Текст книги "И даже Смерть не разлучит нас (III) (СИ)"

Автор книги: Gota

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Меч Неприкаянных… – Трёхкрылка ошарашила от изумления, увидев легендарное оружие. – Невероятно.

– Что особенного в этом клинке? – не проявив интереса к странному оружию, спросила Хезер.

– Меч был создан Абстрагирусом, задолго до Мирового Бунта. – поясняла Трёхкрылка. – Он создавался Неприкаянным здесь, в тайной обители. Согласно старинным записям, клинок обладает собственной волей. Он сам решает, кто достоин вооружиться им. И тот, в чьих руках окажется Меч, изменит судьбы многих.

– Первым, кто держал его в руках, был Первый Нефилим. – припомнила Хезер.

– Верно. – кивнула Трёхкрылка. – Но не думай, что нефилимы – единственные, в чьих руках он может находиться. Существует пророчество ещё об одном создании. Создании, которое также повлияет на события, происходящие в Аду. Никто не может в точности сказать, о ком идёт речь.

– Как звучит это пророчество? – полюбопытствовала кшатрия, на что Трёхкрылка принялась повествовать:

Две силы вооружатся Мечом,

Отлитым в глубинной Тьме.

Повернут историю в русло новое,

Что означать будет печальный конец.

Тогда настанет время ещё для того,

Кто в Аду, защищая собой,

Проводником могучей станет воли,

И, вооружившись Тёмным Мечом,

Укроет достойных от горя и боли.

И жизнью наполнится новой,

И мёртвые уйдут на покой,

И демонов лапы не тронут

Мир, воссозданный вновь…

Хезер пронзительно оглядела Трёхкрылку. Ей на секунду показалось, что она знает ответ на ещё не заданный синей Фурией вопрос:

– Думаешь, Валка – та самая? – размышляя, интересовалась кшатрия.

– Не знаю. – хотя, Трёхкрылка была в этом практически убеждена, ей не давало покоя странное использование Меча Неприкаянной. Клинок не соприкасался с её ладонью. Несмотря на безупречное управление этим оружием на расстоянии: – Особенно, что означает последнее четверостишье? Слишком туманно… – от дальнейших обсуждений Трёхкрылку и Хезер отвлекло возникшее перед ними зрелище.

В этот раз клинок не вибрировал. Он спокойно зависал над Неприкаянной остриём вверх. Неожиданно он принял положение, будто кто-то вооружился им и приготовился фехтовать. Клинок стремительно полетел в сторону нефилима. Драконья половина всячески препятствовала ему коснуться себя. Она стала сопротивляться, изо всех стараний взмахивая крылами и уворачиваясь от попыток меча разорвать связь с человеческой душой. Волнение драконьей половины нефилима плохо сказывалось на состоянии Беззубика. Волнение также накрыло его с головой. Он начал панически метаться по пещере. Ошалелые глаза дракона никого не замечали вокруг. Трёхкрылка старалась успокоить сына, Хезер же решила обернуться в Дракона-Демона, чтобы схватить обезумевшего друга и заключить его в крепкие объятия, чтобы он не вырвался и не натворил ничего дурного. Ибо Валка предупредила их перед процессией:

– Ритуал нельзя прерывать. Если «Разделение душ» прервётся, то души, соединённые друг с другом, потеряют связь со своими телами. Это может означать лишь смерть для каждого из них.

– Держи его, Хезер! – крикнула Трёхкрылка. Дракон-Демон кивнул синей Фурии. Беззубик продолжал биться в конвульсиях. До тех пор, пока клинок, будто по собственной воле, решил сменить тактику.

Могущество древнего меча Беззубик недооценил. Его нельзя было превозмочь. Клинок молниеносно взметнулся к своду пещеры и в неизменном положении устремился вниз. С такой скоростью, что Трёхкрылке и Хезер показалось, будто меч преломлял время. Тонкое серебристое лезвие, как нож по сливочному маслу, гладко и быстро разрезало тонкие, но очень прочные нити, соединяющие души дракона и человека. Драконья половина вмиг ощутила свободу, легко воспарив внутри каменного свода одна, без Иккинга. Как только клинок освободил частичку драконьей души от человека, Беззубик почувствовал возвращение разума. Мысли прояснились. Конвульсии прекратились.

