Текст книги "Городские истории (СИ)"

Автор книги: Fricked

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Антон досадливо выругался, сплюнув на пол, и подошёл к окну, прикуривая сигарету.

– Ни на секунду оставить нельзя, блядь. Детский сад! У нас что, раскрытия кончились, чтобы такой хернёй заниматься?! Что со 111-й? 162-я висела вчера почти готовая! Телефона два стрельнуло! Вас что, за ручку водить надо, чтобы готовые дела сделать?!

– Да на 51-й они сидят! 111-я и 162-я! Следаки карточки не дают, пока не расколются или пока дела не направят. Телефоны – это на два дня работы, сам знаешь. А нас вчера Палыч выебал всех на планёрке. Сказал, до вечера не будет карточек – выбирайте, кто у вас работать не умеет, будет показательное увольнение по статье. За невыполнение должностных обязанностей. У Витьки ипотека, двое детей и жена беременная, – Слава поморщился, подходя к своему начальнику и доставая пачку «Парламента». – Сорвало его. А стажёр его сопливый, за ним поплёлся, и какую-то херню в инстаграм выложил. Их там уже ОСБ-шники ждали, всё на видео засняли. Хер отопрёшься.

– Весело, – горько усмехнулся Антон. Витю действительно было жаль – неплохой работник. Но сделать в такой ситуации они ничего не могли. – Слав, я сейчас уеду, дня на два. На больничный. Ты за меня останешься. Работайте с телефонами и с нормальными делами. Не подставляйтесь по такой херне.

– Что случилось-то? Тебе вчера до ночи звонили, не могли дозвониться…

– Заболел, – рыкнул Антон. – Правда, я чуть ли не в коме провалялся сутки. Сейчас приехал срочные дела решить и обратно в больницу. Сказали, скоро отпустят, но пока – постельный режим. Потерпите только несколько дней, без историй…

Резко вошедший в кабинет помощник прокурора района прервал их занимательную беседу.

– Я не понял, вы здесь курите, что ли?! – Молодой парень, который занимался «полицейским надзором» выразительно поморщился и помахал рукой перед лицом, отгоняя витающий в воздухе запах дыма. – Слава, я у вас час назад просил отчёт по отказным! Он где? Материалы где? Нам уезжать уже надо…

– Ром, я говорил, по-человечески, ну не могу я сейчас тебе отчёт сделать! У нас в кабинетах вон какой шмон, всё вверх дном перевернули! Давай я завтра к утру завезу! – Сотников виновато поморщился, докуривая сигарету.

– У нас проверка сегодня. И мне сегодня надо отчёт сдать. Я дал вам час, неужели так сложно было…

– Слушай, ты сам не понимаешь, что нам сейчас не до отказных?! – Антон резко выкинул докуренную сигарету в окно и подошёл к замершему на месте прокурору. Они достаточно долго вместе работали, чтобы не утруждаться играми в субординацию, и свободно обращались друг к другу по имени. – У нас двух оперов задержали. Какие, блядь, отказные?! Напиши в своём отчёте, что у нас всё хорошо! Принесём тебе твои отказные завтра, налюбуешься на них… – Антон с каким-то отстранённым удивлением отметил, как сжался при его приближении Рома, опустив голову. Что-то внутри него довольно ощерилось, когда в ответ на его резкую отповедь, тот едва заметно пошатнулся, как от удара, и застыл, закусив губу. Когда он с трудом поднял голову, в его глазах плескалось какое-то неверящее, загнанное выражение.

Антон резко выдохнул, понимая, что не стоило так разговаривать с прокурором. Всё-таки, он вполне в состоянии испортить им жизнь разными проверками и представлениями… Но все слова застряли у него в горле, когда он уловил едва знакомый запах. Тёплого меха, леса… инстинктивно знакомый, уютный запах. Рома резко развернулся и выбежал из кабинета, оставив ошарашенных оперов молча переваривать произошедшее.

– Так не надо было делать. – Антон обвёл замерших оперов тяжёлым взглядом. Я пошёл извиняться, а вы хоть всю ночь сидите, но сдайте ему завтра к 8 утра все отказные и отчёт, который им надо.

