Текст книги "Мистер Фермер. Между Адом и Раем! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Будешь меня учить жизни? Матвей, ты перхоть на моих ногах.

– Скорее псориаз на твоей голове. – Перебиваю я. – И уже дважды тебя победил, однажды спас, а ты всё не хочешь с этим смериться. Я не враг тебе, и был им по-настоящему лишь раз, да и то в компьютерной игре. Теперь посмотри, куда нас с тобой двоих это завело⁉ Дура ты голимая, убила меня из-за слитой партии, а после и сама оказалась в полнейшей заднице.

– Я не люблю проигрывать…

– Заебись, оправданна на хуй! – Словно судья бьющий по столу молотком, кулаком ударяю по ладошке, и Астаопа внезапно роняет смешинку, улыбнулась и даже хихикнула.

Улыбка на лице богини стала шоком не только для меня, но и даже для неё самой. Кажется, общаясь с ней вот так, впервые на прямую, мы оба внезапно потеряли друг к другу желание убить собеседника. Странное чувство, однако.

– Слушай, Матвей, извиняться не буду, тем более просить прощения. Ты не прав, не имеешь права вот так относиться ко мне, но всё же вынуждена признать, я и вправду проиграла, потому что была слабей. Мне ещё многому придётся научиться. – Подняв взгляд, говорит богиня. Слова её оказались одной большой неожиданностью и радостью для моего сердца. – Можно кое о чём тебя попросить, буду должна…

– Отпускать не стану.

– Сама знаю, что не отпустишь! – Воскликнула она, и вновь мы застыли в комичном положении, когда, кажется, оба поняли друг друга. Я смотрел на Астаопу, а она на алкоголь.

– Налить? – Ехидно скалясь, просил я.

– Угу… а запить есть?

– Обижаешь… – вытащив из кармана штанов специально на этот случай припрятанный стакан, говорю я.

Глава 35

В распитии алкоголя с тем, кто желает тебе смерти, есть некий шарм. Понимая, что опасность обоюдна, и каждое слово может стать последним, все, включая богов, сильно меняются, начинают следить не только за языком, собственным поведением, но и за поведением и настроением своего собеседника. Астаопа пила и ела, не спускала с меня глаз, а я с неё. Мы говорили на разные, бессмысленные, а иногда очень даже животрепещущие темы. Будь то игры, мультипликация, фильмы, ну и конечно же развитие, наши с ней пути – мой созидательский, и её подчинительный.

Попав в этот мир, Астаопа стала жертвой пустынных лисиц. Они трахали её всю дорогу до Абу-Хайра, потом продали какому-то хряку почти за бесценок. Затем, посчитав девушку больной, измученной, и не желая тратить силы на её лечение, один из дроу принял решение её казнить и снёс голову. Богиня была в гневе, бешенстве, необузданной ярости, и скверна проникла в её тело, так же как некогда и в тело Эсфее, через открытую рану. Тело и отрубленную голову Астаопы выбросили на местную свалку. Там нищие, миром отверженные, вместе с крысами, дворовыми собаками и кошками, рвали богиню, пожирали отравленную ненавистью к миру плоть. Расплата не заставила долго себя ждать. Через неделю, все разумные, вкусившие плоть, начали гибнуть, а после смерти своей, как герои фильмов ужасов нулевого мира, восставать, бросаться и кусать других, ещё живых существ. Зомби, живые мертвецы, расползались по городу. В числе их были и безногие инвалиды, и дети, сироты, и даже знатные люди, которым под видом диетического мяса была продана отравленная плоть богини. Город подвергся атаке изнутри, дети кусали родителей, старики пожирали спящих внуков и тех, кто по правилам пустыни не смел поднять на них руки. Но самым страшным даже для самой Астаопы была не гибель города, а пробуждение после смерти. Когда она, будучи отрубленной головой, открыла глаза, то тела уже не было, а из шеи её росло новое, маленькое туловище. Чувствуя частичку себя, Астаопа тут же кинулась на поиски. На тот момент, город ещё ничего не понял, и богиня, ощущавшая пробуждающееся зло, хотела поскорее найти потерянную часть себя, затем сбежать. Увы… произошло немыслимое, Астаопа нашла тело, но оно уже возымело новое начало, новую душу, что была создана в Мире кровавой кузни и забрала её тело. Сначала, Астаопа гонялась за телом, но в какой-то момент всё изменилось. Внезапно, овладевшая туловищем душа поняла, что ей только и нужно убить Астаопу, остаться одной, и тогда никто ей не помешает делать что захочется. Тело погналось за Астаопой, топая ногами, желая раздавить, избавиться от назойливой головы. Лишь падение в канализационный сток спасло богиню от очередной, возможно последней в её жизни, смерти.

