Текст книги "Мистер Фермер. Между Адом и Раем! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Кролли и вправду стало легче, исключив из рациона его мясо, уже после завтрака, целители отметили резкое улучшение самочувствия. После чего, всем последующим, стоявшим на очереди кролли, немедленно было запрещено употребление мяса. – Произносит Люси, опустив голову, стараясь не смотреть мне в глаза.

Блять, я же говорил тому магу, аллергия единичное, а не массовое заболевание. Хрен с ним, ладно, что со вторым…

– А лис?

– Мне сообщили о ваших догадках, мол, что нужно свежее мясо, – говорит Люси.

Желательно… желательно свежее и термически обработанное!

– И…? – Протянул я. Неужели не помогло. Лис ведь хищник, неужели это что-то другое. Внезапно, ко мне подходит Облачко.

– Уважаемая Люси, беспокоясь о своём солдате, обратилась ко мне с просьбой добыть немного свежего мяса. Она говорила, что свежее, гораздо полезней имевшегося у нас вяленого и салёного, она попросила помочь. Оставлять вас я не стала, мне безразлична жизнь любого в этом мире, кроме вас, Хозяин. Но и отказать не смогла, зная, что вы бы расстроились, если воину станет хуже. Потому, взяв под контроль слугу, я отправила его к реке, за свежей рыбой.

Отчиталась Облачко.

– Не тяни, помогло? – Спрашиваю я, глядя на лису.

– Едва не умер. Маги спасли. – Отвечает Люси.

Распрощавшись с хорошим настроением, подаренным мне замечательными снами, гляжу в сторону бараков. Не понимаю, почему одному стало резко лучше, а другой едва не помер. Оба съели то что нужно. Где я ошибся, в различии травоядных и плотоядных, в болезнях, или… погодите-ка. Я как-то ведь тоже, заболел… А может дело в самой еде, неужели… в рыбе⁈

Глава 22

Моё отравление, а также стремительная волна заражений, полностью совпадали с моментом, когда отряд бойцов покинул зону карантина, у моей резиденции, и отправился к реке за едой. Именно тогда, поужинав со всеми у костра, я подхватил эту заразу. Но как? Почему рыба, жаренная или варенная, по-прежнему оставалась носителем болезни? Разве температура не должна была убить все вредоносные микроэлементы… В моём мире, наверное, так и было бы. Но здесь, есть вещи, в которых наука пересекается с магией, и, напрямую нарушает звенья логических цепей, которые я мог бы выстраивать. Всё становится сложнее и сложнее. Вспоминая прошлые годы моей жизни, рыба являлась тем, благодаря чему мы выживали. Даже сейчас… минуточку, наши соседи, разорвавшие торговые связи, отказавшиеся от поставок рыбы, они всё знали!

Чем больше я об этом думал, тем ближе друг к другу пододвигались пазлы одной целой, простой и понятливой картины. Вся империя изрыта каналами, реками, мелкими, болотистыми озёрами, из которых нет-нет да найдётся ручей, бегущий вниз по склону. А такие ручьи – излюбленные места рвущихся вперёд, живущих в борьбе против течения рыбок, охотящихся на них птиц, и скота, стоящего на водопое, что так же мог случайно подцепить заразу.

– Рыба ещё осталась? – Наконец-то найдя в себе силы сделать первый шаг к решению проблемы, спрашиваю я.

Люси кивнула.

– Четверть от всех запасов.

– Изъять и под замок. Ни сухую, ни копчёную, ни вяленую, и тем более не свежую, в рацион не пускать. Озвучьте солдатам, что рыба, а с ней… возможно и другое мясо, является носителем вируса, чумы… – От слов моих лиса схватилась за живот. – Сейчас переходим на полностью овощной рацион, хотя бы пару дней, если, конечно, враг нам позволит и не уничтожит нас уже сегодня.

Лиса отвечает резким кивком, срываясь с места, спрыгивает со стены и кричит: – Рыбу не есть. Мясо не есть, отрава, отрава!

В лагере началась паника. Её стоило избежать, но эта… родственница, оказалась слишком резкой. Я даже слова сказать не успел, как все бойцы тут же стали шарахаться, на повышенных тонах обсуждать что-то и… блевать. Два пальца в рот, и дальше, кто как мог, старался избавляться от остатков употребленного утром завтрака. Мы поторопились, слишком резко прозвучали слова Люси, а ведь я даже до конца и не был уверен в своей правоте.

