Текст книги "Городские истории (СИ)"

Автор книги: Fricked

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

–… точно не хочешь? – Антон забыл, как дышать, притаившись за дверью секретариата. Вот такие вопросы от генерала ФСБ простому секретарю РОВД он совсем не ожидал услышать. И безуспешно пытался справиться с бешено стучащим сердцем.

– Геннадий Михайлович, – в голосе Насти не было ни кокетства, ни страха перед вышестоящим руководством, ни почтительности перед генералом. Какая-то грустная усталость, как будто они были давно знакомы. – Ну куда мне в начальники? Я только три года работаю, всего лишь лейтенант! Какой из меня начальник штаба? Посмешище только будет…

Антон чуть не упал там, где стоял. Он уже успел себе нафантазировать непонятно что между ними как между мужчиной и женщиной, а теперь такое?.. Не такие «предложения» ожидаешь от внеплановой инспекции ФСБ, да…

– Ну, звания – дело наживное! Сейчас Афанасьев вернётся из отпуска, ваша Елизавета Петровна его призовёт пораньше, нехрен бардак разводить – ну устроит он тебе какую-нибудь командировку и за выполнение особо сложных и важных задач быстро капитаном станешь! Месяца три и всё! У вас здесь больше никого нет из наших… Мне бы хоть кого-нибудь в руководстве отдела. Или придётся другие меры принимать, ты же понимаешь…

Она грустно вздохнула и пожала плечами.

– А резервы у вас есть? На «принятие мер»? Или замените вашими, из ФСБ?

– Мне дали карт-бланш на одного человека из райотдела. Из руководства. Но если есть другие варианты, я бы предпочёл их использовать. Зачем лишних людей…

– Ой, Геннадий Михайлович! – Настя вскочила со стула и вцепилась в стоящего у окна генерала, прерывая его на полуслове. – Тогда точно не меня! Пожалуйста-пожалуйста! Антону предложите! Из розыска. Пожалуйста! Он сейчас под дверью подслушивает! – Антон отшатнулся от двери, которая открылась через какую-то секунду, но даже подумать о бегстве не успел. Как и о том, как будет оправдываться и что говорить. Так и застыл на месте с открытым ртом, под тяжёлым взглядом генерала.

– Так, – веско припечатал генерал, переводя взгляд с замершего на месте начальника уголовного розыска на пританцовывающую на месте Анастасию. – Далеко пойдёшь, девочка. Поймала старого генерала, который чуть не выболтал лишнего для посторонних ушей. – Он жёстко усмехнулся, – Если бы не знал Артамонова лично, подумал бы, что никому из Елизаветиных… родственников доверять нельзя.

– Нет, пожалуйста! – она подбежала к генералу и вцепилась ему в руки, с мольбой вглядываясь в его глаза. – Это не то, что вы подумали! Просто если вам можно… Мы три года встречались! И потом это… случилось… – она опустила голову, спрятав глаза за волосами, – я же не могла ему даже ничего рассказать! Нам запрещают… Оставаться в отношениях. Если не с нашими. И взять его к себе я не могу, у нас нет… резервов. А если он будет вашим, мы сможем быть вместе. И вам будет польза, он хороший сотрудник!

– Ой как ты хорошо всё распланировала, – холодно протянул генерал, переводя тяжёлый взгляд с прикусившей задрожавшие губы девушки на непонятливо нахмурившегося Антона. – Прямо за всех всё порешала. Чтобы другие не утруждались, правильно? А просто по намеченному плану действовали. Даже не буду спрашивать, в кого ты такая пошла. – он презрительно скривил губы. – Я один вопрос тебе задам, чтобы ты поняла, что сейчас пыталась сделать. Представь, что на моём месте твоя Елизавета Петровна стоит. И выслушивает твою речь. С планами. На её действия. Как тебе картинка?

– Простите… – почти неслышный шёпот, и она отвернулась к стене, закрыв лицо руками.

– Что происходит?... – тихо спросил Антон, переводя непонимающий взгляд с напряжённо вытянувшегося генерала на скорчившуюся на стуле Настю.

