Текст книги "Мистер Фермер. Наследие! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– И что ты мне этим сделаешь? – спросил тогда демон, рассказывая о всех своих злодеяниях и обещая жертве ту же смерть, что и остальным. Он говорил много и грубо, хотя сам не любил ругаться матом, считая это ниже собственного достоинства. Крича на жертву, он хотел заставить ее бояться, сломить морально, чтобы затем сломать физически, но… девушка отказывалась подчиняться. Даже зная, где стоит демон, не дрогнула, более того, сама замахнулась, подняв свое единственное оружие, и прыгнула на демона, грудью своей напоровшись на его копье. Раздор был удивлен такому поступку, но еще сильнее его удивило услышанное. Покойница смеялась до самого своего последнего вздоха, шевеля рукой, пытаясь ножом достать до лица демона.

Когда Смерть фактически при всех назвал Раздор предателем и преградил ему путь, это было то же самое, что если бы Раздор сжег всю семью крестьянки. Он отсек всех верных ей, показал, что помощи ждать неоткуда, а затем, на словах, объяснил неотвратимое будущее. Смерть убивал всех, в ком сомневался: младших демонов, некромантов, не говоря уже о живых. Сомнений нет, он убьёт и его. Сейчас у Смерти перед ним преимущество по силе, но, когда начнется война и произойдут первые столкновения, разница увеличится в разы. Если Смерть станет темным богом, его план удастся, а его, Раздора, немедленно поглотят, как и двух других братьев. Лишь так, до конца оставаясь в гордом одиночестве, Смерть сможет стать по-настоящему единоличным правителем целого мира… А потому ему, Раздору, самому хитрому и коварному демону, тому, кто уже правил как под водой, так и на земле, предстояло совершить самую главную, хитрую и коварную подлость, для которой тот и был рожден. Руками Аорры он сведет ад и рай, столкнет их лицом к лицу, а после сам закончит эту треклятую игру, нанеся свой, собственный, последний удар!

Глава 25

Большая, просторная комната с высокими потолками и множеством окон стала для меня отличной мастерской. Здесь было где шмальнуть из самопала, метнуть топор, копьё, даже тренироваться в фехтовании или вообще, что-нибудь взорвать. Каменные стены давали тень и прохладу, множественные источники естественного освещения помогали не распылять средства на свечи и магические лампы. Впервые заглянув в эту «выручай-комнату», я понял, что именно она, пыльная, захламленная, вся в паутине и… с чьим-то скелетом под прогнившим полом, станет для меня моей личной мастерской.

Заходя в неё и принимаясь за ремонт, первое, что я привнес в это помещение, был мой личный горшочек с успевшими пробиться стеблями помидора. Когда мы отбывали, всё было щедро полито, но долгое отсутствие ухода за растением дало о себе знать. Несмотря на мою магию, листочки имели желтоватый оттенок, сигнализируя о недостатке влаги-болезни. В очередной раз полив помидорку и отогнав дриад, предлагавших помощь, я деловито заявил: «Я сам». После чего немедленно приступил к ремонту.

Только мои пальцы коснулись гнилого пола, как всё помещение стал окутывать серый, плотный, подобно дыму, туман. Дабы замаскировать происходящее под настоящий ремонт, я заткнул уши, обернулся к подругам и, вытягивая большой палец вверх, скомандовал: «Начали!» Облачко, с демонической улыбкой и бесстыдными глазами, молотком принялось стучать по стальной металлической пластине, оставляя в ней недетские вмятины. Сталь корёжило, всё звенело так, что можно было оглохнуть, но ей было весело! Дриады, в свою очередь, принялись за санитарную чистку и истребление насекомых. Огненные вспышки, осыпающиеся от воздушных ударов стены, грохот, хруст. Вокруг меня то и дело, щекоча нервишки, пролетали смертоносные заклинания, от которых не спасёт никакая броня. Туман становился плотнее, где Ветерок и Заря, я мог понять лишь по вылетающим заклинаниям. Но… Облачко, её яркие, светящиеся во мгле золотые глаза, я видел чётко, словно нет между нами никакого тумана или мглы.

