Текст книги "Ведунья (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Баянов! – воскликнула Настя, пугаясь ещё больше.

– Это кто у нас тут такая красивая бояка? – Серёга подхватил её со стремянки и попытался унести.

Настя пискнула и схватила его за голову.

– Уронишь! Поставь на место!

– Это я-то уроню? Старшина Баянов? Такую красоту – и уроню?

– Серёж, ну работа же, – отсмеявшись, пожурила его Настя. – Лучше расскажи, а та старуха, почему она не упокоилась?

– Да что тебе эта старуха далась? – напрягся Серёга.

– Да так... – Настя задумчиво завазюкала щёткой по стенкам. – Все Скопидомов из головы не идёт.

– Так этого-то ахтышская мафия завалила! – возразил Баянов и насупился: – Дружки мои давние. Менты уже и повязали кого-то. Сегодня по новостям крутили.

– Ну их, расскажи про бабку ещё, – прервала его Настя. – Она тоже человеком была?

– Да, говорят, в берзаринские времена знахарка ходила по деревням, – выдал Серёга. – Типа травница, сельская ведьма. Ведунья. А потом у них какой-то замес вышел с графьим сынком, Григорием этим долбанутым. То ли прокляла она его, а он её в ответ расстрелять приказал и прикопать у ручья. С тех пор она и шлындает, неприкаянная. А Берзарины вымерли подчистую в эпидемию. То есть, получается, отомстила им старуха за свою смерть, только сама при этом не упокоилась. Вот, Настён, что знаю.

– Какой ужас, – пролепетала Настя, пытаясь спаять звенья истории воедино.

Берзарин, Григорий Афанасьевич, разгульный аристократ с бабушкиным перстнем на руке. Похож на Валеру. Повздорил с ведьмой. Оба погибли. И призрачная ведьма теперь пристала к Насте, у которой в семье хранится графский перстень. Она чувствовала, что тут всё не просто так, что связь событий становится крепче и чётче. Но при чём тут Валера? Что хочет от Насти старуха? Мстит? За что?

– Серёж, а ты не знаешь, кем был Берзарин? – на всякий случай спросила Настя.

– Козлом он был, – плюнул Баянов. – Вот кем.

– Это ясно, а... – Приблудова не знала, как лучше спросить, чтобы Серёга не догадался насчет её связи с призраком. Ей почему-то казалось, что ведьма непременно покарает за разглашение информации. – Ну... У него были семейные тайны?

– Ха, откуда ж мне знать, – хмыкнул Баянов. – На то они и тайны. Жаль, музей расформировали. Можно было туда сходить и всё обо всём узнать. Я вот не успел.

– Это точно, – согласилась Настя задумчиво.

Баянов потыкал ей в ягодицу рацией.

– Слезай, верхолаз. Пойдем, чаем угощу.

– Нет!!! – встрепенулась Настя, напугав Серёгу. – Чаем не надо. Можно не чаем? Молоко, водичка? Сок?

Баянов захлопал глазами.

– Сока нету... Пиво есть.

– Нет, пива тоже не надо, – Настя вспомнила, что пиво готовится из ячменя. – И вообще. Я поехала.

– Ну варенья тебе наведу, Насть, – уговаривал её Баянов.

– А оно из чего?

– Из крыжовника, домашнее.

– С зёрнышками небось?

– А с чем ещё-то крыжовник? – озадаченно развел руками Баянов. – Странная ты какая.

– Нет, – отрезала Настя. – Серёг, я поеду. Мне кота кормить надо. Спасибо... тебе.

– Да пожалуйста, – тяжко и обиженно вздохнул Баянов. – Было бы за что.

Настя увидела по его глазам, что он подозревает неладное, но решила с ним не сюсюкать. Хватило Кикуса, ещё перед мужиками оправдываться! Серёге спокойно жилось, и он не знал, что творится с Настей. А бегать, начинать бояться кого-то там потерять, снова наступая на те же грабли, Приблудова не подписывалась. Пусть себе думает, что хочет, и дуется. У неё своих призрачных проблем хватает. И вообще, хотел бы – предложил переночевать, чтобы ненаглядная девушка ночами по маньячным районам не бегала!

Баянов же довел её до двери и, с видом пнутой ни за что собаки, тихо сказал:

– Пока.

– Пока, Серёж, – сухо попрощалась Настя. – До понедельника.

