Текст книги "Ведунья. Проклятая любовь (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

10. Комментарий

Однако, поездка в Гиблово самым злокозненным образом перепрыгнула на среду. Настя работала в детском садике с двумя небольшими пресными банками, когда ей позвонил Серёга. Преждевременная радость Приблудовой сменилась тревогой.

– Настён, привет. Я чего звоню, Аркашка ничего не ест третий день. Я в воскресенье заметил, но не сказал тебе, подумал, может он накануне объелся. Я его перекормил мидиями, кажется. Вроде корм берет и выплевывает. И он грустный, еле плавает. Может, приедешь, посмотришь?

– Поняла. Во сколько можно?

– У нас как обычно – после десяти вечера, раньше народ ходит.

От досады Настя всплеснула руками. Чертово Гиблово! Но Аркашу было жалко. Большого орехового астронотуса она сама же и посадила в «Яхонт» – привезла из аквариума, где он потрепал других рыб. Драчливый нрав Аркаши знали все – он, бывало, и Настю кусал без предупреждения, особенно, когда чуял приток свежей воды. Поэтому его вялость и отказ от корма были тревожными симптомами. Настя примерно прикидывала, что его может беспокоить. Если ихтик, то заболеть должны были все, и тогда нужно залить в аквариум малахитовый зеленый, если бактериальная инфекция – стоило купить антибиотик в виде раствора и инсулиновые шприцы. Кто бы сказал Насте в ветинституте, что ей предстоит делать уколы рыбам! Но антибиотик на ранних порах работал эффективно, и Настя заехала в знакомую аптеку, где его могли продать без рецепта.

Срыв графика всегда стоит аквариумисту нервов, а если случается нечто экстренное – и подавно. Но Настя не могла оставить Аркашу в беде. И, взяв себя в руки, она отправилась после основной работы в «Яхонт». Станция «Гиблово» все еще была закрыта, поэтому Настя вышла на «Парке» и села на трамвай до Верхней улицы. Рельсы шли в объезд парка, и маршрут давал приличный крюк, но у Приблудовой после пятничного приключения не было никакого желания вновь появляться близ усадьбы. Шел бы он лесом, этот парк! Нет, сегодня, извините, как-нибудь без нее.

Настя потрогала заколки на голове и, убедившись, что они держатся крепко, вышла у торгового центра.

Серёга похвалил ее новую прическу, впрочем, приди Настя извалявшейся в клею и перьях, он и тогда бы обрадовался и сказал, что она «сногшыбатылна». Настя пыталась припомнить, откуда она взяла это вирусное слово, но так и не смогла.

Аркаше и впрямь было плохо. Он грустно сидел в дальнем углу аквариума, куксился и прятался от других рыб. Настя осмотрела астрика. Несмотря на голодовку, его живот оказался слегка раздут.

– Бактериалка, – вынесла вердикт Приблудова. – Ща будем колоть.

– Колоть? – изумился Баянов. – Рыбу колоть?

– Да, – заявила Настя. – Внутримышечно. Посадим в сачок и вгоним в спинку антибиотик.

– Нормально, – Серёга потер рацией висок. – Первый раз узнаю́, чтоб рыбу кололи. А клизмы им делают?

– Делают, – сообщила Настя. – Но это если уколы не помогут.

При поимке Аркаша, к радости Приблудовой, показал недюжинную прыть. Хорошо, что у него оставались силы на борьбу с инфекцией. Большой «орех» окатил стены и Настю брызгами воды, но в ведре успокоился и подставил спинку для укола. Настя попала ювелирно, аккурат в толстый слой мышц. Она знала, что есть риск просадить рыбе позвоночник, и тогда спасти ее будет невозможно. Но игла вошла под нужным углом и антибиотик надулся бугорком. Аркаша был отпущен в аквариум и уплыл, потеряв по дороге пару чешуек.

– Вот и все, – сказала Настя. – Поеду домой.