Лаборатория «костлявого гения» была готова за пятнадцать минут. Идеальные, словно новенькие, стены, отполированные до блеска полы, чистые и прозрачные стёкла, да даже двери… Всё было выведено в идеал, вылизано и вычищено, с натертыми до блеска покрытиями. Красота неописуемая, а посередине её, хех, горшок со стебельком помидорки.

– Ляпай-ляпай, не отвлекайся… – желая как можно сильнее физически измотать ребёнка, с натянутой улыбкой, хитро щурясь, говорит Облачку Заря. Облачко, глядя на «тётю», так же хитро улыбается, копируя взгляд дриады, щурится, а после, показывая острые зубки, откидывает свои игрушки в сторону. – Вот же мелкая… – шипит Заря.

Через час в мастерской уже стояли столы, через два – стулья, шкафы и полки. Мелкие прислужники только и успевали удивляться тому, как дриады, вдвоём, только и успевают заносить в помещение необработанную древесину. К вечеру у меня уже имелось всё необходимое для начала моих экспериментов.

Порох, стальные трубки(бывшие самопалы), мишень, амбиции и бешеное желание показать дриадам, насколько сильно они недооценивали потенциал пороха. Часть компонентов которого, к слову, добывали в горных хребтах, раскинувшихся по северу и до самого Вавилона. Оружие самопал, арсенал мелкой, слабой знати, не способной постоять за себя в магическом или ближнем бою, могло и должно было перевернуть ход всей истории. Сука… я по-прежнему хотел свою собственную, большую и громкую пушку!

Глядя на всё уцелевшее и привезённое из Запретного сада, не найдя в ней губозакаточной машинки, вынуждено вновь откладываю мечту по крафту пушки на неопределённый срок. У меня всего сорок восемь громопалок-самострелов и ещё плюс четыре, которые всюду за собой таскали дриады. Они маленькие, тонкие, понадобится вся имеющаяся в них сталь на переплавку, а потом целая куча пороха для одного единственного выстрела. С имеющимися запасами провести полноценные эксперименты с пушкой я не мог, потому решил поработать с «одноразками».

В одной стратежке про Японию, где всем сначала рулили самураи, а после пришедшие им на смену мужики в мундирах и с ружьями, при максимальном развитии появлялась такая штукенция, как отряд с пулемётами Гатлинга. Тогда-то, будучи ярым любителем игр и совсем не шарящим в технологиях подростком, мне хотелось кричать о «недостоверности и невозможности» подобного в те годы. Форумы, а также множество токсичных, обитающих исключительно в них личностей, смешали «школьника» вроде меня с грязью. Разведя срач, будучи оскорблённым и выведенным из себя, я почти сутки потратил на свои личные исследования, касающиеся темы Сацумского восстания и вопроса, а были ли там пулемёты или нет. Так и не найдя ответа, я уделил немного времени той загадочной конструкции. Знаний имелось совсем немного. Я не знал, какие сплавы требовались для создания подходящей стали для стволов, не знал про особенности используемого какого-то специального пороха, да даже секрет изготовления гильз оставался для меня секретом. Всё, что я знал, что существовало такое устройство как пулемёт Гатлинга. Оно имело восемь-девять стволов, вращалось под действием каких-то механизмов, в момент, когда барабан заряжания опускался вниз, выпускалась пуля, после чего всё так же во время вращения выпадала гильза, и на место неё из барабана заряжания вставлялась новая. Иными словами, я нихуя не знал и не понимал в работе пулемётов, но что-то подобное сделать мне очень и очень хотелось. К примеру, можно было воссоздать частичку Гатлинга, просто привязав (прикрепив) восемь трубок самопалов к одному бревну. Тогда бы однострел стал восьмистрелом. Ещё лучше, слегка модернизировав устройство, можно закреплять не трубки, а, как с револьверами, барабаны, и тогда устройство станет ещё более эффективным, но останется проблема с выводом пороха и гари, как быстро забьётся ствол, какая оптимальная длина и как сэкономить материалы в производстве? Для начала, чтобы не разбрасываться крохами имевшихся ресурсов, решаю заняться изготовлением именно гильз-патронов. Проще заряжать патроны в барабан, чем постоянно менять сам барабан, заполняя его трубками с пулями. Сделав патроны, те же гильзы разных калибров, можно создать и ружья, к примеру двустволки для охоты или, какие-нибудь дробовики с картечью для более простого превращения голов нежити в кучи раздробленного фарша. Идей у меня имелось много, и там, где я не мог решить свои проблемы, опираясь на науку, знания, мне приходила на помощь магия.

