Текст книги "Серия 3. Книга 1: Совсем не светлый герой (СИ)"

Автор книги: grvitaly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Несмотря на расхожее мнение, адское пламя – это не призыв пламени из ада, а вызов духа с огненного плана. Мне он покорился, и теперь я смогу более-менее управлять им.

До постели я доплелась в полусонном состоянии, залезла под бок к успокоившейся Гермионе и заснула сном младенца, оставляя просто море строительного материала для моего ментального и магического начал. С этим материалом я смогу целый год наращивать свои вихри. Теперь, уж точно есть из чего.

Утром моя побудка не задалась. Гермиона проспала, а мне и не надо было идти ни на чары, ни на зельеварение. Злобно бурча, Гермиона подорвалась с места и понеслась в ванную.

– Роза, что же ты меня не разбудила, я же опоздала на первую пару.

– Ну, Герми, дай поспать, я же не твоя мама, ты и сама можешь встать.

– Подруга называется, тебе, конечно, никуда идти не надо, а мне потом Флитвик нотации будет читать.

– Герми, что с тобой, ты чего такая ворчливая?

– Не знаю, от этих дементоров у меня уже целый день голова болит, и съела я чего-то вчера, живот давит и мутит.

– Ну так сходи к Помфри, – зевнула я, пытаясь урвать ещё хоть часик сна, – пусть она в тебя какое-нибудь зелье зальёт.

– Зелье зальёт, – передразнила меня подруга. – Тебе вообще на меня плевать?

– Герми, я спать хочу, ну чего ты ко мне пристала?

Голая девушка прискакала в спальню, злобным шипящим ёжиком, всем своим естеством показывая, как ей плохо и как не хочется идти на урок. Она начала быстро одеваться, а я под это злобное сопение стала уплывать обратно в сон. Вчера я довольно сильно выложилась и по магии, и по псионике, и по энергии душ.

– А-а-а! – послышался дикий визг Гермионы прямо рядом со мной.

Меня мгновенно вышибло из постели, палочка выскочила из кольца в руку, меня окружила пара щитов, а я начала бешено оглядываться в поисках врагов, заметив лишь стоящую с окровавленной рукой Гермиону.

– Что? Кто? – подскочила я к ней, а она густо покраснела и шарахнулась от меня в сторону.

– Н-н-не подходи! – взвизгнула она.

– Герми, ты чего? Что с тобой? Где болит? Кто обидел? – подбежала я к ней.

Девочка отвернулась и зажала ноги, постепенно отступая к туалету, и только тут я заметила расплывающееся, кровавое пятно на её юбке.

Застыв в шоке, я посмотрела на обильный бордовый румянец подруги, окровавленную руку, юбку с пятнами крови и капли крови на полу. Стояла я так примерно минуту, а доходило до меня как до жирафа. Наконец, мои глаза округлились и рот замер в букве “О”. Что бывает у девочек в первый раз в этом возрасте? Гермиона ведь даже старше меня.

“Вот ведь!” – стала я про себя ругаться.

А я-то, дура, думала, что на Гермиону так дементоры влияют. Ну, в принципе, они и влияют, но тут весь Хогвартс имеет проблемы с ними, хотя давление очень сильно уменьшилось, не думаю, что там осталось ещё много этих тварей, не больше десятка. Вчера я не приглядывалась, да и темно было, а потому не поняла, сколько их там было. Ладно, не о чём раздумывать, тем более, что я уже явно проснулась с таким-то будильником.

Я осторожно прошла в наш бассейн, где сидела заплаканная Гермиона.

– Герми, – позвала я.

– Уходи! – взвизгнула она.

– Ну уж нет, – я решительно подошла. Скинула свой ночной халатик и плюхнулась в бассейн, обняв подругу.

Она обхватила меня, словно утопающий, и зарыдала на моём плече. Все её взбрыки стали понятны и объяснимы. Когда у тебя болит голова, живот, крутит и ломит мышцы и течёт кровь во время месячных, хочется убить всё живое. Я через это лично ещё не прошла, но думаю, такое мне тоже предстоит и довольно скоро. Первый раз придётся через это просто перетерпеть, а уж потом… есть одно замечательное зелье, которое уберёт все симптомы словно прошлогодний снег весной.

