Текст книги "Без памяти (СИ)"

Автор книги: Фриза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Фриза
Без памяти

« Памятью называют сохранение информации о раздражителе после того, как его действие уже прекратилось. Это особый вид психической деятельности, связанный с восприятием, удержанием и воспроизведением информации. Память является интегральной частью процессов мышления и обучения».

Свет полной луны фривольно рассекал темноту комнаты через тонкие шторы. Предметы искажались: ножка стола заканчивалась в настенных часах, в сторону двери медленно растягивался холодильник, проваливалось вниз панно стиля прованс. Лишь поднятая с пола громким ударом пыль бездвижно серебрилась. Маленькая девочка лежала в этом импровизированном тумане, не имея возможности пошевелиться: во рту кровоточил язык, ныли поломанные кости. Огромные челюсти, сомкнутые на нежном горле с каждой минутой усиливали хватку, вжимая тело в холодный кафель.

Глава 1. Девушка с третьего этажа

Утро того знаменательного дня началось с пения диких попугаев. Резкие, трескучие выкрики сопровождали жителей квартала всегда и, к сожалению, пока не существовало службы экстренной эвакуации птичьих гнёзд, которая могла бы облегчить муки спящих. Неохотно откинув мокрое стёганое одеяло, живущая на третьем этаже девушка потёрла виски и поплелась привычным маршрутом в душевую. Мраморный пол приятно холодил её бледные стопы, откликаясь на тягучую боль в мышцах. Зеркало в ванной тогда показало привычную картину: взъерошенные и слипшиеся от пота волосы цвета тёмного шоколада, обширный кровоподтек на плече от неудачного переката и окровавленное ухо. Любому человеку следовало бы скорее бежать в больницу, но эта девушка лишь ещё больше бледнела при мысли о городском враче. Ситуация, в которой прибывала молодая женщина, на тот момент напоминала знаменитое затишье перед бурей, когда судьба безвольной пешки медленно, но верно решалась на недосягаемых верхах. Ещё никогда браво её уровня не давали месячного отпуска и уж точно не оставляли бездействовать по его завершению.

– Чёрт.

Девушка быстро смыла кровь холодной водой и закрыла кран.

Дом, в котором находилась квартира, располагался в элитном спальном районе, густозаселённом государственными служащими. Мало зелени, узкие дорожки, плотно расставленные постройки, создающие тень: своего рода пустыня, особенно в жаркие месяцы лета. Вытянутые окна дома позволяли каждое утро рассматривать вид столицы с высоты холма. Сегодняшний день копировал вчерашний, те же тусклые цвета, невнятный запах и совершенно не рабочая атмосфера, заставляющая зевать поутру. Обмотав влажные волосы полотенцем, девушка направилась на кухню. С каждым новым глотком воды в сознание возвращалась реальность, составляя план на ближайшие сутки. Этот образ жизни был полон событий, ярких, кричащих, рискованных. Порой, было даже сложно понять, что разрасталось в душе – страх или, подначивающий к действию, адреналин. Девушка с третьего этажа уже давно забыла, что значит «иначе» и «по-другому». В ней не было морали, не было сути, внутри которой развивалась личность, она была чужими руками, чужими глазами и ушами, которые не знали ничего кроме подчинения.

– Как спалось, Стивен?

Лицо парня с фотографии на холодильнике, ничуть не изменилось за ночь, он так же потешно улыбался, а розовый магнит в форме звезды придавал юношеской улыбке особый шарм. У брата были короткие тёмные волосы, резкие черты лица и чёрные, глубоко посаженные глаза. Цвет кожи, скорее смуглый, чем загорелый, но этого нельзя было сказать наверняка, так как всю композицию, состоявшую из юноши и низкого кресла, завершал ярко светящийся торшер с красным абажуром.

Девушка отвернулась, почувствовав как солнце начало припекать шею. Кухня наполнялась ароматом мяты и пороха. За три года она так и не нашла его, родную кровь, хотя приложила все силы. Поездка в Германию замыкала круг самостоятельных расследований, обычными способами его было не найти.

