Текст книги "Мистер Фермер. Между Адом и Раем! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Как его зовут? – Спрашивает Зуриэль. Ох, опять двадцать пять, говорил же, плохо у меня всё с именами! Взглянув на мужика, вижу неподдельный интерес в его глазах. Он так таращится на меня, словно ждёт, что именно я дам ему имя. Да ну нафиг… а сам придумать не можешь?

Читая мои мысли, используя эту блядскую ангельскую способность, Серебряноглазый мотает головой. Мол, давай, покажи себя Матвеем, дай мне имя… он не отдупляет, что у меня с этим всё не очень. Ай, ладно…

– Имя ему Легион, – говорю я.

– Легион? – Переспрашивает Зуриэль, и интерес её поддерживает сам Серебряноглазый.

– Верно, легион, ибо он не один, их много. – Глядя на оружие в руках серого ангела, говорю я, и… мужик расплывается в благодарной улыбке, склоняет голову. Кажется, ему понравилось.

Из земли, закатив глаза, разочарованно вздохнула Астаопа. Ахуела что ли? Ей-то чё не нравится? Или, может, тоже смотрела тот фильм? Видя моё недовольство, под ребра, увесисто и щедро ту пнула Аорра. Ах… моя Императрица, спасибо, мне тоже тебя не хватало.

Покончив с ангелами, переступая через трупы и месиво из грязи и крови, иду к ней, к той единственной, кого могу поцеловать без стеснения, опасений и упрёков.

– Мой герой, я… – Губы наши соприкасаются, обхватив ту за бёдра, прижимаю к себе. Позже поговорим, обсудим всё, что было, есть, будет. Сейчас я слишком возбуждён, изголодавшись по женскому телу, был готов прямо здесь содрать с этих пышных грудей чешуйчатую броню, затем стянуть с неё эти треклятые, облегающие полу штаны и засадить, так, как того будет желать эта не менее порочная и любвеобильная женщина. Пальцы мои скользнули ниже её бедер, сомкнувшись, сдавили их. Отвечая на мой эмоциональный порыв, Аорра запускает руки мне под ремень, так же сжимая мои ягодицы. Эта ночь, она будет жаркой, настолько, что кажется, мы сможем на год вперёд согреть весь мир!

Громкое звучание горна не смогло отвлечь меня от смуглого тела. Губы мои уже спустились ниже её подбородка, стремились к видневшимся из-под чешуек возбуждённым сосочкам. Я не мог держать себя в руках, был слишком возбуждён. В небе, нагоняя тени, мелькнули десятки силуэтов, крылатых, вызывающих опасение и угрозу. Ещё, ещё и ещё… Не десять, не двадцать, и даже не тридцать… Понимая, что всё это грозит нам одной большой бедой, потерявший стыд я отрываюсь от возбуждённого тела дроу. Я хочу её, но… происходящее, выжившие требуют и ждут моих приказов. Едва сделав шаг от Аорры, повернувшись к ней спиной, я тут же оказываюсь в её жарких объятиях. Спиной чувствую, как её броня сползает вниз, и в лопатки мои упираются большие, голые груди.

– Не страшитесь их, мой герой. – Прикусив меня за ушко, жаром окатив щеку, говорит Аорра. – В небе наши союзники, Гарпии…

– А за стеной? – Ощущаю, как рука Аорры вновь проникает мне в штаны, охватывая пальчиками вставший колом член.

– Священное войско, инквизиция прибыла вам на подмогу. – Прикрыв нас от посторонних глаз своей сильной, плечистой фигурой, добавляет Зуриэль. После чего жестом руки предлагает нам покинуть поле боя, уединившись в одиноко стоящей сторожке.

Сил моих терпеть больше нет. Слишком много тем нам с Аоррой предстояло обсудить.

Глава 26

В пальцах моих не помещается этот смуглый, молочный холм и его острая вершина. Повиснув над Аоррой, сжимая её грудь, прижимаю дроу к соломенной постели. Оказавшись снизу, она не сопротивляется, целует, облизывает мои руки, пускает слёзы, эмоциональное происхождение которых я не могу понять.

