Текст книги "Городские истории (СИ)"

Автор книги: Fricked

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Князь города выглядел как молоденький мальчишка, не старше семнадцати лет. Но вот глаза у этого “мальчишки” были слишком не молодыми. Насыщенного, тёмно-бордового оттенка, как два чёрных провала на бледном лице. Не просто возраст выдавали эти глаза – какое-то потустороннее знание, древнюю силу, по сравнению с которой человеческая жизнь выглядела слишком маленькой и незначительной.

…Стена. Кирпичная или бетонная, барьер, что угодно, лишь бы сосредоточиться на этих деталях и не пропустить их в своё сознание. Вас должны были обучать чему-то подобному в школе КГБ. При желании они смогут сломать любые барьеры, но для этого нужно прикоснуться или выпить вашей крови. А без разрешения они это сделать не смогут. Или без грубого нарушения правил гостеприимства с вашей стороны. Не давайте им повода.

Промелькнувшее удивление в тёмных глазах сменилось понимающей усмешкой на бледном лице.

– Ваше право, дорогой гость. Мы очень рады вас приветствовать в нашем доме. Гостеприимство обязывает нас предоставить вам угощение...

Геннадий почуял знакомый запах ещё до того, как к ним подошли, и успел построить вторую кирпичную стену, перед тем, как увидел двоих оборотней. Александр Федоренко и незнакомая девушка, тоже волчица, медленно подошли к ним и опустились на колени. Генерал окинул их мимолётным взглядом и отвернулся к Князю. Не смотреть. Не думать, каково этим ребятам – здесь – в таком виде. Они выдержали, не тебе тут истерики устраивать. Всё потом. – Мы даже предоставим вам выбор, генерал. – Какая щедрость, Князь, – абсолютно безмятежная улыбочка стоила очень много внутреннего цемента и срочной партии кирпичей. Но стена выдержала – к чему-то подобному он подсознательно был готов, спасибо иркутскому волку! – Ваше предложение очень заманчиво, но кроме жены в моей постели женщин не было и не будет. А насчёт Александра, – у него чуть не сбилось дыхание от короткого предупреждающего взгляда молодого волка. – Я бы с огромным удовольствием принял ваш жест гостеприимства, но не могу ручаться за свои физиологические реакции – всё-таки возраст уже немолодой, да и мужчины меня в этом плане не привлекают… Мягкий смех Князя оборвал его речь, наполненную искренним сожалением.

– О, не беспокойтесь, Геннадий Михайлович! Мы уважаем вашу верность супруге, но наши игрушки весьма искусны в доставлении наслаждения! Вам совершенно не стоит волноваться из-за возраста – внутренний зверь не даст вам заскучать! Ну а насчёт физиологических реакций – пусть волчонок трудится, это его забота. Ваше дело – получить удовольствие. Пожалуйста, можете уединиться в смежной комнате, позвольте нам показать свое гостеприимство!

Не то, чтобы он особо на что-то рассчитывал, но хоть не девушка. Геннадий с трудом представлял, что он будет делать с Федоренко, но хоть не с девушкой… так. Конечно, он не обольщался, понимая, что и без него найдется достаточно “работы” для той, кто добровольно пришла в этот гадюжник… Но всё же.

*

Закрыв двери выделенной им комнаты, Александр Федоренко устало выдохнул и провел руками по лицу.

Геннадий заставил себя стоять на месте, укрепляя внутреннюю стену.

– Я правильно понял, что отказаться было нельзя? – Он должен был это уточнить. Даже если исправить уже ничего нельзя.

– Правильно, – голос у волка был тихий и какой-то хрипловатый. Он поднял на Геннадия потускневший взгляд и кивнул в сторону кровати. – Ложитесь, и можете расслабиться. Я сделаю всё, что нужно.

– Это… необходимо? – Генерал тяжело сглотнул, неосознанно потянувшись к пуговицам на рубашке. Он совершенно не представлял, как собирается что-то делать в постели с другим мужчиной, но разыгрывать тут перепуганную девственницу перед тем, кто расплачивается своей свободой за его должность, было неуместно.

