Текст книги "Размытые линии (ЛП)"
Автор книги: habitual_lady
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Но однажды вечером, когда я была особенно расстроена, на грани слез, потому что ничего не понимала, а все остальные понимали абсолютно все, Лэнс заговорил с другой стороны библиотечного стола и задал почти тот же самый вопрос, который я стеснялась задать.
То же самое произошло и со следующим вопросом.
И следующим.
Только когда Лэнс в пятый раз прикинулся дурачком, я поняла, что он не записал ни единого слова, пока остальные терпеливо объясняли ему ответ. Он даже не смотрел на свое домашнее задание, которое, как я позже узнала, он уже сделал несколько часов назад.
Он смотрел на меня. Когда я наклонила голову в молчаливом вопросе, он подмигнул.
Вот так, друзья мои, можно запикапить Паркер Блэнтон. Помощь по домашнему заданию и кокетливое подмигивание.
Я влюбилась.
И следует отметить, что когда Лэнс ничего не понимал в британской литературе, ему помогала я.
Время исповеди. Мне двадцать четыре года, я в самом расцвете сил, у меня есть великолепный, серьезный парень…
И моя сексуальная жизнь отстой.
Так было не всегда. Я потеряла девственность на первом курсе колледжа с сексуальным бейсболистом, который жил дальше по коридору в нашем студенческом общежитии. Мы встречались в течение нескольких месяцев, прежде чем поняли, что недостаточно просто хорошо трахаться и строить отношения. После одного слишком долгого свидания, наполненного неловким молчанием, мы расстались.
Позже, на первом курсе, я переспала с одним из друзей Джастина, но это была скорее пьяная бессмысленная ночь, и она превратилась в большое жирное ничто.
И затем… Лэнс.
Наши сексуальные отношения развивались медленно. Я не думаю, что кто-то из нас хотел все испортить и поторопиться. А когда секс все-таки случился, он был хорош. Действительно хорош. Ну, в общем, нормальный.
Но, по крайней мере, это случалось часто.
А потом, пару месяцев назад, все просто… прекратилось. То есть, я вроде как понимаю, почему. У меня работа, а у него есть колледж и работа.
Но прошло уже два месяца. И это вроде не так ужасно… Если только ты не в браке.
И это не значит, что у нас не было возможности. У меня своя спальня в общем доме с Джастином, а у Лэнса своя квартира. Так почему же сейчас у нас меньше секса, чем когда мы жили в общежитии и должны были привязывать зубную нить к дверной ручке, чтобы никто не вошел?
Ну, неважно. Сегодня все изменится.
Я долго делала макияж, и признаю… Я выгляжу потрясающе. В обтягивающей черной майке и джинсах нет ничего особенного, но и не нужно. Ведь под ними настоящее удовольствие: совершенно новый комплект нижнего белья, который сделал дыру в моем бюджете, но это того стоит.
Он красный, кружевной и сжимает мои груди.
Я уже собираюсь выйти за дверь, когда получаю сообщение от моей подруги Кейси.
Посмотрим Холостяк через час? С меня попкорн…
На полсекунды я поддаюсь искушению, потому что… Холостяк… Но нет. Именно так мы с Лэнсом и попали в эту бесполую историю, мы просто не придавали этому значения.
Я отвечаю ей.
Я иду к Лэнсу, но не смей спойлерить, кому достанется роза. Я посмотрю позже.
Ее реакция мгновенна.
Уверена? У меня есть просекко.
Черт. Она знает, что я обожаю игристое вино. Но я не отстаю.
Я потратила дохрена денег на нижнее белье. Надо пойти и взорвать чей-то мозг.
Взорви его мозг, или его чл…
Я отвечаю многоточием.
Останавливаюсь у двери Джастина и тихо стучу. Судя по его болтовне о вечеринках сегодня вечером, он, наверное, лег поспать, чтобы подготовиться к… Ну, фиг его знает, что он там делает на вечеринках.
Тем не менее, я все равно стучу, потому что он захочет знать, что я ухожу. Он настаивает на том, чтобы я ему говорила, если ухожу куда-то с ночевкой, чтоб ему не пришлось волноваться и искать меня по всему городу с дробовиком.
Он просто милашка.
– Ты здесь? – громко шепчу я.
Тишина.