Магия способна на чудеса, и я просто не представляю, как через всё это проходят обычные женщины, которые имеют сомнительное счастье ощущать всю гамму “приятных” симптомов раз в месяц.

– Солнышко, не бойся, первый раз тебе придётся через это пройти, а уж дальше есть специальное зелье, и больше таких ощущений у тебя не будет, и кровь течь не будет, всё будет хорошо.

– А можно мне это зелье прямо сейчас? – плаксиво спросила подруга.

– В первый раз его пить нельзя. Можешь остаться бесплодной. Через месяц уже можно будет. Зато можно обезболивающее, но у меня с собой нет, надо будет пойти в кабинет к мадам Помфри.

С трудом трансфигурировав прокладки для Гермионы, мы поплелись к мадам Помфри. Объяснения и аккуратные расспросы со стороны Гермионы закончились лишь через полчаса. Мадам Помфри была человеком занятым и рассусоливать с очередной повзрослевшей девчонкой времени не имела. Она весьма поверхностно объяснила Гермионе всё, влила в неё обезболивающее зелье и отправила обратно с больничным на руках. Естественно, для меня никаких сюрпризов не было, Америку для меня не открыли, ведь курс человеческой анатомии я уже проходила.

Гермионе дали ещё пару дней на “поболеть” и в течение этих двух дней она изводила себя и меня придирками, не посещая занятий. Я старалась как можно дольше быть в отлучке в моём ритуальном зале и Выручай-комнате, и через два дня этот ужас пошёл на спад. Гермиона долго и упорно извинялась передо мной за безобразное поведение и попросила никому не рассказывать о том, что с ней происходило, однако девочки и сами обо всём догадались. Некоторые уже и сами через это прошли, некоторые просто были подкованы, некоторые имели старших сестёр, в общем, все поняли, что за ужасная болезнь поразила нашу подругу, особенно если учесть, что 99% обычных человеческих болезней лечится простым зельем или парочкой взмахов палочки.

***

Утром начался знатный переполох. Видимо, те авроры, которые были ответственны за дементоров, заметили, что их питомцы куда-то исчезли. Что тут началось… по тревоге подняли всё министерство, решив, что опасные твари сорвались с поводка и вот-вот пойдут гулять по населённым людьми посёлкам вблизи Шотландии, собирая жатву душ. В аврорате была объявлена полная мобилизация и авроры дежурили с утра и до ночи, но дементоры нигде так и не объявились, что обескуражило чиновников до крайности. Какие только теории не высказывались по этому поводу в ежедневном пророке. И о том, что это Белла и Питер, беглецы из Азкабана, решили отомстить своим обидчикам за годы травли, и что тварей затянуло в тот мир, из которого их призвали, хотя, насколько я знаю, это были местные продукты сильно ушибленного на голову некрохимеролога. В общем, народ изгалялся как мог, а ученики смогли наконец с облегчением вздохнуть. Авроры, вначале бегавшие, словно наскипидаренные, бегали теперь всё медленней, вся суета замирала, ведь все понимали, что эти тупые порождения некромантии не умеют ждать и таиться и, если бы были тут и были живы, уже давно накинулись бы на кого-то.

Не найдя никаких свидетельств нападений дементоров, авроры, которые тоже были обычными людьми и с такими скоплениями ужасных тварей без поводка лишний раз иметь дело не хотели – расслабились и удовлетворились тем, что хоть восемь тварей возле Хогвартса ещё остались.

========== Глава 8. ==========

Время снова потекло своим чередом, я почти закончила расчёт нового артефакта и перебирала большие альбомные листы, сидя в просторной гостиной факультета, делая пометки на полях. В гостиную вошла Гермиона, ведущая за руку невысокую беловолосую девочку, которая весьма активно оглядывалась по сторонам. Невысокая, по-домашнему милая второкурсница, с ямочками на щеках и застывшей улыбкой, со слегка выпученными глазами, одета под мантией она была весьма легко.

Луна Лавгуд. Милая, тихая девочка, добрая и отзывчивая, да и учится хорошо. Я с ней встречалась и много раз разговаривала, и даже парочку раз расчёсывала, а потому хорошо помнила.

