Текст книги "И даже Смерть не разлучит нас (III) (СИ)"

Автор книги: Gota

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ева появилась гораздо позже. К данной истории она не имеет никакого отношения, – пояснил Кемуэль. – Один из двоих ангелов в угоду видению пренебрёг своим могуществом. Однажды, он явился к ней. Заявил, что она также является творением Бога Небесного. И что она не является человеком Земного происхождения, как и Адам. Ангел был очень убедителен в своих словах, и Лилит поверила ему.

В дальнейшем, это вызвало серьёзный разлад между Адамом и его женой. Из-за одной из ссор, Лилит оставила его. Затем, по наставлению того же ангела, она произнесла Тайное Имя Бога, чего Земная смертная не должна была делать. Её желание – оставить Адама и бороться за собственную судьбу и правоту – исполнилось. Она обрела крылья, как у ангелов, и улетела, оставив Адама в одиночестве. Но на этом дело не кончилось.

– Почему Тайное Имя Бога Земной человек не должен произносить? – в недоумении спросила Хофферсон.

– Произнося Тайное Имя Всевышнего, человек вскоре обретает то, чего он хочет. Искренне хочет. Но, порой, желания бывают настолько непредсказуемы в своих дальнейших последствиях, что приносят они одно лишь горе… – с оттенками печали он продолжил повествование: – Вскоре, после этого, из Рая за ней отправились три ангела, чьих имён уже никто не помнит. Их направил Всевышний, дабы наказать Лилит за гордыню. Гордыня эта содержалась в её мыслях. И желаниях, коими она стала бесконечно одержима.

Когда ангелы настигли её, они схватили Лилит. И Бог самолично изгнал её в Ад.

– В Ад? За гордыню? – поразилась Хофферсон.

– Если бы… – грустно вздохнул Кемуэль. – Добравшись до первого поселения, одержимая идеей равенства между ней и Адамом и в порыве глубокого гнева, она стала убивать мужчин и детей-младенцев. Женщин и малышек Лилит не трогала. Дыхание Судьбы коснулось всего тела Лилит, когда она впервые грубым куском камня перерезала горло одному из невинных младенцев. Перемещаясь из одного селения в другое, она продолжала творить безумие, пытаясь одолеть чувство униженности перед Адамом… Бог не вытерпел такого. Ангелы с трудом сумели разыскать её. Силой Слов Божьих они удержали её, словно бешеную собаку, мёртвой хваткой стальной цепи. И Бог своей силой изгнал её в Ад.

– Что происходило дальше? – Астрид чувствовала, что Кемуэль приближался к сути.

– Задумка двоих ангелов удалась. Поразив Лилит, Бог даровал ей частицу своей силы. Никто уже не скажет, было ли это случайностью или же нет. Возможно, сквозь невыносимые муки и страдания, через которые предстояло в дальнейшем пройти, ей было суждено искупить свой грех. Грех детоубийства, вызванный двумя другими смертными пороками – завистью и гордыней. Но ангелы, что сотворили такое с человеком, также обязаны были поплатиться за смерть невинных детей и мужчин.

В Раю быстро узнали о том, что совершили двое провидцев. Их, не задумываясь, изгнали и прокляли. Но, тем не менее, Бог не лишил их дара пророчества. Сила проклятия пропитала их души, разум и тела. Они перестали выглядеть, размышлять, как ангелы. Провидцы настолько ужасающе стали выглядеть, что все, кто видел их, убегал и улетал от них в неописуемой панике. Однако проклятие многократно усилило их дар пророчества. Несмотря на то, что их стало презирать собственное племя, они по-прежнему верили в то, что совершили. И считали это верным поворотом в истории Судьбы Трёх Миров.

Лилит, оказавшись в мире демонов, слилась с естеством этого мира. Ад стал домом для новых демонов. Младших, что с помощью своей нечестивой силы создавали Князья и Герцоги. Но, как ранее было сказано, были и те, кто задолго до Великих Демонов заселили Ад. Древние создания, кто занимал середину между демонами и ангелами в своих поступках и размышлениях.

– Драконы, – твёрдо заявила Астрид.

