Текст книги "Эй, влюбись в меня! Том 2 (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 36

Скрежет старых спусковых механизмов, казавшийся голосом самого ада, раззадоривал и без того разыгравшееся воображение. Мои спутницы, видевшие опасность в каждом скрипе, в каждом ударе старых, не смазанных шестерёнок, инстинктивно поджимая колени, готовились к бою.

«Уровень второй», – когда спусковая станция, встряхнув нас, остановилась, отчитался механизм, а после, распахнув нам свои большие стальные двери, открыл пейзаж на второй уровень кательной, где, в отличие от первого, во всю кипела жизнь.

Первыми, кто встал у нас на пути, была парочка бойцов Цитадели. Пластинчатый тёмный шлем, такая же тёмная, отдающая синевой броня и значки у сердца говорили об их причастности к Цитадели, что даже не удосужилась вооружить ребят чем-то пострашнее дубинок и шокеров. висевших у тех на поясе.

– Кто такие? – Положив руки на кобуру, двинул к нам один из них.

– Кто надо. – Проходя мимо, бесцеремонно всучила тому маленький серебряный пятиугольник Франческа. После чего ещё один такой же разместился в руках и второго служивого.

Спокойно миновав охрану, попали на погрузочную площадку, где при помощи грузчиков на тягачи складывались какие-то мишки, бочки, коробки, после чего те дотягивались до шахты и выставлялись на поддоны.

– Пшли с дороги! – цепанув Катю, отчего та, показав зубки, зашипела, недовольно выплюнул плечистый трудяга, что, как и некоторые его коллеги, с двумя мешками на плечах брёл к шахте.

Следуя за Медоедом, добрались до внутренних проходных, где опять был подкуп, опять недолгое путешествие по коридорам до внешнего выхода и снова подкуп. Казалось, в этом месте не осталось честных людей. Все, кто должен защищать город, обеспечивать его безопасность, те, кто получает льготы, привилегии, хорошие зарплаты, – все они плюют на правила, стараясь побыстрее набить свой карман, не понимая, чем это грозит всему обществу. И лишь та самая призираемая многими часть «низшего общества» в лице простых обывателей, трудяг, чьи руки уже давно от усталости опустились, ещё как-то сопротивляется разваливающейся системе. Люди, привыкшие работать ради выживания, ищут свой лучик счастья в тяжёлом труде. Веря в свои идеалы и в смену порядков, они упорно трудятся под землёй, зарабатывая себе на хлеб, а после, также уповая лишь на силу собственных рук, идут отвоёвывать себе право на «счастливую жизнь».

За проходной котельной нас встретили широкие промышленные улочки второго уровня. Старые вытяжные системы, работавшие в этом секторе, не справлялись, отчего густой смог вынудил нас использовать костюмы, защищая дыхательные системы от вредоносных испарений, которые немногочисленные, бродившие по улице прохожие игнорировали. Это место совершенно отличалось от того второго уровня, который я некогда посещал со своими подругами. Вернее тогда я считал, что мы с Ванессой друзья…

Через свой тактический браслет Медоед вызывает машину. Некоторое время мы просто стоим и смотрим на расплывающиеся в едких испарениях окрестности. Она расстроена, по её опущенной голове, такому же обвисшему хвосту видно полное отсутствие интереса к происходящему вокруг. Чёрт, а ведь рано сдаваться, сложности-то всё ещё только впереди!

– Франческа, – подойдя к той, зная, как сейчас девушке больно, не найдя иного выхода, решил напрямую высказать все опасения, – я не думаю, что нам следует ждать твоих людей. Это только предположение, но среди них могут быть предатели. Это слишком опасно.

– И что? Что ты хочешь, чтобы я сделала? Предлагаешь нам пойти пешком? Отказаться от любой помощи? – вспылив, обернувшись ко мне, показала свои коготки Медоед. – Алекс, эти люди являются друзьями моего отца, а значит, и моими. И знаешь, у нас в Италии есть поговорка: «Лучше умереть, чем усомниться в друге».

– А знаешь, кто её произнёс? Гай Юлий Цезарь. Напомнить, как или от чего он погиб? Верить в семью – это хорошо, но иногда нужно думать и своей головой. Франческа, где люди, которые должны были нас встретить? Почему вместо них у нас на пути попадались лишь трупы да продажные органы порядка? Посмотри, у меня за спиной на ремне висит автомат, а им плевать!