*

Прокурора пришлось искать долго. На телефон он предсказуемо не отвечал, и Антон уже по второму кругу безрезультатно обежал все этажи. Пока не замер на месте, стукнув себя по лбу и обозвав мысленно полным придурком. Запах. Стоило только сосредоточиться, прикрыв глаза, и знакомый запах привёл его к туалетам на втором этаже.

– Ром… – он аккуратно постучал по запертой двери, – Открой…

К его удивлению, замок щёлкнул почти сразу. Сгорбившаяся фигура у окна вызывала какую-то странную растерянность – ну были же у них и раньше всякие ситуации по работе! И никогда, никакие резкие разговоры не вызывали у молодого помощника прокурора такой реакции.

– Не знал, что ты теперь… из наших. – Тусклым голосом проговорил Рома. – И не думал, что ты станешь использовать это по работе. Но ты в своём праве, альфа. – Он резко развернулся, подняв на Антона подозрительно блестящие глаза. – Ещё будут приказы, или мне можно уйти?

– Постой, ты о чём? – прошептал Антон, примирительно подняв руки. – Какие приказы?. Я извиниться пришёл. Я не должен был так разговаривать, ещё и в присутствии моих оперов. Они сделают тебе отчёт к утру, к восьми часам. Прости, раньше мы физически не успеем. Скажи прокурору, что в кабинетах обыски, отчёт сделать не смогли… Пожалуйста. Я ничего не… у меня просто вырвалось там! Это не приказ был! И… Я не понимаю… ты тоже из моих… родственников? Как ты меня назвал? «Альфа»?

Рома смерил его недоверчивым взглядом и отвернулся к окну, с горькой усмешкой.

– Родственник… Да уж. Можно и так сказать. Младший родственник. Когда тебя обратили? Я не видел тебя в полнолуние… Недавно? Тебе правда ничего не рассказывали еще про структуру клана?

– Позавчера… – тихо ответил Антон, не сводя с него настороженного взгляда. – Мне обещали после первого полнолуния всё рассказать. Но при чём здесь работа-то? О каких приказах ты говоришь? Мы же и раньше закусывались, бывало, но ты так не… сбегал. Что случилось?

– Случилось… – невесело усмехнулся Рома, не поворачиваясь к нему. – Пока ты был человеком, я мог с тобой спорить, не соглашаться, возражать… А сейчас ты – альфа моего клана. Я – бета. Я не могу не подчиниться. Что бы ты ни приказал. Я не думал, что ты станешь этим пользоваться на проверках…

– Что?! – Антон почти прорычал этот вопрос, ощущая, как волна злости буквально бьёт по застывшему у окна парню. Вздрогнув, тот рухнул на колени, как подкошенный, чуть слышно всхлипнув и склонив голову.

Антон прикрыл рот рукой, медленно опускаясь на пол рядом с застывшим на месте Ромой.

– Господи, – севшим голосом прошептал Антон, – пожалуйста, скажи мне, что происходит. И что ты… делаешь.

– Позвони своему… куратору. Кто тебя обратил. – чуть слышно ответил Рома, не поднимая головы. – Это твоя злость… она требует подчинения. Я не могу этому сопротивляться. Спасибо, что не при всех. Было бы непросто придумать объяснение для твоих оперов.

– Злость… – Антон сделал глубокий вдох и выдох, прикрывая глаза, мысленно выравнивая свой эмоциональный фон, и представив прочную стену между собой и застывшим на полу прокурором. – Так лучше?

С выдохом облегчения, Рома поднялся на ноги и плеснул на лицо холодной воды из раковины.

– Да, спасибо. Если можно, держи такой барьер в общественных местах. Наедине или в присутствии наших – можешь наказывать, как хочешь. Это твоё право. Но на людях… Мы так не делаем. Это сложно объяснить обычным людям.