Направившись в бараки в след за Люси, миновав вход, в уголке замечаю одиноко лежащий на носилках силуэт. Этой ночью никто, кроме тебя, приятель, не умер. Это хорошо. Надеюсь, дух твой не чувствует себя одиноким, не захочет мстить, не утянет за собой кого-то из выживших побратимов.

– Облачко. – Подзываю стоявшего позади демонёнка. – Позаботься о его душе.

Демонёнок подошла к телу, распушив крылья, привлекла ненужное внимание. Затем, что-то прошептав, обернулась, взглянув на меня золотыми, полными вопросов глазами.

– Он отказывается уходить. Ещё не тёмный, но и не светлый, дух его заперт в неразложившемся теле, он жаждет жизни, жаждет отмщения и битвы. – Слова Облачка отозвались неподдельным, выросшим любопытством у больных и раненых. Даже те, кто с трудом мог говорить и двигаться, из последних сил, кряхтя, приподнялись, либо просили что бы их подняли, что бы поглядеть в нашу сторону. Для большинства, живых, смерть являлась концом, и даже существование Слуг не могло их переубедить в обратном. Сейчас, большая часть из них, находилась на пороге смерти, как никогда до этого, думала и беспокоилась за то, что будет за последней чертой.

– Я могу чем-то ему помочь? – Спрашиваю я Облачко, и демонёнок предлагает мне присесть рядом. Сажусь, после чего Облачко, взяв мою руку, направляя её, кладёт на лоб усопшего.

– Обратимся к покойнику, вместе. – Говорит Облачко, и всё, весь мир вокруг внезапно изменяется. Реальность треснула на пополам, исчезли деревянные срубы стен, больничная палата и тишина, царившая в ней, растворилась в гуле марширующих по камням сапог. Стройными рядами, в сияющих доспехах, у Врат солнца, топталось войско, а напротив его, стояли мы: демонёнок, я и… усопший. Марш прекратился, мгновение тишины разорвал командирский выкрик.

– Слава погибшему собрату! — Воскликнул басистый голос существа, чем-то напоминавшего Волколака.

– Слава, слава, слава! — Отозвались тысячей голосов его братья.

Оглядевшись, понимаю, что за вратами, высокими стенами и такими же, невероятно высокими башнями, находится знакомый мне хребет с Перевалом Волчья пасть, и, следующие за ним, пустынные пески. Всё это – стены Нового Вавилона, а сзади… Обернувшись, позади нас вижу тьму. Мир, пространство, в котором мы оказались, разделено на то, что впереди, и абсолютную пустоту сзади. Тьма медленно и верно надвигалась, сантиметр за сантиметром она разрушала стоявшие рядом дома, улицы, и даже само небо, превращая всё в чёрную, непроглядную стену из тьмы.

– Я не хочу во тьму. – Слышится голос бойца, что сейчас, в пространстве, созданном из его воспоминаний и мечтаний, доживал свои последние дни. Сделать шаг в мир, что не принадлежал мне, оказалось сложно, но я смог. Дабы воин не оглядывался, не смотрел на тот надвигающийся со спины ужас, становлюсь спереди, между ним и строем. Видя меня, солдат в прикрывающем лицо золотом шлеме, и таком же доспехе, с белым как снег плащом, произносит: – Я хочу сражаться, хочу прославлять имя своего рода, своего генерала, императрицы и бога, я жажду битвы, жажду служить! Не хочу умирать… не так, не такой смертью, не в постели, прошу, позвольте мне остаться, позвольте увидеть победу, ради которой все мы погибли. – Указав рукой на войско позади меня, произнес солдат. Значит, все те, кто его приветствовал… уже мертвы.

– Облачко, что я должен сделать, как он хочет, чтобы я помог? – Обращаясь к демонёнку, внезапно понимаю, что не ощущаю её присутствия. Так и есть, моя спутница исчезла, растворилась, и тысяча воинов-братьев растворилась вместе с ней, оставив меня один на один с солдатом и тьмой, наступающей на нас. – Я бы с радостью помог тебе, но не знаю как…

– Ложь. – Внезапно отозвался воин.