Франческа не желала меня слушать. Отказываясь проверять то место и людей, что сейчас ехали за нами для доставки на переход между вторым и третьим уровнем, она верила в подельников отца, чьим основным заработком являлась преступная деятельность. С одной стороны, я уже не удивлялся тому, что бандиты в порядочности не уступают некоторыми героями, с другой стороны, оставался ещё один немаловажный факт, из-за которого доверять Носфератус становилось всё опаснее. Атаки и заключения Пабло способны спровоцировать множество старых врагов Цивини на действие. Присоединившись к Олимпу, они спокойно, не опасаясь его кары, могли начать отрывать куски от наследия старого мафиози. И чем раньше кто-то из них начнёт действовать, тем по факту больший кусок он может урвать. А самым жирным, ну или вернее вкусным куском как раз-таки являлась Франческа, наследная дочь и преемница своего отца. Главному претенденту на пост Пабло всего-то и требовалось немного погреметь оружием, показать всей семье свою силу, а затем, женив своё дитя на Франческе, законно захватить преступный трон.

– А вот и он, Дядя Винченцо. – Скромный по меркам верхнего города представительский автомобиль с двумя машинами в сопровождении остановился прямо у ног Франчески. Высыпавшая наружу прислуга из других авто галантно открывает девушке дверь, придерживая за руку, помогает сесть.

Медоед, окружённая со всех сторон вниманием, убирая маску, довольно скалится. Испытующе глядя на меня, требуя извинений, она разводит руки в стороны.

– Что? Где ловушка, Алекс? Семья – это стая. А без стаи порой даже самому сильному тигру приходится худо, – очередная её метафора заставляет скрежетать зубами. Вскользь оглядев прислугу, замечаю некоторые странности. Слуги Пабло Цивини всегда носили с собой огнестрельное или холодное оружие, но никто из них не имел при себе пушек с шокерными наконечниками и тем более подстволок для транквилизаторов. Какая-то местная особенность людей Винченцо? Вряд ли, если ты едешь защищать важного человека, возьмёшь всё вплоть до пулемёта и гранатомёта. Но вот если того самого «важного» человека, способного впасть в буйство, требуется взять живым, то выбор подобного арсенала мне понятен.

Едва мужик, стоявший у дальнего авто, заметил мой пристальный взгляд, остановившийся на его оружии, тут же дал знак своему дружку. Парень берёт меня за руку и тянет в другую машину, но, как и ожидалось. за меня вступается Франческа.

– Дядя, они наши почётные гости и поедут с нами, – попыталась вступиться за меня Медоед.

– Безусловно, госпожа, только мне нужно кое о чём с вами поговорить. Лично. А ваши молодые друзья могут ехать в соседнем автомобиле. Не сочтите за грубость, уважаемые, дела семейные не терпят отлагательств… – Показавшееся из машины старое лицо, чьи сощуренные глаза украшали круглые очки, доверия мне не внушало. Рука одного из бандюганов тянется к автомату у меня за спиной, и я позволяю его взять, а после, резко вытащив у того из-под пиджака пистолет, за мгновение проверив на наличие шокера, приставляю прямо ко лбу.

Меньше секунды, и вслед за мной на происходящее так же реагируют и сёстры, беря в заложники по бойцу Носфератус. Прикрываясь теми, как живыми щитами, Катя ставит одного на колени прямо перед капотом, а Аня, выворачивая руку пленника, его телом защищает меня от прицельного огня с хвоста колонны.

– Что всё это значит, Франческа?! – недовольно кряхта, злясь и багровея, маша руками, кричит старик.

– Алекс, прекрати, отпусти наших людей, они нам не угроза! – Выскочив обратно из авто, Франческа взглядом сталкивается со взятым мной в плен бойцом, что постыдно отводит взгляд в сторону.

– Не угроза, значит, тогда спроси у своего дорогого родственника, почему практически у каждого из его людей при себе транквилизаторы, дульные распылительные насадки и вот это?! – Пошарив по карманом пленника, вытягиваю оттуда заряд для сети подавителя и блок-ошейник, о жестокой славе и опасности которых мне так часто в детстве рассказывал папаня.

Глава 37

– Это недоразумение, не слушай того кретина, Франческа. Я и твой отец давние друзья! – кричит Винченцо, пытаясь оправдаться, но разговоры заканчиваются в тот же миг, как на землю падает блок-ошейник.

