Текст книги "Серия 3. Книга 1: Совсем не светлый герой (СИ)"

Автор книги: grvitaly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Да, да, вы угадали. Маленькая, миленькая леди Поттер. Ну а что? Перчатки надень и не жалуйся… Из какой драконьей кожи??? Что за средневековье? Может, мне ещё остроконечную шляпу надеть? Это вы фанфиков про Гарри Поттера начитались. Обычные одноразовые, медицинские. Я их покупала в аптеке, самого маленького размера, и упаковки мне хватало месяца на два. У мамы я подрабатывала три дня в неделю. И ничего не противно, и даже корона не упала.

Ещё два дня я бегала к мистеру Густавсону, жившему через три улицы, в большом старинном доме. Он был артефактором ещё старой закалки. Я, когда его кольцо разглядела, у меня от жадности и зависти одновременно чуть приступ не случился. Грандмастер артефакторики! У него как у артефактора тоже было развито магическое зрение, очень и очень редкий дар среди магов. Меня он вывел на чистую воду с моим перерождением буквально сразу же, ну я, конечно, перепугалась и уже думала ему голову телекинезом свернуть, ну так, на всякий случай, но ничего, договорилась полюбовно на честный обмен. Я ему знания о том, как при перерождениях сохранить воспоминания, а он мне всё, что успеет по артефакторике.

Под его руководством я создавала шедевры артефакторики, похожие на диадему Рейвенкло из драгоценных алмазов, хризолитов и сапфиров… Ну а главным шедевром моего гения стала большая артефактная губозакатывательная машинка. Ха! Что, купились, да? Ха-ха, шедевры… да щас!

Вначале мистер Густавсон дал мне книги. Ну как дал. Вывалил их на меня. Я сказала: “Ух!” и подумала, что сейчас мой позвоночник осыплется в трусы. Даже моё тело, хорошенько усиленное метаморфизмом, слегка подрагивало. Вот ведь противный, мерзкий старикашка. Нет, чтоб заклинанием уменьшить, махнул палкой и сказал “редуцио”, что сложного? Это ведь он специально! Для пятилетней малютки, которой была я, эта стопка макулатуры была неподъёмным грузом. Но потом я встрепенулась и поддержала пачку книг телекинезом и с гордым видом и аристократической осанкой, прямо как учила мама, глядя на охреневшего мистера Густавсона, продефилировала мимо него, правильно виляя задницей, удаляясь в закат. Если бы у меня был хвост, я бы обязательно им взмахнула напоследок, этак вальяжно типа: “что… съел?!”

Ах… говорите невместно высокородной леди тяжести таскать? Ничего-ничего, за знания именно эта конкретная высокородная леди и конский навоз вилами разгребать готова… пока никто не видит. Нет, на людях леди навоз не гребут, и я буду с кислой миной всё отрицать, а так, пока никого нет, почему бы и нет?

Первым моим полноценным артефактом был свисток. Камушек, который свистел, пока в нём была магия. Его постигла страшная судьба, я раздолбала его молотком. Магии у меня было много, и нескончаемый свист меня достал до состояния озверения. Как его выключить, я не знала, да и не предусмотрен там был выключатель, хотя маме, которой я его показала, было жалко.

Вторым артефактом был фонарик. Упакованный в булыжник “люмос”. Сложного в них ничего не было, нужно было ровно выгравировать дорожки и залить маной. Знания и умения из разума Волдеморта у меня уже были. Книги я заглотила, словно голодный удав, а насчёт инструментов… Оказалось, в сейфе у нас много чего валялось. И книги, и наборы инструментов для артефакторики, мамочка даже для зельеварения себе кое-что нашла. Это к деньгам мне допуска не давали, а вот к вещам – так запросто. Я как наследница Поттер должна была всего лишь попросить. Вот ведь гадские зеленушки гоблинской наружности, а что, раньше об этом сказать их гоблинская религия не позволяет? Я об этом узнала только тогда, когда задала прямой вопрос, а если бы не задала? Вот не зря их маги не любят, не зря. Инструменты для лаборатории артефактора – штука достаточно дорогая, да и не всё там вот так запросто достать можно.

