Текст книги "Бабочкой на свечу (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

В семь часов и одну минуту на мобильный Киры Юрьевны с номера Виктории Клочковой пришла СМСка. Всего одна строчка – интернет адрес. Кира открыла ноутбук, ввела адрес и… ей показалось, что сердце остановилось, что голову стянуло тисками, а уши заложило ватой, странной ватой – звуконепроницаемой. «Бедная Вика. Господи, мой брат насильник и подонок! А ведь Вика несколько раз намекала, что живет в аду. Почему же я не выслушала ее, не помогла ей?» – думала Кира. Она достала бутылку коньяка, хорошего, очень хорошего «Camus Cognac Cuvée 3.128». Это был коньяк супер-премиум из лимитированной серии, возраст купажа – 128 лет. Отдельная гордость – хрустальный декантер Baccarat ручной работы с жемчужным ожерельем на горлышке. Она помнила как, и кому, и за сколько, и для какого случая покупала этот коньяк.

Это было в Париже, на выставке. Они с Андреем накануне очень сильно поссорились, Кира приревновала его к француженке-модели, Дезири. Ей тогда показалось, что он слишком много внимания уделяет этой дамочке. Сейчас она понимает, не флиртовал Андрей, просто был предупредителен и вежлив. А если бы и флиртовал, так что? Милый, невинный флирт, что тут крамольного? А тогда, в номере она визжала и била бокалы богемского стекла, которые они купили для их дома. Андрей посмотрел на Киру долгим и каким-то уставшим взглядом, развернулся и вышел. Его не было всю ночь. Он пошел ей доказывать, что ее подозрения и истерика не напрасны. Дезири потом ей сказала, что если бы не ее глупая ревность никогда бы она не заполучила такого шикарного мужчину, да еще и на всю ночь. Кира гордо подняла голову и ответила, что вернулся, мол он все равно ко мне. Дезири рассмеялась: «А вернулся ли?» Этого Кира стерпеть не могла, подошла к Андрею, взяла его под руку, отвела в сторону и… попросила прощения за глупую ревность. Они помирились и впервые тогда заговорили о свадьбе. А перед отъездом из Парижа Кира зашла в бутик и купила вот эту самую бутылку коньяка, чтобы подарить ее Андрею, когда он станет ее мужем. Почти три тысячи долларов стоила тогда эта бутылка. Сейчас уже, наверное стоит дороже.

Кирюша открыла бутылку, а что ее беречь, Андрей уже чужой муж, налила себе коньяку, не на донышке, как должно пить этот восхитительный напиток. Налила полный бокал, до краев. И снова прилетела СМСка от Вики: – «Я сейчас позвоню, сними трубку, послушай запись, завтра она будет в милиции». Раздался звонок, Кира нажала «ответить», приложила трубку к уху и услышала начало ее сегодняшнего разговора с Викой. Да, они много кричали друг на друга и ругались, но Кира хорошо помнила, что в запале сознавалась во всем. Начиная с подброшенного бумажника, лжи родителям Андрея, слежки за ним и и заканчивая таблетками, которые она уговаривала Вику подбросить Роману.

Кира бросила трубку, залпом выпила коньяк, даже не почувствов ни его купажа, ни его аромата, ни его вкуса. Это крах. Если Ждановы всё узнают, если в компании все узнают о ее роли в истории с Пушкаревой, то хоть не показывайся там. А что у нее еще есть. Ни друзей, ни любви, ни родных. Сашка? Она видеть его больше не хочет и не может, до конца жизни ее будут преследовать эти кадры. Кристина? Кристина родственная душа, но она не от сего мира.

И в обществе не покажешься, сразу шептаться за спиной начнут. Или еще того хуже… укажут на дверь. Кому захочется быть в обществе сестры Александра Воропаева, брошенной своим женихом, отдавшим предпочтение секретарше. Кира снова налила полный бокал коньяка, и снова выпила залпом. Больше она ничего не помнила.

– Жизнь закончилась не начавшись… – последнее, что мелькнуло в сознании Киры.

***

– Нам пришлось двери вскрывать. Заходим, а Кирочка лежит на полу, пена изо рта и перекошенная на одну сторону. Без сознания и почти холодная, – сквозь слезы рассказывала Марго.

– А что врачи говорят? Что с ней случилось?

