Текст книги "Новогодний номер (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Касамацу говорил сбивчиво и горячо, как будто боялся, что жена, вернее, почти бывшая жена, прервёт его в любую минуту, и он не успеет сказать ей всё то, что хотел. Не успеет упаковать в слова пришедшие в его голову и отражённые в статье мысли. Чтобы не забыть ни одного тезиса, он сосредоточенно уставился себе под ноги, сунув руки в карманы джинсов.

– Я знаю, что обратного пути нет и того, что случилось, не исправить, – проговорил он в финале. – Но я буду очень стараться, чтобы…

– Я знаю, – вдруг мягко проговорила Минори, и её холодные дрожащие пальцы коснулись его руки, Касамацу вздрогнул и поднял взгляд. Минори едва сдерживала слёзы. – Я прочитала твою статью, – проговорила она. – Акаши-сан сказал, что твой материал поразил его до глубины души, и я обязательно должна прочитать. – Она с усилием сглотнула. – Я прочитала, – снова сказала она, как-то совсем по-детски жалобно всхлипнув. – Я и не знала, что ты можешь так писать, – тихо проговорила она.

– Минори, – он перехватил её пальцы, сжав в ладони, и вдруг понял, что с момента расставания не обращался к жене по имени, – я не смог стать тебе хорошим мужем, но я постараюсь быть неплохим бывшим, – он горько усмехнулся, – и я совершенно точно сделаю всё, чтобы быть лучшим отцом для Ёширо.

– Ты замечательный отец, я в этом никогда не сомневалась, – тут же горячо подтвердила она, сжав его пальцы в ответ.

Какое-то время они молчали, чётко ощущая, что их сейчас связывают не только сцепленные руки. Они чувствовали те сотни, тысячи нитей, которые пусть и растянулись теперь на километры, но всё ещё прочно соединяли их. И если ещё совсем недавно эти связи причиняли только боль, то сейчас по ним распространялось тепло.

– Знаешь, какой совет мой любимый? – Минори улыбнулась, в её глазах по-прежнему стояли слёзы, поэтому улыбка вышла болезненной. – Самый последний. «Сделайте всё, что в ваших силах, и сверх того, чтобы сохранить вашу семью».

– Это самый важный совет, – подтвердил Касамацу, поспешно опустив взгляд.

– Как думаешь, – снова заговорила она, чуть сильнее сжав его руки, чтобы привлечь внимание и заставить снова посмотреть ей в глаза, – мы сделали всё, что в наших силах, и сверх того?

Касамацу точно знал, что он сам готов бороться за них до последней капли крови, но думал, что Минори уже опустила руки. Однако сейчас в её глазах вместе со страхом и сомнениями он видел решимость. Он не был мастером объяснений и признаний, поэтому просто легонько потянул её внутрь дома, одновременно отступая назад. Находчивый Ёширо тут же бросился бежать по коридору, крича во всё горло: «Бабуля, дедуля, что на завтрак? Мы с мамой ужасно голодные!» И оба родителя невольно улыбнулись.

– Думаешь, ещё не поздно? – жалобно спросила Минори, маленькими шажками заходя внутрь и испуганно озираясь.

– Не попробуешь – не узнаешь, – тихо проговорил Касамацу, не выпуская её руку из своей.

– Вдруг у нас ничего не выйдет? – Она отчаянно кусала губы.

– Может быть, – кивнул он, – но я точно не хочу жалеть о том, что не сделал «сверх того».

– Я тоже, – прошептала Минори, пряча лицо у него на груди.

Касамацу улыбнулся, услышав торопливые шаги матери по коридору и её причитания: «Минори-чан! Какая радость!»

***

Ханамия любил спать. В смысле, он получал от этого физическое и моральное удовлетворение. Физическое – от возможности вытянуться на кровати, на снабжение которой ортопедической подушкой и матрасом он потратил немало денег, моральное – от того, что во сне его не тревожили всякие недостойные людишки. Поэтому спать он мог в сутки любое количество часов. А увольнение поспособствовало увеличению этого количества минимум на три часа, и раньше одиннадцати Ханамия Макото глаз не продирал.

