Текст книги "Новогодний номер (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Извините, – понурился Сакурай.

Лео отмахнулся от него, провёл рукой по волосам и, подбоченившись, уставился в стену, лихорадочно ища решение. Как ни крути, а ситуация была безвыходной. Сделанные фотографом иллюстрации не только не усиливали эффект от текстов, как это ожидалось, но каким-то уму не постижимым образом, заставляли статьи бледнеть. Может быть, дело было в том, что фотографии были слишком праздничными, а материалы у всех журналистов вышли серьёзными и требовали того же от оформления. В любом случае, в таком виде номер не заиграет, и Акаши это поймёт. Единственное, что приходило в голову – порыться в архивах старых фото, которые по тем или иным причинам не попадали в предыдущие номера, но по условиям договора даже после увольнения фотографа из редакции оставались во владении «Отоко». Сей-чан даже здесь проявил неслыханную прозорливость.

– Ты забыл в кафетерии свой блокнот, Сакурай-кун, – прошелестел заглянувший в ячейку Куроко.

– Спасибо, – Сакурай вскочил и принялся кланяться авансом, в результате собственной макушкой выбил тетрадку из бледных рук стажёра, блокнот упал к ногам Лео, раскрывшись на произвольной странице.

– Куроко, – возмутился Лео, которого отвлекли от важных мыслей, – вот скажи мне, ты такой маленький и незаметный, – он наклонился, чтобы поднять тетрадку, – а можешь производить просто невероятно много…

Лео выпрямился и замер с блокнотом в руках, нахмурив брови и внимательно разглядывая чёрно-белое изображение. Несмотря на отсутствие цвета, он моментально узнал Кисэ в щеголеватом свежеприобретённом кардигане «загадочного модельера», закусившего зубами карандаш и возбуждённым взглядом сверлившего монитор собственного ноутбука. Лео улыбнулся против воли, до того как успел себя одёрнуть, и перевернул страницу, затем ещё и ещё. Блокнот был наполнен набросками жизни редакции, удивительно живыми картинками с разными героями, разными ракурсами. Несмотря на в целом схематичное изображение, удивительно чётко были прорисованы детали: элементы интерьера, книги, растения, одежда, даже бумажные стаканчики с кофе. Лео настолько углубился в разглядывание картинок, что искренне удивился, когда блокнот из его рук кто-то потянул.

– Извините, – ответил Сакурай на возмущённый взгляд Лео и потянул блокнот на себя более решительно, а поскольку тот ни в какую не хотел его выпускать, Сакурай уточнил: – Это мой блокнот, я забыл его в кафетерии.

– Это ты нарисовал? – вместо ответа спросил Лео. – Все-все?

– Да, Мибучи-сан, – подтвердил Сакурай и втянул голову в плечи. – Извините.

– Сакурай-кун учился в художественной школе, – вставил Куроко.

– Так, – Лео отцепил холодные пальцы Сакурая от его блокнота, приобнял юношу за плечи и повлёк в сторону стола верстальщика. – Сейчас мы с вами, мальчики, сделаем ещё один разворот.

Он усадил бледного Сакурая за стол, похлопал его по плечу и снова раскрыл блокнот.

***

– Не годится, – проговорил Акаши. – Я просмотрел три разворота и сразу могу сказать, что в таком виде номер не выйдет.

– Тебе не понравился материал? – мягко уточнил Лео, бросив беглый взгляд на сжавшегося с комок Сакурая, смиренно опустившего взгляд Куроко и безучастного Маюзуми. – Но ты же его смотрел. Или всё-таки подвела вёрстка?

– Фотографии, – ответил Акаши, продолжая переворачивать страницы. – Иллюстрации никуда не годятся. Кто вообще нанял этого бездарного фотографа? – он впился взглядом в безмятежное лицо Лео.

– В редакции «Отоко» кадровые вопросы, как правило, находятся в единоличном ведении главного редактора, – терпеливо проговорил Лео, не отведя взгляд.

– В единоличном ведении? – Акаши едва заметно поджал губы. – Значит, я увольняю фотографа.

– Куроко-кун, – пропел Лео, – будь так любезен, пометь, пожалуйста, где-нибудь, что Акаши-сан только что уволил штатного фотографа. Опять. Уже четвёртого в этом месяце.

