Текст книги "Эй, влюбись в меня! Том 2 (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

Разум обречённо блуждал во мраке отчаявшегося подсознания. То, о чём меня предупреждали наставники, к чему долгие годы готовил отец, – случилось. Я встретил превосходящего по силе врага и проиграл. Поражение, полное и безоговорочное. Вдобавок теперь я в плену, и как только глаза мои откроются, уже ничего не будет как прежде.

Не ощущая силу, контроль над собственным телом, будучи связанным по рукам и ногам, я понимал – это конец.

Как же несправедливо, а ведь будь на мне тот же костюм, что и в день церемонии, возможно, мы бы смогли ещё что-то изменить. Вместе на пределе своих способностей дать врагу бой или просто сбежать!

Если бы только тот костюм…

Говорить даже с самим собой о случайно попавшем в моё пользование костюме Цивини стало омерзительно. Когда случилось так, что я перестал рассчитывать только на себя и стал полагаться на других? Чёрт…

Сон полностью отступил. Открыв глаза, наконец-то осознал, что лежу не на бетоне, досках или чём-то ещё, а на вполне нормальной мягкой кровати. Пройдясь взглядом по комнате, замечаю старый высокий шкаф, письменный стол, стул, книжную полку. Казалось, обычная комната на поверхности, здесь даже задёрнутое шторой окно присутствовало.Вот только влажность, сырость и лёгкий запах плесени слегка намекали – я всё ещё под землёй.

Попытка пошевелиться ни к чему не приводит. Сила и тело не отвечают на команды своего хозяина. Сейчас я могу лишь вертеть головой и мычать, ведь язык тоже теперь мне неподвластен.

Минута, пять, десять, двадцать. Беспомощный, укутанный в одеяло и связанный по рукам и ногам, молча лежал в ожидании прибытия своих пленителей. Чего они хотят, какие цели преследуют? Меня, конечно же, радовал факт, что я проснулся в кровати сам, а не потому что о мою голову сломали табурет или ещё какой предмет интерьера, но именно такое доброжелательное поведение и заставляло опасаться врага ещё больше.

Вдруг всё вокруг задрожало. Стол, кровать, застучал открытой дверцей шкаф… Самое настоящее землетрясение вызвало некий внутренний страх. А что, если меня оставили как приманку для героев, и лишь только они придут в здание, нас всех взорвут? Или, может, нас уже взорвали?

Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. От скоротечного землетрясения осталась лишь предъява к собственной трусости и бетонная крошка с потолка, осыпавшаяся на моё лицо.

– М-м-м… – словно кто-то пробуждался ото сна, донеслось из-под одеяла, заставив меня в очередной раз нервно стиснуть зубы и напрячься.

Сначала в отверстии отогнувшегося уголка толстого одеяла показалась тонкая и худая женская рука. Затем, постепенно выползая из горячей, душной ловушки появилась и она: чёрные длинные и непослушные, взъерошенные волосы, бледная кожа и… счастливое, расплывшееся в удовлетворённой улыбке лицо, без намёков на те самые здоровенные мешки под глазами.

– Вы-спа-лась… – потянувшись и едва не задев кулаком мой нос, зевая, по слогам протянула Ластик.

«Теперь понятно, почему я не могу пошевелиться, но почему она со мной в одной постели? Ладно, раз она проснулась, может, всё-таки вернёт мне возможность говорить».

– Хотя не, не выспалась… – Повторно зевнув, та вновь собралась погрузиться под одеяло.

«Ну ты серьёзно?»

Наши взгляды пересекаются, и она с улыбкой, словно пьяная, тихонько в растянутой манере произносит:

– О, ты тоже уже проснулся… – Палец злодейки проходится по моим губам, вслед за чем я вновь ощущаю, что могу говорить. Глядя на мои попытки вспомнить, как пользоваться челюстью, девушка вновь странно улыбается, а затем опять исчезает под одеялом.

Она ведь не просто так вернула мне способность говорить? Требовалось завести разговор, узнать, зачем я здесь.

– Извините, мисс, почему вы со мной в одной кровати?