Лезвие клинка засияло ярким лунным светом. Отданная Иккингу драконья частица души немедля устремилась обратно, в тело её законного владельца. Валка сообразила, что она попытается вернуться в Беззубика. Неприкаянная подготовилась заранее. Она вытянула левую руку вперёд, направив её на упрямый дух дракона. Его словно сковало сотнями прочных цепей. Частицу драконьей души парализовало, и его как магнитом потянуло к Валке. Беззубик в этот момент перестал дышать. Он оцепенел, взгляд устремился в одну сторону, совершенно не моргая веками. Трёхкрылка задумала остановить безумный ритуал, смысл которого она сама, похоже, не до конца осознавала. Но Валка посмотрела на неё очень зло. Будто внутри женщины сидел Кер-Морхэзар, чей взор мог испепелить синюю Фурию в одночасье. Тем не менее Трёхкрылка запаниковала. Хезер оглушительно проревела, приведя её на несколько мгновений в сознание. Этого мгновения Валке хватило с лихвой, чтобы завершить первую часть ритуала.

Неприкаянная крепко сжала кулак в левой руке и дёрнула его резко на себя. После, разжала руку, когда душа дракона оказалась над ней. Валка стала вертеть ладонями над собой, вращая частицу души Беззубика с огромной скоростью. Сам дракон также почувствовал недомогание, ощущая, будто его всего закрутили по кругу, словно музыкальную пластинку в граммофоне. Хезер аккуратно приземлила Беззубика. Тот, встав на лапы, бродил по пещере, словно заядлый земной пьянчуга. Лапы подкашивались, взгляд помутился, в глазах всё жутко плыло. Но Валка не обращала на Ночную Фурию никакого внимания. Она чётко следовала инструкциям, описанным в книге, и не позволяла себе отвлекаться. Хезер же вместе с Трёхкрылкой подхватили Беззубика и тихонько удерживали его. Дракон сомкнул глаза, борясь с нарастающими ощущениями, вызванными магией ритуала. Затем, Валка медленно опустила душу вниз, неторопливо и крепко сжимая ладони. Частичка души Беззубика застыла напротив неё с закрытыми глазами.

– Что Вы сделали со мной? С моей душой? – Беззубик тяжело дышал, уставившись на пол. Его жутко мутило. Казалось, его запустили в центрифугу и вращали его в ней с утра до ночи. Хезер опасливо посмотрела на Неприкаянную.

– Когда я закончу ритуал, Беззубик, ощущения пройдут. Ты перестанешь чувствовать боль и тошноту. А пока тебе придётся потерпеть, – сухо ответила Неприкаянная, на что Трёхкрылка презрительно фыркнула. Как только Неприкаянная убедилась в том, что частичка души Беззубика более не пошевелится, она зафиксировала правую руку на уровне неподвижно парящей души своего сына. Лёгким взмахом Валка, словно приземляя её, поместила душу Иккинга обратно в его тело. Не теряя ни секунды, Хезер тут же подбежала к нему. Она склонилась над ним, проводя легонько пальцами по его каштановым волосам. Иккинг негромко задышал. Он очнулся и медленно открыл глаза.

– Хезер? – она была первой, кого он увидел.

– Да, – обрадовалась она, улыбнувшись. – Как ты себя чувствуешь? – проводя пальцами по его затылку, спросила она. Он взял её за левую руку. Она подтянула его к себе и помогла встать ему на ноги. Он слегка отряхнул одежду. Затем оглянулся. Беззубик выглядел неважно. Дракон постепенно приходил в себя после первой части ритуала. Но ощущение дурноты, рвущейся к горлу, периодически проступало.

– Как-то свободнее, но… будто чего-то не хватает… – он задумался на секунду. У него, в отличие от Беззубика, были иные ощущения. Словно внутри него кто-то открыл форточку и… холодный поток воздуха пронизывал его изнутри. Не мандраж, не могильный холод… а именно пробирающий до костей северный ветер после смачной летней грозы охватывал душу Иккинга. Спустя мгновение он отвлёкся от непривычных ощущений. Увидел за спиной Хезер частицу драконьей души, что застыла в воздухе в паре метров от Валки. Он также заметил, что эта частица точь-в-точь являлась копией самого дракона. Юноша неспешно продолжил: – И, судя по тому, что я жив…

– Частица Беззубика отделилась от тебя. Больше ты не нефилим. – почти торжественно произнесла Хезер.