– Мой господин… – Расстегнув ремень сначала на своих полу-брюках, а после и на мне, стонет дроу, – простите меня, я… вела себя недостойно. Лицезрела то, что не должна была, испытывала похоть, порок был так близок… – Второй рукой стягиваю с неё брюки, головкой члена припадаю к мокрой и горячей, слегка не бритой киске.

– Ты ждала меня? – Спросил я, и Аорра, блеснув глазами, тут же эмоционально отозвалась:

– Каждое мгновение… Демоны пытались взять меня под контроль, хотели соблазнить, но Цветы и Ангел твой спасли меня от позора. Мой герой, никто и никогда не тронул меня там в твоё отсутствие… – Опустив взгляд на свою пещерку, чьи складочки уже были раздвинуты её шаловливыми пальчиками, говорит Аорра. – Я не готовилась, не было времени, думала ты… узнав правду, не захочешь вновь возлечь со мной. – Головка вторгается в узкое, явно отвыкшее от мужчин влагалище. Аорру трясёт, а киска её сжимает меня так, что я прямо чувствую пульсацию по всему телу дроу. Две тысячи лет воздержания завершаются мгновенной кульминацией и женским криком. Таким сладким, таким… дразнящим. О небо, как давно я не чувствовал к кому-то столь сильный соблазн, желание, которое просыпалось во мне лишь при виде этой сногсшибательной, соблазнявшей меня в каждом своём движении дроу. Если бы у похоти было имя, её бы точно звали – Аорра.

Член входит всё глубже и глубже. За стонами, слезливыми, не свойственными ей речами, от дроу слышатся извинения, в которых я не нуждался. Поцелуями в губы, лёгкими укусами за шею, плечи, грудь, стараюсь отвлечь раздавленную морально женщину. Кто-то наговорил ей гадостей, несмотря на то, что она сохранила для меня себя, втоптал её имя в грязь, и мне ой как хотелось бы взглянуться в глаза этому… негодяю. Но после, а сейчас…

– Поворачивайся… – Насладившись вдоволь её пухлыми губами, очаровательной грудью, велю я, и дроу, переворачивается на спину. Встав на колени, руками приподнимаю её соблазнительные ягодицы. Любуясь обеими дырочками, играясь с дроу, вновь прицениваясь, скользнул вдоль по руслу её пещерки.

– Ах… – издала она стон в тот миг, как головка моя коснулась колючего лобка. Мы оба были не готовы к этой встрече, небритые, грязные от пота, крови, пропахшие порохом и гарью. – Возьмите меня, и прошу, решите мою судьбу по справедливости. Я виновата перед вами…

Член мой вновь проходит между её мокрых складочек. Аорра сама не своя, не такая как раньше, ведомая и совсем не самостоятельная. Не торопясь, на пол головки, вхожу раз, затем на пол сантиметрика глубже, и так, покачивая бедрами, до тех пор, пока дроу вновь не издала сладостный стон.

– Доставь мне удовольствие и будешь прощена, – говорю я, а после со всей силы, звучно, бью ту по сочной заднице ладонью. Колыхнувшись, мягкая попка сжимает мой ствол. Дернув головой, окатив меня пылающим страстью фиолетовым взглядом, Аорра говорит:

– Я просила о наказании, а не о награде…

Так то лучше! Положив той руку на голову, заставляю девушку прогнуться, упасть лицом в солому, чтоб только её таз и я возвышались над импровизированной кроватью. Член мой входит на максимальную глубину, слышатся шлепки, пошлые, вязкие и мокрые. Киска Аорры вся сочится, женщина стонет, и пальцы мои, ласкающие её клитор, лишь усиливают и без того громкие стоны.

– Ещё… ещё, ещё… – в руки свои взяв налившуюся грудь, губами Аорра берётся ласкать свои соски. Она возбуждена, на пределе, и, когда я чувствую, что можно сменить позу, дроу закатывает глаза, срывается на крик, вновь до боли сжимает своей сильной задницей мой член. Что, опять? Нет, мы только начали, я ещё не всё!

Приподнявшись, задираю женскую ножку, ставя её в позу, как обычно собаки метят столбы, вновь начинаю драть эту ненасытную, соблазнительную сучку. Груди её огромные трепыхаются каждая в свою сторону, сама Аорра, словно обессилена, с развращённой улыбкой лежит постанывает, а я… я исполняю свои собственные желания. Спустив всё ей внутрь, желая продолжения, занимаю позу шестьдесят девять. Аорра просит перерыва, но мне нужно ещё.

