Текст книги "По собственному желанию - 2 (СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– И после всего этого ты хочешь помочь Кире?

– Да.

– Тогда я тебе скажу еще кое-что, – Сашка невероятно тяжело вздохнул. – Мне сегодня в милиции показали снимки убитой Кирой женщины. Вначале живой и веселой, а потом мертвой. Но это еще можно было выдержать. А вот когда я увидел фото очень красивой девочки до аварии и после… Нет! Нет, нет и нет! Я не буду помогать нашей сестричке. Она монстр, понимаешь? Монстр! Она уничтожает все на своем пути. И ее пора остановить.

– Ладно, Саш, завтра и меня на допрос вызывают. Поговорим обо всем после. Кстати, ты ходил в больницу? Проведывал Ждановых? А девочку? Может им нужна какая-то помощь?

– Нет, не ходил. Несколько дней назад мне было все равно, что с ними, а сейчас… Сейчас мне стыдно смотреть в глаза Маргарите, Павлу и Оле. Эту девочку зовут Ольга…

– Сашенька, нам все равно придется с ними встретиться. Хотим мы того, или нет. И чем дольше мы будем оттягивать визит, тем тяжелее будет нам потом посмотреть им в глаза.

– Может, ты и права. Не знаю…

Комментарий к Трагедия Крис…

Прошу прощения, что вчера не ответила на комментарии. Ездила отдыхать. Завтра на все отвечу.

========== Накануне нового витка… ==========

POV Андрей Жданов…

Из больницы, как я не упрашивал лечащего врача, меня не выписали. Когда же я захотел выйти под расписку, Юлька встала на дыбы. Вначале она мягко и ненавязчиво попыталась меня убедить, что мне еще необходима медицинская помощь. А потом, когда я оказался упертым бараном и это не помогло, она заплакала. Нет, не для того, чтобы, как Кира, достичь своей цели. Ну, вот, я снова сравниваю ее с бывшей, это просто какое-то наваждение, и как от него избавиться, я не знаю.

Юлька заплакала как-то обреченно, что ли? А ведь еще утром она мне однозначно сказала, что не для того столько лет меня ждала, чтобы теперь потерять из-за моих тараканов. Сейчас мне показалось, что Юлька плачет, прощаясь…

– Ты чего? Что такого, если я хочу дальше лечиться амбулаторно?

– Андрюша, а ты сам не понимаешь?

– Нет!

– Хорошо, я попробую тебе объяснить. Я сейчас не говорю о твоем душевном состоянии, об этом чуть позже. Но что нам делать с твоим реактивным лейкоцитозом? Или с твоими головокружениями?

– Я нужен тебе только здоровым? А как же в богатстве и бедности, в здравии и болезни?

– Во-первых, я не давала тебе никаких клятв, а во-вторых, я эти клятвы понимаю несколько иначе. Если ты беден, я сделаю все, что могу, чтобы ты разбогател. А если ты болен, то лоб расшибу, но вылечу. А не стану сидеть рядом и держать тебя за руку, пока ты будешь нищим умирать от болезни. Я не хочу, чтобы ты болел! Неужели это так трудно понять? Вот скажи мне, какая такая срочная необходимость тебе выписываться из больницы? Блажь? Каприз? Что?

– «Зималетто».

– Андрей, родной мой, поверь, что и для «Зималетто» лучше, чтобы ты полежал еще недельку в больнице, а не шатался без лечения, зарабатывая лейкоз или уже потерю сознания, а не просто головокружение. Ты хоть понимаешь, что уже был на волоске от смерти? Хочешь повторения? Пожалуйста, но без меня. Я не буду смотреть, как ты себя убиваешь. Я знаю, знаю, не думай, что я наивная девочка и не понимаю, что то, что ты ко мне чувствуешь, это все, что угодно, но не любовь. И ради меня ты не останешься в стационаре. Но есть еще твои родители, а ты у них единственный ребенок. Они ведь даже жить не захотели, думая, что тебя не стало…

Она все говорила и говорила, приводила какие-то новые аргументы, а у меня в голове застряло только одно – «то, что ты ко мне чувствуешь, это все, что угодно, но не любовь». Почему она так решила?

– Юль, а почему ты думаешь, что я тебя не люблю?

– Потому что я тебя чувствую. Ты благодарен мне, ты любил Ану, тебе со мной хорошо, спокойно и ненапряжно, но это не любовь. Все что угодно, но не любовь. Я не обижаюсь, нет! Ты не подумай. Наоборот, я верю, что ты меня еще полюбишь… сможешь полюбить. По собственному желанию. Помнишь, был такой фильм с Янковским и Глушенко, «Влюблен по собственному желанию»? Просто должно пройти время.