– Да, Мибучи-сан, – поспешно подтвердил Куроко, черканув что-то в блокноте.

– Но новогодний номер это уже не спасёт, – проговорил Акаши и оттолкнул от себя ноутбук, который Лео успел перехватить, не дав упасть.

– К сожалению, это не все плохие новости, – проговорил он и выложил на стол перед шефом прозрачную папку-уголок.

– Что это? – Акаши вскинул на него взгляд.

– Все журналисты уволились, – ответил Лео.

– То есть как уволились? – удивился Акаши. – Я не давал таких указаний.

– Они уволились по собственному желанию, – ответил Лео, взглядом указав на папку. – Все как один.

Акаши схватил папку и быстро просмотрел заявления.

– Вот как.

– Да, – подтвердил Лео. – В штате на настоящий момент остались только корректор, верстальщик, вы и я, Акаши-сан. Ну и стажёр.

– Ещё Мурасакибара-сан, – напомнил Куроко.

– Ах да, – проговорил Лео. – Но он вряд ли поможет нам выпустить новогодний номер. Разве что кофе приготовит.

– Архив старых фотографий, – проговорил Акаши, отложив заявления и махнув рукой, чтобы Лео вернул ему ноутбук с макетом. – В прошлом году оставались неплохие фото, которые не вошли в номер. Вот только они совершенно не подходят темам номера… – задумчиво проговорил он, снова проглядывая макет. – Нужны новые снимки.

– Вы лучше меня знаете, что ни один фотограф не успеет отснять материал к семи статьям, – проговорил Лео. – Но есть запасной вариант. Только сразу не кидайтесь в меня и сотрудников пресс-папье.

– Прежде чем кинуть, я предупрежу, – пообещал Акаши, прищурившись. – Показывайте запасной вариант, Лео.

Лео закрыл на ноутбуке файл с текущим макетом и открыл несколько страниц, наспех свёрстанных с использованием отсканированных и отцифрованных рисунков Сакурая. Акаши изучал предложенные страницы около минуты, затем вскинул сканирующий взгляд на Лео, затем – на автоматически выстроившихся по росту Маюзуми, Сакурая и Куроко.

– Чьё это творчество? – проговорил он, не отрывая испытующий взгляд от сотрудников.

– Воспитали в собственном коллективе, – проговорил Лео, положив руку на плечо едва-едва державшегося на ногах от страха Сакурая. – Сакурай-кун учился в художественной школе. И развлекает себя тем, что зарисовывает наших коллег, поэтому мы…

– Рисунков хватит на весь номер? – прервал Акаши.

– То есть вы принимаете запасной вариант? – расцвёл Лео.

– Это, – Акаши развернул ноутбук с одной из страниц, – лучше любой фотографии. Так что, рисунков хватит?

– Ну, если что, Сакурай-кун дорисует до послезавтрашнего утра, правда, Сакурай-кун? – Лео доверительно заглянул в глаза мигом закивавшему Сакураю.

– Конечно, извините, – дрожащим голосом отозвался тот.

***

Сакурай и Маюзуми отправились рисовать и обрабатывать уже готовые эскизы, соответственно, в то время как Лео и Куроко остались в кабинете главного редактора.

– Теперь, когда мы разобрались с иллюстрациями в номер, – Акаши взял отложенную на край стола прозрачную папку-уголок, – вернёмся к кадровому вопросу. Как это всё понимать? – он потряс веером заявлений об уходе.

– Как есть, – выдержал бескомпромиссный тон начальства Лео. – Сотрудники уволились.

– По какой причине? – задал новый вопрос Акаши.

– Видите ли, Акаши-сан, – начал Лео, но Куроко неожиданно сделал шаг вперёд.

– В заявлениях об увольнении всё изложено, Акаши-сан, – проговорил он, едва заметно кивнув на зажатые в бледных пальцах главного редактора. – Куроко Тецуя, стажёр, – представился он в ответ на вопросительный взгляд Акаши. – Но, если суммировать все причины, то можно выявить некоторую закономерность. Я могу озвучить её для вас, но мне кажется, что вы и сами хорошо знаете.

