Текст книги "Бабочкой на свечу (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Светлана Марковна, – заговорил, наконец, онемевший было Валерий, – погодите с ответом. Я внука вашего еще и голоса не слышал. А ну как немой? Давай, добрый молодец, говори зачем пришел.

– Елена Александровна, Валерий Сергеевич, я очень люблю вашу дочь и прошу у вас ее руки.

– Мам, пап, я всю жизнь вас слушалась, но за Андрея я выйду в любом случае, даже если вы будете против. Я люблю его, люблю много лет, – Катя набрала в грудь побольше воздуха, – и… и я уже согласилась, – Катюша показала колечко на своем пальце.

Елена Александровна встала, подошла к ребятам, поцеловала Катюшу, поцеловала Андрея, а сказать уже ничего не смогла, заплакала. Только головой кивнула. Валерий решил от жены не отставать, тоже встал.

– Ну, что… женитесь, раз любите, – и тоже начал утирать глаза. Светлана Марковна давно уж тоже слезу пустила. Тут и у Катюхи начало пощипывать глаза. И друг раздалось.

– Хорошенькое дело. А у меня кто-нибудь собирается спрашивать позволения? Я ж ее друг и брат, я ж ее компаньон! А ежели я против? У меня вы спросили?

Тут все засмеялись, обстановка разрядилась сама собой. Елена засуетилась, начала подогревать обед, который давно остыл, Катюша бросилась ей помогать. Все расселись вокруг стола, начали обсуждать свадьбу. – Мам, пап, мы просто распишемся как можно быстрее и все. Никакой свадьбы не надо.

– Как это не надо? – Возмутился Валерий, – ты у нас единственный ребенок. И ты хочешь, чтобы мы выбросили тебя за порог, как кутенка? Нет уж, дорогая моя, свадьба будет, и точка.

– Родители, да как же вы не понимаете, я и дня не хочу без него быть. А свадьба – это время надо. Ладно, делайте, что хотите, а мы распишемся, как можно быстрее. Да, Андрюшенька?

– Я уже чуть не потерял Катю. Второго раз не вынесу. Поэтому мы завтра же поженимся, а все остальные вопросы мы можем решить потом. Ну, что? По рукам?

– По рукам.

Комментарий к Часть вторая

Сговор – один из обрядов свадьбы. Когда семьи жениха и невесты о чем-то сговариваются.

========== “Зималетто” ==========

Сашка готовился к своему первому появлению в «Зималетто» в должности президента, как на прием к английской королеве. По дороге заехал в салон красоты, сделал укладку и маникюр, затем остановил машину у «TABACCOS», зашел в него, перед зеркалом «примерил» несколько различных курительных трубок, понял, что с Lorenzo выглядит наиболее респектабельно и купил ее. Табак покупать не стал, курить он все равно не курил, а деньги хороший табак стоил большие. Въехав на стоянку подземного гаража, вышел из машины, ключи отдал Потапкину, чтобы тот машину припарковал и подумал: – С завтрашнего дня буду ездить с шофером. Подъезжать к центральному входу и пусть тот дверцу открывает, а потом сам паркует автомобиль.

Конечно, ведь это же самое главное в работе президента – респектабельно выглядеть, да ездить с шофером! Ну, и еще маникюр с трубкой курительной страсть, как важны!

– Клочкова, сделай мне кофе. Без молока и с двумя кусочками сахара. И принеси в кабинет, блокнот не забудь, – сказал Сашка, проходя приемную теперь уже своего кабинета.

Викуля появилась в дверях минут через пять. С кофе и без блокнота. Сашка оглядел ее с ног до головы, остался доволен внешним видом секретарши. Однако то, что она дура, Воропаева не устраивало. Оно и понятно двух идиотов на таком небольшом отрезке пространства было слишком много. Он думал всего пару секунд, затем вынес вердикт.

– Виктория, как секретарша ты меня не устраиваешь, через час и двадцать минут освободишь место для Марины, моей секретарши.

– А мне куда? – С ужасом спросила Викуля.