– Беззубик, как ты? – беспокойно поглядел парень на дракона. Тому явно было не до радости:

– Бывало и хуже… Это ничего. – сомкнул глаза Беззубик, преодолевая очередной приступ дурноты.

Клинок тем временем взметнулся обратно к Валке, застыв справа от неё, словно ожидал нового приказа.

– А что с Астрид? – Иккинг взволнованно поглядел на любимую.

– Сейчас, очевидно, понадоблюсь я для исполнения своей роли в этом жутком «ритуале», – Хезер передёрнуло от того, что мать Иккинга сделала с ним, с Беззубиком и с их общей частичкой драконьей души.

– Теперь настал черёд Астрид, – сухо произнесла Валка, совершенно не обращая внимания на сына и его самочувствие. – Хезер, теперь мне понадобится твоя мощь, как кшатрии.

– Я готова, – Иккинг неожиданно схватил девушку за руку:

– Хезер, прошу, не причини вреда Астрид. Пожалуйста, ради меня… – Хезер посмотрела в его изумрудные, молящие глаза. В них читалось только одно: «Умоляю, не сделай ей больно. Без неё я не смогу жить». Кшатрия печально вздохнула, в очередной раз убеждаясь, что он любит Астрид по-настоящему. Девушка ничего ему не ответила. Только понимающе кивнула. Она незамедлительно обернулась в Дракона-Демона, и принялась следовать указаниям Валки. Беззубик чуть пришёл в себя. Трёхкрылка потёрлась носом об щеку сына, мол, «как ты». Дракон чуть покачал головой, дал понять что чувствует себя лучше. Иккинг и драконы внимательно стали наблюдать за второй частью древнего ритуала.

Комментарий к Глава 6. Разделение душ. Часть 1. Меч Неприкаянных Понравилась глава: ставьте лайки и “Жду продолжения”! Также мне интересны ваши впечатления по главам)

Седьмая глава выйдет 20-ого октября в 0:30 по московскому времени.

====== Глава 7. Разделение душ. Часть 2. Дыхание Судьбы ======

Наступила вторая часть ритуала. Теперь пройти «Разделение Душ» предстояло Астрид Хофферсон. Валка вновь взмахнула руками. Целью её колдовства была девушка, несущая в себе с рождения душу Принцессы Ада. Та, что добровольно согласилась на смерть. Но для Иккинга по-прежнему оставался важным и не решённым следующий вопрос: «Что случится с Астрид?» Сердце словно перестало биться, а дыхание прекратилось.

Иккинг хотел приблизиться к любимой, но Хезер удержала его от такого решения. Ибо древняя магия Неприкаянных, что использовала Валка, могла оказать на смертного самые разные эффекты. И вряд ли есть благоприятный среди них. Дракон-Демон придержал его своим длинным хвостом и сосредоточился на дальнейших словах Валки:

– Кер-Морхэзар, ставший Горгульей! Демон, глубоко преданный Лилит! Мне понадобится вся твоя мощь для высвобождения духа Дэтомоны. Она важна, как ничто иное в этом мире. Прошу, помоги отделить душу Принцессы от смертной, что хранила её в себе всю свою жизнь. Настало время сыграть и ей свою истинную роль, – Дракон-демон почтительно кивнул в знак согласия. Дальнейшие слова заставили Иккинга застыть от дикого страха. Он не сводил глаз с того, что происходило дальше: – Горгулья, выдыхай кровавое пламя в центр пересечения лучей! – он находился там, где располагалось сердце Астрид. Хезер аккуратно выдохнула тонкую струю багрового пламени. Его языки коснулись груди Астрид. В бессознательном состоянии блондинка вытянулась вперёд, словно её сердце как магнитом притягивалось к багровому огню Хезер. Как только он соприкоснулся с телом Хофферсон, все услышали мощный треск, а затем раскатный гром, источником которого было её сердце.

Спустя несколько мгновений тело девушки вернуло горизонтальное положение, не подавая никаких признаков жизни. Ошарашенные глаза Иккинга смотрели на происходящее и казалось, что ещё немного, и его сердце и душа разорвутся пополам от непередаваемого ужаса. Хезер не переставала направлять потоки багрового пламени.