А дальше меня захватила хозяйственная лихорадка. Я начала создавать мелкие артефакты для ведения хозяйства. Обычный деревянный шкаф превратился в стиральную машину. Рунные цепочки я взяла готовые. Только вот все вместе и разом их обычно не применяли. В шкаф складывается грязная одежда, а вынимаю я чистую, мягкую, глаженную и пахнущую лесной свежестью.

Следующим был такой же шкаф для мойки посуды, и только тогда мистер Густавсон удосужился вручить мне кольцо ученика-артефактора. Это даже не подмастерье, это так… младший подметала за старшим дворником. Но я ведь ещё маленькая.

У мамы своё колечко ученика зельевара на другой пальчик я тоже получила, при том совершенно заслуженно, заодно появился повод с ней поговорить.

Она как раз стояла возле одного из котлов в зельеварне. Большое, светлое и просторное помещение больше смахивало на современную химическую лабораторию, чем на зельеварню сельской ведьмы. Ингредиенты растительного и животного происхождения были аккуратно разложены по полкам в специальных стазис-шкафах. Вокруг стояли колбы и реторты, перегонные кубы, пробирки и десяток больших котлов в ряд с газовыми горелками и вытяжными шкафами. Всё это мы вместе с мамой покупали в магазинах магловского мира. Тихо булькал котёл с очередным заказом из Мунго, и мать помешивала зелье громадной деревянной лопаткой. Когда она закончила и отложила лопатку в сторону, я подошла поближе.

– Мам?

– Да, Розочка моя, – улыбнулась мама.

– А чего вы с Сириусом не съедетесь? Он к тебе или мы к нему?

Мама спала с лица и даже присела на стул рядом с вытяжным шкафом, схватившись за стол.

– Э-э-э, ты чего? Что случилось? – перепугалась я.

– Ты знаешь, что я… что мы с Сириусом… что он со мной..? – дрожащим голосом спросила меня мама, присаживаясь на кресло, стоящее тут рядом в лаборатории.

– Любовью занимаетесь? Конечно, знаю. Ты так реагируешь, будто ты какое-то преступление совершила. Что с тобой? – я даже схватила её за руку.

– Но я же, а он же.. – начала бессвязно говорить она, а в эмоциях проскальзывал весь набор.

– Он свободный мужчина, не связан серьёзными отношениями, ты – вдова, все сроки траура по самым суровым канонам ты выдержала, да и вообще, кому какое дело?

С мамой всё было понятно, она – женщина молодая, но одинокая. С ребёнком на руках особо не побегаешь, несмотря на то, что я была взрослой и самостоятельной девочкой. С Сириусом тоже всё было ясно. После всех перипетий он и сам остался один. Хоть он и компанейский парень, и знакомых у него довольно много, однако, если разобраться, из близких друзей у него никого не осталось.

Первый его друг погиб, второй – вообще, оказался предателем. Оборотень – тоже неясно, куда пропал, Сириус пытался писать и искать… всё без толку. Добило его известие, что его мать скончалась. Из банка прислали уведомление. Хоть в каких отношениях он не был со своими родителями, однако смерть близкого человека переживается весьма тяжело. По себе знаю. Что-то там согласно завещанию, ему, конечно, досталось, хотя в подробности я не вдавалась, да и кто бы мне сказал?

Вот и вышло, что в конце концов встретились два одиночества. Нет, сама по себе Лили за мужиками не бегала и не искала, но бродяга у нас был как бы свой… прикормленный. Да и нравилась Лили Бродяге Блэку. Одно время Сириус очень серьёзно подумывал приударить за Лили, и, если бы его друг Поттер в своё время не подсуетился, Сириус на полном серьёзе намеревался сделать маме предложение, однако как джентльмен принял тяжёлое решение уступить любовь своему самому близкому другу детства. Это было в ярких мыслях, которые вырывались из него наружу. Специально я к знакомым и друзьям в голову не лезла, а тренировалась на прохожих… в основном, маглах.