– Небольшие недопонимания, Антон Сергеевич. Анастасия – моя дальняя родственница. Вы подслушали семейный разговор, который был не предназначен для чужих ушей. Поэтому ничего важного и нужного вы из него не извлечёте. Спасибо за уделённое время, возвращайтесь к работе. Дальнейшую инспекцию проведёт мой начальник отделения собственной безопасности, майор Дорошенко. Всего доброго.

Когда за генералом аккуратно закрылась дверь, Антон подошёл к согнувшейся над своим стулом Насте и потянулся приобнять её за плечи, но она резко встала и отошла к стене.

– Уйди, – Антон молча подошёл и обнял её со спины. Второй раз он видел, как она плачет – первый раз, когда объявляла ему, что между ними всё кончено, шесть месяцев назад, и вот сейчас. И это ему категорически не нравилось.

– Обязательно уйду. Как только пойму, что происходит. Родственница ты моя, бедная. Ты правильно сказала, я не из самых тупых оперов здесь. Если ты думаешь, что я сейчас поверил и удовлетворился этой отмазкой про «родственников», то ты очень ошибаешься. Но ты же умная, ты знаешь, что я не поверил и не удовлетворился. – Помолчали, пока спина перед ним не начала расслабляться.

– Почему ты мне не расскажешь, что случилось? – тихо спросил он в такую знакомую шею, скрытую под растрепавшимися рыжеватыми волосами.

– Не могу, – едва слышный выдох сквозь сжатые зубы. – Прости.

– Хорошо. Познакомь меня с Елизаветой Петровной. – Он не первый раз сегодня слышал это имя, и не первый раз ему не нравился контекст и напряжённо застывающая на месте Настя.

– Нет. – Она даже не повернулась к нему.

– У нас в отделе есть другие родственники Елизаветы Петровны?

– Нет, – смешок сквозь слёзы, но Антон почувствовал смутную почву под ногами и не собирался отступать с неё.

– А генерал Филиппов – родственник Елизаветы Петровны?

– Дальний, – усмехнулась Настя, вытирая заплаканное лицо влажной салфеткой.

– А майор Дорошенко, который к нам приедет продолжать инспекцию – родственник генерала Филиппова?

Она очень внимательно посмотрела на него, и с кривой усмешкой кивнула.

– Хорошо, – тем же ровным голосом продолжил Антон. – А тот внештатный агент, которого мои опера вчера задержали – родственник генерала или Елизаветы Петровны?

– Ты всё равно не узнаешь всего, какой смысл в этих вопросах? – Она устало выдохнула, присаживаясь в рабочее кресло. – Мне нужно работать. Я не могу тебе больше ничего сказать.

– Ты просто ответь на вопрос, пожалуйста. Вы же сами начали тему про родственников. Это вполне невинная тема. Всё-таки, чей он родственник? Генерала?

– Ближе к нему, да. Но и Елизавете Петровне тоже дальний родственник. Удовлетворился?

– Почти, – усмехнулся Антон. – А генерал Афанасьев – родственник Елизаветы Петровны?

– Да.

– Хорошо. – Антон подошёл к двери, и обернулся к зарывшейся в бумаги Насте. – А если Елизавета Петровна узнает, что ты рассказала мне о её родственниках, что будет?

Настя скорчилась на стуле, обхватив себя руками.

– Я уйду в отпуск, – бесцветно ответила она. – с последующим увольнением. И мы больше не увидимся.

– А если я скажу Елизавете Петровне, что мне генерал Филиппов об этом рассказал? Он же первый о «родственниках» заговорил? Ему что будет?

– Ничего не будет, – тихо ответила она.

– А генералу Афанасьеву? Гипотетически?

– Гипотетически, он бы тоже ушёл в отпуск с последующим увольнением.

– Хорошо, – кивнул Антон. – А майору Дорошенко что будет, если я расскажу Елизавете Петровне, что узнал от него много нового о ваших родственниках?

– От неё – ничего не будет.

– А от генерала Филиппова?

– На его усмотрение.

– То есть, родственники генерала и родственники Елизаветы Петровны, хоть и являются между собой дальними родственниками, но всё-таки друг на друга влияния не имеют?

Настя молча поджала губы и отвернулась к окну, сложив руки на груди.