– Замолчи, – попросил я. – Замолчи и послушай. Я не знаю, что ты себе придумала, но ты единственный человек на земле из-за кого я останусь в стационаре. Ты единственная из-за которой я согласен на то, чтобы лечить не только тело, но и душу. Я готов и на визит психолога, и на визит психиатра. Я на все готов, Анечка, только бы никогда больше не слышать этого бреда.

– Какого бреда?

– Что я тебя не люблю. Ты просто не понимаешь, что несешь. Как можно не тонуть этих глазах, не хотеть целовать эти губы, как можно остаться равнодушным к твоей огромной душе, в конце концов? Да, я ни разу не сказал, что люблю тебя, и, наверное, пока не скажу. Это слово для меня ничего не значит, от меня требовали говорить его по двадцать раз в день. И я говорил, ничего, кроме отвращения при этом не чувствуя. Как я могу оскорбить тебя этим словом? Я тебя не люблю, я тебя… Я тебя…

Комок застрял в горле, я не знал слова, которым мог бы обозначить то, что я испытывал в эту минуту. Я и сейчас, когда пишу эти строчки, не знаю такого слова.

– Я не знаю, как это называется, только мне без тебя не выжить. Поверь, я не просто позволяю тебе меня любить, ты мне нужна так, что я ничего и никого за тобой не вижу. Я остаюсь в больнице, остаюсь. И ты права, девочка, права. «В богатстве и бедности, в здравии и болезни» – это не быть рядом, а помогать. Юлька! Ну за что мне столько счастья? Я его совершенно не заслужил!

– Ты имеешь ввиду…

– Да, я имею ввиду тебя. Быть любимым тобой – это такое огромное счастье, что я его не заслуживаю. А можно одно условие, только одно?

– Ты о чем?

– Одно малюсенькое условие, ну, конфетку, чтобы мальчик остался в больнице и не плакал.

– Шантажист! Говори, я подумаю над условием, но ничего заранее не обещаю!

– Я останусь в больнице, если ночами ты будешь дежурить в моей палате, на моей кровати.

– Мне нравится твой шантаж, только у меня тоже есть маленькое условие. Ты мне пообещаешь, что будешь давать мне спать хотя бы несколько часов. Я ведь еще и работаю.

– Договорились…

POV Автор…

Вы, наверное, думаете, что я совершенно забыла о Ромке с Катюшей? Оставила их без присмотра и пусть они там себе выпутываются, как хотят? А вот и нет! Просто столько всяких событий происходит, что более или менее благополучные влюбленные были мною задвинуты на второй план, до поры, до времени. Но из вида я их все равно не теряла, поэтому с чистой совестью могу вам рассказать вкратце, что же происходило у ребят за эти три-четыре дня, пока я рассказывала о других.

Ромка впервые побывал в Катином доме, когда они вместе приехали из больницы с новостями для Валерия Сергеевича. Теперь он понял, почему Катенок никогда раньше не приглашала его войти. Мебель конца восьмидесятых прошлого века, холодильник и плита тех же времен, и телевизор, с обмотанной изолентой домашней антенной, даже не предполагающий, что на свете бывают еще какие-то цвета, кроме черного и белого. Все просто кричит о бедности, куда уж тут приглашать гостей…

Уже у самого дома, когда они только собирались выйти из машины, Катька вдруг захотела смыть макияж, мол, папа этого не приветствует, но Ромка не дал, сказал, что сам разберется с ее предками. Обещал это сделать «тактично, но строго», потом поцеловал ее куда-то возле уха и прошептал:

– Ты обещала мне верить, помнишь? Верь мне, солнышко, все будет хорошо. И папа примет тебя такой, какая ты есть сейчас. Я никогда больше не дам тебе уродовать себя. Пусть и в угоду отцу.

– Ромка, ты не понимаешь, я ведь не боюсь родителей. Я просто не хочу расстраивать папу. Ему нельзя расстраиваться, у него сердце.

– Все будет хорошо, доверься мне.