К зеленушкам в банк мы тоже заскочили и всё узнали. Как последняя неотторженная наследница по линии Дореи Блэк, в шестнадцать я смогу получить доступ к основным активам семьи Блэк. Не то, чтобы мне эти деньги уже были прямо так нужны, у меня и, как у Поттер, было немало, совсем немало, зато вот у Блэк это уже было на уровне заводов, газет, пароходов и в магическом, и в магловском мире. Да и вообще, было бы неправильно оставлять такие деньги валяться без дела. В общем, как-то всё одно к одному. Выходит, я буду красивая, богатая и чистокровная невеста. Что-то задница моя чует проблемы, а точнее не совсем задница. От раздумий меня отвлекла мама.

– И ты об этом так спокойно говоришь? – удивилась она. Её лицо изображало полное непонимание.

– А как надо? Это же хорошо, разве нет? – и сама удивилась я, не понимая, что же в этом может быть плохого.

– Ну как же… Сириус забирает меня у тебя, – раскинула она руки, – …ну и всё такое. Дети обычно на это плохо реагируют, – уже тише закончила она, не в силах передать тот пласт информации по детской ревности на новых пап, новых мам и даже на новых братика или сестричку.

– Так я ведь не ребёнок… Да и ты не пуфик, который стоит в моей комнате. Его я где поставила, там он и стоит, а ты живой человек, имеешь желания… всякие, разные, – я немного покраснела. Всё-таки эта тема не была тем, о чём принято открыто говорить в это время и в этом обществе. Да и я сама, хоть и решила относиться к себе как к девочке, со своей сексуальной ориентацией ещё не определилась, да и сейчас это не актуально. Никаких позывов ни на мальчиков, ни на девочек у меня ещё не проявлялось. Рано.

Мать смотрела на меня ошарашенно. Она подошла и обняла меня, поцеловав в темечко, а я, воспользовавшись моментом, словно мелкая обезьянка, забралась к ней на руки.

Мои заявления плохо укладывались у неё в голове. Она периодически забывала о моей памяти прошлой жизни. Вид маленького ангелочка конфликтовал в голове с моим настоящим жизненным опытом. Ну невозможно относиться к маленькой девочке так же, как к взрослому человеку. Это вызывает серьёзный диссонанс, и мать искусственно вытесняет “лишние” данные. В основном, я веду себя как обычный, но весьма ответственный ребёнок, не особо выделяясь поведением, и проявления моей “взрослости” случаются нечасто, однако вот когда это всё-таки случается…

Ну вот представьте себе милую малышку в красивом белом сарафанчике и с косичками и завязанными бантиками, с большой тряпичной куклой в руках, которая вприпрыжку подбегает к вам и хриплым прокуренным басом заправского биндюжника спрашивает:

– Папаша, закурить не найдётся?

Вот примерно какая у вас будет реакция? Так же и моя мама… Да где-то там в дальних уголках памяти она, конечно, помнит о том, что у меня разум более-менее взрослого человека, но, глядя на мой внешний вид, постоянно об этом забывает.

Обдумав мои слова, она сосредоточилась, а в её эмоциях промелькнули сомнения.

– Погоди, а ты откуда узнала? И когда?

– Ну как же, мамочка? – обняла я её за шею, втягивая носом родной аромат трав.

Слегка отстранившись, я забавно насупилась, состроив серьёзную моську, и начала рассказывать.

– Заметила я месяц назад, как вас увидела. Ты ведь забываешь, я вижу ваши души, это раз, – я начала загибать пальцы, – я вижу ваши ауры, это два, я чувствую ваши эмоции, это три, и даже слишком громкие мысли улавливаю… не специально, нет, – я снова замотала головой, раскачивая бантики, – просто в тот момент у вас были та-а-акие мысли, – хихикнула я, а мама покраснела.

Положительно всё же секс на женское здоровье влияет. Да и на мужское – тоже. Хотя если что, я её понимаю. Выглядит Сириус так, что можно слюнками зайтись.

– Я поговорю с Сириусом, – сказала она.

– Я не настаиваю, просто вы целые шпионские игры устроили из этого. Месяц уже страдаете. Прячетесь по углам, будто преступление какое совершаете. Всё равно я увижу, так что можете не прятаться. Мне наоборот приятно, когда тебе приятно… э-э-э ну я, в смысле… ну ты поняла.

– Да уж, поняла, – хихикнула мать. – Я на тебя посмотрю, как время придёт, так мальчишки за тобой бегать начнут.