– Всего-то и ехала сюда ради пяти минут? – пожалел Серёга. – Может, посидим в каморке?

Настя занервничала. Ей было боязно засиживаться с Баяновым до ночи, а в том, что чаепитие могло затянуться, она не сомневалась.

– Нет... В другой раз, ладно? Как-нибудь. Я устала. Тем более, что нужен не один укол, а курс – раз пять или семь, через день.

– А... Хорошо, – кивнул Серёга. – Пойдем, провожу.

Они пошли по галерее к выходу, Баянов вёл Настю с очень смурным видом, будто борясь с собой и своими чувствами. Но у самой двери не выдержал и, отведя взгляд, смущённо спросил:

– Настён, я тебя чем-то обидел? Я слишком пристаю, да?

Приблудова поняла, что они стоят на выходе одни, и никто из руководства Серёги не может им помешать. Страх перед путём домой был силен в ней, и поэтому ей захотелось совершить нечто дерзкое, чтобы убрать его прочь. Она ладонью повернула лицо Серёги так, чтобы тот посмотрел на нее, и с сильно колотящимся сердцем потянулась губами. Баянов принял поцелуй очень бережно и неуверенно, хотя запыхтел при этом, как паровоз. Когда Настя отстранилась, румяная и опьяненная близостью, Серёга стал совсем другим – окрыленным, ободренным, сияющим.

– Во дела, – прошептал он. – И как тебя теперь отпустить?

– До пятницы, – выдохнула Настя, облизывая губы, и ненадолго взяла большую ладонь Сереги обветренной рукой.

– До пятницы, – как зомбированный, пробормотал Баянов следом.

Она вспорхнула в трамвай и с хохотом упала на сиденье. Вагон понёс её к метро, грохоча на рельсах, а сердце Приблудовой продолжало трепетать, как счастливая птица. Вот дура! Опять влюбилась! Настя прислонилась к поручню головой и прикрыла глаза. Щекам было жарко, внутри – очень хорошо, очень радостно.

–Доченька, уступи место бабушке, – услышала Настя рядом и сразу удивилась. Какое «уступи место» – пол-одиннадцатого вечера, трамвай почти пустой. Какая бабушка?

И тут от осознания ее накрыла волна ужаса. Она медленно подняла голову и встретила на себе прямой взгляд ярко-голубых глаз. Поняв, что над ней стоит ведунья, а это была она, только одетая более-менее современно, Настя подорвалась с места и метнулась к дверям, замолотила по ним руками, вереща во всю глотку. Водитель трамвая от неожиданности резко тормознул вагон и открыл дверь, Настя вылетела вон и помчалась по Верхней улице мимо домов, «Яхонта», «Кофе Дока», через шоссе, через подземные переходы, оглашая их душераздирающим воплем ужаса. Настя спасала свою жизнь, она не понимала, что бежит и кричит, как полоумная, и люди озираются на нее. Настя кричала, пока не исчез голос и бежала, пока дыхание совсем не спёрло. Она обнаружила себя в двух кварталах от торгового центра и трамвайных путей, обхватившей ствол большого тополя, потной, дрожащей. Ноги подкосились, Приблудова осела вниз и отдышалась. Да, спасибо Дашке и велотренировкам! Надо будет сказать ей, что теперь Настя и марафоны может выдавать. Со страху. Настя пощупала липкие волосы. Заколки были на месте. Она вспомнила встречу в трамвае и поняла, что старуха не успела ничего ужасного ей сказать. Настю накрыл нервный смех. Она удрала от бабки, как придурошный Колобок! Настя тряслась и хохотала, прижав руку с мобильником к груди. Она вспоминала, как в детстве играла в подобную игру с папой, бегала от него по детской площадке и кричала: «Не догонишь, не догонишь!» Приблудова отсмеялась, отдышалась, огляделась по сторонам. Спальный район Петрово, соседний от Гиблово.

