Текст книги "Ведунья (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

====== 1. Особняк в Гиблово ======

– Слышь, Настён, Скопидомова-то убили! – ткнул Настю в джинсовую ягодицу антенной от рации Серёга.

Как и большинство охранников торгового центра «Яхонт», Баянов никогда не отличался чувством такта. Но с Настей дружил, даже частенько предоставлял служебную комнату для чаепития после работы. Там у Насти была собственная чашка с собакой, а также пакетированный «Гринфилд», молоко и горка разномастных печенек в пластиковой коробке. Печеньки, мармелад и прочие ништяки покупал Серёга, поэтому Настя прощала ему некоторые вольности в общении.

– А? Чего? – Настя вынырнула из аквариума и покачнулась на стремянке.

– Не улети! – Серёга придержал стремянку толстым указательным пальцем. – Скопидомова грохнули, в машине у подъезда прям. Башку кто-то прострелил, с крыши или еще откуда. Он даже высадиться не успел.

– Тьфу! – Настя, на секунду задумавшись, ху из Скопидомов, выдала вердикт: – Да и хер с ним. Потеря потерь. Как жить теперь, не знаю.

– Так-то да, – Серёга почесал рацией за ухом. – Одним вором меньше. Только зря он этот особняк себе купил. Очень зря.

Настя вздохнула. Про новопреставленного Скопидомова она знала гораздо меньше, чем про сам район Гиблово. Только то, что в прошлом году известный бизнесмен решил устроить рабочую резиденцию на месте бывшего краеведческого музея. «Гибловым просто так место не назовут!» – гласили интернеты и все до единого издания желтой балясненской прессы. Настя желтую прессу и сомнительные статьи не читала, в отличие от Серёги, но его болтовню приходилось слушать поневоле. Пока сольешь-зальешь аквариум, пока просифонишь грунт от рыбьего говна, тут и наберешься всего подряд. Это даже если стараться переключать внимание на журчание потока воды из системы очистки.

– Ща опять про клуб самоубийц будет, да? – запоздало сообразила Настя.

Время близилось к одиннадцати вечера, но между приездом «рано утром, до открытия ТЦ» и «поздно вечером после закрытия ТЦ» Настя охотно выбирала второй вариант. Она относилась к категории сов и любила пустые, темные галереи «Яхонта», которые днем бывали полны народа и самых разнообразных шумов. Россказни Серёги в гулком, лишенном обычной иллюминации холле торгового центра могли бы навести жуть на любого, но Настя реагировала на них весьма вяло. Ей больше хотелось отправиться домой и завернуться в одеялко.

– Хошь верь, хошь не верь, твое право, – махнул рацией Серёга. – Только сама помнишь, как месяца два назад в соседнем крыле нарик с четвертого этажа галереи вниз сиганул. Нас со сменой чуть премии не лишили.

Настя поежилась. Тут Серёга не приукрасил. Она как раз должна была ехать в «Яхонт» на обслуживание, но начсмены тормознул: торговый центр оказался закрыт и полон ментов. Потом Настя долго старалась обходить ту галерею, чтобы попасть к аквариуму на первом этаже. Особенно трещину на кафеле, которую оставило тело. Чуть позже кафель заменили, и пробираться мимо стало не так страшно.

– ...Да и вообще. Наши в общаге поговаривают, тут самоубийства часты на районе, – затянул любимую песенку Серёга. – По Приглядной улице еще нормально, а на Верхней статистика шкалит. Раз в месяц, а обязательно «героя»¹ на труповозке забирают. Район такой, Анастасия.

– А при чем тут Скопидомов-то? – начала заводиться Настя. – Ну, при чем? Его ж застрелили!

– Так тоже на Верхней! – возразил Серёга. – Еще и у особняка. Зря он его купил.