Стоит отметить также, что рискнувшему разбудить Ханамию, прежде чем тот считал необходимым просыпаться самостоятельно, была уготована страшнейшая расплата, доказательством чему служили многочисленные разбитые будильники. И сегодня настойчивый звук дверного звонка, который поднял Ханамию с постели по внеурочный час, фактически подписал стоявшему за дверью незваному гостю смертный приговор. Этим несчастным оказался Куроко.

– Доброе утро, Ханамия-сан, – поздоровался стажёр.

– Катись к ёкаям, – выругался всклокоченный и хмурый со сна Ханамия, собираясь захлопнуть дверь, но Куроко неожиданно ловко удержал её, просунув в створ ботинок. – Чего надо? – фыркнул Ханамия.

– Я приехал, чтобы отдать вам новогодний номер «Отоко», – пояснил Куроко, протягивая Ханамии журнал.

– Он мне не нужен, – мгновенно ответил тот, вновь попытавшись закрыть дверь. – Не желаю видеть это позорище.

– Вы зря, Ханамия-сан, – пожал плечами Куроко, снова не давая ему закрыть дверь. – Номер вышел исключительным. Сакурай-кун нарисовал ко всем статьям иллюстрации, а Акаши-сан написал удивительный очерк. Продажи уже за первые три часа побили все рекорды.

– Плевать, – Ханамия закатил глаза. – Забирай и катись.

– Акаши-сан собирается закрывать «Отоко», – проговорил стажёр, чуть нахмурив брови.

– Давно пора, – отмахнулся Ханамия. – Вали отсюда, пока цел.

– Сегодня мой последний день в редакции, и я хотел пригласить вас выпить по бока… – Куроко не успел даже договорить.

– Обойдёшься, ещё не хватает пить с такими сопляками, как ты, – рявкнул Ханамия.

– Что ж, – Куроко вздохнул и чуть склонил голову набок. – Я не хотел этого делать, но, видимо, у меня не остаётся другого выбора. Напоминаю вам, что вы задолжали мне просьбу.

– Ещё чего! – возмутился Ханамия.

– Вы ведь не будете отрицать, что у Киёши-сана нет скелетов в шкафу, – проговорил Куроко, упрямо глядя на Ханамию.

– Не буду, – буркнул тот.

– Значит, я выиграл спор, – кивнул Куроко. – И я не хотел озвучивать это прилюдно, чтобы не…

– Говори, – рыкнул Ханамия. – Не желаю слушать твои рассуждения. Просто скажи, что ты хочешь.

– Вы должны вернуться в «Отоко», – мгновенно озвучил просьбу Куроко. – И проработать там ещё минимум полгода.

– Тебе сразу врезать, или уйдёшь подобру-поздорову? – скептически изогнул бровь Ханамия.

– Я уйду, как только вы подтвердите, что выполните условия нашего спора и придёте сегодня к четырём в редакцию, – Куроко упрямо поджал губы, слегка нахмурив брови.

– Вот пристал, как банный лист, – Ханамия закатил глаза. – Приду я, приду! Только отвали!

– И вы должны непременно прочитать новогодний номер, – добавил Куроко.

– Похоже святоша-Киёши обернулся для меня целым списком долгов, – с усилием втянув воздух в лёгкие пробормотал Ханамия. – Ты губы-то закатай, тщедушный. И совесть поимей!

– Я очень рад, что вы обратились к совести, пусть даже и в качестве аргумента в споре, – не остался в долгу Куроко.

– Ты точно хочешь получить фингал под глазом в канун Нового года? Просто нарываешься!

– Я ухожу, – поклонился Куроко.

– Какое счастье! – Ханамия смачно захлопнул за ним дверь и взглянул на сунутый ему в руку новогодний номер.

