Текст книги "Не с тобой (СИ)"
Автор книги: Gesiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Холодная! – констатировал Тайлер, возвращаясь к остальной компании.
– Как и положено – 15 градусов, – ответил Нолан, стягивая с себя шорты.
– Сколько? – удивился Тайлер, подозрительно глядя на него. – Ты что, собираешься купаться?
Нолан снисходительно усмехнулся:
– Это для вас, изнеженных калифорнийцев, вода холодная, а для нас, суровых ирландских парней, в самый раз. Старые ирландцы говорят: «Раньше мы купались круглый год, пока не узнали, что море бывает теплое».
И он неторопливо направился в сторону полосы прибоя. Взращенные в условиях круглогодичного лета американцы уставились ему вслед.
– Он что, в самом деле будет купаться? – недоверчиво спросил у Алисы Джей.
– Будет, – кивнула она, быстро заплетая волосы в косу.
Взявшись крест-накрест руками за подол легкого сарафана, Алиса стащила его через голову. Джейден медленно сглотнул, не в силах оторвать от нее глаз. Взгляд его жадно блуждал по ее практически обнаженному телу, прикрытому лишь узкими полосками черного бикини. Вся она была, как изящная статуэтка, выточенная из драгоценного материала: невысокая, с гладкой загорелой кожей и плавными линиями тела, с тонкими запястьями и щиколотками, с небольшой упругой грудью и плоским животом с трогательной ямкой пупка. Наверное, если судить совсем уж беспристрастно, Александра своими роскошными формами должна была затмевать подругу. Однако для Джейдена сейчас все радости земные сосредоточились в золотистокожем теле желанной женщины.
Тайлер незаметно пнул его ногой. Джей с трудом перевел на него все еще бессмысленно-плывущий взгляд. Тот выразительно поджал губы.
Александра потуже затянула завязки бирюзового купальника, выгодно оттенявшего ее бронзовый загар, закрутила длинные волосы в тяжелый узел.
– Ладно, я пошла, – и она побежала к накатывающим на песок волнам. – Эй, Нолан, лови меня!
– Куда! – рявкнул Тайлер, вскакивая на ноги. – Сумасшедшая!
– Успокойся, – сказала Алиса, садясь рядом с Джейденом. – Алекс совсем не новичок. Она уже не первый раз это проделывает. Поверь, с ней все будет в порядке.
Тайлер поморщился, когда Александра с визгом влетела в дружелюбно плеснувшую ей навстречу волну, потом махнул рукой и сел по другую сторону от Алисы.
– Да ну их, экстремалов этих, – пробурчал он.
– Она всегда такой была, с самого детства. В Финском заливе до сентября купалась. А это, знаете ли, тоже не Анталия.
– В Финском заливе? – переспросил Тайлер.
– Санкт-Петербург, – пояснила Алиса, потом посмотрела поочередно на обоих братьев и на всякий случай уточнила: – Это в России.
– Мы догадались, – серьезно кивнул Джейден. – Значит ты и Алекс из Санкт-Петербурга? А, прости за нескромный вопрос, как оказались здесь?
– Наши родители долгое время работали в Дублине по контракту. Они врачи. Гинекологи, можешь не спрашивать, – улыбнулась Алиса, глядя на Джея. – Потом Алекс с отцом переехали в Нью-Йорк, его пригласили в одну из университетских клиник. Мои же спустя некоторое время вернулись домой.
– А ты осталась?
– А я осталась. Я как раз поступила в колледж, бросить все было бы глупо, – сказала Алиса. – К тому же я настолько привыкла к Дублину и жизни в нем, что просто не представляла себе, что буду делать в России.
– Ну, это все объясняет, – глубокомысленно изрек Тайлер, откинулся на спину и, прикрыв лицо забавной цветастой панамкой, заложил руки за голову.
Алиса и Джей остались сидеть, слегка касаясь друг друга плечом. Джей молчал, не в состоянии поддерживать конструктивную беседу. Алиса, впрочем, на продолжении разговора не настаивала. Она сидела, скрестив в лодыжках вытянутые ноги, и блаженно жмурилась, подставив спокойному ирландскому солнцу лицо. На ключицах змеилось тонкое колье из белого золота с подвеской в виде стилизованных букв А и N, подаренное вчера Ноланом. И это красноречивое вещественное напоминание вновь вызвало у Джея смутную неприязнь к другу, владевшему тем, что так отчаянно желал заполучить он.