Язык её осторожно и нежно обходит головку, ствол, добирается до яиц. Губки её всасывают основание, тянут его, растягивают, а после, с пульсацией и повторными побуждениями, начинают заглатывать всё глубже и глубже. Пока восставший «Матвей младший» не упёрся той в глотку.

Ноги Аорры сомкнуты, я даже не успел прикоснуться к её лохматке, как был готов ко второму раунду. Жестоко будет просто так её отпускать, но и сам больше ждать я не могу. Начиная двигать бедрами, вгонять член ей в горло, попутно пальцами вторгаюсь в глубь её киски. Одна рука ласкает клитор, вторая игриво и нежно растягивает узенькую, ещё не восстановившуюся до размеров моего члена вагину. Я заставлю тебя вспомнить меня и то, какой ты на самом деле была раньше.

Около двух часов наших эротических упражнений окончательно выбивают меня из сил. Голым оперившись на деревянную стену, я глядел на тяжело вздымающуюся, покрытую потом и кое-чем ещё грудь Аорры. Дроу рассказала насколько выматывающей была их с Зарей гонка, насколько тяжелым был конфликт между ними, и как Зуриэль с благородным инквизитором умело разрулили сложившуюся ситуацию. До сего момента Аорра, находившаяся под чарами Раздора, не спала почти что неделю и сейчас, не как Императрица, а как простая, сельская девчонка, с улыбкой, раскинув руки и ноги, счастливо посапывала в относительной безопасности на соломе. Почему относительной? Ну… глядя на это беззащитное, соблазнительное нагое тело, чувствовал, что не удержусь, и пока дроу спит, обязательно ещё разочек воспользуюсь одной из её дырочек. Уверен, она не обидится.

Пока я, опьяненный телом дроу, обходил ту по кругу, выдумывая для себя очередное эротическое испытание, в сторожку зашла Зуриэль. Выглядела мой ангелок ничуть не лучше Аорры, усталая и грязная. Как и смуглянка, все они торопились. Сначала в Сад, затем к армии инквизиции, идущей в Плато Сокола, после уже к нам. Направив все силы на наше спасение, почти что на последнем издыхании мои верные воительницы ворвались в самую гущу сражения, посеяли в стане врага хаос, панику, заставили того отступить…

Далее, со слов Зуриэль: Горлеонцы бросили свою богиню, бежали, после, не найдя её в главном шатре, осознав, что произошло, начали перегруппировку. Пока врата были пробиты, и ангелы сражались под ними, верные Горлеону командиры вновь кинули свои силы в прорыв, но тут уже вмешались Гарпии. А за ними с флангов на тяжёлых, бронированных конях, в перерытых мною оврагах(уж извините, к этому я был не готов) увязла церковная кавалерия(наши союзники). Инквизиторы были вынуждены спешиться, другие, направляя лошадей в обход, искали место, через которое можно ворваться к врагу во фланги. Благодаря всё тем же многочисленным имперским магам, нужное местечко нашлось. Возведя переправу через ручей, при помощи заклинаний прокладывая дорогу сквозь лес и бурьян, инквизиторы ворвались на дорогу, шедшую от моей резиденции до Плато Сокола. Бойня началась страшная, обозы лишились защиты ангелов, что всем числом были задействованы в бою. На одного инквизитора-всадника приходилось пять-семь порубленных человече, большая часть из которых была растоптана и убита.

Итогом врыва инквизиции, стало огромное количество пленных, а так же полный разгром и окружение армии Горлеона, что была оттеснена на болота. Нет более ангелов, способных их защитить, как нет и богини, что ранее одним щелчком пальцев могла решить все их проблемы разом. Около семи сотен воинов и магов Горлеона, зажатых на болотах, спешно возвели оборонительные укрепления, готовились дать свой последний бой. Бой, который я попросил не начинать до того момента, когда я не закончу, отдохну. Мы будем набираться сил, в удобстве и комфорте, а они, с комарами и без пищи, пусть думают о своём поведении.