Изначально, в первую ночь своих опытов, я создал несколько пробных прототипов гильз. То были бумажные свёртки с порохом и наконечником, такие же свёртки с металлической стружкой, перемешанной с порохом, и, конечно же, железная, маленькая гильза, с засыпанным внутрь порохом и слегка зажатым свинцовым шариком на конце.

Первый вариант выстрелил, засрав всё дуло. От бумаги и пороха осталось очень много всякого дерьма внутри. Второй вариант покорёжил ствол. Да, залп был, но подобным можно было разве что бить в упор, стараясь ослепить или нанести рану в незащищённую область тела. Три-четыре метра – и второй тип боеприпаса становился не только бесполезным, но ещё и опасным для стрелка. Третий вариант… не сработал. Проблема была в проводимости магии. Для активации самопалов требовалось разрушение печати на стволе, дающей искру. А вот для активации подобного рода гильз требовалось не только послать ману в ствол, но и дать её столько, чтобы потоки прошли ещё и через второй слой железа. Иными словами, для стрельбы требовался некий ударяющий в гильзу боёк, который, уничтожив печать, запустит процесс детонации пороха и так далее…

Для меня, как идиота, несведущего во всех этих делах, элементарные вещи казались настолько сложными, и, сука… чем сложнее они становились, тем сильнее разгорался во мне интерес. От своих первых опытов я отвлёкся лишь на второй день, когда Заря позвала меня на завтрак. Порох и взрывы, огонь и спрятанная в нём мощь влекли, отгоняя сон, звали пробовать, экспериментировать ещё и ещё. Под вечер второго дня, устав по сто раз пропихивать и вытаскивать не срабатывающую гильзу, усилиями Ветерка и Зари в трубке мы проделали механизм подачи патронов. Получился полноценный затвор для патронов, которые по-прежнему отказывались стрелять. Уставший, злой, как гений, я очень хотел воплотить свою задумку в жизнь как можно скорее, именно сегодня, сейчас и… отключился прямо за рабочим столом. Во сне мне виделась Эсфея, её далёкий силуэт и предательский удар в спину Зуриэль. Пойди история по другому сценарию, останься она с нами, одержи мы победу над тем демоном, возможно, мир был бы совсем другим. Или, может быть, мы бы все уже давно кормили червей, позабыв о всех своих житейских проблемах.

Проснувшись приблизительно где-то в полдень, проспав добрых часов четырнадцать, я внезапно для себя увидел в комнате пару беспризорников рядом с уверенно стоящей на ножках Облачком. Дети учили её обуваться, затем, тягая за руки, ходить. Сука… Подорвавшись, я плечом упёрся в нависающую надо мной женскую грудь.

– Матевус, вы очнулись? Хорошо, наконец-то идёте на поправку. – Замаскировав моё затворничество в мастерской под болезнь, произнесла Заря.

– Все очень волновались за вас, лорд Гросс. – Добавил мальчишка, стоящий рядом с Облачком.

– Рада вам представить, это Облачко, имя не очень, но девочка вроде хорошая. Я нашла её неподалёку от резиденции и решила, что вы, человек великой души, точно не откажетесь помочь столь милой, хрупкой и беззащитной девочке. – Продолжает делать вид, что ничего не случилось, дриада.

Видя мой шок, мальчишка, по-видимому отвечавший за Облачко, распереживался.

– Ты должна ему понравиться, Облачко, улыбнись! – Прошептал той на ушко малец, и… Демонёнок его поняла! Улыбнулась… словно разинувшая рот акула.

– Хорошо, Облачко, можешь остаться. – Сдерживая все свои эмоциональные позывы отчитать Зарю, в растянутой улыбке делаю вид, что всё хорошо.