– Спасибо, я ещё не разучился читать, – медленно проговорил Акаши, поднимаясь из кресла и подходя к окну. – Вы хотите сказать, что все мои сотрудники уволились из-за меня, – добавил он так же медленно.

– На самом деле… – вступил Лео, однако Куроко едва заметно поднял вверх ладонь.

– Да, – просто сказал он. – Они уволились, потому что не чувствовали с вашей стороны ни уважения, ни поддержки, которые главному редактору следовало бы оказывать своим сотрудникам.

– И их первоначальные материалы ни на что не годились. Я сделал всё правильно. Я главный редактор, они должны подчиняться моим приказам, – проговорил Акаши, и Лео на мгновение показалось, что в ледяном голосе появилась совершенно незнакомая ему интонация. – Я не должен быть для них нянькой.

– Нет, не должны, – кивнул Куроко, – вы не нянька, вы главный редактор журнала. Поэтому если материалы журналистов были, по вашему мнению, недостаточно хороши, вы имели полное право указать на их недостатки в той форме, которая удобна вам. Они, в свою очередь, если считали данную форму для себя неприемлемой, имели полное право уволиться.

– Не слишком ли много вы на себя берёте, Куроко Тецуя? – прищурил разноцветные глаза Акаши. – Я ведь могу вас уволить без рекомендации и без отметки о практике.

– Разумеется, можете, Акаши-сан, – смиренно склонил голову Куроко. – Это ничего не изменит.

– Не изменит, – кивнул Акаши. – Но увольнять вас сейчас невыгодно для меня, потому что тогда работать над номером будет совершенно некому. А этот номер я просто обязан выпустить, потому что по наполнению он лучший в истории журнала. Идеи статей, которые пришли в голову журналистам…

– Это ваши идеи, Акаши-сан, – проговорил Куроко, едва заметно улыбнувшись, и Лео не оставалось ничего, кроме как посмотреть на него восхищённо. – И нужно было приложить всего немного усилий, чтобы интерпретировать их таким образом, чтобы получилась хорошая статья. Это и есть задача главного редактора. Придать импульс. Простите, мне надо помочь Маюзуми-сану с вёрсткой.

Он вежливо поклонился и скрылся за дверью, оставив в кабинете открывшего рот от удивления Лео и застывшего у окна в задумчивости Акаши.

***

Лео и Куроко появлялись в кабинете главного редактора с периодичностью в десять-пятнадцать минут и каждый раз не с пустыми руками – приносили развороты как только они были готовы. Акаши отсматривал страницы, практически не давая никаких комментариев, потому что оформленные рисунками статьи заиграли новыми красками. К четырём часам следующего дня у Акаши на столе лежал первый проект почти полностью свёрстанного номера, и он был удивительным.

Семь статей, цеплявшихся одна за другую. Сначала репортаж о матче команд Мацуямы и Такамацу, оформленный в виде диалога между Аомине и Кагами, смотревшими матч с разных трибун, агитировавшими, не стесняясь в выражениях, каждый за свою команду и профессионально расхваливавшими достоинства каждого игрока. Сакурай зарисовал обоих в фанатской форме, схематично изобразил гербы команд и дополнил оформление рисунками баскетбольного мяча, кольца, и прочих атрибутов, а также срисованными с сайтов общекомандными фото.

Потом – однодневный городской квест с несколькими заданиями-вопросами, ответы на которые приводили читателей то в планетарий на лекцию по астрономии, то в кинотеатр на новогоднюю семейную комедию, то в традиционное кафе, где можно попробовать домашние десерты и угощения. Сакурай изобразил возле каждого объекта «схематичных» Мидориму и Такао, а на большом развороте с картой квеста авторы статьи были изображены почти живыми – с серьёзным видом поправлявший очки Мидорима и подмигивавший Такао.

Следом – разгромная рецензия Момои на идею о роботе-спутнике жизни, в ярких выражениях доказывавшая несостоятельность и абсурдность самой идеи, сложность и затратность её реализации, а также потенциальное разочарование, ожидающее, по мнению автора статьи, каждого, кто осмелится опробовать на себе результат. А Сакурай, доверившись бурной фантазии Лео, изобразил Момои, застывшей в задумчивости и выбиравшей между роботом и человеком.