Заметив, что нарезвившийся Нолан выбирается из воды, Алиса встала, подхватила полотенце и пошла ему навстречу.
– Как трогательно! – тихо пробурчал Тайлер, сдвинув свою панамку и провожая девушку долгим взглядом.
Глянув на Джейдена, он поинтересовался:
– Ты так и будешь загорать в этих штанах?
– По техническим причинам в данный момент я не могу их снять! – сквозь зубы процедил Джей. – И если ты сейчас заржешь, Тай, я тебя придушу.
Тайлер понимающе покивал головой:
– Может тебе окунуться? – сердобольно предложил он. – Водичка такая, что все проблемы разом …м-м-м, уйдут.
– Тай, а не пошел бы ты … – и Джейден указал короткий, четкий и емкий адрес.
Повернувшись, он улегся животом на теплый песок.
– Не придави, – заботливо напутствовал старший братец и, не выдержав, расхохотался.
Глава 7
Дублин, Рождество
Взгромоздившись на стремянку, Алиса потянулась и нацепила ангела на верхушку елки.
– Ну как? – спросила она, оглянувшись.
Орион нетерпеливо переступил с лапы на лапу и склонил голову на бок.
– Нравится? – уточнила она.
Поддерживая диалог, пес гавкнул оглушительным басом, внезапно прорезавшимся у него несколько недель назад. За последние месяцы непоседливый шкодливый щенок вымахал в здоровую добродушную псину с крайне компанейским характером. Исключительное дружелюбие и общительность, а также преданность хозяйке заставляли его сопровождать Алису повсюду, вплоть до спальни. Но тут уже бунтовал Нолан. Присев перед Орионом на корточки, он терпеливо втолковывал ему, веско тыча пальцем в давящуюся от хохота Алису:
– Послушай, приятель, понимаю твои чувства, но все же хочу тебе напомнить: это – моя женщина! И сплю с ней я!
Лабрадор умильно глядел на него, всем своим видом выражая понимание и согласие с приводимыми доводами, и даже норовил лизнуть в лицо. Однако каждое утро неизменно начиналось со скрипа открываемой двери, приближающегося цоканья когтей по паркету и тихого деликатного поскуливания.
– Вот же настырная псина! – бормотал Нолан и засовывал голову под подушку.
– У вас с ним биологические ритмы не совпадают, – смеялась Алиса.
Нолан и в самом деле был ярко выраженной совой, и встать рано утром, чтобы выгулять собаку, являлось для него чем-то сродни подвигу. Поэтому ничего удивительного не было в том, что именно к Алисе Орион питал искреннюю и горячую любовь, а она, в свою очередь, относилась к нему, как к близкому приятелю, который по странному недоразумению не умеет разговаривать.
Вот и сейчас, спустившись и убрав стремянку, Алиса отошла на несколько шагов, присела, обхватив Ориона за шею.
– Красивая у нас получилась елка!
Елку вчера приволок Нолан, огромную, пушистую. Когда Алиса вернулась из госпиталя, та уже стояла в гостиной, упираясь верхушкой в потолок и распространяя одуряющий аромат свежей хвои.
– Вот, как ты и просила! – самодовольно ухмыльнулся Нолан, широким жестом указывая на дерево.
Алиса неуверенно приблизилась, потрогала мягкие иголки, вдыхая запах близкого Рождества.
– У нас даже елочных украшений столько нет! – пробормотала она.
– Купим! – оптимистично заявил Нолан. – Вот прямо сегодня и купим.
Они долго бродили по магазинчикам и торговым залам Stephen's Green Centre, слившись с оживленной и деловитой толпой и, зараженные вирусом всеобщего предпраздничного помешательства, накупили массу забавных и приятных, но абсолютно ненужных вещей.