– Вот! – показала Гермиона на неё.

– Э-э-э, не поняла? Что вот? – переводила я взгляд со своей подруги на девочку. – Кстати, привет Луна, – улыбнулась я, получив кивок в ответ.

– Ты посмотри, она уже который день мёрзнет и не знает, где её вещи.

Я осмотрела Луну с головы до ног, а ведь она действительно как-то слишком легко одета. Не то, чтобы не по погоде, с этим у неё всё было хорошо, но тут, в Хогвартсе, все старались одеваться как можно теплее, ведь многие коридоры продувались всеми ветрами, классы с выбитыми стёклами, и там в некоторых местах тоже могло дуть очень хорошо, а в коридорах температура могла упасть ниже нуля и вообще быть как на улице.

– Луна, – улыбнулась я милой девочке, которая внимательно осматривала меня и всё, что происходило вокруг меня, – разрешишь тебя вначале обогреть?

– Да, – ответила она, не отвлекаясь от осмотра.

Наложив чары обогрева на девочку, создала удобный стул с низкой спинкой, аккуратно перенесла Луну на него и извлекла на свет свою расчёску. Девочка была слегка растрёпанной, а я любила расчёсывать длинные волосы.

– Так что же случилось, Луна, и почему ты так легко одета, всё же сейчас не лето? – спросила я, расчёсывая мягкие локоны.

– Нарглы украли мои вещи, – последовал ответ.

– Э-э-э, кто? Нарглы? Это кто? – удивилась я.

– Да наши же с факультета у неё крадут, я узнавала.

– В смысле? У них что, нет своих вещей? – не поняла я.

– Да есть, они просто издеваются, – гневно воскликнула Гермиона, привлекая внимание сидящих ребят.

– Свои же воруют вещи? – зашипела я. – Просто чтобы поиздеваться?

Я закрепила косы на голове у Луны и отыскала нашу старосту глазами.

– Пенелопа, можно тебя на секунду?

– Привет, Роза, – улыбнулась она, – что-то случилось?

С тех пор, как я уберегла её от весьма опрометчивых отношений, староста относилась ко мне лояльно, пару раз прикрывала и давала дельные советы.

– Вот смотри, – указала я на девочку, – у Луны кто-то из наших ворует вещи.

Пенелопа нахмурилась, её лицо превратилось в маску, и ведьма спросила:

– Ты знаешь, кто занимается таким непотребством?

– Откуда? Я сама об этом только что узнала.

Староста повернулась к Луне.

– Малышка, кто украл твои вещи?

– Нарглы… их украли Нарглы. Противные Нарглы всё время воруют мои вещи.

– Нарглы? Это кто? – обратилась ко мне ошарашенная Пенелопа.

– Если бы я знала… так, одну секунду.

Я наколдовала призывающие чары на украденные вещи Луны Лавгуд, которые спрятаны в гостиной и не надеты на Луне сейчас. Желательно, чтобы запрос был очень точным, а то так могу оставить Луну голой, сорвав с неё все вещи, ведь она тоже стоит в гостиной, и на ней надета её же одежда, мало ли… чем точнее запрос, тем лучше работает это заклинание. С нескольких направлений к нам полетели перья, пергаменты, две мантии и чулки Луны. Часть из этого была безнадёжно испорчена, либо выпачкана. Наколдовав поиск и извлечение чужих отпечатков ауры, я смогла найти четыре отпечатка, после чего наколдовала визуальный поисковый ритуал, от меня протянулись четыре линии, которые вели в сторону женских общежитий.

Мы с Пенелопой метнулись за указующими линиями и прибежали к одной из спален, в которых раздавались удивлённые возгласы. Две линии вели внутрь, а ещё две вели к спальням далее по коридору.

Староста распахнула дверь ближайшей спальни, застав там машущих палочками девочек четверокурсниц, пытающихся как-то убрать светящиеся линии указующих маркеров, упиравшихся им прямо в лоб. Маргарет О-Ши и Меав О-Доннахью, две миловидные, пухлощёкие ирландки были мне знакомы лишь по имени. Из-за моей занятости многого о них я не знала. Ничего необычного я в них не замечала, единственное, говорили они с ярко выраженным ирландским акцентом, смешно проглатывая некоторые буквы. Не мешкая, я невербально выдернула палочки из их рук, чтобы не наколдовали ещё чего не потребное, и призывным заклятием призвала все вещи Луны Лавгуд, находящиеся в этой комнате. Их сундуки распахнулись, и оттуда вывалилось ещё больше вещей, чем прилетело к нам в гостиной.