Четвёртым номером была статья Химуро, посвящённая истории успеха Айды Рико, написанная сквозь призму восприятия её мужа, Хьюги Джунпея. И после в красках обрисованной житейской истории и выдвинутой нестандартной версии успеха, Химуро делал совершенно неожиданные для себя выводы о том, что успех мужчины не всегда определяется тем, сколько денег он зарабатывает, а по большей части тем, чтобы в любой ситуации быть опорой и защитой, чтобы быть мужчиной даже у кухонной плиты. И рисунки Сакурая, посвящённые семейному ужину и домашнему хозяйству, а также портрет самого Химуро в клетчатом фартуке и с поварёшкой только подчёркивали этот вывод.

Дальше – интервью-беседа знаменитого скандалиста Ханамии Макото, который в кои-то веки не выставлял напоказ чужое грязное бельё, а опубликовал без прикрас беседу с Киёши Теппеем, рассказывавшим о своей жизни и профессии. Беседа с человеком, который не был знаменитостью, получилась немного философской, удивительно доброй и как нельзя больше подходящей Новому году. Самого Ханамию Сакурай изобразил на контрасте: в начале статьи – скучающим и скептически настроенным, в конце – едва заметно ухмыляющимся и даже несколько одухотворённым.

Затем – журналистское расследование Кисэ о загадочном модельере, доказывавшее, что образцы, созданные молодыми и непопулярными дизайнерами, не просто не уступают, они иногда в разы превосходят известные бренды по новизне, свежести, нестандартности решений. И Кисэ мастерски описывал, практически рекламировал малоизвестное ателье «Якша», которое, по его подтверждённому личным опытом носки вещей из этого ателье, имело большое будущее. Рисунки к статье Кисэ отбирались со всем тщанием под руководством лично Лео, поэтому иллюстрации просто заражали вдохновением и изображали самого Кисэ именно таким.

В самом конце номера – колонка «вопрос-ответ» Касамацу о пятидесяти правилах разведённого мужчины. Незамысловатые и жизненные советы о том, что даже разведённый мужчина должен помогать бывшей жене воспитывать ребёнка, быть готовым оказать поддержку в бытовых вопросах, обеспечивать семью материально. И, безусловно, в качестве последнего правила – сделать всё возможное, чтобы сохранить семью. А в качестве иллюстрации – портрет самого Касамацу с маленьким Ёширо на руках, которым так гордился Сакурай.

Номер был целостным и однородным, но при этом разнообразным и нескучным. Был ярким и красочным, при том что все рисунки были чёрно-белыми. Был волшебным и очень новогодним. Был неординарным, неожиданным и удивительным, но при этом был именно тем, чего ждал и хотел от него Акаши. Это было первое стопроцентное попадание в его видение за те многие годы, что он занимал должность главного редактора «Отоко». Это было то, чего он всегда хотел добиться, это было то, что он хотел закрепить и повторить не один раз.

Однако это был последний номер, потому что рядом с почти готовым макетом на его столе лежала папка с заявлениями об увольнении от всех его сотрудников, в которых они недвусмысленно давали понять, что ушли они по причине его отношения к ним. Акаши поджал губы. Он никогда не признавал своих ошибок. Просто потому что их никогда не совершал, однако сейчас появилось устойчивое ощущение, что что-то идёт не так.

В редакции почти никого не осталось. Сакурай, Маюзуми, Лео и Куроко работали над иллюстрациями и вёрсткой почти всю ночь, поэтому к четырём часам, когда макет был готов, и оставалось только посмотреть на него ещё раз свежим взглядом, отформатировать обложку, на которой Сакурай изобразил украшенную на западный манер рождественскую ёлку, и направить макет в печать, все выдохлись настолько, что Акаши принял решение разойтись по домам и вернуться завтра к шести утра, чтобы за три часа успеть всё доделать.

Последним из сотрудников уходил Куроко, который застал главного редактора «Отоко» задумчиво разглядывавшим загоравшийся вечерними огнями Токио сквозь панорамное стекло своего кабинета.

– Знаете, Акаши-сан, как любит говорить мой друг, Огивара-кун? – негромко проговорил Куроко, заглянув в кабинет. – Он говорит, что ещё ничего не кончено, пока не идут финальные титры. Если вы хотите им что-то сказать, ещё есть способ, и вы его знаете.