Только здесь в Ирландии Алиса прониклась духом настоящего Рождества. В ее семье не существовало подобной традиции. И дед и бабуля, интеллигенты бог весть в каком поколении, всегда были атеистами, по крайней мере, никаких внешних проявлений религиозности за ними замечено не было. Примерно ту же позицию занимали и ее родители. Поэтому единственным зимним праздником, который праздновался широко и с размахом, был Новый год. И только попав в Дублин, Алиса увидела, какое огромное значение придается в Ирландии главному празднику католического мира. Со временем она не хуже бывалых ирландских хозяек научилась готовить фаршированную жареным картофелем индейку, маковые кексы и традиционный рождественский пудинг, а обычай помещать в Сочельник на подоконнике свечи красного цвета, чтобы осветить путь любому прохожему, до сих пор вызывал у нее какой-то детский восторг.
Это Рождество должно было стать особенным, ведь впервые за несколько лет они с Ноланом встретят его вдвоем.
Еще немного полюбовавшись на таинственно замершую в начинающих сгущаться ранних зимних сумерках елку, Алиса прошла на кухню. Орион заинтересованно потрусил за ней, сунулся к своей миске и вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Ты собака благороднейших кровей, но, прости, аппетит у тебя, как у вечно голодной бездомной дворняги, – покачала головой Алиса, насыпая в миску корма.
Заглянув в духовку и убедившись, что главное рождественское блюдо еще на стадии, далекой от готовности, она заварила себе чай и включила ноутбук. Открыла текст статьи, которую писала для British Medical Journal, и некоторое время изучала написанное. Работать не было никакого желания. И даже пресловутая самодисциплина не помогала. Быстро убедив себя, что времени еще достаточно, она закрыла документ и заглянула в почту.
Там ожидало письмо от родителей. Они поздравляли ее и Нолана с Рождеством и довольно немногословно делились новостями. С отцом и мамой Алиса общалась не так уж и часто. Родили они Алису в неполных восемнадцать лет и, будучи студентами, сразу же подкинули свое неожиданное дитя в заботливые руки бабушки. После окончания университета оба с головой ушли в науку, оказавшись в команде таких же молодых, энергичных и инициативных врачей, стоявших у истоков открытия Балтийского института репродуктологии человека. Все это время Алиса жила в Петергофе с бабушкой и дедом. Несколько сблизиться с родителями ей удалось лишь во время совместной жизни здесь, в Дублине. И то она никак не могла отделаться от мысли, что они совершенно не представляют, что же им делать со своим уже вполне взрослым ребенком и как себя с ним вести. «Им бы розовощекого пупса в распашонках, а не пятнадцатилетнюю самостоятельную девицу», – даже с каким-то сочувствием думала она. Пупса они себе завели, вернувшись в Россию. И теперь у Алисы была семилетняя сестра, которую она знала лишь по рассказам, фотографиям и видео. Но судя по обилию этих фотографий, которые присылались ей с завидной регулярностью, с родительскими чувствами там все было в порядке.
Решив ответить на письмо позднее, она открыла WhatsApp, где висело сообщение от Александры, изобилующее восклицательными знаками и прямо-таки россыпями смайликов. Алиса улыбнулась – экспрессивная Сашка была в своем репертуаре. Судя по прикрепленным фотографиям, находилась она сейчас в Пакистане, снимая лагерь беженцев. Ее решение о смене профиля деятельности и переходе в Associated Press, к которому многие друзья и знакомые отнеслись, как к преходящей блажи, неожиданно оказалось целиком взвешенным и зрелым. Александра моталась по миру, выныривая то в одной, то в другой горячей точке, и чувствовала себя, наконец, полностью удовлетворенной. Алиса ее энтузиазма не разделяла, твердо уверенная, что там, где идет война, женщине не место. Однако, зная Александру, переубеждать ее в чем-то она даже не пыталась. Было в подруге некое благородное безумие. «Буду возвращаться через Лондон. Может быть, сверну к вам на денек, – писала Сашка. – У меня целый ворох новостей! Соскучилась страшно!». Как всегда, все в кучу. Алиса вздохнула.