– Хозяин… – Протянув свои ручки, желая двинуться ко мне, внезапно, шокируя мальчишку и Зарю, произносит Облачко.

– Лорд Матевус Гросс… – Пытаясь удержать девочку, шепчет паренёк, но та, оттолкнув его словно пушинку, как может, бежит к моей кровати, повторяя одно и то же слово: «Хозяин».

– Должно быть, её держали в рабстве, ну ничего, свыкнется, научится правильно говорить. – Ощущая, что в ближайшее время придётся ответить за попытку спихнуть надзор за Облачком на кого-то другого, в растерянной улыбке расплылась Заря. – Вы пока отдыхайте, набирайтесь сил, лорд Гросс, а мы не будем вам мешать…

Посетители уходят.

Откинувшись на мягкую перину, глядя в потолок, с нотками гаснущих недовольств тяжело выдохнул. Проблема с демонёнком разрешилась сама собой. Теперь, помимо меня и дриад, она спокойно могла позволить себе находиться в обществе других детей. Конечно, в будущем темпы её роста ещё аукнутся, но до того у нас будет время придумать какое-нибудь оправдание.

Мягкая постель, приковав меня своей свежестью и чувством комфорта, вдавила голову в подушку. Просто лёжа, наслаждаясь пением птиц за окном, далёкими отголосками детских и взрослых голосов, я наслаждался жизнью. Сытый, выспавшийся, пока ещё защищённый и уверенный в том, что завтра наступит. Внутренний голос радовался тому немногому, доступному мне, лишь изредка нагоняя тоску о столь далёком и в то же время близком мне прошлом.

Пора вставать, Матвей, пора приниматься за работу, вновь вступать в неравный бой со своей ленью, иначе именно она, и никто другой, вновь погубит тебя.

Рубаха и штаны, тапочки на голую ногу, в руки ключ и после прогулка по раздолбанному временем коридору до моей лаборатории зла. Всё там оставалось лежать на тех же полках, местах, на которых я и оставил. Но при этом ни на одной из вещиц – ни пылинки, ни соринки. Ветерок со своей магией не позволила трудам остаться забытыми. Заря в свою очередь, зная, куда я отправлюсь первым делом, заботливо оставила завтрак, воду, рабочий костюм, а также записку с извинениями. У большинства из них сегодня много своих дел, таких как контроль сознания копий, проверка происходящего в Саду, а также выполнение моих личных поручений. Работы по созданию буквы М без капель и прочей атрибутики предательницы Эсфеи шли полным ходом. За контролем над происходящим лично наблюдали обе копии Божественных цветов, что само собой вызывало невероятный ажиотаж среди горожан и прочих. Слухи о планируемой грандиозной стройке уже устремились во все концы империи. Впервые за последние три сотни лет храм строили не представители Трёх Императриц, а те, кто веками исполнял перед богом свой долг, стерег право на престол Матвеемов и… Среди слухов, сплетен, коими и так полнился мир, появились те, что заставляли кровь в моих жилах стынуть.

«Говорят, Бог-император воскреснет, как храм будет построен! Нет, он уже воскрес и за ошибки слуг своих требует воздаяний!» – даже не представляя, насколько близки к правде, в единичном порядке то и дело озвучивали в тавернах свои мысли горожане.

Приход силы, меняющей закоренелые устои, взгляды и поведение тех, кто прожил тысячи лет, невозможно скрыть от сотен тысяч глаз, привыкших к определенным поступкам. Случай с походом на Запретный сад, а затем грандиозное строительство на севере… Мое появление не затронуло общество, но повлияло на тех, кто его контролирует, что оказало еще более ужасающий эффект. Империя просыпалась, предчувствуя перемены. Веками наблюдавшие за деяниями дриад аристократические семьи шлют им в помощь золото и рабочих со всех концов империи. Высшие чины, аристократия, торговцы и даже первые паломники – все стекаются в Запретный Сад, ожидая увидеть то, на что самый богатый город континента веками откладывал свои богатства.