– Никто ничего, пока нам не говорил. Нужно дождаться врача.

– Мама, она что, пыталась покончить собой?

– Не знаю, Андрюша. Ничего я не знаю. Надеюсь, что нет. Если она с собой что-то сделала – это мы виноваты. Мы все, и ты в первую очередь.

Этого Катя стерпеть не могла. – Маргарита Рудольфовна. Если Кира что-то и сделала с собой, то в этом никак не мы виноваты. И уж тем более не Андрей. Хватит! Я не позволю вам больше всегда и всю вину сваливать на моего мужа. Вначале ваша Кира из его жизни сделала ад, потом из моей, а под занавес из своей, а вы вешаете ее вину на своего собственного сына. Он ей таблетки в руки не вкладывал! – Катю трясло, – она сама, сама по доброй воле разрушала все, к чему прикасалась. То, что она творила не проходит безнаказанно даже по законам вселенской справедливости.

Никогда Андрей не видел свою Катюшу в таком гневе, кулачки сжала, глаза горят, защищает его, как тигрица своего тигренка. Он обнял жену, притянул к себе, – Андрюшенька, ты не верь, никому не верь. Ни в чем ты не виноват, – и снова Маргарите, – может ваш сын виноват и в том, что Сашка подонком оказался? А может Кира увидела видео с Сашенькой в главной роли, вот ей жить и не захотелось? Но вы, ничего еще не зная, заранее обвиняете сына.

– Катенька, успокойся. Успокойся, пожалуйста. Мама просто волнуется за Киру. Я не принимаю на себя никакой вины. Я ее не чувствую. Ну, все, все, не дрожи.

Из палаты номер пятнадцать вышел пожилой мужчина, устало прислонился к дверному косяку. Все взгляды устремились на него…

========== Геморрагический инсульт ==========

– Устал я что-то. Закурить у кого-нибудь есть?

Малиновский бросился к врачу, протягивая ему пачку «Winston», – Берите все, только скажите уже как там Воропаева, что случилось?

– Плохо. Очень плохо. А ведь молодая, и такая красивая. Пока ставим парез правосторонний, но боюсь все же будет паралич. Говорить сможет, да и не в этом дело… Мы боимся повторного инсульта. А тогда все.

– Слушай, доктор! Мы с тобой за соседних партах в первом меде не сидели. Давай на русский переводи. Ты что вот сейчас пытался нам сказать? – встрял разозлившийся Малиновский.

– Значит так, больная Воропаева, в состоянии гипертонического криза имеет 2.11% промилле в крови, что соответствует примерно 300 грамм водки, коньяка или виски. Ну, или 140 граммам чистого спирта. Я бы сдох. А у нее случился геморрагический инсульт. Повреждено правое полушарие мозга, соответственно парализована вся левая сторона. Мы надеемся, что это не паралич, а парез, то есть та же хреновина, но с большей надеждой на полное выздоровление. Тут другое страшно, помощь пришла очень поздно. Часть клеток головного мозга может быть уже никогда не восстановлена. И еще, чтобы делать какие-то прогнозы нужно подождать сутки. Если не дай Бог не случится повторного инсульта, можно будет о чем-то говорить. Если случится – мы ничем помочь не сможем. Делаем все возможное. Парень, ну что ты на меня так смотришь? Опять не понятно. У девки давление зашкаливало, а она в себя коньяк стаканами вливала. Так понятно? Все, давайте по домам. Здесь никому не надо оставаться. В палату все равно не пустим. Если что, позвоним. Оставьте свой номер на посту.

– Пап, надо бы Сашке позвонить, ну, и Кристину пусть отыщет. Мало ли что. Мы с Катей и Ромкой сходим сейчас к главврачу, вдруг какие препараты понадобятся. И вообще поговорим. А вы давайте-ка домой. Мама, вон ты какая бледная. Можно тебя на секунду? – Андрей отвел Марго в сторону, – ты на Катю не сердись. Ты гордись ею. Не каждая невестка так защищала бы твоего сына. Даже от тебя. Папа, мы пошли. Созвонимся вечером.