***

Лео пусть с трудом, но всё же нашёл определённые плюсы в том, чтобы ехать на работу к шести – в метро в кои-то веки не было толкучки. Он добрался куда быстрее и спокойнее, чем обычно, и, когда он в пять минут седьмого зашёл в редакцию, он увидел, как Куроко и Сакурай застыли на первом этаже, подняв вверх головы.

– Что там происходит? – поинтересовался Лео, иронично улыбаясь. – У нас что, течёт крыша? Или у вас обоих внезапный приступ шейного остеохондроза?

– Акаши-сан… – проговорил Сакурай почти шёпотом, а Куроко едва заметно улыбнулся, так что и Лео вынужден был задрать голову.

То, что он увидел, было и впрямь способно ввести любого сотрудника редакции «Отоко» в ступор. Акаши, одетый не в костюм с иголочки, а в простые, чуть потёртые джинсы и спортивную толстовку с капюшоном, сидел за столом, подобрав под себя одну ногу, и что-то печатал. Бледные пальцы порхали над клавиатурой с поразительной скоростью, а вторая нога в спортивном кроссовке, отстукивала по полу незамысловатый ритм, который, вероятно, звучал в маленьких наушниках-вкладышах в ушах главного редактора. Но самым удивительным было лицо – вдохновлённое и одухотворённое: горящие азартом и интересом глаза, чуть нахмуренные тонкие брови и лёгкая улыбка на бледных губах. Лео выдохнул и улыбнулся – таким он не видел Акаши, пожалуй, со времён старшей школы, когда он занимался проектами для школьной газеты. Когда он был вдохновлён и увлечён идеей. И Лео вдруг понял, что он ужасно скучал по такому Акаши и был чудовищно рад, что он вернулся.

Вероятно, их скульптурная группа в самом центре оупен-спейса смотрелась довольно комично, особенно если учесть, что отмерли и закрыли рты они, только когда Акаши поднялся и, глотнув из одноразового стаканчика, вышел из кабинета, сбежав вниз по ступеням. Походя забрав с принтера несколько листков, он подошёл к ним.

– Доброе утро, коллеги, – поздоровался он. – Спасибо, что пришли раньше. Маюзуми, нам придётся немного поправить порядок страниц и удалить это плоское и шаблонное обращение главного редактора в начале номера. Вместо этого в конце опубликуем вот это. – Он потряс перед лицом так и не отошедших от шока Лео, Куроко и Сакурая, а также незаметно присоединившегося к ним Маюзуми листочками, которые он забрал с принтера. – Рё, прочти, пожалуйста, на предмет ошибок. Я вычитал, конечно, но мог что-то упустить. Лео, Куроко, а мы должны ещё раз просмотреть макет.

– Да, Акаши-сан, – первым среагировал Куроко, поклонившись и спрятав тем самым улыбку.

– Кстати, я попросил Мурасакибару тоже выйти пораньше, так что предлагаю для начала по кофе, – добавил Акаши и взял курс к кафетерию.

Сакурай растерянно хлопал глазами, читая сунутые ему в руки листки. Лео тоже проглядел их через плечо корректора.

– Очерк. Король журналистики, – поставил диагноз он, наблюдая, как Акаши копается в карманах джинсов в поисках мелочи, чтобы оплатить кофе. – Сей-чан! – окликнул он, когда Акаши выходил из кафетерия с картонным стаканом. – С возвращением! – Акаши только пожал плечами, улыбнулся и взлетел по ступеням на второй этаж. – Я скучал, – едва слышно проговорил Лео, глядя ему вслед.

И где-то за его спиной растроганный донельзя Сакурай всё-таки всхлипнул и шлёпнулся в обморок.

========== Часть 10. Последний номер ==========

Лео поставил на стол картонную подставку с двумя бумажными стаканчиками и, скинув пальто, повесил его на вешалку.

– Я, конечно, очень люблю свою работу, – пробормотал он, вздохнув и бросив взгляд на смирно сидевшего за своим столом стажёра, – но вторые сутки приходить в редакцию к шести – это как-то слишком, даже для нашей форс-мажорной ситуации. Сей-чан уже пришёл?