«Она местная-районная достопримечательность!» – говорил Серёга.

– Вот и сиди себе в своём районе, стерва старая, – съехидничала Настя, радуясь удачному бегству.

Она решила, что на сегодня приключений хватит, и домой она поедет на такси. Водитель находился рядом и приехал быстро, Настя удобно расположилась на заднем сиденье, очень гордая собой. Вот бы рассказать Баянову! Смоталась от легендарной призрачной бабки! Смех еще сидел где-то в животе, когда Настя увидела значок нового комментария к записи «Всети». Причем, комментария к ее траурному аватару со свечой. В последнее время Настя уже привыкла принимать соболезнования, и теперь, после поцелуя с Серёгой, чувствовала себя неловко. Она ткнула на значок и прочитала:

«Не пей зерна и листьев, а не то сгоришь, как свечка!»

Настя замерла на мгновение, не в силах поверить в произошедшее. Хренова бабка из усадьбы прислала ей комментарий! На страницу «Всети»! Что за хрень?!

Приблудова спешно ткнула на аватарку отправителя и... Натолкнулась на иконку «такой страницы не существует». На глаза мигом навернулись слезы досады. Еще бы, мать за ногу, не существует! Призрак, живущий социальной жизнью – это был бы сюрреализм!

– Патрик Суэйзи в сарафане, черт тебя... – огрызнулась Настя. – Достала.

«Не пей зерна и листьев», – прикинула Настя. Зерно и листья. Как можно пить зерно и листья? Сразу после того, она догадалась, что старуха имеет в виду чай и кофе, и скрипнула зубами. Чай еще ладно, но кофе! Превосходный Зоринский капучино! Это было немыслимо и несправедливо! Ну что, что тогда пить?! Настя вытерла слезы. Да кто она такая, эта бабка, чтобы лишать ее радости Зоринского капучино?! Лишать почти что пятничного ритуала...

– Бли-и-ин... – простонала Настя.

– Чито дэвичька, тижелы дэнь? – пристал к ней таксист.

– Да уж, так себе, – промямлила Настя.

– А чито такоэ?

– Бабушка кофе пить не велит, – жалобно проскулила Настя.

– Э-э-э, – весело погрозил узловатым пальцем водитель. – Бабишки она такиэ, их слушатьса нада, уважат нада! Сказала – нэ пэй, значьт нэ пэй!

11. Неупокоенная

Молоко было пресным. А сладкое и горячее – противным. Настя помнила этот вкус с детства – бабушка любила лечить её сопли как раз молоком с медом и сливочным маслом. Приторный и жирный напиток неизменно вызывал у Насти приступ тошноты. Она пригубила чашку еще пару раз и слила остатки в раковину. Запила гречку водой. Та хотя бы никакого вкуса не имела и калорий тоже. Еще вчера Приблудова перебрала в уме все напитки, которые бы готовились не из «зерен и листьев». Вода. Компот (только без косточек!). Молоко. Газировки. Соки. Напитков набралось приличное количество, но ни один не вызывал у Насти такого восторга, как чудесный Зоринский капучино! Насте казалось, что её навсегда лишили бодрости и хорошего настроения.

«Привет, как дела?» – маякнул в телефоне Серёга.

Настя обреченно улыбнулась и написала ответ:

«Лучше всех».

«Я тоже, угадай причину! – начал подкат Баянов. – Как жаль, что ты только завтра приедешь!»

«А мне-то как жаль», – мрачно написала Настя, подумав о том, что бабка наслала болезнь на Аркашу ради того, чтобы доканать её и свести в могилу вслед за Пересветовым.

Серёга перезвонил сразу же и, довольно пыхтя в трубку, сказал:

– Правда? Настён, ты меня прям окрылила.

– Ага, – отозвалась Приблудова.

– А Аркашка, ты знаешь, повеселел.