Уже к вечеру, когда я только-только начал приблизительно накидывать на бумаге, как сделать боек, Заря сообщила о четырех знатных семьях, предложивших ее копиям свою помощь. Как оказалось, там, в центре империи, за пределами вечно неспокойных границ, заседают далеко не дураки. Кто-то из аристократов говорил о помощи в развитии Севера, кто-то, обладая сферами влияния в торговых кругах, предлагал основать очередную компанию, возложив на себя все обязательства по защите торгового маршрута. В общем, процесс укрепления Севера, становления его самым интересующим народ, знать, торговцев, куском империи, был запущен всего одним желанием Цветов построить там свой необычный, исполненный чисто в стиле Матвеемовом храм. Храм, что втайне от меня, уже назвали Храмом Святых Защитников Империи, иными словами, храмом воинов и воинской доблести… Со мной настоящим это никак не ассоциировалось, но таким меня видели они, да и менять уже что-то было поздно.

Две дурынды из эпохи динозавров, пытаясь угодить мне, сделали жизнь нашу только сложнее: реагируя на подобные телодвижения в империи, сосед наш либо нападет в ближайшее время, либо (на что я очень надеюсь) и вовсе откажется от очередной, ненужной нам войны.

В момент нашего с Зарёй разговора, врата в мастерскую внезапно распахнулись да так, что я, пробуя свой спусковой крючок, от испуга аж подпрыгнул, нажал на механизм и… взорвал патрон. «Что, чего, война⁈» – в ушах звенело, сердце бешено стучало. Ветерок стояла с Облачком на руках. Со взмокшей спиной, я уже стал подумывать, что мы собираемся куда-то бежать, утекать от демонов или еще чего, но…

– Уважаемая Облачко обеспокоена вашим долгим отсутствием, – будучи недовольной ролью няньки, вещала Ветерок.

– Обеспо… койно. – Кивая, как это обычно делает Ветерек, поддакивала демоненок.

Перенимая ее себе на руки, я слышу довольное мурчание и, по взгляду Ветерка, понимаю, это еще не все.

– Нас пригласили в резиденцию Вольфграфов. – С холодом в голосе произнесла она, намекая, что и это еще не все. – Граф Олаф мертв. Множественные сыны не согласны с назначением старшего в качестве главного наследника, и к тому же мы с Милим до сих пор не поняли, от кого именно поступило приглашение на погребальную церемонию.

Глава 26

Цветок Последней Зари.

Приглашение – ловушка, а похороны – отличный способ избавиться разом от всех, кто так или иначе поддерживал Олафа Вольфграфа. Мне, Цветку, прожившему уже почти три тысячи лет, на осознание этого понадобилось несколько часов. Но ему, моему творцу, созидателю, хозяину, любовнику и самому лучшему другу, понадобились всего считанные мгновения. Никакого страха, лишь долька внезапности и случайно активированное устройство… это всё, что я увидела в нём, перед тем как Матвеем стал излагать и предполагать сотни дальнейших, коварных и прямых комбинаций, что мы могли ожидать на похоронах. Он видел далеко, сквозь расстояния, стены и время. Не боясь говорить о возможном предательстве со стороны близких, при этом все так же держа их под рукой, отказываясь первым наносить удар по тем, кто может быть непричастен. Он – есть загадка, величайший глупец и в то же время гений, благородный герой, коего никогда не видел этот мир. Я восхищаюсь тобой, Матвеем, боготворю твои деяния, идеи, воссторгаюсь невероятно прекрасной магией и благодарю небеса за одну лишь возможность вновь ощущать себя нужной тебе.

С этими мыслями я, Божественный Цветок Последней Зари, правительница и защитница Запретного сада, сильнейшая из когда-либо живших Цветов, хранительница Твоей воли, лично понесу в дом Вольфграфа просвещение. Мое пламя покарает предавших твои идеалы, а клинок вместе с корнем выжжет любые, даже самые малые помыслы о предательстве. Никто не уйдет от правосудия, никто не посмеет усомниться в силе, верности и преданности Твоих слуг!