Отойдя от «Яхонта», Приблудова в сердцах топнула ногой. Капучино хотелось дьявольски. Настя поняла, что за время дружбы с Зориным стала кофеиновой наркоманкой. В ней взыграло ярое желание протестовать. Она оглядела пустынную улицу и решила себе под нос:

– Пойду к Зорину. И плевать!

И тут же заметила скользящий к ней от торгового центра сухонький старушечий силуэт.

====== 12. Куртка ======

Старуха приближалась к Насте, размеренно и легко, словно плыла по воздуху. Но Настя прекрасно слышала стук её клюки об асфальт. Страх подступил, но не то, чтобы сильный. Гораздо сильнее было огорчение. Так случается, когда заканчиваешь чистку аквариума в кабинете какого-нибудь директора крупной компании, и тут входит «сам». Хорошо, если просто попросит убраться нафиг. Хуже – когда радостно приветствует и задерживает еще на час, чтобы переставить камни, разровнять «песочек» и оттереть все до единого чуть заметные зелёные пятнышки со стекол, трубок и декораций. А потом еще и оставшиеся полторы говняшки сачком выловить. А потом еще раз переставить камни. А тебя уже ждут в другом районе.

Настя вздохнула и остановилась, готовясь к встрече с неизбежной неприятностью. Старуха, видя её спокойствие, одним мигом выросла перед ней. Правильно, чего время тратить на ходьбу! Настя склонила голову вбок, скривила губы и сказала:

– Здравствуйте, бабушка.

Ведунья оглядела её донельзя суровым взглядом, пока Настя ждала приговора, и изрекла одобрительно:

– Наказы мои блюдёшь.

– Ага, – отчиталась Настя и указала пальцем на прическу. – Заколка вот. Чай, кофе не пила со среды. Ба, я хорошая. Может, не надо меня больше проклинать, а?

Ультрамариновые глаза призрака моментально загорелись таким губительным, мощным сиянием, что Настя покрылась холодным потом. Нет, всё-таки спецэффекты у бабки были просто огонь.

– Зипунок¹ скинь, – услышала Настя приказ. Ведьма клюкой зацепила её за карман розовой куртки, и Приблудова не удержалась от жалобного писка. – Скинь, скинь.

– А? Куртку? – пролепетала, не понимая, Настя. – Ба, я ж замёрзну!

– Замерзнешь разок, чтобы в могилке не стыть, – сверкнула старуха цепким взглядом и пропала прежде, чем Настя проканючила:

– Ну, ба! Ну, ба! – громче позвала она и взмахнула рукавами: – Ну, как я без куртки буду?

Но старуха не отозвалась. Настя захныкала, швырнула рюкзак под ноги и стащила с себя любимую тёплую куртку. Холодный осенний воздух обхватил её вспотевшую спину, сжал ветряными ладонями шею, прокатился по голым рукам сыпью мурашек. Настя не любила носить кофты и предпочитала работать в футболках – так отпадала вероятность намочить рукава. А розовую куртку её уговорила купить Дашка: шмотка стоила дорого, но на Насте сидела отлично. Почти час уговаривала! Настя в итоге купила куртку и приросла к ней с прошлой весны. Тёплая, яркая и удобная – что ещё нужно молоденькой девушке, чтобы хорошо себя чувствовать осенью? Настя была в ней похожа на большую нежную зефирину.

Приблудова, плача, скомкала куртку и бросила от себя прочь. Подобрала рюкзак, нацепила его на холодные плечи и пошла дальше, напуганная и расстроенная. Сколько ещё это будет продолжаться? Что нужно старой извращенке? Где теперь Настя найдет вторую такую чудесную куртку и когда купит?

– Девушка, – окликнул сзади добрый голос.

Настя, растирая слезы, повернулась. Пожилой мужчина протягивал ей выброшенную одежду:

– Вы, кажется, потеряли, – он всучил Приблудовой куртку.

– Сп-пасибо, – прорыдала Настя и, прижимая к себе дорогую вещь, пошла искать мусорный бак.

«Заболею, нафиг, – думала, дрожа от холода и роняя слезы, Приблудова. – Заболею и умру. Вот чего бабка добивается».

Она добрела до «Кофе Дока» и забурилась внутрь в надежде хоть немного отогреться. И хлебнуть чего-нибудь горячего.