– Обычными способами его не найти. Его забрали такие же, как мы.

Было сложно признаться себе в слабости духа, нехватке внутренней силы и мотивации. Всё, что помнила девушка с третьего этажа, очнувшись в больничной койке пару лет назад – это имя. То, что Стивен был её родным братом и жил с ней, она узнала значительно позже. И это оказалось лишь подтверждением его существования, информационной добавкой к маленькому событию где-то там, в голове, которое, тем не менее, не вызывало эмоций, не заставляло сжиматься сердце или проливать слезы. Стивен Дайрон существовал, возможно, был жив и его следовало найти – это казалось очевидным, но ещё никогда девушка не вплетала переживания в мысли об утерянном.

Как кто-то сказал, человек живет не реальностями, а образами, сохраненными в памяти. У Стивена Дайрона было имя, но не было образа. Она не знала, как он говорит, пахнет, какую пищу любит или какие фильмы смотрит (и смотрит ли?). Этот юноша с фотографии был её кровным братом и найдя его, она была готова последовать за ним. В другой город, страну, могилу – не важно. Хотя перед тем как покончить с собой, она бы обязательно заставила страдать его убийц.

Страшно не было. Наверное, потому что люди без прошлого в принципе не испытывали страха. Несколько лет назад она заказала контейнер для вещей, применение и имена которым не могла найти. Сейчас стало немного проще и она частично поняла, что отказалась от телевизора, радио, игрушек, косметики и прочих предметов, среди которых, наверняка, было и что-то принадлежащее брату.

Девушка вышла на балкон и перегнулась через металлическое ограждение, услышав шум мотора. Грузчики в синих костюмах всё утро таскали из квартиры напротив старую мебель. Их хозяйкой была пожилая женщина, с рыжими волосами, которая частенько одевала коралловые бусы. Шум принадлежал черному лакированному автомобилю, заезжающему за ворота кондоминиума. Из него вышел другой сосед, побогаче старушки.

Он был худым, этот парень с верхнего этажа. Не анорексия, но что-то очень похожее. Пожалуй, про такого можно было сказать «борзой», худоба ему шла, как породистой собаке, пересчет рёбер которой считалось нормой. Помимо всего прочего, он был феноменально высок и напоминал фонарный столб, увенчанный черным гнездом, хотя был так же пригоден к труду, как и мужчины погружавшие мебель: сначала перенёс крышку стола, не заботясь о судьбе дорогого костюма, затем три стула, целую стопку досок и какую-то металлическую конструкцию. Доброта жителей этого района удивляла, казалось, все здесь приходились друг другу близкими друзьями, здоровались, помогали, спрашивали совета. Был ли Стивен таким же, когда жил здесь? Знали ли они кого-то из этих людей? Уже не важно.

Она так сильно погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, как и водитель вышел на воздух и, стянув с себя пиджак, принялся помогать. Старушка ещё долгое время крутилась рядом, но видимо устала и ушла. Худощавый парень услужливо пропустил её в подъезд, но едва пожилая скрылась, лихо рванул к грузовику. Водитель последовал примеру и закинул кресло в контейнер, как мягкую игрушку. С расстояния трёх этажей было сложно сказать, какие именно эмоции выражало лицо соседа, когда он кинул небрежный взгляд на балкон, но девушке стало не по себе. Она снова почувствовала периодически всплывающую сопричастность. Подсознание говорило, что они уже встречались, были знакомы, но рассудком она понимала, что это лишь один из многих ложных сигналов, подаваемых мозгом. Обманы памяти, парамнезии, как говорил врач, происходили с ней редко, но часто были связаны с объектами, которые девушка просто не могла знать раньше. Так пару раз, она останавливалась рядом с распечатками картин неизвестных художников, объявлений и просто табличек с названием улиц. Порой чувство дежа вю посещало так часто, что хотелось зажмуриться и не открывать глаз – она просто не знала, что делать, когда ощущала это тягучее чувство.