– Потому что ты мой пленник. – «И как блять это связано?!»

– И-и-и? – всё же надеясь на то, что та выдаст нечто путное, протянул я.

– Иркутск, тебе на К… – «А ГОРОДА-ТО ТУТ ПРИЧЁМ?!»

Говорить с Ластиком сейчас бессмысленно. Либо она под чем-то, либо, как говорила Хлоя, просто троллит меня. Как вообще так получается, что я даже в плен по-человечески попасть не могу? Обычно, когда злодеи хватают героя, то начинают бить, издеваться, а тут… Не сказал бы, что не рад такому обращению, но почему, зачем?

– Эй, мясная подушка, какая у тебя третья способность… – «Мясная подушка, это она мне?» – Герой Александр Тэн, я тебя спрашиваю… – Палец злодейки болезненно уткнулся мне под ребро.

– Ещё сам толком не понял, я же только на первый курс поступил… – чуть слукавив, ответил и стал ждать, как на это отреагирует Ластик.

– Может, что-то типа способности лучшей в мире дакимакуры* или антистресса? – всё так же бубня из-под одеяла, продолжала вещать черноволосая.

– Даким.. что? – «С этим словом я не знаком».

– Ну и деревня… Проехали. Скажи лучше, герой Тэн, чем ты занимался этой ночью? – вновь показавшись из-под одеяла, проговорила Ластик.

– Сражался против злодеев, – коротко ответил я, отчего собеседница взглядом стала коситься под одеяло.

– То есть тыкать своей палкой в спину мирно спящей девушки означает бороться со злом? – Палец Ластик от моих рёбер переместился к подбородку. – Или лапать её там, где позволено разве что мужу, это тоже геройство?

– Что? Нет, я ничего такого не делал… – Подобный подбор доводов слегка обескуражил. Я частенько дёргался и махал руками во сне, но чтобы приставать к злодейке, будучи вырубленным…

Ластик недовольно фыркает. Всё так же, почти полностью прячась под одеялом, она тянет к себе лежащую на краю одежду. Девушка оказалась полностью голой.

– Вот именно, что ничего не делал… Бесишь… – Всего секунда, и злодейка уже вновь облачена в свой чёрные, развевающийся на несуществующем ветру плащ. Стоя у кровати напротив двери, став полной копией вчерашней решительной версии себя, та с грубостью произносит: – Встаём…

Вновь пытаюсь взять под контроль тело, но оно не слушает. Может, она не знает, что её сила всё ещё действует на меня? Или что тот удар в позвоночник, возможно, парализовал меня? Блять!

Внезапно двери распахиваются, а в комнату вбегает та девушка с короткими косичками. Кажется, её звали Вор.

– Фу… Успела… – запыхавшись, слегка нервно поглядывая на меня и свою подругу, выдыхает та.

Сильный удар сапогом заставил старенькую деревянную кровать трещать.

– Могла и не торопиться. Эй, импотент, долго ещё меня бесить будешь? А ну-ка встал… – Импотент? От этого слова на глазах едва не проступили слёзы.

– Я не могу встать…

– Он не может, – кивнув в подтверждением моих слов, согласилась Вор.

– Что значит не может? – Надувшись, стала напирать на коротышку с хвостиками Ластик.

Шприц с каким-то веществом вонзается мне в шею. Болезненный укол с распространением сыворотки постепенно снимает эффект онемения с моего тела: сначала руки, грудь, живот, я начинаю чувствовать задницу, ноги, желание поссать, а после и постепенно поднимающийся ствол. Бля-я-ять…

Тёмная материя Ластика тянется к одеялу. Едва я успеваю руками прикрыть своё торчащее сокровище, как та сдёргивает единственную вещь, прикрывавшую мою нагую срамоту. Черноволосая недовольно косится на то, что у меня снизу. Её озлобленный взгляд перемещается на нервно улыбающуюся подружку.

– Ласи, дорогая, подожди, я всё тебе… – не успевает блондинка договорить, как часть плаща наносит по той мощный удар. Вор отражает его шприцом и пятится.