Валера изменился в лице, увидев плачущую Настю в одной футболке, и тут же оказался рядом.

– Я бы тебя протроллил на тему закаливания, но разреши просто спросить, что случилось? – сказал он, сочувственно глядя на Настю.

– Ни. Чего, – всхипывающая Приблудова уставилась в стол. – Все хорошо. Валер. У тебя есть какой-нибудь напиток, только не кофе и не чай?

Зорин ещё больше насупился.

– Вот это сейчас звучало, как плевок в душу, Приблудова. Ты больше не фанат моего капучино?

– Твой капучино очень классный, – грустно сказала Настя, обхватив себя руками. – Но мне нужно нечто, сделанное не из зерен и листьев.

– Ты меня пугаешь. То тебе железо подавай, то теперь это... Фестиваль странных запросов продолжается. Ты не беременна, часом?

– Нет, – сказала Настя. – Так, что у тебя есть?

– Какао? С маршмеллоу?

– Зорин, – убитым голосом поведала Настя. – Учи ботанику. Какао – это бобы. А бобы – это зерна.

– Каркадэ? С лимоном? Это цветы суданской розы.

Настя вяло кивнула.

– Пойдет.

Валера пожал плечами и удалился, затем принес Насте терпкий, кисленький напиток. Приблудова устало тянула его из чашки и согревалась. День выдался во всех смыслах неудачным. Еще и Серёга взбрыкнул, толком не начав встречаться с Настей. А если он такой же себялюбивый хмырь, как и Кикус? Если он тоже любит помыкать и требовать, если все его заверения в нормальности нужны только для того, чтобы затащить Настю в постель?

По стёклам кафе забарабанил дождь. Настя поняла, что её ожидает путешествие по слякоти без куртки и тихо расплакалась, сжавшись в комок. Зорин какое-то время нервно протирал стаканы за барной стойкой, косясь то на Настю, то на других посетителей, то на директорский кабинет, и, в конце концов, резким шагом подошёл к ней, присел рядом, взял за руку.

– Nasty. Ну что такое? Какой из тараканов взбесился и покусал тебе мозг? Давай его прихлопнем вместе? И почему ты решила, что сейчас лето?

Настя оторвала кулачок от глаза, покосилась на Зорина и всхлипнула:

– У меня украли куртку.

– Нормально, – рассудил Зорин. – Не, мобильник стащить еще куда ни шло. Но куртку... Это вин, Приблудова. Кто-то определенно замерз сильнее, чем ты.

– Тебе смешно, – расплакалась Настя.

Валера вновь боязливо покосился на кабинет и погладил Приблудову по волосам.

– Не хнычь. Сейчас сообразим. У тебя же есть Зорин, так о чем париться?

Он убрался за двери кухни и вернулся со своим черным пальто.

– Жалую. С барского, как говорится, плеча, – он важно протянул пальто Насте.

Та, опешив, подняла на него голубые глаза.

– Валер, а ты в чем домой пойдешь?

– У меня есть запасное, – тот скосил взор влево. – Я же аристократ, не забывай.

Настя тут же сообразила, что Зорин врёт.

– Нет у тебя запасного, – с уверенностью заявила она. – Не надо. Я доеду. Как-нибудь, – Настя взглянула на часы и поняла, что еще успеет на трамвай до метро.

Она толкнула пальто Зорину и, положив полтораста туберов на стол, хотела направиться к выходу. Но Валера поймал её за сумку.

– Там льёт, Придурова, – Не тупи, а. Бери пальто.

– Пусти, – шикнула Настя. – Я девочка взрослая, сама знаю, что мне нужно.

– Без одежды не пущу, – упёрся Зорин. – Не хватало тебе заболеть ещё. Не будь идиоткой!

– А ты как без пальто? – упрямилась Настя.

– Забыла, откуда я? У нас дождь – это почти символ города!

Он привлек протестующую Настю к себе и принялся напяливать на неё пальто. На шум из кабинета выглянула ухоженная молодая женщина в костюме менеджера, и, увидев сцену, подошла к дерущимся.

– Валера, что здесь происходит? – холодным тоном спросила женщина.

Валера отпустил Настю и побледнел.

– Ничего, Станислава Брониславовна.

– Как это – ничего? – осадила его женщина и обратилась к Насте, – вы – посетительница?