Пенелопа метала гром и молнии, её взглядом можно было убивать. Она выволокла двух проштрафившихся девочек в коридор, и мы вместе пошли осматривать остальные комнаты. Процедура в обеих комнатах повторилась, я вытащила вещи Луны из сундука, откуда ко мне прилетело всё содержимое сундука.

– Да вы офигели! Ваша одноклассница мёрзнет, ей нечего носить, а вы своровали все её вещи!

Злость на этих зажравшихся клуш поднялась нешуточная.

– Тут спит Луна Лавгуд, – пискнула второкурсница, указав на сундук, из которого высыпалось больше всего вещей.

Э-э-э-э… видимо, это комната, в которой как раз и живёт Луна. Сбоку послышался смешок Пенелопы, но, когда я посмотрела на неё, её лицо уже олицетворяло серьёзность ситуации.

– Извини… – покраснела я, аккуратно сложив все принесенные из других комнат вещи на кровать Луны.

Проследовав в последнюю комнату, мы нашли там ещё двоих четверокурсниц, в одну из которых упирался луч. Когда я призвала вещи Луны в третий раз, они посыпались из обоих сундуков.

– Это не моё! – сказала шокированная брюнетка с четвёртого курса. Лицо я знала, но кто она такая, не помнила совершенно.

– Лиз, ты хочешь сказать, что ты не знаешь, как чужие вещи оказались в твоём сундуке? – спросила Пенелопа.

– Совершенно без понятия, – ответила шокированная девушка.

– Она сказала правду, она не знает, – заметила я.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Пенелопа.

– Могу ощущать эмоции и читать настроение, – сказала часть правды я, – и она не соврала, она действительно не знает.

Все взгляды устремились на её соседку, заставив девочку серьёзно поёжиться.

– Мало того, что ты воруешь, так ты ещё и свою подругу подставила? – разозлилась Пенелопа.

– Пенни, я ещё нужна? – спросила я расходящуюся старосту.

– А? Нет, спасибо тебе, скажи Луне, что её вещи будут в её комнате.

– Ага, я попрошу свою домовушку всё сложить, – сказала я. – Тини! – щёлкнула я пальцами.

Перед нами появилась моя помощница и с радостью произнесла:

– Хозяйка звала Тини, Тини счастлива служить.

– Ты моя хорошая, – обняла я домовушку, вновь передавая поток маны, – Вот тут я собрала все вещи моей подруги, почисти, пожалуйста, всё и сложи вот в этот сундук.

Домовушка кивнула, забавно хлопнув ушами и принялась за работу, а я пошла вниз в гостиную. Когда я проходила мимо одной из девушек, та с ненавистью глянула на меня и прошипела:

– Стукачка. Погоди у меня, я до тебя доберусь.

Я развернулась к ней мгновенно и, схватив её за горло, телекинезом подняла и впечатала в стенку.

– Ты вообще не соображаешь, как я посмотрю? – с яростью сказала я. – Ты, будучи здоровой, пятнадцатилетней девкой, издевалась и унижала абсолютно ни в чём неповинного ребёнка, причём твою сокурсницу. Ты воровала у неё вещи, что уже само по себе – уголовщина, но ты делала это не потому, что ты нищая, и у тебя нет своих вещей, не потому, что ты мёрзнешь без тёплых вещей… нее-е-т… ты воровала тёплые вещи, без которых твоя однокурсница не способна согреться, только чтобы поиздеваться над маленькой девочкой. Просто чтобы поржать над твоей подругой! Ты воруешь у своих! Ты – мерзкая крыса, способная только гадить, покуда никто другой не видит, и теперь ты смеешь открыть свой поганый рот и тявкать что-то на меня? – поразилась я.