========== Часть 11. Коронный приём (Куроко и все-все-все) ==========

В редакции «Отоко» было почти пусто: ровные ряды офисных кресел, расставленные возле опустевших ячеек, идеально чистые столы, застывшие шкафы с канцелярскими принадлежностями, выключенная офисная техника, приглушённый свет и подозрительная тишина. Куроко только что покинул единственный островок жизни – кафетерий. Там за столиками расположились оставшиеся сотрудники редакции. Вернувшийся от Химуро Сакурай обедал, параллельно как всегда зарисовывая что-то в блокноте. Маюзуми с самого утра читал книгу и, казалось, даже не менял позы, поэтому то, что он не статуя, а живой человек, можно было понять исключительно по увеличивавшемуся количеству прочитанных страниц и по иногда менявшемуся напитку на столике. Мурасакибара молча кушал заслуженный десерт, сидя за стойкой.

Куроко поднялся в приёмную главного редактора и сел за свой стол, открыв новогодний номер на странице с обращением главного редактора, вновь пробегая глазами строки. Очерк и впрямь получился удивительный. Написанный лёгким языком, в то же время изобиловавший яркими, нешаблонными художественными сравнениями, восхищавший уже одной формой, не говоря уже о многогранном и многослойном смысле. Незамысловатая автобиографическая история привыкшего всегда побеждать человека, который впервые осознал совершённую ошибку. Ненавязчивый совет почаще смотреть на себя со стороны и ставить себя на место других – для любого прочитавшего. Почти признание – для близких и друзей. Это было даже больше, чем Куроко рассчитывал изначально.

Куроко закрыл журнал, едва услышал шаги по лестнице и мгновенно уставился в горевший экран с какой-то таблицей. Акаши открыл стеклянную дверь и вошёл, остановившись на пороге, сняв куртку и повесив её на вешалку.

– Есть новости? – спросил он между делом.

– Звонили из Шибуя Паблишинг, Акаши-сан, – доложил Куроко, – они сказали, что продажи растут опережающими темпами. В некоторых магазинах журнал разобрали за несколько часов. Может потребоваться дополнительный тираж.

– Отлично. Сколько хотят? – едва заметно улыбнувшись, спросил Акаши.

– По предварительным оценкам – сто пятьдесят тысяч экземпляров, – ответил стажёр. – Я позвоню Мибучи-сану, чтобы он объяснил мне, как договориться с типографией… – Куроко схватился за трубку телефона.

– Не стоит, – пресёк попытку Акаши. – Я займусь сам. Вы подготовили документы Рё и Чихиро? Вызовите их ко мне. Я только что договорился с отцом, чтобы их взяли в отдел редактирования манги без понижения в должности и зарплате.

– Вы действительно решили закрыть «Отоко», Акаши-сан? – спросил Куроко, внимательно глядя в разноцветные глаза главного редактора.

– Новогодний номер получился именно таким, о каком мечтал с университетской скамьи, – неожиданно признался Акаши, задумчиво глядя в окно. – Я смог исполнить свою мечту, но своими руками разрушил команду, которая помогла мне это сделать.

– Но вы не хотите закрывать «Отоко», Акаши-сан, – возразил Куроко. – И вы совершенно не похожи на человека, которого пугают трудности, – в тихом голосе не прозвучало и намёка на вопросительную интонацию.

Акаши помолчал немного, рассматривая погружавшийся в сумерки Токио.

– Мне нужно пересмотреть свои взгляды на обязанности, вернее, роль главного редактора, – проговорил он наконец. – Но кто знает, сколько времени это займёт. А потом – я начну всё сначала.

– Знаете, Акаши-сан, мой друг, Огивара-кун, говорит, что нужно выбрасывать вещь только в том случае, если её нельзя починить или отремонтировать, – проговорил Куроко. – Так вот, вы уверены, что «Отоко» уже нельзя отремонтировать? Мне кажется, вы бы не написали этот очерк, – взгляд голубых глаз скользнул по обложке новогоднего номера, – если бы не были уверены, что его прочитают, и это поможет…

– Мне показалось, или вы пытаетесь оказать мне психологическую помощь, Тецуя? – прищурился Акаши, обернувшись к стажёру.

– Я просто… – замялся тот.

– Довольно, – прервал Акаши с лёгкой улыбкой. – Вы и так сделали достаточно. Передайте своему другу, что если я пойму, что есть что ремонтировать, то я непременно последую его совету. А теперь я хотел бы подписать вашу характеристику. И непременно позвоню лично профессору Широганэ и дам вам рекомендацию.