– А у тебя есть выбор. Хочешь, можешь уволиться, хочешь, я тебя в пошивочный цех спущу, будешь швеей мотористкой, а хочешь, занимай каморку Пушкаревой. Многого от тебя не потребуется, если мне очень уж приспичит, ублажишь меня. Мы в каморке для этого и диванчик поставим. Донимать я тебя буду не часто. Иногда раз в два дня, иногда два раза в день. Ну, и если какой важный гость придет, так это тоже нужно будет уважить. Будешь хорошей девочкой, зарплату тебе подниму. Иди в бар, выпей кофе, подумай, времени тебе даю два часа. Через два часа придешь с готовым решением. А сейчас пригласи ко мне Ветрова. Все поняла? Ну, иди, чего стоишь?

На негнущихся ногах Виктория вышла из кабинета нового шефа и, как подкошенная, рухнула на диван. Да что он себе позволяет, сутенер проклятый? Сашка давно домогался ее, но чтобы вот так? Как с проституткой? Да еще и под каких-то нужных ему мужиков подкладывать? Это вы, Александр Юрьевич перешли черту. Да, Виктория не кисейная барышня, да, она потеряла счет своим связям. Но всегда это было ее желание, ее выбор, а не проституция. Зря вы так, ох и зря, Сан Юрич, бабы, они существа мстительные, и не дай вам Господь узнать до какой степени! Сашка и не подозревал, что именно в этот момент, когда Виктория сидела на диванчике в президентской приемной ему выносится смертный приговор. Что, когда все бесславно закончится, он не сможет больше появиться ни на одной тусовке, а все порядочные дома, не говоря уже о госслужбе навсегда закроют перед ним свои двери.

Ничего этого Саша пока не знал, вот и сидел себе, развалившись в президентском кресле, смотрел в папку, стащенную у Жданова, ждал Ветрова и пытался хоть что-нибудь понять в Катюшином антикризисном плане.

– Доброе утро, Александр Юрьевич, – сказал Ярослав, входя в кабинет президента, – вызывали?

– Да, Ярослав, вызывал! Вот, посмотри, – Сашка метнул папку через стол, нарочно метнул чуть сильнее, чем требовалось. Папка пролетела стол, упала на пол и Ярославу пришлось за ней нагибаться. Оба поняли, что это значит. Александр хотел проверить реакцию Ветрова на унижение, а тот, не менее амбициозный, чем Воропаев, вспыхнул, но безмолвно подчинился.

Ай-я-яй! Александр Юрьевич, да неужто вам никто так и не объяснил, что не след людей без нужды унижать. Люди они ведь форму любую принять могут, а что внутри происходит, поди разбери. И не такие согнутые спины распрямлялись и отдача была тяжела. Но Ветров долго ждать мести не стал. Отомстил сразу. Мельком взглянув на Катюшин план и молниеносно поняв, что это спасение и для фирмы и для этого тугодума Воропаева, он сказал:

– Александр Юрьевич, что-то тут все больно мудрено. Так сразу и не разобрать. Я возьму эти бумаги к себе, посижу с ними часик, другой, а потом доложу Вам все обстоятельно, – с этими словами Ветров покинул кабинет президента. Пошел к себе, сделал копию со всей папки. Копию спрятал, а из папки изъял всего два листка, благо листы были не пронумерованы, порвал их и выбросил.

– Ну, вот и все, Александр Юрьевич, теперь никто и никогда не поймет всей ценности этого гениального плана, просто не сможет его расшифровать. Ай да Пушкарева, ну, молодец!

***

С утра Катюша побежала к врачу ортодонту. Честно говоря ее брекеты уже давно можно было снимать, да все как-то руки не доходили. Только освободилась и засияла белоснежной улыбкой, как позвонил Андрей. Они вчера решили соблюсти правила приличия и Катюша осталась дома. Андрей велел ей только брекеты с утра снять, и больше ничем не заморачиваться. А она и не заморачивалась. Какая разница в чем и как они будут расписываться, главное, что уже сегодня она переедет к Андрюше и больше никогда с ним не расстанется.

– Доброе утро, Андрюшенька. А я уже сияю улыбкой.

– Вот и хорошо, солнышко. Я уже подъезжаю, бери маму и я отвезу вас в салон к Игорьку. Платье тебе привезу туда же, но попозже. В четыре часа у нас регистрация. Свидетелями будут Малиновский и твой Зорькин, – он засмеялся, – ну, а если будут требовать девушку-свидетеля, скажем, что Зорькин и есть девушка Малины.