Особняк графьёв Берзариных считался главной достопримечательностью гибловского района. Изумительной красоты дворец, некогда белого мрамора, но затертый временем, климатом и событиями, величаво выделялся среди окружающих многоэтажных коробочек. Два века назад граф Афанасий Берзарин предпочел отстроиться в отдалении от центра растущей Балясны. Его роскошное имение в лучшие годы собирало цвет столичной знати. Он прославился, как большой поклонник античности, и передал эту любовь сыну Григорию, известному на всю империю авантюристу и ловеласу. Его закрытые балы скорее напоминали греческие вакханалии – на них гостям позволялось многое. Главным украшением таких сборищ выступали крепостные девушки, изображавшие нимф, и, разумеется, распоясавшиеся дворяне с ними ничего хорошего не творили. Один Неприкаянный ручей неподалеку от дворца знал, сколько бедняжек свели счёты с жизнью по его берегам, сколько новорожденных полуродных младенцев упокоились на дне... Потом эпидемия истландского гриппа выкосила половину Балясны, в том числе фамилию Берзариных целиком, и особняк перешел городскому муниципалитету. Какое-то время в здании работала психиатрическая больница, а потом решено было устроить музей. Это любой мало-мальски образованный житель Балясны знал из учебников истории и культурологии для восьмого класса. Настя тоже знала, хотя в музее не была ни разу. Она родилась и выросла в другом районе, да и работать в «Яхонте» согласилась только потому, что больше никто из коллег не захотел. Гиблово, вопреки дурной репутации, оказалось местностью цветущей, полной жизни и зелени. Причудливые новостройки облепляли округ, в середине бывшего графского парка обосновался коттеджный поселок, и вслед за «Яхонтом» к Насте как-то плавно попали еще четыре объекта поблизости – все на квартирах. Два морских рыбника, травник и псевдач². Неплохой набор! Любому аквариумисту нравится наличие нескольких точек в шаговой доступности, и Настя полюбила Гиблово. Вот и теперь она, по сложившейся традиции, завершала пятницу последним, самым поздним своим объектом.

Пока Серёга грузил чернухой, Настя сходила до кухни и перекрыла ток воды. Вернулась к аквариуму и начала сматывать синюю змею шланга. С каждым витком бухта в ее руках становилась тяжелее. А Баянов, как назло, не умолкал.

– Начсмены наш, Докукин, Насть. Год назад уволился из охраны Скопидомова. Так он присутствовал при передаче здания. Я от него слышал, все штатно шло, пока одна из местных бабок не возьми да и брякни самому́:

«Тебе, псина сутулая, и своре твоей тут не видать добра, покуда не сгинешь с дырявой башкой!»

Скопидомов аж не сообразил, что ей ответить. Потом, ясно дело, своим архаровцам велел ее взашей выпинать. Докукину жалко стало пенсионерку, хотел ее нежненько так проводить подальше, потом хватился, а той и нет! Испарилась! Так сегодня после новостей он мне сам сказал, что вовремя уволился. Ему с той встречи не по себе было в доме. Как чувство, говорил, что тут им не рады, а кто – непонятно.

– Уф. Все, хорош, – на этой милой ноте Настя закрыла крышку аквариума.

На стекло тут же, раскрыв пасть-тёрку, угрожающе бросился ореховый астронотус³ Аркаша. Свежая водопроводная вода всегда давала ему по мозгам, и он становился агрессивным. Но сейчас Аркаша весьма кстати напомнил о себе и о том, что его корм остался лежать в морозилке.

– Тьфу, мидию кину еще, – Настя побрела обратно на кухню и наколупала из пачки горстку крупных моллюсков. Немного горячей воды, корм подтаял и был вылит в аквариум. Аркаша, четверо красных попугаев, аравана Белочка и стайка меттинисов⁴ начали увлеченно сражаться за лучшие кусочки. Большие парчовые сомы, похожие скорее на доисторических ящеров, чем на рыб, дожидались своей очереди на корягах.

– Зайдешь чаю попить? – как обычно, с надеждой в голосе спросил Серёга.

– Не, – поставив в журнале закорючку подписи, буркнула Настя. – Домой хочется.

– Чего тебе там дома делать? – почесал Баянов рацией стриженный висок.

– Спать.

– Ладно, пойдем, дверь открою, – уныло согласился Серёга.

Ночной сентябрьский воздух приятным ручейком забрался под воротник куртки. Настя облегченно выдохнула. Баянова она считала парнем симпатичным, но сегодня он был непереносим до головной боли. Кожу рук, неоднократно распаренных в теплой воде, стянула привычная сухость, и Настя подумала, что хорошо бы зайти в круглосуточную аптеку за кремом. День кончился. Впервые за час с лишним Настя полезла в карман, ища телефон. Она надеялась увидеть там сообщение или пропущенный вызов.

