Текст книги "Серия 3. Книга 1: Совсем не светлый герой (СИ)"

Автор книги: grvitaly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Как и ожидалось, споры и крики ни к чему особо не привели. Дамблдор, словно христианский проповедник, проталкивал своё, свято полагая, что только так и есть верно. Подпевал ему Крауч под империусом, а фоном выступал ещё один таракан, Людо Бэгмен.

– Идём, пап, с этими, – я презрительно оглядела чиновников, – бесполезно разговаривать, им лишь бы шоу устроить и покровавее. Главное, чтобы было побольше жертв. Это ведь не им свою шею придётся подставлять под топор.

– Но как же тогда? – глянул он на меня.

– Да просто не стану участвовать и всё, – сказала я, потянув его за руку из комнаты.

– Мисс Поттер, но вы не можете! Кубок выбросил ваше имя, – подскочил Людо Бэгмэн к нам.

Банально проигнорировав пыхтящих от злобы чиновников и оставив их мариноваться, я взяла Сириуса за руку и покинула кабинет.

***

С родителями мы присели в чайной мисс Розы Ли, где у меня с недавних пор появился любимый чайный сбор. Чай с листьями душицы и совсем немного шиповника добавляли к аромату, заставляя его плавно менять вкус по мере изменения температуры. Пока чай успевал остыть, вкус становился слегка другим.

– Я уже знаю практически всё, – начала я разговор, когда мы с родителями уединились, отгородившись от других.

– Что именно? – спросила мать.

– Значит так, начнём с того, что, как и почему произошло. Артефакт Кубок Огня был создан каким-то ретивым демонологом, который запечатал в него одного из довольно сильных демонов с огненного плана. Этот артефакт должен был следить за соблюдением всех правил турнира.

– А как он это делал?

– Демон ставил печать на душу. Эта магическая печать похожа на обычную клятву, которую маги дают, только ставит её не эгрегор и не на ауру, а демон и сразу на душу. Сигналка срабатывает и даёт демону знать о любом нарушении. Этот альтернативно одарённый товарищ не очень долго прожил, ведь демон смог поставить печать и на его душу.

– И что он сделал? – в ужасе спросила мама.

– Ну у демонов, я так понимаю, вообще плата за нарушение клятвы одна – это душа преступившего клятву. Насколько я поняла, демон имел некоторую свободу формулировать клятву при заключении контракта, чем он и пользовался. Он был довольно умным и, накладывая клятвы, плату брал не всегда сразу. Ну кто же обратит внимание на то, что через десять лет после турнира и судьи, и все претенденты, и чемпионы вдруг как-то резко вымерли? Всякое ведь бывает, а турнир не проводили так уж часто, а потом и совсем отменили. Вот потому этот демон успел так отожраться. По его собственным оценкам он уже был на уровне демонов-господ его мира, ведь поглотить он успел несколько сотен довольно сильных магов. На турнир слабаки не идут. Вот так и получалось: вроде бы он никаких условий своего договора не нарушал, просто воспользовался лазейкой, а местные лопухи, которые пользовались артефактом, могли даже не удосужиться получить договор в письменном виде. Вот как в этот раз. Просто “бросьте, дети, записку со своим именем в кубок”, – с ненавистью сказала я, – и потеряйте свою душу.

– Кошмар, даже у нас в семье никогда не связывались с демонами, – сказал отец, – Эти лживые, двуличные сволочи всегда обманут.

– Ну, не совсем так. Ты тоже пойми, демона ведь не спрашивали ни о чём, а насильно выдернули с его огненного плана и законопатили в тот кубок, ещё и наложив рабский контракт. Тут у любого настроение испортится. Он ведь не добровольно всё это делал. Вот и гадил, как мог, всем, – ответила я.

– Он что… и тебе поставил печать? – ужаснулась мама.

– В том то всё и дело, что нет. Не успел. Я, как только увидела, что он делает, сразу среагировала. Я там одна такая. У всех остальных печать стоит, правда, теперь не знаю, что она будет делать после того, как я демона уничтожила. Скорее всего – ничего.

– Так получается, ты смогла победить одного из демонов? – с округлившимися глазами посмотрел на меня Сириус.