– Не стоит, Акаши-сан, – потупился Куроко, доставая из папочки заранее приготовленный лист. – Вашей подписи на характеристике будет вполне достаточно.

– Что ж, тогда я подпишу, поговорю с Рё и Чихиро, и мы можем расходиться, – кивнул Акаши.

Куроко протянул главному редактору лист с характеристикой и украдкой взглянул на часы.

***

Акаши погасил свет в кабинете, закрыл дверь и вышел в приёмную, где его ждали выстроившиеся по росту понурый Мурасакибара с картонным стаканчиком кофе в руке, непробиваемый Маюзуми, расстроенный до глубины души Сакурай и сохранявший олимпийское спокойствие Куроко.

– Думаю, по случаю праздника и закрытия редакции на неопределённый срок мы можем себе позволить уйти на пару часов пораньше, – проговорил Акаши всем собравшимся.

– Но… Акаши-сан, – пробормотал Сакурай, переглянувшись с Куроко и Маюзуми.

– Кофе, Ака-чин, – Мурасакибара протянул главному редактору стакан. – Дополнительные сливки и корица – за счёт заведения. – И он поднял вверх два пальца на манер буквы V.

– Спасибо, Ацуши, – чуть кивнул Акаши. – С Новым годом, коллеги, – добавил он и направился к лестнице.

– Куроко-кун? – Сакурай обернулся к стажёру в надежде и удивлённо вздохнул: Куроко едва заметно улыбался, глядя сквозь стеклянные стены приёмной на первый этаж.

– Сей-чан! – послышался крик от самого входа в редакцию, и на первом этаже в то же мгновение зажёгся свет. – Фух, успели! – выдохнул Лео, уперев руки в колени и пытаясь восстановить дыхание.

– Да уж, там такие пробки, что пришлось бежать три квартала, – пояснил показавшийся из-за спины товарища Хаяма. – Ещё и внизу пускать не хотели. Только по протекции сестрички мы и прорвались. А ты как был стремительным, как электровеник, так и остался, – попенял он застывшему посреди офисного помещения Акаши. – Мы не рассчитывали, что ты расправишься с делами раньше четырёх.

– Вы как здесь… – начал было Акаши, оглядывая скульптурную группу из тяжело дышавших Котаро и Лео и выглянувшего из-за их могучих спин Кисэ.

– Акаши-чи, возьми меня обратно! – тут же радостно возвестил последний, подняв на бывшего начальника щенячьи глаза. – Я это заявление… ёкай попутал, короче. Я на самом деле всегда мечтал работать в таком журнале, как «Отоко», и с тобой хотел работать. И ты намекнул в своей статье, что у меня появился свой стиль, но Лео-чи сказал… В общем, если ты ещё не закрыл журнал, то возьми меня, пожалуйста, обратно. Я готов пойти даже на меньшую зарплату.

– Три четверти ставки, – проговорил Акаши, и, заметив, как на лицо Кисэ легла едва заметная тень, добавил: – Лео первое время понадобится помощь с моделью для съёмок, так что ты будешь нужен.

– Сей-чан, – Лео восторженно вздохнул, наконец разогнувшись.

– Какого чёрта они не хотели нас пускать? – послышалось у двери возмущённое бормотание Кагами.

– Потому что мы уже не сотрудники редакции, болван, – пояснил зашедший следом Аомине.

– Это мы не уже, а пока не сотрудники! – нахмурился Кагами. – О! – воскликнул он, заметив собрание посреди оупен-спейса. – А что это вы тут делаете?

– Меня взяли обратно! – радостно возвестил Кисэ.

– На три четверти ставки, вообще-то, – язвительно уточнил Хаяма. – Скидка за глупость.

– Хаяма-чи! – возмутился Кисэ.

– Акаши… – пробормотал Кагами. – Мы это…

– Пришли обратно, – закончил за него Аомине.

– Угу, – кивнул Кагами. – И ещё пришли… как это… поблагодарить…

– За то, что ты помог организовать сбор средств на Такамацу и Мацуяму, – вновь пришёл на помощь Аомине.