Но Кирилл так и не позвонил.

Комментарий к 1. Особняк в Гиблово ¹ «герой» – (жарг.) «самоубийца».

² категории аквариумов: морской с рыбным населением, аквариум с живыми растениями и аквариум псевдоморе – пресный, но с искусственными кораллами и красочными рыбками.

³ – крупная южноамериканская цихлида величиной с ладонь и более.

⁴ – аравана – крупная лентовидная рыба с усиками на морде

меттинисы – растительноядные пираньи.

====== 2. Пересветов и Зорин ======

Кирилл так и не позвонил.

Настя горько вздохнула, бросила мобильник в карман и побрела куда глаза глядят. Она не ждала чудес, ничуть, но все же, могло хоть в этот раз быть по-другому, не так, как обычно? Домой резко расхотелось. Накануне расклад был следующим: Кирилл позвонит, как и обещал, перед субботой, и они вместе проведут благословенные выходные. Но надежды не оправдались. Он не позвонил. Темная улица казалась Насте такой же заброшенной, как и собственное сердце. Она знала, чем занят Пересветов, но разум отчаянно придумывал иные варианты, куда более страшные, но куда менее горькие: повесился, попал под машину, арестован за драку, умер во сне. Вместе с тем росла тревога. А вдруг правда? Настя задумчиво жамкала мобильник в кармане, желание позвонить самой росло с каждой минутой размышлений. Нет, он не мог подвести ее. Кирилл обещал! Значит, в самом деле что-то стряслось. Настя неуверенно достала телефон и прокрутила последние вызовы до самого ненавистного номера.

«Кикус».

Раньше он был «Солнышком», потом стал «Пидорасом», и в конце концов был переименован ровно так, как представлялся новым знакомым. Для Насти это была победа после двух лет мучительной привязанности. Но последние недели показали, что она так же далека от свободы, как Кирилл от трезвой жизни.

Пересветову повезло стать Настиной первой сильной любовью и первыми серьезными отношениями к ее двадцати двум годам. И первым мощным разочарованием тоже. Он всегда выделялся на курсе: светловолосый, голубоглазый, с бровями вразлет и породистым носом. С платного отделения, почти на шесть лет старше остальных ребят. Вокруг него постоянно крутились девчонки, а Кирилл принимал их симпатии с терпеливым снисхождением. Учился он так себе, и зачастую пропускал пары, но зато, когда появлялся, будто наполнял солнцем все пространство рядом с собой.

Настя никогда не была красивой девочкой: низенькой, толстой, неуклюжей, стеснительной. Дальше можно было и не продолжать, картинка и так вырисовывалась плачевная. Ни в школе, ни на первых курсах института парни не баловали ее вниманием. Насте стоило больших трудов похудеть в двадцать лет – она сделала это за летние каникулы, с семидесяти пяти до шестидесяти, шокировав сокурсников. Как она смогла? Да просто Кикус перед последним экзаменом в году сказал ей:

– Вот бы тебе похудеть, такой красивой девкой могла бы стать. Я б женился.

И все. Настю как подменили. Она могла сутки провести на голодании, употребляя только «Кока-колу лайт» и жвачку без сахара, а следующим днем – попробовать что-то съесть с тем, чтобы потом засесть в ванной с зубной щеткой, очищая желудок. Настя доводила себя до истощения, пока ей не стало казаться, что ее формы соответствуют представлениям Кирилла о красоте. И тогда стеснительная обычно Настя первой подошла к нему, покрутилась и напомнила:

– Ты весной на мне жениться обещал.

Кирилл оглядел ее по-хозяйски и сказал:

– Окей, для начала сходим в бар.

Так Настя впервые в жизни напилась до беспамятства. Алкоголь на пустой желудок действовал вдвойне убийственно, но проснулась она дома у Кирилла. Настю сильно тошнило, состояние было настолько ужасным, что о явлении на пары не могло идти речи, но, вместе с тем, она была счастлива. Кирилл спал рядом в постели, безмятежный и прекрасный, как светлый эльф. А потом эльф пробудился и погнал Настю за пивом. Тогда-то она и подумала о том, что не слишком они с Кириллом подходят друг другу на самом деле.