У каждого из нас на дверях висит доска для таких случаев (да, как в колледже, и что?), и я пишу записку, что проведу ночь у Лэнса.
Подумав, я возвращаюсь в свою комнату и роюсь в ящике с нижним бельем, пока не нахожу огромные бежевые трусики для месячных, которые мы обсуждали на прошлой неделе. Я вешаю их на угол его доски, зная, что он правильно истолкует мои слова, и ухожу.
Лэнс живет в Жемчужине – модном районе, до которого вполне можно дойти пешком от моего дома, но, из-за своих потрясающих ботинок я лучше доеду.
Я родилась и выросла в районе Портленда, и я не преувеличиваю, когда говорю, что мои первые слова были печенье, мама и углекислый газ. Переработка отходов – это не так уж и важно, если об этом не думать, и худшее, что вы можете сделать в этом городе, – это посигналить велосипедисту, потому что они спасают планету, а вы медленно убиваете ее своими выхлопными газами.
Все равно, я чувствую себя виноватой, что не дошла пешком. У меня Тойота Приус*, слава Богу, и как я и говорила… Мои ботинки слишком потрясающие. Ботильоны с леопардовым принтом с толстым каблуком. Парковка в Жемчужине вообще отстой, но мне повезло, и какая-то машина отъезжает от места прямо напротив квартиры Лэнса.
Лэнс учится по ночам, но днем он работает в местной инвестиционной фирме, и там платят лучше, чем мне, поэтому он живет в новом многоэтажном жилом доме, в комплекте со швейцаром.
Широкоплечий блондин за стойкой портье широко улыбается мне, когда видит, что я вхожу.
– Мисс Блэнтон. Давно не виделись
– Привет, Эрик. Как продвигается подготовка к свадьбе?
– Ох, слишком много ссор из-за розового цвета. Последний раз мы поссорились из-за того, хочет ли она кутерьму на свое платье. Ты хоть представляешь, что такое кутерьма?
– К сожалению, да. Моя кузина вышла замуж прошлым летом, и нам, подружкам невесты, потребовалось четыре дня, чтобы понять что это такое.
Он отрицательно качает головой.
– Я даже не хочу этого знать.
– Не отвяжешься, – смеюсь я, направляясь к лифтам. – Пропустишь меня?
Он колеблется лишь на краткий миг, и я чувствую легкий укол беспокойства. Работа Эрика – не пропускать не желаемых посетителей, но я была в списке Лэнса с тех пор, как он переехал.
На какую-то ужасную секунду я задумываюсь, не вычеркнул ли меня Лэнс из утвержденного списка, но потом Эрик делает свое дело и вызывает лифт, так что я думаю, что мне все это только показалось.
– Пожелайте мне удачи, – бормочу я в пустоту, когда двери лифта закрываются.
Квартира Лэнса находится на двенадцатом этаже, и я иду к его входной двери, как делала это миллион раз до этого. Но в отличие от миллиона раз до этого, я колеблюсь, прежде чем постучать.
Я стряхиваю странное предчувствие и решительно стучу в дверь.
Мои плечи расслабляются в ту же секунду, как он открывает дверь. У него очки на носу, как всегда, когда он глубоко погружен в учебу. Он выглядит так, как всегда.
Хотя обычно выражение его лица чуть более радостное и чуть менее удивленное. Он засовывает телефон в задний карман и качает головой, словно пытаясь сориентироваться. Потом улыбается.
– Привет!
В глубине моего сознания все слишком странно, но потом он улыбается еще шире и крепко обнимает меня.
Все нормально. У нас все хорошо. Он просто был занят.
Я наклоняю голову к нему, слегка опуская ресницы, чтобы посмотреть на его губы, что, как я знаю по опыту, возбуждает его, но он уже отстраняется.
Никакого поцелуя.
Что? Он не видел меня целую неделю, и никакого поцелуя?
– Я не знал, что ты придешь! – он говорит.
Мне кажется, или его голос слишком бодр? Как будто в каком-то фальшивом тоне. Я внимательно изучаю его, входя в квартиру и закрывая за собой дверь.
– Извини, надо было написать, – говорю я.
Я жду, что он скажет мне, что все хорошо, что он просто рад меня видеть, но вместо этого он пожимает плечами. Он начинает убирать кое-что из вещей на кухонный стол, где он, очевидно, был глубоко погружен в книги. Я говорю себе, что это хороший знак, но слишком опасаюсь. Не так себя ведет бойфренд, давно не видевший свою девушку.