– Можете не раздеваться, – Александр устало прикрыл глаза, присаживаясь на край большой кровати. – Штаны приспустите, и достаточно. Не обязательно… полностью. Достаточно минета. Можете присесть, как вам удобнее.

Геннадий заставил себя подойти к кровати и сесть рядом с волком.

– Мне здесь никак не удобно. Я сомневаюсь, что вообще что-то… получится. – Непослушными руками он расстегнул ширинку и приспустил штаны, вместе с бельём.

– Не заморачивайтесь, все оборотни бисексуальны. Это звериная природа, – Александр устало пожал плечами, опускаясь на колени перед ним. – Можете закрыть глаза и думать о чём-то приятном. Это не займет много времени.

Пересчитать кирпичи. Да. Не думать о том, что сейчас… Кирпичи! Красные, надёжные, укреплённые тёмно-серым цементом. А трещинки… Заделать! Цементом. Ещё…

Господи, какой стыд…

Не думать! Не открывать глаза!

Когти на руках безжалостно впились в простынь, разрывая ее на части. Когти?

Звериная сущность довольно ощерилась внутри, принимая чужое унижение как должное.

Чужой, волк… пусть, пусть делает нам приятно! Пусть знает своё место!

Геннадий не помнил, как ему удалось вытерпеть до конца и не выпустить зверя. Привыкший к жёсткой военной дисциплине, он сдерживался изо всех сил, и когда внутренняя стена взорвалась яркими брызгами искрошенных кирпичей, тут же стал строить ее заново. Новую и более крепкую. Наслаждаться послеоргазменной негой было некогда. Сразу после физиологической разрядки он заставил себя натянуть штаны обратно, но встать пока не смог – не был уверен, что ноги его удержат.

Александр всё также сидел на полу, и проведя ладонями по лицу, медленно поднял взгляд на Геннадия.

Если бы мог, он бы предпочел провалиться под землю, чем смотреть ему в глаза сейчас.

Нет, здесь даже не пахло этими альфа-играми в доминантность, как с Елизаветой. За всю свою жизнь Геннадий не мог припомнить того дня, когда он испытывал такое отвращение к себе. Да, если бы это была девушка, он бы не поручился за свой самоконтроль. Насильником ему ещё не доводилось быть.

– Я прошу вас не говорить в Петербурге, что вы видели нас… здесь. Пожалуйста. – Ровный, невозмутимый голос и прямой взгляд.

– Ты меня за кого принимаешь?! – Дожил. Второй человек подряд принимает тебя за бессовестную мразь. Наверно, заслужил. Проглотив неуместную агрессию, Геннадий с тяжелым вздохом потер глаза руками и отошел к окну. – Ещё бы я рассказывал, как кого-то… блядь, – открыв тяжелую створку, он с наслаждением прикурил сигарету, затягиваясь щедрой порцией горького дыма. – Вы долго здесь должны быть?

– Ещё две недели.

Геннадий выбросил на улицу докуренную сигарету и закрыл окно.

– Я могу чем-то помочь?

Александр молча покачал головой, прикрыв глаза.

– Всё нормально. Екатерина держится, а меня им сложно чем-нибудь удивить, это не первый раз. Выдержим. Спасибо за понимание. – Он тяжело поднялся на ноги.

– Ваш… король, Ульфрик, или как его… Это он вас послал сюда? – Геннадий тяжело сглотнул, загоняя всплеск ненависти за стену. Ладно, этот, вроде, третий альфа, сильный, парень. Но девушку вот на такое отдать?...

– Это было их требование, – устало ответил Александр, отворачиваясь к двери. – Если бы мы отказались, начальником ФСБ бы остался человек-слуга. Это хуже. Я уже был здесь, я знал, на что иду. Екатерина… Они давно искали способ получить её, им нравится ломать сильных. Вы правильно сделали, она ещё не встречала здесь… питерских. Это могло быть слишком… даже для неё. Спасибо.

– Только женщин я ещё не насиловал, – прошипел Геннадий, выходя из комнаты вслед за волком. Поговорить более предметно у них в тот вечер так и не получилось.