– Верно. Число демонов росло и росло с каждым днём. Увеличивалось число новых миров, присоединившихся к Аду. Лилит, объятая проклятием Бога, обрела облик прекрасной суккубы, по своей красоте способная затмить любого Земного и Райского создания. Она стала первым демоном-соблазнителем в Аду. Но сила её превосходила любого из уже самостоятельно наречённых, могущественных и мудрых Великих Демонов, что объявили себя Герцогами и Князьями Ада. Ибо власть эта позволяла ей управлять демонами. Все, кого она встречала, следовали за ней беспрекословно. Создавались мощные кланы. Именно при ней образовалась кастовая форма управления демонами, называемая Десятью. Десять самых распространённых видов демонов вошли в эту категорию.

Драконы узрели великую мощь в ней. Старые Драконы-Исполины увидели, что несмотря на проклятие, которое пронизывало её с ног до головы, Лилит не стала Великим Демоном в прямом смысле этого слова. Её воля, одержимость равенством для всех сумела объединить различные демонические фракции. Конечно, в каждой из каст Десяти уже существовала определённая иерархия и свои законы. Лилит понимала, что уравнять каждого демона она не сможет. Но внутри каждой образованной ею касты, ей удалось добиться равного положения между демонами. Многие из них пошли за ней именно из-за её благородных амбиций. Ибо, в отличие от ангелов, она смотрела на каждого демона равно – не преклоняясь ни перед кем из них и не унижая никого.

С каждым пережитым днём, пропорция драконов и демонов менялась в пользу последних. Драконы-Исполины видели в Лилит не только справедливого правителя для демонов. Но и умелого дипломата, способного договориться абсолютно с любым существом, населяющим Ад. Трое из Драконов пришли к ней, чтобы добровольно вступить под её защиту и мудрое правление. Лилит добилась того, что демоны и драконы, два искоса глядящих друг на друга Великих Клана встали плечом к плечу. И те, и другие относились друг к другу на равных. Без высокомерия, издёвок и провокаций.

– Потому что драконы ощутили в Лилит нечто божественное. Что-то, что не принадлежало Аду никогда. Они поняли, что она – меченная Богом, сотворивших всех существ в мире.

– Верно. Они не чувствовали от неё никаких угроз, ни лжи в её устах. Она говорила с каждым на равных. И драконы не были исключением. Демоны и драконы впервые объединились.

Тогда же Лилит встретила двоих падших ангелов. Тех самых, по вине которых она творила безумие на Земле. Они признались ей в мотивах своих поступков. Рассказали о том, что именно видели. Лилит не пришла в ярость или гнев, как ожидали провидцы. Вместо этого, она даровала им укрытие в Аду. В глубинах Предвратности и на окраине Измерения Драконов Королева демонов сотворила два Междумирья, в которых падшие ангелы могли спокойно пребывать и заниматься тем, чем они занимались в Раю – писать и зачитывать судьбы тех, кто оказывался в Раю или в Аду. Двое ангелов приняли её помощь и признали Королевой Ада. Назвали её самым мудрым правителем. Она нарекла каждого из ангелов Неприкаянными. И даровала им способность принимать облик старцев и иных мудрецов из числа Земных людей. Тринадцать тысячелетий в Аду следовала Великая Тишина – так называлось мудрое правление Лилит.

За прошедшее время в Ад стали стекаться души грешников, отправленных сюда ангелами. Те были повинны в искусительствах, прелюбодеяниях и прочих подобных грехах. Лилит даровала каждому из них шанс на спокойное пребывание в Аду. Взамен она требовала от них верности. Каждая человеческая душа, повинная в подобных грехах клялась ей в верности. Так появились остальные демоны-соблазнители: инкубы и суккубы.

– А откуда у неё взялась дочь?

– Дело в том, что, когда Бог изгнал Лилит в Ад и проклял её, то, как оказалось позже, она была беременна. Не думаю, что Всевышний собирался злонамеренно проклинать её дитя. Возможно, даже, что именно из-за этого самого дитя, Он вместе с проклятием даровал Лилит частицу своей власти, – Астрид выпала в осадок, слушая эту трагическую часть истории.

