Почему нельзя перевести это слово как «иностранец»? Потому что «иностранец» – это не национальность, а «вегугин», это именно что представитель нации, которая живёт известно где...)? Француза кажется.

– Разумеется помню. Но ты это к чему?

– Там тоже были не сиджо, но ведь почти всем понравились те стихи.

ДаСоль задумывается над сказанным. Он неплохо помнил, что за стихи тогда читал им сонсенним и они действительно ему понравились. Не все само собой…, однако, некоторые так точно.

– Да, пожалуй, ты прав.

– А мне понравилось стихотворение, которое рассказала Лалиса, – вставляет слово один из ребят.

– Вот и мне тоже понравилось, – поддерживает ДжонГук и наконец приступает к обеду.

В столовую быстрым шагом заходят Лалиса с ЧэЁн. Остановившись у входа, девочки начинают кого-то высматривать и их взгляды останавливаются на столе, за которым сидят парни из класса. Указав кивком головы направление и глянув при этом на подружку, Лалиса устремляется к ребятам, которые тихо мирно кушают ничего не подозревая.

– Всем привет, – приблизившись, улыбается девчонка и обводит взглядом одноклассников.

– Аньён, – прожевав порцию риса, поднимает взгляд на неё ДаСоль и переводит его на ЧэЁн. – Вам чего?

– От тебя? Ничего, – смотрит на парня Лалиса, а затем указывает подбородком на сидящего напротив самого младшего из парней. – Мне с ДжонГуком надо поговорить. А вы можете спокойно есть дальше.

От соседних столиков до присутствующих долетели негромкие смешки. ДаСоль оглядывается и начинает хмуриться, затем выражение его лица меняется и на нём проступает улыбка.

– Ты разрешаешь? – С толикой сарказма спрашивает он наглую девчонку.

Та, ничуть не смутившись, отмахивается от парня:

– Да-да, вы можете продолжать.

Неподалёку послышался чей-то смех, впрочем, тут же прервавшийся.

– Ааайщ! – скривившись, немного возмутился ДаСоль. – Как ты с нами разговариваешь? Мы же старше тебя.

– О! Кстати, я кое-что вспомнила! ДжонГук-оппа, а когда у тебя день рождения?

Сидевший до этого молча парень сначала даже не понял о чём речь. Он переводил взгляд с Лалисы на своего друга и попытался понять, почему девчонка так разговаривает с ДаСолем, который старше её, да и его, к слову, тоже старше.

– Я это…, – ДжонГук мотнул головой. – Я родился двадцать шестого августа.

– А в каком году? – С недюжинным интересом в глазах наклонилась к парню Лалиса, задавая этот вопрос.

– В 1992, – спокойно уточнил он.

Девочка резко выпрямилась и на её лице расплылась счастливая улыбка.

– Это просто лучший день в году! – Как-то отстранённо произнесла она и вновь посмотрела на собеседника.

Всё это время вокруг стояла странная тишина. Ближайшие столики притихли и с любопытством наблюдали за происходящим. Столовая здесь общая так что среди учеников школы присутствовали и студенты данного института.

– Ты глянь, хён, – обратил внимание ДжинСу приятель на группку старшеклассников, скопившихся рядом с одним из столов, когда друзья вошли в столовую.

– О! – Вдруг воскликнул парень и устремился туда, куда указал приятель.

– Эй! Ты куда? – Полетел ему в спину вопрос.

– Найди пока место, – через плечо бросил ДжинСу. – Я кое с кем поговорю и сразу к тебе.

Пожав плечами, парень отправился на поиски свободного стола.

– Как скажешь, хён.

ДжинСу тем временем подошёл достаточно близко к компании школьников, чтобы слышать о чём там говорят и прислонился к одному из вертикальных несущих столбов, которые были понатыканы там и тут в столовой.

Лалиса, под удивлёнными взглядами зрителей, сделала шаг к ДжонГуку и положила ему на плечо руку.

– Так и быть, можешь обращаться ко мне нуна, – слегка задрав нос, заявила она.