Я сажусь на табурет, часть меня все еще надеется, что всё напряжение только в моей голове, но в последнюю минуту я встаю, даже не успев сесть.
– Лэнс?
– Да?
– Что происходит?
Он поднимает глаза от блокнота.
– Что ты имеешь в виду?
Я просто смотрю на него взглядом «Пожалуйста, не притворяйся». Его плечи слегка опускаются, он садится на стул, его руки упираются в колени, он смотрит в пол.
Ох… черт возьми.
Я знаю этот взгляд.
Может, мне все-таки стоит присесть? Я сажусь рядом с ним, между нами один стул.
– Мне следовало сказать тебе раньше, – у него тихий голос.
– Что сказать?
– Я просто… Я этого не чувствую, Паркер, – и тогда я должна отдать ему должное, потому что он делает смелый поступок и действительно смотрит мне в глаза, разбивая мое сердце. – Я уже давно этого не чувствую.
Никакого воздуха. В этой квартире нет воздуха.
– Окей. Ладно, – повторяю я, потому что, черт возьми, у меня в горле застрял комок. – Так ты, типа, больше не хочешь быть…?
Не хочешь быть вместе?
Он тянется к моей руке, его пальцы касаются моих.
– Мы ведь так молоды, понимаешь? Ты моя первая девушка. Откуда мы знаем, что это именно оно?
Просто знаешь и всё, хочу закричать я.
– У тебя кто-то есть? – тихо спрашиваю я. Я ненавижу себя за то, что спрашиваю это, но я не была бы не я, если бы не спросила.
– Нет, – быстро отвечает он. – Ну… Помощница, и… Ну она мне понравилась, но я тебя не предавал. Я бы никогда не поступил так, Паркер, ты же знаешь.
Я знаю, что должна сосредоточиться на том, что он меня не предавал, но все, что я расслышала – «она мне понравилась».
Ему нравились другие девушки? Нет, даже хуже. Девушка. Единственное число.
То есть, да, ничего серьезного не случилось. Но она ему понравилась.
У меня такое чувство, будто мне в грудь воткнули нож.
– Я не готов прощаться с тобой навсегда. Я просто думаю, что мы должны сделать шаг назад, – он сжимает мои пальцы.
Я яростно моргаю, чтобы смахнуть слезы, и его лицо вроде как сморщивается от сожаления, но я встаю и отступаю от него.
– Шаг назад? Типа, ты можешь поразвлекаться, а потом вернуться ко мне, если решишь, что я тебе нужна?
Он смотрит мне в глаза, и я вижу, что они тоже немного блестят, и когда он говорит, его голос хриплый.
– Я чувствую себя ослом.
– Ты и есть осёл, – говорю я, встаю и иду к входной двери, нащупывая дверную ручку.
Хороший ответ, Паркер. Так по взрослому. Но моя словесная рвота продолжается.
– Не думай, что я буду просто сидеть и ждать, – выдыхаю я.
Отлично. Сценарий мыльной оперы все еще крутится у меня в голове.
– Я не буду, – говорит он немного отчаянно, идет за мной. – Я хочу, чтобы ты была счастлива, но не думаю, что я тот парень, который это сделает-
Я захлопываю дверь на его предложение, ковыляю на высоких каблуках к лифту, отчаянно тыча в кнопку «вниз». Я держу ухо востро на случай, если Лэнс погонится за мной и скажет, что он ошибся, что не хочет все это заканчивать.
Но лифт приехал вниз, и дверь Лэнса остается закрытой. Я всхлипываю и выхожу.
Уверена, что это не перерыв. Все кончено.
Я не могу пробежать через вестибюль из-за проклятых ботинок, из-за того, что Эрик обеспокоенно и растерянно смотрит на меня.
– Мисс Блэнтон?
Я машу ему рукой и широко улыбаюсь, проплывая мимо. Улыбка, я уверена, выглядит совершенно клоунской, учитывая, что я умираю внутри.
Эрик сочувственно улыбается в ответ. Я уверена, что парень достаточно насмотрелся на людей, зная, когда девушка убегает после ссоры со своим парнем.
Бывшим парнем.
Боже.
Меня только что бросили.