– Господи, какое «наказывать»?! – почти прошипел Антон, внимательно следя не просто за барьером – за внушительной бетонной стеной в его мыслях, намертво отсекающей все эмоции. – Пожалуйста, забудь всё, что у меня вырвалось в том кабинете. У нас Витьку арестовали и стажёра молодого. Мы немного на взводе были! И я не рассчитал немного. Что говорю и кому. Ещё в голове всё перемешалось от этого… обращения. – Он старательно не смотрел на склонившегося над раковиной Рому, – Я бы никогда в жизни всерьёз не стал… таким… пользоваться. Ни по работе, ни по жизни. Твоя проверка… Ты можешь написать представление что мы не вовремя представили тебе материалы… Это не приказ! Правда… Мы со Славой сделаем всё за ночь, к восьми утра всё будет. Прости меня пожалуйста… за это всё. Могу я… что-нибудь ещё сделать?

Рома молча покачал головой, выпрямляясь над раковиной.

– Всё нормально. Могу я уйти? – Рома напряжённо застыл, не поворачиваясь к всё сидевшему на полу Антону.

– Тебе что, разрешение нужно? – чуть слышно прошептал он, не в силах даже подняться на ноги. – Делай что хочешь, разрешаю…

Молча кивнув, Рома с идеально прямой спиной вышел из туалета, оставив ошарашенного Антона собирать по кусочкам восприятие мира, в очередной раз разлетевшееся на осколки.

*

К Насте он шёл как в тумане. Сосредоточенный только на том, чтобы удержать в голове пудовые стены, задавить все эмоции. Не нужны они. На какие-то вопросы всех встречных людей он просто не реагировал – слишком занят был построением внутренних стен и подавлением эмоций. Мало ли еще по кому они так… ударят.

У двери секретариата он напряжённо замер, отмечая на остатках сознания каких-то посторонних людей. ОСБ еще не уехали?

Заметив устало привалившегося к двери Антона, Настя быстро собралась, оставила распоряжения напарнице, и, подхватив его под руку, быстрым шагом направилась к выходу.

– Ни фига ты закрылся! – Она присвистнула, окидывая его внимательным взглядом. – Сгоришь же! Нельзя так сразу и надолго!

– Ты не бета? – Антон боялся поднять на нее взгляд, и смотрел куда угодно, кроме неё. Что делать, если ответ будет положительным, он старался не думать.

Настя весело рассмеялась, шутливо стукнув его по плечу.

– А! С Романом Юрьевичем виделся, – понимающе улыбнулась она. – Успокойся. Расслабься, убери свои барьеры и посмотри на меня внимательно. Не бойся. Я – альфа. Ты просто поймёшь разницу.

Закрыв за собой дверь машины, Антон медленно сделал глубокий вдох и выдох, и понемногу, по миллиметру, отпустил контроль над эмоциями, развеивая мысленную стену. Ему потребовалось некоторое время, чтобы заставить себя открыть глаза и встретить прямой, внимательный взгляд Насти. Какая-то невидимая часть его радостно взметнулась вперёд, почувствовав противника. Столкнувшись с таким же незримым сопротивлением, эта… энергия отступила, обернувшись вокруг него.

– Чувствуешь? – Пристальный, открытый взгляд, ощущение спокойной, уверенной силы.

Антон со всхлипом выдохнул и уткнулся ей в плечо, вдыхая такой знакомый меховой запах, с новыми нотками. Звериными. Самую малость чужеродными. Если от Ромы веяло удивительно спокойным, домашним уютом – действительно, как от близкого родственника, – то здесь запах говорил о другом звере. Чужом.

– Господи, Настя… Поехали домой, пожалуйста. Я не смогу сегодня никого больше видеть… – он устало откинулся на сиденье, прикрыв лицо руками.

– Что случилось-то? – она бросила на него короткий, вопросительный взгляд, уверенно выруливая с ведомственной парковки, – Я поняла, что у вас там история с арестом и обысками нервная получилась, но при чем тут Роман Юрьевич? Это же не его юрисдикция, у него простой надзор…

– Он по своей проверке приехал, – бесцветно проговорил Антон, – просил отчёт и отказные. По которым у нас жопа, как обычно. Я сказал ему, что нам не до него. И чтобы он написал в своём отчете, что у нас всё хорошо. – Он достал пачку сигарет и открыл окно, прикуривая сигарету. – При всех.