– Хорошо, – осторожно протянул Антон, – А если я бы стал родственником Елизаветы Петровны или генерала Филиппова, мы бы сейчас общались нормально и ты бы мне могла всё-всё рассказать без этих иносказаний?

– Да.

– Но у Елизаветы Петровны, как я понял, нет мест для новых родственников. А у генерала Филиппова есть. По одному месту на каждый райотдел. Но ему не понравилась твоя настойчивость и он ушёл.

– Ты понимаешь, что если ты не остановишься, нам обоим будет грозить реальная опасность?! К чему эти твои вопросы?! Я не могу тебе рассказать подробнее! Не могу!

– Да. Опасность – это по моей части. Спасибо за ответы, – он мягко улыбнулся, закрывая за собой дверь. Теперь у него было гораздо больше информации, с которой можно было работать.

*

– Какая была проблема тебе написать бумажку, что он внештатный агент и в то время, которое ему вменяют, был на секретном задании?! – под раздражённым шипением Геннадия, Юрий молча стоял, опустив голову. – Детский сад, блядь! Там весь отдел охуел: смотрите, целый генерал приехал ради какого-то агента! Ух какие шпионские гипотезы можно выстроить! К вечеру чтоб мне закончили с отделом спецпроверок ревизию всех райотделов: чтобы в каждом отделе было контактное лицо, такие вопросы решать! На этого, незадачливого, заведите карточку внештатника. На всех, блядь, можно, авансом сразу. Чтоб потом вопросов не было, как наших вытаскивать из таких передряг.

Дорошенко согласно кивнул, не поднимая глаз – додуматься до такого простого и универсального способа решения проблем всех своих «родственников» он почему-то не мог.

– Я обратился к Елизавете Петровне по поводу начальника ГУВД. Он уехал в отпуск, не оставив вместо себя никого из наших. И не предупредив нас. Если бы не ваша оперативность, всё могло бы… неудачно кончиться. Для всех нас. Она примет меры. Он вернётся в течение трёх дней. Получит своё наказание, и займётся реорганизацией системы взаимодействия между райотделами.

Геннадий поморщился, как от кислоты, от знакомого имени.

– Куда же мы без «Елизаветы Петровны»! Всё МВД и ФСБ встало, пока её величество не примет меры, – проворчал он, прикуривая сигарету, – Там давно начальником ГУВД Афанасьев работает?

– Три года. Его номер был в экстренных контактах у всех наших… На случай таких проблем. И Артамонова. Здесь попался бета, поэтому после неудачной попытки связаться с начальником ГУВД, он позвонил своему альфе.

*

– Мы не собираемся задавать вопросы о вашей работе, это в ведении МВД, – майор Дорошенко с удобством расположился в кресле в кабинете начальника уголовного розыска, и с интересом изучал окружающую обстановку, периодически возвращаясь взглядом к хозяину кабинета, – скорее это психологическая беседа, как один из этапов спецпроверок отдела собственной безопасности…

–…необходимость в которой возникла на пустом месте, чтобы завуалировать необъяснимый интерес целого генерала ФСБ к судьбе обычного человека, который был экстренно включён в состав внештатных агентов. Но чего не сделаешь ради родственников, да? – мило улыбнулся Антон под тяжелеющим с каждой секундой взглядом майора Дорошенко.

– Не понял. – Дорошенко хищно склонил голову к плечу, не сводя с Антона тяжёлого, жёсткого взгляда, из которого исчезли любые намёки на лёгкость и непринуждённость. Сейчас перед ним сидел начальник отделения собственной безопасности ФСБ. – Я рекомендую вам сейчас подумать немного и выразиться чуть более ясно. А то у меня начинают возникать вопросы к вашей профпригодности.

– Нет, с профпригодностью как раз всё нормально, – поморщился Антон, откидываясь в кресле. – Я просто начистоту хотел поговорить. Я прекрасно понимаю, что вы сейчас отсюда выйдете, а я завтра в тюрьму попаду. Не важно, за что, в нашей работе повод всегда можно найти. Или вообще не проснусь завтра, бывает. – Он пожал плечами, переводя взгляд за окно. – Меня просто вопрос о ваших таких обширных семейных взаимосвязях не отпускает: надо же, целый генерал ФСБ, генерал МВД, какой-то никому не нужный танцовщик из клуба, которого нельзя в тюрьму закрывать, начальник собственной безопасности ФСБ, какая-то Елизавета Петровна загадочная… и все – родственники!