– Да ну их этих мальчишек, – я махнула рукой и сильно покраснела, отвернувшись. – Не интересны они мне.

– Ха-ха, – развеселилась мать, – ну это пока. Время придёт, сразу станут интересны.

– Расчешешь мне волосики, мамочка? – состроила я хитрую моську, решив сменить неудобную тему.

– Конечно же солнце моё, – нежно проворковала мать, снова обняв меня.

***

С этого момента Сириус стал захаживать чаще. Вначале они ещё стеснялись, а потом просто ставили заглушку, хотя для меня что эта заглушка есть, что нет, моё магическое и аурное зрение видит на десятки метров во все стороны. Во время соития магическая энергия в их телах начинала вести себя очень и очень интересно. Вращалась, вихрилась, взлетала и промывала оба организма, очищая и сближая души.

Встречала я их после этого дела с хитрой улыбкой, да и вообще, мне-то реально какая разница кто, с кем и чем занимается? Не мне ведь свечку держать. Ну только чисто с магической точки зрения сам процесс интересен.

Кроме всего этого, со своими занятиями по артефакторике, метаморфизму, ритуалистике и зельеварению я выматывалась так, что не обращала внимание вообще ни на что. Громадным подспорьем служило то, что практически все эти знания и даже большую часть умений я и так уже имела из памяти Волдеморта, иначе, вне всяких сомнений, учиться мне было бы на порядки сложнее. Вообще, львиная доля работы уже была выполнена за меня, мне оставалось буквально разложить все знания по полочкам и превратить их в свои собственные, натренированные умения, а это достигалось только и исключительно большим количеством повторений. Больше – никак.

– Джеймс на том свете будет долго и вдумчиво бить меня по яйцам… возможно даже ногами (возможно даже по голове), – сказал как-то расстроенный Бродяга, сидя рядом со мной за столом.

Я как раз была занята медитацией и тренировкой своего телекинеза, и сейчас все предметы в комнате, включая самого Сириуса были охвачены моими невидимыми щупами, которые совсем незаметно надавливали на твёрдые предметы, отзываясь в моём разуме планомерно рисуя полную, трёхмерную, сферическую картину комнаты вокруг.

– А? – подняла я голову, отвлекаясь от медитации. – А, да не, не будет, не переживай, – ответила я, махнув рукой.

С Сириусом мы подружились уже давно. Он и раньше очень часто приходил, а уж когда Джеймс был жив, он чуть ли не жил тут и часто оставался на ночь. Когда его мать умерла, он даже в свой старый дом сходил. Прибрался там, но так, без фанатизма, главное, дал мне доступ к дому и к библиотеке. Час ходил и орал во все стороны, что, мол, он Сириус Блэк разрешает мне, Розе Поттер полный доступ и бла… бла… бла… Помогает или нет – не знаю, магическим зрением никаких изменений я не заметила, но кто же его знает. На меня в доме ловушки не срабатывали, и я спокойно могла ходить по дому, видать помогли его крики.

Сам дом был ужасно мрачным. Тёмные стены, тяжёлые старые гобелены, свечи и факелы. Правда, магические, но это явно не то знакомое всем стабильное равномерное электрическое освещение. Когда факел или свеча мигает и движется, романтическим такое освещение перестаёт быть минут через пять. Главными отличительными особенностями дома были пыль и запах. Гардины, шторы и занавеси трогать вообще не рекомендовалось. Пылью с них могло и завалить.

Прохаживаясь по дому, я шарахалась во все стороны. Иногда, магическое зрение – это вред. Сириус вот ходил как ни в чём не бывало прямо сквозь какие-то подозрительные аномалии, не обращая на это никакого внимания.

– Сириус, да что у тебя за дом? Минное поле какое-то, – с ужасом утянула я его в сторону, пытаясь обойти небольшую брошь, из которой к нам тянулись… тянулось… в общем, мне стало нехорошо, глядя на это.

– Что случилась, малышка? – спросил он.

Я молча пальцем указала на брошь.

– Желательно вот это спрятать в шкатулку для опасных артефактов.

– Думаешь? – он рыпнулся в сторону броши, а я резко дёрнула его обратно за руку.