Астаопа долгое время пряталась в стоках, нечистотах, отращивая конечности, собирая силы, чтобы встать, и когда настал день выбираться, на улицах, заваленных трупами, объятых пламенем, она вновь увидела того дроу. Она узнала его по глазам и волосам, а тот признал убиенную из-за уродливости и несвойственных местным чертам внешности. Воскресшую хотели зарубить, но её крик с просьбами о помощи прервал очередную расправу. «Она разумна⁈» – Приняв ту за живого мертвеца, проговорил кто-то из дроу. Тогда Астаопа надеялась, что, рассказав всё случившееся, сможет изменить свой статус в глазах красавчика. Верила, что тот поймёт и поможет, что ей удастся стать героиней всей этой истории. А дальше, как в романтических новеллах и фильмах…

К её большому сожалению, романтическая история превратилась в хоррор, фильм ужасов. Астаопу скрутили, заковали в цепи, магические и простые, а после, притащив в башню Тёмной королевы, стали проводить опыты. Бесчеловечные, убийственно болезненные. Богиня не утратила бессмертие. Её жгли, резали, замораживали, сдирали кожу, мясо, вырывали кости… Она кричала, звала на помощь, и именно её крики я слышал в одном из своих снов. Тогда, когда по лестнице крутой каменной башни шёл вместе с слугами Эглера на первую встречу с Аоррой. Это она кричала, она звала на помощь, и я слышал её крик, не зная, кто и что молит о спасении.

Слушая это, видя с какой сумасшедшей, граничащей с истерикой, физиономией Астаопа рассказывает о пребывании в плену дроу, я начинал понимать, откуда внутри неё нежелание вести переговоры с Аоррой. По приказу моей тёмной королевы, богиню рвали на части, пытаясь разработать антидот. И в какой-то степени именно из-за Астаопы погиб и на тысячелетия попал в руки нежити наипрекраснейшего город-оазис, Абу-Хайра. Именно тогда, став подопытной куклой, крысой для исследований, Астаопа пообещала себе отомстить. Через некоторое время, удерживать Абу-Хайра стало невозможно. Моя дроу, увидев видения, а с ними и земли обетованные, обрела новую цель для жизни. Дроу с боями прорываются за стены умирающего города, наконец-то позволив пленнице перевести дух, хоть немного отдохнуть от издевательских исследований научных маньяков Аорры. Там же, в пустыне, сосредоточенная на регенерации, желании сбежать, Астаопа впервые ощутила угрозу, исходящую от своего второго я. Её тело, отростив голову, собрав и подчиняв себе некоторых существ, пустилось в погоню, второе я хотело убить Астаопу, и чуть не убило. Какой-то воин дроу, по чистой случайности решивший прогуляться в разыгравшуюся пустынную бурю, защитил её повозку, отбил нападение, вынудив неудавшихся убийц отступить обратно в глубь бури.