И Катя доверилась, и все было, действительно, не просто хорошо, а замечательно, потому что Ромка, это такой Ромка, это самый лучший на свете Ромка, внимательный и галантный, маме сразу цветы преподнес, да к ручке приложиться не забыл. А еще он такой весельчак и выдумщик, что Валерий Сергеевич сразу же поверил, будто бы его дочь обязали на работе сменить имидж, потому что она теперь не какая-то помощница президента, она вот-вот вице президентом станет. Вот ей и подобрали одежду в компании, вот и вызвали для нее стилиста. И все это за бесплатно, и все это по должности новой положено. И еще ей теперь по должности машина с водителем положена, но Ромка так уважает Катюшу, что сам ее будет увозить на работу и привозить с работы. А на закуску, как бы между прочим, рассказал про квоту, про то, что завтра приедет спозаранку, заберет Катюшу и Елену Александровну, и Валерия Сергеевича, и даже Кольку, и повезет их всех в Институт Клинической Кардиологии Мясникова. От них только и требуется, что не забыть прихватить с собой все выписки и анализы, и кардиограммы, и всякие прочие документы.

Уходя, Ромка грустно взглянул на Катюшу, вздохнул и все-таки не выдержал, шепнул: – Проводи меня, мне до завтра без тебя не продержаться без прощального поцелуя.

Но мы за ними, на лестничную площадку не пойдем, пусть целуются без свидетелей. Я лучше расскажу вам кое-что намного более важное для дальнейшей жизни героев.

Назавтра Валерия Сергеевича положили в больницу, а уже на следующее утро прооперировали. Операция была очень сложной, но прошла она очень успешно и теперь ребята разрывались между Пироговкой и Институтом Мясникова, так продолжалось два дня. Два дня постоянной гонки, и непрерывного счастья. Счастья за Юльку с Андреем, ведь когда Ромка узнал, что та самая Ана, первая Андрюхина любовь и есть Виноградова, он даже ревновать друга к Катюхе перестал; счастья за то, что больше им ничего не угрожает, ведь Кира надежно заперта в КПЗ; счастья за то, что Валерий Сергеевич пришел в сознание и идет на поправку, ведь это было так важно, чтобы его девочка больше не тревожилась за здоровье отца; счастья от того, что никто не мешал им оставаться ночами у Ромки в квартире и любить друг друга до синяков под глазами, ведь Елена Александровна, однажды поверившая Ромке, совершенно не возражала против их любви.

Наконец, наступил вечер, который можно было бы охарактеризовать одним словом – накануне. Да, да. Этим вечером ребята были накануне. Накануне возвращения в «Зималетто», накануне нового витка жизни…

========== По собственному желанию… ==========

POV Андрей Жданов

Уже два года прошло с тех пор, как случилась вся эта история. Всего два года… Целых два года…

Жил-был на свете идиот. Симпатичный такой, лощенный, харизматичный, в меру богатый и успешный, обожаемый противоположным полом, ненавидимый заклятым другом. Амбиций и власти у идиота было на десятерых, а вот талантом, выдержкой, умением выслушать другого, умением сопереживать, а главное характером, твердым мужским характером, наш недогерой был напрочь обделен. Звали его, Жданов Андрей Павлович. Что, это имя вам кажется похожим на мое? А это и был я.

Почему именно сегодня я решил рассказать вам всю эту историю? А все очень просто. Именно сегодня в час тринадцать ночи у меня родился сын Павел Андреевич Жданов. И меньше всего мне хочется, чтобы хоть кто-нибудь, тем более мой Пашка, когда-нибудь повторил мою историю, которая хоть и закончилась относительно благополучно, но горя и боли принесла очень много.

Мне осталось только рассказать, чем же закончилась вся эта история, да сделать из нее соответствующие выводы…

Где-то через неделю после того, как меня, а затем и маму выписали из больницы, умер отец. Умер неожиданно, уже после того, как его перевели из реанимации в мою бывшую палату. Катя рассказывала ему, что они с Ромкой уже успели сделать в «Зималетто», папа внимательно слушал. Затем, посмотрел на меня очень долго и пристально, сказал: – Андрей, я очень рад, что компания в надежных руках, – закрыл глаза, и его не стало.

Не знаю, как мы с мамой смогли бы пережить этот последний удар судьбы, если бы не Юлька, не Катя с Романом и… не Кристина Воропаева, о ней речь еще впереди. Ромка взял на себя организацию похорон, а девочки… Чего только не взвалили на свои плечи девочки! Труднее всего пришлось Юльке. Вместе с первым комком земли, брошенным мною на крышку отцовского гроба вернулось мое чувство вины, на сей раз подпитываемое жаром, бредом и пожирающей меня ненавистью к самому себе и к той, которой я позволил убить отца.

На поминках я уже не был, прямо с кладбища Юлька отвезла меня в частную психиатрическую клинику, где поселилась и сама, став моей тенью, моим спасательным кругом, мостиком между мною и окружающим миром. Два долгих месяца моя девочка вместе с врачами бились за то, чтобы у меня появилось желание жить, а оно все не появлялось и не появлялось, пока однажды меня не навестила Кристина.