*

Завершающий день обучения проходил в почти неформальной обстановке: торжественная часть в большом конференц-зале, кто-то выступал, что-то говорил, но всё это проходило мимо Геннадия. Он с трудом заставил себя не дёргаться и спокойно отсидеть положенное время, не привлекая к себе внимания.

Иркутский волк бросал на него обеспокоенные взгляды, но подходить при всех не стал. Наверное, по-своему он был прав. Геннадий не мог бы в таком состоянии ни с кем разговаривать. Казалось, он оставил какую-то часть себя в том поместье вампиров, и последние внутренние резервы ушли на то, чтобы выдержать остаток ночи в компании ночных хозяев города. С приклеенной нейтральной улыбочкой и осыпающимися на глазах кирпичами, он высидел тогда свое время. И сейчас держался просто на автомате: потому что надо. Надо ходить, отметиться, получить свою порцию бумажек. Кажется, надо было что-то сказать в ответ московским коллегам, но он не смог.

Кажется, все собирались на какую-то фотографию, но Геннадия просто ноги понесли обратно в гостиницу, когда до обнесенного пудовыми стенами мозга стало доходить, что обязательная программа окончена.

Да, всё, что мог, он сделал. И что не мог, тоже.

====== 6. Сложности выбора ======

No longer a child

You are the one

You can’t deny

What you have become

It can’t hurt you

But it can eat you up inside

Reamonn – Sometimes

Всего в питерском управлении ФСБ оказалось семьдесят три оборотня, с новоиспеченным начальником. Список с именами, кланами, телефонами и должностями был любезно предоставлен начальником ОСБ.

– Так, я не понял. У всех оперативных отделений начальники – наши. Откуда взялась тогда та разработка на Шурского?

Майор Дорошенко с трудом оторвал взгляд от сосредоточенно набиравшей текст на компьютере девушки в приёмной. Педантичность и аккуратность у единственного секретаря-режимника в отделе делопроизводства проявлялась во всем, от дел до внешности.

Только нетерпеливый стук по столу вернул его к реальности.

– Тут точно можно говорить? – Безопасник с сомнением оглядел просторный кабинет начальника. Тот скептически фыркнул, на автомате повторив его взгляд.

– При мне настраивал начальник программистов. Здесь зациклена запись последних пятнадцати минут до того, как я нажал кнопку. Микрофоны отключены.

– А, тот лисёнок, – Дорошенко поморщился, возвращаясь взглядом к своему начальнику. – Ну, может и прокатит. Не все начальники наши. Второе подразделение помните? Городское. Там начальником майор Лущенко, который на своего опера служебку накатал, когда тот разработку прекратил.

– Ты Сименкова из-за этого к себе забрал?

– Да. Он бы ему жизни не дал. Тот дурак, не смог красиво отписаться. И внятно пояснить, почему не подтвердилась информация. У Лущенко теперь зуб и на него, и на меня, как на главного покрывателя нарко-картеля. Или коррупционера, или кем он там меня считает.

– И какие варианты дальше? Там все люди в отделении? – Геннадий нахмурился, изучая списки.

– Три лиса, одна волчица и два человека. Сименков был третьим, до обращения. А что делать будем… – он выразительно усмехнулся, оглядев Геннадия с ног до головы, – Догадайтесь с одного раза?

*

Майор Лущенко докуривал вторую пачку сигарет за день, не понимая, как он мог доверять им. Макса Сименкова он знал еще с Академии ФСБ – мальчишка казался очень правильным, настоящим каким-то… Психотесты показывали высокий уровень сознательности, верности своему делу, ответственности и порядочности. И какие бы им ни попадались «важные шишки», ни разу у начальника второго подразделения не было повода сомневаться в своих людях. Ни в одном из них.

– Тебе не надоело загоняться? – Лиза Куракина, единственная девушка в их подразделении, присела рядом, нагло забирая у него недокуренную сигарету из пальцев. – Ну промашка вышла с той разработкой, у нас что, работы больше нет?

– Ты туда же? – раздраженно прошипел Лущенко, оборачиваясь к оперативнице. – Вы все сговорились, что ли?! Ты видела его рапорт? «Информация, представляющая оперативный интерес, не подтвердилась»! – Он досадливо сплюнул на пол. – Я думал, у меня волосы последние выпадут. И вы еще все как один смотрите на меня как на дурака. Давай, скажи, что все охуенно в том рапорте, а я долбоеб!