Через ещё какой-то промежуток времени, точно какой, Астаопа не знала, наступила наша с ней первая встреча, конфликт с дроу и воссоединение дочери и матери. Радости Астаопы не было предела, она была счастлива, рыдала, заверяла мать в том, что исправится, станет хорошей, не совершит больше ошибок… Тогда-то Эсфея и произнесла: «Астаопа, ты и есть одна большая ошибка». Отношения матери и дочери не заладились с самого начала. Тогда, когда её уже перестали резать, рубить и измываться над ней, Астаопа радовалась простой возможности жить, есть, пить… Эсфея забрала Астаопу, закрыла под замок, в каждую свободную минуту своего времени, читая наставления, лекции, пытаясь хоть чему-то обучить бестолковую богиню. И наконец-то, впервые с момента своего создания, Астаопа ощутила себя по-настоящему нужной Эсфее. Впервые та чему-то учила её, давала советы, вела себя так же, как некоторые, пусть и не самые лучшие, но матери. Из храма, наблюдая за смертными, за тем, как они себя ведут, как общаются с Эсфеей и теми, кто ей прислуживал, богиня начинает подмечать детали. Однажды, Астаопа сама выходит на свет, где и рассказывает местным, кто она и чья дочь. С того момента жизнь Астаопы, отношение к ней местных меняется кардинально. Мои Кролли, Му и Выр-выр дают божеству то, чего она так долго желала, – подчинение. Ей целуют руки, ноги, чуть ли не в задницу дуют, принося подношения и вознося молитвы. Астаопа, как и Эсфея до этого, начинает напитываться магией света, исходящей от местных душ. Праздник и луховный пир длились недолго.

Пришёл демон, в ответ на его появление, в храм, телепортировавшись, вернулась Эсфея. Напуганная, с кулоном запечатанной мятежной души, носившей имя Зуриэль. Ничего не сказав Астаопе, Эсфея забрала её из храма и в несколько дальних телепортационных прыжков утянула куда-то неизвестно куда. Потом уже Астаопа узнала, что я мёртв, и дроу, а вместе с ней и все, кто мне служит, скорее всего тоже погибнут от рук напитанного магией Кузнеца демона. Астаопа обрадовалась, на мгновение подумала, что теперь-то жизнь её наладится, и после вспомнила о пари и правилах, под которые подписалась лично. Она знала, я ещё вернусь. «Не думай о смертном, но размышляй о им созданном», – говорила Эсфея, всякий раз отправляясь на поиски новых разумных существ.

Уже в то время, две тысячи лет назад, мир полнился разного рода королевствами и могучими, сильными тварями, служившими этим самым королям. Несколько раз Эсфея, испытывая удачу, пыталась проникнуть в эти королевства, посеять в них семена своей веры, а иногда даже убить кого-то из королей, заняв его место. Увы, всё это не увенчалось особым успехом. Мятежное оружие Зуриэль, в которую Эсфея вложила огромную часть себя, отказывалось подчиняться приказам древней и, напротив, всячески препятствовала, мешала. Астаопа так же была слишком слаба, чтобы хоть чем-то помочь. Не имея приспешников, соратников, обе женщины, владеющие максимально ублюдским характером, решают повторить мой успех. Пойти к диким племенам, населявшим северные земли. «Всего-то и требуется явить чудо», – уверяла Эсфея дочурку, а после в очередной раз потерпела фиаско. В северных землях её приняли как ледяную принцессу, злобный дух. В лютые морозы она не носила одеяний, приходя в поселения, излечивая больных, требовала безоговорочного подчинения, подношений и ритуалов, местным незнакомых. Эсфея ни с кем не спала (ещё бы она позволила какому-то дикарю себя трахать), всячески показывала своё величие и мощь, с коей властвует над подчинившимися. Потому-то, из-за страха перед ней, боязни распрощаться с душой, многие убегали, разнося по региону весть о существе, что в обмен на исцеление забирает твою душу. Двести лет у Эсфеи, вместе с Астаопой, ушло на создание поселения, где бы их не боялись и признавали как богов. Целых двести лет они собственноручно строили и возводили поселение для… всего сотни жителей. Эти идиотки, они не сеяли, не жали, лишь изредка охотились, дабы те немногие, верные им, не померли от голода. Что же давали богини взамен? Защиту от диких зверей, болезней, а так же, «самое главное», как им казалось, – знания, магические, физические и духовные. Именно развитие духовности, а так же полный уклон в магическое дело, позволили Эсфее и Астаопе уже через пол тысячи лет вырастить достойную званию Ангела кандидатуру. Эти дуры, они делали упор на качество, а не количество жителей, и потому спустя пол тысячи лет имели в своём поселении уже аж целых пятьсот человек.