– Угу, – снова кивнул Кагами. – И ещё. Я хотел в детстве быть пожарным, а этот болван – полицейским, – добавил он, посмотрев на Аомине.

– Это крайне ценная информация, – усмехнулся Акаши.

– Да он не к тому. Просто мы хотели людям помогать. А благодаря тебе у нас появилась такая возможность, – пояснил Аомине. – Поэтому мы хотим обратно.

– Хоть на три четверти ставки, – уточнил Кагами. – Возьмёшь?

– Нет, – проговорил Акаши, и все замерли с открытыми ртами. – Вам двоим – никаких послаблений, так что будете работать на полную ставку. И при условии, что Рё увеличит дневную норму канджи до десяти, – добавил он, кивнув подоспевшему Сакураю, которого Аомине и Кагами по очереди потрепали по голове.

– И кто говорил, что у него нет чувства юмора? – Хаяма легонько ткнул Лео под бок. – Я готов с ним спорить.

– Эй-чан говорил, – ответил Лео, усмехнувшись.

– А, нет, с Эй-чаном спорить не готов, – тут же дал задний ход Котаро, вскинув руки.

– Папа, как думаешь, мне можно будет попросить у Мурасакибары-сана какао с зефирками, – послышался от двери детский голос.

– Ёширо, папа приехал по делу, а потом мы возвращаемся к бабушке с дедушкой праздновать Новый год, – проговорила Минори, трио Касамацу замерло на пороге, оглядывая присутствующих.

– Ого, – шёпотом выдохнул Лео. – Неужели помирились?

– Ох, Касамацу-семпааааай… – так же тихо счастливо протянул Кисэ.

– Добрый вечер, – вежливо поклонился Касамацу. – У нас вечеринка?

– Ага, по случаю возвращения блудных журналистов, – уточнил Хаяма.

– Возьмите и папу обратно, Акаши-сан, – проговорил Ёширо, которого тут же оттянула за руку Минори. – Пожалуйста, – добавил он, высвобождая руку из тёплой ладони матери.

– Сын, – одёрнул Касамацу, сурово нахмурив брови.

– Пап, я же тебе сказал, что он не они-ёкай и не ест детей, – на полном серьёзе отозвалось чадо. – Правда, Акаши-сан?

– Интересное мнение, – поджал губы Акаши. – Про то, что меня за глаза зовут деспотом и тираном, я догадывался, но чтобы они-ёкай… Что-то новенькое.

– Нет, вас так не зовут за глаза, Акаши-сан, – воспротивился Ёширо. – Мибучи-сан сразу сказал, что вы кусаете только взрослых, а Куроко-сан вообще не поверил, так что…

– Я такого не говорил, Сей-чан, мальчик выдумывает, – тут же замахал руками Лео.

– Мы обсудим это позже, Лео. Но ты зря так волнуешься: уволить тебя за неуважение к начальству у меня всё равно уже не получится, – едва заметно улыбнулся Акаши. – Добро пожаловать обратно в штат, Юкио. Ацуши, какао с зефирками, пожалуйста.

– Угу, – отозвался Мурасакибара, а Ёширо радостно понёсся за ним в кафетерий.

Входная дверь снова открылась, и в редакции появился директор фирмы «Хенко» Имаёши Шоичи, за которым тянулась кавалькада из выглядевших крайне удивлёнными Момои, Химуро и Александры Гарсия.

– Я говорил вам, господа, что попасть в редакцию не составит мне большого труда, – проговорил Имаёши.

– Вот уж не мог представить, что таким способом, – покачал головой впечатлённый Химуро.

– Да уж, это было смело, – поддакнула Алекс.

– Мне тоже интересно, как тебе удалось попасть на закрытый этаж, Шоичи, – вместо приветствия поинтересовался Акаши.

– Этому приёму меня научила Момои-чан, – пояснил Имаёши, прищурившись. – Очень полезная штука и, судя по всему, беспроигрышный вариант. Сработало уже дважды. Я тебе потом расскажу, Акаши, – добавил он, заметив устремлённый на него возмущённый взгляд Сацуки и усмехнувшись.

– Я смотрю почти все в сборе? – проговорила Сацуки, тут же сменив тему разговора.