Это не было большой ссорой, это было просто тихое «я тебя больше не люблю», и это еще хуже. Гораздо хуже, чем если бы я совершила какой-то проступок, из-за которого меня вышвырнули на обочину.
Я возвращаюсь к своей машине, и сейчас состояние озонового слоя-последнее, о чем я думаю. Я опускаю голову на руль и обдумываю свой следующий шаг.
Мне следует расправить плечи. Вытереть сопли и поехать домой.
Я поднимаю голову, судорожно втягиваю воздух, но слез нет. Как будто я хочу заплакать, но не могу, потому что мое тело слишком смущено тем, как всего час назад я надевала лучшее белье Victoria’s Secret, а теперь я – брошенка.
Мне двадцать четыре, я красиво оделась, и мне некуда идти.
Я вижу неряшливого типа со скейтбордом под мышкой, который смотрит на меня, проходя мимо машины, и я крепко зажмуриваюсь, но тут же снова открываю глаза, когда звенит мой мобильный.
Это от Лэнса.
Извини.
Вот и все. Никаких «беру свои слова обратно», «прости, я не это имел в виду».
Да пошел он.
Я с шипением удаляю смс и поднимаю руки к рулю, видя, что они дико дрожат. Я роняю их обратно на колени, и меня охватывает легкая паника, потому что я знаю, что не в состоянии вести машину, хотя до дома всего пара минут езды.
Дрожащей рукой я снова тянусь к мобильнику. Вообще, я чаще пишу смс, чем разговариваю по телефону, но бывают моменты, когда нужно услышать чей-то голос. Когда нужно связаться с тем, кто заботится о тебе.
Это один из таких случаев.
Имя Джастина в моем списке избранных, и я звоню. Он отвечает на втором гудке.
– Паркс?
А потом, по какой-то странной причине, на глаза наворачиваются слезы. Внезапно они заливают мне глаза и стекают по щекам, когда я издаю отвратительный всхлипывающий звук.
– Паркер? – голос Джастина стал резче.
Я пытаюсь сделать глубокий вдох.
– Ты можешь забрать меня?
– Конечно. Всегда.
Комментарий к 3. Паркер
* Toyota Prius – Автомобиль имеет низкий уровень вредных выхлопов и малый расход топлива.
========== 4. Джастин ==========
Я много раз видел, как плачет Паркер.
Когда умер ее дед. Когда у ее матери обнаружили рак. Каждый раз, когда мы смотрели фильм, где умирает животное. Когда она проспала последнюю лекцию по географии на втором курсе. Однажды она выпила слишком много вина и сказала, что дождь заставил ее плакать.
И неважно, насколько законны причины (грустный фильм, мама заболела раком) или насколько абсурдны (дождь), я всегда делаю одно и то же. Я обнимаю ее. Я глажу ее волосы. Она мочит мою футболку слезами и я подаю ей салфетки.
Какой бы ни была причина, от ее слез у меня какой-то груз на сердце. Девчачьи слезы всегда так давят.
Но особенно слезы Паркер. Она моя девочка.
И это странное чувство в моей груди сопровождается еще кое-чем. Гнев.
Все остальное время ее слезы были вне моего контроля. Я не мог остановить смерть ее дедушки или ее странную реакцию на дождь. Но на этот раз у меня есть выбор.
Выбить дерьмо из Лэнса Майерса.
И прямо сейчас, я хочу этого. Строго говоря, я не склонен к насилию. Но с той секунды, как я увидел, как она тщетно пытается сдержать слезы, сидя за рулем своей машины, потерянная и опустошенная, до того момента, как я отвез ее домой и посадил на колени на диване, я не думал ни о чем, кроме того, как хорошо было бы врезать кулаком по опрятному лицу Майерса.
Конечно, он мой друг. Мне нравится этот парень. Возможно, я даже немного расстроюсь, когда мой гнев утихнет и я пойму, что мы больше не будем тусоваться вместе.
Но дело не в Лэнсе, а в Паркер. Он причинил ей боль. Но… На себя я тоже злюсь.
Я видел сегодня утром, что между ними что-то не так. Мог ли я избавить ее от этого? Мог бы. Или, по крайней мере, я мог бы предупредить ее.
Ее слезы, кажется, немного утихли, и она просто свернулась клубочком, положив голову мне под подбородок, и икнула в салфетку. Я слегка отстраняюсь, но останавливаюсь, когда ее пальцы сжимают мою рубашку.