– Ты ведь специально, да? Знала ведь, как долго я… – Не договаривая, наносит второй удар по вчерашней союзнице Ластик.

– Сама виновата, я же просила отдать мне его на опыты! – контратакуя и выпуская в черноволосую несколько ножей, кричит в ответ коротышка.

– Да после твоих опытов с людьми и говорить не о чем! – Железяки, отскакивая от накидки Ластика, разлетаются в разные стороны. Одна в шкаф, другая в стену, а стенья с опаской влетает в потолок. Да ещё и прямо надо мной…

Превратившись в лезвие, плащ только начавшей распаляться Ластика, разрезая двери, рушит проём:.

– Старшим надо уступать! – напирая, кричит брюнетка.

– У старших и так всё самое лучшее, даже способности хрен скопируешь, раздражаешь! – В Ластик летит чёрный, напоминающий малую ручную гранату предмет, что, отразившись от накидки, врезается в стену и взрывается. Вновь по зданию идёт знакомая дрожь, а тот нож, зависший надо мной, дрогнув, выпадает из созданной им же в бетоне ямки.

Пятками скользя по шёлковой простыне, едва успеваю спасти своё брюхо и то, что ниже, от пробившего кровать насквозь лезвия.

Перепалка всё накаляется и накаляется, но мне не до этого. Чувствуя, что сейчас для меня, как для взрослого мужчины, может наступить непоправимое, набрав в лёгкие воздуха, на выдохе кричу:

– Хватит!

Всё замирает, обе злодейки, держа друг друга за грудки, переводят на меня свои обозлённые вопросительные взгляды.

– Девушки, где у вас тут туалет?

Дакимакура* – большая подушка, как правило, с изображением персонажа в полный рост.

Глава 19

Две злодейки, играя в свои «злодейские гляделки», вытянув меня на кухню и усадив за стол, всё так же молча продолжали сверлить друг дружку взглядом. Судя по тому, как девушки бесились, когда одна из них открывала рот, ссоры между ними являлись чем-то обыденным. Хотя, глядя на то, в каком плачевном, полуразрушенномсостоянии пребывает их убежище, «обыденными» подобные конфликты хрен назовёшь.

Отняв мой костюм, в обмен выдали старые треники и белую рубашку. Выглядел я в них до безобразия ущербно, но за неимением лучшего был вынужден заткнуться и благодарить за то что хоть не с голой жопой. Также ни о каком возвращении на поверхность не было и речи. Как минимум я заложник, коим будут прикрываться и торговаться в случае прихода героев из первой сотни. Как максимум я сам не хотел отсюда уходить, по крайней мере, до тех пор, пока мне мне не вернут силы. Ластик в одночасье обнулила мои геройские достижения, а вместе с ними и труды всей моей жизни, отказаться от которых так просто я не мог.

В животе урчало…

Пока парочка, зацепившись за очередную тему, сварливо принялась перемывать друг дружке косточки, сам себе позволил чувствовать себя как дома. Встал из-за стола и под пристальными взглядами злодеек двинулся к холодильнику.

Открыв дверку, стал вглядываться в тёмные недры допотопного, двухметрового «исполина». В здоровенном холодосе не горела лампочка, воняло протухшей рыбой и ещё чем-то, что, судя по запаху, умерло здесь своей смертью.

Желая снизить риски, вытянул из бокового лотка два яйца.

– И на меня тоже жарь, раб… – с чувствующимся в голосе удовлетворением произнесла Вор.

«Раб?» – от такого обращения в голове кольнуло. Кивнув той в ответ, получаю такой же заказ от Ластика. «Спокойней, Саня, спокойнее». Сейчас меня не били, надо мной не издевались, почти. Обижаться на подобное грешновато. Пройдясь по древним засаленным тумбочкам и шуфлядкам, нахожу старую и очень грязную сковороду, от одного вида которой перехотелось есть.

«Какого хера?» Задрав головы кто куда, злодейки, чувствуя мой осуждающий их неряшливость взгляд, нервно лыбятся и посвистывают.