Ежедневная газета говорила обо всем на свете, кроме правды, обещая дождь, ветер и новые жертвы. Последняя страница гласила о пропаже семи девушек в провинции, прилагая фотографии и описание внешних данных вплоть до роста. Прошло три дня с момента их пропажи, родители не стали бить тревогу сразу, так как посчитали это очередным молодежным капризом. В поисках были задействованы все отделения полиции. Отбросив газету, Ханна вышла квартиры и направилась по привычному маршруту к кладовым на нулевом этаже. Маленькие комнатки, один на два, они представляли собой сырые, забытые помещения, куда люди часто складывали то, что оставалось после ремонта, она приходила сюда и вчера вечером, но безрезультатно. Было бы не корректно спрашивать, почему они сами не звонили ей, как делали раньше. Возможно, ожидали определенной реакции, показателя нестабильного эмоционального состояния, слабости. К счастью, из переднего кармана лежащей среди побитой плитки сумки торчал кончик бумаги, обёрнутый красной лентой.

– Мы поможем тебе, Ханна Дайрон, если ты поможешь нам.

Это место навевало тоску. Внутри широкого лесного участка, погрязшего в тумане, скрывалась современная парковка и одноэтажное каменное здание, больше похожее на маленький коттедж, в котором вполне могла разместиться дружная, но ограниченная в финансах семья. «Пандора», закрытый клуб или, как говорили в народе – запретный плод. Ведь многие люди были подвержены зависти, элементарному желанию соответствовать, а ночные клубы со всеми атрибутами – веселой толпой, грохочущей музыкой и стреляющим солнечными зайчиками дискоболом, выполняли функцию буфера между тем, что один хотел получить и тем, что имел. Собираясь в клуб, человек подтверждал свою юность, бодрость, перспективу жизни и чем строже был фейсконтроль, чем умопомрачительней список гостей, чем баснословней цены на напитки, тем больше удовольствия он получал, попадая внутрь. Почти все мало-мальски развитые клубы питались от эго посетителей, но не все знали, что непомерный пафос – совсем не обязательный пункт. Публика в закрытых клубах была разная, посетителей объединяла сложность попадания. Зато уже внутри счастливчиков ждали настоящие богатства. Вся эта система «элитности» прочно сидела в голове людей и укреплялась с каждым новым отказом, которые уже нельзя было назвать редкостью. Пандора не особо афишировалась, у неё не было ни сайта, ни рекламных объявлений по всему городу, но человеку, посвятившему поиску всё своё время, не составило бы труда найти это место. Как показала жизнь, ему бы даже могло посчастливиться зайти внутрь, как некому студенту с факультета журналистики год назад. Оказавшись внутри, он заснял на плёнку «ритуал жертвоприношения», когда двое мужчин и прирученный пёс продолжительно насиловали, расчленяли и ели человеческое тело с женскими половыми признаками. В своём документальном фильме, который, к слову, так и не опубликовали, парень утверждал, что давно подозревал несколько закрытых клубов столицы, чьим символом была коронованная львица, в устойчивой практике сатанизма, доказательством чего и должна была стать запись «древнего Люциферского Ритуала поклонения животным».

Ханна воспользовалась парковочным местом и проверив сохранность оружия, прошла внутрь. Охрана располагалась во внутреннем зале и пропустила девушку без слов, слишком решительный у той был шаг. Внутри мало что изменилось, смехотворно богатая на всякого рода декорации и шумную музыку берлога выглядела как самый обычный частный, элитный клуб любителей оттянуться. День был подходящий, людный. Глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к ярким вспышкам. Барменом теперь работал высокий загорелый парень с отбеленными зубами:

– Что будете? – спросил, скользя взглядом по новому лицу.

– Виски.

– Сейчас будет, – улыбнулся.

Первым изменением, бросившимся в глаза, были расставленные по углам девушки. Совсем юные, почти все весьма симпатичные и слегка избитые, судя по количеству пудры на коже. Пространство вокруг них было обтянуто прозрачной, но очень острой леской, под ногами находилось нечто напоминающее канализационный сток. Безоружному и не умеющему летать человеку выбраться из такого угла живым было невозможно.