Я положил свою руку поверх ее, потирая большим пальцем ее ладонь. Я хочу сказать ей, что этот осел не стоит слез. Тем не менее, я сжимаю ее руку и снова начинаю отодвигать ее в сторону.
– Ты уходишь? – спрашивает она.
– Сейчас приду, – я непроизвольно целую ее в макушку.
Она смотрит на меня опухшими, налитыми кровью глазами.
– Я испортила тебе вечер. Ты же хотел куда-то уйти.
Я сжимаю ее колено.
– Не заставляй меня добавлять новое домашнее правило «Не веди себя как идиотка».
– Правила дома устанавливаю я. Не ты, – она одаривает меня слезливой улыбкой.
Я улыбаюсь в ответ. А вот и моя девочка.
– Дай мне десять минут, – говорю я, снова сжимая ее колено.
Я хватаю свой бумажник со стойки, прежде чем броситься к машине. Я возвращаюсь через впечатляющие восемь минут, вооруженный припасами.
Она все еще лежит на диване, хотя и свернулась калачиком на боку.
Я роюсь в наших шкафах, но не нахожу ни одного бокала. Клянусь, когда-то у нас было десять. Ну ладно, изысканные бокалы долго не держатся. Я довольствуюсь громоздким винным бокалом и, откупорив пробку, наполняю почти до краев.
Я возвращаюсь в гостиную, где Паркер принимает сидячее положение.
– Извини, что я такой нытик, – смущенно говорит она.
– О, Паркс. Я знаю тебя уже шесть лет. Я люблю, когда ты ноешь.
Я протягиваю ей бокал, видя, как загораются ее глаза при виде содержимого.
– Шампанское? – спрашивает она.
– Дешевое просекко. Купил в магазине на углу, он ближе всего.
– Боишься, что я перережу себе вены, если ты меня оставишь чуть на дольше? – она кричит мне вслед, когда я иду на кухню за пивом.
– Скорее, боялся, что ты будешь петь Селин Дион, и жрать майонез из банки.
– Еще не вечер! – говорит она.
Я улыбаюсь, потому что ее голос теперь больше похож на обычный, и когда я открываю крышку своего пива, достаю телефон и посылаю быстрое сообщение Энди, девушке, с которой я переспал в прошлые выходные. Я надеялся на повторение, но…
Эй, детка, не могу сегодня. В следующие выходные?
Я начинаю убирать телефон обратно в карман, когда он жужжит.
Ты только что отшил меня?
Я вздрагиваю от этого слегка собственнического тона, но все равно отвечаю.
Соседка по комнате нуждается во мне.
Конечно. Еще бы. Я видела эту твою «соседку по комнате»
– Как скажешь, – бормочу я, запихиваю телефон в задний карман джинсов, и он снова начинает жужжать.
Энди просто показала свою сущность. Мне все равно, насколько красива девушка, но, пожалуйста, лишь бы она не была ревнивой.
Меня уже начинают бесить тупые предположения людей, что только потому, что мы с Паркер дружим, наслаждаемся обществом друг друга и являемся совместимыми соседями по дому, означает, что мы должны трахаться.
Все ведут себя так, будто мы показываем средний палец матушке природе или что-то в этом роде. Так что, в свою очередь, я показываю средний палец любому, кто подразумевает, что мы должны с ней встречаться.
Я уже собираюсь присоединиться к Паркер на диване, гадая, сможет ли она удержаться от слез и рассказать мне, что именно произошло у них с Лэнсом, когда раздается стук в дверь.
Это Джон Харрис, один из моих хороших приятелей.
– Здарова, – говорит он, входя в дом. – Давай бухнем перед вечеринкой.
Джон резко останавливается, увидев на диване красноносую Паркер с огромным бокалом шипучего напитка в руках.
– Милая, – говорит он ей. – Кому набить морду?
Паркер и Джон всегда ладили, и она улыбается, хотя это выглядит немного натянуто.
– Меня бросили, – говорит она.
– Вот придурок, – он раскрывает объятия. – Обнимашки?
Она колеблется всего несколько секунд, и, инстинктивно зная, что ей нужно побыть одной, я хлопаю Джона по плечу.
– Чувак. Не будь таким парнем.