Шли годы, с первой тысячей жителей и каменными стенами, Эсфею настигли её прошлые неудачи, а именно, переселенцы из соседних королевств. Истории о проделках древней ещё помнились отдельными долгожителями – соседями. Узнав, кому и за что молятся жители северных гор, прозвавшие себя Горлеонцами, сосед показал зубы, устроил набег, разграбив одну из деревень, захватил часть плодородных земель, коих в стране Богинь почти что не было (а почему не было? Потому что не божественное это дело, землю обрабатывать!). В итоге началась первая война, в которой окрепшие божества одержали сокрушительную победу, обзавелись первыми рабами, а после, осознав, насколько здорово эксплуатировать рабов, сами начали вторую войну. Число рабов росло, число верующих и лояльных богиням неуклонно сокращалось, как итог – в один из моментов в городе, столице Горлеона, начался бунт рабов, что был подавлен только благодаря кровавой бойне и помощи самих божеств. Огромные потери откатили Горлеон в развитии на добрые лет триста назад. Тогда-то Эсфея и задумалась об начале вербовки рабов в свои верующие, но всё пошло не по плану. Кто-то из них молился на Кровавого кузнеца и его жестокость, кто-то славил Пустынных темных королей, а кто-то внезапно напомнил двум богиням о Трех императрицах Матвеевой Империи, империи, что так удачно и внезапно продолжала расширять свои границы в направлении севера и самого Горлеона.

Чувствуя разрастающееся под землей зло, не раз лично встречаясь с проросшим проклятьем из мира Аида, Эсфея желает лично оценить Империю, наследие, оставленное человеком по имени Матвей. Она думала, что, возможно, тот уже ожил, мол, вернулся за старое, и вновь пытается отстроить свою деревню, кем-то ошибочно названную империей. Каково же было ее удивление, когда она посетила один из маленьких городов, что был размером с ее столицу. Жители Империи отличались от горлеонцев. Жестокие, свирепые, они никому не доверяли, имели свою армию, имели своих магов, генералов и даже три рода Императриц. Женщины Матвея выжили, через поколения, их дети продолжали жить и защищать его дело. Эсфея всем сердцем надеялась, что своими технологиями, магией, обошла Империю, но не тут-то было. Торговые повозки, каменные дороги, каменные мосты и форты, выложенные целиком из камня. В зодчестве Империя обгоняла Горлеон на века, в магии они приблизительно равны, да только горлеонцев, преданных Эсфее и Астаопе, от силы три тысячи наберется. В месте, прозванном Великим Вавилоном, одних лишь только жителей столицы насчитывалось около ста тысяч, а значит, и наделенных магическими талантами магов, здесь так же будет больше. Академии, больницы, казармы, суды и дворы местных органов правопорядка, Империя обходила Горлеон во всем, кроме благочестия. Потому-то их и так много, а горлеонцев мало. Рассказывала свои мысли Астаопе.

В корне изменив политику, буквально заставив каждого горлеонца иметь в семье не меньше десяти, а иногда и двенадцати детей, Эсфея берется за возделывание полей, заставляет Астаопу словно рабыню охотиться по лесам соседних империй, тянуть в их страну все, что только можно. Шкуры, дичь, пчелиные гнезда, словно мелкие воришки, пользуясь магией, Астаопа и Эсфея начинают красть самые простые технологии у всех стран, производить алкоголь, а после начинают налаживать торговлю… с теми же имперцами и соседями, которых не так давно грабили и убивали. Спустя сто двадцать лет, Горлеон окреп и насчитывал в пределах своей страны около сорока тысяч душ. Еще через десять лет численность возросла до восьмидесяти, и в пределах страны случилось непредвиденное. Корни скверны, поросшие под землей, пробились в верх, открыли проходы, и демоны заполонили земли горлеонцев. То, на что Эсфея махнула рукой, а после и вовсе забыла, дало о себе знать. Горлеон погрузился в пучины хаоса, воззвал на помощь к соседям, и… никто не пришел. Соседи, коих горлеонцы грабили, радовались их беде, готовили войско, с коим хотели вернуть себе утраченные земли. Империя Матвеемова столкнулась с той же проблемой, что и сам Горлеон, и не откликнулась на зов, решив защищать именно себя, а не кого-то другого. Тогда-то Эсфея и обозлилась на весь мир. Лично разбила демонов в своих землях, затем отразила нападение соседей, убила их короля, и… опьяненная легкостью, с которой завладела их территорией, отправилась в Великий Вавилон, дабы встретиться с Аоррой, что уже давно знала о возвращении Двух Богинь. Как бы те двое не скрывались, и как бы себя не называли, по символике божественной, и набожности прибывавших торговцев, все приближенные к Аорре, включая пробудившиеся в запретном Саду цветы, знали, «предатели вернулись». Потому империя и наращивала магический потенциал путем взращивания большего числа магов, семян, и созданием всякого рода артефактов.