– Так, Горгулья. Так… – скорее себе под нос говорила Валка. – Хорошо. Вскоре предстоит самая сложная часть ритуала, которую ты должна исполнить. Пока ждём.

То, что происходило у Иккинга и Беззубика на глазах, не поддавалось описанию.

Душа девушки высвободилась из тела. Но, в отличие от Иккинга, она осознанно взирала на каждого из присутствующих. Астрид была взволнованна, как никогда раньше. И, в сравнение с нефилимом, к её спине никто не был прикован. Однако вместо этого на её правом запястье Иккинг и Беззубик заметили закрученную много раз, и вдобавок завязанную на узел, особую петлю. Серебристая петля соединялась мощной магической бечёвкой, со второй душой, чьё левое запястье было обмотано таким же образом. Это и была та самая магическая связь, связывающая человеческую сущность Астрид и принцессу Ада, Дэтомону. Впервые Беззубик, Иккинг и Хезер узрели лик принцессы.

Она выглядела ровесницей Астрид. Широкие крылья, как у Дары, вырастали из-за лопаток. Симметричный разрез глаз сопровождался узким прямым носом. Обычные, как у многих людей, губы (не маленькие и не большие, словно накаченные ботоксом), невысокий неморщинистый лоб. Её волосы едва касались кончиков её крыльев. Определить, какого они цвета, было довольно трудно. Как и её глаза, поскольку от макушки до пяточек она целиком была залита полупрозрачными лазурно-пурпурными оттенками. Как и Хофферсон.

Стройная, тонкие длинные руки, доходящие до бёдер. Вместо копытец, у неё имелись очень ровные прямые, длинные ноги. Из одежды на ней была короткая футболка и юбка, по своей длине как у Астрид. Истинный облик суккубы. В отличие от взволнованной Хофферсон, в её глазах читалась абсолютная отрешённость. Она страшилась этого мгновения времени. Мгновения, что неизбежно подошло к своей кульминации. Ведь её душе предстоит своеобразным способом умереть. Дэтомона догадывалась, как именно ей придётся это сделать.

– Астрид, – впервые многие услышали её голос. Нежный, девичий голос, в котором присутствовали оттенки печали. – Пришло время тебе и будущим поколениям твоей семьи освободиться от меня. Вскоре ты снова станешь смертной.

– А какая судьба ждёт тебя? – Астрид взволнованно смотрела на принцессу, как на лучшую подругу. Она уже привыкла с ней ментально общаться, пусть и не долго. Она – единственная, кто её хоть как-то поддерживала, когда её дух был заперт в теле, словно в темнице. Для Астрид принцесса стала другом. Надёжным, верным, который за всё прошедшее время в Аду ей помогал. Защищал её. Из последних сил держался, умирая, продлевая жизнь смертной.

– Моя судьба предрешена. Я чувствовала это… Подозревала глубоко внутри, – Дэтомона прислонила ладонь к своему сердцу. – Но постоянно отгораживалась от этого, надеясь найти альтернативу. Но её не существует. За всё время, которое я разделяла с тобой и твоими предками, поняла, насколько многие здесь, в Аду, на самом деле похожи на вас, людей. Не по жестокости или по зависти и другим порокам. Нет. Твоя семья показала мне, что люди действительно способны совершать добро – сражаться за правое дело, до последнего бороться за любовь. И, главное, быть дружелюбными к другим. И я осознала одну важную истину, Астрид – всё в жизни относительно. Не существует ни чисто хороших, ни чисто плохих. Ни людей, ни демонов. Оглянись вокруг, – Астрид посмотрела на каждого из присутствующих. Она взглянула в глаза Иккинга, который всем сердцем её любит и переживает за неё, как никто другой на свете. На Беззубика, который ради их освобождения убил лучшую подругу и которую потом всецело поддерживал и защищал – тогда он принял очень тяжёлое и непростое решение. Несмотря на то, он поддерживал её во всём, когда Хезер узнала, что является кшатрией. Когда она пребывала в обители Салеоса, дракон всегда был с ней рядом. Он любил её как родную сестру, а она – как дорогого ей брата.

Потом она перевела взгляд на саму Хезер, по уши влюблённую в Иккинга. Не взирая на неприязнь к однокласснице, Астрид видела в её поступках благородство. Ведь Хезер искренне поддерживала своего друга, когда ему было тяжело. Не отступила, когда ей пришлось принять нелёгкое решение и пойти на риск ради Беззубика.