– Секретаря РОВД забыл добавить, – ледяным голосом дополнил Дорошенко, – кого ещё она тебе сдала?

– А этого недостаточно? – Антон заставил себя встретить пылающий гневом взгляд Дорошенко лёгкой улыбкой.

– Для неё – вполне достаточно. Ещё что-нибудь интересное рассказала?

– А почему сразу она? – задумчиво протянул Антон, – О том, что они родственники я вообще от генерала Филиппова впервые услышал… Ну а развивать тему и добывать информацию – это моя работа. Вы же профпригодность оцениваете? Вот и оценивайте.

– Обязательно. – Дорошенко поднялся на ноги, доставая из кармана телефон. – Только ты этой оценки, скорее всего, не увидишь. Как и Анастасия.

– Фу, как это мелочно, пугать девчонкой… – поморщился Антон. – Вы только на это способны, в своём всемогущем ФСБ?

Медленно, Дорошенко повернулся к Антону, стоя у самой двери, но не прикоснувшись к ней.

– Я не понял, тебе мало увольнения по статье? Для себя и для неё? Она ещё получит, за свой болтливый язык, ты не переживай. Мало не покажется. Это не угроза, это я тебе просто говорю, что будет. Ты себе ещё к увольнению хочешь срок добавить?

– А за что, если по-честному? За то, что правду сказала? Это так у вас, «родственников», принято? За правду наказывать? А ты Елизавете Петровне лично побежишь докладывать или поручишь кому? – Антон грустно усмехнулся, отводя взгляд. – Передай генералу, что она ничего про вас не рассказала. Не больше, чем он. Ты же понимаешь, как мы умеем спрашивать, чтобы из любого ответа информацию получить. Можешь не пугать особо, я понял, что у вас вертикали… родственного воздействия различные. И сами вы ей ничего не сделаете. Настучите Елизавете Петровне, и вся информация будет в интернете. О родственных ваших связях. Которые ты только что подтвердил, товарищ проверяющий. Иди, докладывай. Я даже здесь конвой подожду. Не буду никуда уходить. – Он отвернулся к окну, не желая смотреть на уходящего ФСБ-шника. Все концы по своему отделению он успел запрятать, своих оперов более-менее обставил нормально. И готов был к любым последствиям своего отчаянного демарша. Теперь ответный ход был за ними.

*

– Не понял, ты с этой лисицей сговорился?! – Геннадий раздражённо зашипел на Дорошенко, прикуривая сигарету. Обсуждать итоги «инспекции» они выбрались в парк рядом с Управлением ФСБ.

– Я проверил всё руководство, Геннадий Михайлович. Начальник там, – он брезгливо поморщился, – ничтожество трусливое. Сел на место через большую взятку в управление кадров. Начальница следствия – в муже и детях. Куда ей каждое полнолуние из семейного очага исчезать? Начальник общественной безопасности – тоже глубокий семьянин, если затронем – вопрос времени, когда семья догадается. Мы не можем так рисковать… У вас – другая ситуация. Вашу жену не удивить периодическими отсутствиями дома. А те привыкли работать по графику. На дежурства до восьми максимум остаются. Опасно. Из высшего руководства только Степанов подходит. Я честно, пытался найти альтернативу. Если только делать перевод из наших. Но у нас сейчас впритык начальников, после ухода Лущенко.

– Как удобно, – фыркнул генерал. – И по морально-психологическим качествам подходит, и по возрасту, и по кругу общения. И даже узнал уже почти всё от подруги своей разговорчивой. И меня, дурака старого…

*

– Это Филиппов. – Геннадий набрал номер Степанова по пути в кабинет. – Приезжай в Управление, сейчас.

На том конце провода озадаченно замолчали.

– У нас сейчас совещание…

– Скажи, что вызвали после проверки в ФСБ. Срочно. – Резко нажав отбой, генерал отбросил телефон на стол и отошёл к окну, прикуривая сигарету.