***

Повторного инсульта, к счастью, не случилось, но и хорошего было мало. Во-первых Сашку никто не мог найти. Где и с кем он зализывал свои раны, о том никому ведомо не было. Во-вторых, прилетела Кристина и вместо помощи Ждановы и Малиновский получили ушат помоев на свои головы, стенания, обвинения и публичные концерты. С Кирой все время кто-то должен был сидеть рядом. Кто-то с крепкими нервами, потому что видеть ее в таком состоянии было под силу только людям с крепкими нервами, а уж помогать ей… так и стальные канаты нервов не всегда выдерживали. Кристину к работе сиделки подключать было совершенно бесполезно. В ее заоблачном мире и не догадывались, что больных нужно подмывать, подставлять судно, а потом его выносить и мыть. Что с такими больными нужно разговаривать не о Тибете и Гималаях, а на простом, доступном, конкретном языке. И лучше на равных. Без заискивания и присюсюкиваний.

Как ни странно лучше всех с работой сиделки справлялась Катюша. Почему странно? Да потому, что Кира не возражала принять помощь от ненавистной соперницы. Черт его знает почему. То ли потому, что ей казалось забавным, что дерьмо за ней выносит жена ее Андрюшеньки, то ли потому, что Катя и в самом деле очень умело и ловко оказывала помощь, а может потому, что когда первый раз Катюше выпала эта «честь» и Кира что-то замычала протестуя, Жданова-младшая по-деловому, без рассусоливания и жалости сказала:

– Значит так, дорогая моя, Кирюша. Тебе что-то не нравится? Все жалобы в письменном виде в ООН. Сегодня мое дежурство. Маргарита Рудольфовна устала, плохо себя чувствует и беспокоить я ее не стану, даже если ты будешь лежать по уши в дерьме. Светлана Марковна в том почтенном возрасте, когда дежурить у твоей постели я ей позволю не чаще раза в неделю. Это понятно? Остаемся я и моя мама. Мама дежурила вчера, пусть отдыхает. Сегодня моя очередь. Правда есть еще один вариант – я могу сюда пригласить Кристину и уйти. Выбирать тебе, я или твоя сестра. – Кира мигнула один раз, значит выбрала Катю. Теперь можно было заняться делом.

Как и все, чем Катюше приходилось заниматься, она выполняла добросовестно, аккуратно и с душой. Уже через двадцать минут Кира лежала вымытая, накормленная и с чистым судном под кроватью.

– Кира Юрьевна, а хотите я расскажу вам, что сейчас в компании происходит? – Кира мигнула. – Давайте я вам буду рассказывать и советоваться, вы не против? – Кира мигнула. – Работа над коллекцией идет полным ходом. Милко придумал очень интересные модели. И концепция этой коллекции – мода для всех! Мы отныне будем выпускать одежду для худых, для полных, для высоких, для низких, для молодых и для пожилых. Ведь каждая женщина достойна носить красивые вещи.

Катя рассказывала Кире о работе «Зималетто», о планах на будущее, рассказывала тихим спокойным голосом, постепенно сама увлекаясь своим рассказом. Краем глаза она видела, что и Киру ее рассказ заинтересовал. Впервые в ее глазах промелькнула заинтересованность, впервые она попыталась что-то сказать и, что было просто невероятно, даже возразить по-существу.

А, когда Катюша уходила с дежурства, Кира даже попробовала задержать ее, подавая знаки правым глазом.

– Я приду, обязательно приду. Через четыре дня. А может и не понадобится приходить на дежурство. Может просто зайду навестить вас. Может вы уже в порядке будете. Выздоравливайте, Кира Юрьевна.

Катя вышла за дверь и так же устало, как врач восемь дней назад прислонилась к дверному косяку, закрыла глаза. Кира все же фантастически умела вытягивать энергию из всех. Катя устала, устала так, что и шага ступить больше не могла. Работа в двух местах – и в «Зималетто», и на собственной фирме (разве могла она все забросить, когда на «НиКа Моде» такой кредит висел?), домашние хлопоты (спасибо Светлане Марковне, если бы не ее помощь, Кате и вовсе не сладко бы пришлось), постоянная слабость, а теперь еще и Кира. В общем Катюха разваливалась на кусочки. А тут еще Андрей завтра улетать должен был.

Катя присела на стул в коридоре и поняла, что поднять ее отсюда уже можно будет только с помощью домкрата… Не понадобился домкрат-то, сильные мужские руки подняли Катеньку, прижали к себе и понесли в машину.