Севший на пол в полном шоке Сириус посмотрел на меня.

– Ну у тебя и силища, – удивлённо пробормотал он.

– Ты же знаешь, я метаморфизм тренирую, мои мышцы вчетверо сильнее, чем у взрослых.

– Да уж, ты буквально настоящая Блэк, – с гордостью произнёс он, – у нас в семье это умение было.

– Оно и сейчас есть. Нимфадору Тонкс знаешь? Она в Хогвартсе учится.

– Знаю, она же дочка Андромеды и Теда, да? А ты её где видела?

– Так мы с мамочкой ходили в Мунго недели три назад. Мама готовые зелья отдавала целителям и меня взяла с собой. Вот там и повстречались. Дора, видимо, к папе приходила, он в Мунго целителем работает. Вот она метаморф.

– А ты-то откуда знаешь?

– Да я же всё вижу, забыл? Глаз-рентген, – шутливо закатила я веко, посмотрев на него.

Тот улыбнулся и дал мне щелбан по носу.

– Эй! – воскликнула я, потирая нос.

– Скромнее надо быть.

– Ага, я вообще сама скромность, – указав пальцем вверх, важно произнесла я. – Это же буквально самая выпирающая моя черта. Отличительная, можно сказать. Буквально всем сразу её видно самой первой, ну а за ней все остальные мои замечательные качества, такие, как доброта, отзывчивость, скромность, да, скромность упомянуть обязательно… – показала я язык.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся он. – Так что, говоришь, в шкатулку для хранения особо опасных артефактов? – задумчиво сощурился Сириус на брошь.

– Да, а шкатулку желательно обвязать цепями, облить кислотой, сжечь адским пламенем, а пепел поглубже закопать.

Сириус задумчиво воззрился на меня.

– Всё настолько серьёзно?

– Да, и руками к ней не прикасайся и даже не спрашивай меня, что там. Всё равно не расскажу. Тот, кто это сделал, был больным на голову психопатом!

– Раз ты так говоришь… – Сириус задумчиво воззрился на шкатулку и махнул палочкой, подняв её магией, не касаясь. – Давай-ка лучше знаешь, что? Я пойду в ритуальный зал и там её уничтожу.

Брошь взлетела и последовала за нами, влекомая магией, на самом почтительном расстоянии. Спустившись в подвальный этаж, на нас пахнуло сыростью и затхлостью давно не чищенного подземелья. Тёмные стены с факелами и многовековой пылью окружали нас, а моё замечательное белое платье с короткими, но пышными рукавами ужасно испачкалось, что меня злило.

– Вот тут есть подходящее место, – дверь открылась в просторный зал с факелами по краю.

Защитная сеть заклинаний окружала этот зал тройной сеткой. Внимательно присмотревшись, я кивнула и вошла внутрь. Факелы зажглись моментально, и в зале стало гораздо светлее, хотя стылая прохлада ощущалась ещё отчётливей. Внутрь ужасный артефакт втащил Сириус, бросив его в дальнем углу помещения. Посмотрев на пыль, потом на моё платье, я тяжело вздохнула. Сможет ли мой стиральный шкаф отстирать это?

– Какой ритуал будем использовать? – бодро спросила я.

– Да я думал адским пламенем его… – сказал Сириус.

– Ты чего? Тут ведь полно заклинаний в стенах, полу и потолке. Ты всё испортишь. Давай лучше я ритуал нарисую, – на скептически поднятую бровь Сириуса я зачастила, – я умею, ты не думай. Да-да, один ритуал, и через полчаса в артефакте не останется магии.

Сириус молча пожал плечами и сделал приглашающий жест рукой. Я сконцентрировалась, и сразу четыре мелка слетели со специальной полки. В ритуальном зале, на гладком, каменном полу рисовали специальными мелками с магической составляющей. Важно, чтобы проводимость магии у материала была как можно выше.

Мелками я управляла при помощи телекинеза, и летали они по полу достаточно быстро, вырисовывая большую смысловую фигуру поглощающего ритуала.

Глянув на пол несколько раз и еще раз проверив фигуру, я аккуратно запустила ритуал, бросив брошь внутрь телекинезом.