– Вы что-то имеете против него лично? – осторожно спросил Дорошенко, глядя на напряжённую спину генерала.

Геннадий раздражённо поморщился.

– Да жалко мне парнишку, сам не понимаешь? – Он бросил на Дорошенко болезненный взгляд. – Тридцатник недавно стукнул. И детей не будет теперь. И семьи нормальной. Мне, пню старому, только в радость, все болячки вылечить и силой вашей звериной заразиться. А молодым таким – жизнь терять. Обычную. Не знаю, как бы я в его возрасте на такое отреагировал. Ещё эта херня сейчас с вампирами. Вовремя, конечно, Афанасьев уехал, – он с сожалением покачал головой.

На звонок по внутренней линии ответил Дорошенко. Генерал не стал отходить от окна, просто закурил вторую сигарету после короткого «Пришёл». Кивнул и отвернулся к окну. Указание пропустить посетителя он оставил еще после возвращения с прогулки.

Кнопку, блокирующую запись в кабинете, нажал Дорошенко, под одобрительным взглядом Геннадия.

– Разрешите? – После аккуратного стука в дверь, Антон заглянул в открытую дверь, не решаясь пройти без приглашения в генеральский кабинет.

– Проходи, и дверь закрой, – бросил Дорошенко, вставая перед столом, навстречу визитёру. – Нам тут нужно будет уединение. – протянул он негромко, плавно подходя к замершему на середине кабинета парню, бесцеремонно вторгаясь в его личное пространство. – Молодец, пистолет сдал, – одобрительно фыркнул он, обойдя его вокруг.

– Подумал, что сегодня уже на работу не вернусь, – Антон безразлично пожал плечами, заставив себя не отшатнуться. Приёмами выбивания людей из зоны комфорта он тоже владел. И поддаваться на психологические уловки не собирался.

– Правильно подумал, – одобрительно сказал Дорошенко. – Не вернёшься.

Антон кивнул, переводя на него спокойный взгляд, в котором промелькнуло нечитаемое выражение.

– А вообще – вернусь? – ровным голосом спросил Степанов, чуть приподняв бровь.

– Не знаю, – Дорошенко растянул губы в широкой ухмылке, – это от тебя зависит…

– Не пугай человека, – рыкнул Геннадий, присаживаясь за свой стол. – Не стой столбом, садись, Антон. – Он махнул рукой в сторону уютных диванов у стены. – Ты, наверное, уже сам догадался, зачем тебя позвали? – Под тяжёлым взглядом генерала, Антон осторожно присел на край дивана.

– Не то, чтобы догадался, – задумчиво протянул он, переводя взгляд с криво ухмыляющегося Дорошенко на нахмурившегося генерала и обратно. – У меня было несколько предположений. Альтернативных.

– Дай угадаю: лидировал вариант с жёстким задержанием и арестом. Или банальным устранением, – скептически фыркнул Дорошенко.

– Два наиболее ожидаемых варианта, да, – кивнул Антон. – Но для этого не обязательно вызывать меня в ФСБ. Так что я немного в замешательстве.

– Я тоже в замешательстве, – тяжело вздохнул генерал, – что с тобой делать. Твоя Анастасия меня немного… из колеи выбила. – Он досадливо поморщился, – Но инспекция у нас не просто так в вашем отделе была. Нам действительно нужен свой человек в высшем руководстве во всех отделах.

Антон с трудом удержал на лице спокойное выражение.

– То есть, всё-таки возьмёте меня в «родственники»? – он склонил голову к плечу. – Не то чтобы я был особо против… но мне показалось, что вы не в восторге от этой идеи… Геннадий Михайлович?

Генерал скривил губы в невесёлой усмешке и отошёл к окну.

– Может, и не в восторге. Но это не из-за каких-то претензий к тебе. Ты и правда хороший сотрудник. Сейчас сложилась… не очень простая ситуация. У нас, у «родственников». Не самое удачное время для приёма новых людей. В этом плане я даже с Елизаветой Петровной соглашусь. – Он прикурил сигарету, бросив на Антона короткий, болезненный взгляд. – Но то, что произошло недавно в вашем отделе – это прямой результат такого безалаберного отношения наших родственников к руководству системе МВД. Я не собираюсь допускать повторения таких ситуаций. Какие бы там неудобные времена у нас ни были.