– Да, и не просто одного из. По силе он был один из господ, а это ого-го какая мощь. Не по знаниям и умениям, конечно, их ему взять было неоткуда, он же в кубке сидел. Если бы был со знаниями и умениями, он бы меня раскатал за секунду, да такого бы и не смогли призвать. Он бы этим призывальщикам кишки вынул. Этот просто сильный был, и мне понадобилось почти семь моих совсем немаленьких резервов, которые я брала из накопителей, но таки да, смогла. Я его реально разорвала в клочья. Вам не хотелось бы увидеть, что я наделала с его душой.

– Страшно было, солнышко? – спросила меня мама.

Я обняла её, посмотрев в глаза.

– Мам, я чуть не обделалась, а когда поняла, кто на меня напал, уже после того, как с ним разделалась, второй раз чуть не обделалась. Мам, я же не какой-то тупой, немытый, перекачанный самец, который надевает на себя стокилограммовый доспех, берёт двуручный меч и с именем такой же немытой Изольды на губах идёт нагибать всех и вся, я ведь головой-то соображаю. Это ужас какой-то, и знаешь… ты как хочешь, но я на шестой и седьмой курс в этой грёбаной школе не останусь. Тут нет ни одного года, чтобы не случилась какая-то ерунда.

Мама обняла меня покрепче, прижав к себе, и поцеловала в темечко.

– Зато я теперь с него урвала такой куш! Моё ядро и так, наверное, было совсем немаленьким, но теперь, когда я всё это переварю, оно будет более чем в два раза больше, но там было ещё что-то, чего ни у кого другого я не видела. Только у этого демона. Интуиция вопит благим матом захапать и никому не отдавать. Видимо, что-то важное. Как будет свободное время, обязательно этим займусь.

– Так, выходит, в общем, ты в плюсе?

– Знаешь, пап, ну его нафиг такой плюс. Я чуть не сдохла и чуть не потеряла душу.

– Не бери близко к сердцу, я пошутил.

– Что-нибудь ещё? – спросила меня мама, осуждающе глянув на бродягу.

– Да, одна такая мелочь. Я теперь знаю, кто и зачем бросил моё имя в кубок огня.

– Кто? – глаза у мамы даже загорелись.

– Каркаров, эта пожирательская мразь.

– Но зачем? – очень удивился отец.

– Вы не поверите. Потому, что ни один нормальный человек не поверит в такой идиотизм. Началось всё с того, что один ненормальный, Корбан Яксли, сумел создать гомункула и вселить в него душу Волдеморта. Этот имбецил и при жизни был сумасшедшим, а уж теперь он вообще двинулся. Вы послушайте, какой бредовый план он соорудил. Согласно его выкладкам Каркаров подкинул моё имя в Кубок Огня, и я буду просто обязана в этом турнире участвовать. В третьем соревновании эта группка инициативных дегенератов решила меня умыкнуть порталом и при помощи некроритуала возродить тёмного лорда.

– И как ты собираешься поступить?

– Думала поступить, как с Люциусом. Начну с того, что призову к себе этого Яксли, прочищу ему мозги, ну а точнее то, что от них осталось, и заставлю принести гомункула тёмного лорда. После его смерти уже посмотрю. Думаю, что роду Яксли точно стоит прерваться. Настолько ненормальные вырожденцы портят генофонд магической Британии. Каркаров, я думаю, тоже зажился на этом свете.

– Каркаров! – со злобой в голосе воскликнул отец, – За то, что эта мразь сделала, я сам его прибью, лично и как можно быстрее, чтобы не успел какую очередную дурость сотворить, – прорычал озлобленный Сириус. – Яксли ещё может подождать, но этот ведь там, с тобой, в Хогвартсе. И он может выкинуть любую мерзость.

– Думаешь, это хорошая идея? – спросила я.

– Малышка, я всю войну в аврорах пробегал. Скольких таких мразей я перебил… пальцев на руках не хватит сосчитать. Уж я знаю, с какой стороны за палочку браться. Ты мне только его вытащи, а уж я с ним потолкую по душам, – от Сириуса тоже пахнуло чем-то потусторонним.

Я посмотрела на отца и молча кивнула.