Все, абсолютно все, кто это слышал, покатились от смеха. ДжинСу также не смог сдержаться и, рассмеявшись, чуть не уронил поднос с едой, который держал в руках.

К ДжонГуку все и всегда относились с теплотой и вниманием. Впрочем, как и к любому парню в Корее, не достигшему совершеннолетия. Помимо всего прочего он также не был обделён и вниманием девчонок. Они постоянно крутились рядом. Особенно последние два года. Но ДжонГук следуя совету отца сосредоточился на своём образовании и никак не реагировал на все их уловки, о которых, к слову, тоже парню поведал его отец. Стать центром всеобщего внимания в подобной ситуации ему пришлось впервые, и он растерялся не понимая, что сказать или что нужно делать, а потому просто зажмурился.

– ДжонГук, – голос Лалисы привлёк его внимание к себе, – так мы можем поговорить?

ДаСоль лежал прямо на столе, опустив голову на руки, и давился смехом. Он в жизни ничего подобного не видел и не слышал. Другие ребята, сидевшие с ним за одним столом, не отставали. СуХён так ржал, что свалился со скамьи и тем самым вызвал очередной приступ хохота у окружающих.

– Да, конечно, – закивал парень, не открывая глаз. – Только давай не сейчас, а после уроков.

– Перед тренировкой? – Уточнила девочка и тут же получила ещё один подтверждающий кивок от парня.

Стоявшая рядом с подругой ЧэЁн лицом походила на перезревший помидор. Ей как никогда ещё до этого хотелось провалиться сквозь землю. Вот прямо здесь и сейчас кануть в бездну…

– «Что она творит? Зачем? Девочки нас точно убьют», – обречённо думала она ровно до тех пор, пока подружка не дёрнула её за руку.

– Идём, онни. Чего зависла?

– А? – Встрепенулась ЧэЁн и, кивнув, быстро пошагала за, теперь уже точно, местной знаменитостью.

По дороге она заметила несколько злых взглядов, брошенных ей с Лалисой в след несколькими девочками, которые подружка либо не заметила, либо проигнорировала.

ДжинСу не сразу понял, что Лалиса ушла. Сначала он пытался давить смех, затем ловил вырывающийся из рук поднос с едой и только потом осознал, что девчонка испарилась.

– Проклятье! – Выругался он и, оглядевшись ещё раз, повторил ругательство. – Проклятье!

Место действия: Сеул. Школа Искусств Сонхва. Учительская

Время действия: восемнадцатое сентября 2009 года. Вторая половина дня

Сейчас в большой сорокаминутный перерыв между занятиями в учительской довольно людно. К немалому удивлению всех присутствующих, сюда даже заглянул многоуважаемый преподаватель физики господин Пэ ЧханМин, общество которого могли выносить, некоторое время, лишь директор Ю, да ещё изредка госпожа Юн ХаНи. Все остальные, завидев этого безусловно заслуженного и многоуважаемого преподавателя 67 семи лет от роду, стремились как можно быстрее покинуть пространство, где он появлялся. Вот только на этот раз сделать подобное никому не удалось. Господин Пэ, словно почувствовав, где сейчас находится директор Ю, пришёл в учительскую и встал прямо в проходе, не выпуская никого наружу.

– Я требую, чтобы вы выполнили своё обещание, директор Ю! – Скрестив руки на груди и не обращая внимание на ропот коллег, возмущался ЧханМин.

– А я ещё раз вам повторяю, сонсенним Пэ, – начиная закипать, пока ещё вежливо отвечал директор, – что вам в том году ещё было сказано: «Как только появятся свободные средства, мы сразу же приобретём для ваших уроков тот электронный микроскоп.» И от слов своих я не отказываюсь.

– Ну конечно! – Пренебрежительно скривился учитель физики и махнул рукой в сторону Пак ХеДжина. – На ремонт стадиона у вас деньги нашлись, – мах рукой в сторону Кан СанМи, – и на покупку новых музыкальных инструментов тоже. Отчего же их нет для покупки столь необходимого для моих уроков микроскопа? Отвечайте, директор Ю! Я вас спрашиваю!