– Что, есть начал? – обрадовалась было Настя.

– Нет, пока не начал, – донёс Серёга. – Но смотрит гораздо живее.

Настя усмехнулась. Обнадеживающий признак!

– Жалко, у нас смены идут, не сходить посидеть никуда, – болтал Баянов. – Но знаешь, что? Скоро у меня отпуск, хотел в Пошново поехать к маме, может, ты со мной сгоняешь? Там море ещё тёплое, фрукты, орехи. Горы. Низенькие, но полазить можно. Пещеры посмотреть. Водопады.

Настя засмеялась. Про пошновский курорт знали все, Серёга мог его и не рекламировать.

– Так как? Что скажешь? Я беру два билета?

– Серёж, мне на работу надо, – уклончиво ответила Настя. – Ещё бы кто отпустил. Подумаем. Пошново это хорошо, конечно.

«Горы, море, орехи и никакой бабки!» – меркантильно подумала Настя.

– А, понял, – отрапортовал Серёга. – Продуктивного тебе дня!

Настя собрала сумку и присела на диван. Кот с муром потёрся о ногу, требуя ласки. Настя почесала его за ухом и пробормотала:

– Ох, Чижик, во что я вляпалась.

Весь четверг Приблудова пыталась не отрубиться на ходу от нехватки кофеина. И, помимо того, решить, как быть с пятницей. Если у других клиентов она могла отпроситься на день-два (хотя, что бы это изменило?), то Аркаша нуждался в очередной дозе антибиотика. Курс прерывать нельзя. Насте ужасно хотелось попросить Дашку подменить её. Но ту ждала полна коробочка загородных обслуживаний. И потом, Настя ни за что не стала бы рисковать благополучием подруги. Не хватало, чтоб старуха ещё и к Дашке прицепилась! И Приблудова решила: если это её испытание, что ж, значит ей и ехать. Ведь, как показала практика, мертвячка могла и «Всети» ей покоя не давать.

– Ладно, хрен с ним, – пробормотала Настя, когда утренний будильник, точно петушиный крик, ознаменовал наступление пятницы. – Ведьма, так ведьма. У меня есть Баянов, буду думать про Баянова.

Баянов был, конечно, счастлив. Настя издали увидела его озаренную любовью смешливую физиономию. Серёга подошел и, косясь на камеры, тихонько подержал Настю за руку.

– Ну, пойдем, – промурлыкал он.

– Пойдем, – зарделась Настя.

С ним было очень светло и спокойно. Серёга болтал и смеялся, Настя, наперво ширнув астрика, приступила к чистке аквариума. Журчала вода, Баянов рядом смеялся и нёс свою обычную чепуху, и Приблудова почти забыла свой страх, проклятья и неотвязчивую старуху. Но всё же решила спросить «главного эксперта по гибловской нечисти»:

– Серёж. Слушай, а откуда берутся призраки? Ну, почему люди ими становятся?

Настя и сама примерно знала это из фильмов-ужастиков и всяких сказок. Но одно дело из интереса читать про аквариумы, и другое – содержать рыбок. Ей нужен был максимум информации.

– Ну, откуда, – со знанием дела выдал Баянов. – Неупокоенные души, Настён. Когда, скажем, человек не своей смертью умер, или ему кто-нибудь насолил в жизни. Самоубийцы вот тоже. Наш, с галереи вот, ребята рассказывали, камеры отворачивает, гад! Смотришь – камера в зал повернута, всё штатно, потом – как дымок пролетает и камера – раз! – уже в другую сторону. Не упокоился пацан, видать. Жалко.

– Бли-и-ин, – поёжилась Настя, оглядываясь на ту галерею.

Она хотела узнать про одного призрака, а Баянов зачем-то ей до кучи про другого наплёл!

– Нет, ты не думай, он безобидный. Только камеры крутит. Мы с ребятами ему, как коту, пивасика наливаем у уборщицкой. Он тогда вообще не чудит всю ночь. А как забудем – кипишует.

