Текст книги "Без памяти (СИ)"

Автор книги: Фриза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4. Белый карлик

Ханна лежала на кровати, пытаясь пробиться к белому карлику. Потолок то и дело затягивался чернотой открывая карту, но едва разум девушки пересекал родственные звезды, как небо отключалось и она снова видела люстру. Он был здесь, в Венеции. Прошёл целый месяц и они выкрали его.

Сначала это открытие показалось невероятным, узнать местонахождение объекта по какой-то вымышленной вселенной, затем на смену довольству пришло опасение. За весь месяц не случилось ни одного приступа, более того, появилось странное чувство целостности и собранности. В купе с мистической картой это пугало и радовало одновременно – Ханна избавилось от огромной преграды на пути к Стивену, но лишилась возможности возобновить поиски немедленно.

Мой Джованни здесь.

Снова этот голос и черный коридор, обрывающийся при приближении. Она плохо видела, но слышала звуки того места, где сейчас находился белый карлик. Там где его держали, было очень много людей в масках. От них исходил дотошный шум и целая гора эмоций, представляющаяся глазами монстра как разноцветные вспышки разнообразных форм. Порой, когда белый карлик зависал на месте неподвижно, невидимая сила заставила Ханну тянуться к нему, совершая ряд физический действий. Это было очень трогательно, учитывая то, о чем часто задумывался получатель. Порой, девушка даже испытывала нечто похожее на сексуальное возбуждение: бывший приятель Максимильяна был в курсе чужого присутствия, но списывал то на собственные фантазии.

Сегодня Ханна разобрала смех женщины, затем увидела грациозную ножку в кожаной туфельке, скользящей по мужской голени. Он и женщина-венецианка, которая угрожала ей ножом, сидели на мягком диванчике, рядом с огромной статуей Христа в зале какой-то церкви. Она флиртовала с ним искусно, лаская и целуя, он отвечал ей тем же, едва ли не отражая движения и вводя женщину в то полоумное состояние дикого возбуждения, когда расширялись зрачки и выделялась лишняя слюна. Оставалось только удивляться, как выполняя все эти финты, внутри белый карлик мог оставаться таким холодным и непоколебимым. Близость женщины даже не вызвала у него эрекции и хотя его взгляд был прикован к венецианке, главным объектом внимания был слышимый ритм, который он сам выбивал длинным ногтем указательного пальца – давняя привычка.

Чужая воля смотрела на всё это глазами Ханны и гоготала.

Ярким свечением, не допускавшим её в последние дни, был красный гигант, звезда огромной величины, описывающая вокруг белого карлика далёкую дугу. В холодном космосе вокруг него витал запах железа, едва оказываясь рядом, девушка вязла в чем-то липком, похожем на кисельное болото. Кричала, надеялась на спасение, но никто не приходил. Ни рук, ни ног, вместо сердца – чёрная дыра. Пару таких ведений хватило, чтобы больше не приближаться к огромному светилу.

– Падрона!

Неожиданная просьба Квинта войти в гостиную, заставила Ханну вскочить. Бывший управляющий клуба держал входную дверь открытой. Что-то непонятное лежало на пороге и воняло.

– Сейчас же убери это из коридора, – рявкнула, вытаскивая нож. – Как давно это тут появилось?

Квинт ногой выкатил нечто в гостиную и закрыл дверь на все замки:

– Не знаю. Я позвал, как только почуял запах гнили. В коридоре никого нет.

Ханну это не сильно успокоило, она ещё раз проверила дверь и выглянула на улицу. По площади маршировали туристы, все ближайшие кафе были забиты людьми. Много шума, но никакой слежки. Только не сегодня, когда у них был такой набор возможностей…

– Что это? – Эфест подошёл к странно пахнущему предмету и пнул его ногой.

Липкая, измазанная в пыли, земле и собственных жидкостях шерсть. Откушенный фиолетовый язык животного вылез наружу и прятался за крошечной лапой, которой он видимо пытался закрыть мордочку. В желудке мёртвого щенка лайки, которого месяц назад Ханна подобрала на улице в Риме и оставила в машине рядом с вокзалом, нашлась скомканная красная ленточка с надписью на безупречном итальянском: «Попалась, Ханна Дайрон».