И вспомнила себя. Как ради спасения души Иккинга устремилась прямиком в Ад, заключив сделку с Салеосом. Согласилась остаться в Аду лишь бы спасти душу любимого из демонических владений и направить домой… Можно ли было эти поступки назвать исключительно хорошими? Или абсолютно плохими? Нет. Астрид приняла эту истину. И более она не испытывала ненависти к Хезер и Салеосу. Добрых чувств, конечно, Астрид питать к ним не станет, но и злиться на них за то, что они – такие, какие есть – тоже глупо. Голубоглазая это осознала.

– Ты права, Дэтомона, – и хотя момент был весьма печальный, девушка улыбнулась. – Даже среди демонов нет ни плохих, ни хороших. Демоны – есть демоны. Как и люди, – если бы она находилась сейчас в своём теле, то пустила бы слезинку.

– Я рада, что прожила на Земле столько лет, и что моя мать подселила меня именно к твоей семье, Астрид. Я никогда этого не забуду. Постараюсь… – демоница улыбнулась девушке, которую также считала своей подругой. Они обнялись, и через пару секунд, суккуба продолжила: – Прощай, Астрид Хофферсон. И вы, друзья. Передайте Даре, она так же, как и вы, исполнила свою миссию.

– Прощай, Дэтомона, – с грустью произнесла Хофферсон.

– Действуй, Неприкаянная. Я готова. – сказала принцесса Валке и та кивнула Дракону-демону, мол, пора продолжать.

Хезер выдохнула жидкость, похожую на кипящую кровь. Это была кровавая кислота. Она направила поток ужасной мощи на цепь, напоминающую проволоку. Та вспыхнула лунным сиянием. Оно мгновенно затмило свет факелов на стенах пещеры, освещая всё вокруг дневным, белым светом. Белоснежная, ослепительная вспышка накрыла всех присутствующих. Все зажмурили глаза. Только Хезер, Астрид, Дэтомона и Валка продолжали видеть. Цепь постепенно уменьшалась в толщине. Магическая бечёвка спустя мгновение начала стремительно разрываться. Нити становились всё слабее и слабее с каждой дальнейшей секундой направленного на них потока.

Прошло около пяти минут. Вся Бездна осветилась ярким белым бликом. И дальше произошёл мощный хлопок, сотрясший структуру Ада. Все без исключения ощутили мощное землетрясение. Иккинг и драконы попадали. Каменный свод начал осыпаться небольшими камушками. Однако словно могущественная неведомая сила позволила ему выдержать агрессивную ударную волну, вызванную разрывом магической цепи. Не только в пещере ощутили массивные подземные толчки. На поверхности, где по-прежнему находились Сероскал и демоны, присутствовали мощные толчки. Демоны и драконы из других адских Междумирий также ощутили невероятные, превосходящие по своей силе все им известные колебания Ада. Сероскал довольно ухмыльнулся. Он знал, что дальше случится на поверхности Ада. Действие, на которое отчаянно пошла Дэтомона, определённо сыграло ему на руку.

Тем временем, всплеск белого света прекратился, и присутствующие в пещере снова могли видеть происходящее. А происходило вот что.

Цепь и верёвка, оплетавшие запястья Астрид и Дэтомоны, исчезли. Обе были свободны. Дэтомона свободно воспарила внутри каменного свода. Впервые её душа ощутила свободу. Свободу, которая продлилась считанные секунды. Валка зафиксировала левой рукой дух принцессы, сковывая его своей силой. Принцесса нисколечко не сопротивлялась воле Неприкаянной. Валка подвела её к пойманной частичке души Беззубика. Затем вытянув руки вверх, Валка, удерживая две души над собой, соединила их, заговаривая слова на странном языке. «Тот же язык…» – показалось Иккингу, – «… на котором говорил Сущий». Затем клинок, будто по собственной воле, подлетел к Неприкаянной. Он возвёл своё лезвие вверх. Валка привязала души принцессы и дракона, и по своему образу, образовалась одна единственная – спереди виднелся силуэт Дэтомоны, а из её спины будто вырос дракон. Через несколько секунд, после того, как Валка закончила зачитывать странный заговор, две соединённые души приобрели форму небольшого белого шарика. Этот шарик поместился в эфес меча, образовав в нём небольшое шарообразное отверстие. По размерам схожее с белым сгустком. Клинок на короткое время вспыхнул белоснежным светом, а затем его лезвие снова приобрело серебристый оттенок.