Мобильник засветился функцией вызова и выдал череду долгих гудков. Не отключен. Но и не берёт. Настин страх стал ощутимее. Забыв о том, что сама находится в другом районе ночью, Настя продолжала вызванивать Кирилла. Страх – донельзя едкая штука, он растворяет адекватность, и Настя часто об этом думала. Находясь в страхе, невозможно трезво оценить ситуацию. Она совершала ужасную глупость. В который раз. Ей было стыдно за себя, но она должна была успокоиться. Кирилл должен был ответить.

На пятый вызов в трубке раздалось пьяное: «Аллё», и Насте тут же захотелось прервать разговор, но она, сдвинув брови, вопросила:

– Ты где?

– Я?.. У Димона на даче...

– А что ты там делаешь?! – вспылила Настя.

– Котён, приезжай ко мне...

Дальнейшее ее не интересовало. Кирилл был жив и цел, он просто квасил. Злость за собственную наивность охватила Настю, и она сперва вырубила телефон, затем, подумав, включила его и добавила «Кикуса» в черный список.

– Мудак.

От гнева стало жарко. Два года канители, едва не просранный диплом, бессонные ночи, полные волнения, и пожар! Да-да, пожар! Однажды Настя по-настоящему спасла Кириллу жизнь, вовремя заявившись к нему на хату. Тот уснул пьяным, забыв выключить плиту, и чад от сгоревшей картошки затянул всю квартиру. Она злилась на него и прощала. Даже сейчас повелась на его заверения. В топку. Все в топку. Ей-то удалось не спиться самой, победить анорексию, закончить ВУЗ, найти работу мечты. Всего можно добиться, если захотеть. Если захотеть...

Настя засунула руки в карманы и решительно зашлепала кроссовками в направлении кофейни. «Кофе Док» был, как и соседняя с ним аптека, открыт круглосуточно. Настя знала, на ком сможет отыграться за испытанное унижение.

Она ворвалась в кофейню и, мрачнее тучи, плюхнулась за крайний столик. Молодой официант, завидев ее из-за барной стойки, гадко ухмыльнулся и поспешил принять заказ в своей фирменной манере.

– О, Приблудова, опять пмс замучил? Чё такая физиономия, будто все страдание мира досталось тебе?

Настя убийственно покосилась на этого хмыря и отчеканила:

– Просто. Принеси мне. Чёртов. Капучино гранд. С двумя сиропами, сам знаешь какими.

– А... не слипнется?

– Не твоё дело, псина сутулая! – огрызнулась Настя, с удовольствием вспомнив новое выраженьице сегодняшнего дня.

– Ты какая-то напряжённая, nasty¹, можт тебе выпить чего покрепче? – едко прищурился официант.

– Зорин, ещё слово, и я беру жалобную книгу. Шевелись.

Валера одарил её смешком и, помахав руками, из серии «я тут, типа, ни при делах», отправился варить кофе. С Зориным Настя познакомилась почти тогда же, когда начала ездить в Гиблово. Зашла в незнакомую кофейню, увидела эту гадкую рожу, да как-то и разговорилась, слово за слово. То ли Настя и тогда была в расстроенных чувствах из-за Кирилла, то ли просто не в духе, но переброс едкими репликами с Зориным закончился обменом контактами. С тех пор они с Валерой частенько троллили друг друга в соцсетях и вживую – пятничными поздними вечерами, когда в кофейне зачастую не было никого, кроме их двоих да менеджера в кабинете. Что-то в Зорине неуловимо напоминало Пересветова – может быть, его невероятная красота, а может, бесящее самомнение, Насте было невдомек. Внешне парни сильно разнились. Кирилл был угловатым увальнем, а Валера обладал особой грацией, даже когда щелкал холдером кофемашины. Его изящные, ажурные от синеватых вен руки могли бы принадлежать великому пианисту или танцору балета. Черные с отливом кудри великолепно оттеняли бледность кожи, а глаза имели самый светлый из пятидесяти серых оттенков – так нахально умели таращиться, разве что, севирьские хаски. Зорин хорошо бы смотрелся в готических фильмах – в роли какого-нибудь вампира или нежного психопата, а на деле был просто умным грубияном и циником с приличным жизненным опытом. Несмотря на ужасный характер, Зорин держался за место в кофейне и до сих пор не был изгнан отсюда, хотя давно бы следовало. В «Кофе Доке» он совмещал работу официанта и бариста. Уроженец Невгорода и ровесник Насти, Зорин нигде не учился. Художественную академию бросил потому, что «там не преподают необходимого, а рисовать яблоки я не подписывался». Видеть себя кем-то еще, кроме художника, ему «претило». В общем, Настя считала Зорина тем еще долбоклюем, но кофе он варил отменный и всегда рисовал ей что-нибудь на пенке. Вот и теперь там играл с мячиком миленький котёнок.