– Что? Я сказал обнимашки, а не целовашки, – говорит он, опуская руки. – Значит, я так понимаю, никакой вечеринки сегодня не будет? Вы, девочки, останетесь дома, будете есть мороженое и обсирать мужчин?
– Вообще-то попкорн, – говорю я, указывая на стол, где я поставил попкорн из микроволновки, который взяла вместе с вином Паркер.
Джон поднимает брови.
– Две порции? Разве в упаковке не по три порции? Что сразу три не сделали? Вы открываете свой собственный кинотеатр?
– Мы всегда сжигаем хотя бы один мешок. Наши микроволновка старее чем Иисус.
– Мы отдаем сгоревший попкорн Богу! – выпаливает Паркер, прежде чем разразиться смехом.
Джон смотрит на меня краешком глаза, и я мимикой делаю быстрые движения взад-вперед. Огромный бокал просекко Паркер уже почти пуст.
– Тогда я пойду, – говорит он, направляясь обратно к входной двери. – Если она рано уснет и ты захочешь прийти, напиши мне?
– Конечно.
Я киваю Джону на прощание и направляюсь к холодильнику еще за бутылкой просекко. С таким же успехом можно было бы оставить его на кофейном столике, чтобы подливать ей. При таком темпе она даже не заметит, как напьется.
Я плюхаюсь на диван рядом с ней, наполняю ее бокал на этот раз поменьше и накрываю ее ноги своими.
– Говорим или молчим? – спрашиваю я.
Это игра, в которую мы играем всякий раз, когда у другого какие-то проблемы. Можно поговорить или держать всё при себе, молчать, не осуждать, не обижаться.
– Говорим, – шепчет она, удивляя меня. С другой стороны, алкоголь всегда вызывает разговорчивую Паркер.
– Он бросил меня, – прямо говорит она.
Я уже знал это, но все же провел ладонью по ее голени.
– Он просто идиот.
– Да, – ее голова падает на диванную подушку. – Но я чувствую себя тупой. Все признаки были на лицо.
Это меня немного удивляет. Я думал, она была счастлива. Черт, я думал, что она выйдет замуж за этого парня. Она всегда казалась такой… Довольной.
– Что ж, – она делает большой глоток вина и опускает ноги на пол, прежде чем налить еще немного. Она делает еще один большой глоток. – У нас так давно не было секса, – говорит она, неуверенно поворачиваясь ко мне, широко разведя руки и вытянув указательные пальцы.
Она чуть не выколола мне глаз. Я осторожно хватаю ее за руку, пока она не ослепила меня.
– Ах, да? – небрежно спрашиваю я, раздумывая, смогу ли я выхватить у нее бокал.
– Да, – это всего лишь одно слово, но она говорит невнятно.
– Два дня? – спрашиваю я.
Я наклоняюсь вперед, чтобы взять стакан из ее рук, но она, фыркнув, отдергивает его.
– Только в твоем мире два дня без секса – это очень долго.
– Две недели? Ты что, блять, издеваешься надо мной? – недоверчиво спрашиваю я. Я снова пытаюсь схватить бокал с вином, но ее пьяные рефлексы лучше, чем я ожидал, и она снова отдергивает его.
Взгляд, который она бросает на меня, наполовину удивленный, наполовину испуганный.
– Ты что, сексуальный Геракл? Две недели – это ерунда.
– Эй, я в самом расцвете сил, – говорю я. Я снова хватаюсь за ее бокал, прежде чем успеваю понять, что она пытается мне сказать. Если не два дня и не две недели…
– Подожди, – говорю я. – У тебя не было секса с Майерсом уже два месяца?
Она пытается постучать себя по носу, как будто хочет сказать «бинго», но промахивается и вместо этого хлопает себя по щеке. Черт, если она не занималась сексом два месяца, она реально нуждается в нем.
– И ты думала, что это нормально?
– Нет, я не думала, что это нормально, – говорит она с некоторым раздражением. – Но он был занят, и я была занята…
– Два месяца, – повторяю я.
– Я хотела все исправить, – говорит она, слишком резко ставя бокал на кофейный столик.
К счастью, стекло прочное, поэтому оно не разбивается. Я делаю еще один глоток пива, обдумывая полученную информацию. Лэнс не прикасался к Паркер уже два месяца?
Мои мысли разбегаются, когда я понимаю, что Паркер выпутывается из своей футболки. Что за…
– Не снимай одежду, Блэнтон!