Настя выразительно поморщилась, досадливо вздохнув.

– Ну, тебе не объясняли ещё про бет, – она слегка нахмурилась, бросив на него короткий взгляд. – Это твоя внутренняя энергия. На альф она реагирует так, как ты сейчас сделал – пробное столкновение и отход. На бет… Тем более – своего клана – бессознательный выплеск Силы требует подчинения. Показательного. Если не контролировать… Но всё равно, такой жёсткий барьер, с которым ты ко мне пришёл – это лишнее. Ты его долго не удержишь, можешь потерять слишком много сил. А тебе сейчас нельзя терять силы, потеряешь силы – потеряешь и контроль. Просто держи в голове такой стеклянный купол, которым время от времени прикрывай мысленно свои эмоции. Быстро привыкнешь…

– Настя… ты можешь по-человечески объяснить… как это работает вообще?! Я Ромку знаю лет шесть уже! Как так получилось, что он стал передо мной на колени падать и любые мои слова воспринимать как приказы?!

– Антон, – она поморщилась от волны праведного гнева со стороны водительского сидения, – Попробуй сбросить всю эту свою… человеческую цивилизованность, и прокрути ту ситуацию с позиции своего внутреннего зверя. Что спровоцировало выплеск энергии, почему, какие ощущения у тебя были от подчинения беты. Только сам для себя дай этот ответ. Вслух не надо. Это по-человечески не объяснишь. Это надо прочувствовать. И быть с собой до конца честным. Никто из нас не осудит тебя за инстинктивную потребность заставить бету подчиниться. Но за использование такой власти в обычной работе… при людях… на это должны быть серьёзные причины…

– Господи, Настя, да провалиться мне под землю, если я собирался использовать это, блядь, вообще! И тем более – по работе! – он сплюнул в сторону, отворачиваясь к окну и затягиваясь новой порцией горького сигаретного дыма. – Я представить не мог, что это на него так подействует!

– Ну, теперь знаешь, – она пожала плечами, – он хоть не при твоих операх на колени встал? Это надо сильно злостью ударить. Обычно на приказы просто…

–… замирают и голову склоняют, – горько дополнил Антон, – и молчат, вместо того, чтобы осадить охреневших проверяемых ментов. Да, злостью я уже… наедине ударил. Когда до меня стало доходить. Про приказы и подчинение.

– Это нормально, Антон, – устало улыбнулась Настя. – После полнолуния ты нормально познакомишься со всем своим кланом, узнаешь все правила поведения и внутренних взаимоотношений. Пока тебе просто ещё рано таким заморачиваться. Просто прими как данность. Как оборотней принял, так и разделение их на альф и бет прими. С этим ничего не поделаешь, это просто есть.

– И как же мы… разделяемся? По какому принципу?

– По темпераменту. Это врождённое, Антон. Кто-то в ответ на опасность дерётся, а кто-то замирает. Это инстинктивная реакция. Кто-то на давление силы ответит давлением силы, кто-то – подчинится.

– И это что, оправдание для рабовладения? – прошептал Антон, поднимая на Настю возмущённый взгляд. – Если я сильнее, а ты слабее, подчиняйся мне, вставай на колени, выполняй все приказы?!

– Право сильного, Антон, – грустно усмехнулась Настя. – Это закон природы. Ты же понимаешь, что дело не только в физической силе. Они не хотят бороться в ответ. Они осознанно подчиняются, потому что у них склад характера такой. Среди альф тоже бывает градация по уровню силы. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Но твоя сила будет по-разному воспринимать бет и более слабых альф. И по-другому к ним относиться.

– Как к рабам?

– Антон, – Настя поморщилась от звенящего напряжения в пристальном взгляде своего друга. – У нас в городе все очень… цивилизованно. У нас очень понимающие и адекватные короли, королевы и верхушки кланов. У нас считается… некрасивым и недостойным без причины унижать и применять физические наказания к бетам…

– «Без причины»?! – Антон почувствовал, как вся его злость, которую он так заботливо утрамбовывал под стеклянный купол, просто взорвалась во все стороны. – Ты сама себя слышишь?! – он неверяще смотрел на девушку, с которой думал… связать свою жизнь. Которая так спокойно рассуждала о какой-то средневековой дикости.