– Ну давай, скажи, что Дорошенко и все новое начальство тоже в доле и покрывают наркотрафик! – в тон ему ответила девушка, затушив бычок в переполненной пепельнице, и выходя из кабинета. – Тебя к шефу зовут.

*

– Товарищ генерал, майор Лущенко по вашему…

– Отставить! Не на параде, – Новый генерал раздраженно махнул рукой, обрывая доклад вытянувшегося по струнке начальника второго подразделения.

– Присаживайся и давай познакомимся по-человечески, – генерал указал ему на стул у приставного стола, пристально рассматривая какие-то таблицы на своем столе. – Не обессудь, я на «ты» сразу, вы мне как сыновья все, мальчишки тридцатилетние. Не думай, что я тебя вызвал, чтобы жизни учить или головомойки устраивать. Я помаленьку со всеми подразделениями знакомлюсь. Лично, так сказать. Неформально. Пусть и в кабинете. – Генерал поднял внимательный, пристальный взгляд серо-голубых глаз на майора Лущенко. – Сначала скажи мне вот что. Я тут почитал немного о личном составе твоего отделения. У вас недавно перевелся сотрудник. Семь лет работал без нареканий, в командировки ездил, награды получал. Проблем никаких не было. Команда сработавшаяся, дружная. И вот из-за одной какой-то разработки… Докладная?

– «Одной какой-то»?! – Лущенко чуть не вскочил со стула, вовремя усмирив свой темперамент там, где ему не место. – По-вашему, наркотрафик из Москвы в Питер не заслуживает внимания?! Под этими Федоренко и Шурским вся медицина ходит! А Давыденко им через свои «Ауди» ресурсы отмывает, – презрительно выплюнул он прямо в невозмутимое лицо генерала, который и бровью не повел на такие смелые предположения. – Все контакты с Сосновскими прихвостнями прямо там в материале лежат. Каждую неделю, стабильно! Добросовестный оперуполномоченный Сименков даже поленился их убрать, прежде чем написать, что «информация не подтвердилась», – он презрительно отвернулся, скривив губы. – Я все понимаю, можете не утруждаться. С Москвы спустили приказ «не трогать». Но есть же другие пути! В наркоконтроль, в таможню можно помаленьку капать информацией! Пусть не сразу, но прикрутят им гайки!

– Эх, молодость, – беззлобно усмехнулся генерал, подходя к окну и закуривая сигарету. – Я тоже когда-то такой был. Идеалы – это хорошо. Но с аналитикой у тебя не очень, если честно.

– Да вы что! Просветите, перед увольнением? Или допуска недостаточно? – Лущенко нервно передернулся, подходя к окну и доставая сигарету. – Или… – он скривил губы в презрительной усмешке, – у вас другой вариант для меня есть?

Генерал задумчиво осмотрел его с ног до головы, выразительно приподняв бровь.

– А ты приготовился уволиться и тихо уйти на гражданку? Подсыпая старым знакомым в нужных органах крупицы ценной информации?

Лущенко горько усмехнулся, аккуратно затушив недокуренную сигарету в пепельнице, и отвернулся от генерала, переводя взгляд вдаль. Вариант оглушить старика и сбежать промелькнул в голове и был отброшен как бессмысленный. Было противно, что всё закончится вот так, но оставаться частью системы, где всё пропитано круговой порукой – ещё противнее. На отошедшего к своему креслу генерала он больше не смотрел.

– Ну что скажем, господа и дамы?

Денис Лущенко чуть не вздрогнул от этой фразы. Это он совсем не ожидал услышать вот сейчас. Медленно обернулся, ошарашенно отмечая в кабинете неожиданное пополнение. Если спецназ или конвой он еще мог ожидать, то компанию незнакомых мужчин и женщин, будто сошедших с обложек светской хроники – даже не мог вообразить.