– Это правда.

– Ложь! – Светлый доспех его начал мрачнеть, а белый плащ покрываться красными пятнами. – Демон, пришедший с той стороны, служащий вам, тому доказательство. Позовите меня, взовите… к нам. – Мир вновь дрогнул, и вот, я уже стою не перед одним, спрятавшим лицо воином, а перед целой шеренгой. Сотни таких же, как он, слева, столько же справа. Все как один, единое целое, в один голос, требуют призыва… того, чего я не умею. Ещё никогда я не извлекал лично трупную тень, неуспокоившуюся душу, всегда это делали другие.

Воин впереди стоящий скидывает с себя нагрудник, достаёт клинок, а после, вспарывает грудь, от горла и до бедра. Бросив клинок, руками он берется за разрезанную плоть, раздвигая ту в стороны, вновь требуя какого-то «призыва».

– Возьми моё сердце, взови к нам, ибо все мы смерти, забвению, предпочтём вечную службу тебе! – Могильным голосом проговорил воин. Кровь ручьём побежала из вспоротой грудной клетки. Сре‌ди органов, вывалившихся кишок и оголившихся рёбер, внутри его, возле сердца, что-то блестело, переливаясь разными красками, сияло. Возможно, это и была его душа.

– Ты можешь умереть, исчезнуть. – Предупреждаю солдата я, но он даже не шелохнулся.

– О чём вы, Матвеем, мы и так уже мертвы. – Отпустив плоть, хватает меня за руку, а после притягивает к себе солдат.

Сквозь омерзение, вонь и влагу, исполняю его просьбу, касаюсь того, что жжётся и вспышкой яркой возвращает меня в прежний мир.

Головокружение, приступы тошноты, резь в глазах, а так же звуки охов и ахов сопровождают моё сознание до полного восстановления, осознания, что в руке моей не сгусток темных чар, как было с трупными тенями, а незапечатанная, серая, свободно передвигающаяся по моей руке масса.

– Он выгнал меня и принял вас. – Говорит Облачко. – Воин даже после смерти остался воином. Дайте ему немного своей силы, накормите, верните в строй.

Не отпуская моей руки, контролируя и поглощая излишки, Облачко даёт мне возможность лицезреть, как быстро и легко может измениться душа, для которой моя магия не яд, а часть бытия. Напитывая смутную душу, я видел прошлое, частички мозаики, жизни, как самого воина, так и тех, кто был до него. Моя мана, через обработанную землю, передалась практически всем представителям племён лис, волков, Кролли, Му и Выр-выр. Каждый предок их, хоть раз вкусивший выращенные на моей силе плоды, сохранил в будущих поколениях частичку силы, моей личной магии, позволявшей нам взаимодействовать, понимать друг друга и помогать друг другу… в первую очередь ментально. Когда мы оказались в другом измерении, в реальности, созданной мертвецом, он почувствовал что-то родное во мне. Заинтересовался, а после, ведомый духами и воспоминаниями усопших, что с магией моей остались в его ДНК, вспомнил то, чего никогда не знал, он вспомнил меня. Назвал моё имя.

Силуэтом человеческим, сгусток всё преображался и преображался. С ним менялись и лица тех, кто за этим делом наблюдал. Не было в этом существе острых, акульих зубов, что имели Слуги. Не было бесформенности, грубости и резкости в перетекающих движениях. Высасывая всё больше и больше из меня маны, создавая скелет, он обзаводится хребтом, костями рук, ног, рёбер, вокруг которых, концентрируясь, начинают завязываться хрящи, почти что человеческие органы, плоть… Внезапно, из спины его, как и из спины Облачко, начинают расти и покрываться серыми мелкими перьями крылья. Существо, нет, душа, она приобретала лик ангела!

– Слишком прожорливый, много амбиций! – Рычит Облачко, предлагая разорвать контакт. Нет, сейчас нельзя, все смотрят, а тело будущего воина ещё не сформировалось. Стиснув зубы, жду, когда волокна из плоти обрастут кожей, когда завершат своё изменение пальцы рук и ног, а с ними, представший пред мной, откроет глаза.