– Инквизицию переодеть в одеяния Горлеона, с ними пустить магов, Божественные Цветы, ещё Люси, чтоб не скучала, с собой захватите. Вместе с отступающими зайдите в город, рассредоточьтесь, а после… сделайте, что должны. – Говорю я Зуриэль, что до этого предлагала одними лишь силами гарпий захватить город, соглашается. Торопиться мы не будем, если они и хотят очередного боя, то пусть гарпиям хоть немного помогут с земли, а то как-то нечестно спихивать всё на их крылатые спины. Кстати, о крыльях…

Понимая, что пользоваться мирно спящей Аоррой как-то некрасиво, от отросших, длинных волос и до накачанных бедер, голодным взглядом оцениваю вернувшуюся ко мне Зуриэль.

– Я… – На щёчках её румянец. Засранка… она опять влезла в мою голову. Хотя, так то лучше, значит понимает, чего я сейчас хочу больше всего. – Я ментально передала Легиону все ваши пожелания, и теперь полностью в вашем распоряжении, господин. – Опускаясь на колени, Зуриэль закидывает длинные волосы себе за спину. Её смущение, граничащее с желанием, отзывается такой же как и у Аорры, пошлой, но при этом более сдержанной улыбкой.

Сильные пальцы небесной мечницы очень грубы и при этом осторожны. Они охватывают ствол под корешок, ощущая его вялость, направляют в сторону пухлых, сжавшихся уточкой губ. Моя умница, как я рад, что у меня такие понятливые подопечные. Отсос, такой, что через член едва душу мою не высосали, заставил ноги трястись и подкоситься. Повиснув на стене, как ранее стонала Аорра, так же несдержанно, опасаясь даже отпускать руки от стен, стонал я. Сильный язык Зуриэль в пол оборота охватывал член, а создаваемый её ртом вакуум сжимал в разы сильнее даже самой узкой женской щелки. Уж не знаю, когда она успела обзавестись такими навыками, но ощущалось это чертовски приятно.

– Потише… не так быстро. – Оказавшись в позиции просящего, ощущая, что готов кончить в тот же миг, когда у меня только встал.

– Господин. – Облизнув головку и отпустив мой член, с усмешкой и покорством ответила Зуриэль. Она издевалась надо мной. – Как прикажите поступить с Астаопой? Хотите, мы прикажем раздеть её, поставить на четыре кости и полностью отдать в ваши руки. Либо же, если сочтете нужным, передать тело её нашим мужчинам, чтобы те спустили пар, и…

– Изнасилования я не допущу. Мы с тобой выше этого, так ведь? – От слов моих, только и ждавшая подобной точки зрения Зуриэль, прильнула к моему паху. Рукой охватив меня за бедра, проговорила:

– Конечно.

– Астаопу необходимо осушить. Отнять у неё ману, забрать силы, превратив в существо, ничем не отличающееся от обычного смертного. Уверен, маны в ней предостаточно, и использовать это её внутреннее сокровище следует в правильной стезе. – Чувствуя, что волна экстаза, едва не заставившая меня кончить, откатывается, вновь направляю свой член за щеку Зуриэль.

Ангельские крылья распахнулись, закрыли нас, и в ту же секунду внутрь вошла Облачко. Что за пиздец, здесь что, проходной двор, ярмарка?

– Милая, не сейчас… – Говорю я.

– Хозяин, эта тварь (должно быть она говорила об Астаопе) быстро восстанавливается, крепнет и становится опасной. Что нам с ней делать?

– Лишить маны и возможности побега. – Чувствуя горячие губы на половом органе, из последних сил стараясь сохранить самообладание и не закатить глаза.

– Тогда… мне следует обрубить ей крылья, подрезать сухожилия рук и прострелить колени? – Не сводя глаз с прятавшей лицо за крыльями Зуриэль, спрашивает Облачко.

– Нет, магических пут на крыльях, руках, ногах, должно быть достаточно. Я скоро приду, пусть Легион будет готов, мы попробуем передать ему часть запаса маны Астаопы.

Облачко всё так же стоит. Не торопится уходить, пристально глядит за нами.

– Что-то ещё?

– Хозяин, я тоже хочу… этого. – Пальцем указав на голову Зуриэль и то, что скрывалось в её бездонной глотке, говорит облачко.