– Андрюша, я хочу, чтобы ты знал. Тебе не нужно больше обдумывать планы мести. И ненавидеть тебе больше никого не нужно. Киру отправили на обследование в психиатрическую больницу…

– Замолчи, – заорал я. И это была первая реакция за два месяца на внешние раздражители. – Мне все равно, что будет с этой тварью.

– С ней больше ничего не будет. Кира что-то не то, кому-то не тому сказала, и началась драка.

– Надеюсь, что она сдохла в муках, – спросил я криво и зло усмехаясь. Где-то на окраинах мозга я понимал, что передо мной ее сестра, но это было сильнее меня.

– В муках, ты можешь успокоиться, – Кристина сглотнула горькую слюну горя и посмотрела на меня с такой жалостью, что мне стало не по себе. – Бедный Андрюша, что же она с тобой сделала! Выздоравливай, ты нам всем очень нужен.

Крис давно ушла, а я все сидел с глупой улыбкой и радовался. Улыбка сползла, когда я увидел полный ужаса взгляд моей девочки. Она стояла, вытянувшись в струнку, и молча, одними глазами кричала мне, что я монстр. Что я сам превращаюсь в Киру. Чего-чего, а стать своей бывшей мне хотелось менее всего. Вот с этой минуты я и начал возвращаться к жизни, выдавливая из себя по капле яд по имени Кира…

POV Автор…

Кристина появилась на их горизонте еще до смерти Павла Олеговича. Пришла в больницу, навестила всех, перед всеми извинилась за сестру, пыталась и за Сашку замолвить словечко, но тут Андрей ее быстро оборвал. Ему этот, как он его называл, гаденыш, слишком много крови выпил, чтобы он через сестру принимал от него извинения. Да и не верил Палыч в его искренность. Никогда не верил, а уж сейчас и подавно.

Последней Крис навестила Оленьку. Переоделась, нацепила красный нос, взяла в руки воздушные шарики и вошла в палату. Да так и прикипела к девчонке. Удивительно, но ни Андрею, ни Юльке не удалось наладить с девочкой хоть какие-то доверительные отношения, несмотря на все их подарки, игрушки и попытки заигрывать с ребенком, она держалась с ними отстраненно и прохладно. А вот Кристину, одетую в костюм клоуна и развешивающую направо и налево кукусиков с бабасиками, Оленька приняла с распростертыми объятьями. Вот когда впервые услышали, как девочка смеется.

Перед сном Оля попросила, чтобы ее искупала Крис, потом, чтобы она рассказала ей сказку, и только потом, когда взяла честное слово, что та придет завтра, девчонка уснула. А через день сама сказала Кристине:

– А ты знаешь, что моя мамочка на небе?

– Да, Оленька, знаю.

– А что тетя Юля хочет быть моей новой мамой?

– Нет, не знала. А ты хочешь, чтобы тетя Юля стала твоей мамой?

– Если ты не захочешь, – девочка смутилась, – то пусть будет тетя Юля, а дядя Андрей тогда будет моим папой. У меня никогда раньше папы не было. А если я не захочу новых папу и маму, то меня отвезут в детдом. И там мне будет очень плохо. Я видишь какая? Все будут смеяться, – лицо Оленьки, изуродованное аварией, действительно, было страшным.

– Я очень хочу, что бы ты стала моей дочкой, Олюшка, но…

– Я некрасивая, да? Поэтому ты не хочешь такую дочку?

– Нет, девочка, если ты согласишься, то я с радостью стану твоей мамой.

– Я согласна! – девочка бросилась к Кристине.

– Подожди, вначале я должна тебе кое-что сказать. Это моя сестра была за рулем того красного автомобиля.

– Твоя сестра? – Ольга отпрянула от Крис и закрыла лицо руками, посидела немного, потом легла и повернулась к стене. – Уходи, – попросила она глухо.

– Хорошо, я ухожу, я только прошу тебя подумать вот над чем, разве я виновата, что у меня такая сестра? Из-за нее твоя мама на небе. И мой сын тоже на небе из-за нее. – Кристина встала и пошла к двери, но была остановлена детским криком.

– Кристинька, расскажи мне о своем сыночке. Как его звали? Он был большой? Знаешь, я мамочку попрошу, чтобы она там, на небе стала его мамой. А ты будешь моей, ладно? – они долго потом о чем-то беседовали, плакали вместе, вместе смеялись, вместе обедали.