– Ритуал завершён, – торжественно произнесла Валка.

Беззубик на себе ощутил правдивость слов Неприкаянной. Как только ритуал завершился, слабость, помутнение в глазах, расплывчитость сознания… всё это исчезло вмиг. Она была абсолютно права, когда сказала об этом Трёхкрылке. Драконы улыбнулись.

Хезер обернулась в своё человеческое обличие с крыльями демона за спиной.

– Что теперь? – взволнованно спросила Хезер, ожидая дальнейших инструкций.

– Меч необходимо засветить во тьме этого Междумирья. Пребывая во мраке, каждая Ночная Фурия вдохнёт частицу двух могущественных душ. Поражённые Белой Хворью драконы мгновенно излечатся от неё, поскольку душа Беззубика для них будет антидотом. Одновременно вместе с лекарством в них проникнут частицы души Принцессы Ада. Если моя теория верна, демоны прекратят войну и подчинятся Ночным Фуриям. Никто из Десяти не сможет противиться их воле, – клинок в одночасье подлетел к Иккингу. – Ты – последний, кто держал его, сын, – твёрдым голосом говорила Валка. – Только тебе он доверится. – затем обратилась она к остальным присутствующим: – Он поможет вам не только вернуть рассудок Ночным Фуриям – последнему племени драконов в Аду.

– А в чём ещё он нам поможет? – удивился Иккинг. Разговор прервался неожиданным для всех появлением Дары.

Чудом ускользнувшая сначала от призрачных драконов, затем от безумных в глубоких потьмах Ночных Фурий суккуба спешила с очень дурной вестью к друзьям. Адское Пламя, которое в форме сферы обволакивало её и защищало от плазменных залпов поражённых Фурий, помогло ей без вреда добраться до Бездны. К тому же, ей в качестве «проводника» послужил белоснежный, слепящий глаза свет. Как волшебница, она легко определила источник. В этот момент Дара находилась совсем недалеко от него. Адское Пламя уберегло её глаза от неестественно яркого света. И она безошибочно направилась к друзьям. Демоница надеялась преуспеть в своём предупреждении. Однако мощная волна землетрясения убедила её в обратном… Она опоздала… Но, не взирая на это, Дара всё равно примчалась к друзьям.

Она вошла в пещеру и увидела друзей. И… поразилась… чуть не выпала в осадок, когда своими глазами увидела ту, кого лично сопроводила до Долины Обречённых. Зрачки суккубы расширились до предела. Кого-кого, но её, Дара не ожидала увидеть в Бездне…

– Ты? – удивилась Дара. – Валка, но… ты теперь Неприкаянная?

– Дара! – обрадовался Иккинг её появлению в столь душещипательный час. Беззубик посмотрел на неё и был счастлив не меньше юноши увидеть её живой и невредимой. – Что ты здесь делаешь?

– Я срочно примчалась сюда, чтобы предупредить вас – не совершать ритуал!.. Но… опоздала… – поникла она. Даже её крылья сложились от этого не очень равномерно.

– Почему, Дара? – обеспокоенно спросил Беззубик. – Что произошло на поверхности?

– Мы глубоко заблуждались во всём, мой друг, – она обеспокоенно посмотрела на дракона. – И теперь, когда ритуал свершился, я поняла, кто истинный виновник всего, что творится в Аду.

– О чём ты говоришь? – с ужасом произнёс Иккинг. Внезапно, в его голову пришла шокирующая мысль – Астрид ведь не очнулась. – Астрид? – он подбежал к девушке. К её телу. Только сейчас драконы обратили внимание, что несмотря на старания Неприкаянной, голубоглазая не подавала никаких признаков жизни… Будто находилась в глубокой коме… Она была неподвижна, как тогда… когда Хезер погубила Дэтомону кислотой. Он склонился над неподвижным телом, ощущая быстро подступающую в его сердце глубокую печаль, невыносимую боль и гнев, от которого у него всё закипало внутри. – ТЫ ЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ВСЁ С НЕЙ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ!!! – произнёс он в ярости.