– Звучит всё интереснее и интереснее, – задумчиво проговорил Антон, устраиваясь на диване поудобнее. – Какие-то минусы в том, чтобы стать генеральским «родственником» есть?

– «Минусы», – проворчал генерал, – молодой ты сильно. Вся жизнь впереди. У наших… «родственников» не может быть детей.

– А у генерала Афанасьева же есть… – нахмурился Антон.

– До приёма… в «семью» они появились. После – уже не появятся. У Анастасии твоей тоже детей не будет. Не знаю, как для вас, современных, а для меня бы это было в твоём возрасте очень большим минусом.

– Ничего страшного, – спокойно проговорил Степанов, поднимаясь на ноги. – Можно закурить?

Генерал молча подвинулся и протянул ему пачку сигарет.

– Для меня это не проблема, – Антон выдохнул порцию едкого дыма, осматривая красивый пейзаж за окном. – Гораздо больше меня интересуют взаимоотношения внутри… «семей», – он криво усмехнулся, – но об этом я узнаю только после присоединения к вам, я правильно понял?

– Правильно, – он чуть не подпрыгнул от прозвучавшего у самого уха голоса Дорошенко. Тот подошёл совершенно бесшумно и смотрел на него с загадочной улыбкой. – Ты своими изысканиями нас довольно сильно напряг. Теперь тебе дорога к нам или… негуманный вариант. К твоему счастью, нам дали добро на приём новых людей.

Антон молча кивнул, докуривая сигарету.

– И какая процедура «приёма»?

– Довольно простая, – усмехнулся генерал, – сядь куда-нибудь на стул и приподними рукав до локтя.

Антон удивлённо приподнял брови.

– Кровь? Серьёзно? – он усмехнулся, присаживаясь, как сказано.

– Ну мы же «родственники», – поморщился генерал, отходя к столу. – Юра, давай, не тяни.

*

Антон был готов ко многому, после того смелого хода с открытым вызовом ФСБ-шникам: да он даже на работе был готов встретить наряд СОБРа! Готов был к тому, что на него кирпич упадёт, элементарно, по дороге. С удивлением встретил следующий рабочий день – надо же, его даже ещё не уволили! Ни за открытое нарушение субординации, ни по стандартному основанию «утрата доверия» после таких спецпроверок. Звонок с «приглашением» в Управление ФСБ, конечно, пошевелил нервы, но не так уж сильно.

Версия с какой-то сектой была наиболее логичной. Конечно, зная Настю и её твёрдые атеистические взгляды, он бы в последнюю очередь стал подозревать, что её можно было вовлечь в какую-то такую хрень… Но чем ещё объяснить эту таинственную «родственность»?

Когда ему сказали приподнять рукав до локтя, версия с сектой на какое-то время перестала казаться такой уж невероятной.

До того момента, когда майор Дорошенко невозмутимо принялся раздеваться прямо перед ним.

Антон перевел недоумевающий взгляд на спокойно сидящего за своим столом генерала.

– Не бойся, – по-доброму усмехнулся тот. – Не съедят тебя.

Слишком буквальный смысл этого замечания он уловил, когда Дорошенко вдруг взял и превратился в большого пятнистого леопарда. У него на глазах.

– Господи, – прошептал Антон, прикрывая рот рукой.

Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не подскочить на месте, когда леопард подошёл к нему и положил лапы на колени. Рука почти автоматически поднялась погладить такого красивого кота по загривку – шерсть была мягкой и шелковистой. А насмешливое выражение глаз – слишком человеческим.

Короткую боль от укуса по оголённому предплечью он почти не почувствовал – на фоне шока от произошедшего у него на глазах волшебства. Какие бы самые невероятные гипотезы у него ни возникали по поводу… «родственников»… но вот такого – он даже представить не мог.

– А Настя?... – тихо проговорил он, не сводя глаз с преображающегося обратно в человека Дорошенко.