– Я только чуть-чуть посплю, ладно? – Сказала Катюха, не открывая глаз, обнимая за шею мужа и вдыхая его самый родной, самый лучший чуть терпкий с примесью полыни запах.

***

Проснулась Катя часа через два, в своей постели, рядом сопел Андрей. – Проспали на работу – с ужасом, забыв, что сегодня воскресенье, подумала она. Резко села, голова закружилась, а с самого низа живота начала подниматься к горлу противная горькая волна, грозя выплеснуться через край. Катька вскочила и бросилась в туалет.

– Катя, Катенька, что с тобой?

– Не знаю, не хорошо, что-то стало, – сказала выползающая из туалета нежно-зеленая жена.

Андрей замер, потом вскочил с постели и выскочил из спальни, как ошпаренный. Катя даже обиделась. Ей плохо, а мужу настолько безразлично, что развернулся и убежал. Ох, Катюша, Катюша… Да внимательнее, лучше, добрее и заботливее твоего мужа просто не бывает. А убежал он потому, что у него появилось неотложное дело! И правда, не прошло и десяти минут, как в спальню ворвался Андрюша. В верхней одежде и с пакетиком, который тут же протянул жене.

– Иди, делай! – Приказал он.

– Что делать, Андрюша? – Катя растерялась.

– Как что? Тест на беременность, разумеется! Ну, иди, Катенька. Я же не могу его сделать за тебя.

========== Лирическое отступление № 2 ==========

– Ну, что там?

– Андрюшка, ну подожди еще две минуты. Тут написано «подождать три минуты», одна уже прошла.

Андрей не мог ждать, просто не мог и все. Не то что две минуты – секунда ему сейчас годом казалась. Наконец Катя вышла, растерянная и ошеломленная. Андрей подошел к ней, заглянул в глаза, потом аккуратно, как самую дорогую фарфоровую вазу изготовленную в Китае более 10 веков назад в пору династии Сун, поднял на руки и прижал к себе. Что-то горячее и мокрое капнуло Кате на грудь. И такая нежность, такая благодарность мужу за эти слезы в тишине, без криков и демонстрации радости, накрыла Катюшу, что ей здесь и сейчас стало необходимо стать с ним одним целым, раствориться в нем, распасться на молекулы, перетекая в него.

– Я хочу тебя. Очень хочу, – впервые в жизни проявляя инициативу, произнесла Катюша.

Андрей взглянул на нее глазами, полными слез. – А тебе можно? – Нужно, – ответила она задыхаясь и переставая что-либо соображать. – Поцелуй меня.

Она сегодня была новой, она сегодня была другой, она сегодня окончательно перестала стесняться и позволяла ему все то, что еще вчера ей казалось неудобным и стыдным, научилась не только отдавать себя, но и брать то, что дают ей. Это оказалось так много, получать удовольствие не только от того, что даришь, но и от того, что дарят тебе. И в момент кульминации она растворилась, распалась атомы, перетекла в него. Это было настолько прекрасно, что Катюша заплакала.

– Что такое? Я обидел тебя? Сделал тебе больно? Что, Катенька?

– Я плачу от счастья, как плакал и ты.

– Девочка моя, солнышко мое, я так тебе благодарен. За все. А за дочку особенно.

– Почему ты думаешь, что будет дочка? А может сын будет.

– Э нет, милая, я делал дочку. А сейчас ты еще полчасика полежишь, отдохнешь и поспишь. Я приду за тобой, когда будет можно. Ладно?

– Андрюшка, что ты еще задумал? Не хочу я лежать. Я есть хочу.

– Я сейчас принесу тебе сок и бутерброд с сыром. Ага?

Катя не знала, принес ли Андрей сок, принес ли он бутерброд, когда муж зашел в спальню с подносом, она уже крепко и сладко спала. И он решил, что сон для нее сейчас важнее бутерброда.

***

Катька дрыхла без задних ног. Долго, даже пожалуй слишком долго. Видно усталость последних недель, эмоциональное напряжение и известие о беременности сделали свое дело. Когда она открыла глаза, в комнате горел ночник, Андрей перебирал струны гитары и ждал ее пробуждения, а в квартире слышались чьи-то голоса. Увидев, что Катюша проснулась, Андрей тихонечко ей запел:

Очарована околдована,

С ветром в поле когда-то повенчана.