– Что-то мне подсказывает, что наш многоуважаемый сонсенним Пэ столь рьяно требующий этот микроскоп, требует его не сколько для учеников, сколь для собственных нужд, – наклонившись к сидящей рядом учительница музыки, тихонечко прошептала Юн ХаНи и улыбнулась.

– Вы полагаете, сонбэ? – Слегка удивилась СанМи и, получив в ответ кивок, задумалась.

Улыбка, промелькнувшая на лице учительницы по математики, не осталась не замеченной самым возрастным преподавателем школы.

– Смейтесь, смейтесь, ХаНи-сии. Вам то, готовящей простых бухгалтеров, меня точно не понять! Физика – это наука позволяющая познать вселенную! Не то что ваша примитивная математика.

– Что?! – Вскочила женщина. – Да как вы…?!

Чуть было не начавшуюся очередную перепалку остановил властный окрик директора Ю:

– Всем молчать! – Он обернулся к госпоже Юн. – Прошу вас! Давайте не сегодня, – затем вернул всё своё внимание возмутителю спокойствия. – Сонсенним Пэ, школа купит этот ваш микроскоп. Даю вам моё слово!

Замешкавшийся на миг, ЧханМин пропустил момент, когда директор Ю, проскочив мимо него, выскользнул в коридор. Но так легко отделаться от старого преподавателя по физике руководителю школы не удалось. Старичок на диво бодро рванул за «беглецом».

– И когда же наступит этот знаменательный день, директор Ю?! – Долетел из коридора до оставшихся в помещении преподавателей вопрос.

Ответ услышали, по крайней мере отчётливо, далеко не все.

– Не раньше рождества.

Учительскую на короткое время накрыла удивительная тишина, которую, как показалось ХаНи, разрушил одновременный выдох облегчения в исполнении чуть ли не всех здесь присутствующих. Народ, понявший, что всё закончилось, засуетился, несколько преподавателей отправились по своим делам.

К сидящему в задумчивости Чжи ИнГуку, подошла преподаватель хореографии Пак СеЫн и заметила лежащий перед ним лист с записанным там хангылем стихотворением.

– Что это, ИнГук-сии?

– Это? – Поднял мужчина листок, обернувшись. – Это стихи нашей с вами ученицы, сонбэним. Прочтите, – он протянул бумагу. – Уверяю вас, оно того стоит. Да и полагаю, ваше долгое пребывание за границей позволит более непредвзято их оценить.

Приняв лист и быстро прочитав написанное, СеЫн подняла вопросительный взгляд на собеседника.

– Попробуете угадать, кто является автором?

– Не имею ни малейшего понятия, – пожала плечами женщина. – Всё же мой предмет не связан с литературой, так что…

Она вернула стихи своему коллеге и присела рядышком на стул.

– И всё же… Попробуйте.

Некоторое время СеЫн молчала, перебирая в голове возможных кандидатов на эту роль, но так никого и не подобрав, просто махнула рукой.

– Сдаюсь.

– Ну хорошо, – улыбнулся мужчина. – Данный стих прочитала на моём уроке Ким Лалиса. Она же и является автором.

– Вот как? – Женщина протянула руку и взяла лист, ещё раз прочла написанное. – Вы знаете… не верю я что-то, что столь глубокое по смыслу стихотворение могла написать маленькая девочка.

– Не поверите, но меня тоже терзают некие сомнения. Лалиса, конечно, достаточно умная девочка, судя по результатам её учёбы. Когда я спросил: «Кто автор?», она призналась, что этот стих придумала прямо на уроке.

– Если сомневаетесь, а в данном случае на то имеются причины, могу лишь посоветовать связаться с её родителями и спросить у них о том, кто на самом деле является автором этого стихотворения, – предложила СеЫн.

– Да. Пожалуй, так и поступлю, – согласно кивнул ИнГук и полез в свой стол. – Где-то здесь у меня лежит список с номерами телефонов родителей всех учеников параллели.

Потратив некоторое время на поиски нужного номера официального представителя девочки, мужчина наконец выудил его из череды однофамильцев, коих было в списке чуть ли не добрая половина.