Как ни готовилась Аорра, как ни ждала богинь, их возросшая сила, нападение во дворце, осталось для дроу неожиданным. Зная, что Аорра заражена скверной, слабеет, Эсфея ставит ее перед фактом, побеждает, а после, когда Зуриэль противится приказу и грозит встать на сторону «Тьмы», отступает. По мнению Эсфеи, империя обречена, и скоро начнёт разваливаться. Проклятая дроу, придаст процессу распада ускорение. Потому-то древняя и отходит, позволяя Астаопе лично заняться планом по свержению и взятию реванша в войне против Аорры. Астаопа пришла на север мстить, исполнять приказ Эсфеи, я понял это из нашего разговора. Точно так же, я понял, что Эсфея лишь пытается казаться другом. Как некогда Аорра не ожидала появления окрепшей Эсфеи, так и Эсфея не ожидала, что вдруг, восстану из мертвых и соберу всех под одним знаменем я.

Глава 36

Астаопа напилась настолько сильно, что в какой-то момент, как и многие девушки, потеряла грань между чужаками и тем, кто готов её от всех защищать: её другом. Алкоголь в её крови, как и моей, слегка ядовитый, пропитанный ядом моих Созданий. Когда мы пили, и я заметил, что она стала терять контроль над своим языком, отлучаясь на поссать, велел Облачко немного помочь и кое-чего добавить в напиток. В комбинации с алкоголем, магические умения суккуба показали свой эффект. Мы оба были под влиянием чужеродной магии, говорили на темы о которых не должны были, волнующие всех. При этом я рассказывал о своих проблемах, о тех, что должен был решить внутри своей страны, а Астаопа о том, что хотела сделать больше всего внутри всей планеты в планетарных масштабах. Дурочка не осознавала своих возможностей. Глядела далеко, кажется даже дальше, чем сам Кузнец, так до сих пор и не сумевший заполучить контроль над местными и ебучей планетой.

Личико Астаопы постепенно наливалось краской. Я пьянел, яд травил мой разум и тело, но я знал о нём, да и Облачко из-за пределов повозки помогала нейтрализовать собственную силу. Пить и бороться с её магией оказалось сложно, даже когда меня по факту и поддерживала создательница этого колдовства. Что уж говорить о беззащитной, обнажённой и лишенной магии Астаопе. Повиснув на цепях, питаясь с моих рук, моей подачи, будучи вынужденной просить обо всём, любом действии, включая пододвигание ведра(утки), она испытывала смущение, стыд, а с ними невероятную похоть, усиленную действием алкоголя. Она текла, изгибаясь, пряча под куском созданной мной накидки мокрые ляжки, смеялась с каждой шутки, сходя сума хихикала, косясь в мою сторону, пыталась поддерживать разговор. Я был единственным мужчиной в этой комнате и влечение её казалось даже ей самой слишком извращённым, необоснованным. Потому в первый день я решил прервать нашу с ней встречу самым внезапным и доброжелательным поступком.

Накормив её, напоив, заставив верных слуг при мне её умыть, прикрыть, пообещал завтра, пока мы движемся в походе, прийти ещё раз.