– Акаши-сан приходил, – подтвердил Куроко, – но потом снова ушёл. У него срочная встреча в нашем кафетерии со старым знакомым из Осаки.

– С каким ещё знакомым из Осаки? – Лео недоумённо пожал плечами. – Да ещё и в шесть утра?

– Акаши-сан не пояснил, – отозвался Куроко. – Сказал только, что вернётся минут через пятнадцать. И попросил, чтобы, как только приедет курьер из типографии, посылку оставили у него на столе, а один экземпляр сразу же принесли в кафетерий.

– Так курьер приходил? – продолжал допрос Лео.

– Журналы на столе, – кивнул Куроко. – Один экземпляр я сразу же отнёс Акаши-сану.

– Молодец, – похвалил Лео и наконец вручил стажёру его стаканчик с ванильным капучино в качестве награды за труды. – Мурасакибара что, тоже уже здесь? Тогда зачем я тащил кофе из Старбакс? Это был риторический вопрос, – добавил он, заметив, что стажёр, видимо, вознамерился отвечать. – Есть идеи, зачем Сей-чану понадобилась целая стопка новогодних номеров «Отоко»? – продолжил Лео и, зайдя в кабинет начальства, провёл пальцами по ровной стопочке запакованных в целлофан журналов. – Очерк вышел замечательный, конечно, но всё-таки раздавать автографы – это как-то не в стиле Сей-чана, как думаешь? – Лео усмехнулся, обернувшись к стажёру.

– Думаю, Акаши-сан хочет, чтобы каждому, кто участвовал в подготовке новогоднего номера, остался на память экземпляр, – отозвался Куроко, пригубив ванильный капучино. – К тому же, он сам назвал номер лучшим за всё время его работы в качестве главного редактора. И потом, всё-таки это последний номер.

– Сей-чан ещё не отказался от идеи закрыть «Отоко»? – уточнил Лео, вернувшись и усевшись за стол.

– Нет, сказал, что сегодня едет обедать с отцом и будет отчитываться перед ним в том, что загубил этот проект издательского дома «Акаши».

– Вот же… – цыкнул Лео. – И всё равно, зачем вызывать нас в такую рань? Я мог бы получить свой экземпляр и попозже.

– Скорее всего, Акаши-сан хочет, чтобы мы помогли доставить их адресатам, – продолжал объяснять Куроко.

– Хочет сэкономить на курьере напоследок? – Лео саркастически вскинул бровь.

– Мой друг, Огивара-кун, считает, что правильно вручить подарок – это отдельное искусство.

– Было бы странно, если бы на этот счёт Огивара-кун не имел чётко выраженной позиции, – съехидничал Лео, состроив невинные глазки. – Ладно, сообразительный ты наш, может быть, у тебя есть предложения о том, кто кому повезёт?

– Я бы предпочёл доставить журнал Ханамии-сану, – проговорил Куроко и тут же пояснил: – Наш с ним спор остался неразрешённым. И, как вы верно заметили, Мибучи-сан, раз он не предъявил мне счёт, значит, победителем себя не считает. Я хочу воспользоваться поводом, чтобы озвучить ему мою просьбу.

– Страшный ты человек, – задумчиво проговорил Лео без тени иронии. – Тогда уж возьми на себя и Мидориму с Такао. А Сакурай, кстати, где он, отвезёт журналы своим подшефным знатокам японского. Я мог бы доставить журнал Момои-чан и Касамацу…

– Момои получит журнал без нашего вмешательства, – проговорил как раз поднявшийся по лестнице Акаши. – Ты поедешь к Кисэ. Касамацу отвезу я сам.

– Нет-нет, – запротестовал Лео, поспешно вскочив. – Касамацу живёт дальше. Ипотечная квартира, знаешь ли. Я просто не прощу себе, если ты будешь таскаться полдня по городу, Акаши.

– Не то чтобы это было предложение к обсуждению, – отозвался тот. – Пусть это последний номер, но я всё ещё главный редактор, так что тебе придётся выполнить моё распоряжение. Кроме того, Лео, – Акаши подошёл к помощнику вплотную и посмотрел ему в глаза, не моргая, – ты уволен.

– Что? – Лео отшатнулся от начальства, изумлённо распахнув глаза.