– Заря, я не стану рисковать тобой. Пойдём вместе. – Ужин в обществе Его выдался нервным, напряжённым, наполненным эмоциями и возгласами. Беспокойство ныне слабого и забота за того, кто в мимолётном моменте сильнее тебя в сотни раз, грели моё сердце, как не могло согреть ни одно пламя или угли. Он волновался за меня, от того желание доказать, что я гораздо сильнее и способнее его ожиданий, лишь подогревало кровь, пробуждало возбуждение и страсть. Глядя на укрепившиеся плечи, через одежду видя, как подтянулась мужская грудь, окрепли мышцы рук и живота, хотелось уединиться, в постели доказать, что все его опасения беспочвенны, но рядом находилась моя личная конкурентка и это… рогатое существо с крыльями. Эх… даже на двоих с сестрой делить его внимание мне не приятно и не хочется. Теперь ещё вот это… Раздражают меня её золотые, такие же, как и у проклятой интриганки Эсфеи, глаза. Сколько веков мы уже воюем с нечестью, исполняем её план, помогаем ей стать сильнее, а что в итоге? Господин возродился сам, а от Богов и её ангелов никакой помощи!

– Ваша жизнь и здоровье для меня важнее безопасности всей империи. – Вспомнив дурное прошлое, чуть грубее, чем хотела, ответила я, заставив хозяина злиться. Простите меня, Матвеем, сейчас я обязана вас защитить, дать вам время стать сильнее.

– Хватит пафосных речей…

– Это не пафос! – возразила хозяину и поддержала меня сестра. В быту бесполезная, но, когда дело доходило до ссор и истерик, она оказывалась всегда на голову убедительней меня. – Мы две тысячи лет ждали, для чего? Чтобы тянуть вас в самое пекло, в место, что с вероятностью в девяносто девять процентов ловушка? Нет! – стукнула кулаком по столу Цветок Божественного Ветра. – Вы хоть представляете, как мне было стыдно перед предками, перед старыми, наблюдающими за нами с небес друзьями, когда нас, двух Цветков, застали врасплох и обманули бандиты Тролл? Вы могли погибнуть из-за нашей глупости, пустить на нет старания всех тех, кто веками работал, верил в ваш приход и нашу всеобщую победу над злом. Мы с Цветком Последней Зари допустили ошибку, позволив вам покинуть сад, знали, чем это может закончиться, и все равно мы доверились вам. Теперь настало ваше время верить в наши силы! Мы больше не семена, мы Цветы! – Распсиховавшись, загнав господина в привычные для него раздумия и сомнения, топнула ножкой моя капризулька.

Аппетит господина испортился, он отодвинул в сторону свой ужин. Горько смотреть на его обеспокоенное лицо. Но Ветерок права, мы давно уже не беззащитные семена.

Наш спор длился долго. Разговоры о том, кто пойдет, плавно перетекли в то, что «мы будем обсуждать». Когда сил моих не осталось сопротивляться Его упрямству, и я была готова сдаться, сестрице таки удалось дожать господина, переведя его внимание на исследования, проблемы окружных деревень, а также беспокойное, подчиняющееся только ему Облачко. В очередной раз убедившись, насколько это сложно – спорить с тем, кого любишь, эмоционально выматавшись, прямиком из-за стола, я собиралась отправиться нести его волю. Только он, видя мое состояние, в дорогу одарил меня самым желаемым – поцелуем, и просьбой возвращаться поскорее. Злость, вспыльчивость и агрессия, все эти черты присущи пламени. Их не потушить ветром, не залить самой холодной водой, но этот Человече, всего пара слов от него, превратили мое сердце в остывшие угли. Застыв в его объятиях, чувствуя вкус его губ, мне не хотелось его забывать, не хотелось ехать.

Через силу отстранившись, облачившись в неудобные одеяния, взяв лошадь, без которой я бы двигалась быстрее, с поднявшейся луной и расцветшей на лице улыбкой, которую никто не видел, отправляюсь в дорогу. Он думал обо мне, волновался, а значит, во что бы то мне это ни стало, я принесу Ему благие вести, а с ними победу, о которой он грезит и не говорит вслух. Мятежный Север склонится перед волей моего Императора!