Оставалось еще одно непрочитанное сообщение. Алиса отхлебнула почти остывший чай и щелкнула, открывая текст. Всего лишь три скупых строчки поздравления – предельно вежливых и совершенно безликих. «Поздравляю… света и добра… будьте счастливы…» И ни капли былой теплоты. Как будто Джейден напрочь вычеркнул ее из своей жизни. Хотя с Ноланом они порой подолгу болтали в чате, обсуждая какие-то свои туманные актерские дела. Но ни разу он не изъявил желания поговорить с ней. И от этого было как-то по-детски обидно. Она считала его другом…
Она скрупулезно отлавливала информацию об их группе в интернете. Знала, что песни не достигают высоких позиций в чартах, а продажи альбома идут не самым блестящим образом. Быть может, все дело в этом. Максималист Джейден должен был тяжело переживать крушение ожиданий. Такая деятельная и амбициозная натура не могла удовлетвориться малым. Ему ведь нужно было все, сразу и навсегда.
Хлопнула входная дверь.
– Я дома! – во все горло объявил о своем прибытии Нолан, уверенно топоча в сторону кухни.
– Стой! – крикнула Алиса, вскакивая.
Нолан озадаченно остановился в дверном проеме. Алиса подскочила к нему и, обняв руками за шею, прижалась губами к его твердым, прохладным с улицы губам. Может, Нолан и не совсем понимал причины такого радушия, но сориентировался он в ситуации быстро, подгребая ее к себе и легко перехватывая инициативу.
– Чем обязан такому приему? – поинтересовался он спустя несколько минут.
Алиса хитро улыбнулась и указала рукой куда-то вверх. Нолан поднял глаза и обнаружил закрепленную над дверью ветку омелы.
– Теперь наш дом никогда не покинут достаток и счастье, – серьезно сказала Алиса.
Нолан крепче прижал ее к себе, покрывая мелкими поцелуями волосы.
– Ну, о достатке я как-нибудь позабочусь, – пробормотал он и вдруг отстранился. – Погоди, ты что, сама на березу за омелой лазила?
– Нет, я попросила Шона.
Шон был соседским мальчишкой, предметом зависти и обожания которого являлся Орион. Он оказывал Алисе массу мелких услуг за право поиграть с лабрадором.
– Хорошо, что не его папашу! – пробурчал Нолан, хмуря темные брови.
– Его не было дома, – невозмутимо ответила Алиса.
– Ах ты… – Нолан наклонился и куснул ее за мочку уха.
Алиса взвизгнула. Иногда в своей ревности он был просто неотразим.
– И вообще, можно было в сувенирной лавке купить.
– Оч-чень романтично, – покачала она головой.
Потягивая горячий ароматный глинтвейн, Алиса рассеянно перебирала пальцами густые отросшие волосы Нолана. Они устроились на белом пушистом ковре перед камином. Нолан растянулся, уложив голову ей на колени. Тишину нарушало лишь мерное потрескивание поленьев в очаге.
– Кажется, у меня есть новая роль, – негромко сказал он, не отрывая взгляда от игры языков пламени.
– Какая? – поинтересовалась Алиса.
– Как ты смотришь на то, чтобы я сыграл самого великого полководца древности?
Алиса отставила бокал и склонилась над Ноланом.
– А как на это смотришь ты? – серьезно спросила она.
Он слегка задрал подбородок, встречаясь с ней взглядом.
– Быть может, это та роль, которую я ждал всю свою жизнь, – прошептал он.
Некоторое время они молчали. Потом Алиса ласково провела ладонью по его щеке.
– Все ведь уже решено, да? – с легкой грустью спросила она.
Нолан виновато потер переносицу.
– И когда ты улетаешь?
– После Нового года, – он поймал рукой ее ладонь, крепче прижал к своей щеке. – Ричард ясно дал понять, что заинтересован в моей кандидатуре. Пойми, я не могу упустить этот шанс.
– Ты и не должен, – возразила она.
– Фильм пока на стадии препродакшн. Съемки начнутся ближе к лету.
Алиса покачала головой.
– Нолан, почему ты говоришь это так, словно пытаешься оправдаться? Это твоя жизнь. Твой выбор. Ты же не можешь все время сидеть в обнимку со мной. Я всегда знала, что рано или поздно появится новая роль, и тебе придется уехать. И я всегда готова к этому.
Он зачарованно смотрел на нее.
– Ты необыкновенная! – прошептал он.