Катя тоже захохотала, потом погрустнела, – Андрюша, а твои родители знают?

– Да, Катенька.

– А они будут?

– Нет, солнышко. Но это же ни испортит нам наш самый счастливый день, правда?

Хорошо, что Андрей ее не видел сейчас, слезы покатились из глаз Катюши. Это все же очень трудно, выходить замуж, когда родители жениха так не хотят ее, что даже на свадьбу единственного сына не придут. Катя смахнула слезинку, – Правда, Андрюшенька. Я уже подхожу к дому. Зайду за мамой и мы будем ждать тебя внизу.

Через час Катенька уже сидела в кресле стилиста, еще через час Андрюша привез ей платье. Игорь потребовал, чтобы Андрей ушел и не маячил им всем глаза.

– Жених не должен видеть невесту, когда она наряжается. Иди отсюда. Жди Катюшу у ЗАГСа, только смотри внимательно, чтобы не пропустить. Ты ее и не узнаешь. Ладно, даю подсказку, наш салон отправит ее к месту бракосочетания на белом лимузине. Все, уходи.

Когда в без пятнадцати четыре к Дворцу Бракосочетания № 1 подъехал белый лимузин, Андрей, Валерий Сергеевич, Колька, Малина и Светлана Марковна уже ждали его. Андрюха рассказал, какую машину нужно ждать, ну вот они ее и ждали. Елена Александровна вышла из лимузина первой и Андрюшка бросился к машине, чтобы помочь Кате выйти.

Анафилактический шок, вот пожалуй наиболее точное определение состояния увидевших невесту гостей. Никто из них и представить себе не мог, что вот эта красавица и есть очкастая уродина-секретарша.

– Ты куда Катюху дел, – первым опомнился Ромка, – что здесь вообще происходит? Где твоя невеста?

– Я говорил тебе, что ты еще мне завидовать будешь, дружище? Знакомься, моя невеста Екатерина Валерьевна Пушкарева, через десять минут Жданова. Валерий Сергеевич, передаю ее вам с рук на руки. Вы должны будете подвести ее ко мне в зале торжеств. Я ее там у Вас заберу и больше уже никуда не отпущу. Смотрите за ней хорошенько. Не отпускайте от себя.

Андрюша со свидетелями, бабушкой и Еленой Александровной пошли в регистрационный зал, а Кате вдруг стало очень неуютно. Она и сама понять не могла, откуда взялось это щемящее душу чувство опасности. Но оно не проходило, а только нарастало.

– Папа, пойдем внутрь, что-то я замерзла, – попросила Катюша.

========== Свадьба ==========

Едва Катя под руку с отцом вошли в регистрационный зал, как их окружили репортеры и фотографы.

– Скажите, Катерина Валерьевна, вы беременны?

– Нет, с чего вы взяли?

– А иначе как объяснить, что один из самых видных женихов Москвы берет в жены уродину-секретаршу? – тут он оторвал взгляд от бумажки по которой читал вопросы, посмотрел на красавицу-невесту и пробормотал, – извините.

Андрей протиснулся к Катюше обнял ее за плечи, вовремя, надо сказать, обнял, она уже была готова грохнуться в обморок, поднял свободную руку, успокаивая журналистов.

– Господа, во-первых, мы планировали тихое и скромное бракосочетание, без прессы и шума, поэтому, сразу же после моего заявления, вы покинете зал, иначе мне придется обратиться к охране, и вас просто выведут. Во-вторых, я женюсь на самой прекрасной, самой доброй, самой лучшей женщине на планете. А знаете почему я на ней женюсь? Потому, что люблю ее. Люблю больше жизни. А теперь покиньте, пожалуйста, зал.

– Погодите покидать зал, дядьки и тётьки, все самое интересное только начинается, – раздался звонкий голос. Все обернулись на него. По проходу шла Кристина Воропаева. Ах, как же эта дамочка любила театральные представления! Вот и сейчас она шла словно Орлеанская Дева, всходящая на эшафот.