– Мне понравились наши беседы, веди себя прилично и обещаю, с тобой будут поступать соответствуя твоему статусу. – Говорю я, отворяя двери телеги.

– Статусу пленницы? – едко кинула мне в спину Астаопа.

– Статусу Божества – Стараясь сохранить покерфейс, говорю я и вижу, как меняется её лицо: она в шоке, – Астаопа, несмотря на то, что ты со мной сделала, во что превратила мою жизнь, я не испытываю к тебе ненависти, более того, уважаю (конечно же это ложь!). Ты божество, это верно, но между тем ты ведь ещё и девушка, очень симпатичная, лично мне (нет, ни в коем случае!). В общем, прошу, пожалуйста, веди себя прилично: покажи, что можешь не только мстить, но и прощать, как учат этому многие религии мира, и тогда обещаю, цепи будут лишь на тех, кто по-настоящему их заслуживают, – с этими словами мысленно велю Облачко влить львиную долю афродизиака в кубок, что в моих руках. Пригубив его, спрашиваю у Астаопы: – Будешь? Разделишь со мной в качестве жеста нашего с тобой примирения?

– Буду, но тогда можно мне освободить хоть одну руку?

Щупом подношу к ней выпивку, жадно она проглатывает всё до последней капли.

– Прости, давай хотя бы завтра. Иначе меня свои же не поймут, – спихнув всё на слуг и стражей, что беспрекословно исполнили бы любой мой приказ, покидаю повозку.

Жизнь бьёт ключом, войско движется. Я, будучи в своей повозке в объятиях Аорры слева, Зари справа, и Ветерка, уснувшей у моих ног, так же отправляюсь в короткий полный прикрас и удовольствий сон. Я защищён, вокруг меня сильнейшие существа этого мира, за ними второй стеной выставлены посты, стража, рядом верное войско и существа, что всецело и полностью подчинены моей воле. Сон мой потревожить может разве что конец света либо существо, что собственноручно создало этот самый «свет».

Ночь прошла в одно мгновение, утро было таким же чудным и прекрасным как ночь, а день… Он на то и день, чтобы поработать, поразмышлять, вкусно покушать и приготовиться к наступлению вечера. Набросав план по началу производства и массовому созданию мушкетов, коими в дальнейшем можно было снабдить для обороны форты, крепости и заставы, размышляю как лучше их использовать. Скорострельность хреновая, даже если сравнивать с арбалетами, а вот пробивная мощь позволяла дырявить как щиты, так и латы. Стрелять из мушкета просто, особенно когда их у тебя три и их кто-то постоянно заряжает, а ты только и делай, что подходящие цели выбирай, да на спуск нажимай. Мушкет хоть и не копьё, но мог им стать если добавить штык. При должном обучении и подготовке даже крестьянин сможет неприятно удивить какого-то через чур самоуверенного рыцаря. Особенно в обороне, при защите замка и стрельбе чуть ли не в упор. Главное тему огнестрела не забрасывать, не взирая на магию, продолжать развивать возможности пороха, идти к мечте, в моём случае к одной мощной пушки и пулемёту. Блять, как же я хотел себе пулемет и с ним, выйдя на полчища врагов…

– Тра-та-та-та-та… Как в квейке, думе, или…

– Квейк? – Мой бред, случайно озвученный и услышанный, привлёк внимание ожидавшей новых эскизов Зари, – это что-то типа того оружия, которое должно быстро стрелять?

Чуть опустив голову и прикусив губу, чтоб не заржать с дриады, кивнул.

– Да, всё именно так, – передаю ей чертеж, – скажи, к сегодняшним переговорам всё готово, как наша гостья?

Заря, спиной откинувшись на сидение, глядит на чертеж, затем прожигает меня взглядом так же, как ревнивая жена, уличившая мужа в измене.

– Готово… Первая партия алкоголя, чистого, как слеза. Вторая имеет примесь с концентрированной магией демонессы Облачко…

– Облачко не демонесса, а суккуб! – Донёсся раздражённый голос моей темной принцессы из-за пределов кареты.