– И, судя по хорошему настроению, неосторожно уволившиеся сотрудники приняты обратно? – подхватил Химуро.

– Ты схватываешь на лету! – воскликнул Кисэ. – Вы тоже возвращаетесь?

– Если Акаши возьмёт обратно, – уточнил Химуро, бросив нерешительный взгляд на главного редактора.

– Если ты будешь продолжать выходить из зоны комфорта, – прищурился тот, на что Химуро кивнул, приобняв радостно улыбавшуюся Алекс. – Момои-сан, я полагаю, также желает вернуться? – подчёркнуто вежливо спросил Акаши.

– Желаю, – улыбнулась та и напряжённо посмотрела в глаза Акаши, продолжая терзать тонкими пальчиками только что снятые перчатки.

– Кстати, Момои-чан может потребоваться возможность работать удалённо, – проговорил Имаёши, прежде, чем Сацуки сама успела ответить. – Со скидкой на разницу во времени и нестабильный интернет.

– Удалённо? – спросил Акаши скорее у Имаёши, чем у Момои.

– Ну мало ли, – Имаёши пожал плечами, невинно улыбнувшись. – На случай путешествия по уголкам планеты, которые ещё не опутала всемирная паутина, например.

– Я уверен, что в Осаке нет проблем с интернетом, – не моргнув глазом, проговорил Акаши, отчего Сацуки мгновенно залилась краской и потупила взгляд, а Имаёши как будто развеселился. – Но я согласен на получение материалов по почте в отдельных случаях.

– Спасибо, – снова улыбнулась Сацуки. – Не думаю, что буду злоупотреблять оказанным доверием.

– Конечно, нет, – добавил Имаёши. – Только ты уж не удивляйся, если почту придётся вылавливать из моря в запечатанной бутылке.

Немая сцена продолжалась несколько секунд и была прервана громким выдохом Такао.

– Успели, Шин-чан! – возрадовался он, стягивая очередную нелепую шапку. – Вы не представляете, Шин-чана так торкнули «Звёздные войны», что нам пришлось срочно скачивать все предыдущие шесть частей, и мы не вышли из дома, пока Падме Амидала не…

– Такао! – повысил голос Мидорима. – Мы не за этим пришли.

– Ах да! – вспомнил Такао. – И поскольку Шин-чан этого делать не умеет в принципе, унижаться и просить буду я. От лица «досужей колонки» главному редактору «Отоко» Акаши Сейджуро – прошение. Озвучивает Такао Казунари, – анонсировал он. – Возьми нас обратно, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Мы не будем больше ругаться, будем себя хорошо вести и чистить зубы по утрам и вечерам. Торжественно клянёмся.

– Идиот, разумеется, – веско закончил Мидорима.

– Шин-чан, ты сейчас портишь нашу легенду, – зашипел на него Такао.

– Я и так чищу зубы дважды в день, – возразил тот.

– Вот ведь! – Такао от души треснул себя ладонью по лбу. – Совсем забыл, с кем имею дело.

– Только совместная работа, – предупредил Акаши, еле удерживая на лице величественное выражение.

– Ну что, может, шампанского в честь Нового года? Кто-то, кажется, обещал, – попытался припомнить Кисэ. – Все в сборе, кроме Ханамии, но его ведь никто и не ждёт, – добавил он, посмотрев на взглянувшего в сторону входа Акаши. – Или ждёт?

– Шампанское в любом случае не помешает, – засуетился Лео. – Маюзуми-кун, сходи, пожалуйста, к нашему замечательному хранителю погребов и спроси, нет ли шампанского. А Ханамия и правда вряд ли…

Входная дверь открылась настежь с пугающим стуком о стенку, и в редакции появился злой Ханамия в сопровождении охранника.

– Акаши-сан, этот субъект пытался проникнуть в редакцию без пропуска, – доложил охранник.

– Я на собеседование с главным редактором, дерьма ты кусок, – оскалился Ханамия.

– Это ко мне, Ямагучи-сан, – подтвердил Акаши, оглядев Ханамию с головы до ног.

– Хорошо, – кивнул охранник и направился обратно к лифту. Вдруг остановившись на полпути, он обернулся. – Простите, забыл вас поздравить, Акаши-сан.