Единственным более-менее знакомым островком спокойствия был все так же спокойно стоящий перед столом генерал и подошедший к нему со стороны неприметного служебного входа Дорошенко. Роскошная девушка с медно-рыжими волосами задумчиво рассматривала его изумрудно-зелеными глазами, кутаясь в пушистую чёрную накидку. Другая женщина – жгучая брюнетка с убранными в высокую прическу волосами окинула его пристальным, жестким взглядом тёмных глаз. Увидев в этой компании Шурского, в лощённом дизайнерском костюме, Лущенко чуть не сорвался. Медленно вдохнул и выдохнул, гася костер эмоций.

– Я бы хотел сначала дослушать теорию до конца, если нет возражений, – Шурский слегка усмехнулся, разглядывая его с каким-то снисходительным интересом. – При всем уважении, дорогие родственники, у нас не безграничные ресурсы для постоянного решения таких… проблем. Поясните, молодой человек, что такого привлекательного для вас в наших с Федоренко и Давыденко компаниях? Только связи с окружением Сосновского у Александра? Тогда почему мы, а не многочисленные его фармацевтические и медицинские партнеры?

– Что, простите, у вас с ресурсами? – на каком-то отчаянном задоре усмехнулся Денис. – Труповозки кончились? Ты сам свою дурь принимаешь, или правда думаешь, что я тут вашу веселую компашку развлекать буду?!

– Денис, – Дорошенко слегка поморщился, укоризненно посмотрев на давнего знакомого. – С тобой нормально разговаривают, к чему эти наезды?

– А ты тут кто, ручная шавка на подхвате? На хозяина нарычали, давай защищать?! Вкусной дурью он тебя пичкает или баблом башляет?

– Да, манеры просто выдающиеся, – под скептическим взглядом рыжеволосой красотки, выразительно поднявшей бровь, Денис стушевался и неловко повел плечом. Про девушек он как-то совершенно забыл.

– Прошу прощения. Дам мне забыли представить, и я совершенно забыл об их обществе.

– Да, конечно, Денис Петрович у нас мастер затмевать всех присутствующих своей ослепительной харизмой. Не могу сказать, что приятно с вами познакомиться, господин не представившийся майор. Елизавета Петровна. – Рыжая девушка таким непринужденным жестом протянула ему изящную ручку с крупным изумрудом в старинном кольце, что Денис на автомате принял ее и обозначил галантный поцелуй.

– Не думаю, что вас можно затмить, миледи. Прошу ещё раз простить мою грубость. Для вас – просто Денис. Как бы недолго нам ни суждено было быть знакомыми.

– Действительно, стоило представиться. Минус вам, хозяева этих гостеприимных комнат. Екатерина. – Ледяным тоном брюнетка остудила остатки напряженности.

– Надо же, сколько императриц на один небольшой кабинет, – усмехнулся Денис Лущенко. – Дамы, вы – лучшее, что я видел за сегодняшний день. Очень, знаете ли, необычная компания. Чего я только ни ожидал от сегодняшнего дня, но только не таких прекрасных новых знакомств.

– Я рад, что мы тебя развеселили, тёзка, – фыркнул Шурский, не особо впечатлившийся экспрессивными пассажами загнанного в угол человека. – Так что там насчёт оснований для подозрений? Честно, ты уже второй после Сименкова, пристаёшь к нам по той же самой теме, у нас скоро закончатся резервы для мягкого решения таких ситуаций, серьёзно говорю.

– Не понял… Вот эта вот вся прекрасная компания сейчас здесь собралась, чтобы «мягко решить» мою ситуацию? – От удивления у Лущенко пропала вся обострившаяся злость и ненависть к причине крушения его карьеры и жизни, свободно шляющейся по самому охраняемому в городе зданию. – Ну, знаете, – он ухмыльнулся, присаживаясь в кресло, и не сводя с Шурского пристального взгляда, – мне даже не терпится услышать ваши варианты этого «мягкого решения».

– Екатерина, Денис, вы уверены, что вот это заслуживает нашего предложения? – с искренним недоумением протянула девушка, представившаяся Елизаветой, окинув развалившегося в кресле майора коротким брезгливым взглядом.

– Мы уже приняли решение, – поморщилась Екатерина, – Оно согласовано с моим Ульфриком. Другого варианта у меня нет.