Я отбросила задыхающуюся девушку в сторону и подняла телекинезом и собрала вместе всех остальных её подельниц, поставив их к стенке напротив.

– Так вот, запомните! – давление магии повысилось так, что дети упали на колени, – я вам не Луна и не профессор Флитвик. У меня вы снятыми баллами и чисткой идиотских кубков в зале наград не отделаетесь. Полезете на меня или моих подруг, и я вас так отделаю, что мадам Помфри вас потом по частям собирать будет. Такие, как вы, нормальных слов не понимают! Сидите тише воды и ниже травы!

Давление магии пропало, а я обвела глазами вжимающихся в стенку ошарашенных девочек. На моё плечо легла рука Пенелопы.

– Не стоит, – тихо сказала она.

– Да бесят вот такие, – махнула я в сторону идиоток. – Гадят, издеваются, воруют, подставляют своих подруг и почему-то считают, что так и надо, и ещё и на меня злятся!

– Может, они раскаиваются?

– Ага, щас, я же говорила, я их эмоции чувствую, нифига они не раскаивались до этого.

– А сейчас? – поинтересовалась староста.

– Сейчас они просто обосрались от страха, но раскаяния я всё равно не чувствую.

Я повернулась к ним и спросила:

– Вы, скажите мне правду, я всё равно почувствую, когда вы врёте, вы понимаете, что вы сделали? Вы понимаете, что издевались ни за что над маленькой девочкой? Вы понимаете, что вы творили? Хотя, что я спрашиваю, конечно, понимали, особенно ты, – указала я на одну из девочек, – иначе не прятала бы вещи Луны в сундук своей подруги. Значит, ты отлично понимаешь, что воровать и издеваться не хорошо. Понимаешь ведь? Потому ты подставила свою соседку по комнате? Думала, что если будут разборки, подумают на неё, так?

Разборки были шумными, дети даже позвали нашего декана, а Флитвик, когда узнал, что произошло, взбесился не на шутку. Воровать у своих, такого вообще нигде не любили, а в среде магов особенно, однако у Флитвика меры воздействия были весьма ограничены. Снимать баллы? Ну, во-первых, на нашем факультете на эти баллы никто и так особо внимания не обращал, а во-вторых, дилемма в том, что снимать-то он будет сам у себя. На отработки он их, конечно, послал, а одну девочку даже выкинул со своего факультатива, который он ведёт, но на этом все административные меры у него закончились, зато орал он на них долго. Среди нас Флитвика настолько злым не видел никто и никогда.

Луну решением декана перевели в другую комнату, а сам декан зачаровал её вещи так, что у меня в магическом зрении рябило. Пока все нападки закончились как отрезало. Те девчонки по стеночке обходили меня, стараясь даже не смотреть, но мы с Гермионой периодически говорили с Луной и старались присматривать на предмет ещё каких безобразий.

Довольно быстро земля с жёлтыми листьями исчезла, укрывшись белым ковром. Мой артефакт продвигался семимильными шагами и начал показывать первые результаты.

Перелопатив готовые схемы из магловских учебников, я смогла создать и размножить прототип процессора и вычислителя. Так же аппаратно я смогла создать аналог памяти и микрокомпьютера. Осталось собрать это всё в единое целое и размножить в миллионах экземпляров, тогда любая математическая задача сможет быть сброшена на одно из таких ядер-вычислителей очень быстро.

Для работы на степень мастера этого было достаточно, ведь даже знания о том, как создать обычного умного голема, были утеряны несколько веков назад, а тут был на порядки более мощный артефакт. Более того, я уже представляла, как можно улучшить этот результат за счёт расширения пространства. При артефактном расширении ману на само расширение придётся потратить лишь единожды, оторвав кусок четвёртого измерения, после чего у меня будет объём, который можно заполнить дополнительными кристаллами. Заодно отдельное, отключённое пространство, не привязанное к нашему миру, является замечательным изолятором маны, а потому стенки пустого пространства будут переизлучать любую ману обратно, на каком-то этапе всё же поглощаясь артефактом, и доводя КПД до 99% согласно моим расчётам.

Этого в свою мастерскую работу я всё же решила не включать на всякий случай. Клятвы, которые давали экзаменаторы – это, конечно, хорошо, но мало ли.