– Этот человек, если только его можно назвать человеком, обещал жениться на моей сестре. Он нарушил слово и вот он женится на этой девке. Будьте вы прокляты! Будь проклята ваша свадьба! Пусть только беды одни стучатся в ваши двери! – Фотоаппараты щелкали, камеры снимали, а Кристина входила в раж. Что-то в ее руке отбросило блик, и в следующую секунду она уже лежала на полу, придавленная к нему железной рукой и маленькой сухонькой ножкой, залитая черной жидкостью.

Не повезло Кристине Воропаевой. Двое в этом зале просто не знали, кто такая эта Орлеанская Дева, и какого черта ей делать на эшафоте. Поэтому все, что им оставалось – это пристально смотреть за ненормальной. В тот момент, когда в руке у нее блеснул пузырек с черной жидкостью, Светлана Марковна и Валерий Сергеевич отправили ее отдохнуть – немного полежать на полу. А то, что пузырек, который она хотела опрокинуть на Катю, вылился на нее же, так это они не виноваты. Вот честное слово.

Через десять минут и пресса, вдосталь наснимавшая Воропаеву в самых глупых и нелепых позах, и сама Кристина, были удалены из регистрационного зала. Можно было продолжать церемонию.

Но Катя, как уткнулась в Андрея, так ее и не смогли оторвать от него. Она не плакала, ее била мелкая дрожь. Как заведенная, Катюша твердила одно и тоже, по кругу.

– Андрюшенька, нам не нужно жениться, слышишь? Нельзя нам жениться. Она прокляла нас. Она прокляла нашу свадьбу. Мы будем несчастны, Андрюшенька! Пойдем отсюда. Я не хочу, я боюсь. Без благословения родителей, да еще и с проклятьями.

Кто-то взял Катю сзади за плечи и тихий мужской голос прошептал ей прямо в ухо:

– Почему же без благословения родителей? Разве твои родители не благословили вас?

– Благословили, – чуть слышно прошептала Катя, – зато Андрюшены родители ни знать, ни видеть меня не хотят. Это можно понять. Но это больно.

– Это не так, девочка. Как я могу не благословить сына на женитьбу с женщиной, которой моя мама доверила секреты выпечки ее фирменных эклеров?

Это было уже слишком. Слишком много для одного отрезка времени длиною всего-то в каких-нибудь сорок минут. Ничего лучше не придумав, Катюня начала стекленеть, с ней всегда так случалось в моменты сильнейших душевных потрясений. Слава Богу на сей раз остекленение прошло очень быстро. Она повернулась к говорившему – это был Павел Олегович Жданов собственной персоной. Теперь настала его очередь стекленеть. Вместо ожидаемой страшненькой секретарши, с брекетами и в нелепых очках, перед ним стояла красивая, нежная, хрупкая девушка. А за спиной Павла вскрикнула женщина, да и то сказать, Маргарита, а это была она, тоже не ожидала такой метаморфозы.

– Мама, папа, спасибо, что пришли. А это моя Катя.

Через десять минут все было кончено, из регистрационного зала выходили Ждановы Катерина Валерьевна и Андрей Павлович. Правда сказать, что Катенька выходила, было бы не совсем верно. Ее выносили. Муж. На руках.

Они лежали в постели в доме Жданова, который стал теперь их домом. Им столько нужно было обсудить. Андрей до сих пор не знал, что Катя открыла свое дело, а Катя не знала почему ее самого умного и талантливого мужа сняли с поста президента, ведь она же оставила ему такой хороший спасательный круг. Им нужно было обсудить, что делать дальше и как жить. Им столько нужно было обсудить.

Но у них была еще и задача, помимо разговоров. Их дочка еще была не зачата. А это, согласитесь, самое главное. Разговоры могут подождать, а вот дети ждать не должны. Поэтому не откладывая эту тяжелую, но такую приятную работу в долгий ящик, молодожены именно ею и занялись.

– Я люблю тебя, слышишь, – простонал Андрей, падая всем своим весом на Катюшу и выпуская в жизнь свое продолжение.

***

Сестры напивались, вливали в себя рюмку за рюмкой, а толку было на грош. Не брал алкоголь их нынче.