– Я? – растерялась Настя. – Да. То есть, нет, я подруга Валеры, я просто...

– Очень интересно, – отчеканила Станислава Брониславовна. – Валера...

– Я просто потеряла... – начала отмазывать Зорина Настя.

– Девушка, я не с вами разговариваю! – грубо прервала Приблудову директор кафе (а именно эту должность Настя разглядела на ее бейджике), – Валера, объясни мне, пожалуйста, кто эта особа, и почему у неё твоё пальто?

Зорин вытер нос и сказал:

– Потому, что она замерзла.

– А почему тебя должно волновать в чём посетитель приходит к нам в кафе, и что при этом чувствует?

Светлые глаза Валеры как-то особенно колко уставились на директора.

– Потому, что она – моя подруга. И у неё украли куртку.

– И что? Она тебе настолько близкая подруга, что ты готов отдать ей своё пальто?

Валера сжал ладонь Насти, и та ощутила, как дрожат сейчас ледяные пальцы обычно самоуверенного и наглого Зорина.

– Да, – тихо, но твердо сказал он.

Станислава Брониславовна поджала тонкие губы и с неприязнью оглядела Настю.

– Как мило. Валерий Николаевич, в таком случае, проводите посетительницу и будьте добры зайти ко мне в кабинет, – и с этими, полными яда словами, ушла за дверь.

Валера шумно, рвано выдохнул и, взяв Настю за плечи, попёр к выходу. Его по-прежнему трясло, и он был чудовищно бледен. Приблудова притихла и семенила ногами. На улице Валера разжег «айкос» и принялся лихорадочно дымить им. Настя тронула его за плечо, Зорин раздражённо дёрнулся.

– Всё нормально, – глухо сказал он.

По его виду было ясно, что всё очень даже ненормально.

– Валер, – робко шепнула Настя. – У тебя проблемы будут? Прости. Я не хотела.

– Дура что ли, прощения просить?! – взвился Зорин.

Он метнул сигаретку в лужу, стряхнул с волос капли дождя и, стуча зубами от нервяка, заявил Насте:

– Чеши домой, nasty. Нормально всё. Уж ты тут точно не при делах!

Валера шарахнул стеклянной дверью кафе, оставив Настю мокнуть на дожде. В его тёплом чёрном пальто.

Комментарий к 12. Куртка Уж не знаю, за что можно полюбить Зорина. Хотя бы, за это♥️♥️♥️

¹ Зипун – верхняя одежда крестьян.

====== 13. Кукла ======

Пробуждение, хоть и не принесло с собой соплей и больного горла, было во всех смыслах тревожным. И тому имелось несколько причин.

Во-первых, старуха в Настю вцепилась накрепко. Это стало ясным, как божий день.

Во-вторых, перестал писать Серёга. Настя предполагала, что Баянов заподозрил её в игре на два поля. Скорее всего, решил, что Настя нашла себе ещё кого-то и рвётся домой к сопернику. С этим можно было разобраться позже.

Но первое место по масштабу Настиной тревоги неожиданно получил Валера Зорин. Просто-таки, молниеносным броском вырвался вперед и лидировал с большим отрывом! Настя пару раз написала ему «Всети», ещё когда добралась домой. Но Валера не объявлялся онлайн с ночи. Возможно, разрулил скандал с директоршей, вернулся со смены и мирно спал. Насте хотелось в это верить. Но сердце подсказывало, что объяснение не прошло для Зорина гладко. Тем более, что ему пришлось ехать домой без пальто. Хоть Валера и кричал вчера, что у него есть запасное, но кто, блин, будет хранить запасное пальто на работе? Ботинки ещё вполне себе, но пальто?

Настя вертела в руках мобильник, размышляя, стоит ли позвонить Зорину, или взять себя в руки и предоставить взрослому мужику решение собственных проблем. Ей не хотелось будить Валеру, но тревога росла. К счастью, виновник вскоре объявился сам.

– Привет! У меня есть предложение, сеньорита, от которого вы не сможете отказаться! – голосом матерого рекламщика провозгласил Зорин, и у Насти камень с души упал.

– Я вас слушаю, – подыграла она.

– Итак, только сегодня вы получаете постоянную пятидесятипроцентную скидку на коммунальные платежи и продукты. А также наш специальный бонус – симпатичного, молодого и, что немаловажно, талантливого художника. А также гармоничное дополнение к коту в вашу просторную двухкомнатную квартиру!