– Да-да… – Закатив глаза, ответила Заря, – если коротко, всё готово. Только господин, объясните мне, зачем «оно» вам? Это же ходячее бедствие, ещё и с виду юродивая, а характер… Она же неисправимо испорчена.

– Так и есть. – Ответив, поправил фрак, затем, подняв зеркало, поправил и причёску. На подбородке моём виднелись проступившие, ублюдские, редкие, белые и черные волоски. Борода? Хера с два мне, а не борода, пух гусиный и ни намека на мужественность. Может кого-то растительность на лице и красит, но точно не меня. – Вытащив из ножен острый как бритва клинок, осторожно соскоб волосы под носом, после борода, затем ровняя возле ушей убираю три волосины а-ля бакенбарды. В целом-то с лицом вроде всё хорошо, ещё через лет этак тысячу-три бородой обзаведусь знатной, а пока, придётся жить и бороться с этим недоразумением. Мотнёй под носом…

Заря по-прежнему глядела на меня, ожидая ответа.

– Зажигалочка, хватит, успокойся и просто делай то, что я прошу. Подыграй мне чуть-чуть, а после мы вместе посмотрим на конечный результат, в коем даже я не уверен.

От первых слов моих Заря, чутка покраснев, улыбнулась, смуглое личико обзавелось легким румянцем.

– Давно вы меня так не называли… – Говорит она, растеряв всю свою боевитость.

Видя в слабости красотки шанс, прильнув к той чмокнул её в губки, ущипнул за попку и щекой только обритой прошёлся по её щеке. Заря расхохоталось.

– Щекотно… – Руками отталкиваясь от меня, улыбаясь, дриада говорит, – раз вы пожелали, значит так и будет.

– Рассчитываю на тебя.

Мой очередной визит пленница, как оказалось, ждала. Едва дверцы отворились, несмотря на наличие моих стражей, цепи взволнованно зазвенели, а Астаопа, дернувшись, попыталась выпрямиться, разогнуть спину и показать себя более гордой.

– Свободны. – Говорю я охране, и когда те нас покидают, спрашиваю по-дружески, словно мы закадычные друзья и партнёры. – Ты как? Завтрак был нормальным, эти двое не докучали?

Астаопа удивлена, во взгляде её полутуманном, похмельном, много вопросов.

– Нет, я в порядке, кормили тоже нормально.

– Нормально? – Чуть прибавив голосу суровости, переспросил я, и богиня напряглась, – тебя должны были кормить «хорошо» и не просто хорошо, а на отлично, я ведь лично распорядился, чтобы лучшая еда была…

– Я неправильно выразилась, – прервала меня Астаопа и чуть убавив гордыни, добавила, – еда и вправду была хорошей. Просто растерялась немного от твоего вопроса.

– Тогда ладно… – Выдохнув, наблюдая за ней, едва сдерживаясь, чтобы не заржать, продолжаю играть роль заботливого альфача-друга. Пара типичных вопросов о самочувствии, кандалах, сне, что точно не мог быть комфортным, и после вновь переход к теме её собственного величия, и тому, как мы будем жить дальше. В большей степени вопросы мои были рутинными, утомительными: я допрашивал её, она играла роль пай девочки и периодически, якобы невзначай, спрашивала меня о волнующих её вещах. Мы оба делали вид, что не замечаем каверзности интересов друг друга, потому и шли на уступки, то и дело отвечая на любопытство друг друга прямыми и понятными ответами. Любому, включая даже самого меня, могло показаться, что отношения между нами налаживаются, что девушка, сидевшая в цепях напротив, постепенно втирается ко мне в доверие. Пытается показаться лучше, чем есть на самом деле, и даже решает не пить во второй день… Что ж, пускай. Сегодня, я не стану спаивать её и лишь чутка, совсем немного добавлю магии Суккуба в специально приготовленный для Астаопы десерт. Пирожные… Их этот мир ещё не знал, да и изготовлены они были имперскими поварами исключительно для императора. Цена одного могла зашкаливать и стоить как целая деревня, но я принёс их в жертву, кому или чему? Будущему.