– На, пей и проваливай, – Зорин с выражением крайнего высокомерия сунул Насте чашку. – И знай, я туда плюнул.

– Ни фига, – та неохотно размешала пенку, испортив рисунок. – Я следила за каждым твоим движением. Если бы ты сделал, что сказал, я бы уже опрокинула ее тебе на голову. И потом, чтобы невчанин плюнул кому-то в чашку? Скорее, луна сойдет с орбиты.

– Все же ты сегодня особенно злая, nasty, – Зорин огляделся, убеждаясь, что в зале нет других посетителей, и подсел к гостье за стол. – Твой опять забухал?

– Он не мой. – отрезала Настя. – Мы не сходились.

– Да ладно, тебя в такой кислый вид может привести только Кирюша. Я им даже заочно восхищен, поверь. Уметь опускать целую Приблудову, это мастерство, как ни крути.

– Козлы вы все, – Настя отхлебнула кофе и вздохнула: – Вкусно.

– Ну, во-первых, не обобщай, – обворожительно оскалился Зорин. – А во-вторых, переключись. Давно пора бы перестать скакать на мертвой лошади².

– Давай, я сама решу, на ком скакать.

– Не вопрос, – Зорин почти безучастно провел салфеткой по столику. – Только ты не тяни с решениями. А то бизнесмен, которого тут пришили на соседней улице, тоже думал, что у него куча времени впереди. Но жизнь, nasty, она такая. Внезапная. Сейчас есть, а вот хоп, и уже нету. И решать уже нечего. И скакать не на ком. Только гнить с червями и остается.

Настя поперхнулась кофе.

– Зорин! – кашляя и негодуя, прохрипела она. – Вали ты за стойку! Задолбали вы этим бизнесменом! Других тем, что ли, нету?

– Конечно нету, по всем новостям с утра крутят, – Валера пожал плечами. – Отсталая моя.

– Вали уже!

– Заплати сначала, – напомнил Зорин. – Для кого старался?

– Подавись! – Настя сунула ему две сотки.

– А чаевые за приятную компанию? – улыбнулся прохиндей.

– С бизнесмена дохлого стрясешь! – фыркнула Настя, прикидывая, что общественный транспорт уже не ходит, и придется тратиться на такси в Цветково. Но ей было не привыкать.

Комментарий к 2. Пересветов и Зорин ¹ nasty – англ. «мерзкий, противный», созвучно имени Настя.

² «лошадь сдохла – слезай», старинная пословица североамериканских индейцев.

====== 3. Слезай! ======

Бабушкина квартира распахнула двери в утро под привычное тиканье большущих настенных часов. Настя сладко потянулась в кровати и отодвинулась от солнечного луча, назойливо светившего в лицо. Сентябрь, а погоды стоят чумовые. Настоящее бабье лето. Вчерашнее переживание притупилось, отозвалось чем-то минувшим, не имеющим глобального значения. Время лечит, и его лекарство – новый день. Чижик заворочался в ногах и, поняв, что хозяйка проснулась, ткнулся мохнатой щекой под руку. Крупный рыжий севирьский кот впридачу с хатой достались Насте в наследство от бабушки. Она часто думала о том, насколько хорошей приемной матерью стала Чижику. Бабушка умерла год назад, и Настя почти сразу переехала к ней – в соседний от родителей дом. Главным аргументом сему решению в семье Приблудовых считалось отсутствие у Насти аллергии на Чижика, но, конечно, это была не более чем шутка. Девочка выросла, закончила институт, нашла работу – чем не повод отправить ее в свободное плавание? Благо, и отдельная жилплощадь появилась.