Вся ты словно в оковы закована,

Драгоценная ты моя женщина…

– Андрюша, а кто у нас? – тихо спросила Катюша, стараясь не нарушить атмосферу, созданную светом ночника и только что спетой песней.

– Все, кто нас любит! Вставайте девочки, пойдем на свет Божий, нас заждались.

– Какие девочки? Ты о чем, Андрюшенька?

– О тебе и о дочке, – Андрей протянул Кате большую невысокую коробку, – позволь мне нарядить тебя, моя королева для выхода в свет. Катька! Ты такая молодчага, что поспала и дала мне время подготовить все и всех. Будь умницей до конца, не порть праздник и не сопротивляйся. Договорились?

– Договорились. Наряжай. И пойдем уже. А то очень кушать хочется. Вот помрем с сыном сейчас от голода и не будет у тебя никакого праздника. А будут только слезы и горе.

– Не с сыном, а с дочкой. И чтобы больше я от тебя таких глупостей не слышал.

Когда Катюша вышла из спальни, то онемели все. И гости, увидевшие ее в очень красивом бирюзовом, стильном платье без бретелей из шелкового сатина с большим декоративным бантом на спине и длинными перчатками, а ля Мэрилин Монро в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок». На шее у будущей мамочки красовалось колье чокер с белым жемчугом и бриллиантовыми сколками – подарок мужа. Подарок ей, с просьбой отдать его той, которая пока живет в ней маленькой точкой, когда у нее самой появится точка внутри. – Так мы закладываем семейную традицию, – шепнул ей Андрей на ухо, застегивая колье.

А Катюша онемела потому, что в доме пахло праздником, пирогами, и радостью. И собрались здесь самые родные ее люди: и родители, и Павел с Марго, и бабушка, которая выглядела уставшей, но очень счастливой, и Колька, и даже Малиновский.

– Поздравляем! – Крикнули все хором по отмашке Малиновского. А потом подходили все по очереди и поздравляли Катюшу. Ей даже обидно стало. Никто не старался больше Андрея, чтобы их малышу подарить жизнь, а поздравляют все, почему-то, только ее. Но когда к ней подошла Маргарита, обняла ее, поцеловала, сказала на ухо, – спасибо, доченька, – тут уж окончательно поверила в свою беременность, потому что никогда раньше с ней такого не случалось, вот так навзрыд разреветься прилюдно, да еще чтобы и успокоиться никак было не возможно.

А, когда все расселись за стол, Катюша взяла бокал с соком и сказала:

– Вот вы все поздравляете меня, а я хочу поднять бокал за отца, – тут Валерий Сергеевич с Павлом Олеговичем приосанились, – за отца моей девочки. Оказывается, это совсем не стыдно публично признаваться в любви. Маргарита Рудольфовна, спасибо Вам за теплые слова, которые Вы мне сказали. Я хочу сказать в ответ – Спасибо Вам за сына. Много лет назад он пожалел маленькую плачущую девочку и только поэтому мы сегодня ждем нашего ребенка. Андрей так ждал этого, так ждал. А вы все поздравляете только меня. Это неправильно. Андрюшенька, я поздравляю тебя, я благодарна тебе. И я очень тебя люблю. – Катя снова заплакала. Да что там Катя, все, кроме Кольки, уже приступившего к трапезе да Малиновского, балагура и циника, захлюпали носами.

– А что я тебе, Ритка говорила? Золото, девочка у нас. Чистое золото, – не смогла удержаться от реплики Светлана Марковна.

***

А ночью они прощались… Андрей улетал в Киев на поиски франчайзи, будь они неладны. И он не хотел лететь и Катя не хотела, чтоб он улетал. Они расставались впервые. Было грустно и почему-то тревожно. Нет, Катенька не боялась, что Андрюша там загуляет, она верила мужу. Но тревога все равно не проходила.

– Кать, я буду скучать по тебе. Да что я говорю, я уже по тебе скучаю. Ты тут, пожалуйста, не переутомляйся и не бери на себя слишком много. Обещаешь?

– Андрюшка, я же беременная, а не больная. А вот ты там постарайся питаться нормально. И не пей, пожалуйста, много.