– Извини, милая, но мы же се…

– А-а-а-а-а… не произносите это поганое слово. – Перебила меня и недовольно закрыла уши руками Облачко. – Всё… ухожу-ухожу.

Дверь за демонёнком, едва не слетев с петель, громко захлопнулась. Её недовольство контрастировало с чувством моего с ней родства и долгом за то, что сегодня она как минимум раз спасла мою жизнь.

Холодное дуновение сквозняка пробегает по моему освободившемуся от жарких оков члену. Тонкой струйкой слюны, от кончика и до уст Зуриэль, протянулась прозрачная нить.

– Вам не стоило её отвергать. – Говорит ангел.

– Она моя семья… – Отвечаю я.

– Нет, она демон, перенявший жестокость прошлого «я» и похоть… вашу. Та, кого вы кличете Облачком, есть ничто иное, как Суккуб, и отношение ваше к ней может отозваться большими проблемами. – Не торопясь подниматься с колен, в пол голоса шепчет ангел. Легко ей говорить, она не приглядывала за этой малышкой, не игралась с ней, не баловала, не наблюдала за тем, как та день за днём растёт. Да, Облачко не была моим ребенком, но лишь благодаря ей я ощущал себя отцом, не просто задротом, а мужчиной, что обязан защищать свою семью.

– Она не ваш ребёнок. – Вновь говорит Зуриэль. – И подобное ваше отношение к ней делает ей только больнее.

– Эх, Зуриэль, я ничего не понимаю в демонах, ангелах и… том, что стоит между ними. Но, если ты так говоришь, должно быть, так оно и есть. – Положив руку на эти прекрасные, шелковистые локоны, с согласием своим чувствую, как нежностью на моё одобрение отзывается и Зуриэль.

– Примите её. Поймите, она сейчас взрослее и сильнее любого, даже долгоживущего человече. В ней сокрыта горечь веков, столетние страдания живых, а оболочка, лишь скорлупа, говорящая о том, что Суккуб созрел. Вы ведь из рода Человече? А в связи между человече не может родиться Суккуб, понимаете? – Взяв меня рукой за яйца, с глазами и надеждой о понимании, спрашивает Зуриэль. С молчанием моим, хватка её взмокших от слюней рук становится всё сильнее.

– Понимаю… понимаю… – перестав ощущать наслаждение и почувствовав боль, прошу, – пожалуйста, отпусти.

Пальцы Зуриэль обмякли, моё просьбу ангел вновь поглощает устами вместе с членом. Ударом головки об узкую глотку чувствую экстаз и… нечто большее, желание поставить её на четыре кости и отодрать за то, что недавно я ощущал себя школьником, которого отчитывает строгая учительница. Ладно, разберусь с Облачком потом, а пока время взять своё.

Играться долго с губками ангела скучно, высвободив член, прижимаюсь к её сильной, накачанной груди, пропускаю ствол меж сисек и заставляю ангелочка сжать свои холмы, опустив вниз длинный, игривый язычок.

Влажный ствол, не успевший забыть разговорчивый ротик Зуриэль, как нож между маслом проходит меж её грудей, кончиком касается влажных уст и острого язычка. Всё сильнее, глубже и дальше проталкивая того меж сисек, ощущаю приятную мягкость и в конце горячий и нежный поцелуй её губ. Как же я рад… в каком восторге и трепете моё тело. Пора заканчивать игры.

– Зуриэль, я хочу, чтобы ты легла сверху Аорры, оттопырила зад и… – Скрипнула дверь. Лёгкий сквознячок пробежал по моей голой спине. Кто-то зашёл, точно не враг, ведь на визит гостя никто не отреагировал. Повернув голову, вижу на потолке с задравшимся черным платьем, сведенными за спиной крыльями, будто летучая мышь, с огромными любопытными глазами, повисла Облачко.

– Ой… – Выплюнула она, когда глаза наши с ней пересеклись. – Хозяин, ну… это… как бы… вы сказали, мы не родня… я, суку… су… хе, ну, как вы говорили?

– Ты читала мои мысли? – Спрашиваю я у Облачко. Она прекрасно знала, это то, что я не любил в этой жизни больше всего.