– Это защитный механизм человеческой психики, Елизавета, – усмехнулся Шурский, – он считает, что мы пособники наркоторговцев и московской мафии. С Сосновским дружим, – он брезгливо поморщился. – Нормальная реакция, у Сименкова тоже такая же была. Это у них профессиональное.

– Денис, я с удовольствием озвучу тебе три… Елизавета, три? – после короткого кивка сморщенным носиком, Шурский снова обернулся к ошарашенно застывшему тёзке, – варианта «мягкого решения» твоей проблемы. Только после того, как ты нам чётко пояснишь, что в наших взаимоотношениях такого подозрительного. Регулярные контакты у Федоренко с Сосновскими – это я понял. Там действительно всё по часам, слишком регулярно и отлаженно. Поменяем алгоритм. Ещё что? Почему я и Давыденко?

– Потому что вы чётко перед этими созвонами с Федоренко общались, – медленно проговорил Лущенко, настороженно переводя взгляд с Шурского на сосредоточенно рассматривающих его девушек и обратно. – Так не бывает, если это не схема. А если это схема, то ничего легального и хорошего от Сосновского сюда поступать не может, – он жестко усмехнулся, – хотелось бы услышать самого Федоренко, конечно. О чём он там так регулярно секретничал с Сосновскими. Но он нас как-то не почтил своим присутствием сегодня…

– Он занят. – Коротко, жёстко оборвала его Екатерина. – Прибереги свой яд, пока не отравился. Я за него. Об этих переговорах я знаю всё. Действительно, слишком регулярно. Поменяем план звонков.

– Или проще вообще перейти на другие способы коммуникации, – задумчиво отметила Елизавета.

– Рассмотрим на собрании в этом месяце, – согласно кивнул Шурский. – Нам повезло, что эти разговоры не записывались, – все трое переглянулись и усмехнулись.

– Рад, что помог вам усовершенствовать схему, – криво усмехнулся Денис, выжидающе глядя на колоритную троицу. – Как насчёт моих трёх «мягких» вариантов? Они ещё существуют?

Шурский мягко усмехнулся, присаживаясь в соседнее кресло.

– Конечно. Мы приняли решение, и отступать от него под твоими колкостями было бы слишком необдуманно. Мы не так часто принимаем совместные решения, которые полностью согласованы между всеми нами. Вот тебе выбор: волк, лис или леопард. Три мягких варианта, как и обещал.

Денис перевёл непонимающий взгляд с трёх подозрительно серьезных гостей, несущих откровенную ересь, на скромно стоящего в сторонке безопасника и спокойно сидящего на своём месте генерала.

– Не понял. Я пропустил, где здесь смеяться надо было, или что это сейчас было?

– Три варианта тебе озвучили, Денис. – Знакомый уже лет десять Дорошенко ободряюще улыбнулся. – Просто выбери. Кто тебе больше нравится.

– «Кто мне больше нравится»? – тупо переспросил Лущенко, обернувшись к генералу. – А вам кто больше нравится? Я что-то сообразить не могу, кто мне сейчас должен понравиться, чтобы я отсюда просто вышел своими ногами. Если такой вариант рассматривается. Если нет, можно не играть в эти игры. Я всё понимаю.

Генерал укоризненно посмотрел на открыто усмехающегося Шурского.

– Не драматизируй. Никто тебя убивать не собирается. Сименкова же ты видел? Прекрасно ходит своими ногами. Просто назови один вариант из этих трёх. Считай это тремя зашифрованными котами в мешке. При любом выборе, ты получишь доступ ко всей интересующей тебя информации о наших взаимоотношениях с Москвой и Сосновскими, во всех подробностях. И убедишься, из первых рук, что ни о каком наркотрафике там речи не идёт.

– Хм… – Лущенко задумчиво обвёл взглядом притихшую компанию, – Волк. Довольны?

Екатерина жёстко усмехнулась и склонила голову к плечу, с интересом разглядывая нахохлившегося майора.

– Тебе придётся уволиться отсюда. И работать в гражданской сфере. Никаких силовых структур.