«Да уж!» – тоскливо думала она. Жизнь сделала очередной виток. Все начиналось сначала.
Алиса подняла голову.
– Нолан! – вскрикнула она. – Посмотри, снег!
Они вскочили и бросились к окну. Медленно кружась и сплетаясь в замысловатом танце, на землю опускались крупные пушистые хлопья.
– Посмотри, сколько нападало! – в восторге проговорила Алиса. – И как мы раньше не заметили!
Это был первый рождественский снег за последние восемь лет. Громко зовя Ориона, Алиса метнулась в прихожую, завозилась там, потом заглянула в гостиную.
– Ну что ты стоишь! – воскликнула она, приплясывая от нетерпения. – Одевайся же скорее, Нолан!
– Боишься, что зима закончится? – улыбнулся он. – Уже иду!
– Догоняй нас! – крикнула она и выскочила за дверь.
Со двора раздался заливистый лай Ориона и счастливый Алисин смех.
Он уже натягивал куртку, когда услышал звонок мобильного. «Ну и черт с ним!» – подумал он, однако трели не умолкали. Выругавшись, Нолан вернулся в гостиную, отыскал трезвонивший аппарат.
– Алло!
– Привет, Нолан! – отозвался смутно знакомый женский голос.
– Привет! – нейтрально ответил он.
– О, ты меня не узнал, – в голосе проскользнула улыбка, и девушка представилась.
«Что ей нужно?» – удивился Нолан про себя.
– Я должна тебе кое-что сказать.
– Ну что ж, говори, – согласился он, прижимая телефон плечом и застегивая куртку.
Ее речь была совсем короткой. Нолан окаменел.
– Этого не может быть, – проговорил он.
– Это случилось, – возразила она. – Предвосхищая твой вопрос – да, я в этом уверена.
Он молчал. Сказанное не укладывалось в голове.
– Еще можно что-нибудь сделать? – глухо спросил он.
– Я не собираюсь ничего делать, – ответила она. – Собственно, мне ничего от тебя не нужно. Просто я подумала, что ты имеешь право знать.
И она положила трубку. Нолан медленно опустил руку и, зажмурившись, уперся лбом в стену. Что теперь будет? Господи, чем он думал тогда? Хотя, известно – чем. К тому же он был пьян, как свинья! Как, ну как он сможет сказать об этом Эли?!
– Нолан! – раздался со двора возмущенный вопль Алисы. – Ну что ты там возишься?
Натянув на лицо улыбку, Нолан открыл дверь.
* * *
Наверное, он с гораздо большей радостью остался бы сегодня дома. Но Рита была, как всегда, настойчива, а Алиса никогда не могла ей отказать. Почему-то обе они любили эти традиционные семейные сборища за праздничным столом, в то время как он уже спустя полчаса начинал зевать и маяться, мечтая о мягком диване. Мать сердилась, Алиса делала большие глаза, призывая его держаться в рамках приличия, любимые братец и сестры откровенно развлекались. Нет, маму, конечно, можно было понять – она хотела хоть раз в году видеть всех своих детей под крышей родительского дома. И он ничего не имел бы против, если бы празднование Рождества не проходило по раз и навсегда утвержденному сценарию: подарки, фаршированная индейка с клюквенным соусом, сливовый пудинг и рождественские хлопушки под аккомпанемент неторопливо журчащей беседы, которая рано или поздно неизменно сворачивала к его скромной персоне.
Алиса пребывала в состоянии радостного оживления. Несколько раз проверив наличие и количество подарков, она, подобно добропорядочной ирландской жене, взялась за него.
– Господи, Нолан, ну не эти же джинсы! – ужаснулась она и дернула его за ремень. – Надень что-нибудь поприличнее!
Он с недоумением оглядел себя и пробормотал:
– Да? А, по-моему, вполне приличные.
В другой раз он не преминул бы воспользоваться ситуацией и максимально растянуть процесс переодевания, а еще лучше заменить его куда более интересным и увлекательным занятием. Но сегодня, целиком во власти своих мыслей, он был способен лишь покорно стащить одни штаны и натянуть другие.