– А… что? Не-е-е-т… – Наигранно, специально, чтобы я отчётливо ощутил исходящую от неё ложь, говорит демонёнок. Значит, она нас подслушивала, быть может даже ментально общалась с Зуриэль и находится в курсе всего. – Вы меня накажете? – То ли рассчитывая на это, то ли боясь подобного, спрашивает Облачко.

– Именно. – Окатив Зуриэль недовольным взглядом, отвечаю я. – Спускайся. – Вытаскивая ремень из пояса валявшихся рядом брюк, говорю я.

– А… что, но мы наверное не в приятные игры играть будем? Может тогда я пойду, может не надо…

– Надо… Облачко… надо. – Хлестанув Зуриэль по ляжке за то, что способствовала развращению моего милого демонёнка, говорю я.

Глава 27

Внутренний двор крепости постепенно очищался. Обломки башен, крепостных стен, ворот и внутренних построек грузились на телеги, вывозились за пределы стен. Вечером они станут гробами, а кому-то погребальным костром. Сегодня ночью я изрядно вспотел, спустил пар, напряжение спало, но я остался разочарованным. Схватившись за ремень, я надеялся поркой объяснить Облачку, что нельзя подглядывать, тем более лезть в постель к взрослым. Хотел выбить из нее всю дурь. Однако, сказалось пагубное влияние Цветов, и истинная личина так называемого Суккуба проявила себя. Вместо ожидаемых мною слов типа «Простите, я так больше не буду», слышались пошлые, до неприличия возбужденные «Можно жестче, мой хозяин». Когда я порол ее, Облачко говорила это с таким удовольствием, с такими охами и вздохами, что даже обессиленная Аорра проснулась, по новой разгоревшись похотью и плотскими желаниями.

Эти женщины… они вообще не видят во мне угрозы!

С приходом инквизиции, этих разодетых в белое и золотое ребят, рабочих рук у нас значительно прибавилось. С воинами «Матвеемовыми» явились и первые паломники, искатели сокровищ и приключений, а также простые, бедные и нуждающиеся в работе граждане. Страна мучилась от болезни, умирала в дерьме и рвоте. И только там, где шел караван инквизиции, где целители работали не за золото, и не по указу, а по зову сердца, болезнь не прогрессировала. Армия находилась на обеспечении Сада, всё время в пути, лучшие продукты, лучшее оснащение, всё лучшее, включая здоровье, имели инквизиторы. И с появлением их, а также моими прошлыми полученными знаниями, началась новая ветка борьбы против чумы.

Пока Аорра спала, а Зуриэль разносила по командирам информацию об опасности мяса, я бездельничал. Единственной моей задачей на данный момент оставалось придумать, как обессилить Астаопу, а после сделать так, чтобы бессмысленная война между Горлеоном и Империей закончилась. Слишком много крови пролито, слишком много ненужных приказов отдано. Зажатых на болотах мы обратим в рабов, используем в качестве рабочей силы, отстроим север и идущие к нему дороги, а после проведем ремонт и модернизацию пограничных постов вдоль реки. Когда линия обороны будет возведена, направимся обратно в Сад, там перегруппируемся, восполним потери и направимся к Эльфам, или, как раньше они себя называли, Хранителям леса и знаний. Ситуация на том фланге ничем не лучше, а возможно и хуже нашей. Я что-то слышал о внутренних раздорах и недовольстве, которое в последнее время Цветы испытывали по отношению к остроухим, но мне нет дела до этих глупых обид. Враг на нашей земле, убивает наших друзей, одного этого достаточно для сбора войска, объединения и удара, что выдворит демонов из наших земель. А там уже, собрав старую гвардию, можно и на Абу-Хайра идти, за личами, и тем, кто прозвал себя Смертью. Всё у нас будет хорошо, главное не сдаваться, стиснуть булки и двигаться вперед.

– Матвеем… Гросс, эм… император. – Прозвучал голос со стороны, то шептал воин, зараженный с выбитым глазом, которого я недавно видел в лазарете. Тогда он едва мог сидеть, а сейчас уже был на ногах. Стало быть битва, правильное питание и целительская магия инквизиторов в кратчайшие сроки поставили его на ноги? Это хорошо, только чего он хочет.

– Слушаю тебя.