– Эмилия! – крикнул Эфест. – Пора одеваться.

– Спрячетесь где-нибудь, пока меня не будет, – сказала Ханна.

Двухметровый любитель цепей упёр руки в бока:

– Слушай, мы не такие уж слабаки.

– Мне станет плохо, если один из вас умрёт, так? Я видела и знаю, что если убьёшь одного, где-то в другом конце города умрёт ещё кто-то, – Ханна нервно потёрла шею. – Думаю, спрятаться у вас ума хватит. В этом вы можете быть опытнее меня. Знаете ведь, как распознать в толпе организованные группы?

Квинт неуверенно качнул головой:

– Отец мог остановить врагов силой мысли. Мы знали лишь его крыло.

– Ваши проблемы.

Увиливая от преследователей, чтобы отвлечь тех от скрывающихся в сумерках братьев, Ханна не раз слышала, как сигналит автомобиль. Когда же она оказалась напротив входа в гетто, изолированного каналами участка земли в северном районе города, поняла, что вряд ли избежит столкновения. Судя по схемам, другого выхода кроме воды и трёх мостов у неё не буде – так, раньше венецианская республика защищалась от евреев. Гнали туда, ну, ладно. Вырвавшись вперёд, Ханна приглядела обширное место на одной из крыш и достала ножи. Ей стоило о чем-то подумать, что-то вспомнить. Но как на зло, в голове было пусто, будто тот тёмный космос вокруг белого карлика высосал из неё все мысли. Она убьёт его, убьёт эту тварь, забравшую у неё Стивена, будет биться до конца, до последней капли крови. Глупо было кормить себя надежами: Римская Чума никогда не станет работать официанткой в кафе или менеджером в фирме. Никогда не будет зарабатывать и жить как люди. Не та суть, не та цель.

– Давайте же, давайте…

Вокруг не было ничего кроме крыш, воды и пустых площадей. Она надеялась увидеть побоище, кровавое месиво, в котором можно будет кромсать любого, не задумываясь о последствиях. Что-то внутри будто нарочно жаждало насилия, но когда из-за туч выплыла луна, на противоположной от канала крыши начало происходить что-то не поддающееся логике. В полуметре от черепицы образовался темный сгусток, который с каждой секундой увеличивался в размерах. Ханна решила ни чему не удивляться, даже когда у бесформенной массы неожиданно появились ноги и заскользили по крыше. У самого края существо спружинило и взмыло в воздух в длинном прыжке. Ханна сжала в руке нож и полоснула по сгустку именно в тот момент, когда он оказался рядом. Коснувшись облака непонятной субстанции, движение руки резко замедлилось, будто погружаясь во что-то вязкое. Ханна отпрыгнула и потянула резинку на шее, надевая маску. Четыре сгустка приземлились в нескольких метрах от неё, руша черепицу.

Белый карлик беспомощно дрейфовал посреди большой залы, подобно кораблю. Свет красного гиганта и многочисленных спутников омывал его со всех сторон. Некоторых он никогда не видел, например этого высокого, смуглого парня с компаньонкой, растаптывающей чужое тело в мясо. Женщина-венецианка ожиданий не оправдала. Один из слуг дома Цепионов, сбил её с ног одним прикосновением, и так сильно оттолкнул, что та впечаталась в стену, поломав все кости. Интерес белого карлика вызывало лишь неподвижное тело посреди зало. Нечеткое, бесцветное, оно наверняка принадлежало покойнику, однако не носило на себе следов заражения, тоже умеющего свою окраску.

Смуглая девушка, виденная им ранее, что-то прошипела и с силой ударила лежавшую фигуру ногой. Треснула мраморная плита, осколки полетели в многочисленную толпу, притихшую в страхе от грядущих перемен. Следующий удар женщины пришёлся по голове покойника, затем по плечу. Когда она подняла ногу снова, нацеливаясь на живот, белый карлик предполагал, что от трупа ничего не останется, то расплывчатый силуэт дёрнулся, выплёвывая кровь.

– Сучка, шевельнулась, – захихикала двуликая. – Это, что, посмертный рефлекс?