– Они все меня предали. Все Ждановы. «Я люблю тебя, Кирочка, как дочку», – передразнила Кира Маргариту, – а сама пошла на свадьбу! А ты тоже хороша. Кто тебя просил этот бред нести «Этот человек обещал жениться на моей сестре», – передразнила она теперь уже Кристину. – Ты слышала в Светской Хронике теперь во всю смакуют, что Жданов бросил меня и женился на секретарше. Ты хоть понимаешь, что я теперь предмет сплетен и насмешек?

– Кирочка, я ведь хотела, как лучше. Думала, что сорвется свадьба.

– Кому ты сделала лучше? Я теперь притча во языцех, да и ты тоже. Ладно, Кристиночка, в любом случае спасибо, что попробовала. Сашка на меня злится. За то, что голосовала за Андрея. И алкоголь не берет. И вообще жизнь не удалась.

– Кира, а может плюнуть на все? Давай собирайся и уедем недели на две-три на Тибет. Там хорошо, там спокойно. И ты отдохнешь душой, и я.

– Никуда я не поеду. Мне нужно решить как дальше жить и что делать.

– А я поеду. Вот прямо завтра на самолет и на Тибет улечу.

Сестрички постепенно хмелели, успокаивались, и все тревоги дня минувшего отступили, уступив место сну.

========== Утро новой жизни ==========

Просто лирическое отступление, которое можно и не читать…

Утром Катя проснулась от одуряющего аромата. Не открывая глаз она попробовала понять, что за ингредиенты составляют этот букет запахов. Кофе и корица – это она поняла сразу, но к ним примешивался еще какой-то почти неуловимый аромат. Что же это? Улыбнувшись, Катюша открыла глаза, так и есть. Она правильно все угадала! Картина, открывшаяся ее взору была сказочно прекрасна. На кровати стоял столик для завтрака в постели. А на нем чашка дымящегося кофе, стакан апельсинового сока и рогалики с корицей. А возле столика лежал букет нежных белых роз, это его запах Катюша вначале не разгадала, оно и понятно, кофе перебивал другие ароматы.

Рядом с цветами новый его рисунок – Катя беременная, месяце на восьмом. Волосы уложены, как вчера, на свадьбе, в прозрачном пеньюаре, одна рука держит розу, другая перебирает волосы стоящего передней на коленях мужчины, обеими руками поддерживающего ее живот, даже со спины было понятно, что мужская фигура – это он, её Андрей. Внизу рисунка была надпись «Ожидание». Нет, он явно занимался не своим делом, он же художник.

Но самое прекрасное в картине этого утра, первого утра Катиной семейной жизни было совсем другое. На их супружеском ложе в ногах у королевы сидел ее Бог. С мощным накачанным торсом, узкими бедрами в облегающих плавках и… с гитарой в руках.

Катюша понимала, что еще с раннего утра он вышел из дому, чтобы купить цветы и рогалики, была страшно благодарна мужу, какое чудесное слово – муж, за внимание. Но гитара в его руках – это было уже слишком, для ее эмоциональной и чувствительной натуры. Глаза защипало.

– Проснулась? Тогда завтракай, а я тебе спою, – и правда запел.

Любовь моя, как я тебя люблю!

Особенно когда тебя рисую.

Но вдруг в тебе я полюбил другую?

Вдруг я придумал красоту твою?

Но почему ж к друзьям тебя ревную?

И к мрамору ревную и к углю?

Вдвойне люблю – когда тебя леплю,

втройне – когда я точно зарифмую.

Я истинную вижу Красоту.

Я вижу то, что существует в жизни,

чего не замечает большинство.

Я целюсь, как охотник на лету.

Ухвачено художнической призмой,

божественнее станет божество.*

Этого Катюша выдержать уже не могла. Бросилась к Андрею, прямо как спала, нагишом. Прижалась к нему. – Спасибо тебе, родной мой. Спасибо за счастье. Ты самый лучший самый, самый, самый. Только можно завтраки буду я готовить? Ну, хоть иногда…

А потом, потом они говорили. И Катя рассказала, что открыла фирму, что там работают Колька и еще папа, и что ей сегодня нужно успеть сделать тысячу звонков, и договориться о встречах. Ведь свадьба ворвалась в ее жизнь, как ураган. И он рассказал о том, что с ним без нее было, о приезде бабушки о совете директоров и о том, что он теперь безработный, и готов идти работать к ней на фирму хоть уборщицей.