Нашли друг друга…

POV Андрей Жданов

Кристина вообще оказалась незаменимой помощницей и очень верным другом. Она бросалась спасать всех и всегда, словно хотела накрыть нас волной заботы и тепла, за все то зло, что сотворила с нами ее сестра.

Я не знаю, что стало бы с мамой после смерти отца, если бы Крис не переехала вместе с Оленькой к ней жить. Забота о пострадавшей девочке отвлекла маму от своего горя, а расписание дня, составленное этой женщиной с неуемной энергией, просто не оставляло и минутки для предания унынию. То массажист приходил к мамуле, то логопед, то тренер, то Кристина вытаскивала всех в лес по грибы, то устраивала чаепитие на веранде принимая Ромку с Катюшей, да Юленьку изредка.

Однажды Кристина привезла Сашку, о чем они говорили с мамой наедине, мне неизвестно, но и Сашка перестал быть персоной нон грата в мамином доме. Правда, когда там не было никого из моих друзей. Я этого гниденыша терпеть не могу, но если маме с ним легче, то значит, так тому и быть.

Пока Юлька не отходила от меня ни на шаг, в ее агентстве всем заправляла… Правильно, тоже Кристина. Фантазия у нее была буйная, как раскрутить ту или иную пиар акцию, это ей было придумать, как семечки пощелкать. А уж все экономические обоснования делали или Катя, или новый финансовый директор «Зималетто», Николай Антонович Зорькин.

«Зималетто» выходило из кризиса семимильными шагами и к тому времени, как я смог стать в строй, от былого кризиса не осталось и следа. Ромка правил компанией очень умело. Правда, всегда заявлял, что это не он правит компанией, а Катюша правит им, задавая верный курс.

И вот собрался Совет директоров, на котором нам нужно было принять судьбоносные для «Зималетто» решения. Кто дальше будет рулить, продолжим ли мы выполнять бизнес-план, разработанный Пушкаревой и так далее.

Мы с Ромкой готовились дать Сашке отпор, если он снова захочет занять пост президента и продолжить линию своего проклятого папаши. Ведь теперь у него с Кристиной был и пакет акций Киры. Как мы и ожидали, Воропаев первым попросил слово.

– Я буду краток. Мы с Кристиной решили передать пакет акций, принадлежавший, – тут он запнулся, но сумел взять себя в руки и продолжил, – нашей сестре, Малиновскому и Пушкаревой. Пусть им это будет компенсацией за причиненное Кирой зло. Сразу хочу сказать, что в случае моей или Кристининой смерти, наши пакеты переходят в собственность Якушевой Ольги Витальевны. Это наша ей компенсация за зло, причиненное… – Сашка сглотнул воздух, посмотрел на Ромку каким-то прощальным и жалким взглядом, развернулся и ушел из конференц-зала.

– Саша больше не будет принимать участие в Советах директоров, – продолжила Кристина. – Но он просит пересылать ему заранее отчеты и повестки дня Советов, он будет говорить мне, как голосовать, а голосовать за нас двоих буду я, Сашенька делегировал мне свой голос.

На том совете мы по нашему собственному желанию ликвидировали пост президента. Отныне во главе компании стал коллегиальный орган состоящий из Ромки, Катеньки и вашего покорного слуги. А Советы мы решили проводить не чаще раза в год, при этом посылая отчеты о всех удачах и неудачах компании ее акционерам, раз в три месяца. Курс, так удачно возродивший компанию, решено было продолжить.

Мне осталось рассказать совсем немного.

Например, то, что нам с Юлькой пришлось отложить свадьбу на три недели, потому что самые близкие наши друзья Ромка и Катюша, поженившиеся за год до нас, по дороге в ЗАГС решили сделать нам подарок, и таксист едва успел домчать машину до роддома, где Катенька благополучно разрешилась девочкой, Анной Романовной Малиновской.

Или то, что за прошедшие два года Оленька Якушева перенесла три операции, и в будущем ей предстояло еще несколько. Или то, что Кристина удочерила девочку, раз и навсегда связав с ней жизнь и сменив свою фамилию на ее, чтобы быть ближе к дочери.

Или, например, то, что мама практически полностью оправилась и с нетерпением ждала внука. Читала много книг по уходу за ребенком, и его воспитанию, покупала ему наряды и не знала, что мы с Юлькой давным давно сделали вывод из всей этой истории. Мы никому не позволим решать за Пашку, как ему жить, с кем дружить, кого любить, кем быть и так далее.

Он подрастет и будет решать свою судьбу сам, по его собственному желанию.

24. 10. 2016.