«Давай, засранец, не доводи до изнеможения, нам ещё воевать!» – усиливая напор маны, требую я. С потоками силы, отдаваемыми мной, ускоряется и создание тела. Обжора уже сожрал не меньше, а может даже и больше, чем Облачко. Если так пойдёт и дальше… упаду, потеряю сознание. Ну… давай, просыпайся уже!

Тело, стоявшее на коленях в позе терминатора, дрогнуло. Зашевелились не успевшие полностью опериться крылья.

Пепельные длинные волосы, выступающие скулы и могучий подбородок. Одним лишь лицом своим этот засранец, в глазах женщин, мог бы составить конкуренцию Эглеру. Не говоря уже о теле, которое и в плечах, и в мускулатуре, и в росте превосходило коренастого дроу. Шевельнув серебряного цвета ресницами, ангел, созданный мной, поднял веки, уставившись на меня такими же, блистающими серебряными глазами, произнес:

– От сего дня и до скончания веков, судьба моя в твоих руках, Матвеем.

Палаты лазарета охнули. Девочка-маг, наблюдавшая за происходящим с переполненной уткой в руках, рухнула в объятия воинов, попутно окатив кого-то содержимым своего сосуда.

Все глядят на меня, усугубляя ситуацию. Вместе с ангелом, встала на колени и Облачко. Ой, дебилы… какой же пиздец сейчас начнётся.

В ста километрах от форта Лесной.

Упав на траву, чтобы перевести дух, глядя друг другу в глаза, сидели две вымотанные, изнеможённые, потрёпанные женщины, Заря и Аорра. Их гонка, начавшаяся с Запретного сада, соревнование, кто сильнее и быстрее, отделило дев от группы, позволив им в очередной раз, без посторонних ушей, устроить перепалку.

– К демонам своим торопишься? – Поправляя белую блузку, что в моменты прыжков потеряла половину пуговиц, говорит Заря.

– К суженному, коему в отличии от тебя, грязная извращенка, никогда не изменяла! – Отвечает Аорра.

– Я верна лишь ему! – Криком на крик отвечает Заря.

– Как и я! – Схватившись рукой за всё ещё болевшие рёбра, воскликнула Аорра.

Дважды, на двух других стоянках, они уже сходились в кулачном бою, били друг другу лица. После чего, чувствуя, что их нагоняют, вновь двигались вперёд, лечились, словесно оскорбляли друг друга и вновь сходились в бессмысленной схватке, пытаясь выяснить, кто из них достоин Его больше всего.

– Я заботилась о всём королевстве, расширяла границы, проливала кровь во имя Его! – Ударом кулака под дых, подбрасывает над землей Зарю Аорра.

– Если бы не наш Сад, вы бы сдохли от голода! – Создав из пятки поток огня, крутанувшись в воздухе, стопой ударят Аорру в голову Заря. земля дрожит, кости трещат, но обе на ногах.

Девы расходятся по сторонам, берутся за оружие всерьез, намереваясь не просто выплеснуть злость, а раз и на всегда, закончить разгоревшийся спор.

– Шлюха, зря я не убила тебя в той комнате. – Создавая огненный хлыст, готовится к атаке Цветок.

– И вправду, зря, это был твой единственный шанс. – Покрывая тело слоем фиолетовых, магических частиц, призывает два клинка Аорра.

Секунда, другая, обе готовятся к рывку, как тут же, отвечая на опасность, между ними появляется Зуриэль. Сил ангела не хватит остановить обоих, потому, она, ослабев, повисла на Аорре, а появившаяся вслед за ней Ветерок, на Заре.

– Хватит позорить Его имя, маскируя личные обиды под ревностные желания. – Шепотом произносит Зуриэль.

– Сестра, остановись, это слишком далеко зашло! – Со слезами на глазах, просит Ветерок.

Зарю не успокоить, множество раз она краснела из-за слуг, находившихся в подчинении Аорры. Предатели, интриганы, истинные враги империи.

– В империи нет место таким, как эта дроу, слепым, глухим и немым, возомнившим себя великими правителями, богами…

Аорра тоже молчать не собиралась.

– Не тебе меня учить, порочное Семя. Я единственная, кто хоть что-то делал, пока вы прятались среди своих цветков, как парализованные, тряслись над грядками, боясь носу показать из Сада.