– С удачным номером? – уточнил Акаши. – Благодарю. Не знал, что вы читаете «Отоко».

– Да нет, – отмахнулся охранник. – С помолвкой.

– С помолвкой? – хором отозвались несколько человек из присутствовавших, удивлённо переглянувшись, Химуро и Алекс сдавленно фыркнули, а Сацуки ткнула стоявшего рядом Имаёши локтем в бок, возмущённо уставившись на него.

– Прости, Акаши, – сдерживая улыбку, проговорил тот. – Чтобы прорваться сюда без пропуска, мне пришлось подмочить твою кристально чистую репутацию и представиться твоим будущим мужем.

– Что ж, прекрасная тема для моей следующей статьи, – расплылся в удовлетворённой улыбке Ханамия.

Редакция утонула во взрыве хохота. Смущённый охранник поклонился в знак прощания и ретировался к лифтам. Мурасакибара в сопровождении Ёширо вкатил в оупен-спейс небольшую тележку с двумя подносами бокалов, наполненных шампанским. Сотрудники редакции встретили его радостными возгласами и аплодисментами, мгновенно расхватали бокалы и принялись наперебой требовать от Акаши тоста. Главный редактор «Отоко» поднял бокал чуть выше и произнёс единственное слово: «Спасибо». А затем вежливо поклонился сотрудниками в знак благодарности, чем вызвал у них вздох удивления, а у особо чувствительных, в число которых входили Кисэ, Лео и Сакурай, – восторженный всхлип. Затем прозвучало дружное «Кампай!», и оупен-спейс наполнился звоном бокалов.

– Чего-то не хватает, – заметил Лео, задумавшись. – Постойте, а где стажёр? Где Куроко?

Прежде чем кто-то успел сориентироваться, Акаши поставил свой бокал на стол и быстрым шагом направился к лифтовому холлу.

***

Натянув на руки перчатки, подняв воротник тёплого пальто и зажав под мышкой небольшой кожаный портфель со своими нехитрыми пожитками, Куроко нажал на кнопку лифта. Да, здесь он сделал всё что мог, и усилия с лихвой окупились. Кто бы мог подумать, что отладить слегка расстроившийся механизм окажется так просто, и что это поспособствует ещё и положительным сдвигам в жизни каждого из журналистов. Куроко был в кои-то веки безусловно доволен тем, что удалось сделать. И тем, что получилось незаметно уйти, не вызывая подозрений и не навлекая на себя поток благодарностей. Их Куроко не очень-то любил, потому что они заставляли смущаться и краснеть.

Судя по небольшому экрану над кабиной, лифт уже почти поднялся на его этаж, когда в кармане отчаянно завибрировал мобильный телефон.

– Алло. Это Куроко, – проговорил он в трубку, нажав «Ответить».

– Вы волшебник, Тецуя, не иначе – волшебник, – проговорили в ухо. – Номер прекрасный, продажи бьют все рекорды. И он наконец-то снова начал писать. Да ещё как. Приезжал сегодня днём и даже привёз для Шиори подарок. Она в восторге. А ещё обещал, что приедет встречать Новый год.

– Боюсь, он немного задержится в редакции. – Куроко оглянулся на стеклянные двери. Грянувшее из редакции «Кампай!» заставило его улыбнуться. – «Отоко» не закрывается. По крайней мере, не сегодня.

– Спасибо, Тецуя. Я у вас в долгу, – ответила трубка.

– Не за что, – ответил Куроко. Мелодичный звук сообщил о прибытии лифта. – Я захожу в лифт, сейчас пропадёт связь. Всего доброго, Масаоми-сан. Счастливого Нового года вам и Шиори-сан, – он скинул звонок, зашёл в лифт и нажал кнопку нулевого этажа.

Двери уже почти закрылись, однако им решительно помешала бледная рука главного редактора «Отоко». Акаши стоял у лифта, внимательно глядя Куроко в глаза.

– Сбегаете, Тецуя?

– Я не хотел помешать празднеству, Акаши-сан, – вежливо поклонился Куроко.