– Скажи еще не гуляй, не изменяй, за модельками не увивайся…

– Не скажу. Как будто бы от моих слов что-то изменится. Если я скажу тебе не гуляй, то ты послушаешься? Или мне тебе пригрозить ремнем надо? Ты просто знай, что я очень тебя люблю. Андрюша я хочу, чтобы ты меня сейчас услышал. Я очень тебя люблю. Больше, чем себя, к сожалению, поэтому если тебе будет со мной плохо, а с кем-то другой хорошо, я отпущу тебя.

– Значит я себя люблю больше, чем тебя. Потому, что я тебя не отпущу. Никуда и ни к кому. Ты моя, поняла? – Андрей сделал грозное лицо и перевел весь разговор в шутку. А зря! Катя говорила о серьезных вещах. И стоило ее послушать.

– Давай договоримся не звонить друг другу по пустякам двадцать раз в день. Представь, я на совещании, а ты звонишь и спрашиваешь, люблю ли я тебя. Нехорошо получится. Или я звоню и спрашиваю, а ты на переговорах. Давай так – днем только по делу, а вечером по личным вопросам можно. Договорились?

– По пустякам говоришь, – Андрей надулся, – значит вопросы о любви для тебя пустяки?

– Адрюшка, не дури голову, лучше давай спать, завтра вставать рано.

– Нет, Катька, спать я не буду, я сейчас с тобой буду заниматься пустяками, чтобы тебе тут, оставшись одной, было что вспомнить.

Комментарий к Лирическое отступление № 2

С Новым Годом вас, дорогие мои читатели! Счастья, здоровья и радости вам в 2016 году.

Под эту мелодию Андрей пел Катюше “Драгоценная ты, моя женщина”.

Это очень красивый клип

https://youtu.be/7Ipf4jkRRbI

А вот сама песня в исполнении автора

https://youtu.be/Toj0G5otVqU

========== На самом краю пропасти ==========

– Катенька, ты просто слишком много на себя взяла. Так нельзя.

– Бабушка, но ведь я не больна, а беременна, и я не понимаю, почему все так происходит. Я стараюсь, но ничего не успеваю. Я не хочу плакать, но все время реву. И Андрей… он… я… – Катюша снова заплакала.

– Катя, тебе просто необходимо отдохнуть. И хватит дежурить у Киры. Ее сестре плевать, ее брат испарился, а ты гробишь и себя, и ребенка. Все, я забираю все твои бумаги, а ты идешь в постель, и до завтрашнего вечера ты только смотришь кино, читаешь и кушаешь. И кушать тоже будешь в постели. Все, иди в душ и спать.

Беременность протекала невероятно тяжело. Ранний токсикоз, головокружения, анемия и нервозность – с этим букетом Катюше приходилось работать в «Зималетто» и «НиКа Моде». С этим букетом ей приходилось устраивать показ мод и модернизировать производство. С этим букетом она ездила на дежурство в больницу к Кире. И, наконец, что было самым трудным и ужасным, со всем этим букетом она осталась один на один. Андрея вот уже три недели в городе не было. И Кате начало казаться, что и звонит он реже, и выслушивает ее нытье раздражительнее, и вообще она ему надоела и он ее бросит.

Счастье, что Светлана Марковна всегда была начеку. Вот и сейчас, отправив Катю в спальню, она позвонила внуку.

– Когда ты приедешь? Катюша, правда, больше не может. Все, Андрюша, она сломалась.

– Бабушка, что случилось?

– Это ты меня спрашиваешь, что случилось? Бедная девочка похудела, что бы не съела, все наружу лезет, работает, как заведенная, еще и к твоей бывшей ездит, дерьмо за ней выносит. Ты хорошо устроился, она тут за всех вас впахивает, а ты там себе прохлаждаешься. Переговоры, встречи… и по ночам тоже? Папенька твой сделал операцию две недели назад, давно уже все в порядке – нет, они с Марго по Германиям разъезжают. И что? За Кирой кто ходит? Только Катенька и мама ее. У вас, паразиты, денег нет сиделку алкоголичке нанять? Бедная беременная девочка с токсикозом должна…

– Бабушка! Остановись. Я понятия не имел ни о чем. У нее спрашиваю – все нормально, говорит. А ты почему молчала? А Елена Александровна? А ну-ка, дай-ка мне Катю.

– Хрена тебе, а не Катю, я еле-еле ее спать погнала. Ты мне лучше скажи, почему Катенька тебе два раза не могла дозвониться вечером? Если ты загулял, я тебе не прощу этого.