Девушка перевернула человека пинком. На нём была баута, позолоченная карнавальная маска с глазами-прорезями миндалевой формы. Версия современная, так как в свое время их носили белыми, часто с черными плащами и треугольной шляпой, которых на покойнике не было. Что было – белый карлик затруднялся определить, но в спине человека, именно там где находилось сердце, определенно зияла дыра.

– У неё нет сердца! – двуликая склонилась над трупом, пальцами ощупывая отверстие, – Смотри, брат, там пусто!

Фигура приподнялась на локтях и снова упала вниз.

– Ну, глянь ты, оно двигается даже с дыркой в груди!

Девушка опустила руку в отверстие и схватила тело с другой стороны, поднимая над полом. Рана была обширная, тело в маске проделало немалый путь, скользя от кисти до локтя. Иностранка брезгливо отшвырнула жертву подальше, чтобы только снова оказаться рядом и взять за горло. Фигура в маске не сопротивлялась. С кивка хозяина, мужчина с кожей цвета разбавленного шоколад снял с лица заложника маску. Двуликая тут же взвизгнула и отскочила, мужчина попятился назад, едва не поскользнувшись. Глаза белого карлика не видели, что там, кроме окровавленной щеки. Существо вздохнуло, выплевывая очередную дозу крови.

– Интригует, правда? – красный гигант был совсем рядом. – Это то, что вы решили называть Римской Чумой. Оно убило четырёх моих слуг, рабов моего дома, отважных воинов, которым я планировал раздать земли в этих местах. Ты чувствуешь? Что оно испытывает теперь, когда я вырвал ему сердце?

Ханна думала, что умерла.

Чувство законченности, обрыва жизненных функций было таким ярким, что холодная полутьма неизвестного места показалась ей новой жизнью. Поняв, что больше не находится в голове у белого карлика, она открыла глаза, и тут же получила глухой удар откуда-то снизу. В ушах стоял странный гул, со всех сторон нависали тени и эта непонятная вязкость… К слову, спина прилипла к полу, охваченная частыми пульсациями. Поморщившись, Ханна посмотрела на собственную грудь. Дыра как в гребаном сне.

Нависшее сверху тело ударило ещё раз. На миг Ханна потеряла сознание, снова погружаясь в вязкий кисель, пока зверский зуд в районе груди не заставил снова открыть глаза. Её снова отшвырнули, но она не почувствовала боли приземления. Враг был близко, а она не проиграла.

Ноги неожиданно оказались в невесомости, кто-то снял с неё маску. Ханна воспользовалась моментом и потянулась к держащей её руке, но снова была брошена вниз. Крупное животное, в которое превратилась тень, скалило зубы, держа морду близко к полу. Ханна встала на ноги, замечая, как потешно пошатывается тело и плывёт пол. На какую-то секунду картинка размазалась и она снова оказалась в голове белого карлика, стоящей сбоку от животного, которому наносила удар под дых. Враг отлетел в сторону, заскользил, но она будто предугадала его траекторию и снова приблизившись, с размаху ударила в челюсть, обгоняя, не давая времени уклониться. Щёлк. Снова слепое тело. Продолжая идти вперёд на поломанных ногах, она почувствовала твёрдое препятствие, обхватила его руками и ударила ещё раз и ещё… забивая, пока оно не потеряло формы, расплывшись в ногах подобно луже. В ушах по-прежнему шумело, конечности ничего не чувствовали, тело будто онемело. Больше никто не пытался напасть. Убила ли она всех и сколько времени осталось до рассвета? Темно и сверху что-то мелькает. Неужели солнце? Задумавшись, Ханна уставившись на источник. Нет, слишком блеклый. Быть может, фонарь?

«Ты здесь? Кажется, я сейчас умру. Ничего не вижу. Это конец».

Девушка почувствовала чужое присутствие в сознании, но никто ей не ответил, сама она не могла передвигаться слишком рьяно, опасаясь, что упадёт в воды канала и уж точно не сможет выбраться. Тишина тревожила. Их должно быть намного больше, а ей следовало уже умереть, даже не осилив половину.