Но у Катьки в голове уже зрел вполне ясный и осуществимый план, – Андрюша, а зачем ты рисуешь? Я могу посмотреть все твои работы?

– Я рисую, потому, что не могу не рисовать. Я рисовал всегда. И очень хотел быть художником, или художником-модельером, но из меня растили управленца. А рисунки – это так, для души.

***

Кира проснулась, когда Кристины и след простыл. На столе лежала записка: «Улетела на Тибет». Вот ненормальная. Кира снова осталась одна, ну не считать же Викторию за подругу, в самом-то деле. Невесело начался первый день ее новой жизни. Жизни без Андрея Жданова…

Комментарий к Утро новой жизни

*А.Вознесенский “Любовь” из цикла “Мой Микеланджело”

Простите меня за эту маленькую главку. Не удержалась, увидела и записала.

========== Военный совет ==========

Сегодня все у них было впервые в жизни. Впервые в жизни Катюша готовила мужу обед, впервые в жизни они сели за свой семейный стол, впервые в жизни они вышли на семейную прогулку, и впервые в жизни Катя отвечала на звонки на их городской телефон. Когда раздался очередной звонок их телефона, Катя уже не задумываясь, сняла трубку.

– Катюша, мы с бабушкой можем сейчас прийти к вам? Не помешаем? Очень нужно поговорить о «Зималетто».

– Павел Олегович, вы всегда можете к нам прийти – это дом Вашего сына. А вот про остальное… я сейчас дам трубку Андрею, поговорите с ним. Хорошо? Андрюша, тебя к телефону. Папа.

– Да, пап, слушаю тебя.

– Андрей, мы с бабушкой можем сейчас прийти к вам? Понимаю, что медовый месяц и вам не до проблем, но дело не терпит отлагательства.

– Папа, а что случилось?

– В компании не все в порядке.

– А я тут при чем? Ты, вроде бы голосовал за Сашку, а меня отстранили. Я, папа, больше не работаю у вас в «Зималетто».

– Андрей, не время для обид.

– А я не обижаюсь. Я просто больше не работаю. Я вообще хочу стать художником. Мне всю жизнь запрещали быть самим собой. Сегодня я понял, что я хочу быть собой и делать только то, что мне нравится делать, – Андрей сказал это, конечно же, от обиды, но произнеся вслух то, о чем он себе и думать-то запрещал, Жданов вдруг ясно понял, он, действительно, хочет только одного – рисовать, – Пап, вот Катьке, ей интересны все эти цифры, планы, просчеты, расчеты. Ей интересно придумывать, как можно вывести компанию из кризиса. А мне нет. Мне не интересно, папа. А в гости ты можешь прийти в любую секунду. Мы оба будем рады.

– Андрюшка, я все слышала и да, мальчик мой, я согласна с тобой, хочешь быть художником – будь им. Но только после того, как «Зималетто» выйдет из кризиса. А на папу не обижайся, это я, интриганка, посоветовала ему проголосовать за Воропаева. В общем накрывайте-ка детки на стол, собирайте военный совет. Мы с папой будем через полтора часа, как раз к ужину и подоспеем, – и, не слушая никаких возражений, бабушка положила трубку. Значит у них сегодня впервые будут и их гости.

Катя заволновалась, очень уж ей хотелось хорошо принять гостей, скоренько написала и вручила Андрею список продуктов, – Только, пожалуйста, постарайся все быстро купить, а я пока всю подготовительную работу сделаю.

И правда, пока Андрюша пришел, у Катюхи уже и тесто* было готово, а к приходу Павла Олеговича со Светланой Марковной уже был и стол накрыт. К ужину у Катюни были сегодня только пироги, зато какие! И с капустой, и с мясом, и с грибами, луком и яйцом. А на десерт шарлотка с яблоками и клубникой.

– Глянь, Павлуша, – оглядев стол, сказала бабушка, – вот какую жену я твоему сыну сосватала. А? Твоя-то, небось в жизни никогда так тебя не кормила, а Катюша за полтора часа управилась, – и осеклась под осуждающим взглядом Андрея, – ну, ладно, ладно, не права я, непедагогично поступаю.

Разговор начали прямо во время ужина. Начала его Светлана Марковна, когда было нужно, эта мудрая, хоть и не очень образованная женщина могла доказать постулат о том, что и кухарка способна руководить государством.