– Бабушка, я даю тебе слово, я не загулял. Прилечу, все расскажу подробно. Договорились?

– Когда прилетишь?

– К утру буду. Если бы я раньше знал, что Катюхе плохо, я бы давно уже дома был.

***

Андрей сидел рядом с Катей на постели и с жалостью смотрел на жену. За три недели Катя осунулась, подурнела, она спала и глаза были закрыты, но даже так было видно, как они ввалились, а под ними голубыми полукружиями появились синяки.

«Бедная девочка, – подумал Андрей и погладил Катюшу по голове, – вот проснется и сразу повезу к врачу».

Катюша проснулась от такого родного, такого любимого чуть терпкого запаха с примесью полыни. Не открывая глаз поймала руку Андрея, гладившую её, прижалась щекой к этой такой сильно, такой нежной, такой ласковой руке, подтянула колени к подбородку, приняла позу зародыша и вдруг разревелась. Так горько и безнадежно, словно муж не приехал, а уезжает.

– Не смотри на меня, – сквозь слезы и всхлипы проговорила Катюша, я стала такой страшной.

– Ну… Не страшнее той, которая пришла ко мне устраиваться на работу. Так что меня ничем не напугаешь. Ну, что с тобой, девочка? Что случилось? Устала? Да? Я так по тебе соскучился, я так тебя люблю. Мне так больно видеть, что тебе плохо.

– Честно? А я думала, что ты меня забыл, что я тебе больше не нужна, – Катюха уже не плакала, она уже выла, повиснув на шее у Андрея.

– Дурочка, дурочка, дуреха ты моя любимая, ну как я мог тебя забыть? Как я мог тебя разлюбить, если мне без тебя и жить-то незачем? Катенька, я же не по собственной воле уехал. Ты же сама меня в ссылку сослала. Кать, ну все, успокаивайся. Поговорить нужно, и очень серьезно.

– Что случилось, Андрей, – слезы у Катерины высохли мгновенно, если Андрюшеньке нужна помощь, то она умела сразу мобилизовываться, – чем я могу помочь?

– Катя, ну нельзя же так в самом-то деле. Нельзя же все время думать только о других, может пора подумать о себе? Тем более, что ты сейчас отвечаешь не только за себя, но и за малышку. Почему ты мне ничего не сказала о своем состоянии.

– Я не хотела тебя волновать.

– Вот хорошо, что я матом не ругаюсь, я бы сейчас тебе сказал кое-что. Ладно, проехали. Меня ты не хотела волновать. Правильно? – Катюша кивнула. – А врача ты тоже волновать не хотела? Ты почему до сих пор на учет не встала? Почему не была у врача? Как маленькая, ей Богу. Все, моя девочка, все. Вытираем слезки, я отнесу тебя в душ, искупаю, и не вздумай приставать – я не занимаюсь любовью с полу-трупами, потом ты попьешь сок, позавтракаешь, – и увидев, как у Катюши расширились от ужаса глаза, побледнел. Кажется все было еще серьезнее, чем он думал. – Если захочешь, то позавтракаешь и мы едем в консультацию. Катя, – Андрей твердо оборвал попытку Кати возразить, – никакой работы, никаких других дел, пока мы не выйдем из кабинета врача. Это тебе говорю я – твой законный супруг. А теперь иди сюда, маленькая, иди к папе на ручки, и я понесу тебя в душ.

***

– Это просто безобразие. Вы себя довели почти до истощения. Почему вы раньше не пришли? Умная ведь девочка, ну неужели не понятно, что ранний токсикоз мучит не только будущую маму, это состояние существенно отражается на развитии малыша. Катенька, как вы вообще ноги тягали с такой гипотонией? А вы, молодой человек? У вас мозги есть? Вы не видели, что жена уже не на грани, а за гранью. Госпитализация и немедленная, я вызываю амбуланс.

– Не надо амбуланс, я сам отвезу ее.

В клинике «МЕДСИ» первым делом у Катеньки взяли все анализы. Потом поставили капельницу, восполняющую потерю жидкости, минеральных веществ и заменяющую обычное питание. А потом лечащая врач Инга Сергеевна спросила, готов ли Андрюша кровь сдать, для выделения из нее лимфоцитов, для последующего их введения Катеньке в кожу предплечья. Да он готов был руку отдать на отсечение, лишь бы помочь Катюше.