Кто-то прошёл рядом. Быстро. Ханна в мгновение развернулась и замахнулась ногой. Тьма расступилась в той стороне подобно морю перед Моисеем и она увидела, как враг чёрной тенью приземляется в нескольких метрах. Чертыхнувшись, Ханна незамедлительно последовала туда, не боясь упасть. Поверхность была ровной, но скользкой, однако лужи не были её врагами, в отличии от человека, которого она приподняла одной рукой, вжимая в стену.

– Ч-чёрт…

Что-то ударило ей в грудь, ноги подкосились. Свободной рукой, Ханна нащупала грудь под тонкой тканью и нанесла точный удар, пробивая рёбра. Враг вздрогнул, снова попытался оттолкнуть её ногами, но Ханна уже схватила его сердце и властно сжала, намереваясь вырвать. В последний момент рукав куртки зацепился за торчащее ребро, держа в заложницах кисть. Только не теперь, когда она ничего не видит.

Сзади кто-то схватил её за плечо.

«Сделай что-нибудь, ты, супермэн. У меня рука застряла».

Это Квинт.

– Помоги!

Стоявший сзади лемур, казавшийся ей такой же тёмной фигурой, помог высвободить руку. Ханне пришлось оставить сердце висеть где-то в грудной клетке, но она по-прежнему держал врага за горло. Перед глазами открылась карта. Рядом стоящий был серым зерном её системы.

– Он мёртв? – спросила, слишком поздно поняв, что ответ всё равно не разберёт. – Чёрт.

Ханна отпустила заложника, делая контрольный удар в то место, где пробила рёбра. Лемур ещё некоторое время держал её за руку, затем схватил за запястье, заводя за себя и прикрывая свет. Ханна нащупала его спину перед собой. Неужели их окружили?

«Слушай, надо что-то делать. Я полностью дезориентирована».

Я могу вернуть тебе зрение и слух, но пострадает наша ментальная защита.

«Здесь рядом есть телепаты? Квинт?».

Не только он. Без защиты любой лемур сможет нами управлять.

«Нами, что значит и тобой тоже?».

Ей не ответили.

«Вот чёрт. Ты можешь это сделать временно? Как почувствуешь, что кто-то прорывается к нам – можешь вернуть всё как было».

В следующий мир голова девушки закружилась от резкой, чёткой картинки. Она упиралась носом в каштановые волосы лемура, стоявшего перед ней подобно щиту. Под ногами определённо лежала серая мраморная плитка, потешно покрытая кучей следов обуви, смазанных и нет. Гул в ушах резко оборвался, сменяясь волной громких возбуждённых голосов и заговорческого шёпота. Ханна проверила свои руки, они были на месте, но в крови. С грудью творилось, что-то непонятное, поэтому она просто застегнула молнию на куртке.

Они стояли посередине большой залы той самой церкви, которую она наблюдала в голове белого карлика. Прежде чем её взгляд остановился на двуликом, Ханна увидела большую лужу крови из которой длинными дорожками шли окровавленные следы. Монстр, вернее то, что от него осталось, лежал в собственной луже, придавленный деревянной скамьёй. Доски были надтреснуты и пробивались в его тело десятками отдельных колев. Ханна обогнула лемура и сама заняла оборонительную позицию. Окружавшие их люди, все без исключения в масках, смотрели в её сторону, будто она была актрисой театра, только что устроившая им представление. В действительности, она и Квинт стояли посередине, в десятке метрах от каждого из них. Ханна сглотнула, при виде тела женщины в платье, подвешенного на одном из факелов. Венецианке разорвали живот.

В глазах что-то пробежало. Там где находился алтарь стояли трое мужчин. Одним из них определенно был Префектом Рима, стоял словно вкопанный в отлично отглаженных черных брюках и накрахмаленной белой рубашке. Ханна заметила, что могла видеть четче, чем обычно и даже рассматривать наимельчайшие детали. У этой рубашки были обычные серо-черные пуговицы с четырьмя дырками. Аура силы вокруг троих поражала. Неужели она не убила Императора?

– Ты видишь нас?

Этот вопрос был адресован другим человеком. Двухметровый накачанный гигант, стоял позади Префекта, приобнимая его за плечи. Голос был чёткий, грубый. Без намёка на гипнотическую составляющую. Чёрные волосы коротко подстрижены, тёмные глаза прятались под толстыми бровями. Этот мужчина был воякой, он же светился подобно солнцу. Кто-то его габаритов вырубил её одним ударом. Ханна никогда не видела мужчин такого роста и комплекции и уж тем более не верила, что может встретить несколько таких за одну ночь. Красный гигант – Император.