– Ну давай сравним. В Москве, например, – жёстко отрубила она, – где один-единственный клан оборотней – волки – физически истребил всех других зверей, беты действительно на положении рабов. Они с колен поднимаются, когда им позволяют. И переходят от альфы к альфе как имущество. Их можно продать, передать попользоваться, выиграть в поединке как трофей. Там считается слабостью, если альфа своё имущество недостаточно хорошо дрессирует и не держит в строгости. Фамилия «Сосновский» тебе о чём-нибудь говорит? – Она смело встретила не верящий, растерянный взгляд Антона, потерявший почти всё своё праведное негодование. – Он не только мафию всю там держит. Он – король московского клана волков.

– Господи, – едва слышно прошептал Антон, прикрывая рот рукой.

– У нас беты спокойно работают, где хотят. И где могут. Начальником ФСБ до Геннадия Михайловича был генерал Фёдор Артамонов. Наш лис. Бета. В прокуратуре довольно много бет работает. В профильных сферах кланов. Их обеспечивают рабочими местами и защитой. Есть такое понятие, как альфа-покровитель. Если один альфа берет на себя ответственность за бету, остальные не могут ему приказывать. У нас на это спрашивают согласия бет. Во многих городах – просто берут силой и помечают как свою собственность.

– Но как тогда… Рома?

– Он один из немногих ваших бет, кто не соглашается на это. Ваше руководство клана уважает такие решения. Если на бете стоит метка, ты это почувствуешь. Общую почтительность в поведении это не отменяет, но приказы уже не так работают.

– Почему он не соглашается? – нахмурился Антон, – Неужели во всём клане леопардов нет никакого адекватного альфы, который считался бы этим… покровителем для него, но свободу не ограничивал?!

Настя смерила праведно возмущённого Антона скептическим взглядом, и вернулась к дороге – за занимательным разговором прошёл весь путь до дома, осталось только припарковаться.

– Потому что это не формальность, Антон. Альфой-покровителем нельзя «считаться». Если альфа ставит свою метку на бете, это обозначает полную принадлежность и неограниченную власть. Власть, которую надо периодически подтверждать. Ты поймёшь всё после полнолуния, правда, пока не забивай себе этим голову.

====== 11. Весь мир – театр ======

The world came crashing down on them with all of its ferocity,

And Honeybear was terrified. He said, “Do not take him; take me.”

Before that, Honeybear had given up. He felt so sad and lonely.

Then one night he looked up and he saw, he saw his one and only.

And he said, “Please don’t take him ‘cause I love him. He’s my joy and my life.”

John Grant – TC and Honeybear

– Товарищи офицеры, – Антон подскочил с места на автомате, через долю секунды за ним последовали его оперативники. Не часто на их внутренние планёрки заглядывал начальник отдела. – Надежда Викторовна, старший помощник уголовно-судебного отдела прокуратуры. – Сухо представил высокую блондинку в прокурорской форме начальник, проходя вместе с ней в оперской кабинет. Она обвела притихших оперативников строгим, жёстким взглядом, и выразительно поморщилась.

– По поручению прокурора я временно буду возглавлять «полицейское направление» в прокуратуре, – ровно проговорила она, так и не дав разрешения никому из присутствующих сесть. – К сожалению, с вашей стороны, уголовного розыска, допускается наибольшее количество нарушений по материалам. В последнее время, вы стали позволять себе даже не отвечать на запросы прокуратуры в срок. – Антон поднял подбородок, заставив себя стоять неподвижно и не зарычать в ответ на неприкрытое давление чужой силы – альфа-леопард в проверяющих, из первой десятки по силе, это совсем не бета. – Поэтому, мы меняем порядок взаимодействия с вашим подразделением. С этого дня, ваши беспорядочные поездки к нам с просроченными материалами отменяются. Каждый материал, которого у нас не было до момента моего отъезда из прокуратуры сегодня, и у которого срок кончился вчера, будет приниматься только с распоряжением о служебной проверке в отношении сотрудника, допустившего нарушение сроков. И поверьте, список таких материалов мне штаб уже предоставил, так что схитрить не получится.