Так же рассеянно он уселся на место рядом с водителем, хотя обычно дальновидно вел машину в направлении «туда», по-мужски эгоистично оставляя Алисе направление «обратно». Если она и удивилась, то виду не подала. Тем не менее, он несколько раз ловил на себе ее короткие взгляды. Она смутно ощущала перемену в нем, его невероятно чуткая кошка, просто еще не могла понять, чем эта перемена вызвана. И он искренне надеялся, что ему удастся решить проблему прежде, чем Алиса начнет обо всем догадываться. Хотя он по-прежнему не представлял, каким образом сможет это сделать.
У матери их поджидал сюрприз. Итан пришел не один, а в компании друга Адама, высокого, плотного блондина с мягкими чертами лица. Впервые брат решился представить своего парня семье, и Нолан видел, как Итан был взволнован. Впрочем, волновался он напрасно. Мама, носительница, без сомнения, передовых для своего поколения взглядов, тепло обняла оробевшего молодого человека и расцеловала в обе щеки. К ней тут же присоединились Кэт и Кло, которые ловко подхватили Адама под руки и, непринужденно щебеча, потащили к столу. Умница Алиса, зная, что Адам профессионально занимается живописью, тут же вовлекла его в светскую беседу о состоянии современного искусства.
В общем, все старательно делали вид, что пара, состоящая из двух мужчин, есть самая естественная вещь в мире. И только один Нолан рассматривал пассию брата с каким-то настороженным любопытством. Нет, конечно же, он был прекрасно осведомлен о наклонностях и симпатиях Итана, свыкся с этим знанием и научился принимать брата таким, каков он есть. Однако где-то очень глубоко в нем до сих пор жили отголоски того болезненного недоумения, охватившего его, когда много лет назад он понял, что Итан не такой, как все его сверстники, не такой, как он сам. И до конца искоренить это чувство убежденный гетеросексуал Нолан не мог, как ни старался.
– Ну? – Итан перехватил его в коридоре, ведущем в столовую, и теперь нависал над ним, пытливо заглядывая в глаза.
– Что – ну?
– Как он тебе? – нетерпеливо повторил Итан.
Нолан вздохнул.
– Итан, я не могу глядеть на него твоими глазами! – он чуть не ляпнул «к счастью». – Парень как парень. Робкий, правда, какой-то.
– Робкий?! – трагическим шепотом завопил брат. – Да ты знаешь, чего мне стоило притащить его сюда? Я скормил ему все успокоительное, какое только у нас было. А он все равно трясся, как осиновый лист. Да и я, признаться, тоже.
– Да ладно! – Нолан с некоторым сомнением окинул мощную фигуру брата, который был выше его чуть ли не на полголовы. – Все ведь нормально. Смотри, он всем понравился.
– Ох, надеюсь, – покачал Итан головой. – Понимаешь, старик, у нас ведь с ним все очень серьезно. Кажется, я его люблю. И, думаю, он любит меня тоже.
– Рад за вас! – поспешно сказал Нолан.
Некоторое время Итан смотрел на него, словно ожидая, что тот скажет еще что-нибудь. Но Нолан молчал, и брат вздохнул:
– Ты не понимаешь…
«Да как такое можно понять!» – едва не заорал Нолан, но вслух успокаивающе произнес:
– Я все понимаю. И я, правда, рад видеть тебя счастливым.
Он несильно толкнул старшего в плечо и улыбнулся:
– А теперь пошли уже. Есть очень хочется.
Непринужденная беседа за столом под мерное позвякивание приборов несколько отвлекла его от прежних мрачных мыслей. Освоившийся и немного расслабившийся Адам оказался вполне милым и интеллигентным парнем. Нолан только теперь заметил, что он очень молод, гораздо моложе Итана. «Он хоть совершеннолетний?» – с некоторой опаской думал Нолан, поглядывая то на Адама, то на брата, который сиял, как новенький цент, и выглядел совершенно счастливым. Мало участвуя в общем разговоре, Нолан занял позицию отстраненного наблюдателя, отмечая мимолетные взгляды, которыми обменивались влюбленные, легкие незаметные касания, переплетения пальцев на краткий миг. «Я привыкну. Наверное», – мужественно решил он для себя, так и не сумев отделаться от острого чувства противоестественности подобных отношений. Ему хотелось потянуться к Алисе, усадить ее к себе на колени и крепко обнять, тем самым восстанавливая пошатнувшееся равновесие своего пострадавшего мировоззрения. Однако сделать это прямо за столом не было никакой возможности.