– Мы защищали его наследие!

– Как и я!

– Хватит! – Громом в небесах разразился голос разгневанной, ставшей оружием Инквизитора Зуриэль.

– Вы обе не правы. – Проговорил мужчина инквизитор, – Время ваше прошло, и нет у вас более права решать, кому и чему быть в империи Его. Бог наш вернулся, во славу живых и мертвых, услышал наши молитвы и спустится на помощь к нам в самый нужный час. Отриньте гордость, отрекитесь от чинов и званий, вложите души свои в его ладони и вспомните, с чего началось Царствование Его.

Инквизитор говорил намёками, расплывчато, но женщины поняли. Вспомнили день, когда впервые, в час нужды, когда Матвеему требовалась помощь, от него отвернулась Эсфея. Тогда ему нужна была защита, сила, которая могла бы стать для него щитом. Все из присутствующих на тот момент видели, знали, что случилось с Матвеемом, и потому, дабы подобное не повторилось, полностью отдавали себя тренировкам, самосовершенствованию. Тогда они были слабы, а тот, кто спас их, ещё слабее. Но они выжили, он пал, и сейчас возродился. Он дал второй шанс, теперь, как и тогда, давным-давно, нуждался в них всех. Собирал их вместе!

Слова инквизитора тронули сердце Аорры. Упав на оба колена, руки свои смуглые вдавив между грудей, она склонила голову перед служителем церкви, произнеся то, о чём никто не просил:

– Здесь, перед небом и свидетелями, я, Аорра, прозванная Древней Матерью и Первой из Трёх императриц, отрекаюсь от престола, от титулов, земель, богатств, слуг, рабов и своей жизни. Вверяя её в руки Матвеемовы, клянусь защищать Его, пока бьется мое сердце, и умереть тогда, когда того потребует мой Бог, или вместе с ним.

Тишину, воцарившуюся после звучания последних слов, разрушает ещё один глухой удар колен о землю. Затем еще и еще. Так пали Заря, Ветерок, и даже сама Зуриэль, вернувшаяся в свою телесную оболочку. Искренность речи Аорры раз и навсегда положила конец распрям, ссорам и спорам о том, кто и чем должен править в Империи, носившей имя её истинного правителя, Матвеема.

Глава 23

Белая кожа, будто облитая маслом, сияла в свете редких, падавших на неё через окна солнечных лучей. Руки как молоты, грудь, как полные ветра паруса. Всем своим видом, созданный мной, источал божественную силу, величие, спрятать которое способна только самая искренняя ложь.

– Посланник Матвеемов, герой, призванный во спасение… – Хочу выставить того кем-то, вроде Облачко.

– Создатель, не склоняй предо мной головы, ибо я не достоин. – Взяв меня мощными пальцами за бороду, будто мы герои в каком-то гейском порно, поднял мою голову ангел. Нет, ну что за дебил!

«Матвеем…» – прошептал кто-то из солдат. «Чудо… чудо Матвеемово, мертвец стал ангелом, чудо господне…» – вторил тому другой. Все зашептались, слух, молва поползли по кроватям, и даже дежурившие за пределами барака воины вбежали узнать, что же тут случилось.

– Кто ты… крылья, стража! – Стража испугалась. Щёлкнул болт, то был созданный мной арбалет, что без труда ощипал несколько перьев, вынудив ангела, спокойным, размашистым движением крыла, остановить следующие два выстрела.

– Братья… вы не узнаёте меня, все мы дети Его, – рукой указал на меня ангел, – и воины Империи прозванной Матвеемовой.

Вот же срань… Со слов последних ангельских, все всё поняли. Пиздарики-сухарики, промокла и размякла моя легенда, попытка скрыться, затеряться на севере. Махать руками с криками «Всё не так», или «Я всё обьясню», больше нет смысла. Глядя на меня, воины и маги молятся, на груди, лбу, вырисовывая букву «М», спрашивают себя и меня:

– Матвеем?