– Братья беспокоятся, прошла ночь, они хотят знать, проведете ли вы церемонию воскрешения, призыва усопших в свое великое, святое воинство? – В голосе солдата трепет, а на лице улыбка, дьявольская, безумная. Маны у меня с гулькин нос осталось. Тело потряхивает, хотя мышц и жирка, коими я порос за последнее время, нисколько не убавилось.

– Вечером Темная героиня Облачко перед тем, как воинов предадут земле или огню, проведет обряд. Кто захочет восстать, вернется в строй, кто решит уйти с миром, уйдет. – Говорю я.

– А… если найдутся те, кто не захочет превращаться в Слуг, ну, вы понимаете. – Сетуя на то, что я создаю ангелов, а мой демонёнок – кого-то низшего, говорит солдат.

– Я тоже буду на этой церемонии. Так что не переживай, мы вернем тех, кто еще хочет остаться с нами, в мире живых.

В моих словах звучала ложь. Я не знаю, сколько душ смогу призвать, не уверен, что хоть раз еще смогу создать кого-то вроде Легиона. Слишком много независящих друг от друга факторов, неподвластных мне. Вдруг душа захочет исполнения желаний, воспротивится, либо же, наоборот, захочет отомстить тому, кто не прикрыл ее в бою? Как быть? Ответ очевиден – проблемные «Слуги» мне не нужны, как и раздор, что они могут привнести в мое войско. Само собой разумеется, я сделаю все, что в моих силах, но обещать что-то, как и гарантировать реинкарнацию чьих-то любимых, со стопроцентной вероятностью не могу.

На лице исписанном шрамами и частично перекрытым повязкой, проступила грусть:

– Значит, вернутся не все? Куда попадут остальные, те, кто решил остаться по ту сторону жизни. В Кузню, в горнила всех душ?

– Они попадут в лучший из миров. – Как некогда говорил мне папа на похоронах дедушки, отвечаю я. – Не думай об этом, не стремись к смерти, живи сегодняшним днём и наслаждайся тем, что у тебя есть.

– Не так много то и осталось. Один глаз, руки, ноги… – Начинает жаловаться воин, словно у нас тут разговор по душам.

– А вино, алкоголь есть? – Прищурившись, глядя на воина, спрашиваю я. Солдат смутился, сделал пол шага назад.

– Ну, да… инквизиция и церковь угостили нас, разделили запасы в честь победы. Только это ведь грех, нам говорили, что пьянство – небогоугодное дело, и Матвеем, то есть вы, будете злиться, если…

– Не буду злиться, выпей. За себя, за братьев, за погибших и тех, кто сейчас борется за свою жизнь. Сегодня наша Лесная крепость – это тыл, в нем остались только раненые, те, кто здоровьем и кровью заплатили за нашу общую победу. Не хочешь пить за погибших, выпей за здоровье своих братьев, за тех, кто сейчас сражается и умирает впереди. Если нужно, нажрись до беспамятства, до тошноты, пей, и не смей думать о смерти, ведь вчера и сегодня, лично ты, смог надрать ей зад и выжить. – Не как бог, а как хронический алкаш говорю я. Такая себе, конечно, мотивационная речь, и, быть может, этому «пациенту» из-за нее завтра будет очень плохо, но сегодня, меня хотя бы не будут раздражать тупыми, полными сожаления и печали вопросами.

– Матвеем, – по щеке солдата побежала одинокая, скупая слеза. Да что опять не так то⁈ – Я так горжусь своими родителями, что привели меня в вашу церковь. Я пойду… расскажу братьям, что… что сегодня и впрямь можно, да?

– Можно, но только тем, кому разрешат целители. Не добавляйте им работы.

– Слушаюсь, о великий владыка! – Во всю глотку, привлекая внимание новоприбывших, кричит солдат. Да-а-а, в крепости ещё ведь многие не знают, о реинкарнации моей.