Настя всегда любила бабушку. Та воспитывала ее, пока родители работали, водила в детский сад и начальную школу. Да и позже, вплоть до старших классов Настя после уроков часто шла не домой, а сюда, в квартиру, полную старых книг и раритетных вещиц. Это место стало ей вторым домом. Бабушка вкусно кормила, рассказывала интересные истории из своего прошлого, а еще с нею можно было сыграть в карты или шахматы. И однажды у нее появился Чижик.

Который сейчас настойчивым муром требовал пожрать. Настя взглянула на заблокированный экран мобильника. Восемь утра. Суббота. Почему по будням в это время так сложно проснуться даже от будильника, и почему в выходной вскакиваешь, как бодрый, чокнутый петух? Настя шлепнула коту в миску «консерву» и отправила его ночной подарок в канализацию. В новостях, как и вчера, на все лады пели про Скопидомова, приплетали к расследованию любовниц, бывших жен, прислугу, коллег по бизнесу, как будто других событий, помимо его убийства в столице не произошло. Настя представила, как бы какой-нибудь канал взял интервью у Докукина, а тот возьми, да озвучь во всенародную случай с призрачной старухой и ее проклятьем.

«Псина сутулая!»

Настя хихикнула. Хорошо, наверное, быть призраком. Ходи себе, обзывай всех, кого захочешь, никакой ответственности, полная безнаказанность. Можно хоть к президенту наведаться со своей «псиной», а тому только бояться и креститься. Можно даже одного известного алкаша одним словом закодировать пожизненно!

Телефон на столовой скатерти зажужжал посланием. Настя сразу вспомнила, что Кирилл заблокирован, значит, либо мама, либо Зорин, либо (тьфу-тьфу-тьфу) кто-то из клиентов с экстренным вызовом. Она нехотя глянула на экран и мученически надула щеки.

Zорин: «Твое богатство у меня осталось» и фото Настиных наушников. Вчера в расстройстве она забыла их в кафе. Хорошо, что они были не единственными.

Zорин: «Заберешь, или мне донашивать?»

«Спрячь, я заеду. Спасибо!» – набрала ответ Настя, памятуя неаккуратность Валеры в пользовании вещами. Телефон у него вечно был бит, а наушники перемотаны изолентой. Настя отвлеклась на сковороду с яичницей, а потом телефон дернулся снова.

– Да что еще тебе? – проворчала Настя, но вместо синей полоски мессенджера «Всети» увидела серую строку сообщения от банка.

«Получен перевод. Сумма: 1 тубер. Сообщение отправителя: «Котён, прости меня, пожалуйста».

Вот же сообразительный говнюк! Воистину, когда мужику надо, он ни перед чем не остановится! Настя села у плиты и принялась думать, что разумнее – попросить Кирилла, чтобы он больше не писал ей, или сменить банковскую карту. Но на карту капала зарплата, и второй вариант был бы проблематичным. А первый – неприятным, унизительным и заведомо провальным. Был еще третий, наиболее годный – игнор. Деньги когда-то же у него должны закончиться! Или настойчивость. Телефон завибрировал снова.

«Получен перевод. Сумма: 1 тубер. Сообщение отправителя: «Насть, я мудак».

– Спасибо, я знаю, и незачем платить за столь очевидные вещи! – сообщила молчаливому экрану Настя и принялась уминать завтрак. Да, игнорировать – лучший вариант из возможных. Игнорировать и богатеть.

Неделя пронеслась совсем незаметно. Насте так и не удалось до пятницы заехать за наушниками, а Кикус прислал за семь дней всего четыре тубера. Скупердяй. Работа всегда была лучшим лекарством от хандры, особенно такая, на которой не отвлечешься. Настя даже успела скатать на два экстренных разовых выезда: у одних клиентов рыб косил ихтик¹, у других внезапно сдох фильтр. И те, и те были спасены. Насте порой казалось, что она Чип и Дейл в одном лице. Ведь вернуть к жизни целый маленький мир не каждому человеку дано, а для аквариумиста это всего лишь часть обыденности. И пусть даже спасенные миры – рыбьи.