Через 117 адских месяцев она родила девочку. И нарекла её Дэтомоной. Дэтомона родилась с крыльями демона. В остальном она обладала человеческим обликом. Была так же прекрасна, как её мать. И самой преданной ей во всём. Кланы, что присоединялись к Лилит, признавали Дэтомону наследницей её власти. Её мудрости. И красоты. Драконы также нарекли её Принцессой Ада. И некоторые из Старых Драконов поклялись помогать ей, защищать её от тех, кто мог причинить ей вред.

Покой, что принесла в Ад Лилит и её верная дочь Дэтомона, длился тринадцать адских тысячелетий. Потом начался абсолютный хаос.

Рай узрел в Аду растущую опасность для себя. Поскольку Рай являлся одним из Междумирий, соединённых с Землёй и Адом, то ангелы, испугавшись невиданной доселе мощи Ада и, главное, единства, испугались вторжения в их мир хорошо организованного полчища демонов. Драконов они также не жаловали. Ибо крылатые рептилии выступали их союзниками. Тогда ангелы решились на самый отчаянный шаг.

– Они начали готовиться к войне. Откололи каким-то образом свой мир от остальных Междумирий? – сообразила Астрид.

– Именно так. Однако один из Неприкаянных написал, что Ад расколется, дабы не свершилось войны. Ибо война эта спровоцирует Конец Света. Второй Неприкаянный по воле случая зачитал пророчество. И всё сбылось… – в глазах Кемуэля заблестела печаль. – Чтобы война не началась, Неприкаянный, зачитавший пророчество, сам сподвигнул сильнейших из Князей демонов на организацию Мирового Бунта. Того, что расколол мощное государство Ад на тысячи мелких, воюющих между собой Междумирий. Того, что обрёк на жестокую смерть дочь Королевы Ада, а затем и саму Лилит. Драконы и некоторые из каст Десяти, не подвергнувшиеся внезапно охватившему весь Ад безумию, выступили в защиту деятельности Королевы. Они искали способ остановить волну нескрываемой ненависти, сумасшествия большинства демонов. Решение было найдено. Но результата не предвещалось. И большинство из сторонников Королевы было уничтожено заговорщиками.

– Дальнейшую часть я знаю! – перебила Астрид. – Но как вся эта предыстория поможет мне остановить войну, которая разгорается сейчас?

– Чтобы понять смысл того, что происходит сейчас, ты должна понять смысл пророчества. Моего пророчества, Астрид Хофферсон, – грустно посмотрел на неё Кемуэль. – Того, что я позволил зачитать её своему брату. Из-за которого всё и произошло…

Несмотря на обилие информации из Хроник Ада, девушка вспомнила недавно сказанные им слова: «Кемуэль – моё второе имя».

– Вы… первый Неприкаянный? – девушка чуть не потеряла равновесие и не упала на холодный скалистый пол пещеры от удивления. – Вы – Абстрагирус!

– Воистину, ты – избрана Судьбой остановить безумие назревающей войны, – торжественно произнёс он. – Бог ли это понимание Судьбы вложил в мой разум, когда я писал пророчество, или иная могущественная сила… Но одно я знаю абсолютно точно – Дара не зря отправила тебя сюда с помощью рунного языка.

Девушка вмиг вспомнила, как во время ритуала она услышала шёпот… женский шёпот, произносящий одно из слов на демоническом языке: «Таофельт».

– Она читала книгу у Сущего в Чёрной Тайне. Книгу, где расписана её судьба. Она знала, что нужно сделать. Воистину, Сущий в ней не ошибся. Жаль, что ему пришлось прибегнуть к обману во время ритуала и превратиться в мать Иккинга. Но, к сожалению, другого пути не было. – произнёс он, пока Астрид не разъярилась.

– Вы и это знаете? – поразилась Хофферсон. Однако последние слова заставили её не на шутку возмутиться. – Но, почему именно я? Почему я должна останавливать это безумие?

– Потому что только у тебя, Астрид, в Аду находится самое желанное. Только твои действия спасут Иккинга Хэддока, остальных твоих друзей, а заодно и этот испещрённый шрамами войн и предрассудков мир под названием Земля, – твёрдо говорил он.