– Не понял…

– Екатерина, при всем уважении к вашим правилам… – осторожно начал генерал, – он действительно хороший работник. Почему так категорично? Куракиной же не запрещают…

Прежде чем у Лущенко поднялась челюсть от пола, Екатерина жестко сверкнула глазами и ответила:

– Куракина – бета. Это исключение. И никаких руководящих должностей в силовых структурах. Без вариантов, майор. Ты согласен?

Лущенко непонимающе нахмурился:

– А чем заниматься-то тогда? В охране частной штаны протирать?

– Скучно не будет, гарантирую. Вариантов будет предостаточно, – она усмехнулась, не сводя с него властного, жёсткого взгляда. – Устраивает тебя такое?

– Не помню, чтобы мы обсуждали несколько попыток. Он сделал свой выбор. – непререкаемым тоном произнесла Елизавета.

– Боюсь, что да, – извиняющимся тоном протянул Шурский, – Мы предоставили выбор, выбор сделан. Других вариантов не осталось.

Лущенко передернул плечами под вопросительным взглядом Екатерины.

– Да ладно, я согласен. Расшифруйте хоть, на что я подписался, кроме увольнения?..

Он осёкся на полуслове, глядя, как Екатерина, не спеша, вытащила заколки из своей причёски и аккуратно сложила их на генеральском столе. Через секунду к ним присоединились часы и украшения, затем пиджак. Лущенко заставил себя оторвать взгляд от спокойно раздевавшейся девушки, чтобы ошарашенно обернуться к Дорошенко и генералу. Которые невозмутимо взирали на это зрелище, как будто ничего необычного не происходит.

– Ты могла бы позвать свою Куракину, или как там её, – задумчиво проговорила Елизавета.

– Она – бета, – Екатерина, выпрямившаяся в чём мать родила перед ошарашенным Лущенко, сверкнула глазами. Желтеющими глазами. – Ты бы отправила бету раздеваться в присутствии стольких чужаков?

У Лущенко все слова замёрзли на языке, когда она резко, плавно наклонилась к полу, потянулась, тряхнув гривой чёрных волос, и через несколько мгновений обернулась волком.

Большим серым волком.

====== 7. Отблески Ночной стороны ======

Комментарий к 7. Отблески Ночной стороны Вампиры попросились вступить в сюжет. Не надолго, про них больших подробностей не будет. За подробностями – к Лорел Гамильтон;) Здесь для сюжета достаточно общих упоминаний.

Жизнь и Смерть, во мне

Объявили мне:

Будешь жить, не кидая тени

Обладая горячим телом

Обжигая холодным взглядом

Станешь ядом

Кукрыниксы – Никто

– Товарищ генерал, разрешите обратиться. – Геннадий с удивлением обнаружил в дверях своего кабинета полковника Николаева, отправленного в тыловое отделение с глаз долой после смещения с должности исполняющего обязанности начальника управления ФСБ.

Единственного на все управление человека-слугу вампиров отстранили от всего, связанного с повседневной оперативной работой, но совсем увольнять из Управления не стали. Геннадий не стал избавляться от одного из немногих полковников Управления, отработавших в нем больше десяти лет, только за неприглядные связи с вампирами. Хоть и не стремился особо с ним общаться, полный впечатлений от московской поездки. И до сих пор такое поведение было вполне взаимным.

Окинув напряженно вытянувшегося Николаева тяжелым взглядом, Геннадий поднялся на ноги и взял из куртки пачку сигарет, зажигалку и ключи от кабинета.

– Не нужно такого официоза, Сергей Петрович. Пойдёмте, пройдёмся. Воздухом подышим, поговорим.

– Спасибо. За всё, Геннадий Михайлович. – Когда они пристроились покурить в небольшой беседке в парке рядом со зданием Управления, Сергей с искренней благодарностью посмотрел на своего начальника. – Я не ожидал, что мне позволят остаться здесь работать. Еще и на управляющей должности, какой-никакой, – он грустно усмехнулся.

– Не стоит, – поморщился Геннадий, – я не сторонник практики вешать на людей ярлыки. Вы проработали здесь больше десяти лет. И неплохо проработали, несмотря на всякие там… нюансы. Руководство оперативными подразделениями, вы понимаете, вам не дадут. Но у нас есть и другие должности для вашего звания и опыта. Пока ваше… – он скривился, – ночное руководство не будет пытаться вмешиваться в наши дела.