– Ладно, если один из них пропадёт, все просто подумают, что он успел сбежать. Каркаров, насколько я помню, сдал нескольких своих подельников во время суда, так что в кругах пожирателей его не очень любят.

Давай-ка я пойду на Гриммо двенадцать. Там дом более оборудован для этого и подвал хороший с камерами. Есть там одно место, куда можно аппарировать. Я защиту отключу, а потом включу. Никуда он оттуда уже не денется.

– Хорошо, сегодня вечером постараюсь всё провернуть.

Я задумчиво постучала ногтями по столу.

– Ну а с другими надо будет смотреть. Если они сами не хотят в это всё лезть, можно их оставить, но это я прочитаю из их мыслей, ну и у Каркарова можно осведомиться.

– И когда ты собираешься это сделать? – спросил меня Сириус.

– Как можно скорее. Придётся ночью сбегать из Хогвартса при помощи мантии-невидимки, тут особо и выхода-то нет. Я не могу отлучаться отсюда слишком надолго, а надо их всех и быстро сразу обработать, иначе будет куча проблем, они все всполошатся.

– Что же, тогда до встречи этим вечером? – спросил отец, заставив маму чуть ли не подпрыгивать от волнения. Однако она и сама понимала, что другого выхода нет.

========== Глава 11. ==========

Вечером я, как партизанка, под мантией-невидимкой пробралась через один из ходов наружу. На мне всё еще работал ритуал ненаносимости, и я была невидимая и неслышимая, а потому внимания не привлекала. На Гриммо двенадцать я появилась часов в десять вечера и поспешила пройти в дом, где меня уже встретил Кричер.

– Хозяйка пришла, – поклонился он, – как старый Кричер может услужить?

– Спасибо тебе, Кричер, – подошла я к нему и передала часть моей маны, почти моментально заполнив домовика до краёв. Кричер аж засиял от радости. – Ты проведёшь меня к Сириусу?

– Непутёвый хозяин наконец взялся за ум, – проскрипел он, ведя меня в глубь подвальных помещений.

Кричер привёл меня в одно из подвальных помещений, где уже находился Сириус. Одет он был в неброский кожаный костюм, зачарованный по самое не могу. Видимо, специально вот для таких целей. Тут можно сказать, что уже всё было готово. Стояли стулья и целый агрегат для сдерживания, с цепями, вмонтированными в стенку, и огромной дыбой, на которой можно было распять человека.

Сириус подошёл, обнял меня, как мог, крепко и произнёс:

– Ты не должна на это смотреть, я сам всё сделаю. Человек, который пожелал убить мою дочь, не достоин жить.

– Спасибо… папа, – ответила я. – Я не понимаю, почему этим уродам не сидится на месте, но мне надо с этим закончить, иначе в покое они не оставят никого.

– Хорошо, защиту против аппарации я снял, зови его.

Я поставила защиту на нас и позвала. Изо всех сил и доставив ему ужасную боль. Каркаров явился во всеоружии и начал колдовать сходу. Его гнилая улыбка в мигающих факелах дома на Гриммо была устрашающей. Моя интуиция взвыла, когда я попыталась выдернуть его палочку телекинезом. Картинки заморгали перед глазами. Мои и Сириуса внутренности, раскиданные по залу, и я приняла единственно верный вариант… подала сигнал боли по метке.

Скрутившая Каркарова боль ударила так, что мужчина заорал, падая на колени. Перекачанный маной воздушный кулак шмякнул Каркарова об стенку с такой силой, что выбил из него весь дух, и тело распласталось на каменном полу. Вот теперь уже мой телекинез попробовал вырвать палочку из его рук, но как я и подозревала, ничего не вышло. Всё-таки директор школы магии поддерживается древними защитными механизмами всей школы магии и противник не простой. Если бы я не могла воздействовать на него изнутри болью, опытный дуэлянт и боевой маг Каркаров нас бы тут и положил. Снова повезло, ну или не совсем повезло, помогла интуиция.

Я подскочила и ногой выбила покатившуюся по полу палочку из его рук.

– Я приказываю тебе перестать сопротивляться мне и Сириусу Блэку, – выдала я приказ через метку, глядя в ненавидящие глаза Каркарова.