– Зорин, – остановила этот поток красноречия Настя. – Тебя выгнали из дома?

– Ну зачем сразу выгнали, – гордо возразил Валера. – Я, как истинный дворянин, ушёл, хлопнув дверью. И теперь свободен, окрылён и готов на подвиги. Так что, Анастасия? Нравится вам моё предложение? Не руки и сердца, но, согласитесь, столько халявы редко когда можно получить практически задаром!

Настя рассмеялась по большей части оттого, что была рада услышать живого и здорового Валеру.

– Приезжай, вторая комната пустует.

– Вы сделали правильный выбор, прекрасная сеньорита! – продолжил паясничать Зорин. – И ваши призы будут доставлены уже сегодня. Да-да, наши курьеры работают и по субботам в том числе!

– Хорошо, – согласилась Настя. – Жду вас, сеньор Валерий Николаевич. Приезжай, как соберёшься, только маякни за час.

Значит, буря не прошла стороной. Валера крепко попал, отчасти из-за Приблудовой. Что ж, оставалось дождаться Зорина и выспросить, как связаны его выселение и ссора с директоршей. Этой Бенедиктой Камбербетчевной. Ради Валеры Настя даже пошла в магазин за куриными ногами и перенесла покатушки с Дашкой на воскресенье. Да и погода испортилась, со вчерашнего вечера моросил дождик. Прогноз показывал, что в воскресенье будет переменная облачность, так что, все шансы хорошо погонять сместились на второй выходной.

Валера не заставил себя ждать.

«Кощей в коробчонке катит, встречай».

Ну ещё бы Зорин сравнил себя с лягушкой! Настя хмыкнула и почему-то обрадовалась. В последнее время ей стало тоскливо и боязно одной в квартире. А с Валерой можно было ничего не бояться.

Первой в доме возникла знаменитая Зоринская лыба. Потом ввалился сам Зорин, таща цветок в горшке, чемодан и сумку с роликами через плечо. Настя оглядела его и спросила:

– Всё?

– Извини, но белого коня сожрал таксист, – бросил Валера. – Куда идти? Показывай мои апартаменты. Та-а-ак. Этаж не сорок восьмой. Вид из окна – не Сити. Автоматических жалюзи нет, датчиков движения на светильниках нет, климат контроля нет, встроенной в туалет стереосистемы тоже нет. И венецианского стекла за два ляма нет? – изумился он, пялясь на самую обычную люстру, но, когда Настя уже начала подгорать изнутри, сделал заключение: – Шикарно. Боже, продавленный диван! Я не сплю и вижу воочию! У тебя есть самый настоящий, аутентичный продавленный диван!

Зорин бросился на диван и подпрыгнул на нём всеми мослами.

– Вот это я понимаю, роскошь. Всё, Приблудова, он мой. Завоёван в честной битве.

– Э-эй! – Настя погнала его с дивана. – Мы договаривались на комнату, а не на всю хату! Зорин! Катись к себе!

Она подхватила с пола горшок с цветком.

– Странный какой, – Настя повертела горшок, идентифицируя растение.

– Кофейный куст, элитная арабика, сорт «Лос Плейнс», – подсказал Валера и с гордостью добавил: – Я сам вырастил.

– Прикольно, – Настя отнесла куст в комнату. Следом закатил чемодан Зорин.

– А где твой электросамокат? – Настя помнила фотографии со страницы Валеры, где он снимался со своим двухколесным другом.

– Там же, где и «айкос», в прошлом, – вздохнул Зорин. – Зато у нас есть деньги на моё содержание до первой зарплаты.

– И работа тю-тю? – воскликнула Настя.

– И работа. – Валера уставился в потолок. – Всё прошло. Всё отболело, nasty. Кстати, где можно курить?

– На балконе, – махнула Настя рукой. – Вон там.

– Что? У тебя даже есть балкон! С цветочками? – Зорин сорвался с места и устремился на балкон, словно тот был невесть, каким чудом.

– Нет, с велосипедом! – крикнула вдогонку Настя. – И лыжами!

– С велосипедом, с лыжами, какая прелесть! А ещё тут старая тумбочка и бельевой тазик! Господь услышал мои мольбы! – Зорин воздел тощие руки к потолку. – Анастасия, я очарован вашим жилищем. И теперь я ваш верный пёс. Как говорится, гав.