– Ну что, пойдём дальше искать?

– А что, ты ещё что-то видишь? – с удивлением спросил он меня.

– Да. Давай вместе пройдёмся, – взяла я Сириуса за руку. – Всю эту гадость уничтожим, чтоб не убила никого и душу не прокляла.

Я передёрнулась от омерзения.

Обходя комнату за комнатой, мы аккуратно собрали ещё пять артефактов весьма и весьма сомнительного содержимого.

– Куда вы забираете семейные артефакты, молодая леди, – проскрипел один портрет пожилого тощего мужчины с огромными бакенбардами и крючковатым носом.

– В ритуальный зал, уничтожим их.

– Юная леди, вы хотите уничтожить фамильные артефакты рода Блэк? – сильно удивился тот.

– Да, – кивнула я.

– Да как можно?

– Ну так, раз и нету артефактов, – махнула я рукой улыбаясь.

– Остановись, что ты творишь? Это же реликвии. Вот тот артефакт, – указал он вправо на висящее кольцо, – создал мой дядя в тысяча восемьсот семидесятом году.

– Ваш дядя был конченным ублюдком и больным на голову дегенератом, я ведь вижу энергию страданий шестидесяти душ магов, которых он ритуально замучил на алтаре.

– Н-да, вот были времена, – мечтательно закатил глаза портрет. – Несколько не совсем дружественных Блэк родов пошли на этот артефакт.

Я повернулась к ошарашенному Сириусу.

– Сириус, я тебя очень хорошо понимаю, ты не зря сбежал из этого дома. Думаю, после того, как мы наведём порядок с артефактами, я сварю зелья для смывания магических красок. Парочка портретов явно слишком давно отравляют всем жизнь, – внимательно посмотрела я на портрет.

– Что? Ах ты мелкая дрянь! Да как ты смеешь?! – взвился портрет.

– Ты смотри не лопни от натуги, болезный. Тоже мне, раскричался тут. Вас не зря во всём Альбионе считали ненормальными. Разве можно так портить души людей? Да таких, как твой дядя, надо посылать прямиком в ад.

***

– Опа, а вот ты-то мне и нужен? – с интересом подошла я к серванту, в котором на видном месте лежал довольно большой медальон с буквой S. – Сириус, а ведь это медальон Слизерина.

– Какого? – заинтересованно спросил тот.

– Да вот того самого, о котором ты подумал, который Салазар. Я тебе потом книжку покажу, где я это нашла. Вот только…

– Что? – прищурился он, глядя на медальон и сделав шаг по направлению к серванту.

– Не подходи! – взвизгнула я, а Сириус остановился как вкопанный. – Внутри него находится осколок души того, кто убил моего папу! – зло прошипела я.

– Малышка, ты уверена?

– Ещё как. Один из осколков души Волдеморта в этом медальоне. Хотя, насколько я знаю, прятали его в пещере, заполненной инферналами, а значит с тех пор ему кто-то прирастил ноги.

Я тут же заметила, как на слове Волдеморт осколок души дёрнулся. В комнату с хлопком телепортировался грязный, сгорбленный эльф, который с надеждой уставился на медальон.

– Кикимер! Какого чёрта ты тут забыл, бесполезный эльф?! – крикнул Сириус.

– Сириус, ты чего? Это ведь живое существо, – я обняла трясущегося эльфа и начала передавать ему поток маны. – Он ведь не виноват, что ты ссорился с родителями. Да у вас были разные взгляды на вещи, но эльф-то тут при чём?

Эльф постепенно перестал трястись и немного распрямился.

– Ох, молодая хозяйка, вы так добры. Спасибо вам.

– Странно, как ты признал меня хозяйкой?

– В вас течёт кровь рода Блэк, – поклонился он.

– Да, ты прав, во мне примерно четверть от Блэков, я внучка Дореи Поттер, в девичестве Блэк.

Постояв немного, поглядела на чуть поздоровевшего эльфа, отойдя на пару шагов.

– Ты пришёл из-за медальона?

– Да, госпожа, вы сможете уничтожить злую вещь?

– Злую вещь? Ты имеешь ввиду осколок души тёмного лорда, который он прикрепил к этому артефакту? Хм-м, а ну-ка.