Врать дальше или признаться…

– Да… это я. – Тихо, спокойно, надеясь, что, как и раньше, слова мои вызовут смех, улюлюканье и издевки, произношу я. Надежды тщетны. Сделанное чудо – сродни легенде, а люди, «человече», вокруг меня, сползают на пол, стаскивают тех, кто не может ходить, и приклоняются. Изнеможённые, полуживые, отравленные и раненные, значит… вот перед кем я впервые должен предстать в роли бога. Отлично, как паства, они идеально подходят мне, тому, кто никогда не был особо удачливым, сильным, популярным и уж тем более, великим. Моё второе пришествие, место, где я предстал пред потомками, то, что нужно.

– Имя мне Матвеем. Аоррой прозван я был Забытым героем пустыни, великим Шаманом, Магом и Чудотворцем, скачущим по воде. Вместе с вашими предками я завершил Бесконечную Охоту, оседлал реку, покорил свирепых Рыкунов, объединил народы, встретил Великое переселение, и построил то, что вы, потомки, зовете Запретным садом. Я жил давно, и со мной жило поколение героев, чья кровь до сих пор теплится в ваших жилах. Защищая имя предков и наследие наше общее, продолжая бороться против истинного врага, демонов, вы справились, выстояли. Я благодарю судьбу за возможность представиться вам таким, каким был тысячи лет назад, и какой я есть сейчас.

Склоняя голову перед шокированной толпой, по-прежнему жду насмешек, отрицания, упреков. Но тишина, воцарившаяся после моих слов, не упрекает, не отрицает и не смеется. Тишина – есть тишина.

– Матвеем… – пошел шепот по нестройным рядам. – Он вновь с нами, он здесь. – поддерживали первых вторые, а вторых третьи и четвертые.

– Да здравствует Матвеем, да здравствует жизнь после смерти! – Внезапно заорал кто-то из-за пределов бараков. По голосу я отчётливо понял, кричал Эглер. Сукин сын подогревал толпу, управлял её настроением и подталкивал в русло, из которого самым сухим выбраться мог только я.

– Жизнь после смерти! – Истошно заорала ослабленная ранами, измученная болезнями, радостная толпа. Смерть в их глазах, в их мыслях ушла на задний план. Ведь о какой смерти может идти речь, если только что перед тобой воскрес усопший, и востал он не простым смертным, а ангелом, рядом с которым стоял сам Бог. Статный, сильный, не такой как все, – он, ангел, олицетворение мужских стремлений и стараний, огромный и сильный, способный на то, что не мог при жизни любой другой его собрат. Эглер знал, чего хочет мужское, жаждущее битвы и славы сердце, и каждый новый выкрик его всё больше и больше раззадоривал толпу.

С криком воинов, в голове моей зазвенели десятки чужих голосов, молебных просьб и пожеланий. Те, кто знал, видели меня, кричали о вечной жизни, по настоящему уверовали, про себя молили о помощи, о сострадании и заботе. Голоса их звучали все громче, мне становилось хуже, и я, пошатнувшись, оперся на Облачко, демоненка, что вмешавшись тут же погасила все чужеродные голоса, поделилась со мной энергией. «Не отвечайте им, но и не забывайте их молитв. Через боль и страдания, управляйте их душами». – По-взрослому, словно сама не своя, говорит Облачко. Да… этот мир привык к боли, жестокости, подчинению, титулам и прочей грязной ерунде.

– Воины, – пошатнувшись, вновь уверенно становлюсь обеими ногами на твердую землю, – мы выживем, мы победим.

Очередной волны криков, молитв, или, чего-то ещё в этом роде не последовало. Кажется, я не смог их впечатлить, замотивировать своей пафосной речью. Вместо возгласов, тирад и хвалебных од, солдаты, те, кто ещё мог стоять на ногах, просто поднимались опираясь на свои постели, брались за оружие и… шли, шли на баррикады, исполнять свой долг. Мотивация, призыв действовать, он был, меня услышали, и, сердца их по-своему, отозвались. Глядя на ангела, на его тело, вместо смерти, искалеченные и измученные жизнью увидели свет и избавление, от той, земной, грязной жизни и её забот.

Мощный, звучный хлопок, а после – осыпающиеся на крышу бараков щепки, сообщили о новом этапе атаки врага на наш форт. По крикам внутри стен понял, что вновь кого-то убили. Испытав негодование, лёгкий, едва заметный приступ страха, взглянул на восставших из своих постелей солдат. На лицах их зияли безумные улыбки.