Сергей мрачно усмехнулся, прикурив сигарету.

– Вмешиваться, насколько я понял, не собираются. Но встретиться – хотят. Моя Княгиня велела мне передать высшему руководству вашего клана, что ей необходимо донести до них информацию, касающуюся всех нас. Это срочно и очень важно. Мы понимаем, что вы не горите желанием общаться ни с кем из нас, – он поднял на Геннадия тяжёлый взгляд. – Но эта информация не менее важна для вас, чем для нас. Моя Княгиня предлагает вам выбрать любой вариант встречи, на которой могла бы присутствовать она. Она готова прийти одна и предоставляет вам в качестве гарантий меня. При любом неблагоприятном исходе их встречи, я останусь в полном вашем распоряжении. У меня четыре метки. Вы понимаете, что это значит?

У Геннадия приподнялись брови от такого неожиданного предложения и такого прямого, открытого взгляда. Как у Федоренко в Москве.

– Понимаю. В общих чертах. Вы же в курсе моего маленького путешествия в Москву?

– В общих чертах, – в тон ему ответил Сергей. – Наши дворы в разных городах не сотрудничают между собой и не поддерживают регулярных контактов, – он невесело усмехнулся, – хотя Совет и един для нас всех. Я прошу вас передать эту информацию руководству вашего клана, как можно скорее. Пожалуйста.

– Немного напрягает эта спешка, и почему именно к леопардам обратились? – задумчиво прищурился Геннадий.

– Княгиня направила обращения ко всем кланам. Мне поручено обращение к леопардам, поскольку вы как мой начальник относитесь к этому клану. А спешка… я понимаю ваше недоверие. Но могу только умолять вас понять. У нас есть неделя. И эта неделя не нами установлена. Если встреча не будет организована в течение двух дней… Последствия могут быть катастрофическими для всех нас. И вампиров, и оборотней.

– Они могут расценить такие жёсткие сроки как давление, – протянул Геннадий. – Нужно какое-то обоснование.

– Опасность. Для всех нас. Такое обоснование. Я в вашем распоряжении с этого момента и до принятия окончательного решения нашим с вами руководством. – Он затушил сигарету в урне и медленно опустился на правое колено, склонив голову.

– Господи, поднимись сейчас же! – Прошипел Геннадий, настороженно оглядываясь вокруг. – Не смей мне здесь эту херню разводить!

– Как прикажете, – ровно проговорил Сергей, медленно поднявшись на ноги и безразлично глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. – Только передайте информацию. Умоляю.

Геннадий с глухим рыком схватил его за руку и побежал к машине, на ходу набирая на телефоне нужный номер.

*

– Мне нужно обсудить это с королём и Давыденко, – задумчиво проговорил Шурский, глядя на напряжённо застывшего напротив него Николаева. – Геннадий Михайлович, вас не затруднит отвезти нас к нашему особняку? Боюсь, полковнику понадобится какое-то время погостить у нас.

Геннадий проглотил все вопросы, молча развернулся и поехал к знакомому коттеджу. Ни слова, ни звука не было слышно от Николаева за всю неблизкую дорогу. В полной тишине Шурский звонил Дорошенко и просил оформить заму по тылу на неделю больничный.

От вида молчаливой покорности, с которой Николаев вышел из машины по первому знаку Шурского, прошёл в одну из комнат в подвале большого кирпичного дома, огороженного высоким сплошным забором, под сопровождением группы альф-охранников дома, у Геннадия челюсть свело, так хотелось зарычать.

– Юрий? Это я. Знаешь, я сегодня на работу не вернусь. Температура у меня поднялась. Заразился, наверно, чем-то, от полковника Николаева. Скажи там кадровикам, будь добр. – Геннадий сплюнул на пол и резко оборвал телефонный звонок. Придётся Дорошенко постараться, отмазывая двоих старших руководителей Управления от бессовестного прогуливания рабочего времени. – Чего смотрите? Разговор у меня с Сергеем Петровичем. Принесите какую-нибудь пиццу нам сюда, мы без обеда, голодные как оборотни.