– Ты уволен, – спокойно повторил Акаши. – С выходным пособием в размере четырёх заработных плат. Этого должно хватить на рекламную кампанию для твоей коллекции.

– Но, Сей-чан, я не…

– Лео, – Акаши доверительно заглянул ему в глаза, – один мой друг говорит, что если у тебя есть мечта, то нужно к ней идти.

– Его случайно не Огивара-кун зовут? – пробормотал Лео, нервно хихикнув.

– Нет, – Акаши недоумённо нахмурился. – Почему ты спрашиваешь?

– Да нет, это я так, – отмахнулся Лео.

– Послушай, нельзя откладывать реализацию своей мечты на потом, ждать лучших времён или удачного момента, – продолжал вдохновенную речь Акаши. – Лучшего времени, чем сейчас, не будет. И я говорю не только о карьере дизайнера одежды, ты ведь понимаешь? Это касается и личной жизни. – Лео послушно кивнул. – Именно поэтому я тебя увольняю, и ты повезёшь журнал Кисэ.

– Я понял, Сей-чан, – покивал Лео. – Волшебство рассеялось, карета стала тыквой, а ты снова превратился в тирана и деспота.

– Это для твоего же блага, – Акаши всучил ему в руки журнал и указал взглядом на вешалку, на которой висело пальто.

– Безжалостный диктатор, – отозвался Лео, сдёрнул с вешалки пальто и, понурившись, побрёл к выходу. – Куроко, проинструктируй, пожалуйста, Сакурая, когда он придёт.

***

Услышав звонок, Сацуки вскочила и на автопилоте побежала на звук, по дороге натыкаясь на предметы. Оказалось, что это был не мобильный и даже не стационарный телефон. Верещала трубка домофона, по которой можно было связаться с консьержем.

– Да? – Сацуки сорвала трубку со стены, голос был хриплым спросонья.

– Момои-сан? – несколько удивлённо уточнил консьерж.

– Да, это я, – откашлявшись, подтвердила Сацуки. – Доброе утро.

– Доброе утро! Простите, что побеспокоил так рано, – извинился консьерж, – но к вам гость.

Сацуки заморгала часто-часто и поискала взглядом часы, однако ничего подходящего под рукой не оказалось, поэтому она решила уточнить:

– А который час?

– Без двадцати восемь.

– Ох, – вздох вырвался непроизвольно, и Сацуки слегка смутилась. – Я никого не жду. Должно быть, это какая-то ошибка.

– Я так и подумал, – решительно отозвался консьерж. – Извините за беспокойство.

– Ничего страшного.

Сацуки улыбнулась, надеясь, что консьерж, милейший Сакугава-сан пятидесяти лет, услышит эту улыбку в её голосе и не станет слишком сильно переживать по поводу раннего звонка. В конце концов, Сацуки не до конца успела проснуться и сможет снова заснуть без каких-либо проблем. Или употребит неожиданно выдавшееся бодрое утро на чтение книги за чашечкой ароматного свежесваренного кофе. Она уже готова была повесить трубку и направиться на кухню, чтобы включить кофеварку, когда услышала приглушённый голос на том конце линии:

– Скажите, что это её будущий муж, – знакомые ироничные нотки и лёгкую хрипотцу было сложно с чем-то спутать.

– Он говорит… – слегка удивлённо начал консьерж.

– Я слышала, Сакугава-сан, – перебила Сацуки, сон прошёл в мгновение ока, и мысли принялись метаться в черепной коробке.

– Сказать, чтобы уходил? – поинтересовался консьерж, очевидно, решив, что пауза затянулась.

– Нет, – отозвалась Сацуки, закусив губу и оглядев квартиру рассеянным взглядом. – Пусть поднимается.

Имаёши постучал в дверь спустя жалкие три минуты, в течение которых Сацуки едва успела метнуться в ванную и брызнуть в лицо холодной водой, а также сменить пижамные шорты на домашние брюки и собрать растрёпанные волосы в некое подобие пучка.

– Доброе утро! – улыбнулся он, прищурив глаза. – Я, в самом деле, начинаю думать, что «это будущий супруг» – какая-то волшебная фраза, которая открывает все двери. Может быть, это секретный пароль тайного масонского общества?