– ОТОЙДИТЕ ОТ НЕГО!!! – крикнула Дара, мигом сообразив, кто на самом деле дёргал ребят за ниточки, подобно кукловоду. Беззубик поглядел на неё в недоумении. Иккинг пропустил её слова мимо ушей. Только Хезер сообразила и мигом обратилась обратно в Дракона-Демона. Она быстро подхватила большими лапами Иккинга и Астрид, унеся их подальше к выходу из пещеры, поближе к друзьям.

Внезапно для всех глаза Валки налились чёрным, как Бездна, цветом. Затем донёсся жуткий рокот из её гортани. Беззубик быстро пришёл в себя, сразу оскалившись и готовясь пустить залпы по врагу.

– И ВПРАВДУ!!! – произнёс низким басом знакомый хриплый голос. – И, ВПРАВДУ, ТЫ, ДАРА, САМАЯ УМНАЯ ИЗ ДЕМОНОВ!!! – захохотал мужской голос.

– СУЩИЙ!!! – она полушёпотом произнесла его имя с презрением. – ЗАЧЕМ ТЕБЕ ВСЁ ЭТО? – картина происходящего вмиг складывалась в голове суккубы, и новая мысль шокировала всех присутствующих: – ЗНАЧИТ, СЕРОСКАЛ – ТВОЙ…

Беззубик моментально повернулся в сторону матери:

– Ты, выходит, знала, кто перед нами? – злился дракон на синюю Фурию.

– Клянусь, Беззубик! Я всегда считала, что передо мной была Валка! Честно! – Ночная Фурия видела в глазах матери неподдельное удивление происходящим в данный момент. Не похоже на ту, кто все эти годы знал, кому на самом деле помогает… Затем Беззубик вновь повернулся в сторону Сущего, на этот раз едва сдерживая угрожающий рык и молнии, что так и рвались из его души. Однако слова Неприкаянного остудили его пыл:

– Ученик? – горько усмехаясь, перебил Дару Сущий. – Да. Я открыл ему все знания о демонах, научил его управлять ими с помощью рунного языка демонов. Забавно, не правда ли? – в голосе отсутствовала надменность или же коварная радость. Наоборот, его слова прозвучали с некоторой долей иронии. Он принял любимый облик седобородого и седовласого старца в серой мантии, вновь держа в правой руке чёрный жезл с серебристой косой на его верхушке. Сущий убрал в сторону загадочный предмет, и тот словно растворился в воздухе. Неприкаянный скрестил руки и продолжил: – Но он слишком возгордился собой и отступился от меня. Решил, что ничтожество, вроде него, презираемое собственным племенем, способно подняться выше звёзд. Только этому не бывать. Как и пророчеству, что написал Абстрагирус. Как же я сожалею, что не убил своего брата-писателя судеб раньше… Из-за его пророчества и происходит вся эта заварушка…

– ЗАВАРУШКА? – возмутилась Дара. – Именно из-за тебя эта война и началась! Это ты сподвигнул демонов, включая Салеоса, на Мировой Бунт! Из-за тебя погибли десятки тысяч демонов и множество драконов! И сейчас по твоей милости происходит то же самое! По твоей вине погибли сородичи Беззубика и пало Измерение Драконов! Из-за тебя сейчас древний безумец пытается захватить мир! – в янтарных очах суккубы взыграли оранжево-золотистые оттенки ярости. Она ощущала в эти секунды ненависть к Неприкаянному в сотни раз больше, чем Иккинг…

– Но, зачем тебе это вообще нужно? С какой целью ты заставил Ад наливаться реками крови и жестокости? – оглушительно кричал Иккинг, возмущаясь. Гнев набирал внутри него огромную мощь. Казалось, он вот-вот вырвется из крепкой хватки Хезер и помчится на Сущего голыми руками.

– А затем, смертный, чтобы не допустить того, о чём я говорил тебе, Даре и Хезер! – гневно произнёс он. – Пророчество, которое невозможно преодолеть! Его силу невозможно уничтожить, ибо я по своей глупости зачитал его вслух, чего делать было категорически нельзя!