– Позорище… – позволяю себе едва слышную человеческому уху грубость, периферийным зрением наблюдая, как, недовольно стиснув зубы, бычится Ластик. Подобное обращение черноволосой не нравится, но отчего-то она его терпит. Закинув «утварь» отмокать, лезу искать масло, а вместе с ним и вентиль, по которому из баллона подавался газ.

Шушуканье и надежды Вора показать «неумёхе с поверхности», как живут подземники, полностью провалились. Не найдя масла, спокойно, как дома, разобрался с газом, а после пожарил яичницу на воде. «Шах и мат, сучки!» – глядя на то, какими глазами смотрят на меня злодейки, деловито поставил перед теми по тарелке.

Отсутствие соли, приправ или соусов совершенно не смущали моих пленительниц. Уплетая за обе щеки, те за секунды покончили с завтраком, вновь вернувшись к своему развлечению, а именно грызне. Мешать им, как и встревать в очередную перепалку, не стал. Помыв посуду и убрав всё на свои места, тоже сел за стол и принялся ждать.

– Эй, мелкий, тебе вот кто больше нравится: брюнетки или русые? – затеяв новый раунд и пнув меня ногой под столом, спросила девушка с косичками.

– Мелкий? А тебе не кажется, что я старше…

– Мне двадцать пять, а Ластику почти три… – В лоб Воришке прилетает кусок тёмной материи, брошенной брюнеткой.

– Я же просила не называть меня так! – рычит (как оказалось) женщина. Взгляд мой перемещается на пышащую недовольством Ластик. Хмуро столкнувшись со мной взглядом, та недовольно выплёвывает: – Что?!

– Вы очень хорошо выглядите. Сначала я даже подумал, что мы можем оказаться ровесниками.

Грубая, непреступная и очень опасная, словно отвесная скала, женщина оказалась полностью беззащитной перед комплементом. Видя покрасневшее лицо подруги, Вор, естественно, не смогла умолчать:

– Ой, да вы только посмотрите на неё, ледник растаял…

– Пасть захлопни… – понимая, что ведёт себя по-детски, фыркнула Ластик, а после, откинувшись в кресле, обидчиво сложила руки на груди. – И что сопляк вроде тебя забыл на третьем уровне, да ещё так далеко от шахты? У вас там наверху с кадрами совсем проблемы что ли?

Внезапный вопрос Ластика застал меня врасплох.

– Спасательная миссия. Двое наших попали в засаду, мы выдвинулись им на помощь, – сам я подробностей не знал и честно выдал не такую уж и секретную информацию.

– Вот как. Забавно, особенно если учесть, что засаду устроили на нас с Ластиком, – вмешалась в разговор Вор. Глаз брюнетки нервно дёрнулся, косички специально провоцировали её, но в этот раз неведомая сила позволила той сдержаться.

– В любом случае уничтожение целого жилого квартала – это уже слишком, вам так не кажется?

– А кто тебе сказал, что это мы его уничтожили? – внезапно пошла в атаку на меня Ластик. – В отличие от вас, «хероев», мы, сепаратисты, не стесняемся заявлять о наших успехах и провалах. И уничтожение целого сектора отнюдь не наша заслуга.

– Да-да… Цивини, Ла Фамиль и бойцам Цитадели спасибо скажи, мы вообще случайно там оказались… – поддакивая брюнетке, вновь вставила свои пять копеек Вор.

Сепаратисты? Ещё одна сторона, воюющая в городе? Да сколько же их тут блять?!

– И какие вы цели тогда преследовали? На гидроэлектростанцию тоже не вы напали? – вспоминая разговор со Стальным Тао, спрашиваю я.

– Нет, конечно. Совсем тупой? Когда вашим там просраться дали, это мы её с защи…

– Вор, заткнись… – рыкнула на подругу Ластик. – А то ещё пара слов, и наш подсолнух будет вынужден всю жизнь провести в царстве теней… Если ты понимаешь, о чём я… – Улыбнувшись, тёмной материей, словно третьей рукой, тыкнула меня в плечо женщина. Они защитили гидроэлектростанцию, преуспели там, где мы не доработали. Также я помню, как они сражались против героев, предпочитая тех не убивать. Это сразу бросилось в глаза. И теперь я наконец-то понял.