– Вроде того.

Ей стало смешно от того, как неестественно выходил воздух из её лёгких, будто с каким-то скрипом.

– Ты убила слуг моей крови, женщина, ты в курсе, что это значит?

– То, что меня убьют? – попыталась усмехнуться, но не получилось.

В зале повисла гробовая тишина. Картинка перед Ханной на миг снова покрылась прозрачной плёнкой. Кто-то пытался проникнуть в её разум.

– Ты можешь ходить днём, обходишься без плоти и крови, на тебя не действуют ментальные трюки Нониан. Кто ты такая, раз не моя слуга? – отцепил руки от плеч брата. – Дайроны займут места Префектов при новой Империи, таков был уговор. Наши угодья будут под надзором в любое время суток. Конечно, я слышал, что вы из кожи вон лезете, чтобы покинуть континент, но убивать собственную кровь, когда вы уже здесь, на свободе? Это лишнее…

Время как будто замерло. Глаза Ханны распахнулись, увеличивая угол обзора. Префект стоял в десяти шагах и пожирал взглядом каждый дюйм ее тела, судорожно сжимая пальцы левой руки, что он делал всегда, когда пробирался к кому-то в голову. Было видно, как бьется пульс на его шее, мерцают зеленые глаза и потеет лоб. Лемур пытался пробиться к ней, пытался понять, кто она или что хочет, но всё напрасно.

– Ч-чёрт…

Она проковыляла несколько метров до стены, дивясь как расступаются люди в масках. Отброшенный ею в первые минуты, был мужчиной с длинными конечностями и хорошим костяком, в какой-то грязной одежде темных цветов. Лёгкая, она слиплась из-за крови и теперь облегала тело кучей извилистых складок. Голова мужчины была склонена вниз, но Ханна видела его затылок и поднимающуюся грудь.

Она смотрела него. На своего Стивена. Прошло слишком мало времени, чтобы она могла забыть его лицо. Брат с фотографии отрастил волосы. Такие же тёмные, как у неё, они спускались прямыми прядями на плечи. Ровный нос – по всем меркам идеальный и тонкие приоткрытые губы. Пытался дышать, а каждый вздох свистом разносился по зале. Её родственник. Её брат.

Плечи Ханны задёргались.

– Беги отсюда, идиот, – она достала запасной танфольо и сняла с предохранителя, – Выживи.

Сын Максимильяна выбежал из залы со скоростью ветра. Руки Ханны сводило непонятными судорогами, будто кто-то запрещал ей использовать пистолет.

– Только не сейчас, когда…

Белый карлик был вынужден нагнуться. Пуля просвистела сверху, попав в Красного гиганта. Римская Чума подняла маску и надела на лицо, затем сделав случайный выстрел в толпу, заставила всех с криками искать выход. От Императора повеяло весельем. Он тяжело спрыгнул с алтаря, спружинил прямо перед женщиной и сильный ударом отбрасил ту к стене. Убийца вовремя коснулась рукой пола и заскользила, остановившись раньше, чем её снова могли атаковать. Выстрелила лемуру в бок с феноменально близкого расстояния, в другой руке блеснуло лезвие. Гней ударил её снова, на этот раз в челюсть. Она полоснула ножом по его руке. Фаланги пальцев покатились по мраморному покрытию. Уровень адреналина в помещении зашкаливал.

Несколько минут они кружили по зале: Император двигался лениво, почти не уклонялся, опрометчиво думая, что атаки полумертвого тела не нанесут ему значимого урона. Последний оставшийся в живых слуга же забеспокоился и кинулся на помощь, когда Римская Чума в очередной раз замахнулась, целясь в живот. Гней отодвинул девушку от точного удара раба и одним взмахом руки сломал ему шею. Тело двуликого свалилось на землю, Римская Чума перешагнула через него и их сражение продолжилось.

В этом было что-то волшебное, как быстро и точно двигались два силуэта. Брат делал шаг назад и её нога становилась точно на место, где был он. Когда подавался вперёд Гней – Римская Чума отходила на туже позицию, зеркально повторяя его движения.