– Ага! Вот он, – обрадовался ИнГук и, достав свой смартфон, провёл пальцем по строчке с цифрами и прочёл указанное деле имя вслух. – Ким ХеМи. По всей видимости омма Лалисы.

Быстренько вбив номер, он нажал на иконку вызова.

Место действия: Сеул. Квартира семьи Ким

Время действия: восемнадцатое сентября 2009 года. Вторая половина дня

ХеМи сидела на кухне и ждала пока посудомоечная машина закончит помывку посуды, листая при этом какой-то глянцевый журнал.

– «Надо будет домой такую же купить», – бросила взгляд на столь полезный для каждой женщины агрегат и вернулась к изучению журнала. – А вот это не плохо смотрится. Стоит, пожалуй, сходить с СонМи и примерить. Ей то оно уж точно подойдёт, – с толикой грусти в голосе произнесла женщина и мысленно окинула себя взглядом.

Как и почти любая представительница слабого пола ХеМи с излишней придирчивостью подходила к своей внешности, а уж последние годы и подавно.

Из гостиной донеслись звуки знакомой мелодии. Отложив журнал, хозяйка поднялась и пошла к телефону, оставленному ею прямо на столе. Когда женщина уже потянулась к верещащему аппарату, из своей комнаты выглянула Пакпао. В одной руке она держала очки, а в другой очередную книгу.

– Невестка, – недовольным тоном заговорила старая женщина, – смени уже наконец мелодию. Мне надоело каждый раз подскакивать, когда тебе кто-то звонит.

– Извините, омма, – потупилась ХеМи. – Я забыла.

– Кто бы сомневался…

Увидев незнакомый номер, ХеМи только плечами пожала и, приняв вызов, приложила телефон к уху. Пакпао тем временем, что-то вспомнив, направилась на кухню.

– Слушаю вас, – произнесла в трубку женщина, провожая взглядом свекровь.

Услыхав мужской голос, представившийся учителем Лалисы, ХеМи насторожилась.

Неразборчивое бормотание в трубке.

– Аньён хасеё, сонсенним Чжи, – вежливо поприветствовала она собеседника, как только он представился и тут же подтвердила своё родство с Лалисой. – Да, я её омма.

Выглянувшая из кухни Пакпао, вопросительно взглянула на невестку. Та, прикрыв ладошкой микрофон пояснила:

– Звонит учитель корейского языка и литературы Лалисы из Сонхва, – сказав это, ХеМи вернулась к телефонному разговору. – Стихотворение? Какое стихотворение?

Неразборчивое бормотание в трубке.

– Лалиса этим летом написала одно стихотворение посвящённое её харабоджи и хальмони, – выслушав, что ей говорит мужчина на том конце, ХеМи в удивлении расширила глаза и посмотрела на свекровь, затем вновь прикрыла микрофон ладошкой. – Она ещё одно стихотворение написала.

Телефонный разговор с учителем Лалисы продолжался ещё минут пятнадцать. За это время беседующие умудрились обменяться написанными девочкой стихами. Первое произведение дочери ХеМи не помнила наизусть, а потому ей пришлось обратиться за помощью к свекрови. Пакпао, проворчав что-то нелицеприятное в адрес некоторых «безголовых», отобрала смартфон у невестки и продекламировала наизусть стихотворение учителю внучки, а затем записала то, что продиктовал позвонивший.

Сейчас женщины сидели в гостиной за столом и взирали на листок, где было неровным почерком зафиксировано очередное материальное подтверждение проснувшейся творческой жилки их младшей родственницы.

– Знаешь, что я хочу сказать, невестка, – посмотрев на сидящую рядом ХеМи, заговорила Пакпао, когда наконец оторвала взгляд от бумажного листа на столе.

– Нет, омма, – мотнула головой женщина. – Не знаю.

– Похоже, что у моего сына с тобой получилось родить на свет будущую всемирно известную поэтессу.

– Ооой! – Выдала ХеМи и, прикрыв рот ладошкой, уставилась на свекровь.