– Баянов! – воскликнула Настя, пугаясь ещё больше.

– Это кто у нас тут такая красивая бояка? – Серёга подхватил её со стремянки и попытался унести.

Настя пискнула и схватила его за голову.

– Уронишь! Поставь на место!

– Это я-то уроню? Старшина Баянов? Такую красоту – и уроню?

– Серёж, ну работа же, – отсмеявшись, пожурила его Настя. – Лучше расскажи, а та старуха, почему она не упокоилась?

– Да что тебе эта старуха далась? – напрягся Серёга.

– Да так... – Настя задумчиво завазюкала щёткой по стенкам. – Все Скопидомов из головы не идёт.

– Так этого-то ахтышская мафия завалила! – возразил Баянов и насупился: – Дружки мои давние. Менты уже и повязали кого-то. Сегодня по новостям крутили.

– Ну их, расскажи про бабку ещё, – прервала его Настя. – Она тоже человеком была?

– Да, говорят, в берзаринские времена знахарка ходила по деревням, – выдал Серёга. – Типа травница, сельская ведьма. Ведунья. А потом у них какой-то замес вышел с графьим сынком, Григорием этим долбанутым. То ли прокляла она его, а он её в ответ расстрелять приказал и прикопать у ручья. С тех пор она и шлындает, неприкаянная. А Берзарины вымерли подчистую в эпидемию. То есть, получается, отомстила им старуха за свою смерть, только сама при этом не упокоилась. Вот, Настён, что знаю.

– Какой ужас, – пролепетала Настя, пытаясь спаять звенья истории воедино.

Берзарин, Григорий Афанасьевич, разгульный аристократ с бабушкиным перстнем на руке. Похож на Валеру. Повздорил с ведьмой. Оба погибли. И призрачная ведьма теперь пристала к Насте, у которой в семье хранится графский перстень. Она чувствовала, что тут всё не просто так, что связь событий становится крепче и чётче. Но при чём тут Валера? Что хочет от Насти старуха? Мстит? За что?

– Серёж, а ты не знаешь, кем был Берзарин? – на всякий случай спросила Настя.

– Козлом он был, – плюнул Баянов. – Вот кем.

– Это ясно, а... – Приблудова не знала, как лучше спросить, чтобы Серёга не догадался насчет её связи с призраком. Ей почему-то казалось, что ведьма непременно покарает за разглашение информации. – Ну... У него были семейные тайны?

– Ха, откуда ж мне знать, – хмыкнул Баянов. – На то они и тайны. Жаль, музей расформировали. Можно было туда сходить и всё обо всём узнать. Я вот не успел.

– Это точно, – согласилась Настя задумчиво.

Баянов потыкал ей в ягодицу рацией.

– Слезай, верхолаз. Пойдем, чаем угощу.

– Нет!!! – встрепенулась Настя, напугав Серёгу. – Чаем не надо. Можно не чаем? Молоко, водичка? Сок?

Баянов захлопал глазами.

– Сока нету... Пиво есть.

– Нет, пива тоже не надо, – Настя вспомнила, что пиво готовится из ячменя. – И вообще. Я поехала.

– Ну варенья тебе наведу, Насть, – уговаривал её Баянов.

– А оно из чего?

– Из крыжовника, домашнее.

– С зёрнышками небось?

– А с чем ещё-то крыжовник? – озадаченно развел руками Баянов. – Странная ты какая.

– Нет, – отрезала Настя. – Серёг, я поеду. Мне кота кормить надо. Спасибо... тебе.

– Да пожалуйста, – тяжко и обиженно вздохнул Баянов. – Было бы за что.