Вороной конь, не опасаясь препятствий, под свет моего пламени, несся в сторону резиденции Вольфгафа. Сутки пути в том темпе, что я задала своему скакуну, не выдержало бы ни одно животное. Но я не была бы собой, если бы не овладела некоторыми приемами, позволявшими усиливать и поддерживать не только разумных, но и прирученных животных. Прохладные порывы ночных ветров обдували волосы, плащ развевался на ветру словно знамя. Никогда еще в своей жизни я не скакала верхом так быстро, с таким удовольствием и предвкушением битвы. Быстрее достичь конечной точки маршрута, покарать подлецов, раньше ожиданий хозяина вернуться домой с победой, и… получить свою законную награду!

От ударов о седло, снизу, все сжалось, я слишком сильно возбуждена, хочу драться, хочу жечь и разрушать, хочу, чтобы он смотрел на меня так же, как сегодня за столом…

– Чёрт… – Нижнее белье намокло, едва сдержавшись и остудив голову, проделав большую половину пути, ощущаю чужое присутствие. Повозка… в ней двое, ещё дальше, мост, а за ним отряд. Кто-то, ехавший в резиденцию Вольфграфов, попал в ловушку, готовившуюся для Матвеема. Досадная и в то же время приятная случайность. Пара лишних свидетелей моего геройства, а также спасение двух невинных душ, что по гроб жизни будут обязаны хозяину, покажет Матвеему, насколько я заботлива и щедра к простому люду.

Спешившись за милю, дабы столь добрый конь не пострадал, приближаюсь к деревянному мосту, возле которого уже слышатся звуки «веселья». Сталь бьется о сталь, летят искры, слышится хлопок, но при этом никто еще не погиб и не ранен. Двое авантюристов, весьма умелых, отлично справляются с численно превосходящими их противниками. Хотя, по действиям последних видно, жертв своих они стараются взять живыми.

– Какого черта вам от нас нужно! – Приняв удар палицей со спины на рог, мужчина, не ожидавший такой подлости, сваливается на колени. Подлетевшая к тому мечница спасает друга от удара в лицо, клинком парирует удар одного врага, затем, вторым клинком второго. Прижатая к телеге, грудью защищая друга, она начинает пропускать удары. Сначала в живот, затем в ногу. Представительница хищников, в крови которой помесь волчицы, медведицы и еще кого-то… Даже оказавшись без оружия, в грязи, она не сдалась. Кто-то протянул руку к ее куртке, то ли желая схватить за грудки, то ли раздеть, воительница одним движением одернула рукав, скрытым арбалетом выстрелила негодяю прямо в лицо.

Подлая игрушка, многие убийцы, обитающие в центральной части империи, любят подобные штуки. Может, она не такая уж и невинная? – Рассуждая, стоит ли спасать таких подозрительных личностей, понимаю, что уже всего в пяти метрах от одного из нападавших. Солдат без герба, в капюшоне и с повязкой на лице, всем своим видом он пытался показать непричастность к какому-либо дому, да вот только оружие его, меч с гардой в форме волчьей пасти, говорит само за себя.

– Уйди с дороги, отпрыск Вольфграфа… – Я была в паре шагов от этого ничтожества… а оно меня даже не почувствовало. Налетчик обернулся…

– Тут еще одна девк… – От пощечины моей его голова повернулась на двести с малым градусов.

– Только одному в этом мире позволено так ко мне обращаться. – Стряхнув перчатку от крови и слюней, смотрю на застывшую в непонимании толпу. Семеро на этой стороне моста, еще около двадцати приближалось из-за той стороны реки. Они вместе или порознь?

– Бард… Бард, ты как, держись, засранец! – Заливая другу в губы целебный элексир, причитала воительница.

Бард? Знакомое имя, кажется, это друзья господина, те, кто привел его в Запретный сад⁈ Невероятное стечение обстоятельств, у меня представилась возможность спасти тех, кто спас Его?

– Ха-ха-ха… Вот как… Мне сегодня везет. – Разминая плечи, предчувствуя, как сильно обрадуется их спасению мой хозяин, сбрасываю плащ, демонстрируя все количество громовых палок на моем теле, и без боя тесню группу нападавших к мосту. Силу мою они уже видели, теперь видят арсенал, понимают, что минимум четверо погибнут или будут ранены прежде, чем смогут вступить в бой.