За всеми этими заботами прошёл декабрь, и мы отправились домой на рождество. В этот раз к мадам Розе Ли в её чайную стояла очередь стучащих зубами ребят даже на улице.

– А что, согревающие никто не догадался наколдовать? – удивилась я, глядя на притопывающих ногами на холоде старшеклассников.

Очередь довольно резво продвигалась, однако перед нами всё ещё было человек пять. По всей видимости, толпа детишек одновременно бросилась на единственный камин, который не мог похвастаться такой же пропускной способностью, что и в министерстве.

– Мы эти чары ещё не проходили, – ответил какой-то мальчик с Гриффиндора.

– Я думала, за первый же год в продуваемом всеми ветрами замке эти чары учат все без исключения, – хихикнула я, доставая палочку и накладывая на ребят согревающее, мы с Гермионой наложили их на себя ещё при выходе из замка.

– Да вот не сподобились, – ответил парень уже тише, слегка застеснявшись.

Отстояв небольшую очередь, мы вошли внутрь, наблюдая как медленно, один за другим, пропадают весело галдящие молодые маги.

Владелица кафе поставила скорую доставку на конвейер. Возле самого камина, на высоком столике с одной тонкой ножкой, стояла трансфигурированная чаша, в которой уже покоилась горка монет, и мои соученики, проходя мимо, кидали в чашу пару кнатов, подходили к большому мешку с дымолётным порохом, брали оттуда горсть и бросали в камин, разлетаясь по домам. Не стали исключением и мы с Гермионой.

– С рождеством вас, ребята! – сказала я молодым гриффиндорцам.

– Благодарю, и вас так же… всего хорошего, – ответил один из них перед тем, как нырнуть в камин.

***

Праздники начались в несколько напряжённой атмосфере. Дом был под Фиделиусом, а родители прятались от сбежавших террористов. Я уговорила родителей (да, я теперь называла Сириуса папой, на что он ещё дёргался и очень стеснялся) обучить меня трансгрессии.

– А ты ещё не слишком маленькая для этого? – удивилась мама.

– Что ты, мамочка. Вот смотри, – я развернула свою ауру, которая теперь была гораздо больше. Часть того, что я извлекла из дементоров, я уже переварила, и теперь моё ядро превышало всё, что я до сих пор могла видеть и превышало на порядки. – Видишь, моего ядра хватит на всё, что мне нужно.

– Ничего себе, – задохнулся от восторга Сириус, – вот это мощь, вот это давление! – Сириус был сильно удивлён.

– Нет, папа, это я ещё не давила. Я боюсь давить.

– Но… откуда, – удивилась мама, а я вновь свернула ауру.

– Из дементоров, – хитро подмигнула я.

Понимание приходило постепенно.

– Погоди, так это ты их… – закрыла рот руками в картинном жесте мама.

Я молча кивнула.

– И ошмётки оболочек, оставшиеся внутри, прибрала себе.

– А как же те люди? Ты забрала себе их души? – в ужасе выпучила глаза мать.

– Что ты, мамочка, я бы ни за что так не сделала. Там, в дементорах, уже давно никого не было. Все, кто попадает в желудок этих тварей, улетает на перерождение ничуть не медленнее, чем обычно, но только оставляет свои оболочки внутри этих тварей.

– Но… как, – удивился Сириус.

– Ну, как обычное, физическое тело люди оставляют, когда умирают, вы ведь несколько раз видели, правильно?

– Да, тело потом сгнивает и рассыпается прахом, но тело это ведь физическая оболочка? – удивился Сириус.

Я улыбнулась и забралась к маме на колени. Я просто обожала, когда она меня гладила или причёсывала.

– Физическая это всего лишь название… Это физическое тело только нами, на уровне физических тел, так воспринимается. У нас есть лишь пять органов восприятия: зрение, слух, нюх, тактильные ощущения, вкус. По-другому мы никак окружающую действительность не воспринимаем, но вот у меня ещё в дополнение есть магическое зрение и зрение душ. Я могу видеть и магию, и другие энергии, пока ясно?

– Да, ты очень интересно рассказываешь, продолжай.