– Ваш виски.

Условия гласили, что сегодня здесь промелькнет шестерка. Холеный парень-подросток недоразвитой комплекции. По счастливому стечению обстоятельств один такой действительно находился в клубе, сидел за угловым столиком вместе с грузным блондинистым качком. Две твари разной масти, не стареющий подросток и волосатый мутант с яркими голубыми глазами, будто подсвеченными неоновыми лампами. Что они нашли друг в друге, о чем говорили?

– … себя.

– Да, все остались довольны.

– Но мне не нравится, как они пахнут, следовало помыть их, а не покрывать штукатуркой.

– Согласен.

Пробравшись ближе, Ханна поняла, что двое обсуждали девушек в углу. С расстояния нескольких метров голубоглазый казался сделанным из груды мышц, а паренек и вовсе превратился в куклу – тонкие длинные косточки, покатые плечи, благородная осанка, даже ткань рубашки обхватывала его торс с какой-то особенной аристократичностью. Он смотрелся богато, как могут выглядеть дети из зажиточных семей.

– А эта? – спросил качек, указывая пальцем на самую ближнюю. – Мне показалось, что она достаточно… соответствует.

– Нет, – парень сделал лёгкий жест рукой, будто погладил воздух. – Бунтарка.

Дискуссия растянулась на несколько часов. Качек открыто предлагал парню товар, представляя как отборных лошадей, строил планы на некое партнерство и сильно огорчался, когда «благородный» юнец находил повод для отказа.

– А эта? – мальчишка указал на столик, за которым сидела Ханна.

– Все, что пожелаете.

Так как девушка уже смотрела на них, то воспользовалась случаем и подошла к столику сама. Парень поверхностно оглядел её и, вроде, остался доволен. Качек занялся более тщательным обследованием, попросив Ханну повернуться.

– Человек, – улыбнулся собеседнику. – Вы же знаете, как мало из них пригодных. Ты знаешь кто я, девушка?

– Двуликий, – ответила без промедления.

– Да, – удовлетворительно усмехнулся, снова поворачиваясь к пацану. – Иллюстрий, думаю, здесь вы можете завершить ваши поиски.

– Так и поступлю, – парень резко встал и звеня браслетами, обратился к Ханне. – За мной, человек.

Сквозь шум и толпу, они пробрались в тёмный коридор, где заняли одну из пустующих вип-комнат. Ночь была ещё в самом разгаре, садясь на диван, Ханна подумала, что возможно, его «босс» должен был присоединиться к ним позже. Но время шло, а компанию ей составлял лишь холеный мальчик. Поражало, сколько среди них могло быть представителей такой анорексичной комплекции: причиной ей была скоропостижная вырождаемость, ведь они могли заводить потомство лишь с носителем родственного вируса. Каждый раз встречались с подобными «скелетами», Ханне становилось не по себе. Не жалость, но что-то очень близкое к этому, пробуждалось где-то там, внутри и заставляло задумываться перед тем, как вытащить нож. Подобные чувства испытывали и люди, которые знали об их настоящей сущности. Таких было немного – из-за изолированного, асоциального стиля жизни, которому те были подвергнуты, чтобы выработать нужную степень послушания, не многие из них сохраняли рассудок и жизнь. Послушный человек здесь был имуществом, передаваемым из рук в руки, редким, но настолько важным, чтобы считаться с его мнением.

В этой маленькой комнате были углы, похожие на те, что она видела в главной зале, но лишь один из них был занят молодой девушкой. Мечущимся от страха взглядом, она исследовала комнату, то и дело возвращаясь к роскошно одетому парню, кормящему Ханну виноградом. Пожалуй, в этом было все различие между теми людьми, кто знал правду и теми, кто оказывался здесь случайно или в качестве потребляемого товара.

Погладив Ханну по щеке холодными влажными пальцами, парень поднялся и прошагал в сторону угла, на ходу закатывая рукава. Сзади он выглядел ещё хуже, чем спереди, казалось в нем вообще не было мяса. Девушка в углу визжала, вжимаясь в стенку, леска не позволяла ей сесть. О чем она думала в этот момент? Что умрет?