Нолан незаметно вздохнул и покосился на ее изящный профиль. Как всегда, Алиса почти мгновенно почувствовала его взгляд и слегка повернула голову, вопросительно улыбаясь. «Хочу тебя!» – беззвучно, одними губами произнес он, с удовольствием наблюдая, как она стремительно розовеет, отлично его поняв. Даже сейчас, спустя столько лет, проведенных вместе, она оставалась удивительно целомудренной во всем, что касалось их интимных отношений. При этом она никогда не отказывала ему ни в одной, даже самой смелой его фантазии. Это восхищало его больше всего – ее многоликость, за которой таилось сочетание притягательной греховности и одновременно непорочности. Он не знал ни одной женщины, в которой бы так легко соединялось несоединимое, абсолютные противоположности, и которая при этом была бы так естественна в каждой своей ипостаси.
Она прерывисто выдохнула и опустила ресницы. Он медленно и с наслаждением раздевал ее глазами, скользя взглядом по обнаженным хрупким плечам, дерзко погружаясь в низкое декольте темно-вишневого платья, лаская мгновенно напрягшуюся грудь и спускаясь еще ниже к самым сокровенным тайнам ее тела. Видимо взгляд его был совсем уж осязаемым, потому что Алиса непроизвольно плотно сжала колени. Руки ее мелко задрожали, и она осторожно положила вилку на край тарелки. Ее явное волнение привело его в бурный восторг. Она бросила на него умоляющий взгляд, на что он лишь покачал головой, улыбаясь.
Занятый своей упоительной игрой, Нолан не сразу понял, что к нему обращаются по имени. И, похоже, уже не в первый раз. С трудом оторвавшись от Алисы, которая совсем запунцовела и уткнулась в тарелку с видом воришки, он вопросительно обвел взглядом все семейство, которое выжидательно смотрело на него.
– Ты сегодня на редкость красноречив! – съехидничала Кэтрин.
– Я просто задумался.
– Ну-ну, – покивала Кэт, прекрасно видевшая причину, по которой младший выпал из общего разговора.
Ничуть не смутившись, Нолан поинтересовался:
– И что я пропустил?
– Мы обсуждали твою новую роль, – сообщил Итан.
– О, как, – пробормотал опешивший Нолан и уставился на Клодин, которая сидела с совершенно невозмутимым видом. – Кто-то не умеет держать язык за зубами?
– Тоже мне тайны мадридского двора! – фыркнула его личная ассистентка. – Да об этом не написал разве что ленивый! Все только и обсуждают впечатляющий бюджет и звездный состав будущей эпопеи.
– Не надо иронизировать! Для меня это серьезно, – пробурчал Нолан.
– Мы знаем, – вмешалась Рита, – и очень рады за тебя!
– Рано радоваться. Все еще несколько м-м-м… аморфно.
– Врет! – безжалостно продолжала сливать информацию Кло. – Контракт уже две недели как подписан. Куда уж определеннее!
– Уволю! – хмуро заявил Нолан.
Клодин хмыкнула и насмешливо изогнула фамильную хьюзовскую бровь, имея, видимо, все основания не доверять столь грозным обещаниям.
– А кого еще утвердили? – заинтересовался Итан.
– Да там такая текучка, – пожал плечами Нолан. – Роль Гефестиона, к примеру, все еще вакантна. Уж и не знаю, отчего Морган поторопился заключить со мной контракт, за полуторогодовую верность проекту, что ли.
– Просто он опасался, что ты затребуешь гонорар, эквивалентный суммам за твои последние работы. И тогда он не сможет тебя себе позволить. А, смею заметить, несмотря на то, что на пробах ты все время что-то проливал и ронял, глядел в стол, тряс ногой и, вообще, выглядел полным идиотом, Морган на тебя запал.
– Кло! – укоризненно протянула Рита.
– Спасибо за столь высокую оценку моего актерского таланта! – едко произнес Нолан.