– Хорошо, папа, – улыбнулась я. – Твоё физическое тело так же, как и остальные тела, не является “твёрдым”. Таковым его воспринимаешь именно ты, в своих чувствах и ощущениях. Ты можешь его потрогать, ты можешь его увидеть, даже понюхать можешь, и потому ты думаешь, что оно твёрдое. На самом деле, природа нашего физического тела это та же энергия. Энергия, которая равна массе. Когда человек умирает, он постепенно отбрасывает свои тела, когда поднимается в высший астрал. У него остаётся лишь основа и те вихри… э-э-э, индусы их называют чакрами, которые исходят из высшей основы. Потом эти чакры вновь набирают вращение и порождают тела. Создание… в данном случае человек, вновь тяжелеет и опускается в наш мир.

– Погоди, а как же память? – удивилась мама.

– Память и разум это не одно и то же. То, что с тобой происходило, было/есть/будет, уже и так записано в инфосфере. Оно там просто есть и существует всегда. Твоя память это просто набор указателей в те места, где хранится эта информация. Если связи сильные, ты будешь помнить, если нет – забудешь… человек, в основном, большую часть забывает… она ему просто не нужна. Ты ведь тоже не помнишь точно, что ты делала три дня назад в семь двадцать три вечера, правда?

– Ну настолько точно – нет.

– Ну вот про это я и говорю. Запоминаются какие-то яркие картины, подкреплённые эмоциями. Важные события, даты. Но в основном, рабочее тело твоих оболочек ты сбрасываешь. Они потом так же восстановятся из вихрей без проблем. Всё станет, как было, энергии там – бесконечность, и она никогда не убывает. Сколько ни возьми, её столько же и останется… в общем, словами это очень трудно описать.

– А к чему ты это всё ведёшь? – спросил меня отец.

– Да, заговорилась я, извини, я к тому, что материал из этих сброшенных оболочек я использовала, чтобы нарастить свои вихри. Это остатки, которые никому не были нужны, вот эти энергетические образования и сидят внутри дементоров. Душ там нет… не этим мерзким тварям тягаться с колесом Сансары или, чтобы было понятнее, реинкарнации. Это просто чтобы вы не думали, что я какая-то тварь, пожирающая чужие души.

– Что ты, солнышко моё, мы об этом даже не думали.

– Спасибо, мамочка, в общем, я просто прибрала к рукам остатки, а самих дементоров – спалила. Такая мерзость не должна быть возле Хогвартса. Вы себе не представляете, что там творилось. Жить стало невозможно, эти дементоры облепили Хогвартс и сосали из детей всю энергию, и никто даже не чешется, ни преподаватели, ни авроры. Ну вот я и сделала то, что мне было проще всего.

– Ну и переполох же ты там устроила, – хихикнул Сириус.

– А, – беспечно махнула я рукой, – пусть подёргаются, им полезно, всё равно ведь штаны просиживают.

Сириус начал хохотать… он-то там в аврорате работал и очень хорошо представлял, что творилось в министерстве. Все носились, ждали проблем, нападений и… ничего.

– Ну так что, вы меня аппарации научите? – спросила я.

– Малышка, но тогда нам придётся покинуть дом, под чарами Фиделиуса это лучше не делать, – сказал Сириус.

– А в чём проблема, покинем? – удивилась я.

– А как же наши беглецы? – спросила мама.

– А кстати, может, ради такого дела побеседуем с беглецами?

– Как побеседуем? – удивился Сириус.

– Ну, метки вроде никуда не делись, – хитро ухмыльнулась я. – В Хогвартсе я это не рискнула делать, да и тут не рискну, но если отойти подальше, можно их “пригласить” на беседу.

– Да что с ними беседовать, – хрипло выдал Сириус, – обоих – в расход.

– Насчёт Питера – согласна, он крыса, а вот Белла… там не всё так однозначно, да и родственница она наша, близкая.

– С такими родственниками… и врагов не надо, – тихо пробурчал себе под нос Сириус.

– Ну, насколько я знаю из памяти Волдеморта, она изначально не хотела выходить замуж за Лестрейнджа и даже взбрыкнула. Не особо ей хотелось участвовать во всей этой войне. Она учиться хотела, но тогда добрые и заботливые родители обвязали её таким количеством клятв… они её буквально в рабство продали, а не замуж, это из того, что сам Волдеморт слышал. Вот тогда она приняла на себя метку и в рейдах участвовала.