Настя увидела по его глазам, что он подозревает неладное, но решила с ним не сюсюкать. Хватило Кикуса, ещё перед мужиками оправдываться! Серёге спокойно жилось, и он не знал, что творится с Настей. А бегать, начинать бояться кого-то там потерять, снова наступая на те же грабли, Приблудова не подписывалась. Пусть себе думает, что хочет, и дуется. У неё своих призрачных проблем хватает. И вообще, хотел бы – предложил переночевать, чтобы ненаглядная девушка ночами по маньячным районам не бегала!

Баянов же довел её до двери и, с видом пнутой ни за что собаки, тихо сказал:

– Пока.

– Пока, Серёж, – сухо попрощалась Настя. – До понедельника.

Отойдя от «Яхонта», Приблудова в сердцах топнула ногой. Капучино хотелось дьявольски. Настя поняла, что за время дружбы с Зориным стала кофеиновой наркоманкой. В ней взыграло ярое желание протестовать. Она оглядела пустынную улицу и решила себе под нос:

– Пойду к Зорину. И плевать!

И тут же заметила скользящий к ней от торгового центра сухонький старушечий силуэт.

12. Куртка

Старуха приближалась к Насте, размеренно и легко, словно плыла по воздуху. Но Настя прекрасно слышала стук её клюки об асфальт. Страх подступил, но не сказать чтобы сильный. Гораздо сильнее было огорчение. Так случается, когда заканчиваешь чистку аквариума в кабинете какого-нибудь директора крупной компании, и тут входит «сам». Хорошо, если просто попросит убраться нафиг. Хуже – когда радостно приветствует и задерживает еще на час, чтобы переставить камни, разровнять «песочек» и оттереть все до единого чуть заметные зелёные пятнышки со стекол, трубок и декораций. А потом еще и оставшиеся полторы говняшки сачком выловить. А потом еще раз переставить камни. А тебя уже ждут в другом районе.

Настя вздохнула и остановилась, готовясь к встрече с неизбежной неприятностью. Старуха, видя её спокойствие, одним мигом выросла перед ней. Правильно, чего время тратить на ходьбу! Настя склонила голову вбок, скривила губы и сказала:

– Здравствуйте, бабушка.

Ведунья оглядела её донельзя суровым взглядом, пока Настя ждала приговора, и изрекла одобрительно:

– Наказы мои блюдёшь.

– Ага, – отчиталась Настя и указала пальцем на прическу. – Заколка вот. Чай, кофе не пила со среды. Ба, я хорошая. Может, не надо меня больше проклинать, а?

Ультрамариновые глаза призрака моментально загорелись таким губительным, мощным сиянием, что Настя покрылась холодным потом. Нет, всё-таки спецэффекты у бабки были просто огонь.

– Зипунок¹ скинь, – услышала Настя приказ. Ведьма клюкой зацепила её за карман розовой куртки, и Приблудова не удержалась от жалобного писка. – Скинь, скинь.

– А? Куртку? – пролепетала, не понимая, Настя. – Ба, я ж замёрзну!

– Замерзнешь разок, чтобы в могилке не стыть, – сверкнула старуха цепким взглядом и пропала прежде, чем Настя проканючила:

– Ну, ба! Ну, ба! – громче позвала она и взмахнула рукавами: – Ну, как я без куртки буду?

Но старуха не отозвалась. Настя захныкала, швырнула рюкзак под ноги и стащила с себя любимую тёплую куртку. Холодный осенний воздух обхватил её вспотевшую спину, сжал ветряными ладонями шею, прокатился по голым рукам сыпью мурашек. Настя не любила носить кофты и предпочитала работать в футболках – так отпадала вероятность намочить рукава. А розовую куртку её уговорила купить Дашка: шмотка стоила дорого, но на Насте сидела отлично. Почти час уговаривала! Настя в итоге купила куртку и приросла к ней с прошлой весны. Тёплая, яркая и удобная – что ещё нужно молоденькой девушке, чтобы хорошо себя чувствовать осенью? Настя была в ней похожа на большую нежную зефирину.