Его рот кривился, его гнилые зубы торчали в разные стороны, а глаза бегали по комнате.

– Я приказываю тебе оставаться здесь и не пытаться сбежать. Я приказываю тебе слушаться любых приказов, которые буду отдавать я, Роза Поттер, Сириус Блэк или Лили Поттер.

– Не зря я не хотел впутываться в это гнилое дело, – выплюнул он, всеми фибрами души ненавидя меня. – Теперь ты убьёшь меня?

– Я приказываю тебе перестать задавать вопросы, кроме тех, которые уточняют ответы на вопросы, заданные мной, Сириусом Блэком или Лили Поттер.

Тяжело дышащий мужчина прислонился спиной к стенке, глядя на нас.

– Я приказываю тебе лечь вот в это ложе и положить руки и ноги в эти держатели.

Каркаров пытался сопротивляться, но боль, пронзившая его, была настолько сильной, что он скрючился на карачках и молча пополз к пыточному агрегату.

Когда Сириус взмахнул палочкой, держатели захлопнулись, и цепи обмотали полностью обездвиженного врага.

*** POV Сириус Блэк. ***

Сириус внимательно следил за человеком, который подставил и решил убить его дочь. Сколько испытаний уже выпало на её долю из-за одного ненормального? Скольких обезображенных ненавистью, уверенных в своей правоте и непогрешимости нацистов эта малышка должна была своими руками убить только для того, чтобы её просто оставили в покое? Казалось бы, что в этом может быть такого? Однако Сириус не обольщался. С безумцами всегда так, если уж они вбили себе в голову одну бредовую идею, вышибить её можно будет только вместе с мозгами и никак иначе. Роза подошла к корчащемуся от ненависти привязанному Каркарову и молча вгляделась в его глаза.

Через минуту в комнате начало сильно холодать, а из глаз маленькой девочки закапали слёзы. Её лицо стало белым, а давление магии начало скачкообразно нарастать. Ненависть и ярость ощущалась буквально физически, но потом Роза оторвалась от считывания памяти.

– Дальше я не полезу. Просто не хочу это видеть, – услышал Сириус хриплый голос.

Роза постояла, раскачиваясь, уняв бешеное давление магии, и тяжело вздохнула, вытирая слёзы.

– Ну что, всё настолько плохо? – спросил Сириус.

– Пап, не хочу говорить и не хочу с ними больше иметь дело. Довольно большой контингент из тех, кто сумел остаться на воле, совсем не прекратили убийства маглов. Все думали, что они тогда, во время войны, были пожирателями, а потом стали законопослушными членами общества. Нет, они гораздо больше пожиратели именно сейчас. Всё, что было раньше, это только цветочки, просто никто этого не видит. Столько людей уже погибло от их руки, это просто кошмар.

Она снова вытерла слёзы и посмотрела на брезгливо кривящегося Каркарова, затем взмахнула рукой, и привязанный к алтарю пожиратель моментально обмяк, глядя в потолок совершенно стеклянными глазами.

– Что? Зачем? – пробормотал Сириус.

– Ну его, пап. Не надо. Просто нет смысла. Они – животные. Хуже, чем животные. Этот, – она махнула рукой на труп, – просто не поймёт, почему ты его режешь. Будет тебя ненавидеть и до самого конца считать, что он прав. Это совсем бесполезно. Вообще никакого толку, – Роза приподняла голову, посмотрев куда-то в угол комнаты, и продолжила, – да, да, это я тебе говорю, уродец. Давай, проваливай на перерождение, а я сейчас подброшу тебе твоих дружков для компании. Мне к твоей душонке противно даже прикасаться.

Она развернулась к Сириусу и бросилась в его объятья. Слёзы уже не текли. Она всхлипывала, но слёз не было.

– Пап, мне нужна поддержка нормального, живого человека. У меня ещё есть время, и сейчас многие умрут. Мне надоело постоянно гоняться за ними и давать им шансы. Они этого не поймут. Я просто убью почти всех.

– Что надо делать? – с готовностью спросил он.

– Присядь и возьми меня за руки. Лишь моральная поддержка, больше ничего.