Настя стояла в коридоре и смеялась. Да, определенно, позволить Зорину вписаться к ней было хорошей идеей.

– Пойдем, покормлю, Шарик, – она погладила Валеру по растрёпанным волосам. – И всё же хотелось бы узнать, что привело тебя к жизни такой бездомной.

– Это грустная и поучительная история, – принялся исповедоваться Валера, хрустя куриными хрящиками. – Про одного невчанина-утырка, который приехал в Балясну, поступил в художественную академию по высшему баллу и в течение года так настроил против себя всех преподов, что его радостно поперли оттуда при первой незакрытой сессии. Утырок решил не сдаваться и устроился работать в кафе бариста. Рядом с академией, чтобы пасти своих врагов и бывших однокурсниц. И так сошлись утырские его звезды, что в то кафе зашла супруга одного известного баляснинского бизнесмена. Ей понравилось, как утырок варит кофе, а в этом он уже поднаторел, и она пригласила его к себе в заведение, подаренное мужем. Работать бариста. И в койку тоже. Судя по всему, муж умел нехило заколачивать бабки и дарить жене кафешки, но никак не жарить её во всех позах на ковре у камина, на заднем сиденье «Бентли», на венецианской люстре. Ладно, про люстру я приукрасил, – уточнил Зорин, видя, как округляются Настины глаза. – Словом, приобрела себе мадам Яхонтова куколку Валерку, смазливого, наивного, охочего до роскоши идиота, каким я был в девятнадцать. Сняла мне охрененские апартаменты в Сити. Башня Гермес, знаешь? – Настя ошалело кивнула. – Чисто, чтобы у неё завелся красивый мальчик для плотских утех. Тут бы живи и радуйся, но мадам оказалась ревнивицей, и начала нашего утырка сталкерить. Не дай бог, какая цыпа рядом окажется! Она всех моих институтских и школьных подруг устранила, до единой. Не хочу гадать, с чего они перестали со мной общаться, но предполагаю, им хорошо так спонсировали на жизнь. А меж тем утырок ещё и с норовом попался. Жить на хате жил, очень ему вид сверху из окон на ночную Балясну нравился. А подарки не принимал. На тусовки с ней не ездил. Носил только то, что покупал на свои кровно заработанные, то есть, целенаправленно оставался чмошником. Ну и продолжал кофева́рить, надеясь когда-нибудь добиться уважения мадам Яхонтовой честным трудом да талантом. Всю хату увешал мазней. Кажется, Стася даже мужу показывала какие-то портреты, и он, дурачок, одобрял. Хотел бедному юному художнику даже на биеннале пропуск устроить, – Валера усмехнулся. – Бред. Не знаю, как можно было безоговорочно верить Стасе. Я не смог воспользоваться шансом стать знаменитым за счёт влияния парня, бабу которого самозабвенно любил и трахал. И знаешь, nasty, самое невероятное в истории то, что я у неё не один в идиотах ходил. Стася себе завела коллекцию красивых кукол, исполняющих её прихоти. Она сама рассказывала мне, что посадила ещё одного такого же утырка в точно такую же клетку в соседнем небоскрёбе. Ещё двое у неё были заныканы в центре. Про остальных не знаю. Но, кажется, из всех самым строптивым оказался я. – Зорин сжал сплетённые пальцы. – Может, поэтому она и позволяла мне некую иллюзию свободы. Художества, работу в кофейне. Забавляло её это или заводило, сложно сказать. Горячая женщина Стася! Все ей было мало. Поначалу я радовался, как мудак. Думал, это любовь, восхищался ею, надеялся, что она останется со мной. Но одной большой любви оказалось недостаточно. И «удобство» роскоши не стало синонимом морального «комфорта». Ты ведь понимаешь меня как никто, правда? – он прищурился на Приблудову, и она закивала. – Потом, когда сообразил, что за птица Станислава Брониславовна, пытался поговорить, разойтись мирно. Но Стася была неукротима. По её мнению, за время нашей близости я целиком превратился в её собственность. Она стращала меня тем, что всё расскажет мужу, что с моей зарплатой вечного бариста я не найду в Балясне приличного угла. Что я больше ни к чему, кроме половой жизни, не пригоден. Что ни одну из моих картинок на приличном аукционе не продали бы за доллар. Что я ничтожество, лимитчик, что без неё при моих способностях только и остаётся пойти торговать смазливой мордашкой на панель. Я долго терпел. Слишком долго... – Валера сник, умолк и барабанил тапками по полу.