– Не двигайся.

Чудовище замерло в полуметре от угла. Рукоятка стилета дразняще поблёскивала из-под складок белой рубашки, лезвие должно было быть в нескольких дюймах от сердца – с такого ракурса Ханна промахивалась редко. Признать честно, ей всегда было интересно с каким чувством в голове умирают эти твари, прожившие намного больше, чем среднестатистический человек. Грустно ли им? Страшно или всё равно? Допускали ли они когда-нибудь мысли о собственной смерти, пытались ли покончить жизнь самоубийством, были ли разочарованы в своем образе существования?

– Человек.

Парень резко рванул назад. Ханне не удалось предупредить это движение. Сердце монстра лопнуло, тело завалилось вбок, слезая с лезвия. Живее других, перед смертью парень смог закрыть глаза самостоятельно, Ханна не планировали избавляться от шестерки, поэтому некоторое время стояла неподвижно, размышляя над дальнейшим. Звонкий писк донёсся до сознания не сразу, но тут же вызвал раздражение.

– Заткнись уже! – обтерла стилет о штаны умершего. – Сейчас вытащу.

До черного входа, находящегося в конце коридора, они дошли сравнительно быстро, но оказавшись на улице, наткнулись на одного из немногих курящих. Отчаянно рыдая, бывшая заложница прыгнула на траву и растворилась среди деревьев. Монстр попытался побежать за ней, но Ханна вытолкнула его с крыльца точным ударом в челюсть. Они обменивались «любезностями» в тишине на протяжении нескольких минут, пока Ханне не удалось отскочить подальше. Вытащив пластину под напульсником, она метнула её в монстра и рванула к парковке. Повезло, все находились внутри клуба, а среди автомобилей удалось временно затеряться. Буквально влетев в машину, Ханна сделала резкий разворот, отчего преследовавший громко стукнулся с боковым стеклом, а затем попытался забраться на крышу, но девушка нажала на газ и крутанулась посреди дороги, отбрасывая тварь обратно.

Пронесло, но теперь, когда не стало шестерки, вычислить босса не представлялось возможным. По крайне мере, прямым путем. Крутя руль, Ханна вспоминала лицо того качка. Все твари со светящимися глазами могли временно мутировать в страшных чудовищ и отличались исключительной физической силой. Как враг, такой несомненно представлял угрозу, но их минусом была медлительность и сравнительная глупость, так как после частых обращений мозг не выдерживал и начинал разрушаться. Обычно они занимали должности не связанные с умственной работой, а этот впаривал клиенту товар. Подозрительно, но не играет роли. Ведь он не станет рассказывать о ней, сначала попробует решить проблему в одиночку, как делали все.

Удар.

Перед глазами всплыло продолговатое лицо. Светлые длинные волосы, уложенные на одном плече. Бледная кожа. Мужчина средних лет с золотыми кольцами в ушах стоял над ней в слабом свете электрических ламп, укутанный в белый костюм. Сзади – обширный купол и два расписных ангела с пергаментами в руках возводили взор к небу. Помещение с первых секунд пробуждения показалось Ханне богатым. Пожалуй, насколько, что могло бы вместить в себя несколько хорошо одетых анорексиков. Круглая комната, в которой они находились, напоминала оригинальную спальню. Посередине располагалась очень низкая кровать с жёстким матрасом, покрытая тонкой, почти прозрачной простыней, вдоль стен, изысканно исписанных, располагались десятки кресел и стульев. Объект стоял у окна, развязывал галстук. Его голос звучал неровно, изменчиво, но в то же время мелодично, будто поломанный инструмент:

– И так, вас послали за мной. Я не стану убивать вас. Вы не сможете найти Стивена, будучи мертвой.