– Сладкое улучшает настроение. Если не хочешь, можешь не есть, но уверяю, других таких в этом мире ты не найдешь. – Произнеся это после того, как пирожные оказались перед Астаопой, собираюсь уйти и отворачиваюсь.

– Думаешь сладким сможешь меня удивить? – Спрашивает в след богиня.

– Уверен. Наслаждайся или выбрось, и за посуду не переживай, слуги проконтролируют, чтобы и сантиметра стали не оказалось у тебя во рту или руке. Доброй ночи.

Сегодня, и далее впредь, в телеге с пленной богиней дежурили только и исключительно женщины, либо же существа женского пола, созданные мной. Единственный мужчина, что приходил к ней, говорил с ней, кормил и заботился был я. Я давал ей известия, рассказывал истории, анекдоты, шутки, а так же накачивал её афродизиаком, созданным суккубом.

На пятый день с подаренной, новой, аристократической одеждой, которую не смогли бы изготовить даже лучшие портные Горлеона, я вновь пришёл к Астаопе. С одеждой прибыло так же постельное. Свежее, выстиранное, душистое, из белых и лёгких тканей. Несла его прислужница, а за спиной, сопровождая меня, шла Заря.

Мой визит со свитой в очередной раз заставил Астаопу нервничать. Мы говорили с ней о комфорте вчера, но, явно, она и не думала, что моё желание позаботиться о ней, будет столь резким.

– Господин, я против… – Говорит Заря, сверля взглядом ничего не понимающую Астаопу.

– Ваше мнение очень важно для нас. – Говорю я и перенимаю из рук стражи ключ.

Сначала открывается клетка, затем, подобрав в связке необходимый, я освобождаю последнюю руку Астаопы, а после, опустившись на колено, ноги: левую и правую.

– Господин! – Скривившись от того, что я по факту приклонился перед Астаопой, воскликнула Заря. – Это существо, эта тварь недостойна!

Сильная пощёчина от меня, разбившая Заре губу, заставила всех, включая саму Астаопу, охнуть. Никто не смел так обращаться с Божественными цветами, никто до сегодняшнего дня, кроме меня.

– Закрой свой поганый рот. Ты говоришь с богом и имеешь дело с богами, а значит будешь делать то, что я тебе прикажу. Ты поняла меня?

Заря тут же падает на колени, склоняя голову, соглашается.

– Пошли вон, вы все! Вон! – Словно истеричка, крикнул я, слегка переживая за струйку крови, побежавшую по губке Зари. Бил я слабо, едва коснувшись подбородка, а значит, скорее всего, моя поддельница нарочно прикусила губу, дабы придать данной сценке пикантности и правдоподобности. Моя ты умничка…

Обтерев ладонь, словно на ней остались пятна крови, и дождавшись, когда нас оставят наедине, глядя на оцепеневшую Астаопу, тихо говорю:

– Слуги последнее время слишком много на себя берут… – Рукой указав на вещи, добавляю. – Здесь подушка, одеяло, простыня, наверняка ты намучилась за последние дни. В общем располагайся, в этой клетке тебе ехать ещё долго.

– Спасибо, а… Цепи? – Подбирая простыни и одеяло, не отойдя от шока, спрашивает Астаопа.

– Цепи? А… Цепи, забудь о них, пока ты такая какая есть сейчас, никто не осмелится пойти против моей воли и вновь надеть на тебя кандалы. К тому же, в этой клетке тебе не удастся использовать магию, по крайней мере до тех пор, пока я этого не захочу. Так что живи, спи, как дома себя чувствовать не получится, но ты попытайся. Всё это временно, пока нам не удастся договориться о приемлемых условиях с Эсфеей и твоей страной.

Удивление сменилось шоком. Лишь услышав о каких-то договорённостях и осознав, что на горизонте маячит свобода, Астаопа изменилась в лице. Тяжело вздохнув, проматерив слуг и служанок, начинаю вести себя так, как в описаниях вела себя сама богиня.

– Как же меня заебали эти тупорылые слуги… Мозгов не больше, чем у курицы, а мнят себя хрен пойми кем. – Тяжело вздохнув, добавляю. – Ты случаем выпить не хочешь?