Глава 27

Место действия: Сеул. Школа Искусств Сонхва

Время действия: восемнадцатое сентября 2009 года. Вторая половина дня

На небольших скамеечках, расположенных вдоль трибун и предназначенных для болельщиков, сидят Лалиса и ЧэЁн. До начала тренировки под руководством сонсеннима Пака ещё час с мелочью. По странному стечению обстоятельств все спортивные площадки расположенные здесь абсолютно пусты. Ни души… Девчонки заняты каждая своим делом: Лалиса что-то быстро набирает в планшете, а ЧэЁн с кем-то переписывается, используя для этого свой смартфон. Сейчас тут довольно тихо и лишь шумы города изредка привлекают к себе внимание.

На одной из перемен удалось поймать ДжинСу и договориться о встрече здесь на стадионе. Объяснять ничего не стал, просто потому что не было никакого желания, да и времени тоже. А всё из-за того, что следующей у нас шла физика. Этот предмет и так-то муторный до невозможности – формулы и задачи, задачи и ещё раз формулы. Практических занятий в этом начавшемся учебном году пока ещё не было. Так ещё ко всему этому занудству прилагается старый пень. Ой, простите! Многоуважаемый сонсенним Пэ ЧханМин. Пф! Ну, это ладно. Сидим, ждём ДжонГука и ДжинСу. Я мучаю свой мозг, вспоминая третью главу второй книги о Гарри Поттере, а ЧэЁн с кем-то там болтает в чате. Вроде со своей подружкой из Сиднея. Я не спрашивал, а она не особо распространяется на эту тему. В принципе и ладно. Это не моё дело… Захочет – расскажет.

– Лалиса, – подаёт голос подруга, отрывая меня от дела, – а ты о чём хочешь с ДжонГуком говорить? Ты ведь обещала мне рассказать.

– Онни, давай, когда все придут. Я тогда и расскажу. А то повторять по двадцать раз никакого желания нет.

– Все? – Удивляется подруга. – Кто это все? Ты ещё кого-то позвала сюда?

– Онни, ну, пожалуйста, давай позже. Видишь, я занята? – Показываю планшет. – Так хорошо идёт. А потом ведь времени у меня совсем не будет. Ты же знаешь. Сегодня с СонМи будем заниматься весь вечер субтитрами и крепить их к записи.

– Это так сложно? – Наклоняется ко мне поближе ЧэЁн.

– Ничего там сложного нет, – отмахиваюсь и кладу планшет на скамеечку рядом с собой. – Просто… долго это и до ужаса нудно.

– Понятно, – кивает она и указывает на приближающегося к нам парня. – Смотри, там кто-то идёт.

Приподнявшись, прищуриваюсь, пытаясь разглядеть, кто там чешет.

– «Долбаные линзы! Ну ни фига не видно в дали», – искренне негодую из-за не самой удачной покупки в своей жизни, а потом всё же распознаю приближающуюся фигуру парня. – Это ДжинСу-оппа, – оповещаю подругу и кидаю взгляд на время, достав свой телефон. – Значит скоро и ДжонГук должен подойти.

ЧэЁн начинает суетиться, лезет в свой рюкзачок и достаёт оттуда зеркальце. Быстро оценивает свой внешний вид и убирает его обратно.

– Аньён, девчонки! – Не доходя до нас метров двадцати, ДжинСу вскидывает руку, привлекая к себе внимание.

Замечаю боковым зрением, как подруга начинает ёрзать на попе и отводит взгляд.

– «М-да. Дитё дитём», – думаю я. – «Но всё же типичная девчонка. Успела себя «привести в порядок», чтобы не выглядеть чучундрой при посторонних. А меня вот отчего-то вся эта возня до сих пор не заботит. Причём вообще…»

Сестрёнка на пару с мамой периодически пытаются стращать меня разными там всякими сказками на тему: «Парни внимания обращать не будут!», «Выглядишь как деревенщина!» и так далее и тому подобное. Но мне до этого дела нет. У меня свои заботы. И если быть честным… я никак не пойму, что не так. Одет хорошо; пахну не розами, конечно, но и не потом; чистый, ну, точнее чистая – всегда! Так чего ещё от меня надо? И вот нудят и нудят по очереди. Ладно хоть бабуля не лезет с этой хренью.