– Возможно. Тогда расскажите – как мне проникнуть на Военный Совет командиров ангелов? – непонимающе спросила Астрид.

– Я поделюсь с тобой частицей своей силы. Она позволит тебе беспрепятственно проникнуть на Совет. Найди мою дочь, Валку. Убеди её остановить безумие.

– А если она меня не послушает?

– Послушает! Должна! – настаивал Неприкаянный. – Иначе всё, что ты знаешь, померкнет. Погибнут исключительно все, – он снял с себя серебряный медальон прикреплённый на чёрной тоненькой проволоке. На лицевой стороне амулета была изображена Валка. – Это был мой подарок дочке на её шестилетие… Отдай его ей. – затем строго наказал Хофферсон: – Только Гавриил знает, что я – Неприкаянный. Не рассказывай, кто я такой, и не доверяй никому из других ангелов. Если они узнают, что я вновь в Раю – быть беде. Представься моей посланницей. Скажи, что несёшь при себе информацию, очень важную. И, если чудом тебе удастся поговорить с Валкой наедине, назови ей моё настоящее имя. А после вручи ей медальон. Но не раньше!

– А разве ангелы не услышат в моём голосе ложь? – боялась Астрид. – Они наверняка могут распознать правду или ложь в моих словах. – она выдвинула догадку, на что Абстрагирус ей утвердительно кивнул:

– Это так. Но об этом они не узнают. Ты наденешь амулет на себя. Он защитит тебя от «Правдивого Взора и Слуха» ангелов. Спрячь его под футболкой. Обязательно, чтобы никто из ангелов его не увидел.

Внезапно у входа в пещеру послышалось хлопанье больших крыльев. Девушку уже ожидал Гавриил.

– Исполни пророчество, Астрид. Сделай то, чего мы с Сущим не смогли сделать, – грустно поглядел он на неё.

– Хорошо. Даю вам слово, – пообещала Астрид.

– Ступай, девочка, – она мигом направилась к выходу пещеры, где её ожидал белокрылый юноликий высокий ангел.

Комментарий к Глава 9. Загадочный ангел За основу взята каббалистическая легенда об Адаме и Лилит.

Следующая глава выйдет 28 октября в 0:30 по московскому времени.

Понравилась глава – ставим лайки, “Жду продолжения”. И комментируем!

====== Глава 10. Переосмысление ======

Тем временем в Бездне.

Иккинг не понимал, что делать дальше. Астрид умерла. И на этот раз – бесповоротно. В его душе царил полнейший хаос. Всё будто перевернулось с ног на голову. Мысли подобно брызгам из-под душа, разлетались в разные стороны, оставляя юношу наедине с отчаянием и горем. Он не чувствовал себя собой. Не замечал никого вокруг. Никого, кроме хладного тела возлюбленной. Её закрытых век… застывшего дыхания… затихшего сердца… Беззубику, переживающему за обоих, привиделось, будто парень вмиг переменился. Юноша перестал напоминать живого человека, смертного… Он бледнел прямо на глазах дракона, словно превращался в ходячий труп. Дракон учуял, как кровь в жилах юноши, моментально остывала. Стремительно понижала градус. Однако Иккинг холода не чувствовал. Не вокруг себя, не внутри… Под глазами образовались синяки, словно от трёх бессонных ночей подряд. Беззубику подумалось, что прикосновение пальцев Иккинга было сравнимо с могильным холодом, что способно забрать тепло всякого, до кого бы они дотянулись. Пребывая в непомерном изумлении вперемешку с ужасом, дракон боялся даже шевельнуться. Он видел, как в глазах Хэддока также происходили мгновенные перемены.

Иккинг последний раз посмотрел на возлюбленную. Последний раз нежно провёл пальцами по её волосам, начиная от макушки и доходя до левой, слегка побледневшей щеки. Нечаянно пролив слезинку на её прохладную щёчку, он нежно прильнул к губам девушки. В последний раз. Он взял мёртвую возлюбленную на руки… почти, как тогда… в застенках Салеоса… Выпрямился, крепко держа её на руках, не выпуская из сжатых объятий.