– Я помогу вам, мисс… – Опираясь на меч, пытается встать раненая волчица.

– Регина, сиди и молись, ибо сегодня тебя спас наш бог. – Продолжаю наступать, отгонять разбойников от телеги. Что эти торговцы забыли здесь, разве не получили достаточно овощей для безбедной жизни где-то в глубине страны? Не важно, я здесь не за этим.

Появившийся отряд за мостом, смешивается с теми, кто напал на повозку. Вторая группа, в отличие от первой, никак не скрывала своего положения. Солдаты Троллов вперемешку Вольфграфов, вместе.

– Вот и ты, тварь. Сегодня с нами маги, мощь двух родов, тебе писец, огненная шлюха! – Своим обращением мужчина, лишь чудом выживший в городе Троллов, выписал себе смертный приговор. Он уцелел тогда, это была ошибкой, моей, которую сейчас предстояло исправить.

– Двадцать шесть мужчин, северян, и одно ничтожество, с хорошим оружием, владеющих магией, служащих родам, подчиняющимся непосредственно Имперскому двору. Я, неся волю Запретного сада, даю вам возможность одуматься, покаяться, искупить вину и вновь вернуться на службу силам света. Убейте этого говоруна, принесите мне его голову, и тогда, из уважения к своему господину и данному мной обещанию, так и быть, я пощажу вас.

Молчание, затем смех стали мне ответом. Привыкшие рассчитывать на грубую силу, свое численное превосходство, эти дети… не понимают правил игр, в которые пытаются играть со взрослыми.

– У вас три секунды на принятие решения. – Подняв первые из громопалок, направляю их на толпу.

– Раз. – Вперед, с криком, ором, выставив щиты, кинулась толпа из десяти мужчин. Поднимая дымное облако, раздалось два выстрела. Всего мгновение, двое рыцарей, в хороших, дорогих латах, с именным оружием, заваливаются вперед, с развороченными от пуль лицами. Проходит четверть секунды, в моих руках вновь вспыхивает порох, и вновь два точных, усиленных магией выстрела, достигают цели.

– Два. – Четыре трупа, гремя бронёй, падают на доски, перепрыгивая через них, замахнувшись алебардой, мечом и топором, сразу трое высоких, сильных мужчин хотят поразить своим оружием беззащитную девушку. Лезвие меча застывает всего в миллиметрах от моего горла, в глазах воина читается победа. Он жаждал убить меня, дабы отомстить за товарищей, но умрет за идею и ложные идеалы, приведшие его сюда. От взмаха моей левой руки порвалась перчатка, пальцы проходят сквозь сталь, плоть, позвоночник воина словно через текущий тонкой струйкой ручей. Удар мой был неосторожным, небрежным и неровным. Кто-то лишился половины туловища, кто-то четверти головы и рук. Я испачкалась в крови, залита их грязной, пропитанной пороком живицей, какая мерзость…

– Три. – Все, кто шел за первыми семью мертвецами, оцепенели. Большинство из них даже не смогло понять, что убило их товарищей. Долго объяснять, разговаривать с кем-то вроде этих ничтожеств нет никакого желания. Поэтому я поступлю так, как обычно не поступаю с предателями.

Мост, развалившуюся на нем плоть, обожгло волной жара, отчего в нос ударил стойкий запах паленых волос и плоти. Еще разок поглядев себе под ноги, надеясь, что не спалю мост, творю заклятье пламенных цепей, а после милостиво направляю их сквозь ряды солдат за тем, кто назвал меня «тварью и шлюхой». Разорвав всего девять из девятнадцати не интересующих меня пешек, пламенными цепями охватываю, поднимаю над головами того, кого я уже называла своей ошибкой. Пламя, оно могло превратить его тело в прах за считанные секунды, но ему такой любезности оказывать нельзя. Стальной нагрудник, в который одет мужчина, постепенно накаляется докрасна, загорается одежда под ним, ремни, кожа, он кричит, жарится в собственной броне. Ублюдок, мне плевать, что он сказал про меня, плевать, как назвал и что думал обо мне, но за нападение на Его…