Опера дружно поёжились и переглянулись, представляя грядущие перспективы. Только Антон смотрел прямо на Надежду, открыто встречая её жёсткий, холодный взгляд. И удерживая собственное энергетическое поле в рамках вежливости при встрече двух альф – он понимал и признавал её право на такую жёсткость. Они действительно слишком расслабились с Ромой, который не особо наседал на них, прощая и сроки, и необоснованные отказные.

– Если все просроченные материалы не будут сданы к завтрашнему вечеру, мы поможем вам с принятием дисциплинарных мер. Самых строгих дисциплинарных мер. Вопросы? – она отозвала свою бурлящую сдерживаемым гневом энергию, вызвав короткий облегчённый выдох у Антона, и обвела оперов вопросительным взглядом.

– Разрешите… – Слава, к удивлению Антона, первым решился задать вопрос, – А скажите, вы у нас теперь будете всегда надзором заниматься? А Роман Юрьевич где?

Надежда выразительно осмотрела Славу с ног до головы, приподняв аккуратную бровь.

– Для особо внимательных… сотрудников уголовного розыска, повторяю: я здесь по поручению прокурора. Я отношусь к уголовно-судебному направлению, и это мой основной профиль работы. Так получилось, что Роман Юрьевич принял решение уйти из прокуратуры. Чтобы не передавать достаточно проблемное надзорное направление новичкам, прокурор временно поручил мне эту работу. Пока я не могу вас обрадовать точными сроками нашего с вами близкого сотрудничества. И искренне рекомендую вам не рассчитывать, что я завтра куда-нибудь потеряюсь и мои требования можно забыть и не выполнять.

– Во сколько вам завтра можно завезти материалы? – тихо спросил Антон, не позволяя себе вызова ни в голосе, ни во взгляде.

– В два часа, и пусть этим займётся ваш заместитель по неочевидным преступлениям. С вашего подразделения никто не снимал требований по раскрытиям. Если больше вопросов нет, не будем вас отвлекать, – она кивнула начальнику и вышла вслед за ним из кабинета, оставив озадаченных оперов переваривать это эффектное представление.

*

– Надежда Викторовна! – Антон перехватил прокурорскую блондинку у машины, – Можно с вами поговорить?

– Наедине – просто Надя, братец, – она фыркнула, смерив его гораздо более дружелюбным взглядом. – Садись, прокатишься со мной до прокуратуры.

Антон с благодарным кивком устроился в ее небольшом «фольксвагене» и вытащил пачку сигарет.

– Можно я закурю? – после её небрежного кивка, он с наслаждением затянулся горьким дымом и откинулся в кресле. – Рома из-за меня уволился?

Она поморщилась, выворачивая с парковки.

– Ох уж эти новички-альфы, думают, что весь мир крутится вокруг них. – Она по-доброму усмехнулась, покачав головой. – Не думаю. Поверь, ты не единственное нахальное доминантное нечто в его работе. И не самое проблемное. Ты не стал давить дальше, когда понял, что делаешь. На такие выплески… непреднамеренные… не обижаются. Это непроизвольная реакция, особенно для новообращённых. У нас в прокуратуре хватает своих внутренних заморочек. Это не самое комфортное место для работы. Как и полиция. Думаю, у него давно было намерение уволиться. Ваша не очень приятная история просто добавила очков в пользу этого решения, – она пожала плечами. – Он достаточно компетентный специалист, не пропадёт на «вольных хлебах», ты не переживай.

Антон кивнул, принимая довольно справедливую аргументацию.