– Андрюша, это я посоветовала Павлуше проголосовать за Саньку. И вот почему. То, что этот упырь-кузнечик не просто так собирает совет директоров было ясно изначально. Все у него прикупленные были. И то, что тебя задвинут, а то и изгонят, как бы Павлик не проголосовал, ясно было тоже. Кирочка-деточка, – тут бабуля такую физиономию скорчила, что все покатились со смеху, – быстренько это поняла и проголосовала за Андрюшку, вроде, как она на его стороне, я посоветовала Пашеньке сделать тот же трюк, только с Санькой. Пусть хоть под присмотром будет да фирму не сможет распродать. Пашка-то рядом и Санька считает, что он на его стороне. А теперь пусть Павлуша расскажет суть дела.

Жданов, почему-то разговор начал с обращения к Кате, а не к сыну, – Катя, думаю, что вы, – тут он несколько смутился, – слушайте, Катерина, Валерьевна, вы теперь вроде мне дочкой стали, можно я перейду на «ты», а то как-то не очень хорошо, когда отец дочке «выкает».

Катюха зарделась, засмущалась, хотя рада была безмерно, Павел Олегович принял ее, как жену своего сына, принял! – Конечно можно, мне будет очень приятно если вы меня будете называть, как свою дочку называли бы.

– Так вот, Катюша, думаю, что ты быстрее можешь помочь в сложившейся ситуации разобраться, – Катя сделала протестующий жест, она никому не позволит обижать ее мужа, даже его родителям, но Павел Олегович примирительно положил свою руку на руку Катеньки, – ты не дослушала, никто твоего благоверного не задвигает и обижать не собирается. Дело в том, что даже если мир сейчас перевернется, Воропаев не допустит Андрея в компанию. А дела там плохи. Коллекция не выйдет не только в срок, коллекция вообще может не выйти. Нет денег на закупку ни тканей, ни фурнитуры, ни на презентацию. Но это не самое страшное. Самое страшное, что этот умник сможет сейчас провести решение о выбросе акций в свободную продажу. Понимаешь, что это значит?

– Что из закрытой, семейной компании «Зималетто» станет общественной уборной. А скупить акции, выброшенные в свободную продажу у Вас средств нет?

Андрюша балдел. Несмотря на серьезность положения, он балдел, и ничего с этим поделать не мог. Как все было тепло, по-домашнему, беседа за круглым столом; бабушка и папа внимающие его умнице, красавице жене; гордость за Катьку – вон, как быстренько ухватила суть… есть от чего побалдеть. Не в силах больше вынести, Андрей взял карандаш, альбом и стал делать какие-то наброски. И, впервые в жизни, отец его не одернул, не сказал, что он занимается ерундой, когда решаются серьезные вопросы. Отец продолжал разговор с Катюшей.

– Да, Катенька, именно так, денег на то, чтобы скупить акции у нас нет.

– Но я же оставила антикризисный план. Александр Юрьевич его не нашел, что ли?

– Какой план? – в голосе Павла Олеговича прозвучали нотки разочарования. Если Катя способна только на ту белиберду, которую ему показывал Сашка, то дело плохо.

– Подождите секундочку, – Катюша вышла в кабинет и вернулась с папкой в руках, – вот посмотрите.

Павел открыл папку, и несколько минут внимательно ее просматривал, перелистывая страницы, Катя пока заварила свежий чай, ей жалко было времени на созерцание занятого делом Жданова-старшего. Неожиданно даже для себя, Павел расхохотался.

– Ну, Сашка, ну, аферист! Хотел бы додуматься до такого, так не додумался бы. Вы представляете, что он сделал? Когда я его спросил, что он думает делать дальше, он показал мне этот план, а когда я сказал, что это сущая ерунда, он тут же мне ответил, что это план, который оставил ему ты, Андрюша. Но вся соль в том, что план он мне предъявил без двух ключевых листков, этого и этого, – Павел показал Кате какие именно листы были изъяты. Действительно, получалась полная ерунда. – Катенька, это гениальный план. Ты умница. Да, сынуля, повезло тебе с женой.