– Настал наш час сделать шаг на пути к бессмертию! – произнёс неизвестный, с выбитым глазом и повязкой на голове и плече.

– Мы верим в тебя, воскреси нас после смерти, Матвеем, – произнёс другой, опирающийся на своё копьё, солдат.

Сделаю всё что смогу, обещаю!

Вслед за первыми, ринувшимися на баррикады бойцами, выбегаю на улицу, забираюсь на стены. На переднюю линию, с вражескими ангелами, вышла дева, та, что для меня недавно выглядела подобно серой, зашуганной, измученной котами мышке. Она стояла в окружении ангелов, толпы разодетых в дорогие одеяния мужчин и воинов, что с виду напоминали сливки аристократии, павлинов, распустивших свои пёстрые перья. Астаопа… гребаная шлюха, так это всё-таки ты.

– Поднять барьеры тьмы! – Воскликнул я при виде всех тех, кого это животное выставила для атаки. – Готовьтесь отражать удары света. Стрелки, спуститься со стен, залечь, приготовиться к обстрелу!

Едва я произнёс последние слова, как в сторону нашу с Облачком, одновременным залпом, устремился сразу пяток белых сгустков размером метр на метр.

Маги поднимали барьеры, что разлетались подобно стеклу вставшему на пути у локомотива. Солдаты в панике прыгали со стен, не успевшие, попавшие в прицел, превращались в кровавый туман, чьи куски задетых тел размазывало по земле и строениям внутри форта. Мы несли тяжёлые потери, разлетались в щепки стены, вновь были пробиты врата, и башен уже совсем не осталось. Повсюду смерть, трупы, и… восполнить потери, из полуразрушенных бараков выходили раненые с прокажёнными.

– Матвеем восстал. Никто более не умрёт, – сменяя павших, с лицами будто зомби, вещали воины.

Оглядев стену, магическую баррикаду, что возвела Облачко, Четырёхрукого и вставшего на защиту мою Серого ангела, вижу, барьер даже не оцарапан. В отличии от всего другого. Что стена наша разорвана в клочья, что врата разрушены, там, где стояла башня, в стене зияет огромная дыра. Ебут нас во все щели, убивают безнаказанно, сука, так что мы и ответить ничем не сможем?

– Облачко! – Понимая, что если ничего не изменить, всех нас размотают в ноль, кричу я.

– Поняла! – Отвечает демоненок, снимает свой барьер и создает черный, магический заряд, направленный в обстреливающих нас. С гудением взлетающего самолета, сгусток черной энергии отправляется в высь, пытаясь парировать нашу контратаку. Враг выпускает десятки ослепительно белых лучей, что пронзают снаряд, провоцируют взрыв. Облачко предвидела подобное. Знала что её медленные атаку заметят. Десятками тысяч игл, направленных на горлеонцев, взрывается, разлетается по площади в сторону врага черный снаряд. Неся хаос, смерть и сотни ран, излечить которые не сможет простой целитель…

Зеленым туманом, над войском, стоявшим позади вражеских ангелов, распространяется целебная магия Астаопы. Бойцы, те, что были полуживыми, даже лишившиеся конечностей, встают, вновь берутся за оружие, готовясь к схватке. Блять… Забыл с кем имеешь дела, Матвей⁈ Эта сука и в момент нашей первой встречи вдоволь напилась крови.

Вспоминай ту партию, как это было: Сначала разведка боем, незначительная, грубая, с потерями. Казалось, враг слишком расточительно использует юнитов, не считает потраченные на производство ресурсы, время. Но так только казалось, ведь в игре она уже успела захватить дополнительные источники добычи ресурсов. Значит… Все повторяется? И теперь, пропустив момент с вытягиванием моих сил из главной базы, она готовится разом уничтожить нас, пока не прибыло подкрепление? Беда… Если все и вправду так, то рассчитывать я могу разве что на Слуг. Юнит, не подверженный панике и другим эмоциональным чертам, свойственным людям. Однако стоит быть осторожным. Слуги – отличные стрелки, в ближнем бою они уязвимые мишени, прикрыть которые я смогу разве что четырёхруким, либо же новоиспеченной ангельской фигурой. Кстати о ней…

– Что ты можешь? Каким оружием владеешь? – Обернувшись, спрашиваю я у Серебряноглазого.