Я сподвигнул демонов на совершение переворота, чтобы разделить Ад на множество княжеств. Я убедил каждого из участников заговора, что это делается во благо Ада. Ибо сильное и очень крепкое государство с каждой минутой всё больше привлекало внимание противников Ада. Они до сих пор никак не могут остановиться, пока не перебьют всех демонов. И драконов тоже. Создавался мощный противовес силам так называемого добра. Однако дальнейшее наращивание мощи в Нижнем мире привело бы к неизбежной войне, в которой Ад бесспорно потерпел бы крах.

Пророчество, написанное Абстрагирусом, было составлено и зачитано до этой войны. Я никак не мог освободиться от мысли, что Конец Света наступит именно из-за вспыльчивости наших врагов, которые углядят в сильном Аду угрозу.

Ныне же стоит обратная ситуация. Мы более не являемся угрозой. Но и власть, которую впитали в себя участники бунта давным-давно, начала таять. Каждый из вас это лицезрел, – все мгновенно вспомнили Салеоса и его отчаянные попытки исправить положение. – Ад утонет в крови! Он резко ослабнет. А раз ослабнет, то и одолеть его истощённые силы будет совсем несложно. Простая тактика, которой легко воспользоваться.

– И, поэтому, единственной надеждой на избежание этого безумия – даровать власть, содержащуюся в Дэтомоне, дочери Лилит, Ночным Фуриям. – произнесла Хезер в облике Горгульи.

– Да! – кивнул старец. – Их могущества и частичной принадлежности к Неприкаянным будет достаточно, чтобы подобно Лилит удерживать Ад в целостности и сохранности. Таким образом, война будет предотвращена. Раз и навсегда! – каждое слово он произносил с предельной серьёзностью.

– Тогда зачем ты обманом заманил нас сюда? Почему прикинулся моей матерью? Где её душа, Сущий? И ГДЕ АСТРИД?! – гневался Иккинг, желая разорвать Неприкаянного на части. Хезер устала удерживать юношу. Она обратилась обратно в получеловека. Иккинг аккуратно положил тело любимой на хладную землю пещеры, злобно глядя на Сущего.

– Твоя мать, Иккинг, действительно является дочерью Абстрагируса. – он печально вздохнул, продолжив: – Но она давно мертва… В Аду ты её не найдёшь. Она оказалась по другую сторону миров… – сдержанно пояснял Сущий. – Боюсь, она заодно теперь с нашими врагами. Возможно, что и обсуждает планы атаки на Ад. Совершенно пребывая в неведении, что её сын находится здесь в данный момент.

– Как умерла??? – чуть не отвисла нижняя челюсть у Иккинга. – КОГДА? – пошатнулся парень. Дара подлетела к нему, поддерживая его.

– Семнадцать земных лет назад. Она действительно отправилась заменять Неприкаянного – своего отца. Однако по пути сюда её поймали демоны и растерзали. Душа её очень давно жаждет мести своим убийцам. Валка покинула Врата Ада и теперь её дух находится далеко за пределами Ада и Земли.

– А Астрид? Что с ней? – обеспокоенно спросил Иккинг.

Установилась минутная тишина. Хоть Сущий был очень могущественен, но гнева смертного, искренне любящего голубоглазую блондинку, боялся, будто огня.

– ЕЁ ДУША ПО КАКОЙ-ТО ПРИЧИНЕ НЕ ВЕРНУЛАСЬ В ТЕЛО… – отрешённо сказал он. – Боюсь, что она устремилась в Отколовшееся Междумирье так же, как твоя мать…

Иккинг заорал во всю глотку, охрипнув. Мощный крик души едва не оглушил драконов и Хезер. Слёзы впервые не проступали на его глазах. Гнев и отчаяние настолько охватили его сознание, что слёзы словно испарились от пламени злости… Он уткнулся носом в грудь Астрид, громко рыдая. Беззубик пустил слезу, прижавшись мордочкой к обернувшейся Хезер. Та склонилась, как и Иккинг. Она не подходила к нему, боясь попасть под горячую руку юноши. Ведь он мог вполне оправданно обвинить кшатрию, мол, «она намеренно, пока белый свет слепил ему глаза, погубила кислотой душу любимой». Дара присела рядом с ним. Иккинг обнял её – ему нужно было кому-то выплакаться, хоть слёз и не было. Суккуба ощущала его боль, как никто на свете. Она искренне, молчаливо, сочувствовала ему.