Роза села на появившийся прямо на полу мягкий матрац, а Сириус пристроился рядом.

– Там что, все такие? – спросил шокированный Сириус.

– Почти. Есть двое случайно затесавшихся, и их я оставлю в покое.

Девочка сосредоточилась. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и через секунду заявила:

– Джагсон… сдох.

– Долохов… сдох.

– Алекто и Амикус Кэрроу… мрази… сдохли оба.

– Лестрейнджей Белла и так убила.

– Макнейр… хех, а отдел тайн совсем не так нейтрален, как они заявляют, да и никогда не были. И как они только клятвы обошли? – пробубнила девочка. – Ага, сдох.

– Мальсиберы… оба… такое привилегированное быдло ещё поискать надо… всё, род прерван.

– Розье! Ух, ур-р-род… подыхай!

– Руквуд… мразь… подыхай.

– Трэверс… да на тебе клеймо ставить негде… подыхай.

– Амбридж… вот кто бы мог подумать, что министерская шишка затесалась в ряды тайных поклонников Волдеморта… эта – самая опасная, явно лучше будет без неё.

– О, а вот Фенрир Сивый и вся его банда… под нож.

– Эйвери… труп.

– Пиритс… труп.

– Селвин – тоже.

Роза отмерла и взглянула на отца. Сириус сидел бледнее мела.

– Там кто-то хоть остался, – хрипло спросил он.

– Да, только Крэбб и Гойл остались, они из ведомых, кого родители или знакомые туда притащили, да они и сами не хотели вступать в пожиратели, а вот Яксли я оставила на закуску. Волдеморт у него, но сейчас я уже не успею с ним покончить. Перенесём на завтра.

– Побежишь обратно в Хогвартс? – грустно спросил Сириус.

– Нет, погоди. Я так жить не смогу. Сейчас я сотру всё, что я увидела в воспоминаниях у этого урода у себя из памяти. Не хочу носить это в себе. Вся эта грязь… мне даже думать о таком противно, а они это делали, и некоторые, кто избежал тюрьмы, до сих пор продолжали делать.

Роза присела в кресло, сконцентрировалась и весьма надолго замерла неподвижно. Сириусу казалось, что какие-то тиски отпускают его дочку, атмосфера давления, обречённости, ненависти вокруг постепенно рассеивалась, а поднялась с пола вновь та самая весёлая и улыбчивая Роза, которую он так хорошо знал.

– Всё, я побежала, пап, – улыбнулась она. – Спасибо тебе, – она чмокнула его в щёку, вновь надела мантию-невидимку и на лестнице послышался топот шагов.

Сириус посмотрел на труп Каркарова, привязанный к пыточному устройству и тяжело вздохнул.

– Я тоже так хочу… раз… и всё забыл, – улыбнулся он.

После чего встал, очистил комнату от останков и пошёл наверх. Домой он пришёл уже в час ночи, и именно сегодня Лили ни слова не сказала своему мужу на то, что он слегка выпил.

*** Конец POV. ***

В постельку под бок к подруге я прибежала только после очень тщательной ванны. Целый час я успокаивала себя, псионикой дочищая все негативные эмоции после чтения мыслей у Каркарова. Гермиона на меня очень внимательно посмотрела, но, тяжело вздохнув, ничего не сказала. Надо будет с ней обязательно объясниться. Это не дело скрывать от своей практически возлюбленной такие вещи. Не хочу потерять её доверие, однако клятву я с неё всё же возьму. Только чтобы никто не смог из неё ничего достать, ни зельями, ни легилименцией.

На следующий день с самого утра совы буквально забросали всех выпуском ежедневного пророка. Свою статью мы с Гермионой читали вместе, в нашей гостиной. На завтрак мы сегодня не пошли.

Статья во весь разворот сообщала, ну, в общем-то то, что я уже и так знала. Так быстро данные просочились как раз потому, что довольно большая часть этих моральных уродов отбывали абсолютно заслуженные сроки в Азкабане. Естественно, когда у них в тюрьме ни с того ни с сего из ниоткуда взялись совсем незапланированные трупы, всполошились все, особенно сейчас. Я ведь помню, что собственными руками снизила давление на заключённых со стороны дементоров. Казалось бы, для них условия содержания лишь улучшились, откуда же тогда такой падёж? Этого не знал никто.