Ее футболка ударяет меня в грудь, и она встает на ноги лицом ко мне, неуверенно раскидывая руки в стороны.
– Смотри.
Мое зрение на мгновение затуманивается, и я хочу посмотреть вниз, узнать сколько пива я выпил, потому что у меня кружится голова.
Но я не могу смотреть на свое пиво, потому что смотрю на Паркер в сногсшибательном красном лифчике. И я хочу отвести взгляд, потому что это Паркер, но она… Потрясающая.
Другого слова для этого нет. Паркер Блэнтон без футболки – это потрясающе.
Я уже видел ее в бикини, во время спонтанных поездок на выходные на побережье с друзьями или весенних каникул в Кабо. Но она всегда была с Лэнсом, и я не обращал внимание, хотя отметил, что у нее хорошая фигура, даже отличная.
Но сейчас, когда она так близко, вся в золотисто-кремовых изгибах, с тонкой талией и полными округлыми грудями, я смотрю.
Я швыряю ей футболку обратно.
– Надень. Сейчас же.
– Я пыталась исправить отсутствие секса, – снова говорит она, игнорируя утболку, которая падает на пол. – Я купила это для Лэнса, – она жестикулирует вверх и вниз по своему телу, и я делаю глубокий вдох.
– Но я даже не смогла показать, – голос у нее мрачный. – И трусики совпадают.
Ее пальцы тянутся к пуговице джинсов, и я почти слетаю с дивана, направляясь на кухню, чтобы взять еще пива, или стакан воды, или, может быть, просто горсть льда, чтобы запихнуть его в штаны.
Она следует за мной, все еще бессвязно бормоча, и я достаю еще одно пиво из холодильника, испытывая искушение потереть им лицо, чтобы остыть.
– Тебе лучше одеться, Паркс.
Я оборачиваюсь, но нет. Все еще в лифчике. Я останавливаю взгляд над ее головой, даже когда чувствую отчетливое шевеление своего члена. В конце концов, я всего лишь человек. Объективно, я знаю, что она Паркер – моя лучшая подруга и соседка по комнате.
Но другая часть меня – та, что сейчас набухает в джинсах – знает только, что ее тело – это просто десять из десяти.
Она открывает рот, но я поднимаю руку, чтобы остановить ее.
– Правила! Без футболки на кухню нельзя, помнишь? Ты сама придумала.
– Правило, которое ты все время нарушаешь, – говорит она, даже не пытаясь одеться.
– Черт возьми, – бормочу я и, поставив пиво на стол, быстро стягиваю с себя рубашку.
На мне еще темно-синяя футболка, так что мы не меняем одно несчастье на другое. Я подхожу к ней и бесцеремонно натягиваю на нее рубашку.
Она послушно просовывает руки, по-видимому, все еще не осознавая, какое впечатление производит на меня ее полуобнаженное тело.
– Приятно пахнет. Не как от вонючего потного мужчины, – радостно говорит она.
– Прекрасно, – я делаю большой глоток пива. Потом еще один.
– Так или иначе. Я потратила около сотни долларов на распутное красное белье, которое никто никогда не увидит, – говорит она, очаровательно расстроенная этим.
– Ой, Паркс, – говорю я, мое доброе дружеское чувство юмора восстановилось теперь, когда у меня нет на виду идеальных сисек. – Ты ведешь себя так, будто никогда больше не займешься сексом. Ты можешь надеть это красное белье для какого-нибудь другого парня.
Я ожидаю, что она продолжит свою жалостливую вечеринку, но вместо этого выражение ее лица становится задумчивым.
– Ты совершенно прав.
Я прищуриваюсь, глядя на нее. Я знаю этот тон. Этот тон опасен.
Она расплывается в широкой улыбке.
– Я буду девичьей версией Джастина!
Я останавливаю руку с пивом на полпути к губам.
– Что?
Она подходит ко мне.
– Мне нравится секс, Джастин. Я скучаю по нему.
О Боже, пожалуйста, не говори мне о сексе после того, как я только что увидел твои сиськи.
– Но ты совершенно прав, – продолжает она. – Мне не нужно ждать, пока глупый Лэнс придет в себя, или снова строить с кем-то несчастные отношения. Я могу заниматься сексом так же, как и ты. Когда угодно и с кем угодно.