Жужжащий выстрел кинетической пушки откидывает Аню вместе со взятым ею в плен бойцом прямо на меня. Лишь только Медоед переводит взгляд на опасность, как её «любимый дядя», незамедлительно вытащив ствол, стреляет девушке в спину. От предательства Медоеда не спасает её животная реакция, но в этот раз выручает заранее активированный боевой костюм. Непробиваемый панцирь из нанитов пускает иглы транквилизатора по косой и полностью блокирует выстрел шокера.

В ответ на предательство озверевшая Франческа, выпустив когти, сильным, переполненным ненавистью ударом разделяет дверь автомобиля на две большие части.

Пытавшийся спрятаться в салоне Винченцо вновь безуспешно стреляет, но в этот раз боевыми патронами. Мелкие свинцовые убийцы летят Медоеду прямо в голову, но на успевшей вновь активироваться маске нет и царапины.

В толкающем прыжке Франческа залезает в салон автомобиля, спиной дяди выбивая вторую дверь. Кувырок, и вот они оба уже на улице под прицелами десятка головорезов. Подняв Винченцо за грудки прямо перед его опешившей, ни на что не способной охраной, звериным голосом Медоед спрашивает:

– За что, Винченцо? Я думала, мы семья!

– И мы бы стали семьёй, если бы ты и твой отец выбрали моего сына, а не эту безродную дворнягу! С тобой вместе мы можем защитить Носфератус, спасти империю Пабло, а быть может, и его самого. Просто поверь мне, Франческа, вместе со мной… – пока его бойцы берут нас в окружение, трепыхаясь в воздухе, сыплет обещаниями старик.

– Сил твоей семьи едва ли хватит для защиты особняка отца в Америке… – периферийным зрениям взяв под контроль окружавших нас врагов, не решаясь заходить дальше, продолжает диалог Франческа.

– Есть люди, они помогут. Олимп обещал. Если Носфератус склонится, если примет их требования, то, возможно, нет, скорее всего, они пощадят тебя и твоего отца!

Когтистая рука насквозь пробивает грудь старика, не дав тому договорить. Проворачивая смертоносную лапу с пятью острейшими клинками на пальцах, та почти минуту вижидающе таращится на корчащегося от боли мужичка.

– Медоеды не становятся на колени и никогда ни у кого не просят пощады.

Круглые очки старика падают на асфальт. Испуская последний стон, тот обвисает на руке девушки, в глазах которой пылает ярость. Дух нерушимой скалы Пабло даже сейчас ощущается в действиях Франчески. В её решимости исполнить приказ отца чувствуется гордость, а также воля и желание доказать всем собственную силу. Сама суть Медоеда, как живого организма, отвергать страх, не идти на поводу у инстинктов и в каждом бою искать смерти – смерти своего врага.

Франческа не встанет на колени, не воспользуется призрачным шансом спасти того, кто сам, как Медоед, отказался от бегства и спасения. Гордость, дух воина и звериная ярость, поселившаяся в её сердце, принимали лишь только тот путь, на котором она своими клыками и когтями могла добиться желаемого результата.

– Тупорылая сука! – Начинается пальба, во Франческу летит всё, что только можно, но благодаря силе костюма и моему вовремя поднятому защитному полю сети, транквилизаторы и блокирующие нанитов заряды не долетают до взбешённого происходящим получеловека. Точно таким же остроугольным полем закрываю от огня нас с сёстрами.

Вдавив педаль газа, водитель, пытающийся спасти свою шкуру, желая раздавить Аню вместе со своим скулящим товарищем, начинает колёсами шлифовать дорожное покрытие. Едва машина дёргается вперёд, как, не проехав и десятка сантиметров, замирает на одном месте. Причиной тому вторая рука Франчески, что, пробив кузов тачки, оторвала от земли задницу полноприводного автомобиля. Передние колёса поднимают столб белого дыма, водила газует, но безрезультатно: Медоеда, словно вросшую в землю, не сдвинуть с места.

Не успевая покинуть авто, водитель вместе со своей тачкой летит прямо на крышу машины сопровождения. Сила Медоеда, с лёгкостью разбрасывавшегося двухтонными авто, по-настоящему пугала и не только меня…

Осознав, что благодаря поднятому мною барьеру достать Франческу обычным оружием не получится, видящие её силу приспешники Винченц, просто бросают своё оружие и пускаются на утёк.