Иккинг развернулся спиной к Хезер, всячески игнорируя её. Посеянные семена дружбы между ними вмиг, словно пшеничное поле в засуху, горело ярким пламенем. Однако игнорирование одноклассницы было вызвано не гневом. От юноши исходил мертвецкий холод… в буквальном смысле. Пронизывающие потоки взявшегося из ниоткуда ледяными прикосновениями мечтали прильнуть к каждому из присутствующих. Все подумали: «Гнев бы заставил кровь кипеть, бурлить, словно воды в великий шторм!» Вместо него, внутри парня таилось нечто совершенно другое… неестественное… чужеродное... даже для Ада. Он посуровел в лице, скулы напряглись до предела, но лицо красным не становилось. Оно, подобно его рукам, выглядело столь же… бледно. Лишь одно чувство промелькивало в его посеревших изумрудах. Чувство глубокого презрения ко всему, кто и что его окружало. Особенно остро Иккинг испытывал холодную злобу к Неприкаянному, солгавшему и манипулировавшему им.

Дара узрела, как со смертью Хофферсон от прежнего Иккинга не осталось и следа. Словно обескровленная, безжизненная… пустая… телесная оболочка, а не живой смертный стоял рядом с ними, держа в руках любимую. Изумруды, в которых сиял огонёк счастья, любви и стремлений в одночасье потухли… Спустя минуту гробового молчания, друзья услышали от него единственную фразу, адресованную крылатому товарищу:

– Беззубик, я хочу похоронить Астрид… Не здесь. На Земле… Ты донесёшь меня до Адских Врат. – в голосе звучал приказной, безразличный тон. Такой, что несмотря на свою физическую хилость и возвращение к смертной жизни, в глазах юноши неожиданно блеснул неведомый ранее демон. Тот, которого никто ещё не лицезрел. Совершенно иной – не похожий на демонов Ада. Ни на одного из каст Десяти. Сущий пребывал в изумлении. Ему не доводилось лицезреть… подобное…

Иккингу никто не решился возразить. С одной стороны, все вокруг понимали, насколько горе терзало его. Разделяли его вместе с юношей. Но, с другой, каждый из них не на шутку испугался. Ровным, спокойным шагом Иккинг подошёл к дракону, неся на своих руках то единственное, чем он по-прежнему дорожил. Позади парня послышался жёсткий, стариковский голос:

– Иккинг, стой! – настойчивым тоном заявил Сущий.

Иккинг даже не повернулся в сторону Неприкаянного. Словно плотная пелена застилала его уши, глуша любые звуки. Хезер сообразила, Сущий собирался заставить мальчишку взять Меч Неприкаянных. Она спешно подбежала к мечу, который Иккинг оставил лежать на земле. Но только девушка собралась дотронуться до рукояти меча, как лезвие засияло ослепительным, белым светом, которое едва не лишило её зрения. Клинок, то ли из-за попытки оказаться не в желанных руках, то ли от слов Сущего, бешено завибрировал. Хезер отшатнулась от Меча, испуганно попятившись к Беззубику, что также пребывал в изумлении от увиденного. Кончиком лезвия древний артефакт развернулся в сторону юноши, который продолжало колотить словно от дикого мандража. Хезер хотела сказать Иккингу про Меч, но устрашилась тревожить тлеющие огоньки его души. Однако на этом она не остановилась. Кшатрия всячески стала жестикулировать Беззубику. Как только дракон заметил её жесты, она указала пальцем на Клинок. Беззубик еле отвёл глаза от неестественно бледного, юного друга. Он понимал, на что намекала названная сестра. В его чешуйчатой голове промелькнула мысль: “Смерть Астрид ничего уже не исправит. А хоронить её – на это времени совершенно не оставалось”. Враги уже ожидали их на поверхности. И вряд ли они позволят им спокойно покинуть Долину, даже если он применит все известные боевые приёмы в стиле Ночной Фурии. И оживить Астрид Иккинг не сможет, как в прошлый раз, когда надежда действительно была. Дракон спешно обратился к матери:

– Мама, – посмотрел он на неё большими, жалостливыми глазами несчастного котёнка. – Пожалуйста, сбереги её тело здесь. Мы вернёмся за Астрид после того, как завершим миссию. – Иккинг прервал их диалог:

– НЕТ! – хрипло крикнул на драконов юноша. Изменения коснулись и его голоса. Он стал более грубым, шероховатым, хриплым. Совершенно не такой, каким должен быть юношеский голос: – Сначала я доставлю её домой! ДОМОЙ ДОСТАВЛЮ!!! СЛЫШИШЬ?! – истерично начал кричать юноша. Казалось, он рыкнет сейчас подобно дракону или Кер-Морхэзару. Изумруды блеснули доселе невиданными оттенками безумия, сопряжёнными с непереносимым грузом отчаяния. – Я НЕ ОСТАВЛЮ ЕЁ ПОСРЕДИ ВСЕГО ЭТОГО… АДА!!! – истерика сменилась рыданием без слёз. Затем, будто по волшебству, парень мертвецки посерьёзнел. В голосе зазвучали угрожающие, смертоносные нотки: – Если не поможешь, я спущу с тебя шкуру, дракон. И со всех остальных.

– Иккинг, – с осторожностью подошла к нему Дара. Кто знал, какой демон засел в душе юного Хэддока? Остальные по-прежнему боялись шелохнуться. Суккуба медленно ступала к нему. По неведомым причинам, неестественная сущность, пробуждённая мучительным горем, была способна сейчас выносить только её общество: – Беззубик не виноват. Никто не виноват в том, что произошло, – спокойным, слегка нежным тоном говорила она, при этом всячески пряча собственные мысли и страх. – Астрид пока побудет здесь. Трёхкрылка за ней, я уверена, присмотрит, – карие глаза умоляли синюю Фурию поддержать её. Та понимающе взглянула на суккубу и безоговорочно кивнула.

Юноша застыл на несколько секунд, выпав в прострацию. Спустя мгновение, он развернулся к тому, кто пробуждал в остатках его сознания адское чувство антипатии и глубокого презрения. Голос по-прежнему являл собой краски ледяной ненависти на пару со злобой.

– Дай мне слово, Неприкаянный, что сохранишь тело девушки. До моего возвращения сюда, – хриплым голосом потребовал Иккинг.

– Я виноват перед тобой… я это признаю, Иккинг, – с не меньшей осторожностью, мягким тоном говорил Сущий. – Я дам тебе слово. Трёхкрылка приглядит за телом твоей девушки до тех пор, пока ты не завершишь свои дела здесь, – следующая фраза прозвучала довольно по-отечески. Все сообразили, что Неприкаянный имел в виду. Он считывал с опустошённой души Хэддока столь понятные мотивы, которые им двигали не меньше, чем горе. Месть. Зло, пробудившееся внутри юноши необходимо было направить на врага. Юноша также прекрасно сознавал, что задумал Сущий. Маленькие проблески жизни в душе помогли ему понять – лучше направить весь свой гнев, обрушить могильный холод на тех, кто действительно желал ему и Астрид зла. Эти краткие размышления позволили ему согласиться с задумкой Неприкаянного. Однако дальнейшие слова, сказанные Сущим, он проигнорировал: – Я сожалею, что Астрид оставила нас… – в чёрных старческих глазах Хезер узрела долю сожаления и… что-то ещё. Дара заметила странный блеск в лице Неприкаянного… Но придавать смысл этому мгновению времени не было. Беззубик же услышал в словах Сущего сопереживание. Неприкаянный на этом закончил разговор.

Иккинг аккуратно вручил тело возлюбленной Трёхкрылке, вставшей на задние лапы. Она приняла его в передние лапы, и, размашистыми шагами, удалилась в глубь пещеры, скрываясь в кромешном мраке, полностью растворяясь в нём. После безмолвного прощания с Астрид, он развернулся к остальным присутствующим, в безмолвии ожидающим от него каких-либо действий и слов. Парень предполагал, что поход против Сероскала в обличии смертного – чистое самоубийство… Самоубийство… Как ему это было знакомо…

Он неторопливо приблизился к клинку. Иккинг склонился над древним артефактом, чтобы вооружиться им. Холодный взор падал на серебристые переливы. Словно навеяли ему своими ласковыми движениями по клинку… столь же нежные прикосновения любимой. Подобное не обычное сравнение пробудило новую волну опустошения в душе Иккинга. Вокруг него усилился холод. Хезер слегка продрогла. Беззубик укрыл её левым крылом, таким образом согревая девушку.