– А потом? – Настя отпила молоко.

Зорин поднял на неё глаза и, лукаво улыбаясь, сказал:

– А потом появилась ты со своим Кирюшей. И я понял, что не одинок. Ты была со мной честна и откровенна с самого начала, с первой встречи. Мне этого очень не хватало в Балясне. Тут, я успел понять, с откровенностью у многих проблемы. По счастью, у Стаси нет аккаунта «Всети», поскольку её саму активно отслеживает муж, и кроме того, она слишком увлеклась пастьбой других мальчиков. А на меня положила большой жирный болт, считая, что я смирился и интеллектуально не дорос завести второй, закрытый акк. С которого и писал тебе. После того, как ты смогла послать Кирюшу, я укрепился в уверенности, что тоже так сумею. Когда-нибудь. Послать Стасю и уйти в ночь, в никуда, оставив ключ-карту на стойке рецепшна. То, что ты видела вчера – стало финалом наших отношений. Я сколько угодно мог позволять Стасе унижать себя, но грубость в твой адрес стала её последней ошибкой. Я послал её, собрал вещи, продал другу, Игорьку, самокат и «айкос» – он давно на них засматривался. А заодно узнал про вакансию у них на Никонова рядом с Двадияковкой. Мы там были с тобой недавно. Насть, – Зорин примолк на секунду и, собравшись с духом, сказал: – То, что я стал свободным – твоя заслуга. Ты мой лучший друг, Насть.

– Я не знала, что ты считаешь меня другом, – пробормотала, изумленная его признанием, Приблудова.

– Это потому, что я циничный утырок, и за всю жизнь не научился быть добрым парнем. Увы, – грустно усмехнулся Валера.

– Неправда! Зачем ты на себя наговариваешь? – перебила его Настя, – ты замечательный друг! Это ты помог мне! Стать свободной! Слезть с мертвой лошади, смотреть вперед, ценить себя! Валер, ты очень много для меня сделал. И продолжаешь делать! Спасибо тебе за пальто. Ты меня спас. И спасибо за то, что примчался первым, когда... С Кикусом все случилось. Ты не представляешь, как это было важно. Ты всегда оказывался там, где я нуждалась в помощи и поддержке. Где без тебя было бы куда хуже, чем с тобой.

От каждого сказанного Настей слова бледные щеки Валеры всё больше розовели. Он улыбался и смущенно вертел в руках чайную ложку.

– Ну кто ж знал, что местом для оказания помощи ты выберешь «Кофе Док» и конкретно мои пятничные смены. Кстати, nasty, боюсь, по понятным причинам тебе больше не стоит там появляться. С другой стороны – что ты там забыла, если лучший в городе бариста теперь принадлежит тебе безраздельно?

– Лучший в городе бариста принадлежит отныне только себе, – Настя потрепала Валеру по голове. – И я никому не позволю его присвоить! Никакой дохлой лошади.

– Которая, к тому же, не знает и не узнает твоего адреса, – хмыкнул Зорин. – Я схожу, покурю, если ты не против? А ещё, наверное, я бы поспал. Даже прежде, чем распакуюсь.

====== 14. Шрам ======

Валера уснул на диване. Настя смирилась, поняв, что Зорин облюбовал себе лежанку, словно у неё появился и впрямь – большой и тощий уличный пёс. Чижик враждебно косился на приблудыша, но молчал. Правда, когда Настя попыталась погладить рыжего любимца, тот неожиданно зашипел на неё и, легонько ударив лапой, удрал. Приблудова улыбнулась. Чижик никогда себя так раньше не вёл. Он ревновал.

Валера спал, точь-в-точь как темноволосый демон с картин из Двадияковки. Его красота на свободном от ужимок, расслабленном лице расцвела особенно ярко. Будто бы застывший мраморный мальчик из усадьбы. Настя невольно засмотрелась на Зорина. Ей было невдомёк, почему одним людям достается всё, а другим – так мало. Себя она красивой не считала, хотя Кирилл уверял её в обратном. Возможно, за это она прощала его выходки. А недавно красивой Настю назвал Серёга. Она вспомнила светлое, смешливое лицо Баянова, толстую шею, курносый нос. Да, Серёга тоже не был красавцем. Но, глядя на него, становилось тепло и приятно. Зорин был, бесспорно, красивее, но его красота – холодная, Настя бы сказала, зловещая, скорее отталкивала, чем привлекала. Приблудовой казалось, что яркая Валерина внешность почему-то не дар, а проклятье.