– Всегда пожалуйста! – любезно ответила Клодин.
«Вот змея!» – с любовью подумал Нолан. Так само собой получилось, что из всего немалого семейства именно с Кло у него сложились самые близкие отношения, и их бесконечные перепалки и даже ссоры ничуть этой близости не мешали. Сестра оставалась его самым верным другом.
«А может быть, рассказать ей все? – вдруг пришла в голову мысль. – Может быть, вдвоем нам удастся что-нибудь придумать? Кло всегда была сообразительной…» Мысль показалась невероятно заманчивой. Клодин он мог довериться.
– Так кто тогда будет играть Гефестиона? – спросил Итан. – Он ведь самый близкий друг Александра, да?
– Ближе не бывает, – проникновенно сказал Нолан. – Я не знаю. Кастинг не завершен. Хотя…
Он замолчал, задумавшись. Все выжидательно смотрели на него.
– Хотя, – повторил Нолан, – если бы поинтересовались моим мнением, я думаю, что смог бы предложить отличную кандидатуру. В конце концов, если мне предстоит целоваться с мужиком, пусть это будет кто-нибудь знакомый.
Он искоса глянул на Риту.
– Я, надеюсь, не шокировал тебя, мама?
Рита подперла щеку рукой.
– Ну что ты! – меланхолично ответила она. – Меня теперь очень трудно шокировать.
Адам почему-то покраснел и глянул на Итана.
– Не принимайте на свой счет, мальчики, – успокоила их Рита.
– А что, по сценарию Александр открытый гей? – заинтересованно уточнил Итан.
Нолан сделал скучное лицо, а Клодин закатила глаза:
– Да не скажет он тебе ничего! Он контрактом связан.
– Бисексуал он по сценарию! – недипломатично отрезал Нолан. – Давайте уже пудинг есть, что ли.
Домой засобирались, когда уже совсем стемнело. Первыми ушли Итан и Адам. За ними стали прощаться и Нолан с Алисой. Слегка разомлевший от выпитого вина, он утратил бдительность и пропустил удар. Впрочем, тот пришел оттуда, откуда он его совсем не ждал. Провожая их у самой двери и любовно поправляя то шарф на Нолане, то воротник пальто Алисы, Рита вдруг засмеялась и обхватила их обоих за шеи.
– Господи! Какие же вы у меня красивые! Сколько ж уже можно, когда вы решитесь?
– На что решитесь, Рита? – спросила, улыбаясь, Алиса.
– Когда внука мне уже подарите, а?
Дыхание остановилось. Сердце сумасшедше замолотило о ребра. Он с усилием сохранил улыбку на лице. Давай, Нолан, ты хороший актер!
– А чего сразу мы? – пробубнил он.
– Ну так кто же еще? – всплеснула рукам Рита. – Не на Итана же мне надеяться! Да и у девчонок сплошное затишье на личном фронте.
– Спасибо, мама, что так веришь в нас! – крикнула из гостиной Клодин.
Рита даже ухом не повела.
– Только вы и остаетесь!
– Мы обещаем подумать, – Алиса глянула на него с лукавой улыбкой.
– Да, обещаем, – поспешно согласился Нолан, мечтая, чтобы этот идиотский разговор, наконец, завершился.
– Только не затягивайте, – строго сказала Рита, поочередно глядя то на одного, то на другую. – Я надеюсь, что скоро смогу именоваться бабушкой.
«Ты даже себе представить не можешь, насколько скоро, мама», – мрачно подумал Нолан.
* * *
– Я всегда подозревала, что мама уронила тебя в детстве, и ты крепко приложился головой. Но чтобы интеллект пострадал настолько! – слова Клодин упали в звенящую тишину, установившуюся после его короткого монолога.
Сестра потрясенно качала головой, глядя на него, как на слабоумного. Нолан молчал. Чего-то подобного он ожидал и внутренне был готов и не к такой реакции.
– Нет, ну ладно, может и находили на тебя затмения, фиг тебя разберешь, свечку ж никто не держал! Но чтобы так, с ходу, с первого раза обрюхатить девицу, которую знал всего лишь несколько часов… Нолан, прости, ты – идиот? – вновь завелась Клодин. – Как такое возможно в наше время?