Пока я думал о всякой всячине, боец уже успел свалить, а ведь я собирался попросить принести и мне немножечко спиртного. Понимаю, расслабляться рано, впереди долгая и жестокая военная кампания, но всё же, мы пережили невероятное. Вычислили агентов Горлеона, остановили его вторжение, скоро зачистим от них север и вдобавок, как вишенка на торте, победили самого настоящего Бога. Астаопа в плену, только понять не могу, почему Эсфея еще не появилась, медлит, неужели все это ее план? Хочет позволить мне поверить в победу, может через дочку выманивает меня, или… такими вот нехитрыми способами пытается преподать идиотке урок? Данное происшествие, наша победа, не была случайностью. Эсфея, в одиночку, с легкостью и под орех могла разделать Аорру, а с армией ангелов, и дочуркой в компании, переехать нас так, как бульдозер переезжает санкционную продукцию. Что-то здесь не так, слышу звон, но не знаю, где он. Меня наебывали, опять для чего-то использовали, потому, требовалось как можно скорее обзавестись еще большим количеством сторонников, стать сильнее, и хорошенько подготовиться к внезапному появлению самых главных персон. А именно Эсфеи, Войны, Чумы и… Смерти.

Кстати, помнится мне, во время наших постельных игр, Аорра говорила что-то об очередной крупице души Раздора, схваченного инквизитором. Нужно бы загладить свою вину перед Облачко, принести ей подарок в виде очередной порции очень вкусного и сильного демона. Этот сукин сын слишком скользкий, слишком живучий, слишком… умный. Мне есть чему у него поучиться.

Мимо проходившая парочка солдат, небрежным взмахом руки приветствует меня. Еще не все в войске знают, кто я и что. Все наши старые разговоры, теплые, дружеские отношения, исчезнут этим вечером, а пока следует насладиться своим положением простого смертного, друга, соратника и простого Лорда, что по случайности стал графом. Намереваясь посетить моих друзей-торговцев, несочетаемую парочку травоядного лорда и защищавшей его хищницы, сталкиваюсь с явившимся напротив Серебряноглазым Легионом. Холодный взгляд, никаких эмоций, лишь жуткая тоска на лице, а еще исполнительность и утомляющая меня жажда услужить.

– Астаопа? – Понимая, с чем связано его появление, спрашиваю я, и мужчина одобрительно склоняет голову. – Убедись в безопасности моих друзей.

– Мой господин, косательно ваших друзей… – Протяжно звучит обращение ангела.

– Что?

– Девушка мертва.

Внутри что-то екнуло. Она ведь была сильнее Барда. Умелая авантюристка, опытный боец, ещё и хищница.

– Уверен? – Вопрос мой как насмешка над возможностями и познаниями ангела. Только, нет никаких издевок, и эмоций лишних на его лице нет.

– Она мертва. Одна из молний превратила её в пепел. Есть полдесятка свидетелей.

– Ясно…

Красной краской, непроглядной пеленой из гнева, ненависти и злобы заволокло мои глаза. Горечь от потери, жажда мести, муки от того, что ее уже не вернуть, заполонили голову. Мне не было с кем прощаться, не нашлось кого хоронить или даже попытаться воскресить. В жизни моей Регина исчезла так же внезапно, как и появилась. Остался трепет, воспоминания и рана, жуткая тоска о той, кого я хотел уберечь, и по случаю, сам сгубил.

Мысли о волчице, о том, как тепло она меня встретила, как помогла вернуться к жизни, понять новый мир, покинули мою голову лишь с чьим-то выкриком, истошным, душераздирающим. Пелена с глаз моих спала. Я сидел в помещении подвала, рядом стрелы, копья, болты, масло, а на полу, средь растекшейся лужи крови, избитая она – Астаопа. Избитая, вся как один большой синяк, хрипящая, голая. Это… я сделал?

Поднявшись, глядя на свои окровавленные руки, такие же сапоги, пошатнулся, внезапно для себя самого оперся на стоящую рядом Облачко. Белым платком демонёнок стерла с лица моего капли крови. Какого…

– Только прикажите, каждый день её будет подобен и даже хуже этого. – Говорит демонёнок, пока я пытаюсь понять, что сейчас произошло. Как я тут оказался, почему, зачем… нет, я знаю, за что, но… Матвей, что ты натворил?

Астаопа, хрипя с пола, просила добить её, пуская пузыри из крови, соплей, мокрот, требовала смерти.

– Нет. – В голове кольнуло. Вернув контроль над собой, говорю: – Подлечить. Много в ней сейчас маны? Какой час, церемония… – Я потерян, мысли путаются, ничего не понимая, кручу головой. Рядом Зуриэль, Астаопа, даже Ветерок с Зарей уже вернулись.