– Лиса, – ворчливо ответил генерал. – Есть ещё волки. Но они запрещают своим работать в органах. Только на гражданке. Сейчас королева лис, Елизавета Петровна, запретила им принимать новых людей, независимо ни от каких обстоятельств. Я её очень понимаю, но как начальник ФСБ, не могу допустить повторения той истории… когда наш «родственник» столкнулся с угрозой тюрьмы. Нам нельзя, сам понимаешь. Первое полнолуние в тюрьме – и пиздец всей нашей таинственности. Так что свой человек в каждом райотделе нам критически важен вот прям сейчас.

– Поздравляю, – хрипло проговорил Дорошенко, так же плавно возвращаясь в человеческую форму и грациозным движением поднимаясь на ноги. – С началом новой жизни. Тебе неделю нужно будет прожить с кем-нибудь из наших родственников. Завтра скинешь мне на телефон адрес, где ты будешь и с кем.

– Для чего это? – Антон с каким-то удивлением разглядывал заживающий на глазах след от укуса. Не то, чтобы он собирался и дальше нарываться, провоцируя этих людей, но такой резкий переход всех личных границ был слишком неожиданным, чтобы остаться без внимания.

Дорошенко и генерал выразительно переглянулись и почти идентично усмехнулись.

– Первое правило «семейных взаимоотношений», братец, – Дорошенко присел на стол, сложив руки на груди, и склонил голову к плечу. – Есть определённая структура и иерархия в каждой из семей. Кланов. Чтобы никто не терялся и все были… учтены. – Он усмехнулся, – Сам догадаешься, почему?

Антон встретил его взгляд, неосознанно потерев рукой переносицу – слегка закружилась голова.

– Чтобы по городу не бродили неучтённые оборотни? – он вернул лёгкую усмешку. – Шифруетесь-то вы понятно почему. А про структуру и иерархию поподробнее можно?

– После полнолуния. Там очень подробно всё расскажут и покажут. Пока наслаждайся последними десятью днями обычной жизни. – Дорошенко покровительственно похлопал его по плечу. – Только это будут довольно трудные дни. Сегодня доделай самые срочные дела и не позднее семи часов приезжай домой. На сутки ты выпадешь из реальной жизни. Желательно, чтобы с тобой был кто-то из наших. Если сможешь пожить со своей лисицей – чудесно. Если нет – скажи мне, я провожу тебя в дом, которым мы пользуемся для таких случаев и для сборов в полнолуние. Я за тебя отвечаю, по крайней мере в течение этих десяти дней, поэтому я должен знать, где ты будешь.

– Ага… а потом я вдруг проснусь и получу письмо что меня уволили за прогул…

– Ну конечно, с такими-то родственниками – рассмеялся Дорошенко. – Нам всем дают больничные при необходимости. Если на полнолуния ставят дежурство и не получается подмениться, и на такой вот первоначальный переходный период. Болеть тебе больше не придётся, – с улыбкой продолжил он, – но с больничными проблем никогда не будет. Во всех больницах есть наши. В основном волки – это их сфера. Раз они запрещают своим работать во всех силовых структурах, самому многочисленному клану приходится организовать достаточно рабочих мест. Мы не враждуем друг с другом, как ты уже понял, по виду зверей. В этом городе, по крайней мере. Больничный тебе дадут, независимо от того, что ты из леопардов, а врачи – волки.

*

– Настя, это я, открой. – Освободиться Антону удалось только в восемь вечера, и он на себе ощутил справедливость и правильность настойчивого желания Дорошенко отправить его в надёжное место под чьим-нибудь присмотром – на ногах он держался только каким-то чудом. Голова кружилась всё сильнее, все кости ломило, и он с существенным трудом добрался до квартиры своей бывшей девушки.

– Антон?... Ты чего?... – От позорного падения на пол перед дверью его спасли только руки Насти, которая сумела его удержать, и без какого-либо труда почти занесла в квартиру.

– Господи, Антон! – Настя радостно рассмеялась и крепко обняла безнадёжно теряющего сознание Антона, который с улыбкой обмяк в её объятиях.

====== 10. Неожиданные нюансы ======

Когда-то у нас было время – теперь у нас есть дела

Доказывать, что сильный жрёт слабых

Доказывать, что сажа бела

Мы все потеряли что-то на этой безумной войне

Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?