– Всё красиво и правильно излагаешь… сестрёнка, – он криво усмехнулся, выбрасывая докуренную сигарету в окно. – Только я не могу понять, почему он тогда меня избегает. Я с самого полнолуния не могу до него дозвониться. Уже волноваться начал…

– Не дави. Дай ему время. Для него тоже стало большим шоком изменение ваших… ролей. Для тех, кто общался до обращения, это всегда большой стресс. Для беты принять такое всегда тяжелее, чем для альфы. И ещё эта ситуация с вампирами, – она нахмурилась, – Всем бетам дали срок до завтра определиться с альфами-покровителями. Или руководство примет меры принудительно. Это тоже не добавляет ему особого желания идти на контакт с альфой в один из последних свободных дней в своей жизни.

– Да что такого-то в этом покровительстве, я понять не могу? – Антон закурил вторую сигарету, поморщившись от одной из самых неприятных тем последнего времени. – Как будто у нас нет нормальных альф, которых он знает! Неужели кто-то бы стал использовать эту связь против него?

– Ты просто не понимаешь, – она с кривой усмешкой припарковалась на обочине возле прокуратуры и обернулась к нему. – Когда кто-то принадлежит тебе, полностью, и подчиняется во всём, не может отказать, не может солгать ни в чём – это накладывает определённый отпечаток на взаимоотношения. Ты не сможешь воспринимать его как равного. Будешь принижать, так или иначе. Даже не желая того. Просто искренне будешь считать, что знаешь, как для него лучше. Так что в нежелании добровольно подставляться под метку я его очень понимаю.

*

«Если хочешь встретиться, я на набережной. Минут тридцать ещё буду»

Короткое сообщение от Ромы застало Антона в самый разгар работы – в семь часов вечера. Как раз доработали две ежедневные карточки и приступили всем подразделением к написанию просроченных отказных.

Антон фыркнул от достаточно ультимативной формы «приглашения», но решительно заткнул свою зашевелившуюся «альфовость» подальше. Разговор с Надей многое прояснил, и он не собирался отталкивать человека, который решил пойти с ним на контакт так скоро после произошедшего.

Отделавшись от ребят коротким сообщением о встрече с осведомителем, он быстро выбежал к машине, на ходу закуривая сигарету. До набережной было ехать как раз минут двадцать.

Одиноко стоящего на мосту Романа он увидел почти сразу. И захлопнул надёжными мысленными стенами все свои эмоции. Что бы там Настя ни говорила, что достаточно «стеклянного» барьера – после всего произошедшего между ними, он в эти стеклянные барьеры не очень верил.

– Привет, – Рома вздрогнул и резко обернулся к нему, как будто не услышал приближения. Наверно, задумался о чём-то.

– Привет, – он настороженно оглядел Антона с ног до головы и криво усмехнулся. – Я тебя даже не почувствовал. Очень сильно закрылся. – Рома опустил взгляд и приветственно кивнул. – Извини за такие рамки по месту и времени. Я очень долго не мог решиться с тобой поговорить. И до сих пор не знаю, правильно ли я поступаю.

Антон молча кивнул, принимая извинения, и устроился рядом, прикуривая сигарету. Даже при полностью закрытом ментальном поле, он не мог расслабиться рядом с бетой. Особенно, учитывая их предыдущий… опыт общения. Не мог даже слова подобрать, которые бы как-то нейтрально звучали.

– Это наверное, по-идиотски выглядит, – Рома с тяжёлым выдохом опёрся на перила моста, глядя вдаль. – Правда, я удивлён, что ты пришёл... И ещё с такими щитами… Ты злишься на меня?

Антон чуть не подавился затяжкой, переводя на него ошарашенный взгляд.

– Я?!... Я злюсь? Ром, ты всё нормально помнишь?... Это ты можешь на меня злиться. После моего поведения в прошлый раз. И похрен, понимал ли я, что я делаю. Ты же знаешь, что эта хрень вытаскивает подсознательные реакции. Значит, какая-то часть меня считала нормой так разговаривать с тобой – приказами. Это мне стоит просить прощения. Я теперь не знаю, когда смогу сам переварить это. Мне нужно было с тобой встретиться, чтобы прояснить ситуацию. Спасибо, что написал. Это действительно важно для меня. Если я чем-нибудь смогу компенсировать то, что сделал… только скажи.