Зорин беспокойно задышал, заворочался. Он отодвинул одеяло, футболка задралась, оголив живот, и Настю бросило в холод. Огромный шрам, аккурат по срединной линии, как уродливая трещина, портил неземную красоту изваяния. От груди до пупка. Настя прикинула, что это след полостной операции. Селезёнка? Желудок? Ей стало неловко, словно она подслушала чужую страшную тайну. Настя подошла и укрыла Валеру одеялом. Тот довольно засопел и повернулся набок, так и не проснувшись.

Не человек, а коробка сюрпризов. Настя привыкла делиться с Валерой сокровенным, имея благодарного слушателя и советчика, но понятия не имела, что Зорин упрямо таит от неё собственные проблемы. Скрывается за маской извечного циника и беспечного разгильдяя...

«Не парься, я ослепнуть не успею. Не собираюсь становиться дедом!»

Настя поёжилась, вспомнив те слова Зорина, брошенные слишком легко и весело, как бы невзначай. Слова человека, смирившегося с тяжкой судьбой. Сердце сжалось.

Валера не делал ей гадостей, за исключением едких реплик и подколов. Он только вчера дал первый серьезный повод переживать. Теперь вот – второй. Зоринское пальто с ночи висело в прихожей, а прикатил он в толстом линялом свитере. Рыцарь без страха и упрёка. Что с ним? Откуда у него эта циничность? И шрам.

Зорин восстал к вечеру. Выперся из Настиной комнаты помятый, но посвежевший. Постонал, потёр глаза, и пробубнил:

– Надо же, я и впрямь сбежал от Стаси. Охренеть.

– Ты ж говорил, ушёл, хлопнув дверью? – уточнила Настя и щелкнула чайник.

– Ушёл. По-английски, – уточнил Зорин.

– А говорил, что послал её.

– Мысленно послал, Приблудова. Невчане посылают дам только в мысленной форме! – Валера пошел в ванную и умылся. – Ох, кайф! А скажи мне, прелестная сеньорита, у тебя комп есть?

– Е-е-есть, – настороженно протянула Настя, чуя недоброе.

– Отлично! Я готов порисовать.

Настя насупилась. Вообще-то она хотела сыграть в «симсов», но с другой стороны, никогда не видела художника за работой. Интерес пересилил желание убить время, и она включила Валере компьютер. Тот принес большую прямоугольную херовину и приладил её к компу. Установил драйверы и программу-«рисовалку».

– Будешь смотреть? – кивнул Насте. – Если честно, это процесс долгий и нудный.

– Я немного посмотрю, – та присела на диван.

– Не против всякое старье послушать?

– Не-а.

Зорин залез к себе на страницу, запустил музыку и принялся водить стилусом по поверхности планшета. На сером фоне экрана компа сами собой вырисовывались четкие, красивые линии женского лица. Словно бы колдовство какое-то! Зорин меланхолично перебирал слои, крутил картинку так и эдак и напевал себе под нос:

– Из далёких степей отныне никто не вернется к ней. У неё на груди навсегда умолк жук-скарабе-е-ей. Но она весела. Её сердце открыто для рыцарей и закрыто для зла. И для демонов. И для полиции¹...

– Старый невгородский рок, – заметила Настя. – Папа тоже иногда его слушает. Эту песню я знаю.

– И мой отец уважал такое. У меня его болезнь, – погрустнел и сощурился Зорин, хотя и был в очках. – Болезнь любви к старому доброму говнороку, – помолчав, прибавил он.

– Твоему папе, наверное, приятно знать, что ты любишь его музыку, – сказала Настя.

– Да, думаю, он был бы рад, – согласился Валера.

– Он... Умер?

– Давно, – кивнул Зорин. – Лет пятнадцать прошло. Причем, я был мелким. И только недавно подсел на то, что он каждый раз крутил в машине. Оказалось, годнота, удивительно. Некоторые песни хороши вне эпохи. Я часто под них рисую.