Едва подумав о ругательстве, Ханна ощутила, как сила твари крепко сжала челюсти, вызывая сильные спазмы мышц лица. Он заставил её согнуть ноги в коленях, пока расстёгивал рубашку. Так торопился, будто опаздывал на важную встречу. Телепат, какая досада. Этот вид тварей доставлял больше всего хлопот, убивать их было сложно, так же как пройти стороной, оказавшись слишком близко.

При мысли об одежде, собственные кожаные штаны, показались чересчур жесткими. Удобные когда-то, сейчас их покрывала бардовая корка, берущая начало откуда-то сверху. Ханна схватилась за шею, едва монстр ослабил ментальное влияние. К счастью, гладкая кожа вокруг старого шрама осталась нетронутой.

– У ворот стоит машина. За вами следят, – оказавшись рядом, он запустил руку в волосы Ханны и запрокинул ей голову. – И долго они там, спросите вы. Пару часов. Перестаньте думать, будто все мы– друзья детства и еженедельно пропускаем по стаканчику в баре. Я понятия не имею, зачем они здесь, но вы, синьорина Дайрон, предполагаете, что именно это задание и есть последнее. Вас подставили и наверняка это профи, может не такие как вы, но бороться или бежать бесполезно. У нассвои методы наказания, свои палачи. Человек, коим вы являетесь, – это в лучшем случае еда.

Ханна с болезненной периодичностью проматывала в уме то, что могло случиться с ней в случае неудачи. Не всегда смерть, чаще пытки или обращение. И хотя она так и не смогла понять, как именно происходил процесс трансформации, действие ей виделось мучительным, его финалом мог быть только суицид.

С каждой новой каплей, путались мысли, переплетались ощущения, то забегая вперёд, то тормозя и растягивая события. Где-то там ночь подходила к концу, тёмное небо прорезали оттенки грязного жёлтого, кричали птицы. До рассвета оставалось меньше часа, эта мысль периодически всплывала среди какофонии чувств сидящего на чем-то мягком тела. Первый гладкий лист в руках, не вызвал интереса, Потрошитель нападал по странной схеме, целыми цепочками убийств. Действовал умело, холодным оружием и полуавтоматическим дробовиком лишая жизней десятки человек. Постоянного гостя этих мест, этой утопающей в мраке комнаты, смешило всё связанного с анонимной чумой. Взгляд потянулся к часам, в то время как ум снова вспомнил о надвигающемся дне. Приближался рассвет, а милый друг так и не показался. Должно быть, погряз в притворной творческой депрессии, пытаясь раскрыть очередную загадку мироздания. За свою долгую жизнь этот патриций проездил весь мир и познакомился с таким количеством экстраординарных личностей, что вряд ли кто-то имел удачу выделиться на их фоне. А выделиться хотелось.

Перед глазами всплыла фотография. Расписной интерьер комнаты со стоящими вокруг низкой кровати мягкими стульями. Редкая коллекция Адреа Брастолон, видеть её сожженной было неприятно. В шикарном загородном доме стоял запах гари и гнили, открыли все окна, но избавиться от него так и не удалось. В обширном месиве мяса и крови посреди обугленного матраца, едва читалось продолговатое лицо с клочком светлых волос у основания черепа.

– Чёрт.

Ханна поднесла часы к лицу и открыла глаза. Прошли сутки, а ей продолжали мерещиться кошмары. Родная спальня с голыми бетонными стенами и холодным мраморным полом казалась чужой и неуютной, кровать – жёсткой, температура воздуха – слишком высокой. По меркам пробегающих в голове мыслей, квартира на третьем этаже приличного дома не содержалась на должном уровне. Слишком чистая, безликая, она всегда пахла всеми видами моющих средств. Смотря на свой вместительный шкаф, укрывающий строгую коллекцию одежды тусклых цветов, Ханна видела странный, полупрозрачный силуэт.

Двадцать четыре часа и семнадцать минут назад она проснулась в этой постели, в этой самой позе. Раздетая, вымытая, слабая, к слову, в ужасном состоянии, не имеющим ничего общего с последствиями припадков: нечто среднее между бодрствованием и неподвижностью кокона. Она не была уверена, что чувствует ноги. Пальцы рук казались отмороженным и едва сгибались, во рту пересохло, было сложно сглотнуть – все силы уходили на то, чтобы сделать очередной вдох. Тело, медленно теряющее жизнь, словно плавало в ледяной воде. И Ханна прекрасно осознавала причину аномалий – кровь монстра в организме, холодная, густая субстанция.