Этой ночью умерли очень многие известные и нашумевшие пожиратели смерти как в Азкабане, так и за его пределами, многие, но не все. Авроры и корреспонденты были озадачены тем, что этим же утром в министерство пришёл ничего не подозревающий мистер Гойл, живой и здоровый. В общем и целом, список имён всё ещё уточняется, но многие из них стали полнейшим шоком, а уж когда вскрылось, что Долорес Амбридж тоже имела тёмную метку и была близка к министру, кресло под ним сильно зашаталось, но главное всем стало понятно, что такой напасти, как пожиратели смерти, можно больше не опасаться.

Была я немного невыспавшейся, хотя и приняла бодрящее зелье. Да, полагаю, один раз в году такое можно себе позволить, ведь я ни в коем случае не собиралась этим злоупотреблять.

– Ты что-нибудь об этом знаешь? – спросила меня Гермиона, помахав перед моим носом газетой.

Я тяжело вздохнула и кивнула. Как я отлично знала, Гермиона дурой не была. Она и до этого могла сложить два и два, а розовые очки она забыла в том подвале перед первым курсом.

– Расскажу всё, вот только клятву мне дашь. Это чтобы тебя не прочли и зельями не смогли воздействовать.

– Хорошо, но я хочу знать, ты должна рассказать, ты обещала, – уверенно кивнула подруга.

Ну я и рассказала. Да и смысл запираться после клятвы? Рассказала и про демона, и всё, что она наблюдала в большом зале, и про то, от какой незавидной участи я невольно спасла всех участников и всех судей турнира. И про то, кто и зачем бросил моё имя в Кубок Огня, и про то, как я это узнала, и про Волдеморта, и про то, как я его убила и как уничтожила все его крестражи, и про то, что эти пожиратели уже запланировали массовый побег из Азкабана, и часть о том, что и почему происходило, и о том, сколько людей они запытали до смерти.

Бедная Гермиона от глубины открывшейся правды просто не могла поверить в то, что я ей рассказала. Почти каждый момент поражал её несказанно. И то, как я смогла расправиться с демоном, и то, как обезвредила Волдеморта, а уж про моё перерождение… это совсем повергло её в шок.

– Такой серьёзный, солидный человек, директор школы магии Дурмстранг, и оказался такой мразью, – задумчиво сказала подруга.

– Да уж… наш тоже не образец честности. Старичок Дамблдор скорее всего тоже имеет целый склад с любовно начищенными до блеска скелетами. Он на этой войне тоже солидно нагрелся и с точки зрения репутации и с точки зрения денег.

– Сумасшедший дом этот магический мир. Я вначале ещё думала тут работать, устроиться куда-нибудь, но теперь весьма благодарна тебе за то, что надоумила меня сдать школьные экзамены. Магия – это очень хорошо, и я уверена, что я буду ей заниматься и пользоваться везде, вот только оставаться жить и работать в магической Англии я не хочу, – грустно сказала она.

– Знаешь, я тоже. Магический мир, он такой… ограниченный. Как резервация, куда маги сами себя согнали, а люди тут какие-то… они не желают меняться, не желают адаптировать новшества, которых появляется всё больше и больше в обычном мире. Скоро компьютеры будут уже везде, а маги так и останутся в девятнадцатом веке.

– И что будет? – спросила Гермиона.

– Думаю, скорее всего – война. Развитие технологии пойдёт настолько быстро, что видеокамеры будут на каждом шагу. Причём видеокамеры автоматические. Таким память не сотрёшь. Магов обнаружат и начнут пытаться захватить для собственной выгоды, предположив, что такие люди – одиночки. Не думаю, что всё это кончится добром.

Гермиона зябко поёжилась.

– И что же делать?

– Выходов только два: либо геноцид, хотя бы частичный, либо интеграция.

– Геноцид кого кем? – удивилась Гермиона.

– А тут уже зависит… кто будет более расторопным. Ты ведь понимаешь, что парочку “Империо” на руководителей стран, и они сами, без чужой помощи, развяжут войну всех со всеми.