– Значит, вы что-то типа революционного движения? Повстанцы? – спрашиваю у брюнетки, и та отвечает согласием.

– Ага-ага, повстанцы, прямо как в Звёздных войнах! – улыбаясь и размахивая одним из своих увесистых ножиков, пропела Вор.

Ластик задумалась. В отличие от своей болтливой подруги, девушка отдавала отчёт важности каждого слова, способного попасть не в те уши.

– Слушай, Тэн, в какой-то степени вы, герои, и мы, сепаратисты, здесь и сейчас, в смысле под землёй, преследуем одну цель. Разросшееся в тёмных подземных тоннелях зло накопило огромное количество оружия и человеческих ресурсов. Не дай бог что-то произойдёт с одной из ГЭС или – ещё хуже – с защитными стенами, тогда всё здесь погрузится под воду. И не дать этому случиться обязанность каждого гражданина, вне зависимости от того, кем он является: героем или кем-то ещё.

Какие-то отбитые уроды, именующие себя слугами Олимпа, попытались повредить ГЭС и тем самым, подтопив низы, вынудить всю преступность подняться на поверхность. Случись такое, в городе началась бы настоящая война. Мы, как жительницы третьего уровня, всегда знали о возможности подобного, поэтому и присматриваем за подобными местами. Однако этого оказалось недостаточно.

Группировки с низов уже почувствовали угрозу, исходящую с верху. Даже не взрывая ГЭС, Олимп достиг своей цели. Многочисленные банды с каждым днём поднимаются всё выше и выше. Местные патрули и укоренившиеся семьи мафии сдерживают незаконных претендентов, пытаясь не пропустить тех на свои территории, но врагов слишком много. Скоро здесь начнётся настоящая война, и именно поэтому я хочу, чтобы ты передал всё услышанное своим командирам и тем, кто над ними. Третьему уровню нужна помощь и помощь существенная…

– Успокойся, Лас, нам точно никто не поможет… – вновь знакомый детский голос. Оборачиваюсь и опять вижу эту малышку. Чёрные волосы, грязное детское платьице, максимум метр ростом. Она казалась самым обычным ребёнком.

– О, босс, вы уже вернулись! – спрыгнув со стула, радостно пропела Вор.

– Босс? – ещё меньше веря в то, что не ослышался, переспросил я.

Глава 20

Кто бы мог подумать, что во главе одной из самых сильных подпольных организаций, в рядах которой два первоклассных преступника, может стоять десятилетка, а вернее, человек, прикрывающийся личиной ребёнка. Подобная подлость будоражила всё моё нутро. Мне как герою не представлялось даже возможным поднять руку на дитя или ударить его, будучи не полностью уверенным, что внутри того таится зло.

И именно благодаря возможности использовать столь мерзкую маскировку, позволявшую как проводить разведку, так и пребывать в относительной безопасности, взявшая имя Дюйм, девочка с лёгкостью лавировала между подземными улицами.

– Здесь, внизу, сирот, оставшихся без семей столько же, сколько звёзд в ночном небе… – без дольки жалости в голосе говорила малютка с грубоватым взрослым голосом и надменным взглядом.

Дюйм неспроста заняла должность командира в этом злодейском трио. Холодный ум и расчёт, никакой жалости к себе или другим. Преследуя собственные интересы, женщина не брезговала подставлять под удар как окружающих, включая мирное население, так и своих боевых подруг, то есть Вора и Ластика. Из нашего с ней короткого разговора я выяснил о навыках женщины не так уж много. В отличие от первых двух, специализировавшихся на битвах, их командир всецело специализировался на маскировке, разведке и сборе информации.

– Мы защищаем этот город, Тэн младший, – нарезая круги вокруг стола и зачем-то пытаясь обелить репутацию своей команды, твердила Дюйм. Из её слов, ни одно геройское агентство по своим подвигам, свершённым ниже второго яруса, не могло сравниться с подвигами её девчат. Она по-настоящему гордилась Лас и Вором, а те, в свою очередь, удовлетворённо кивая, радовались добрым словам своего командира. Все из этой двинутой троицы стоили друг дружки. Как могли заботились, помогали и…

Когда мои мысли едва не ушли в непонятном направлении, случайно цепляюсь за сказанное малюткой ранее.