– А зачем? – Спросила Катя. И врач охотно ей объяснила, что при лечении раннего токсикоза эффективным методом лечения считается иммуноцитотерапия, то есть беременной женщине в кожу предплечья вводят лимфоциты ее мужа. И что улучшение самочувствия беременной наступает, как правило, уже через 24 часа.

Андрей заулыбался, расцвел. Одна мысль о том, что он сможет помочь своей Катеньке, привела его в восторг.

В палату не вошел, в палату ворвался врач из лаборатории, подлетел к Инге Сергеевне, протянул ей заключения сданных анализов. Та бегло просмотрела, задержала взгляд на одной строчке, потом на второй, устало опустилась на стул и спросила:

– Катя, кто вам назначал «Энцефабол» и «Церебролизин? Да еще и “Аспирин”. Мамочка, вы сумасшедшая? Или вы пытались устроить себе выкидыш?

– Никто.

– А для чего вы их принимали? Вы понимаете, что могли потерять ребенка? Вы понимаете, что теперь нужно делать сложный и дорогой анализ, чтобы посмотреть не повредили ли вы малышу.

– Но я не принимала никаких таблеток. Даже когда у меня болела голова, я терпела боль, но не принимала обезболивающие. Андрюшенька, я очень хочу ребенка. Ты же им не веришь, правда? Ты же веришь мне, что я ничего не принимала, – Катя снова заплакала.

– Катенька, успокойся немедленно. Я верю тебе и только тебе. Инга Сергеевна. А что это за препараты? При каких заболевания их применяют?

– При инсульте…

Комментарий к На самом краю пропасти

Прошу прощения, за задержку главы. У нас был ураган и свет давали только периодически.

А стало быть и интернет.

========== операция… ==========

Катюша уснула не выпуская руки мужа. Андрей смотрел на неё с испугом и жалостью. После истерики, которую она устроила в ответ на предположение Инги Сергеевны, что она сама могла захотеть избавиться от ребенка, Катя сейчас спала хоть и глубоким, но явно неспокойным сном. Мобильный лежал как раз очень удобно, в кармане свободной руки и Андрюша достал его. А вот номер набирать было не очень комфортно, но и с этой задачей Жданов справился.

– Славка, мне помощь нужна.

– Понятно, как посидеть, выпить, за жизнь перетереть, так это без Святослава Анатольевича, а как помощь нужна, так Славик помоги. Ну, что опять случилось с Ромкой? В этот раз его обкололи?

– Слава, дело очень неприятное и непонятное. Кто-то пытался отравить мою жену и убить моего ребенка.

– Дюнчик! Ты сошел с ума? Сегодня не первое апреля. Какую жену? Какого ребенка? Или вы там с Ромкой перебрали и ты прикалываешься? Так давай, наливай и мне, я сейчас подъеду.

– Славка, мне не до шуток. Я женился полтора месяца назад. Жена беременная. Впрочем давай не по телефону. Ты можешь подъехать в «МЕДСИ»? Четвертая палата. Жену госпитализировали.

– Андрей! Я чего-то не понял. Ты женился и, не только не пригласил на свадьбу, но и просто не сообщил мне об этом? Андрей! Это как вообще? А я думал, что у мы друзья.

– Славка, все было очень неожиданно. И даже, я бы сказал, скоропостижно. И свадьбы никакой не было. Короче, не о том мы сейчас говорим. Ты приедешь или нет? Если твоя обида мешает тебе помочь мне, ты скажи, я не обижусь. Просто позвоню сейчас в милицию и все.

– Ты чего? Сдурел? Скоро буду. Заодно и с женой твоей познакомлюсь, может она не такая забывчивая, как ты и на рождение ребенка не забудет меня пригласить. Ну, или хотя бы сообщить мне о факте.

Калинин приехал часа через два, Катюша уже и выспаться успела и повторные анализы сдать. Да и выглядела она чуть-чуть, но получше. Славка, как я уже говорила, работал старшим следователем городской прокуратуры, хотя внешне он больше был похож на оперного певца, которому нужен живот для опоры звука, как все они оправдывают свои пузени. У Славки же, не смотря на его молодой возраст был достаточно емкий пивной мозоль.