– Всё нормально, – вздохнул Рома. – Я не держу обиды за это. Я всё понимаю…

– Только я, похоже, никогда не пойму, – ворчливо отозвался Антон, не глядя на своего подчёркнуто-почтительного собеседника. – Давно тебя… обратили?

– Лет семь уже, – пожал плечами Рома, глядя прямо перед собой. – Я почти забыл, когда это было, – он криво усмехнулся.

– Давно, – присвистнул Антон. – И что, ты все эти семь лет живёшь… я не знаю, как это сказать правильно, не обижайся если как-то не так прозвучит, пожалуйста… без альфы-покровителя?

Рома перевёл на неловко затянувшегося сигаретой Антона нечитаемый взгляд и слегка склонил голову к плечу.

– Я знаю, что это такое, когда стоит метка принадлежности, Антон. Ты не представляешь, каково это. Если бы не эта ситуация с вампирами… наше руководство клана не стало бы принуждать к такому. Я это очень ценил.

– Господи, да неужели ты за семь лет не познакомился с какими-нибудь нормальными альфами, которые бы не стали вмешиваться в твою жизнь? С девушками, хотя бы? Вон, Надежда Викторовна, из вашей прокуратуры, вполне вменяемая особа…

Рома горько усмехнулся, опуская взгляд под искренне возмущённой тирадой альфы.

– «Не вмешиваться в мою жизнь» не получится. Метка – это самая яркая форма вмешательства в жизнь, которую только можно представить. Я не смогу ничего сделать без позволения. Ни по работе, ни по жизни.

Антон досадливо выдохнул, покачав головой, и затянулся горьким дымом.

– Не могу понять, извини. Мы же люди, всё-таки.

– Не совсем. – Ровно отозвался Рома, медленно выправляясь и поворачиваясь назад. – Мне пора. Извини, что так резко тебя сорвал с работы…

– Постой! – Антон выдохнул на автомате, совсем забыв, как настраивал себя не использовать повелительное наклонение в разговоре с Ромой. Закаменевшая спина бывшего прокурора и едва уловимый запах какой-то отчаянной обречённости мгновенно отрезвили его. – Прости! Это не приказ! Пожалуйста… не уходи так быстро. – В каком-то бессознательном порыве, он подошёл к замершему на месте Роме и осторожно приобнял его за плечи. Какой-то его внутренней части захотелось физического контакта. – Прости, если опять что-то не то сказал. У меня ещё мозги в себя не пришли, да и Надежда Викторовна ваша приехала, с проверкой, построила всех…

– Тебе не за что извиняться, это я… сам не знаю, чего хотел. Хотя нет, знаю. – Он осторожно повернулся в руках Антона. – Только это слишком нагло, даже учитывая, сколько мы знакомы. Я не общался ни с кем из клана, особо, чтобы оградить себя от альф. И так получилось, что тебя я знаю гораздо ближе, чем любого другого нашего альфу. Я хотел задать несколько вопросов по поводу твоего обращения. Если сможешь, ответь, пожалуйста… Как получилось, что твоё обращение разрешили?

Они так в обнимку и дошли до ближайшей лавочки – Антон почти забыл ментальную стену поддерживать – так его внутреннему зверю нравилось прикасаться к другому леопарду. Просто мурчать готов был от удовольствия! А когда до него дошёл смысл вопроса, он с глубоким вздохом отстранился от такого уютного тепла, чтобы прикурить еще одну сигарету.

– Новый начальник ФСБ постарался… выбил разрешение на обращение одного человека из руководства каждого райотдела. Чтобы не было инцидентов с задержаниями наших… родственников. Я удивлён, что этого раньше никто не сделал.

Антон чуть не подавился затяжкой от проблеска застарелой боли в глубине глаз Ромы, перед тем, как он их закрыл, опустив голову.

– Понятно. Спасибо за ответ.

– Мне, наверно, не стоит спрашивать, к чему был этот вопрос? – осторожно начал Антон, не сводя с напряжённо застывшего Ромы внимательного взгляда. Тот чуть заметно покачал головой, на какую-то секунду настороженно подняв голову и обернувшись в сторону.