– Еще бы не повезло, – вклинилась Светлана Марковна, – я сама ему невесту выбирала, – Андрей поцеловал бабушке руку, что-то на ухо шепнул и она стукнула его по лбу, – замолчь, охальник! Давайте решать, что делать дальше будем. Это сейчас самое главное.

– Я предлагаю пригласить на наш военный совет в Филях еще трех человек. Решение у меня, кажется, уже есть, но мне необходимо, чтобы оно было принято единогласно. И чтобы ни у кого подозрений в моей порядочности не возникло, и чтобы никто не подумал, что я предлагаю это решение из карьерных соображений, – сказала Катя, – мне хотелось бы видеть здесь Маргариту Рудольфовну, Малиновского и… Кольку, моего друга и компаньона. Возражений нет? Тогда Вы, Павел Олегович, звоните жене, ты Андрей – Малиновскому, а я позвоню Кольке.

– Как тебе это нравится, па? Построила нас на раз-два! – гордо сказал Андрей Павлович Жданов!

Комментарий к Военный совет

Jul Juli подбросила мне идею делиться рецептами Елены Сергеевны. С удовольствием это делаю.

*Тесто для пирогов. Готовится быстро, в морозильнике лежит всегда, на случай прихода внезапных гостей.

1кг муки, 1 яйцо, 1 пачка маргарина, 50г дрожжей, 1 стакан молока, 1/2ч.л. соли, 1 ст.л. сахара

Муку руками перетираем с маргарином, вбиваем яйцо, добавляем соль, снова перетираем. Ставим на огонь

молоко с дрожжами и сахаром, доводим почти до кипения (не кипятить!), вливаем в муку медленной струйкой

и быстро, пока не остыло, замешиваем тесто. Тесто должно быть гладким и хорошо отходить от рук, кладем в

пакет и ставим в морозильник от получаса, до года.

========== Военный совет 2 (продолжение) ==========

Через час после описываемых событий, примерно часикам к десяти, военный совет приступил ко второй своей части уже полным составом. Хорошо, что Катюша наготовила немало, хватило и на вновь прибывших. Только чай приходилось все время свеженький заваривать. Это ответственное дело было поручено главе семьи, Андрей был знатным титестером, ну, или чайным сомелье, это уж кому как удобнее называть, но об этом я, кажется, уже говорила.

Чуть подробнее хочется остановиться на появлении в доме Маргариты. Потому что приход Малиновского ознаменовался всего одним событием – Роман потребовал виски, в чем ему было отказано потому, что нужно было решать важный вопрос. Ну, а приход Зорькина и вовсе ничем не ознаменовался, Колькина любовь к пирогам победила его природную застенчивость и, посмущавшись секунд десять для блезиру, он приступил к их поеданию.

С Маргаритой же все было сложнее. Намного сложнее. И ехать к сыну с невесткой ей не хотелось, и общаться с новоявленной родственницей тоже желания большого не было, да и видеть сына под каблуком у бывшей секретарши было бы невыносимо. А самое главное… самое главное, что не смотря на то, что Маргарите было стыдно и перед мужем, и перед свекровью, и перед сыном за свой трюк с инфарктом, она и сейчас считала, что сын совершил самую главную ошибку в жизни, женившись на этой странной девочке, что Кира была идеальной партией ее Андрюше.

А посему Маргарита Рудольфовна заранее избрала линию поведения безучастного наблюдателя, вынужденного волей обстоятельств смириться с неизбежным злом и унижением. От чая и пирогов она отказалась, от шарлотки тоже, заявив, что женщины, которые себя уважают и следят за собой в это время суток все, что могут себе позволить – это стакан воды.

– Ритка, ты это, дерьмо из-под носа-то вытри, ходишь тут, будто тебе воняет. Угощают, садись к столу, не хочешь есть, не ешь, а злословить и бить тарелки я тебе тут не дам, – отведя невестку в сторону, тихо сказала бабуля, – еще одна твоя выходка, не посмотрю, что чужие люди здесь, так получишь, мало не покажется, – и громко, да окружающих, – ну, коли живот болит, тогда ладно, тогда можешь и не есть. Павлуша, давай в двух словах о ситуации на фирме обскажи. Все тут умные собрались, коротенько расскажешь, они и поймут. А уж потом Катюша расскажет, что она придумала.