– Простите, вы сказали Тэн младший, что вы имели в виду?

Лицо девчушки недовольно дрогнуло. Застыв на противоположном конце стола, Дюйм задумчиво смотрит на своих подопечных, что в ответ лишь жмут плечами.

– Александр Андреевич Тэн, девятнадцать лет. Отличные боевые навыки, умелое управление кинетикой и контролем сознания. Минусы – полное отсутствие теоретических знаний, низкая коммуникабельность и слабая адаптация к окружению.

Награждённый герой инцидента, сорвавший планы Олимпа по похищению Марии Ультрэ. Замечен в обществе Франчески Цивини, она же Медоед, но при этом приквартирован к отделению СинглТехникГруп, подчиняющемуся лично семейству Ультрэ.

– Есть две сестры, Алёна и Екатерина, обе старшие, а значит, ты младшенький. Всё правильно, или я где-то ошиблась? – Она знала обо мне достаточно, а в области способностей больше, чем хотелось бы.

– Верно, только мне казалось, вы говорили не о моих сёстрах… – Создавалось впечатление, что женщина знала нечто ещё. И её коварная улыбка, а следом кивок подтвердили мои догадки.

– Верно. Я всё же специалист разведки. К тому же я хорошо помню твоего отца: чистильщика и подлеца. Честно говоря, подобных ему даже в кругах третьего уровня не так уж и много. – Встав позади, ребёнок положил мне на плечо свою крохотную ручку.

– Как он там сейчас?

– Мой ответ зависит от того, кто спрашивает, друг или враг? – Перед тем, как открывать рот, требовалось разузнать о том, что знает эта женщина об отце.

Сильные пальцы Дюйма, схватив за ухо, потянули в сторону:

– Наглый мальчишка, как ты со старшими разговариваешь?! – лёгкая боль показалась какой-то знакомой. В груди слегка защемило. Какое-то старое, детское ощущение, словно я вот так же сижу в кругу семьи, за столом с сёстрами, а где-то вдалеке, вечно ругаясь, сновали мать и отце.

– Простите, отца вы моего знаете, но что на чёт матери?.. – внезапно для себя выдал я, после чего пальцы, тянувшие моё ухо, ослабли. Женщина в облике ребёнка притихла. Внутренне я ощущал: ей есть что мне сказать. – Мы с сёстрами давно ищем её, и я чувствую, вы что-то знаете, можете нам помочь…

От моих слов, словно ошпарившись, Дюйм делает несколько шагов назад. Взгляд её падает на поднявшую руку Латсика.

– Я стёрла его, босс… – Дюйм испугалась, что её мысли могли прочитать. И если они испугалась возникшей ситуации, что даже взглядам стала искать помощи от черноволосой Лас, то это означало лишь колоссальный обобьём нужной мне информации, коей та располагала.

– Что ты знаешь о своей матери? –решившись немного пооткровенничать, спрашивает Дюйм.

– Лишь то, что она всегда была хорошей, доброй женщиной, а также героем, служившим на благо родины. – Собрав все те известные мне о ней крупицы, ответил я, отчего настроение коротышки слегка улучшилось.

– Это тебе так о ней отец рассказывал?

– Нет, батя называл её эксцентричной стервой и истеричкой… – честно ответил я.

– Вот как… – Кружка в левой руке Дюйма треснула, казалось, женщина хорошо знала Елену и подобные слова пришлись ей не по вкусу. – Тогда почему ты так лестно о ней отзываешься?

– Потому что она до конца оставалась верной своему делу. От тех дней, когда мы жили вместе, и до сего дня, уверен, она с гордостью служила стране, народу. Наверняка она делала всё, что только могла, и спасала всех, до кого спобны были дотянуться её пальцы. Уверен, сейчас она где-то здесь, неподалёку, выполняет очередное секретное задание и…

– Она мертва, парень, – холодно оборвала мою тираду Дюйм.