Я перешла на Серпентарго и прошипела:

– Откройся! – и внутренний отдел медальона, щёлкнув, открылся.

– Что это было, Роза? – в полнейшем шоке спросил меня бродяга.

– Я приказала медальону открыться. Этот идиот, когда поместил частицу своей души в него, именно такой пароль на него поставил, – постучала я себя пальцем по виску, намекая на память этого мага, уместившуюся у меня в голове.

– А на каком языке ты это сказала?

– На языке змей, ну, точнее, у них не совсем язык, это скорее больше ментальное общение, а в этом я большой специалист.

– Ты понимаешь язык змей, малышка?

– Конечно, и язык зверей, и птиц – тоже. Я со змеями общалась и с соседским котом. Я же ведьма.

– Но это ведь тёмные искусства?

– Кто тебе такую глупость сказал? Это просто языки. Что, к примеру, хинди может быть тёмным языком?

– Ну так нам говорили… – слегка растерялся он от моего напора.

– Это, наверное, Дамблдор? Ты лучше его не слушай, он этот язык не любит потому, что Волдеморт тоже со змеями общался… ох, ты ж.

На слове Волдеморт, не удерживаемая теперь в медальоне душа дёрнулась и высвободилась. Теперь этот ошмёток удерживали остальные якоря, а потому на перерождение её не тянуло, точнее, тянуло и заметно, но артефактные якоря держали понадёжнее цепей. Душа заметалась и бросилась к единственному здесь взрослому и сильному магу.

– Не пройдёшь, гад, – прыгнула я ей наперерез, раскинув руки, защищая Сириуса, и кусок души влетел в меня, где я моментально разорвала его и выдрала магическую и ментальную оболочки, себе на сырьё для роста. Да в нём только это и было. Сами вихри или чакры остались в основном осколке.

– Роза? Роза? Очнись, что с тобой? – услышала я, как Сириус кричит рядом. Открыв глаза, я ощутила себя на полу.

– Сириус, всё нормально.

– Да какое нормально? Ты бросилась ко мне, а потом вдруг упала.

– Это осколок Волдеморта. Он на тебя решил кинуться, а я его перехватила и поглотила. Иначе бы он в тебя вселился. Ты разве хотел с Волдемортом в голове ходить?

Сириуса даже передёрнуло от отвращения.

– Нельзя было так рисковать, малышка, ты что, – прижал он меня к себе, а я обняла его за шею и погладила по волосам.

– Не переживай, Сириус, – ответила я, а он поднял меня и на руках понёс в комнату с кроватью. – Со мной всё нормально. Наоборот, я даже сильнее стала. Мне интересно, откуда у тебя в доме этот медальон, он ведь должен быть в другом месте? Спроси как-нибудь у Кикимера.

Он аккуратно уложил меня в кровать и погладил по голове, набросив на ноги плед.

– Ой, я, наверное, всё платье себе испачкала, жалко, – стала осматриваться я.

– Ничего, почистим, – улыбнулся он.

***

В таком ритме и проходила моя жизнь. Зельям меня обучала мама, артефакторике – один известный, вредный старикашка, а по ритуалистике мне оставалось только говорить со стенкой.

Да-да, целой стенкой фамильных портретов Блэков. Оказалось, ритуалистами они были неплохими. Я отрыла целых пять портретов, которым когда-то присвоили звание мастера в этой области. Две старые кошёлки на портретах века семнадцатого настаивали на том, что мне вначале надо выучится всему, что должна знать леди высокородных кровей, выйти замуж… но я сгоняла к маме в зельеварню и всё-таки попросила флакон специального зелья для смывания магической краски и совершенно ненавязчиво поставила на столике, рядом с портретами. Сириус ржал просто как конь, а когда он рассказывал этот эпизод моей маме, то они смеялись уже вдвоём.

Дамблдор к нам заходил… за всё время дважды. Так, просто поболтать. Дом у него был прямо рядом с нами, сосед, значится. Во время учебного года он там не бывал, а вот на каникулах иногда захаживал. Мама к нему относилась, в общем, достаточно прохладно. По отдельности он вроде и неплохой, вот только мутноватый он тип и ни маме, ни мне он не нравится. Плеваться мы на него не плевались, но и в дёсны целовать как великого светоча даже не думали. Так… есть и есть.