ДжинСу приблизился к нам и, кинув рюкзак на скамью рядом со мной, но так и не став присаживаться, заговорил:

– Ну, и что это за секрет такой, что ты не могла мне об этом на перемене сказать? – Парень наклонился и коснулся ладонями пола, а затем пояснил. – Спина устала. Весь день в статичном положении – это тяжело.

ЧэЁн, сидевшая по другую от меня руку, наклонилась немного назад, прячась от нового собеседника. Глянул на неё, но говорить ничего не стал.

– «Вот и на фига тогда спрашивается ты смотрелась в зеркало, если всё равно от парня ныкаешься?» – Обернулся к прибывшему. – Нет никакого секрета, ДжинСу-оппа. Сейчас всё узнаешь. Надо только ещё немного подождать.

– Чего подождать? – Резко выпрямился парень. – Я здесь. Ты тоже… Так что давай не тяни, рассказывай!

– Подождёшь, – отрезал я и взял в руки планшет, намереваясь продолжить писать.

– Эээй! Ну что это такое? Лалиса, ты же воспитанная девчонка, а разговариваешь со мной словно я твой ровесник или даже младше, – с осуждением в голосе выдал ДжинСу и покачал головой. – Вон, глянь лучше на свою подружку. Вот она по-настоящему хорошая девушка: тихая, вежливая, скромная…

– …, не разговаривает в присутствии мужчин и вообще старается спрятаться, когда кто-то из парней приближается к ней. МЕЧТА, а не девушка! – Закончил я за парня и, указав на сидящую рядом, добавил. – А ещё она: красавица, умница и даже готовить умеет. Берёшь себе?

ДжинСу, набиравший в этот момент в грудь воздух, подавился им, начав кашлять. ЧэЁн выпучила глаза, глядя на меня, и следующие секунды была способна лишь на то, чтобы издавать нечленораздельные звуки.

– А…? Ты…! Я…! Ооо, – проблеяла она и попыталась вскочить, но я, уже ржавший как конь, а точнее как лошадь, успел схватить её за руку.

– Ну, ты, кха, мелкая…! – продолжая кашлять, выдал ДжинСу.

– Лалиса! – наконец, оставив попытки вырваться из моего захвата, выпалила ЧэЁн и попыталась выразить всю глубину своего возмущения, что, откровенно говоря, у неё получилось не очень хорошо. – Ты что…?! Как ты…?! Да, вообще!

Удержаться и не свалиться в истерический гогот мне всё же удалось. Не сразу, разумеется, но я смог и выровнял дыхание, потихоньку успокоившись.

– Ну прости, онни, – первым делом попытался извиниться перед ЧэЁн, пыхтевшей как паровоз и упорно смотрящей в противоположную от меня сторону.

Ноль реакции… Будто меня тут вообще нет.

– Онни, перестань обижаться. Я же просто пошутила.

– Не смешно, – буркнула подруга, на миг обернувшись.

По моему лицу непроизвольно расплылась улыбка.

– «Простила. И вообще походу не сильно то и обиделась.»

Попытавшегося открыть рот ДжинСу, опередил незаметно подошедший к нам ДжонГук:

– Всем аньён! – Прозвучало сбоку, и мы как по команде повернули головы на звук его голоса.

Первым отреагировал я и, поднявшись, приблизился к ДжинСу.

– ДжинСу-оппа, познакомься с нашим с ЧэЁн одноклассником, – заговорил и указал рукой на подошедшего парня, – это Ким ДжонГук. ДжонГук, познакомься с моим другом, – кивнул на стоявшего рядом парня. – Ян ДжинСу.

Пока ребята обменивались рукопожатиями и ничего не значащими фразами, обратил внимание на какое-то нездоровое оживление при входе на стадион. Причём участниками данного кипиша были исключительно особи женского полу. А потом до меня дошло.

– «Поклонницы или скорее преследовательницы этих двух перцев. Да и наплевать. Стоят вдали… Ну и пусть их. Главное не мешают.»

Там были две группы девчонок разного возраста, которые сейчас что-то довольно бурно обсуждали, активно жестикулируя при этом конечностями.