Родители серьёзно задумались. Переглянувшись, они почти синхронно повернулись ко мне.

– Всё вот так сложно? – спросил меня отец. – Судя по газетам, там было всё по-другому.

– Да по газетам о чём-то судить это дохлый номер. Победившая сторона там такого напишет и ещё и раструбит всюду. А победившая сторона это Дамблдор, министерство и некоторые “светлые” семьи. Но ты ведь понимаешь, что все эти пожиратели – живые люди. Нет, без сомнений, они почти все – моральные деграданты, которым только бы кого пытать. Эти люди сумасшедшие, а всё из-за их идиотской политики чистокровного инбридинга. Вот Крэбба и Гойла видели? Я вам про них говорила. Так они уродились тормозными и очень туго соображают, а бывают и такие, как, к примеру, тот же Яксли или вот как сам Волдеморт. Вообще уже давно доказано, что близкородственные браки, особенно так часто, до добра не доводят.

– Так что, они там все такие? – удивилась мама.

– Почти, но не поголовно. Некоторых туда привели практически насильно. Но всё же основная масса там действительно скоты. Вот Лестрейнджи ещё в школе обожали издеваться над маглокровками.

– Н-да, а я и не знал, а оказывается, не всё там так однозначно было, после того, как я из дома сбежал, – сказал Сириус.

– Вовремя сбежал. А война никогда однозначной и не бывает. Знаешь ведь как говорят: “Историю пишут победители”, так что вся эта борьба добра со злом… неоднозначно там всё… Ты же понимаешь, кто победил – тот и добро… самое доброе добро, но сражались они там, в основном, с проминистерскими родами и некоторыми радикалами. В основном, это всё старые склоки, которые тянулись поколениями. Да, они хотели власть захватить, причём силой, что вдвойне плохо. Да, короче… мне оно надо в этом разбираться? Хотите, можно будет тихо им обоим память прочитать и там решать.

***

Очередной заброшенный подвал в очередном бедняцком квартале Ливерпуля. Темно, промозгло, воняет, но хотя бы тепло, согревающими чарами я подвал обеспечила, да и сокрытие в различных спектрах я накинула. Мало ли… авроры сейчас нервные, кто там их знает, на что они прыгнут, вроде мы находимся подальше от детекторов магии, а авроры совсем не так вездесущи, как министерство пытается нам заявить, вот рядом со мной стоит эксперт, Сириус, который в аврорате оттрубил от звонка до звонка четыре года.

Призывать на беседу бывших сидельцев я решила по одному… нечего мне тут сразу толпой прилетать. Выискав параметры клейма Питера Петтигрю, я решила вначале подать сильную боль и призыв явиться, однако с удивлением поняла, что метка Питера – не активна.

– Пап, – обернулась я к напружинившемуся Сириусу, – Питер не отвечает.

– Как не отвечает? Почему? – удивился Сириус, распрямившись.

– Ну, его метка показывает, что он мёртв.

– Туда ему и дорога! – зло прорычал Сириус.

– Ну что, будем пробовать звать Беллу?

– Давай, всё равно уже подготовились.

Сириус напрягся и вновь приготовился, перехватив палочку поудобней. Мы засели за преградой, а я нашла параметры метки Беллы и послала ей боль и призыв явиться. На этот раз всё сработало штатно, и Белла явилась к нам через пару минут.

Высокая, худая, на грани измождения женщина, немного сохранившая свою красоту, одета она была в удобное платье и чёрную мантию с серебряной вышивкой. Первым делом выдернув у неё из рук палочку, я начала выдавать приказы через метку.

– Стой! Не двигайся! Тебе запрещается причинять любой вред Лили Поттер, Розе Поттер и Сириусу Блэку. Стой на месте и не сопротивляйся. Приказываю точно и чётко отвечать на наши вопросы, не утаивая ничего и не пытаясь выкручиваться. Если ответов на вопрос несколько, вначале говори основной ответ, а затем, не утаивая, все остальные. Ответь, поняла ли ты мои приказы?