– Оружием тысячи. – Протянув руку, в которой один за другим мелькали сотни разных видов холодного оружия, проговорил ангел. Пиздатая способность, возможно, она унаследована им от всех тех, кого я видел в том, мертвом строю. Осталось только понять, как он относится к Слугам и их госпоже (Облачко), которую он отверг. – Ваши волнения излишни… – Унаследовав дурную, ненавистную мне привычку ангелов лезть в мою голову, добавил тот, после чего спрыгнув со стены, занял место рядом с четырёхруким. Один демон, высокий, здоровенный размером со стену, черно серый как сажа и пепел, страшный как ночной кошмар, а другой, будто писанный герой из книжек. И оба стоят в одном ряду, будто братья, глядят туда, где стоит наш общий, единый враг. Тьма и свет? Нет, они представители совершенно других видов. Как и я, они серость, невзрачность, никем незамеченная обыденность и повседневность, дорвавшаяся до силы и могущества, коим не владела при прошлой жизни. Они – это я, а я – это то, что двигает их вперёд, к силе.

Я… ощущаю их эмоции, понимая, чего хотят мною созданные сущности, начинаю сходить с ума. Их мысли, стремления, желания отомстить ничем не отличаются от моих. Они тоже хотят жить, существовать, и то, что я сдерживаю их праведные порывы, раздражает нас всех. Но я знаю, что можно, а что нельзя. Возьми себя в руки, Матвей.

Астаопа продолжает обстрел. Удар за ударом, щепки летят во все стороны. Древесина взрывается, режет вновь выстроенные магами барьеры, летит во все стороны, но воины, покинувшие стену, в безопасности, Облачко переходит в защиту. На стене, как на вершине мира, под обстрелом, градом из смертоносных снарядов только я, и ничто не может мне навредить. Хватит выпендриваться, стоя за спинами созданных тобой могучих существ. Казаться слабаком и простофилей больше нельзя. Пора показать, чего на самом деле я стою.

– Магия созидания, Реконструкция Форта, новый уровень! – Припав на колено, представляя, как всё меняется, как заростают разрушенные врата, перестраиваются пробитые бреши, реконструируются и укрепляются башни, выпускаю огромной волной в крепость ману.

Треск и грохот слышится на всю округу, и бревенчатое укрытие подо мной внезапно начинает расти ввысь. Метры за метром, всё выше и выше над обезображенной, искореженной и высеченной опушкой поднимаются стены, башни и вратаю Толщина стен растет пропорционально высоте. Мана покидает мое тело, её всё меньше и меньше, но ослабевание мое, скорость потери силы, не соизмерима с той, с которой я столкнулся во время создания Серебряноглазого. Я ещё полон сил, и, наконец-то, меня ничего не сдерживает!

Удары вражеских заклинаний учащаются, всё так же слышится хруст, который постепенно превращается в глухой стук, а тот, в свою очередь, сменяется на шлепки, щелчки, не способные показать хоть какой-то значимый эффект. Силы покидают врага… и меня. Я слабею, а форт, в мгновение ока ставший крепостью, продолжает крепнуть, расти и возвышаться не только над простыми смертными, но и над теми, кто возомнил себя ангелами и богами.

– Хозяин, вы слабеете! – Воззвала ко мне облачко.

– Господин, прекратите, нет смысла тратить больше силы! – Говорит новоиспеченный ангел.

И только демон, тот самый четырёхрукий, потешаясь, смеясь, кричит:

– Вот так, верно, покажите им своё истинное величие, покажите какой вы на самом деле великий, Хозяин!

Выбившись из сил, падаю в руки подскочившей ко мне Люси. Лисичка вновь без приказа покинула свою позицию, но в этот раз я был ей за это благодарен. Остановившись всего в полуметре от края внутренней стены, увидел пропасть и высоту. Двадцать метров, нет, больше… тридцать и не меньше, падать далеко, а штурмовать с лестницами подобное и вовсе невозможно. Тут либо врата бить, либо стены. Но всё целое, невредимое, и… с виду врата так же восстановились, получается, у нас шах и мат? Мы, в безопасности?