Белый карлик молча наблюдал, как Красный гигант и яркая переменная звезда столкнулись боками, будто дразня друг друга, пытаясь сдвинуть с места. В следующий момент убийца замахнулась ногой, нанося точный удар в голову. Император перехватил конечность и отпихнул девушку назад, давая ей время, чтобы прийти в себя. Почему она не принимала животную форму? Её тело бы стало сильнее, раны, возможно, исцелились бы, а масса тела увеличилась, ничем не уступая тяжести лемура. Почему она медлила?

Карлик попытался встать на ноги, но убийца тут же выстрелила в его сторону, предупреждая. Император нанёс ей удар по голове, требуя внимания. Они снова закружили по зале. Кровью пахло отовсюду.

– Ч-чёрт…

Мерзавец побеждал. Ханна и раньше чувствовала, что теряет кровь, но теперь потеря влекла за собой следствия. Её движения становились медлительными, тело плохо слушалось. Но она смогла, смогла подготовить организм монстра к верной смерти. Ей не хватало всего нескольких ударов, чтобы осуществить правосудие.

Лемур снова ударил её по лицу. Маска в очередной раз слетела. Ханна сделала выпад, бледнолицый отступил, и она снова пошла на него, нанося точные удары.

– Я ощущаю… слабость. Что… ты сделала?

Он перестал улыбаться и внезапно ускорился, оказавшись по другую сторону зала. Ханна навела на бледнолицего пистолет, пытаясь прицелиться. Руки дрожали.

– Твои приёмы не благородны, – донеслось до её ушей.

– Если учитывать, что ты монстр – а я чёртов человек, то всё вполне по правилам, – она облизала губы. – Боишься? Сейчас все твои несколько тысяч лет пойдут насмарку. Только подойти.

– Мне интересно биться с тобой, но скоро рассвет, а мы приехали сюда с весьма конкретной целью – уничтожить мятежников и вернуть Джованни. Мои слуги сообщили, что нашли всех Префектов этого региона. Теперь, когда их нет, мы можем вернуться в Рим. Ты последуешь за мной в рядах преторианцев. А Стивен Дайрон, когда придёт в чувства, возглавит эти земли.

Ханна пошатнулась. Ей было сложно даже слушать его, не говоря уже об осознании полученной информации. Красный гигант оказался близко так быстро, что она даже не успела переместить пистолет. Взгляд снова помутился, слух свёлся к минимуму. Она выстрелила несколько раз в ту сторону, где по её мнению находился монстр, и погрузилась во мрак.

* Переменная звезда– звезда, блеск которой изменяется со временем в результате происходящих в её районе физических процессов.

Темно. Под правым ухом что-то отчаянно жужжало, тяжелое дыхание опаляло плечо, они явно находились у окна, так как со стороны отчетливо слышался шум дороги и людской шепот. Ханна поводила рукой по ровной поверхности и наткнулась на чью-то ладонь. В следующую секунду перед глазами замигали разноцветные зёрна. Рядом что-то щёлкнуло, загорелся ночник.

– Ничего не вижу, – прошептала.

Крупные и мелкие, спутники огибали её по вымышленной орбите, заставляя голову кружится. Перед глазами промелькнула сцена боя. Руки врага. Кровь. Зуд в груди. Всё её тело было перетянуто бинтами. Боль изменялась, поднимаясь к груди тяжелым комом, затем к голове, быстро возвращалась обратно жженной раной, будто циркулируя.

– У меня дырка в груди.

– Мы знаем.

– Я не дышу.

– Мы приложили все усилия, чтобы ты выжила.

– Император мёртв, падрона. Как только он лишил тебя сознания, подоспел Люций. Иллюстрий Джованни призвал Эверда. Они втроём смогли убить его, благодаря тебе. Ты значительно ослабила его. Он едва мог передвигаться.

– Жаль, что ты не смогла убить его. Люций пытался поднять тебя, но ты потратила слишком много сил.

– Нам пришлось рассказать иллюстрию о твоей связи с нашем отцом. Он незамедлительно встал на нашу защиту. Фиорентин приехал с Люцием, его фамилия сражалась со слугами Императора по всему городу до самого заката.