– Доброе утро, Имаёши-сан, – улыбнулась Сацуки. – Что заставило вас проснуться так рано и всё-таки выйти из квартиры?

– «Отоко», – отозвался тот, продемонстрировав обложку зажатого в руке журнала. – Я прочитал.

– И явились сюда, чтобы лично объявить, что подадите на меня в суд? – предположила Сацуки.

– А есть за что? – Имаёши с сомнением посмотрел сперва на передовицу журнала, потом на Сацуки.

– После такой рецензии я бы вряд ли захотела покупать робота-спутника жизни, – отозвалась та с лёгким недоумением. – Значит, моя статья может повредить вашему бизнесу, – сделала вывод Сацуки. – Чем не повод написать исковое заявление?

– Повод неплохой, – протянул Имаёши, разглядывая журнал. – Но пришёл я не за этим. – Сацуки чуть приподняла брови, побуждая его продолжать. – Я пришёл ответить на ваш вопрос. Стану ли я делать робота для себя, помните? – Сацуки кивнула. – Так вот, не стану.

– Почему? – не сдавалась Сацуки. – Разве это не то, что должен сделать разочаровавшийся в людях человек? Или вы вдруг изменили своё мнение о человечестве?

– Нет-нет, люди в целом, – Имаёши поморщился, замяв неприятный эпитет. – Но иногда встречаются отдельные очень неплохие и интересные особи. И поэтому – нет, я не стану заказывать для себя робота-спутника жизни. До тех пор пока есть надежда встретить такого человека, не стану.

– Особи, – усмехнувшись, повторила Сацуки, не отводя взгляда. – Но даже если вы её найдёте, эту особь, где гарантия, что она не разочарует вас со временем?

– Нет гарантий, – ответил Имаёши. – Но, пусть это на меня и не похоже, отчего-то я готов рискнуть.

– И чтобы сообщить мне это, вы встали ни свет ни заря, вышли из вашей квартиры-крепости и провели три с лишним часа в поезде из Осаки до Токио в обществе, о боги, людей?

– Не стоит преувеличивать мои достижения, – усмехнулся Имаёши, поправив очки на носу. – Нозоми Шинкансен идёт всего два с половиной часа. К тому же, я рассчитывал на чашечку кофе и беседу.

– Беседу? – Сацуки отступила вглубь квартиры, позволяя Имаёши войти. – О чём же?

– Например, можем обсудить очерк главного редактора «Отоко», который так любезно поделился со мной вашим адресом, Момои-чан, – Имаёши прикрыл за собой дверь, размотал длинный вязаный шарф и повесил на вешалку пальто.

– Акаши не пишет ни очерков, ни статей, – отозвалась Момои, направляясь на кухню.

– Обычно нет, – подтвердил тот. – Но в этот раз написал. В лучших традициях журналистики. У него вышел замечательный очерк. – Сацуки обернулась, чтобы по лицу определить, что он говорит правду. – Советую почитать, – продолжил Имаёши, оглядываясь на кухне. – А я пока сварю кофе.

Он положил на стол новогодний номер «Отоко», засучил рукава белого вязаного свитера с высоким горлом и принялся методично открывать шкафы в поисках всего необходимого для приготовления утреннего кофе. Сацуки присела за стол, открыла последнюю страницу, скользнув взглядом по величественному лицу Акаши с такой непривычной улыбкой на губах, и углубилась в чтение.

***

Настойчивый стук в дверь прорвался сквозь пелену сна. Такао оторвал голову от подушки прежде, чем смог открыть глаза. Стук повторился, Такао поднялся, ухватившись за что-то из мебели, комната перед глазами плыла в сизом тумане. К двери он пробрался наощупь, не доверяя собственному вестибулярному аппарату. С замком пришлось повозиться, когда Такао распахнул дверь, в глаза ударил неприятный яркий свет из холла.

– Доброе утро, разумеется, – ровный и чистый голос Мидоримы заставил Такао прищуриться и приглядеться.

– Шин-чан? – сиплым голосом уточнил он. – Ты что тут делаешь?

– Зашёл поздравить тебя с наступающим Новым годом, – невозмутимо объяснил тот.

– В такую рань? – подозрительно уточнил Такао.