Воспоминания об Астрид и пережитых приключениях пролетели в голове Хэддока в одно мгновение. Всё перемешалось внутри: любовь, дружба, страх, горе, гнев, печаль… Спустя секунду, Иккинг осознал, кто он на самом деле. Что ему ещё предстоит. Пусть и без Астрид. Пусть он её потерял. Но разве это единственное горе, что постигнет его вскоре?

Сероскал… дракон, из-за которого наступит конец Трём Мирам! Погибнут не только сами миры, до которых ему уже дела и нет. Миры сами виноваты в своём стремлении к самоуничтожению. Но… в чём провинились его друзья? Беззубик, его мама? Хезер? А его отец? И школьные друзья?

Переосмысление всего происходящего, ненадолго пробудило его сознание. Иккинг взялся за рукоять Меча. Он почувствовал те же ощущения, которые испытывал во время ритуала, проводимого Водами Драконьей Жизни. Будто снова в его венах заструилась неведомая сила. Драконья решимость, смелость, безудержная отвага. И… усмирение негативных чувств, подпитанное энергией души Принцессы Ада.

Взгляд Иккинга устремился куда-то в сторону. Словно он слышал чьи-то мысли. Переживал чужие эмоции. Клинок, казалось, постепенно сводил его с ума. Но это не было правдой. Прикоснувшись к мечу, Иккинг будто ощутил, как осколки его разбитой, усталой и… сломленной души постепенно начали собираться воедино. Безразличный, холодный взор наполнился некоторой, призрачной долей тепла. Изумруды вновь обрели свои естественные оттенки. Только сейчас он обратил внимание на себя. Иккинг увидел, что внешне походил на живого мертвеца – побледнел (заметил это по рукам и глядя в своё отражение через лезвие), практически не дышал. Опустошение остановило биение его сердца. Словно всё средоточие души, сокрытое в нём, умерло вместе с Астрид. Однако, соприкоснувшись с рукоятью клинка, Иккинг обновился.

Наблюдая столь невиданное зрелище, Дара сделала про себя вывод: «Он – действительно внук Неприкаянного. Меч словно являлся его недостающей половиной. Половиной его собственной души».

Внезапно, на Иккинга нахлынуло странное чувство. Седьмое чувство, которым обладала его возлюбленная. Будто что-то или кто-то науськивало ему в уши, стучалось в его голову мощными ударами, словно пробуждая от недолгого, но чересчур мрачного сна, погружавшего юного Хэддока в безумие. Когда сознание очнулось от кошмаров наяву, неведомая, таинственная сила донесла до него одну неопровержимую истину: «Ничего ещё не кончено… Исполни миссию… Защити этот мир… И ты увидишь то, чего не ожидаешь увидеть…». Знакомый до адской агонии голос неустанно внушал ему эту мысль. Женский, ласковый голос. Сердце, словно мотор автомобиля, вмиг заколотилось. С плоти, словно жуткая, омерзительная, липкая, густая масса болотной слизи, сошла бледнота. Каждая клеточка его тела наполнилась привычными оттенками розового. Взгляд вновь стал осмысленным. Иккинг задышал полной грудью. В глазах возникла ясность. Опустошение прекратило поглощать разум юноши.

Иккинг, вооружённый клинком, подошёл к ошарашенной Хезер. Беззубик и Дара испугались за кшатрию. Они подумали, что юноша, пребывая в полной безнадёжности, замыслил убить брюнетку. Дракон собрался прикрыть названную сестру в случае замаха клинком. Дара побежала к юноше, надеясь остановить его. Хезер застыла от волнения на месте. Она смотрела на юношу словно на ядовитую змею, что ползала по её телу, готовясь больно и ядовито укусить. Несмотря на обладание крыльями, ни убегать, ни обращаться в Дракона-Демона она не собиралась. Она смирилась с мыслью – если такова её судьба, умереть от рук юноши, в которого она безмерно влюблена – противиться этому бессмысленно.