– Мы думали, что ты впала в кому.

– Или какой-то особый летаргический сон двуликих.

– Ты проспала два месяца.

– Бред, – отрезала, путаясь в голосах.

– Нам не удалось выследить всех, кто видел, как ты билась с Цепионом.

– Слухи быстро разлетелись. Теперь все думают, что Римская Чума, Джованни Сервилий Нониан и Люций Эмилий Лепид победили Императора.

– Дом Фиорентина так же прославился.

Ханна попыталась убрать карту, но она продолжала всплывать в темноте по мере того, как раздавались голоса.

– Кто-то ещё кроме вас знает, что я связана с Максимильяном?

– Только иллюстрий Джованни и тот двуликий, Фиорентин.

– Римская Чума исчезла так же загадочно, как появилась.

– Ты бы видела выражение лица Префекта, когда мы объяснили ему, почему тебя надо спасать. Уверен, что в Риме тебе ничего не грозит.

– Что вы имеете ввиду?

– Он заинтересован.

По вселенной прошёл странный ветер. Голубая звёзда пульсирующая где-то вдалеке начала стремительно приближаться. Ханна почувствовала, что начинает слабеть.

– Вы проснулись, – детский голос звучал насмешливо. – Шесть рёбер, сердце, мышечные ткани. В вашем теле сохранилась преимущественно кровь отца. Она скопилась у вас в районе почечных артерий и ждёт, пока регенерируют ткани. Мы надеялись, что вы проснётесь одной из нас, но видимо ген Дайронов стереть нельзя.

– Где моё тело сейчас?

– В безопасном месте. Дар Отца погрузил вас в сон подобный нашему, а яд собак излечивал. Пройдет ещё много времени, прежде чем вы проснетесь.

– Я должна увидеть Стивена, потом делайте со мной что хотите.

– Спите.

Вселенная выключилась.

«Помоги же мне, ну».

Брат ждал в гостиной, наручниками и цепями прикованный к батарее. Рядом, близко, всё четче и четче проскальзывал сквозь толщину воды. Тело, которое запомнилось ей в крови и с пробитыми рёбрами выглядело здоровым под хлопковой рубашкой, а лицо, некогда разбитое в кровь – чистым, будто с обложки журнала. Они были похожи так сильно, что захватывало дух, этот же оттенок кожи, глубоко посаженные глаза и волевые подбородки. Прошло очень, очень много времени, но он жил, как выжила и она.

Ступив на пол, Ханна громко уронила сумку рядом. Вода под ногами расходилась все быстрее, омывая ножки мебели. Стивен распахнул глаза почти мгновенно, сжал ладони в кулаки, но тут же расслабился поняв, кто пришёл.

– Вот и ты, – прохрипел.

Ханна медленно опустилась на колени рядом и дотронулась до щеки брата рукой:

– Вот и я.

– Ты должна помочь мне, – слабо улыбнулся. – Ну, же, развяжи меня, Ханна.

Проведя пальцами вокруг глаз и подбородка молодого человека, Ханна достала солнцезащитные очки. Наверное, у двуликих не было системы общего сознания, подобно лемурам. Представляя в уме образ Стивена, она никогда не галлюцинировала ни воображаемыми картами галактик, ни чем-либо ещё.

– Ты расскажешь мне, каким образом я потеряла память и почему оказалась втянутой в заговор против Императора, – приняла более удобную позу. – Начнёшь с самого начала, с того сама дня как узнал о моем существовании. Рассказ начнешь сейчас или через несколько часов, дней, недель, месяцев. Это не имеет значения.

Тело твари начала покрывать дрожь, глаза закрылись. Почувствовав опасность, он часто дышал, стараясь сильнее вжаться в батарею, а когда Ханна достала нож, вовсе заскулил. Даже когда село солнце и комната погрузилась во мрак, она продолжала сидеть перед чудовищем. Она не желала ни сна, ни еды. Вся жизнь сосредоточилась в одном месте, пустом и неуютном. Фиоренин пришёл ночью, но не увидел её. Заходы сменялись восходами. Погода от солнечной переходила в дождливую. Ханна поняла, что прибывает в каком-то странном состоянии полудрёмы.