Я училась, тренировалась, развивалась. Под своей кроватью и в разных комнатах я нарисовала специальные гармонизирующие ритуалы, которые растягивали мой и без того солидный резерв и каналы даже ночью, когда я сплю. Маме я нарисовала точно такой же. Мешать не будет, а ритуал, кроме мягкого и постепенного увеличения самого ядра, ещё и упорядочивает, и стабилизирует всю магическую систему человека.

Всё свободное время я уделяла ритуалам, артефактам и зельям. От нечего делать, расширила наш дом, постепенно превратив его чуть ли не во дворец, используя ритуалы и рунные связки, которые наносила внутрь рисунка, после чего намертво всё закрепила. Маны у меня было хоть залейся, а потому в свободном пространстве мы теперь не нуждались. Именно так артефакторы и создают сложные конструкции. Рисуют на поверхности, а затем ритуалом загоняют помеченный рисунок вглубь материала.

Кстати, используют тут и практику расширения материала. В смысле, увеличить заготовку, нанести рисунок и уменьшить. Правда, обычные заклинания типа энгоргио и редуцио в этом случае не сработают. Точнее, они увеличат и уменьшат схему, но после этого артефакт работать не будет. У артефакторов есть свои, специальные. В общем, не глупее меня люди были, всё придумали давно, хотя вот в Европе их почти не осталось. Все разбежались, а у Поттеров артефакторика была одним из семейных даров. Грех было не развить, и я старалась и развивала. Выбора у меня просто не было, ведь мистер Густавсон, у которого я училась, тоже не вечен. Ему было уже под двести, и тот буквально в любой момент мог отчалить на тот свет, вот и бегала я как ошпаренная, света белого не видя, а тут и мама придумала мне новое занятие.

Когда мне исполнилось семь, у нас с ней состоялся интересный разговор.

– Солнышко моё, как ты смотришь на то, чтобы пойти в школу? – удивила она меня своим вопросом.

– Как на зря потраченное время, – хихикнула я. – Если сильно надо, я могу сдать большую часть предметов экстерном за все года, но потом. Останется только гуманитарная часть. Всякая там история и английская литература, но это я уж точно учить не стану.

– А как же пообщаться с другими детьми? – спросила она.

– А вот ты бы хотела пообщаться с семилетними детьми? – спросила я, хихикнув.

– Но я ведь взрослая.

– Ты постоянно забываешь, я ведь тоже. Мне ещё скоро придётся в Хогвартс ехать. Тоже та ещё проблема.

Ох, вот не было печали, ещё и школа. Ну вот зачем она мне? Я – маг, я не собираюсь идти работать обычным… да хоть кем угодно по найму. К чему мне это? В общем, как-то на этом идея со школой заглохла, хотя экзамены я всё же сдала, но гораздо позже. Прямо перед поступлением в Хогвартс.

========== Глава 3. ==========

Волны лениво накатывались на мои ноги, охлаждая разгорячённую кожу. Французская Ривьера в конце весны была восхитительна. Самый жаркий сезон ещё не начался, и толпы туристов не заполняли каждый квадратный миллиметр пространства. Море лениво катило волны на берег, а ушлые чайки пытались выхватить еду у горожан и купающихся. Кожу свою я заранее изменила, и теперь солнце мне было не страшно, да и цвет загара я себе подправила, чтобы не выделяться на фоне мамы и Сириуса. Они как раз лежали рядом, на берегу.

Подскочив, я понеслась купаться в море, быстро отрастив перепонки на руках и ногах, отплывая подальше.

– Солнышко, не уплывай далеко, – крикнула вдогонку мать.

– Хорошо, мамочка, я буду вдоль берега, – улыбнулась я и нырнула поглубже.

Глаза изменились, подстраиваясь к подводному зрению, и, быстро работая руками и ногами, я поплыла, периодически выныривая, чтобы набрать воздуха. Далеко и глубоко заплывать не имело смысла, всё подводное царство, на которое можно любоваться, как раз и находилось на чётко определённой глубине в определённой зоне.