За тишиной, последовавшей за этими тремя словами, пришёл отчётливый болезненный звон в ушах.

– Ты лжёшь, – словно проглотив ком из тысячи иголок, отвечаю я.

– Нет, не лгу. Она умерла прямо на моих глазах. После, если хочешь, я отведу тебя на её могилу. В здешних местах такое редкость, но думаю, это позволит тебе слегка остыть.

В сердце полыхнула ярость, кулаки сжались, и единственное, что я мог ответить на её болезненные слова:

– Кто это сделал?! – Встать со стула мне не дали чёрные, окутавшие тело с ног до головы, бинты. – Кто убил мою мать?! – вновь вскрикнул я, не в силах сдержать срывающиеся с глаз слёзы. Я не верил, не хотел верить, но отчего-то тоска, грусть и печаль брали контроль над телом и разумом, превращая меня из мужика в сентиментальную размазню.

– Не мы, так что не гляди на нас, как на врагов, – разочарованная моим поведением, скривилась Вор. Мои слёзы вызывали у неё отвращение? Серьёзно, неужели в этих зачерствевших сердцах нет ни капель сострадания? Кто вообще может так спокойно говорить о…

«Я веду себя, как ребёнок…» – злость, неконтролируемый гнев и жажда мести отступили. Мне вновь удалось взять себя в руки.

– Кто это сделал: Цивини, Олимп, Ла Фамиль? – напрягая связки и пытаясь убрать дрожь из своего голоса, вновь спрашивал я.

– Того, кто убил Елену, больше нет, как и нет смысла тебе кому-либо мстить… – Ещё один словесный удар от малышки выбивает почву из-под моей задницы.

– Нет смысла? Последние годы я жил лишь целью узнать о том, что с ней, попытаться увидеть, поговорить или на крайний случай продолжить её дело и отомстить. Но вместо всего этого я узнаю, что она, а также её убийца, мертвы. Дюйм, ты отняла у меня всё. И даже возможность отомстить…

Вновь вижу на себе эти презрительные взгляды Ластика и Вора. Сила, талант, развитые до предела способности – в них я вижу всё то, что так долго пытался развить в себе. Их взгляды полнятся отвращением, как жестоко, как же бесчеловечно.

Поднявшись, не чувствуя внутри себя способностей, сил и желания что-либо делать, молча двинул обратно в комнату. Всё, что мне сейчас оставалось, разузнать, как это произошло, принять жестокий факт, постараться посетить могилу, а после, вновь ощутив силу, вернуться на поверхность. Больше под землёй меня ничто не держало.

– Эй! Малец… – Попытавшись встать со стула и преградить мне дорогу, дёрнулась Вор.

– Пусть идёт, – холодно рыкнула Ластик, скрутив ту при помощи тёмных тканей.

Получасом позже.

Новый Сеул. Третий уровень. Бар “Три сестры”.

За барной стойкой, подпирая локтями головы, сидело трое женщин.

Ластик, Вор и перевоплотившаяся во взрослую женщину Дюйм. Из-за схожести интересов – как житейских, так и политических – женщины редко ссорились. И именно сегодня был тот самый, один из немногочисленных конфликтов, из-за которых их взгляды на общую картину разошлись.

– Впервые вижу, чтобы ты чего-то боялась, – пододвинув подруге очередной крепкий коктейль, бубнила Ластик. Черноволосой девушке больше всех жалко так понравившегося ей юнца.

– Елена, ты должна была ему признаться… – вторила той Вор, в чьём сердце также нашлось место для сострадания. Обеих женщин не на шутку взбесило поведение их командира.

– Пошли вы обе… – От слов подопечных оставившей своего сына матери легче не становилось. Прошло столько лет, столько всего случилось, и вот он, её малыш, повзрослевший, возмужавший. Настоящий герой, что даже не представляет, какой чёрной работёнкой промышляет его «идеальная мать».

– Пусть считает меня мёртвой, так всем будет лучше… – осушая очередной стакан, пытаясь обмануть себя и всех окружающих, произносит та.