Пятница подкралась тихим сапом и разложила, как карточный ряд, день, полный хлопот. Заскочив перед началом работы к Зорину и отвоевав любимые наушники, Настя побежала по точкам. Гибловский парк все явственнее окрашивался жёлтыми и багряными пятнами. Деревья готовились к зиме, усиленно выделяя этилен. Если подумать – всего-то газ, а творит настоящие чудеса! Настя любила парк за обилие дубов и клёнов – в детстве она обожала собирать большие листки-ладошки и делать разные фигурки из желудей со спичками. А тут можно было составить красочный гербарий или икебану если не носиться, сломя голову, с объекта на объект! Мраморный строгий особняк не изменял своему извечному шарму и в скорбные времена. Настя с опаской шла мимо величавого здания и все косилась на подъезд, где убили Скопидомова. Хотя и машину его убрали, и кровь с каменного двора смыли дожди, даже заградительной ленты не виднелось. Но все равно место было жутким. Как та галерея в «Яхонте»...

Хорошо, что путь в торговый центр лежал в стороне от усадьбы. Пока Настя добралась на последний пятничный объект, уже стемнело. Народ потихоньку расходился из «Яхонта», Настя ждала на фуд-корте момента, когда можно будет спуститься к аквариуму. Меланхолично жуя картошку фри, она пялилась в мобильник. Но тут к ней за столик кто-то подсел. Настя враждебно зыкнула на вторженца и вздрогнула, узнав Кикуса. Он был опухшим, но трезвым, и выглядел как человек, полностью разбитый жизнью.

– Котён, прости меня, – дохнул Кирилл двухдневным перегаром. – Я без тебя никак. Вытащи меня, сам я не могу.

Настя вздохнула. Ах, если бы эта сцена разыгрывалась перед ней впервые, и если бы Кирилл хоть как-то благодарил ее, кроме нового ухода в запой, чуть приспусти она поводок! Он все еще не был чужим для Насти, но и продолжать все это она не имела ни сил, ни желания.

– Обратись в центр помощи алкоголикам, – рассудила Приблудова. – Там работают профессиональные врачи. А я – ветеринар и аквариумист.

– Котя, я правда готов бросить! – Кирилл наклонился поближе к Насте, и та отодвинулась. – Дай мне шанс. Я чувствую, что долго так не протяну. Насть! Я... Мне даже сегодня, пока я шел сюда, бабка на улице сказала, что у меня земля на лице. К чему такое, а? Насть, мне страшно.

– Какая, нафиг, земля? – нахмурилась Настя. – Ёжик, ты б помылся?

– Без шуток. Подошла, седая, такая, костлявая, растрепанная, смотрит зло, как ты прям сейчас... И говорит: «Земля у тебя на челе. Не бросишь кутить, талтыга брыдлый², совсем ею покроешься!» Так страшно, Котён. Никогда мне так страшно не было.

Кирилл заплакал и принялся размазывать слезы по припухшим щекам. Настя поняла, что еще немного, и она дрогнет. В очередной раз. Из множества прошлых и будущих. И все вернется на круги своя, если только она дрогнет. Рука на автомате сжала наушники.

«Давно пора бы перестать скакать на мертвой лошади».

– Знаешь что, Пересветов, – спокойно и твердо сказала Настя. – Хватит на мне кататься. Слезай-ка ты и топай отсюда! И не пиши мне! Все, дальше сам!

И, не слушая дальнейших стонов Кирилла, встала из-за столика с тем, чтобы отправиться вниз по эскалатору на первый этаж. К Серёге, Белке и Аркаше. Кирилл, вопреки ожиданиям, не стал ее догонять. Впервые за долгое время Настя почувствовала себя вольной птицей.

– О, привет, рыбачка! – Серёга, как всегда, встретил ее с почти щенячьим восторгом. Настя пригляделась к нему, будто только что познакомилась. Да, Баянов выглядел огурцом во всех смыслах. Светло-русый ёжик на голове, добрые зеленые глаза, вечно позитивная рожица со здоровым цветом загорелой кожи. Небольшой пузень, но кого и когда он, чёрт возьми портил? Крепкие руки с большими пальцами. Да и черная форма охранника ему очень шла.