– И что ты будешь делать? – спросила меня Гермиона.

– Начну с того, что добью тот огрызок Волдеморта, который остался, и ещё одного пожирателя, а дальше… дальше я кое-что нашла в древних книгах.

– Что-то, что поможет с войной? – в надежде спросила девушка.

– Можно и так сказать. Межмировые порталы сидов.

– Э-э-э, ты хочешь сбежать? – удивилась подруга.

– Ага, самым постыдным образом.

– Но… а как же люди?

– Тех, кто нам дорог, заберём с собой.

– А остальным помочь?

– Гермиона, ты меня с кем-то путаешь. Я не какая-то там героиня…

– А как же…

– Плевать на то, что понаписали эти идиоты обо мне.

– Ну да, а что насчёт демона…

– Вынужденная мера, – оборвала я её на полуслове, – он сам первый напал.

– А все пожиратели?

– Да они меня вообще собрались в жертву принести, они же больные на голову.

Тут я заметила, как Гермиона улыбается.

– Чего? – спросила я у пытающейся задавить улыбку подруги. – Да ну тебя… нет, не героиня я, ни в коем случае, я уже за свою жизнь нагеройствовалась так, что больше уже некуда. Люди всегда и везде будут убивать друг друга. Я не нанималась бегать за всеми и разнимать их. Кроме того, это будет наш дом вне дома. Мы уйдем через портал, только если совсем прижмёт. До этого ещё очень и очень далеко, а так у нас просто будет дачный участок в каком-нибудь месте, где никого нет. Всё и хватит ржать! Я сказала, хватит!

Гермиона бросилась ко мне, обняла и повалила на кровать, целуя.

– Ну всё, всё, не буду больше, хочешь дачу, ты только найди нам хороший мир, где никого нет, и можешь делать дачу, я и слова не скажу.

***

Этот вечер выдался весьма дождливым и был он на редкость мерзким. Что называется, всё те же, всё там же. Мы с отцом вновь находились в той же комнате, а я изо всех сил старалась призвать к себе Яксли, понимая, что нас где-то обхитрили.

– Ну что? – спросил меня ожидающий Сириус.

– Метки Яксли больше нет, – хрипло ответила я.

– Как нет? – удивился он. – Яксли умер?

– Не уверена. Совсем не уверена. Думаю, после объявлений в газетах они что-то поняли и затаились.

– Думаешь, Волдеморт снял свою метку? Но как?

– Снял или перенастроил, не знаю.

– Но ты ведь говорила, что он больше не маг? – удивился Сириус.

– Не маг, и для того, чтобы это сделать, ему нужен другой обладатель метки. Дай я попробую вызвать Крэбба или Гойла…

Через час я убрала останки двух кретинов, а также послала сигнал по метке Крауча-младшего. Их всех постигла та же судьба, что и их друзей по их школьному кружку. Оказалось, что это через них обрубок Волдеморта смог снять печать с Яксли, а уж то, что пожиратель Крауч смог отделаться от Азкабана, и никто об этом ничего не знал, меня сильно удивило. Зато теперь Яксли остался вместе со своим повелителем один. Другой помощи ему ждать больше неоткуда, ведь никого другого он призвать больше не сможет, а новых дегенератов, готовых пойти к ним в рабы, им взять просто неоткуда. Яксли больше метки не имеет. Оказалось, что план этих кретинов остался в силе, и они также хотят похитить меня на третьем этапе турнира. Ну я ведь дам себя похитить, и эти два идиота сильно пожалеют о том, что это сделали.

Путь обратно в Хогвартс не занял слишком много времени и заставил меня задуматься. Придётся с последним осколком разбираться в рабочем порядке. Вот ещё только не хватало мне этой ерунды. У меня два мастерства, работу по которым надо сдать в феврале. Я разрабатываю новую версию своего искина. На мне ещё зельеварение, мастерство по которому надо защитить, и те записи, которые я откопала, по межмировым вратам, а я вынуждена заниматься игрищами двух дебилов в большого, страшного, тёмного лорда.