– Не пущу! – рычит озлобленно Медоед, готовясь нагнать и уничтожить своих жертв, чем вынуждает меня вмешаться. Если наши разборки перекочуют на открытые улицы, то спрятаться от взявшей нас на прицел Цитадели станет куда сложнее. Поэтому прямо сейчас нам всем стоило как можно скорее покинуть проходную с её охреневшими выпучившимися глазами охранника.

– Стой, отпусти их, нам нужно уходить! – Обхватив ту всеми своими щупами, едва сумел остановить рывок Медоеда я.

– Они за всё заплатят…

– Идиотка! – злобное оскорбление Ани заставило Медоеда обернуться. – Зачем ты его убила? Тут же везде камеры, и теперь ты убийца, а мы, чёрт тебя дери, получается, твои сообщники…

Мои сёстры, прилежные ученицы, пай-девочки, считавшие Медоеда злом во плоти, внезапно оказываются в числе её соучастников. Какая трагическая ирония. Безусловно, у котельной множество камер, а если те не работают, что маловероятно, то есть сотни очевидцев нашего появления на втором уровне, а также парочка ни в чём не повинных, рассевшихся на первом ряду охранников.

Блять… Реши Франческа переметнуться к дяде и служить Олимпу или убей своего сородича, да хоть просто развяжи драку – так или иначе человек, называвшийся Пауком, получал полный карт-бланш в отношении нас с Медоедом и сёстрами.

В первом случае нас бы без сопротивления сделали невольниками, а после его послушными марионетками. Ну а во втором, дискредитировав Франческу Цивини, а также её защитников, он получил бы полное официальное право, используя ресурс Цитадели и геройской ассоциации, ликвидировать или захватить нас чужими руками. Разумеется, первый план был куда более благоприятным при условии, что хитрый мудак, играющийся с целым городом, не задумал чего-либо ещё.

Проложив маршрут до ближайшего спуска на уровень 2.5, прервав мысленные терзания Франчески, глядевшей на труп своего дяди, беру девушку за руку и тяну за собой. Взгляд безумных глаз становится мягче, в эмоциональном поле чувствуется жалость. Не сопротивляясь, без лишних слов та двигает за мной.

Такой безропотной и покорной Медоед могла быть разве что со мной. Быть может, именно мне судьбой уготовано стать для девушки единственным другом, сдерживающим её силу, может, стоило стать для неё намордником? Интересно, что бы сказал по поводу таких моих размышлений отец и как бы на такую вспыльчивую подругу отреагировала мать?

Прогоняя из головы глупые мысли об общении с покойниками, сквозь улочки, используя маскировочные способности костюмов, медленно и верно пробираемся к заданной точке. Через дома, крыши, подвалы, небольшой путь длиной в каких-то девять километров затянулся на добрые восемь часов, за которые мы раз семь разминулись с поднятыми на уши бойцами Цитадели, а также бригадам подземной мафии, что, сгруппировавшись, как и законники, дом за домом обыскивали котельный квартал.

Проникнув в одну из квартир, располагавшихся неподалёку от шахты, с чердачного помещения третьего этажа любовался видом на площадку перед спуском. Ожидаемо обнаружились дежурные патрули Цитадели, а вместе с ними усиленные в виде отрядов второсортных героев, помимо которых неподалёку разместилась местная банда. Нас ждали, причём все, кто только мог.

– Пиздец, походу мне теперь уже никогда не стать таким героем, как мама или папа… – Выпустив коготки, показала готовность идти за мной даже на преступление Катя. Эх, знала бы она всё, что удалось узнать мне…

– И что теперь, братец? С боем вломимся с парадного входа, начнём крошить наших или с надеждой отправимся к другим спусковым шахтам? – поставив сигналки на этаж, спрашивает Аня. В отличие от Кати, та не желает начинать конфликт с законниками и уж тем более сражаться с героями.

– У других шахт будет не лучше, – заявляет Франческа. – Это место, как и то, куда мы сейчас направляемся, может представлять из себя одну большую западню, выхода из которой я не вижу, – словно сдавшись, рухнув на чью-то покрывшуюся слоем пыли кровать, обречённо проговорила Медоед.

– Да, без союзников будет худо, но не думаю, что после того, как мы за тебя вписались, ты имеешь хоть какое-то право скулить, намекая на наше поражение, – грубо фыркнула в сторону Франчески Аня, за что и получила ответ в типичном стиле Медоеда.