Приблудова, плача, скомкала куртку и бросила от себя прочь. Подобрала рюкзак, нацепила его на холодные плечи и пошла дальше, напуганная и расстроенная. Сколько ещё это будет продолжаться? Что нужно старой извращенке? Где теперь Настя найдет вторую такую чудесную куртку и когда купит?

– Девушка, – окликнул сзади добрый голос.

Настя, растирая слезы, повернулась. Пожилой мужчина протягивал ей выброшенную одежду:

– Вы, кажется, потеряли, – он всучил Приблудовой куртку.

– Сп-пасибо, – прорыдала Настя и, прижимая к себе дорогую вещь, пошла искать мусорный бак.

«Заболею, нафиг, – думала, дрожа от холода и роняя слезы, Приблудова. – Заболею и умру. Вот чего бабка добивается».

Она добрела до «Кофе Дока» и забурилась внутрь в надежде хоть немного отогреться. И хлебнуть чего-нибудь горячего.

Валера изменился в лице, увидев плачущую Настю в одной футболке, и тут же оказался рядом.

– Я бы тебя протроллил на тему закаливания, но разреши просто спросить, что случилось? – сказал он, сочувственно глядя на Настю.

– Ни. Чего, – всхлипывающая Приблудова уставилась в стол. – Все хорошо. Валер. У тебя есть какой-нибудь напиток, только не кофе и не чай?

Зорин ещё больше насупился.

– Вот это сейчас звучало, как плевок в душу, Приблудова. Ты больше не фанат моего капучино?

– Твой капучино очень классный, – грустно сказала Настя, обхватив себя руками. – Но мне нужно нечто, сделанное не из зерен и листьев.

– Ты меня пугаешь. То тебе железо подавай, то теперь это... Фестиваль странных запросов продолжается. Ты не беременна, часом?

– Нет, – сказала Настя. – Так что у тебя есть?

– Какао? С маршмеллоу?

– Зорин, – убитым голосом поведала Настя. – Учи ботанику. Какао – это бобы. А бобы – это зерна.

– Каркадэ? С лимоном? Это цветы суданской розы.

Настя вяло кивнула.

– Пойдёт.

Валера пожал плечами и удалился, затем принес Насте терпкий, кисленький напиток. Приблудова устало тянула его из чашки и согревалась. День выдался во всех смыслах неудачным. Еще и Серёга взбрыкнул, толком не начав встречаться с Настей. А если он такой же себялюбивый хмырь, как и Кикус? Если он тоже любит помыкать и требовать, если все его заверения в нормальности нужны только для того, чтобы затащить Настю в постель?

По стёклам кафе забарабанил дождь. Настя поняла, что её ожидает путешествие по слякоти без куртки и тихо расплакалась, сжавшись в комок. Зорин какое-то время нервно протирал стаканы за барной стойкой, косясь то на Настю, то на других посетителей, то на директорский кабинет, и, в конце концов, резким шагом подошёл к ней, присел рядом, взял за руку.

– Nasty. Ну что такое? Какой из тараканов взбесился и покусал тебе мозг? Давай его прихлопнем вместе? И почему ты решила, что сейчас лето?

Настя оторвала кулачок от глаза, покосилась на Зорина и всхлипнула:

– У меня украли куртку.

– Нормально, – рассудил Зорин. – Не, мобильник стащить ещё куда ни шло. Но куртку... Это вин, Приблудова. Кто-то определённо замёрз сильнее, чем ты.

– Тебе смешно, – расплакалась Настя.

Валера вновь боязливо покосился на кабинет и погладил Приблудову по волосам.

– Не хнычь. Сейчас сообразим. У тебя же есть Зорин, так о чем париться?

Он убрался за двери кухни и вернулся со своим чёрным пальто.

– Жалую. С барского, как говорится, плеча, – он важно протянул пальто Насте.

Та, опешив, подняла на него голубые глаза.