– Тебе было десять, когда это стало очевидным. Мы жили в Америке внутри общины отца. Я наследовал титул сахгамауита, ты же была единственной сахгамаской. Разбалованная, как говорили, раз сидела взаперти без мужской руки, – Стивен жевал собственную губу. – В общине было мало девочек, их быстро покрывали, но не выпускать тебя было мудрым решением. Ты выглядел недоразвитой, была мелкой и неприятной. Все эти десять лет.

Стивен натянул цепи и снова закрыл глаза. Луч заходящего солнце соскользнул с его лица, закрывая ужасную гримасу ненависти и боли:

– Затем ты перестала пахнуть. Я пытался будить тебя силой, подмешивал свою кровь в твою еду, смешивал наши запахи и выводил в свет, но бесполезно. У тебя не было второй сущности и при этом ты дерзила отвергать всех, кому посчастливилась понравиться. Всех, кроме одного. Я не был слеп, но нам не нужны были львы. Отец ничего не подозревал, послал нас в Рим, ловить шанс на «лучшую жизнь», – усмехнулся. – На моё день рождения я позвал тех не многих, которые могли бы, действительно могли бы взять тебя хотя бы силой. Но нас выследили. Кто-то настучал и пришли охотники. Я решил, что это судьба и избавился от всех, кто был там. Я помню, как отшвырнул тебя очень сильно, помню, как ты кричала. Как твоя кровь, кровь урода, стекалась лужицей на полу в этой самой гостиной. Я ударил тебя достаточно сильно, чтобы ты умерла несколько раз, затем сбежал.

Он снова замолчал на какое-то время.

– Мне позвонили из больницы несколько недель после, но меня уже не было в стране. Клан смирился с тем, что мы, возможно, расторгли уговор. Я был строго наказан. Ты даже не представляешь, какого это, лишиться чести и признания из-за чего-то, что ты не можешь контролировать. Из-за урода, чьё рождение даже не моя вина… Но я мог всё исправить… выход был всегда. Я связался с одним из слуг Гнея, предлагая тебя в качестве подарка. Беспомощную, лишённую памяти, но крайне способную девушку. Он не смог отказать. В любом момент, когда бы Император не пробудился, мы бы могли сослаться на то, что один из нас служил ему даже до его пробуждения, – мотнул головой. – Да, даже сейчас ты очень похожа на нас.

Ханна услышала собственный вздох, затем – тишину.

– Тогда не было ни единого шанса, что клан примет тебя. Но сейчас, Ханна. Сейчас это можно устроить. Убийство приносит тебе наслаждение, так же как нам. Ты так же сильна и подвижна. Болевой порог – совершенен. Ты повзрослела и можешь биться с нами на равных. На нашей стороне, – под конец он перешёл на шёпот. – Мы так долго ждали этого, сестра. Теперь не будет ни насмешек, ни издевательств. Освободи меня и мы вместе полетим к отцу.

Ханна позволила телу качнуться. Последние слова вызвали боль – ощущение, которое она испытывала очень редко.

– Что… что ты делаешь?

Подняв руку, она крепче сжала пистолет и наставила на врага. Глаза брата расширились. Он дёрнул руками, в попытке освободится, но цепи диаметром в две кисти было невозможно сломать.

– Нет, ты не можешь… только не меня. Я же единственный мальчик отца…

Когда она нажала на спусковой крючок, тварь взвыла, пытаясь вырваться. Пуля попала в грудь, в сердце, но не была смертельной. Ханна продолжала стрелять, пока тело не обвисло на цепях.

Пустота.

Она сменила обойму, проверила глушитель и снова присела напротив. Прошло некоторое время, прежде чем монстр снова задвигался. Она спустила ещё одну обойму, отделяя его голову от шеи. Кровь стекала быстро и обильно, но тварь продолжала жить, жадно лишая её боеприпасов. Ханна почувствовала усталость. Потянувшись за сумкой, она достала контейнер с бензином и облила им тело. Затем кинула туда зажигалку, наслаждаясь как мантия пламени обхватывает половину комнаты. В этом было что-то правильное и в то же время извращённое: монстр не мог ни дышать, ни говорить, но пальцы его рук до сих пор сильно сжимали цепи.