Наутилус Помпилиус – Крылья

– Степанов, я не понял, ты куда пропал?! – Антон поморщился, допивая большую кружку воды – после тройной порции слабо прожаренного мяса, едва пригасившей зверский в буквальном смысле аппетит, первым делом после его пробуждения в обновлённом состоянии он столкнулся с тридцатью пропущенными звонками.

– Я заболел что-то, Сергей Павлович… – пришлось приложить серьёзные усилия, чтобы голос звучал не так радостно – всё тело после сытного обеда просто звенело от переполняющей энергии и желания чем-нибудь заняться. Настя, к сожалению, смылась на работу, оставив ему записку и много-много еды, которая почти не успела остыть к его пробуждению.

– ОСБ с прокуратурой сейчас проводят обыски в кабинетах твоих оперов. Если ты уверен, что тебе поболеть сейчас надо, болей. – Антон на секунду впал в ступор, не сразу опустив пикнувший от сброшенного вызова телефон – начальник отдела не стал утруждать себя приветствиями и прощаниями.

Набирал номер Дорошенко он уже по дороге, спешно накидывая куртку прямо на футболку – заезжать в свою квартиру переодеваться в форму он не собирался.

– Не понял, а что за история с обысками у меня в отделении? Мы же вроде с вами все решили?

– Какие обыски? Ты поел? Пока не поешь, не высовывайся из квартиры никуда! – От искреннего беспокойства в голосе Дорошенко стало даже приятно.

– Да понял я, – поморщился Антон, выруливая со стоянки на дорогу. – Настя оставила очень подробную записку и целую духовку мяса. Позвонил начальник отдела, что у меня там обыски ОСБ и прокуратура проводит, я туда поехал, пока ничего подробнее не знаю. Не ваша работа?

– Ага, чтобы тебя сейчас посадили, в первое же полнолуние, – Дорошенко выругался и тяжело выдохнул. – Узнай, кто из ОСБ и прокуратуры там приехал. И чего хотят. Пока вмешаться напрямую мы не можем. Но если будет экстренная ситуация – звони. Примем меры.

– Понял. Спасибо. И извини за такой наезд… Не сразу разобрался, что это не обязательно вы. У нас и по своей внутренней линии «грешков» хватает, сам понимаешь. – Антон прикурил сигарету, открыв в машине окно. – Позвоню, когда узнаю подробнее.

Костёр эмоций Антон постарался пригасить перед входом в райотдел. Непривычная досада и злость поднимались внутри: ну предупреждал же, всех своих оперов! Кто что не спрятал?!

– Капитан Степанов, что за внешний вид?! – Заместитель начальника ОСБ выразительно оглядел его помятую футболку, позавчерашние джинсы, в которых он, похоже, около суток провалялся в беспамятстве, и взъерошенные со сна волосы. – Объяснительную в Управление кадров ГУВД, сегодня же!

– Извините, товарищ полковник, – Антон заставил себя проглотить агрессивный наезд и ответить с виноватой улыбкой, – Я на больничном. Приехал посмотреть, что тут за обыски проходят… Но как только выйду с больничного, напишу всё, что скажете! – Он спокойно обошёл закипающего на глазах полковника и буквально вдавил взглядом своих переминающихся с ноги на ногу оперов в ближайший свободный кабинет.

– Мы думали ФСБ-шники все проверили и уехали! А сегодня ОСБ так внезапно нагрянуло, вместе с прокурорскими…

– Слав, нахер мне эти причитания, ты можешь нормально сказать, что нашли и у кого?! – От неуклюжих попыток оперов оправдаться, Антон почувствовал, как внутри у него поднимается волна злости. Один из его замов – Слава Сотников, опустил голову и тяжело сглотнул, перед тем, как тихо ответить.

– Витю и стажера его взяли вчера вечером. На передаче поднадзорникам наркоты. ОСБ сказали, если не будут рыпаться, получат злоупотребление, увольнение и условку. Наркота потеряется потихоньку. Если нет – сядут за сбыт. У нас шмон в кабинетах наводят, ещё наркоту ищут. У нас нету больше ничего. Только материалы просроченные, – он криво усмехнулся, поморщившись.