Сосед сверху зашёл к себе в квартиру и включил воду в ванной. Послышались громкие шаги и, девушка погрузилась в подушки глубже, прячась. Ещё никогда ей не доводилось слышать так ясно, сейчас она различала каждый звук, как открывалась дверца холодильника сверху, включалась газовая плита. Сосед поставил на ровную поверхность нечто стеклянное. Неужели стакан?

– Жажда будет расти, побороть её вы не сможете. Нравится картинка? Красивый мужчина. Прекрасный запах, здоровое тело. И как вас угораздило подойти так близко? Его аромат и внешность совершенно не то, что привлекает нас. Его кровь – это ключ. Он должен быть чертовски аппетитен, не правда ли? Вы просыпаетесь, сытая и невредимая в своей постели. Солнце ещё не пугает вас. Вы здоровы, молоды и сильны… Эта кровь не даст вам бессмертие. Лишь боль, и… воспоминания о брате. Рады? Попробуйте пожить с этим. Если вы действительно хотите найти его, а вы хотите, вас ничего не остановит. Придерживайтесь моей линии. Только их кровь приведет вас к Стивену.

Полупустая гостиная находилась именно в том состоянии, в котором Ханна оставила её перед сном. Голые бетонные стены, старый серый ковёр, круглый столик посередине. Девушка перевела взгляд на входную дверь, удивляясь, как до сих пор может двигать шеей. Кусок скотча был прилеплен между дверью и стеной – никто не входил и не выходил, а сосед по-прежнему орудовал на кухне. Нет, это не могло быть галлюцинацией или грёбаным сном. Прошлой ночью она убила телепата, забрала его кровь и… проснулась у себя в квартире.

– Вы сожжёте мое тело до того, как эти люди войдут в дом. Но сначала спуститесь вниз и возьмёте три пластиковые бутылки из-под воды в комнате прислуги. Поднимитесь наверх и наполните их до краёв…

Ханна набрала в грудь воздуха и заковыляла на кухню. В холодильнике, будто в подтверждение, ждали несколько грязных бутылок с тёмной жидкостью. На столе лежала матерчатая куртка – единственный свидетель её мистического побега из загородного дома. Слишком большая чтобы быть женской, она явно принадлежала тому монстру.

Девушка смахнула со стола все ненужное и высыпала содержимое карманов на стол. Бумажник убитого, выделанный из крокодиловой кожи перламутрового оттенка, сильно пах мужским одеколоном, в первом же кармашке томилась визитная карточка и водительские права. Массимо Верги. Площадь Барберини. Дом первый… Массимо Верги… восемьдесят второго года рождения: Ханна попыталась рассмешить саму себя, но только ещё сильнее нахмурилась. Со звоном монет на стол опустилась скомканная серая бумажка.

– «Пятница», – прочла. – День задания – пятница.

На обратной стороне красовалась замысловатая надпись «твой верный друг Д.». Мысль о том, что у того телепата был верный друг, не радовала.

Перешагнув через край ванны, Ханна опустилась в углубление и резанула по запястью бритвой. Смешиваясь с водой, кровь быстро стекала вниз, образуя размытые красные дорожки. Иногда приступам предшествовала аура – определенное состояние сознания длиной в несколько секунд, порой заключавшееся лишь в беспокойстве и головокружении. Увидев надвигающихся к центру фокуса белых червей, Ханна тут же перевернулась на бок и закусила кулак. Тело тут же намокло, свело судорогой и мир провалился во все оттенки белого. Страшно не было, здесь пахло озоном.

– Убьёте себя? Не смешите. Пока не найдёте Стивена, будете жить. И здесь любые средства хороши. Подумайте немного, разве вы не рады перспективе получить больше способов разыскать брата?