– Валер, а ты в чём домой пойдёшь?

– У меня есть запасное, – тот скосил взор влево. – Я же аристократ, не забывай.

Настя тут же сообразила, что Зорин врёт.

– Нет у тебя запасного, – с уверенностью заявила она. – Не надо. Я доеду. Как-нибудь, – Настя взглянула на часы и поняла, что ещё успеет на трамвай до метро.

Она толкнула пальто Зорину и, положив полтораста туберов на стол, хотела направиться к выходу. Но Валера поймал её за сумку.

– Там льёт, Придурова, – строго сказал он. – Не тупи, а. Бери пальто.

– Пусти, – шикнула Настя. – Я девочка взрослая, сама знаю, что мне нужно.

– Без одежды не пущу, – упёрся Зорин. – Не хватало тебе заболеть ещё. Не будь идиоткой!

– А ты как без пальто? – упрямилась Настя.

– Забыла, откуда я? У нас дождь – это почти символ города!

Он привлек протестующую Настю к себе и принялся напяливать на неё пальто. На шум из кабинета выглянула ухоженная молодая женщина в костюме менеджера, и, увидев сцену, подошла к дерущимся.

– Валера, что здесь происходит? – холодным тоном спросила женщина.

Валера отпустил Настю и побледнел.

– Ничего, Станислава Брониславовна.

– Как это – ничего? – осадила его женщина и обратилась к Насте: – Вы – посетительница?

– Я? – растерялась Настя. – Да. То есть, нет, я подруга Валеры, я просто...

– Очень интересно, – отчеканила Станислава Брониславовна. – Валера...

– Я просто потеряла... – начала отмазывать Зорина Настя.

– Девушка, я не с вами разговариваю! – грубо прервала Приблудову директор кафе (а именно эту должность Настя разглядела на её бейджике). – Валера, объясни мне, пожалуйста, кто эта особа, и почему у неё твоё пальто?

Зорин вытер нос и сказал:

– Потому что она замёрзла.

– А почему тебя должно волновать, в чём посетитель приходит к нам в кафе, и что при этом чувствует?

Светлые глаза Валеры как-то особенно колко уставились на директора.

– Потому, что она – моя подруга. И у неё украли куртку.

– И что? Она тебе настолько близкая подруга, что ты готов отдать ей своё пальто?

Валера сжал ладонь Насти, и та ощутила, как дрожат сейчас тёплые пальцы обычно самоуверенного и наглого Зорина.

– Да, – тихо, но твёрдо сказал он.

Станислава Брониславовна поджала тонкие губы и с неприязнью оглядела Настю.

– Как мило. Валерий Николаевич, в таком случае, проводите посетительницу и будьте добры зайти ко мне в кабинет, – и с этими, полными яда словами, ушла за дверь.

Валера шумно, рвано выдохнул и, взяв Настю за плечи, попёр к выходу. Его по-прежнему трясло, и он был чудовищно бледен. Приблудова притихла и семенила ногами. На улице Валера разжег «айкос» и принялся лихорадочно дымить им. Настя тронула его за плечо, Зорин раздражённо дёрнулся.

– Всё нормально, – глухо сказал он.

По его виду было ясно, что всё очень даже ненормально.

– Валер, – робко шепнула Настя. – У тебя проблемы будут? Прости. Я не хотела.

– Дура что ли, прощения просить?! – взвился Зорин.

Он метнул сигаретку в мокрую мусорку, стряхнул с волос капли дождя и, стуча зубами от нервяка, заявил Насте:

– Чеши домой, nasty. Нормально всё. Уж ты тут точно не при делах!

Валера шарахнул стеклянной дверью кафе, оставив Настю мокнуть на дожде. В его тёплом чёрном пальто.

Примечание к части

Уж не знаю, за что можно полюбить Зорина. Хотя бы, за это️️️

¹ Зипун – верхняя одежда крестьян.