– Кому как не вам принимать в нём непосредственное участие? – спросил Акаши, по-прежнему удерживая дверь предплечьем и для верности зажав несчастный агрегат ещё и ногой. – Кроме того, я хотел спросить, кто вас нанял, чтобы вы проводили сеансы психотерапии в моей редакции? Или это был акт доброй воли?

Куроко, должно быть, не смог в должной мере скрыть своего удивления, потому что Акаши удовлетворённо кивнул и чуть склонил голову набок.

– Не хотите объяснять? – спросил Акаши, всё ещё борясь с уже недовольно звеневшими стальными дверями.

Куроко вышел из кабины исключительно из жалости к лифту, который, с облегчением замолчав, уехал вниз. Он стоял молча, опустив голову и философски созерцая слегка запачканные носы своих зимних ботинок, почти физически ощущая на себе внимательный взгляд Акаши.

– Знаете, как любит говорить мой отец? – начал Акаши и сделал паузу, вынудив тем самым собеседника поднять взгляд. – Он говорит, что профессионала всегда выдают его коронные приёмы. Огивары-куна ведь не существует, так? – уточнил он, с удовлетворением отмечая, как краснеют кончики ушей «стажёра».

– Это психологический приём, Акаши-сан, – пояснил Куроко, снова опуская голову. – Житейская история или совет, данный не психотерапевтом, а сторонним человеком, к примеру, другом или знакомым, подсознательно воспринимается пациентами более благосклонно.

– Пациентами, значит, – Акаши поджал губы.

– Мне стоило быть осторожнее, Акаши-сан, – подтвердил Куроко.

– Вам стоило также иметь в виду, что профессор Широганэ – превредный старикан, который никогда не даёт никому рекомендаций, – чуть улыбнулся Акаши. – А также то, что некоторые люди, вроде моей матери, совершенно не умеют хранить секреты – у них, как правило, всё написано на лице, достаточно задать правильные вопросы. Однако всё это я понял, только когда вы уже открыли мне глаза. Как же вам удалось освоить журналистику в столь короткий срок? – продолжал допрос Акаши.

– Нет ничего невозможного для человека с интеллектом, Акаши-сан, – ответствовал Куроко. – К тому же, позиция стажёра не требует глубокого знания предмета. Я тоже никак не рассчитывал, что вы настолько осведомлены в психотерапии. Мои… заказчики были уверены, что вы не переносите психотерапевтов как класс, как, впрочем, и всех остальных врачей.

– Вы правы, психотерапевтов я терпеть не могу. Но, как выяснилось, не всех.

– Благодарю, Акаши-сан, – учтиво поклонился Тецуя.

– Я хочу предложить вам должность, Тецуя, – продолжил тот. – Как вы знаете, я уволил Лео…

– Позволили Мибучи-сану развиваться в более интересной для него области, – поправил Куроко. – Снабдив стартовым капиталом.

– Называйте это, как хотите. Я хочу предложить вам его должность. Вы зря на себя наговариваете, ваша заметка вышла неплохо. К тому же, я чувствую, что вы ещё нужны здесь, чтобы помочь мне отремонтировать «Отоко», как сказал бы многоуважаемый Огивара-кун, – Акаши сделал ударение на фамилии.

– То есть вы хотите, чтобы я какое-то время побыл вашим личным помощником вместо Мибучи-сана? – на всякий случай уточнил Куроко.

– Не то чтобы я стремился влезать в ваш разговор, – Лео появился в проёме стеклянной двери, подбоченившись. К стеклу прильнули любопытные лица журналистов. – Но вообще-то по трудовому договору я до сегодняшнего дня являлся заместителем главного редактора. Поэтому на твоём месте, умник, я бы соглашался, – для убедительности покивал он. – Тем более, что к писательству у тебя явный талант: Сей-чан зря говорить не станет. Кстати, после твоей хвалебной оды токийской полиции нашего добрейшего комиссара повысили.

– Так что вы думаете, Тецуя? – уточнил Акаши, вопросительно глядя на Куроко.

– Я думаю, – проговорил тот, посмотрев на ожидавших его ответа журналистов, – что Огивара-кун вряд ли меня поймёт, если я откажусь.