Одна отрада – освобождение от занятий как одного из чемпионов. Да, этот глупый конкурс ведь должен иметь хоть какие-то положительные стороны? Должен. Единственная, кто скрипела зубами от злобы, была Макгонагалл. Она позвала меня к себе и сказала, что, несмотря на то, что я там какой-то чемпион, она бы хотела, чтобы я продолжала ходить на её лекции.

Я сказала, что я подумаю и подумаю, а потом снова подумаю, и ещё раз подумаю, и всё равно не пойду. Логика моя была проста. Сдавать экзамены по этому предмету в этом году мне не надо. От остальных предметов я освобождена, ну а к следующему году у меня либо будет на руках мастерство, что автоматом избавит меня от всех экзаменов, либо я буду сдавать экзамен комиссии из министерства, и сама Макгонагалл уже ни на что не повлияет.

Время до первого состязания пролетело незаметно, и двадцать четвёртого ноября Дамблдор вызвал меня к себе. Он долго толкал лекцию за мир, дружбу, жвачку, и всё это на тему того, что:

– Девочка моя, ты должна хотя бы попытаться. Никто не осудит тебя, если у тебя не получится.

Ну и замечательно. На поляну перед драконом я вышла совершенно спокойно. Встав спиной к судейской коллегии, я извлекла палочку, и над всем стадионом прозвучали мои издевательские слова.

– Люмос… Нокс. Всё, директор, я попыталась, но у меня ничего не получилось.

Найдя взглядом на трибунах отца, удостоилась подмигивания и большого пальца, выставленного вверх.

Все судьи, включая и господина Владевски, который теперь был новым директором школы Дурмстранг, выставили мне ровно ноль баллов, на что мне было абсолютно плевать. Я спокойно пошла на выход, где встретилась с родителями. Мама обняла меня, а Сириус хихикнул, проронив:

– Ну ты и выдала там, дочь. Ты бы видела их кислые рожи, ха-ха.

– Я вообще не понимаю всё это, я ведь сразу сказала, что я не буду участвовать, чего эти уроды в меня вцепились?

– О, гляди-ка, бежит, – сказал отец, глядя куда-то мне за спину.

Повернувшись, я заметила идущего к нам Дамблдора.

– Роза, девочка моя… – начал он.

– Мистер Дамблдор, мы что, родственники? С каких это пор я вдруг стала вашей девочкой? Вот стоят мои родители, – указала я рукой на папу и маму.

– Ну хорошо-хорошо, мисс Поттер, потрудитесь объяснить, почему вы не участвовали в соревновании.

– Как не участвовала? Участвовала.

– Я имею ввиду не это. Почему вы не предприняли никаких действий для изъятия приза у дракона?

– Как не предприняла? Предприняла. Я думала, дракон испугается света с моей палочки, а он не испугался, – продолжала паясничать я, замечая, как директор под шумок пытается пролезть в мозги к моим родителям.

Я начинала закипать. Этот престарелый хрен меня уже достал. С методичностью христианского священника он пытался залезть своими щупами через артефакты защиты, которые я создала родителям.

– Роза, но вы ведь опозорили Хогвартс, вам не стыдно?

– Вы, наверное, запамятовали, но за Хогвартс выступал Седрик Диггори, и вот он как раз выступил блестяще, даже героически, даже вечный, не выводимый ожог получил, и теперь он останется с ним навсегда, – продолжала я отбивать его щупы.

Наконец мне это надоело, и я сделала то же, что и в прошлый раз. Обвила и вырвала его щупы, обеспечив ему сильнейшую головную боль.

– Мистер Дамблдор, надеюсь, ваша прискорбная старческая забывчивость не распространяется на законы магической Британии, так вот я во второй раз напоминаю вам, что лезть в разум других людей запрещено законом и карается годом Азкабана за каждый случай.

Схватившийся за голову директор сморщился от боли, растирая виски руками.

– Девочка моя, но ты же простишь старику маленькую слабость, это просто безобидная привычка. У меня это вышло совершенно случайно.

– Не прощу. В следующий раз я просто смахну вашу личность, оставив вас пускающим слюни идиотом, – обхватила я его ментальную область, своими щупами и слегка надавила, заставив его побелеть от ужаса, – естественно, совершенно случайно. Ведь у меня это тоже безобидная привычка.