Однако Иккинг в очередной раз оказался непредсказуем. Действия юноши никто не предугадал. Он, не расставаясь с клинком в руке, крепко обнял кшатрию. Словно лучшую подругу, он обнимал её за талию, слегка коснувшись своим подбородком её плеча. У Беззубика и Дары отвисли челюсти от увиденного. Глаза были подобны бильярдным шарам. Они глядели на Хезер и Иккинга с неподдельным удивлением. Невзирая на неожиданный порыв, брюнетка побоялась его обнимать. Она задержала дыхание, ожидая от Иккинга совершенно иных действий. Тогда он прижал её к себе ещё плотнее, с долей нежности. Она ощутила его внутреннее тепло. От него более не исходил могильный холод. За спиной девушка услышала лязг падающего на скалистую землю клинка. Тогда Хезер ответила на объятия Иккинга не менее тёплыми и приятными. Он произнёс слова с теплотой, которую она никогда не знавала от него ранее:

– Я знаю, ты не виновата в случившемся, Хезер. – он слегка отпрянул от неё, аккуратно взяв её за плечи. И, глядя брюнетке, что не сводила с него изумлённого взгляда, прямо в глаза, добавил: – Хватит уже нам недолюбливать друг друга. Нам всем. – посмотрел он на остальных друзей. – После всего, что мы пережили, я не хочу, чтобы моментные чувства заставили нас… и, главное, меня… – слегка замялся Иккинг, отчего девушка немного позволила себе улыбнуться. – … забыть о человечности. Забыть о том, кто мы есть. – затем он, также слегка заминаясь, вновь обратился к Хезер:  – И ты, наверно, понимала, чем чреваты последствия этого трижды проклятого ритуала…

– Догадывалась, – сочувствующе полушёпотом произнесла она. – Иккинг, я осознала, насколько сильно ты её действительно любишь, – она слегка горестно улыбнулась ему. – И, что ради неё ты пойдёшь на всё… – девушка тихонько высвободилась из его приятных прикосновений. Недолго размышляя, Хезер подступила к главной мысли: – Я помогу тебе всем, чем смогу. Сделаю всё, о чём ты попросишь. Только скажи.

– Помоги мне отомстить за её смерть, – Беззубик и Дара, услышав это, обеспокоенно посмотрели на Неприкаянного. Однако тот не выказывал никаких эмоций на своих старческих, лицевых складках. Сущий молчаливо наблюдал, ожидая услышать мотивы, которыми в данный момент руководствовался юноша. – А мстить мы будем всем, из-за кого оказались в столь ужасной ситуации. Из-за кого мы попали сюда, Беззубик, – посмотрел он на дракона, отчего тот взволнованно захлопал большими кошачьими глазами, глядя на юношу. – И ты, Дара, – слова Иккинга и суккубу заставили забеспокоиться не меньше, чем Беззубика. – Мы все. Мы исполнили миссию, возложенную на наши плечи. Ты также исполнила свой долг перед Дэтомоной, Дара. – юноша вспомнил о просьбе Принцессы, сказав эти слова. В глубине души, он знал – просто так теперь им не покинуть Ад. Враг ожидает их на поверхности. – Сейчас, наша с вами задача – идти до самого конца. Но отныне мы не будем сражаться с Сероскалом за мир в Аду. Отныне мы не будем биться с врагом ради установления нового порядка, который планирует создать Сущий, чтобы избежать пророчества. Вместо исполнения чьих-то замыслов, мы будем крушить врагов и карать предателей. Одолеем Сероскала – того, кто лишил тебя, Беззубик, родного дома. – показал он клинком на друга, затем нацелив лезвие на суккубу: – Того, кто чуть не погубил тебя, Дара. По чьей вине вы оба стали изгоями в Аду. – его серьёзный взгляд вновь пал на одноклассницу: – Из-за кого ты, Хезер, превратилась в кшатрию.

– Ты ведь говоришь также и о Салеосе? – смекнула брюнетка, на что Иккинг безмолвно кивнул ей.

– Он – сейчас безвольная кукла в лапах Сероскала, – сухо заявила Дара. – И, я не уверена, что Хезер сумеет противостоять его воле.

– Как он сумел подчинить Герцога демонов? – спросила шокированная Хезер.