– Ладно, погоди, Паркс-
Она тычет пальцем мне в лицо.
– Будь очень осторожен в своих словах, Джастин Бибер. Ты же не хочешь прибегнуть к двойным стандартам, да? Не надо мне тут лекций о том, что если парень спит со всеми подряд, то он – красавчик, а если девушка, то она – шлюха.
– Нет! – меня раздражает это обвинение, но это не значит, что мне нравится эта идея. Я имею в виду случайный секс, хорошо. Но на нее это не похоже.
– Я хотел сказать, что тебе нужно выспаться, – говорю я. – Ты выпила бутылку вина за час.
Я ожидаю, что она будет бранить меня за то, что я читаю лекции, но к моему удивлению, она опускает палец и поджимает губы.
– Да. Подожду до завтра, чтобы все обдумать.
Слава Богу.
Я чувствую легкое щекотание у линии волос и подношу руку к виску. Блять. Я что, вспотел?
– Попкорн, вино и кино? – спрашивает она, затем ковыляет к кофейному столику, берет коробку попкорна, приносит ее на кухню и протягивает мне с дружелюбной улыбкой.
– Конечно, – говорю я, хватаясь за попкорн, как за спасательный круг.
Я безмерно благодарен, что мне не придется таскаться за пьяной Паркер из бара в бар, и что она не одержима идеей трахнуться с каким-то похотливым придурком.
– Эй, Джастин? – говорит она, оборачиваясь в дверях кухни.
Я положил плоский пакетик попкорна в микроволновку и нажала кнопку.
– Что?
– Спасибо. Ты мой лучший друг. Ты ведь это знаешь, правда? – она неуверенно улыбается. Пьяная Паркер очень милая.
– Чертовски верно. И ты тоже мой лучший друг, Паркс, – улыбаюсь я.
До тех пор, пока ты не снимешь футболку.
========== 5. Паркер ==========
Меня так тошнило с похмелья, что я почти не думала о том, что меня бросили.
Но сегодня понедельник. Я проснулась, чувствуя себя мешком мусора. Не из-за похмелья; оно давно прошло, благодаря вчерашней диете из соленых крекеров.
Сегодняшняя боль не физическая. Это мои эмоции вызывают тошноту.
Я настолько выбилась из сил, что даже позволила Джастину отвезти нас на работу. Обычно я настаиваю на том, чтобы мы ехали на моей машине, потому что его машина – это огромное прожорливое чудовище.
Но сегодня мне не хватает мысленного единения, и мне нужно сохранить те немногие клетки нервов, которые у меня остались. Младшая команда по очереди выступает перед высшим руководством, и поскольку нас восемь человек, которые находятся на низком уровне тотемного столба, я должна выступать только раз в два месяца или около того.
Конечно, сегодня мой день. Мне очень повезло.
– Ты сможешь, – говорит Джастин, сворачивая с нашей дорожки так быстро, что я чуть не ударилась.
Я не обращаю на него ни малейшего внимания. Он всегда говорит такие вещи с абсолютной уверенностью, но мой лучший друг не понимает, что не все так легко.
Несмотря на то, что я была лучшим студентом и более преданным искателем работы, заканчивая колледж, Джастин получил в два раза больше предложений о работе, чем я.
Не потому, что у него были отличные оценки, не потому, что у него был какой-то специальный набор навыков, а потому, что этот парень умеет говорить. Уверена, он мог бы убедить новорожденного, что ему не нужно молоко, если бы захотел.
Но я-то? Даже легкая презентация требовала усилий.
Он смотрит на меня, когда я не отвечаю.
– Ты в порядке?
Его голос звучит небрежно, но глаза обеспокоены. Наверное, потому, что в субботу я рыдала у него на плече, напилась, а потом весь вчерашний день провела взаперти в своей комнате, открывая ее только для того, чтобы взять крекеры, которые он мне приносил.
Это не совсем типичная я. Но Джастин меня знает. И знает, что если он будет вести себя слишком мило, я снова начну плакать.
– Я в порядке, – говорю я, поворачивая голову к окну.
Он кивает.
– Значит, у тебя не будет нервного срыва, когда я скажу, что твоя футболка вся в белом?
Я смотрю вниз и ругаюсь, когда вижу пятно от дезодоранта, размазанное по всему моему черному топу.