– Что, боевой настрой я вижу у тебя сегодня? Глаза горят? Руки чешутся по работе? – подначивал он Настю по пути к аквариуму.

– Ага, типа того, – усмехнулась Приблудова, все еще косясь на эскалатор.

– На чай потом заглянешь? – ткнул ее рацией Баянов. – С пошновской халвой.

– Ну, если с халвой, то загляну, – кивнула Настя.

– Вот так бы сразу! – обрадовался Серёга.

Комментарий к 3. Слезай! ¹ ихтиофтириус – паразитическая инфузория, очень опасная рыбья зараза.

² «талтыга брыдлый» – гадкий пьяница (устар.)

====== 4. Потеря ======

Возбужденным жужжанием мобильник напоминал большого бескрылого шмеля. Он полз по кровати и заявлял о себе. Как девушка вежливая, Настя предпочитала беззвучный режим. Порой лучше было пропустить вызов, чем напрячь окружающих, а главное, себя, противным трезвоном. Да и кому придет в голову названивать с утра в воскресенье? Можно же написать. Настя пошевелилась и сразу поняла, что вчера переборщила с велосипедным спортом. Впрочем, во всем была виновата Дашка, у которой шило из задницы не исчезало даже при совместных покатушках.

«А давай до набережной доедем? Что тут ехать-то, километр или два!»

До набережной, потом по набережной...

– Бли-и-ин, – потянулась Настя за мобильником. Спина была абсолютно деревянной. – Только бы не клиент, только бы не клиент...

Экран высветил пять пропущенных от матери Кирилла. И это уже выбивалось из привычной картины мира. С Еленой Васильевной Настя не конфликтовала и даже удостаивалась некой сочувственной симпатии. Все-таки терпеть ее единственного сына было трудом нелегким. Кому, как не матери об этом знать. Одна боль на двоих...

Настя по быстрому ткнула «перезвонить». В душу закралось мерзкое предчувствие непоправимого.

– Деточка, милая, – в трубке раздались рыдания, и рука Насти непроизвольно сжала одеяло, – Кирюши вчера не стало. Обширный инсульт, спасти не смогли. Настенька, ты прости, все думала, сказать тебе или не надо. Но решила, вот позвоню...

Мир моментально окрасился монохромным серым. Настя онемела с трубкой, прижатой к уху, и еле заметила, как слезы сами собой мочат одеяло, падая крупными каплями вниз. Под руку ткнулся Чижик, чуя хозяйкино горе.

– Елена Васильевна, держитесь... Мне приехать? – всхлипывая, спросила Настя, сама готовая разрыдаться в голос.

– Приезжай, деточка, приезжай когда захочешь. Давно ты у нас не была.

– Ага... – Настя кинула рассеянный взгляд на компьютерное кресло. Его спинку, как и много недель до этого украшала рубашка Кирилла. Не то, чтобы специально, просто Настя перестала ее замечать. Щетка Кирилла в стакане, рядом с Настиной. Носки, белье, кожаный ремень с клёпками, тапочки, любимая чашка. Все эти малопримечательные в жизни вещи оказались такими яркими после смерти. И столь же ярким сполохом в сознании мелькнуло услышанное вчера предупреждение.

«Земля на челе».

Настю затрясло от ужаса. Сперва был Скопидомов, теперь Кикус. Неужели, это все козни загадочной бабки? Неужели она погубила Кирилла? Тут же здравый смысл включился и подсказал: «нет, это ты виновата в его смерти. Ты же его позавчера бросила наедине с болезнью, бездушная ты тварь!» Настя зашлась рыданиями. Странно, но первым желанием стало выразить скорбь через соцсеть, показать, что она вовсе не бездушная, и ей совсем не безразличен Кикус. Настя, отгоняя набегающие на глаза слезы, точно приставучих мух, залезла в поисковик и нашла в картинках самую красивую горящую свечку. Её улыбающаяся рожица на аватаре «Всети» сменилась черно-желтым изображением скорби. Легче не стало. Чувство вины лишь туже затянуло узел.