– Не припомню, чтобы просила слабаков за меня вписываться.

«Нарываешься?» – читалось во взгляде зашипевшей Кати, показавшей зубки, отчего мне вновь пришлось успокаивать обе стороны.

– Успокойтесь. Если не можем попросить помощи у союзников, то тогда обратимся к врагу.

– Ты о ком, Саша?

– Я о сопротивлении. Кто-кто, а они точно те, кто ни за что на свете не станет служить Олимпу. Главное до этажа добраться…

Глава 38

Иллюзорный камуфляж от чудо-костюма ХироуТеха визуально копировал любую попавшую в поле его сканеров одежду. Куртки, майки, штаны – наниты с лёгкостью воспроизводили всю одежду, незащищённую чип-программами, призванными сохранять индивидуальность костюмов героев, а также айди номера служителей Цитадели порядка.

Приодевшись, мы с девочками, дождавшись часа «Х», когда из-за конца рабочего дня на улицах второго уровня было не протолкнуться, выдвинулись вперёд, вдоль тесноватых улиц. Используя голографические маски, каждый раз заходя в туалеты придорожных общепитов и столовых, меняли типаж одежды, копируя внешность и повадки тех, кто сейчас отдыхал внутри.

Требовалось это не только для маскировки, но и для введения в заблуждение отслеживающих путь человека программ. Со слов Ани, тестовая системы безопасности Антитеррор, не так давно размещённая на втором уровне, умела отбирать на проверку личностей, следовавших вдоль нескольких красных точек маршрута. Так, если кто-то, не числясь в рабочем реестре, постоянно ошивался возле геройских штаб-квартир или филиалов законников, он сразу срисовывался системой, пускался в обработку, и за ним начиналась слежка.

Избежать попадания на глаза Антитеррора оказалось задачей невыполнимой. Все основные подступы и уж тем более верхние этажи города держались под постоянным контролем, отчего нам и приходилось идти на разного рода уловки.

Двигаясь то по одному, то по два, тенью прибиваясь к шумным компаниям или в наглую прямо под камерами минуя отрезки опасных участков, мы изучали спуски, искали подступы, лазейки, стараясь прислушиваться к каждой байке, описывавшей третий уровень и то, как к нему подобраться.

Но, увы, Цитадель, ассоциация героев и мафия хорошо позаботились о защите тайных троп, связывавших «небесное царство», как местные в шутку называли первый уровень, с «царством Аида» или «подземным царством».

– Не вижу иного выбора, кроме как прорываться с боем, – тихое предложение Кати вызвало со стороны Франчески одобрение, а вот Аня тактично промолчала.

Силы наших биологических тел не были безграничными. Нам всем требовалось поесть, поспать, а после с утра на трезвую голову решить, что делать дальше. Нападение на спусковые шахты равно нападению на власть Нового Сеула, а значит, постфактум – объявление нападающего преступником. Оставаться на втором этаже без союзников, безопасного укрытия равносильно сдаче без боя.

Этой ночью, пока нас ещё не схватили, я надеялся встретиться с отцом. Палочка-выручалочка в его лице наверняка заметила тот повысившийся уровень безопасности у пунктов перехода на третий этаж. А значит, есть шанс, что он во благо девочек, отказавшись от своей садистской натуры, всё же ещё раз придёт к нам на выручку. В очередной раз рассчитывать на его милость мне не хотелось, но ещё меньше хотелось отказываться от возможной помощи, ставя под угрозу не только репутацию моих сестёр, но и их жизни.

Для ночлежки выбрали местечко в полуквартале от отдела Цитадели. Четырёхэтажное здание, выросшее вокруг одной из бетонных фундаментных колонн, шедших с нижних уровней и до самого верха, было облеплено разного рода и приличности домиками. Вокруг тех кишмя кишели всевозможные пабы, пивнухи и эконом-ресторанчики.

Комнату мы сняли по-честному, воспользовавшись наличкой. Франческа, с лёгкостью приметив нужного ей клиента, подбредает к спитому, сколотому мужичку лет сорока, а после непродолжительных торгов на повышенных тонах суёт тому в ладонь деньги, забирая ключ.

– Кто это? – когда Медоед заявляет, что мы можем спокойно идти за едой, а после отдыхать, интересуется у неё Катя.

– Видишь того чувака с драконом на кожанке? – Словно подругу прихватив Катю рукой за плечо, кивком указала в сторону бледного лысого мужика Франческа.

– Ну… – кивнув, ответила кошечка.

– Это последователи клана Чжу. Красные. Их ещё тут называют Азиатским красным драконом. Наркотики, оружие, проституция, работорговля. Ну и, конечно же, порнография… Когда-нибудь слышала об оргиях? В Евразии подобное сейчас под запретом, вот и подрабатывают чутка… Кстати, видишь, как он на тебя смотрит? Кажется, ты ему понравилась… – в ответ помахав бледному мужичку с длинным чёрным конским хвостом, росшим из затылка выбритой головы, издеваясь над Катей, проговорила Франческа.

– Фу… Ужас какой… Идёмте, ну же! – От облизнувшегося прыщавого китайца сестричку аж передёрнуло. Подцепив меня и Медоеда под локоть, та, напористо продираясь через толпу, потянула нас к очередному переулку.

Прикупив еды в старенькой, ветхой семейной пивной, вмещавшей под своей маленькой крышей прилавок да два столика, направились к нужной нам квартире. Длинный узкий коридор отлично подходил для обороны. Наличие пожарной лестницы у окна, а также просторная комната с мягким полом и потолком создавали огромное число возможных для побега направлений.

Активировав на дронах оптический камуфляж, одного через форточку выпускаем на крышу, беря под оптический контроль всю улицу. При помощи второго изучаем возможные места нападения, коих тут не так уж и много.

– Я буду дежурить первой, – взяв на себя главенствование, произносит Аня.

– Вот и договорились! – Даже не собираясь спорить, вытаскивая из пакетов ещё горячую лапшу, подходит ко мне Катя, предлагая перекусить. Медоед, молча щурящаяся и следящая за кошкой, тоже подходит к нам, подозрительно спокойно достаёт свою порцию и так же подозрительно садится рядом.

Довольная Катюша, опёршись о меня спиной, словно вокруг нас ничего опасного не происходит, мурчит, подтрунивая надо мной, щекочет хвостом то ухо, то, когда я отвлекаюсь от еды, дразня рецепторы, проходится у носа.

– Щекотно… – Толкнув ту локотком под рёбра, получаю в ответ удовлетворённый смешок, перебивший животное мурчание. Она явно этого и добивалась!

– Как оргии, так, значит, «ужас», а как с братом трахаться, так нормально… – Всё же выждав свой момент для словесной атаки, заставила Катю прыснуть закинутой в рот едой Франческа.

Отвлёкшаяся от своего дрона Аня, недовольно пощурившись, перевела на нас свой взгляд. Слова Медоеда, заставившие меня вспомнить о приставаниях Кати, нагнали на лицо краску.

– Всё не так! – стукнув пластиковой тарелкой о пол, отчего всё содержимое разлетелось по комнате, глядя то на девочек, то на меня, шикнула растерянная Катя.

Удовлетворённая неловкой паузой Медоед, глядя на сестёр, нахально скалится. Для той не было большего удовольствия, чем кого-либо поддеть. И то, как Аня недовольно глядит на смущённого меня, а также Катю, является лучшим итогом подрывной деятельности Франчески.

Лёгкий стон из-за стены разрушает воцарившуюся в комнате тишину. Звонкий мягкий голос девушки сменяется грубым мужским. К эмоциональным вздохам добавляется стук кровати, бьющейся тонкую покачивающуюся стену.

К голосам развлекающейся парочки добавляется ещё один мужской. Недовольный тем, что начали без него, парень, разговаривая с кем-то четвёртым, видимо, быстро находит подход к скулящей от наслаждение девушке, после чего радостные стоны той сменяются пошлым чавканьем и мычанием со стороны сразу нескольких мужчин.

«Комната для оргий, значит…» – Отвлёкшись от развлечений наших соседей, оглядываю покрасневшую Аню, вернувшую свой взгляд обратно к монитору дрона. Катюша же, опустив хвостик, прижимая уши и пряча от меня своё лицо, на четвереньках собирает с пола еду.

– Я спать… – Краснее варёного рака, так же пряча от меня свои глаза, поднявшись с пола, падает на двуспальную кровать Франческа, а после, освобождая ещё для кого-то место, чуть ли не вжимается грудью в стену.